Страница:
– Бьюсь об заклад, в постели она горяча, – продолжал Мерфи.
На мгновение вообразив себе это, Уилл почувствовал, что его бросило в жар. Стиснув зубы, он молча потянулся к ручке настройки, так что на экране тут же возникла общая панорама конюшни.
– Эй, нам нужно следить за нашим осведомителем, – запротестовал Мерфи и попытался вернуть прежний ракурс.
Уилл с трудом удержался от того, чтобы не отпихнуть коллегу от монитора. Когда Молли вновь заполнила собой экран, он отвернулся.
13
14
На мгновение вообразив себе это, Уилл почувствовал, что его бросило в жар. Стиснув зубы, он молча потянулся к ручке настройки, так что на экране тут же возникла общая панорама конюшни.
– Эй, нам нужно следить за нашим осведомителем, – запротестовал Мерфи и попытался вернуть прежний ракурс.
Уилл с трудом удержался от того, чтобы не отпихнуть коллегу от монитора. Когда Молли вновь заполнила собой экран, он отвернулся.
13
Было начато седьмого вечера – время, когда воздух становился заметно прохладнее и сгущались сумерки. Темно-серые тени простирали свои щупальца, захватывая в плен холмистый ландшафт, и лошади, которые паслись на лугах, все более напоминали привидения, сбивающиеся в табуны в преддверии ночи. В воздухе витал запах дыма – где-то жгли листву. Тишину осеннего вечера нарушали лишь редкие автомобили да лай собак. Молли – в джинсах, майке и сером свитере-батахоне, застегнутом на «молнию» до самого подбородка – сидела верхом на дощатом заборе, окаймлявшем пригорок неподалеку от ее дома. Рыжая кобылица с ласковыми глазами тыкалась мордой ей в колени. Молли порылась в кармане свитера и достала пригоршню собачьего корма, который захватила с собой из дома. Кобылица Шейла очень любила его. Молли не сомневалась в том, что, дай Шейле волю, она будет уплетать собачий корм, пока не сдохнет от обжорства.
Ощутив на своей ладони ласковые бархатистые губы Шейлы, Молли улыбнулась. Шейле было уже шестнадцать, ее давно отстранили от скачек, предоставив возможность жиреть и радоваться жизни на полях Уайландской фермы. Шейла была тайной любимицей Молли, которая баловала кобылицу, как комнатную собачонку. В сумерках и одиночестве, которое нарушала лишь Шейла, Молли испытывала умиротворение. В этом состоял ее отдых после тяжелого трудового дня. Через несколько минут ей предстояло вернуться домой, где нужно было готовить ужин, помогать детям с уроками, где ее ждал упрямый, хмурый Майк…
Она посадила его под домашний арест, запретив в течение месяца встречаться с приятелями вне школы. Поскольку он упорно отрицал то, что пил пиво и курил марихуану, а она не могла этого доказать, поводом для наказания было выбрано его опоздание с прогулки. Майк ненавидел ее за это. Но разве что-то изменилось? Молли понимала, что домашнее заточение не решит проблему. Но ничего лучшего ей на ум не пришло. По крайней мере, сидя дома, он был лишен возможности пить и курить.
От адвоката звонков не было – правда, телефон до сих пор не включили, хотя по дороге домой она заехала в банк, чтобы оплатить счет. Но неужели можно было всерьез рассчитывать на то, что агент ФБР… нет, Уилл… добудет адвоката для ее брата? Она почти не сомневалась в том, что предложение о помощи было лишь пустой болтовней. Хотя идея была неплоха, и она не отказалась бы от такой услуги – ради Майка. Завтра, во время ленча или перерыва, она обязательно покопается в телефонном справочнике и попытается сама найти адвоката. Сегодня на ленч было отведено всего пятнадцать минут, и она провела их у телефона, договариваясь с полицейскими об их встрече с Майком. После долгих уговоров ей все-таки удалось добиться разрешения привести Майка в ее следующий выходной, в пятницу, в половине четвертого. Она ни за что не отпустила бы его на эту встречу одного. Да даже и с адвокатом.
Потом предстоит позаботиться о вознаграждении для адвоката. Вечно приходится ломать над чем-то голову. Эшли была приглашена на школьный бал, о чем и сообщила Молли, когда та пришла домой. Эшли, всегда такая застенчивая с мальчиками, дрожала от волнения и счастливого ожидания, так что глаза ее прямо-таки искрились. Хотя сестра даже не заикнулась – а может, и вовсе еще об этом не думала, – Молли понимала, что Эшли понадобится платье. Особое платье. Дорогое.
Сэм и Сьюзан в среду собирались в поход, за который должны были выложить по десять долларов каждый.
А по почте пришли уведомления: одно из ветеринарной инспекции о том, что Порк Чопу давно уже пора сделать прививку от бешенства, а другое – от коммунальных служб – о предстоящем отключении электричества за неуплату. Если в течение семи дней она не заплатит долг, света в доме не будет. И так всегда. Что ж, такова жизнь. – Это все, дорогая, – сказала Молли Шейле, которая ластилась, выпрашивая еще корма. – Извини.
Она погладила кобылицу и спрыгнула с забора, но, уже направляясь к дому, вдруг остановилась как вкопанная. Навстречу ей шел мужчина. В одной руке он нес плоскую белую коробку. Горевший в окнах ее дома свет бил ему в спину, отчего его темный силуэт казался еще более устрашающим. Молли разглядела в кухонном окне голову и плечи Эшли – издалека такие маленькие – и после некоторого замешательства инстинктивно попятилась. Позади ее голубого «плимута» был запаркован белый автомобиль – он отчетливо просматривался даже в сумерках, поскольку на него падал свет из окон дома.
Но, даже не видя машины, она все равно узнала бы этого человека. Может, по костюму – хотя и серому на этот раз. Это был агент ФБР. Уилл.
Шейла приветствовала незнакомца тихим ржанием.
Прислонившись к забору, Молли ждала, сунув руки в карманы свитера, согнув одну ногу в колене. Подойдя достаточно близко, так что она уже могла различить черты его лица, Уилл поднял глаза и увидел, что она наблюдает за ним. Рот его дернулся в лукавой улыбке.
– Пицца? – спросил он, потрясая коробкой. И потом добавил: – Я пытался дозвониться.
– Они включат телефон только завтра. – От аппетитного запаха, исходившего от коробки, у Молли потекли слюнки. Готовая пицца была лакомством, которым Балларды баловались чрезвычайно редко. Они попросту не могли себе позволить таких излишеств. – Дети обожают пиццу. Если вы не возражаете, я отдам ее им. Я сама недавно съела сандвич.
– Я занес вам домой две большие пиццы и шесть банок «кока-колы». Ваша сестра сказала, что вы здесь, даже показала мне дорогу.
– Эшли или Сьюзан? – спросила Молли, ничем не выдав своей тоски по пицце, хотя в животе уже урчало.
– Старшая.
– Эшли. – Молли глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. – Знаете, мы ведь не голодаем. У нас полно еды.
– Я знаю. – Какое-то мгновение он молча изучал ее, потом пожал плечами и огляделся. Заметив неподалеку упавшее дерево, он двинулся к нему и уселся, стараясь удержать на колене коробку с пиццей. Вытащив из кармана пакет молока и пристроив его тут же, на бревне, он раскрыл коробку и достал большой кусок пиццы.
Увидев, как он смачно надкусывает его, Молли испытала приступ голода. Она с утра ничего не ела.
– Вы что, хотите заставить меня одного съесть все это? – с набитым ртом произнес он. – Я так растолстею.
Его реплика выдавила из Молли улыбку. Представить его толстым было довольно забавно. Слишком уж он был тощим.
– Лучше уж вы толстейте, а не я, – сказала она, подходя к бревну. Соблазнительный аромат ветчины и соуса дразнил ее. Глядя на Уилла сверху вниз, Молли обратила внимание на его густые соломенные волосы. Не было даже и намека на лысину. – Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь запивал пиццу молоком, – заметила она.
– Молоко очень полезно. – Он бросил на нее взгляд. – Я захватил для вас «кока-колу». – Вытерев руки бумажной салфеткой, он полез в карман пиджака и, достав красную жестяную банку со знакомой надписью, протянул ее Молли.
– Спасибо. – Поколебавшись лишь мгновение, не более, Молли взяла банку и, обойдя его ноги, присела рядом на бревно. Она была голодна. Он принес пиццу. глупо было идти на поводу собственной гордости и отказываться от удовольствия. – Спасибо и за пиццу. Но совсем не обязательно было покупать ее.
– Я знаю. Но все-таки купил. Так что ешьте. Молли поднесла к губам кусок пиццы, с облегчением отметив, что Уилл поглощен собственной едой и не смотрит, как ест она. Тонкий, хрустящий ломтик, острый соус, вкусный сыр, сочная начинка: ощутив прелесть пиццы, Молли испытала наслаждение, близкое к сексуальному.
– Вкусно, – произнесла она через несколько минут, в течение которых они оба молчали и дружно жевали.
– Вы ведь не обедали? – Он посмотрел на нее. Это было скорее утверждение, а не вопрос, поскольку ответ он, казалось, уже знал. Неужели так заметно было, что она голодна?
Молли покачала головой.
– Некогда было. Кстати, я получила работу.
– Я не сомневался в том, что вам это удастся. – Судя по интонации, он был ничуть не удивлен ее сообщением. Впрочем, Молли объяснила это тем, что он просто не знает Дона Симпсона.
– Наша договоренность остается в силе? Пять тысяч долларов за проверку татуировки?
– Да.
– Клянетесь?
Он посмотрел на нее, и их взгляды встретились.
– Вы не слишком-то доверяете людям, верно? Молли пожала плечами, глотнула «кока-колы» и потянулась за вторым куском пиццы.
– Если вы действительно хотите, чтобы я доверяла вам, могли бы выплатить мне эту сумму авансом.
Он усмехнулся.
– Тогда мне останется только гадать, насколько я могу доверять вам. Меня больше устраивает тот вариант, что я предложил.
– Еще бы. – Улыбка, которую она адресовала ему, была лукавой, но дружеской.
– Это ваша лошадь? – Он кивнул на Шейлу.
Кобылица положила морду на забор и с любопытством наблюдала за людьми. «Наверное, гадая, какова на вкус пицца», – подумала Молли.
Молли покачала головой.
– Она с Уайландской фермы. Когда-то была скаковой лошадью, но сейчас на пенсии. Между прочим, за свою карьеру она заработала миллион долларов.
Уилл присвистнул.
– Впечатляет.
– Может, потому она и не закончила свой век на клеевой фабрике.
– А что, загнанных лошадей ждет такая участь?
– Иногда. Или еще из них делают корм для собак. Или удобрения.
– Вы шутите?
– Похоже, вы не слишком разбираетесь в этом бизнесе?
– Да, вы правы.
– Откуда же вы взялись? По разговору похоже, что вы северянин.
– Я из Чикаго. – Он вдруг ухмыльнулся. – Забавно, но мне казалось, что именно вы говорите с акцентом.
Не обращая внимания на легкую колкость в отношении ее южного произношения с проглатыванием звуков, Молли по-прежнему внимательно смотрела на него.
– Так как же вы дошли до того, что оказались здесь, в Кентукки, расследуя аферы на ипподроме?
Уилл пожал плечами.
– Мне достался несчастливый билет.
– Вы действительно агент ФБР?
– Опять возвращаемся к вопросу о доверии.
– Это не ответ. Он вздохнул.
– Да, правдоискательница, я действительно агент ФБР. Хотите доесть пиццу?
Молли покачала головой. Уилл взял последний кусок.
– Ну что вы решили с братом? – спросил он.
– Посадила под домашний арест. На месяц. Никакого телевизора. Никаких прогулок с приятелями. Хотя он клянется, что не был в той конюшне.
– Вы ему верите? – Нет.
– Я беседовал с адвокатом, о котором говорил вам вчера вечером. Его зовут Том Крамер, Он сходит с вашим братом в полицию. – Покончив с пиццей, Уилл вытер пальцы бумажной салфеткой и полез во внутренний карман пиджака, откуда извлек сложенный листок бумаги. – Вот его телефон. Просто позвоните ему.
– Спасибо. – Молли взяла листок и сунула его в карман свитера. Она замялась в нерешительности, но все-таки вопрос нужно было прояснить до конца, независимо от того, насколько мучительно это было для нее. – Он не сказал, сколько это будет стоить?
– Я же говорил вам, об этом не беспокойтесь. Все улажено.
– Надеюсь, не вы будете платить ему?
– Для того, кто не так давно присвоил себе чужие пять тысяч долларов, вы чересчур щепетильны.
Молли вспыхнула.
– Вы до сих пор не можете забыть об этом?
– Нет, – ответил он, одной рукой открывая пакет с молоком.
– Знаете, я ведь не имею привычки воровать. Я вообще-то никогда ничего не крала. Это был просто… порыв. Я заглянула в тот мешок, увидела деньги… и взяла их.
– Любой бы сделал то же самое.
– Любой на моем месте сделал бы то же самое! – Хотя в его реплике и не было сарказма, Молли заняла оборонительную позицию. Она слишком болезненно переживала то, что совершила, и – если уж быть до конца откровенной – переживала из-за того, что он в итоге подумал о ней.
– Не так уж много найдется людей, которые оказались бы на вашем месте. Двадцатичетырехлетняя девушка, одна воспитывающая четверых младших братьев и сестер… Как давно умерла ваша мать?
Молли сделала еще один глоток из банки. Она никогда не говорила о своих родителях – раны были слишком глубоки, а сама тема слишком личной.
– Послушайте, мистер ФБР, если уж мы начали задавать вопросы, могу ли я спросить: а ваши родители живы?
– Уилл. – Мягкий укор, прозвучавший в его голосе, напомнил ей о предупреждении, сделанном накануне.
– Хорошо. Итак, Уилл: ваши родители живы? На какое-то мгновение он задержал на ней взгляд, потом кивнул.
– Да. Оба.
– Разведены? – Молли и сама чувствовала, что в ее голосе слишком явственно звучит надежда. Но она не могла избавиться от ощущения, что и в его жизни не все так гладко.
Он покачал головой.
– В следующем месяце их браку будет сорок пять лет.
– А вы сколько лет женаты?
– Я не женат.
– Но вы сказали, что у вас есть восемнадцатилетний сын.
– Есть.
– Выходит, вы разведены. – Нет.
– У вас что же тогда – внебрачный сын? – в отчаянии оттого, что не может добиться прямого ответа, воскликнула Молли.
– Моя жена умерла пятнадцать лет назад. – В его голосе не было ни боли, ни печали. Он просто констатировал факт.
– Я… мне очень жаль. – При этом Молли оставалась совершенно спокойной.
– Все в прошлом. – Внешне невозмутимый, Уилл отхлебнул молока.
Молли больше ничего не сказала. Она не перестала думать о том, что у него есть душевные раны, но ей ни в коем случае не хотелось бередить их.
Рев приближающегося двигателя, донесшийся с полей, благоприятным образом разрядил обстановку. Шейла резко вздрогнула и отпрянула от забора, высоко взметнув голову и вытянув хвост, демонстрируя былую чемпионскую выправку. С улыбкой во взгляде посмотрев на Уилла, Молли отставила банку с колой, поднялась и направилась к забору.
Черный джип «чироки» резко затормозил возле того места, где только что стояла Шейла. Верзила в рыжей широкополой шляпе стетсон, джинсах, ковбойских сапогах и расстегнутом пыльнике спрыгнул с водительского сиденья на землю. В руке его было внушительных размеров ружье. Его спутник был лет тридцати, красивый, темноглазый, с бледной кожей и прямыми иссиня-черными волосами. Он опустил боковое стекло джипа и высунул голову. Оба уставились на Молли.
Ощутив на своей ладони ласковые бархатистые губы Шейлы, Молли улыбнулась. Шейле было уже шестнадцать, ее давно отстранили от скачек, предоставив возможность жиреть и радоваться жизни на полях Уайландской фермы. Шейла была тайной любимицей Молли, которая баловала кобылицу, как комнатную собачонку. В сумерках и одиночестве, которое нарушала лишь Шейла, Молли испытывала умиротворение. В этом состоял ее отдых после тяжелого трудового дня. Через несколько минут ей предстояло вернуться домой, где нужно было готовить ужин, помогать детям с уроками, где ее ждал упрямый, хмурый Майк…
Она посадила его под домашний арест, запретив в течение месяца встречаться с приятелями вне школы. Поскольку он упорно отрицал то, что пил пиво и курил марихуану, а она не могла этого доказать, поводом для наказания было выбрано его опоздание с прогулки. Майк ненавидел ее за это. Но разве что-то изменилось? Молли понимала, что домашнее заточение не решит проблему. Но ничего лучшего ей на ум не пришло. По крайней мере, сидя дома, он был лишен возможности пить и курить.
От адвоката звонков не было – правда, телефон до сих пор не включили, хотя по дороге домой она заехала в банк, чтобы оплатить счет. Но неужели можно было всерьез рассчитывать на то, что агент ФБР… нет, Уилл… добудет адвоката для ее брата? Она почти не сомневалась в том, что предложение о помощи было лишь пустой болтовней. Хотя идея была неплоха, и она не отказалась бы от такой услуги – ради Майка. Завтра, во время ленча или перерыва, она обязательно покопается в телефонном справочнике и попытается сама найти адвоката. Сегодня на ленч было отведено всего пятнадцать минут, и она провела их у телефона, договариваясь с полицейскими об их встрече с Майком. После долгих уговоров ей все-таки удалось добиться разрешения привести Майка в ее следующий выходной, в пятницу, в половине четвертого. Она ни за что не отпустила бы его на эту встречу одного. Да даже и с адвокатом.
Потом предстоит позаботиться о вознаграждении для адвоката. Вечно приходится ломать над чем-то голову. Эшли была приглашена на школьный бал, о чем и сообщила Молли, когда та пришла домой. Эшли, всегда такая застенчивая с мальчиками, дрожала от волнения и счастливого ожидания, так что глаза ее прямо-таки искрились. Хотя сестра даже не заикнулась – а может, и вовсе еще об этом не думала, – Молли понимала, что Эшли понадобится платье. Особое платье. Дорогое.
Сэм и Сьюзан в среду собирались в поход, за который должны были выложить по десять долларов каждый.
А по почте пришли уведомления: одно из ветеринарной инспекции о том, что Порк Чопу давно уже пора сделать прививку от бешенства, а другое – от коммунальных служб – о предстоящем отключении электричества за неуплату. Если в течение семи дней она не заплатит долг, света в доме не будет. И так всегда. Что ж, такова жизнь. – Это все, дорогая, – сказала Молли Шейле, которая ластилась, выпрашивая еще корма. – Извини.
Она погладила кобылицу и спрыгнула с забора, но, уже направляясь к дому, вдруг остановилась как вкопанная. Навстречу ей шел мужчина. В одной руке он нес плоскую белую коробку. Горевший в окнах ее дома свет бил ему в спину, отчего его темный силуэт казался еще более устрашающим. Молли разглядела в кухонном окне голову и плечи Эшли – издалека такие маленькие – и после некоторого замешательства инстинктивно попятилась. Позади ее голубого «плимута» был запаркован белый автомобиль – он отчетливо просматривался даже в сумерках, поскольку на него падал свет из окон дома.
Но, даже не видя машины, она все равно узнала бы этого человека. Может, по костюму – хотя и серому на этот раз. Это был агент ФБР. Уилл.
Шейла приветствовала незнакомца тихим ржанием.
Прислонившись к забору, Молли ждала, сунув руки в карманы свитера, согнув одну ногу в колене. Подойдя достаточно близко, так что она уже могла различить черты его лица, Уилл поднял глаза и увидел, что она наблюдает за ним. Рот его дернулся в лукавой улыбке.
– Пицца? – спросил он, потрясая коробкой. И потом добавил: – Я пытался дозвониться.
– Они включат телефон только завтра. – От аппетитного запаха, исходившего от коробки, у Молли потекли слюнки. Готовая пицца была лакомством, которым Балларды баловались чрезвычайно редко. Они попросту не могли себе позволить таких излишеств. – Дети обожают пиццу. Если вы не возражаете, я отдам ее им. Я сама недавно съела сандвич.
– Я занес вам домой две большие пиццы и шесть банок «кока-колы». Ваша сестра сказала, что вы здесь, даже показала мне дорогу.
– Эшли или Сьюзан? – спросила Молли, ничем не выдав своей тоски по пицце, хотя в животе уже урчало.
– Старшая.
– Эшли. – Молли глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. – Знаете, мы ведь не голодаем. У нас полно еды.
– Я знаю. – Какое-то мгновение он молча изучал ее, потом пожал плечами и огляделся. Заметив неподалеку упавшее дерево, он двинулся к нему и уселся, стараясь удержать на колене коробку с пиццей. Вытащив из кармана пакет молока и пристроив его тут же, на бревне, он раскрыл коробку и достал большой кусок пиццы.
Увидев, как он смачно надкусывает его, Молли испытала приступ голода. Она с утра ничего не ела.
– Вы что, хотите заставить меня одного съесть все это? – с набитым ртом произнес он. – Я так растолстею.
Его реплика выдавила из Молли улыбку. Представить его толстым было довольно забавно. Слишком уж он был тощим.
– Лучше уж вы толстейте, а не я, – сказала она, подходя к бревну. Соблазнительный аромат ветчины и соуса дразнил ее. Глядя на Уилла сверху вниз, Молли обратила внимание на его густые соломенные волосы. Не было даже и намека на лысину. – Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь запивал пиццу молоком, – заметила она.
– Молоко очень полезно. – Он бросил на нее взгляд. – Я захватил для вас «кока-колу». – Вытерев руки бумажной салфеткой, он полез в карман пиджака и, достав красную жестяную банку со знакомой надписью, протянул ее Молли.
– Спасибо. – Поколебавшись лишь мгновение, не более, Молли взяла банку и, обойдя его ноги, присела рядом на бревно. Она была голодна. Он принес пиццу. глупо было идти на поводу собственной гордости и отказываться от удовольствия. – Спасибо и за пиццу. Но совсем не обязательно было покупать ее.
– Я знаю. Но все-таки купил. Так что ешьте. Молли поднесла к губам кусок пиццы, с облегчением отметив, что Уилл поглощен собственной едой и не смотрит, как ест она. Тонкий, хрустящий ломтик, острый соус, вкусный сыр, сочная начинка: ощутив прелесть пиццы, Молли испытала наслаждение, близкое к сексуальному.
– Вкусно, – произнесла она через несколько минут, в течение которых они оба молчали и дружно жевали.
– Вы ведь не обедали? – Он посмотрел на нее. Это было скорее утверждение, а не вопрос, поскольку ответ он, казалось, уже знал. Неужели так заметно было, что она голодна?
Молли покачала головой.
– Некогда было. Кстати, я получила работу.
– Я не сомневался в том, что вам это удастся. – Судя по интонации, он был ничуть не удивлен ее сообщением. Впрочем, Молли объяснила это тем, что он просто не знает Дона Симпсона.
– Наша договоренность остается в силе? Пять тысяч долларов за проверку татуировки?
– Да.
– Клянетесь?
Он посмотрел на нее, и их взгляды встретились.
– Вы не слишком-то доверяете людям, верно? Молли пожала плечами, глотнула «кока-колы» и потянулась за вторым куском пиццы.
– Если вы действительно хотите, чтобы я доверяла вам, могли бы выплатить мне эту сумму авансом.
Он усмехнулся.
– Тогда мне останется только гадать, насколько я могу доверять вам. Меня больше устраивает тот вариант, что я предложил.
– Еще бы. – Улыбка, которую она адресовала ему, была лукавой, но дружеской.
– Это ваша лошадь? – Он кивнул на Шейлу.
Кобылица положила морду на забор и с любопытством наблюдала за людьми. «Наверное, гадая, какова на вкус пицца», – подумала Молли.
Молли покачала головой.
– Она с Уайландской фермы. Когда-то была скаковой лошадью, но сейчас на пенсии. Между прочим, за свою карьеру она заработала миллион долларов.
Уилл присвистнул.
– Впечатляет.
– Может, потому она и не закончила свой век на клеевой фабрике.
– А что, загнанных лошадей ждет такая участь?
– Иногда. Или еще из них делают корм для собак. Или удобрения.
– Вы шутите?
– Похоже, вы не слишком разбираетесь в этом бизнесе?
– Да, вы правы.
– Откуда же вы взялись? По разговору похоже, что вы северянин.
– Я из Чикаго. – Он вдруг ухмыльнулся. – Забавно, но мне казалось, что именно вы говорите с акцентом.
Не обращая внимания на легкую колкость в отношении ее южного произношения с проглатыванием звуков, Молли по-прежнему внимательно смотрела на него.
– Так как же вы дошли до того, что оказались здесь, в Кентукки, расследуя аферы на ипподроме?
Уилл пожал плечами.
– Мне достался несчастливый билет.
– Вы действительно агент ФБР?
– Опять возвращаемся к вопросу о доверии.
– Это не ответ. Он вздохнул.
– Да, правдоискательница, я действительно агент ФБР. Хотите доесть пиццу?
Молли покачала головой. Уилл взял последний кусок.
– Ну что вы решили с братом? – спросил он.
– Посадила под домашний арест. На месяц. Никакого телевизора. Никаких прогулок с приятелями. Хотя он клянется, что не был в той конюшне.
– Вы ему верите? – Нет.
– Я беседовал с адвокатом, о котором говорил вам вчера вечером. Его зовут Том Крамер, Он сходит с вашим братом в полицию. – Покончив с пиццей, Уилл вытер пальцы бумажной салфеткой и полез во внутренний карман пиджака, откуда извлек сложенный листок бумаги. – Вот его телефон. Просто позвоните ему.
– Спасибо. – Молли взяла листок и сунула его в карман свитера. Она замялась в нерешительности, но все-таки вопрос нужно было прояснить до конца, независимо от того, насколько мучительно это было для нее. – Он не сказал, сколько это будет стоить?
– Я же говорил вам, об этом не беспокойтесь. Все улажено.
– Надеюсь, не вы будете платить ему?
– Для того, кто не так давно присвоил себе чужие пять тысяч долларов, вы чересчур щепетильны.
Молли вспыхнула.
– Вы до сих пор не можете забыть об этом?
– Нет, – ответил он, одной рукой открывая пакет с молоком.
– Знаете, я ведь не имею привычки воровать. Я вообще-то никогда ничего не крала. Это был просто… порыв. Я заглянула в тот мешок, увидела деньги… и взяла их.
– Любой бы сделал то же самое.
– Любой на моем месте сделал бы то же самое! – Хотя в его реплике и не было сарказма, Молли заняла оборонительную позицию. Она слишком болезненно переживала то, что совершила, и – если уж быть до конца откровенной – переживала из-за того, что он в итоге подумал о ней.
– Не так уж много найдется людей, которые оказались бы на вашем месте. Двадцатичетырехлетняя девушка, одна воспитывающая четверых младших братьев и сестер… Как давно умерла ваша мать?
Молли сделала еще один глоток из банки. Она никогда не говорила о своих родителях – раны были слишком глубоки, а сама тема слишком личной.
– Послушайте, мистер ФБР, если уж мы начали задавать вопросы, могу ли я спросить: а ваши родители живы?
– Уилл. – Мягкий укор, прозвучавший в его голосе, напомнил ей о предупреждении, сделанном накануне.
– Хорошо. Итак, Уилл: ваши родители живы? На какое-то мгновение он задержал на ней взгляд, потом кивнул.
– Да. Оба.
– Разведены? – Молли и сама чувствовала, что в ее голосе слишком явственно звучит надежда. Но она не могла избавиться от ощущения, что и в его жизни не все так гладко.
Он покачал головой.
– В следующем месяце их браку будет сорок пять лет.
– А вы сколько лет женаты?
– Я не женат.
– Но вы сказали, что у вас есть восемнадцатилетний сын.
– Есть.
– Выходит, вы разведены. – Нет.
– У вас что же тогда – внебрачный сын? – в отчаянии оттого, что не может добиться прямого ответа, воскликнула Молли.
– Моя жена умерла пятнадцать лет назад. – В его голосе не было ни боли, ни печали. Он просто констатировал факт.
– Я… мне очень жаль. – При этом Молли оставалась совершенно спокойной.
– Все в прошлом. – Внешне невозмутимый, Уилл отхлебнул молока.
Молли больше ничего не сказала. Она не перестала думать о том, что у него есть душевные раны, но ей ни в коем случае не хотелось бередить их.
Рев приближающегося двигателя, донесшийся с полей, благоприятным образом разрядил обстановку. Шейла резко вздрогнула и отпрянула от забора, высоко взметнув голову и вытянув хвост, демонстрируя былую чемпионскую выправку. С улыбкой во взгляде посмотрев на Уилла, Молли отставила банку с колой, поднялась и направилась к забору.
Черный джип «чироки» резко затормозил возле того места, где только что стояла Шейла. Верзила в рыжей широкополой шляпе стетсон, джинсах, ковбойских сапогах и расстегнутом пыльнике спрыгнул с водительского сиденья на землю. В руке его было внушительных размеров ружье. Его спутник был лет тридцати, красивый, темноглазый, с бледной кожей и прямыми иссиня-черными волосами. Он опустил боковое стекло джипа и высунул голову. Оба уставились на Молли.
14
– Эй, Молли, – крикнул верзила вместо приветствия. На вид ему было лет двадцать восемь, и он более поражал своей мускулатурой, нежели красотой. Лицо его было будто высечено из камня, грязно-соломенные волосы доходили до плеч.
– «Красота – это сила, улыбка – ее меч», – процитировал жгучий брюнет, покосившись на своего приятеля, прежде чем адресовать Молли ироничную улыбку.
– Эй, Джей Ди. Привет, Тайлер. – Молли проигнорировала загадочную реплику, которая, насколько она понимала, намекала на особый характер ее отношений с Джей Ди.
– Ты в порядке? – Джей Ди угрожающе посмотрел куда-то поверх Молли.
Оглянувшись, Молли догадалась, что его взгляд был устремлен на Уилла, который как раз подходил к ней сзади, и усмехнулась. Джей Ди был в два раза крупнее агента, и ей не составило бы труда натравить его на хлипкого соперника. Разумеется, она не собиралась этого делать. И все-таки забавно было представить себе подобное зрелище.
– Со мной все в порядке, спасибо, Джей Ди. Это Уилл Лайман. Уилл, это Джей Ди Хетфилд, а это Тайлер Уайланд.
Подошедший к забору Уилл кивком приветствовал новых знакомых. Джей Ди ответил на приветствие, мрачно дернув головой, при этом взгляд его остался грозным. Тайлер Уайланд тоже кивнул. Губы его искривились в легкой усмешке.
– Джей Ди, думаю, мистер Лайман не представляет собой угрозы ни для лошадей, ни для Молли, – учтиво произнес Тайлер.
– В последнее время кто-то пугает лошадей, – сказал Джей Ди, покраснев, но продолжая упорствовать. – Я как раз заехал спросить у тебя, Молли, может, ты заметила что-нибудь необычное!
– Нет, ничего не заметила. – Молли покачала головой и еле сдержала улыбку.
Местный парень Джей Ди вот уже несколько лет был безумно влюблен в нее. Несмотря на свои внушительные габариты и устрашающую внешность, он был мягким и безобидным, как котенок, и Молли не могла обижать его. Она относилась к нему как к другу, игнорируя его намеки на то, что ему хотелось бы большего. К чести Джей Ди, он ни разу не пытался решить этот вопрос силой.
– Ну, я просто подумал, может, ты что-нибудь видела. – Джей Ди метнул еще один недобрый взгляд в сторону Уилла. – Что ж, пожалуй, мне лучше вернуться на работу. Ты уж, Молли, посматривай тут, если заметишь что-нибудь подозрительное, дай мне знать.
– Хорошо, – пообещала Молли.
Джей Ди забрался в джип, положил ружье на привычное место над панелью управления и включил задний ход. С ревом «Счастливо оставаться!» он взмахнул рукой и, описав полукруг, погнал машину через поле.
– Что это было? – спросил Уилл, когда джип растворился в темноте.
Вглядевшись в его лицо, Молли почему-то решила, что все происшедшее позабавило его и в то же время огорчило.
– Джей Ди – ночной сторож. Он объезжает поля фермы, следит за лошадьми, конюшнями – ну, и все такое прочее.
– Интересно, у него есть разрешение на это оружие? – Похоже, он все-таки находил ситуацию в большей степени забавной. – Скорее всего, что нет. Он каждый вечер заезжает узнать, не заметили ли вы чего-нибудь подозрительного?
– Нет. – Молли сопроводила свой ответ взглядом, который был призван пресечь любые насмешки по поводу ее дружбы. – Возможно, он просто хотел произвести впечатление на Тайлера, показать, как хорошо он работает. Они дружат уже много лет, но Тайлер все-таки босс, вы же понимаете.
– Думаю, он не на Тайлера хотел произвести впечатление, – сухо произнес Уилл и направился обратно, к бревну. Молли пошла рядом. Он покосился на нее. – Бедняга. Кажется, я помешал ему.
Молли вспылила.
– Послушайте, Джей Ди – прекрасный парень и друг, но это все.
– Как скажете.
– Да, я это и говорю!
– Я же не спорю, – мягко заметил Уилл. Сраженная его невозмутимостью, Молли не нашлась с ответом. Усевшись на бревно, она какое-то мгновение молча смотрела на него.
– Тайлер Уайланд – он что, поэт? Удивившись тому, что он знает это имя, Молли кивнула. Ходили слухи, что поэзия Тайлера Уайланда получила мировое признание, но Молли скептически относилась к этому. Ей казалось маловероятным, чтобы доморощенный вудфордский рифмоплет мог стать маститым поэтом. Кроме того, она из любопытства прочитала пару его стихотворений и не нашла их достойными восхищения. Впрочем, она не была большой поклонницей этого жанра, так что, вероятно, и не имела права судить.
– Он хорошо пишет, – задумчиво произнес Уилл.
– Вы читали его стихи? – Молли не смогла сдержать удивления.
– Это часть моей работы, так что не падайте с бревна, – сказал Уилл. – Когда я веду расследование, я всегда стараюсь узнать как можно больше о людях, с ним связанных. Это дает экономию во времени и избавляет от оплошностей.
– Вы наводили справки о Тайлере Уайланде? Неужели вы его подозреваете? Но он даже не ходит на бега. Мне кажется, его и лошади-то не интересуют. Он как-то сказал мне, что катается по ночам с Джей Ди исключительно для творческого вдохновения.
– Он – член семьи, владеющей конюшнями, которые являются объектом расследования. Так что я наводил справки и о нем – как и обо всех остальных, кто так или иначе связан с ипподромом. Хотя я, кажется, упустил Джей Ди. – Последнее он произнес с лукавой усмешкой.
– Значит, вы и мной интересовались, – серьезно произнесла Молли.
Он посмотрел на нее. – Да.
Ни в его голосе, ни во взгляде не было и намека на смущение.
– Тогда к чему все ваши вопросы? – вспыхнула она, возмущенная тем, что он так методично копался в ее прошлом. – Если вы уже все обо мне знаете, зачем же тогда расспрашиваете?
– Официальные досье фиксируют только факты. Дата рождения, образование, криминальное прошлое – ну, и тому подобное. Только факты, мэм. И все. Никаких интимных подробностей.
Взгляд его голубых глаз был прямым и твердым. Несмотря на разъяснения, Молли чувствовала себя уязвленной, обнаженной, бессовестно выставленной на обозрение; мысль о том, что ему все известно о ней, была невыносима. «Только факты, мэм», – но что конкретно отражали эти факты?
– У вас были еще какие-нибудь причины для визита, кроме того, чтобы принести пиццу? – холодно спросила Молли.
– Да, причина есть. – Какое-то мгновение Уилл пристально смотрел на нее. Когда он вновь заговорил, голос его звучал официально и деловито: – В завтрашней первой скачке на кону восемь тысяч долларов. Я хочу, чтобы вы осмотрели лошадей, участвующих в забеге. Если обнаружите несоответствие нумерации, дайте мне знать. – Уилл достал из нагрудного кармана пиджака визитную карточку и передал ее Молли. На лицевой стороне визитки значились имя Джона Мерфи, владельца компании по уходу за газонами «Лон-Про Тюрф Профешнлз», и номер его телефона. На обороте были нацарапаны клички лошадей.
– И как мне связаться с вами – по собственной рации?
– Я буду поблизости.
– Отлично.
– Если одна из этих лошадей выиграет, вам нужно будет проверить ее идентификационный номер немедленно после скачек.
– Но как я это сделаю? Победителя всегда окружает столько народу, я же не могу при всех бросаться к лошади и раскрывать ей пасть.
– Вам решать, как это сделать. Но сделать нужно. И постарайтесь, чтобы вас не поймали.
– Легко сказать, – буркнула Молли себе под нос, вчитываясь в клички лошадей. Разумеется, все лошади были из разных конюшен. Но неужели она всерьез могла рассчитывать на то, что задание окажется легким? – А почему именно эти лошади?
– У них у всех очень хорошие шансы на победу: двадцать к одному или даже лучше.
– Вы вправду считаете, что одна из них придет первой? – Смутная идея зародилась у нее в голове. По мере того, как она все более овладевала сознанием, раздражение отступало на второй план. В конце концов, сердиться на агента ФБР за то, что он наводил справки о своем осведомителе, было равносильно тому, чтобы сердиться на птицу за то, что она летает. Природа у них такая. Конечно, глупо было с ее стороны не учитывать этого.
– А что такое? – Что-то в ее тоне насторожило его. Он с подозрением взглянул на нее.
– Да ничего, может, я просто захочу сделать ставку. С такими шансами на победу двадцатидолларовая ставка выиграет четыре сотни.
Уилл потянулся за пустой коробкой из-под пиццы.
– Любой победитель, признанный несоответствующим идентификации, будет дисквалифицирован. Так что на вашем месте я бы не стал рисковать двадцатью долларами.
Он улыбнулся ей, водрузив пустой пакет из-под молока поверх коробки.
– Мне пора. Пойдемте, я провожу вас до дома.
– Меня не нужно провожать. Я и сама доберусь.
– Уже темно.
– Вы что, думаете, тут в темноте скрывается разбойник, ждет, чтобы наброситься на меня? Тут вам не Чикаго, это Версаль, Кентукки.
Он пожал плечами.
– Ну тогда сделайте мне одолжение, позволив довести вас до дома. Мне важно, чтобы вы были целы-невредимы для выполнения завтрашнего задания. Тем более что и ваш приятель Джей Ди говорил, будто кто-то пугает здесь лошадей.
Молли фыркнула. Уилл усмехнулся, и Молли поняла, что сама только что подтвердила сомнительность истории, придуманной Джей Ди. Так же, как и Уилл, она догадалась, что все это было не более чем предлогом для того, чтобы увидеться с ней. Взгляд, которым она наградила Уилла, никак нельзя было назвать дружеским.
– Спасибо, я, пожалуй, посижу здесь еще.
– Как хотите. – Он вновь пожал плечами и сел рядом с ней на бревно, пристроив коробку из-под пиццы на коленях. Сложив из пальцев пирамидку, носом уткнувшись в нее, он устремил вдаль задумчивый взгляд.
– Что вы делаете? – Голос ее взвился от раздражения.
– Жду.
– Чего?
– Когда вы будете готовы идти домой. Я не оставлю вас здесь одну в темноте.
– Тогда вам придется долго сидеть, – с ледяной улыбкой парировала Молли.
Уилл пожал плечами. Больше Молли ничего не сказала. В течение нескольких минут они молча сидели на бревне, на почтительном расстоянии друг от друга, уставившись в сгущающуюся темноту. Думая о том, сколько дел ждет ее дома, Молли все сильнее нервничала. Уилл же, напротив, казалось, готов был сидеть здесь вечно. Во всяком случае, он производил впечатление всецело погруженного в свои мысли.
У нее, похоже, не было выбора. В самом деле, глупо было оставаться на этом бревне в холодную сырую ночь, лишь бы только доказать, что она на это способна.
Она встала.
– Я ухожу.
Уилл бросил на нее взгляд, и ей показалось, будто он вовсе забыл о том, кто она такая и что здесь делает. Потом он тоже поднялся.
– Я провожу вас до дома.
– Прекрасно, – процедила она сквозь зубы и направилась по тропинке к дому.
– «Красота – это сила, улыбка – ее меч», – процитировал жгучий брюнет, покосившись на своего приятеля, прежде чем адресовать Молли ироничную улыбку.
– Эй, Джей Ди. Привет, Тайлер. – Молли проигнорировала загадочную реплику, которая, насколько она понимала, намекала на особый характер ее отношений с Джей Ди.
– Ты в порядке? – Джей Ди угрожающе посмотрел куда-то поверх Молли.
Оглянувшись, Молли догадалась, что его взгляд был устремлен на Уилла, который как раз подходил к ней сзади, и усмехнулась. Джей Ди был в два раза крупнее агента, и ей не составило бы труда натравить его на хлипкого соперника. Разумеется, она не собиралась этого делать. И все-таки забавно было представить себе подобное зрелище.
– Со мной все в порядке, спасибо, Джей Ди. Это Уилл Лайман. Уилл, это Джей Ди Хетфилд, а это Тайлер Уайланд.
Подошедший к забору Уилл кивком приветствовал новых знакомых. Джей Ди ответил на приветствие, мрачно дернув головой, при этом взгляд его остался грозным. Тайлер Уайланд тоже кивнул. Губы его искривились в легкой усмешке.
– Джей Ди, думаю, мистер Лайман не представляет собой угрозы ни для лошадей, ни для Молли, – учтиво произнес Тайлер.
– В последнее время кто-то пугает лошадей, – сказал Джей Ди, покраснев, но продолжая упорствовать. – Я как раз заехал спросить у тебя, Молли, может, ты заметила что-нибудь необычное!
– Нет, ничего не заметила. – Молли покачала головой и еле сдержала улыбку.
Местный парень Джей Ди вот уже несколько лет был безумно влюблен в нее. Несмотря на свои внушительные габариты и устрашающую внешность, он был мягким и безобидным, как котенок, и Молли не могла обижать его. Она относилась к нему как к другу, игнорируя его намеки на то, что ему хотелось бы большего. К чести Джей Ди, он ни разу не пытался решить этот вопрос силой.
– Ну, я просто подумал, может, ты что-нибудь видела. – Джей Ди метнул еще один недобрый взгляд в сторону Уилла. – Что ж, пожалуй, мне лучше вернуться на работу. Ты уж, Молли, посматривай тут, если заметишь что-нибудь подозрительное, дай мне знать.
– Хорошо, – пообещала Молли.
Джей Ди забрался в джип, положил ружье на привычное место над панелью управления и включил задний ход. С ревом «Счастливо оставаться!» он взмахнул рукой и, описав полукруг, погнал машину через поле.
– Что это было? – спросил Уилл, когда джип растворился в темноте.
Вглядевшись в его лицо, Молли почему-то решила, что все происшедшее позабавило его и в то же время огорчило.
– Джей Ди – ночной сторож. Он объезжает поля фермы, следит за лошадьми, конюшнями – ну, и все такое прочее.
– Интересно, у него есть разрешение на это оружие? – Похоже, он все-таки находил ситуацию в большей степени забавной. – Скорее всего, что нет. Он каждый вечер заезжает узнать, не заметили ли вы чего-нибудь подозрительного?
– Нет. – Молли сопроводила свой ответ взглядом, который был призван пресечь любые насмешки по поводу ее дружбы. – Возможно, он просто хотел произвести впечатление на Тайлера, показать, как хорошо он работает. Они дружат уже много лет, но Тайлер все-таки босс, вы же понимаете.
– Думаю, он не на Тайлера хотел произвести впечатление, – сухо произнес Уилл и направился обратно, к бревну. Молли пошла рядом. Он покосился на нее. – Бедняга. Кажется, я помешал ему.
Молли вспылила.
– Послушайте, Джей Ди – прекрасный парень и друг, но это все.
– Как скажете.
– Да, я это и говорю!
– Я же не спорю, – мягко заметил Уилл. Сраженная его невозмутимостью, Молли не нашлась с ответом. Усевшись на бревно, она какое-то мгновение молча смотрела на него.
– Тайлер Уайланд – он что, поэт? Удивившись тому, что он знает это имя, Молли кивнула. Ходили слухи, что поэзия Тайлера Уайланда получила мировое признание, но Молли скептически относилась к этому. Ей казалось маловероятным, чтобы доморощенный вудфордский рифмоплет мог стать маститым поэтом. Кроме того, она из любопытства прочитала пару его стихотворений и не нашла их достойными восхищения. Впрочем, она не была большой поклонницей этого жанра, так что, вероятно, и не имела права судить.
– Он хорошо пишет, – задумчиво произнес Уилл.
– Вы читали его стихи? – Молли не смогла сдержать удивления.
– Это часть моей работы, так что не падайте с бревна, – сказал Уилл. – Когда я веду расследование, я всегда стараюсь узнать как можно больше о людях, с ним связанных. Это дает экономию во времени и избавляет от оплошностей.
– Вы наводили справки о Тайлере Уайланде? Неужели вы его подозреваете? Но он даже не ходит на бега. Мне кажется, его и лошади-то не интересуют. Он как-то сказал мне, что катается по ночам с Джей Ди исключительно для творческого вдохновения.
– Он – член семьи, владеющей конюшнями, которые являются объектом расследования. Так что я наводил справки и о нем – как и обо всех остальных, кто так или иначе связан с ипподромом. Хотя я, кажется, упустил Джей Ди. – Последнее он произнес с лукавой усмешкой.
– Значит, вы и мной интересовались, – серьезно произнесла Молли.
Он посмотрел на нее. – Да.
Ни в его голосе, ни во взгляде не было и намека на смущение.
– Тогда к чему все ваши вопросы? – вспыхнула она, возмущенная тем, что он так методично копался в ее прошлом. – Если вы уже все обо мне знаете, зачем же тогда расспрашиваете?
– Официальные досье фиксируют только факты. Дата рождения, образование, криминальное прошлое – ну, и тому подобное. Только факты, мэм. И все. Никаких интимных подробностей.
Взгляд его голубых глаз был прямым и твердым. Несмотря на разъяснения, Молли чувствовала себя уязвленной, обнаженной, бессовестно выставленной на обозрение; мысль о том, что ему все известно о ней, была невыносима. «Только факты, мэм», – но что конкретно отражали эти факты?
– У вас были еще какие-нибудь причины для визита, кроме того, чтобы принести пиццу? – холодно спросила Молли.
– Да, причина есть. – Какое-то мгновение Уилл пристально смотрел на нее. Когда он вновь заговорил, голос его звучал официально и деловито: – В завтрашней первой скачке на кону восемь тысяч долларов. Я хочу, чтобы вы осмотрели лошадей, участвующих в забеге. Если обнаружите несоответствие нумерации, дайте мне знать. – Уилл достал из нагрудного кармана пиджака визитную карточку и передал ее Молли. На лицевой стороне визитки значились имя Джона Мерфи, владельца компании по уходу за газонами «Лон-Про Тюрф Профешнлз», и номер его телефона. На обороте были нацарапаны клички лошадей.
– И как мне связаться с вами – по собственной рации?
– Я буду поблизости.
– Отлично.
– Если одна из этих лошадей выиграет, вам нужно будет проверить ее идентификационный номер немедленно после скачек.
– Но как я это сделаю? Победителя всегда окружает столько народу, я же не могу при всех бросаться к лошади и раскрывать ей пасть.
– Вам решать, как это сделать. Но сделать нужно. И постарайтесь, чтобы вас не поймали.
– Легко сказать, – буркнула Молли себе под нос, вчитываясь в клички лошадей. Разумеется, все лошади были из разных конюшен. Но неужели она всерьез могла рассчитывать на то, что задание окажется легким? – А почему именно эти лошади?
– У них у всех очень хорошие шансы на победу: двадцать к одному или даже лучше.
– Вы вправду считаете, что одна из них придет первой? – Смутная идея зародилась у нее в голове. По мере того, как она все более овладевала сознанием, раздражение отступало на второй план. В конце концов, сердиться на агента ФБР за то, что он наводил справки о своем осведомителе, было равносильно тому, чтобы сердиться на птицу за то, что она летает. Природа у них такая. Конечно, глупо было с ее стороны не учитывать этого.
– А что такое? – Что-то в ее тоне насторожило его. Он с подозрением взглянул на нее.
– Да ничего, может, я просто захочу сделать ставку. С такими шансами на победу двадцатидолларовая ставка выиграет четыре сотни.
Уилл потянулся за пустой коробкой из-под пиццы.
– Любой победитель, признанный несоответствующим идентификации, будет дисквалифицирован. Так что на вашем месте я бы не стал рисковать двадцатью долларами.
Он улыбнулся ей, водрузив пустой пакет из-под молока поверх коробки.
– Мне пора. Пойдемте, я провожу вас до дома.
– Меня не нужно провожать. Я и сама доберусь.
– Уже темно.
– Вы что, думаете, тут в темноте скрывается разбойник, ждет, чтобы наброситься на меня? Тут вам не Чикаго, это Версаль, Кентукки.
Он пожал плечами.
– Ну тогда сделайте мне одолжение, позволив довести вас до дома. Мне важно, чтобы вы были целы-невредимы для выполнения завтрашнего задания. Тем более что и ваш приятель Джей Ди говорил, будто кто-то пугает здесь лошадей.
Молли фыркнула. Уилл усмехнулся, и Молли поняла, что сама только что подтвердила сомнительность истории, придуманной Джей Ди. Так же, как и Уилл, она догадалась, что все это было не более чем предлогом для того, чтобы увидеться с ней. Взгляд, которым она наградила Уилла, никак нельзя было назвать дружеским.
– Спасибо, я, пожалуй, посижу здесь еще.
– Как хотите. – Он вновь пожал плечами и сел рядом с ней на бревно, пристроив коробку из-под пиццы на коленях. Сложив из пальцев пирамидку, носом уткнувшись в нее, он устремил вдаль задумчивый взгляд.
– Что вы делаете? – Голос ее взвился от раздражения.
– Жду.
– Чего?
– Когда вы будете готовы идти домой. Я не оставлю вас здесь одну в темноте.
– Тогда вам придется долго сидеть, – с ледяной улыбкой парировала Молли.
Уилл пожал плечами. Больше Молли ничего не сказала. В течение нескольких минут они молча сидели на бревне, на почтительном расстоянии друг от друга, уставившись в сгущающуюся темноту. Думая о том, сколько дел ждет ее дома, Молли все сильнее нервничала. Уилл же, напротив, казалось, готов был сидеть здесь вечно. Во всяком случае, он производил впечатление всецело погруженного в свои мысли.
У нее, похоже, не было выбора. В самом деле, глупо было оставаться на этом бревне в холодную сырую ночь, лишь бы только доказать, что она на это способна.
Она встала.
– Я ухожу.
Уилл бросил на нее взгляд, и ей показалось, будто он вовсе забыл о том, кто она такая и что здесь делает. Потом он тоже поднялся.
– Я провожу вас до дома.
– Прекрасно, – процедила она сквозь зубы и направилась по тропинке к дому.