Перед рассветом она услышала, как в замке повернулся ключ.
   — Это ты, Чезаре? — спросила она. Его голос был вялым и несколько напряженным:
   — Да, я.
   Он подошел к кровати и, торопливо сорвав с себя одежду, лег рядом с ней. Его сильное тело дрожало. Он схватил ее за груди.
   Боль и страх вошли в нее одновременно.
   — Не надо так торопиться, Чезаре. — Она едва сумела рассмеяться. — Можно подумать, что ты американец!

Глава 16

   Чезаре тянул из бокала апельсиновый сок, когда в комнате появился запыхавшийся Тонио.
   — Вас хочет видеть мистер Бейкер, Ваше сиятельство, — доложил он.
   — Пригласи его, — кивнул Чезаре и, допив сок, встал как раз в тот момент, когда Бейкер входил в комнату. — Не ожидал так скоро встретиться с вами, мистер Бейкер. Присаживайтесь, выпейте чашечку кофе.
   Бейкер сел и молча наблюдал за Чезаре, пока Тонио наливал и ставил перед ними кофе.
   Чезаре также внимательно посмотрел на Бейкера.
   — Я слышал, что у вас были небольшие неприятности вчера вечером, — сказал Бейкер.
   — У меня? — вежливо отозвался Чезаре. — Почему вы так решили?
   — Утренние газеты сообщили об этом.
   — Я их не читаю.
   — А это что? — насмешливо спросил Бейкер, указывая на сложенную газету рядом с чашкой Чезаре.
   Чезаре взглянул на стол, потом на Бейкера, и в его глазах промелькнула слабая улыбка.
   — “Уолл-стрит джорнэл” — единственная газета, которую я читаю. В интересах бизнеса.
   Бейкер почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Он полез в карман пальто и, вытащив “Дейли ньюс”, разложил ее на столе перед Чезаре.
   Половину страницы занимал огромный заголовок:
   СТИЛЕТ НАНОСИТ НОВЫЙ УДАР!
   БОЛЬШОЙ ГОЛЛАНДЕЦ УБИТ!
   Чезаре взглянул на Бейкера и пожал плечами.
   — Не понимаю, какое отношение убийство имеет ко мне? Я же говорил вам, что не знаю этого человека.
   — На пятой странице имеется еще одна заметка, — сказал Бейкер. — В ней говорится:
   "Сегодня, сразу после полуночи, в районе Парк-авеню, перед зданием компании “Сигрэм”, были обстреляны мужчина и женщина. Женщина упала в фонтан. Прежде чем их смогли опознать, они поспешно скрылись”.
   Чезаре намазал тост маслом.
   — Ну и что?
   — Эта баронесса, с которой вы были вчера вечером... Швейцар сказал, что на ней было мокрое платье.
   — Никто не стрелял в меня, — сказал Чезаре, намазывая джем поверх масла. Бейкер сделал глоток из чашки.
   — Тогда почему леди была в мокром платье?
   — А почему вы не спросите об этом у леди? — задала вопрос Илеана, входя в комнату.
   Мужчины встали. Чезаре представил их друг другу.
   — Мистер Бейкер работает в ФБР, — добавил он.
   Глаза Илеаны расширились; повернувшись к Чезаре, она озабоченно спросила:
   — У тебя неприятности?
   — Не думаю, а вот мистер Бейкер считает, что кто-то хочет меня убить.
   — Это ужасно! — воскликнула она и, посмотрев на Бейкера, спросила:
   — Так вот почему вы хотите узнать, где намокло мое платье? Бейкер кивнул.
   — Получилось очень неудобно, — объяснила Илеана с должной мерой достоинства. — Видите ли, мы были в “Эль-Марокко”, и, боюсь, я выпила слишком много шампанского, да еще мои новые туфли... Я споткнулась и упала в лужу. От души надеюсь, что меня никто не видел.
   — Вы уверены, что упали не в фонтан у здания “Сигрэма”? — спросил Бейкер.
   При мысли о том, что он мог усомниться в ее словах, Илеана возмутилась, и это выразилось в ее взгляде, обращенном к нему. Когда она заговорила, в ее голосе прозвучали весьма надменные нотки:
   — В этом я совершенно уверена.
   — А что вы делали потом?
   — Граф Кардинале проводил меня в моей номер в этом отеле.
   — А в какое время он покинул вас? Баронесса взглянула на Чезаре. Он ободряюще погладил ее по руке.
   — Ты можешь не отвечать на вопросы, которые тебе неприятны, — сказал он.
   — Это важно? — Она повернулась к Бейкеру.
   — Это очень важно, — сказал он серьезно.
   Она глубоко вздохнула.
   — Примерно час назад, когда пошел завтракать к себе в номер, — ответила она, глядя Бейкеру в глаза.
   Чезаре встал.
   — А теперь, мистер Бейкер, не считаете ли вы, что задали достаточно вопросов для одного утра? — Голос его был по-прежнему спокойным, но звучал несколько холоднее.
   Бейкер поднялся и посмотрел на Илеану.
   — Извините за возможные неудобства, причиненные вам, баронесса. Но задавать такие вопросы — моя служебная обязанность.
   — Я понимаю, мистер Бейкер, — ответила Илеана, не оборачиваясь и продолжая рассматривать скатерть на столе.
   — А вам, мистер Кардинале, я бы посоветовал быть начеку. Те, кто остался, станут теперь еще более опасными.
   — Постараюсь, мистер Бейкер, — ответил Чезаре, продолжая стоять. В комнату торопливо вошел Тонио.
   — Ваш багаж будет готов вовремя, Ваше сиятельство. Я отправлю его в аэропорт к четырем часам.
   — Спасибо, Тонио, — сказал Чезаре с ноткой раздражения в голосе. Бейкер взглянул на него.
   — Куда-то собираетесь ехать?
   — Послезавтра начинаются автогонки на приз “Гран Мехико”. Я подал заявку. Мой “феррари” уже там.
   — Я тоже поеду, — сказала Илеана с улыбкой. — Это будет очень интересно.
   Бейкер посмотрел на них и медленно улыбнулся.
   — Желаю удачи и безопасной езды, — сказал он, направляясь к двери.
   Когда дверь за ними закрылась, Чезаре сердито повернулся к Илеане:
   — Почему ты сказала, что поедешь со мной?
   Илеана улыбнулась ему ободряющей улыбкой.
   — Я просто старалась тебе помочь, Чезаре. — В дверях появился Тонио. Она обратилась к нему:
   — Принеси, пожалуйста, половинку грейпфрута.
   Чезаре подождал, пока слуга выйдет.
   — Если бы я хотел, чтобы ты поехала со мной, я пригласил бы тебя, — сказал он резко.
   — О! Я не поняла. Появилась другая женщина. Извини меня, Чезаре.
   Вернулся Тонио с грейпфрутом, поставил его перед баронессой и снова вышел.
   — Нет никакой другой женщины, — по-прежнему зло сказал Чезаре.
   — В таком случае с тобой поеду я, — заявила практичная Илеана. Она подцепила чайной ложечкой кусочек грейпфрута и взглянула на него. — Кроме того, я не могу себе позволить работать на тебя. Перед тем как прийти сюда, я разговаривала с твоей секретаршей. Она сказала, что мне будут платить сто двадцать пять долларов в неделю.
   Чезаре все еще не мог успокоиться.
   — Ну а на что ты рассчитывала? Ты ведь ни черта не умеешь — У меня нет ни малейшего представления об этом, — сказала она, кокетливо поводя плечами и переводя взгляд на грейпфрут. — Но мне на каждый день нужно примерно столько же, — добавила она, отправляя в рот ложечку с грейпфрутом. — Очень вкусно!
   Чезаре взглянул на нее и невольно улыбнулся. Такое случается, когда начинаешь понимать друг друга. Она ни слова не сказала, что солгала Бейкеру ради него. И никогда не скажет. Он был уверен в этом.
   Она посмотрела на него с улыбкой от сознания того, что добилась своего.
   — Кроме того, — добавила она, — я знаю, что в Мехико на гонки приедут несколько очень богатых техасцев.

Глава 17

   Портье в отеле “Эль-Сиудад” многозначительно улыбнулся.
   — У баронессы прекрасный номер рядом с вашим, граф Кардинале.
   Чезаре закончил запись в журнале регистрации и взглянул на него.
   — Это очень хорошо. Благодарю вас.
   — Вас ожидает телеграмма. — Портье взял из нижнего ящика конторки конверт и передал его Чезаре.
   Чезаре ознакомился с ней, когда возвращался к Илеане. Едва взглянув на телеграмму, он уже знал ее содержание, поскольку ожидал подобного известия.
   — Я только что получил сообщение, что мой механик заболел.
   — Как жаль, — сказала Илеана. — Что-нибудь серьезное?
   — Это значит, что я должен найти нового механика, — ответил он. — Придется пойти в гараж и посмотреть, что можно сделать.
   — Хорошо, — сказала Илеана. — Это займет у тебя много времени?
   — Не знаю, — ответил он. — Поднимайся наверх и устраивайся. Я приду попозже. Встретимся за обедом.
   Гараж шумел как улей, когда Чезаре вошел в него. Повсюду сновали люди, заканчивая последние приготовления перед гонками. Он прошел в глубь помещения к маленькой конторке.
   Увидев его, из-за конторки вышел невысокий пожилой мужчина с улыбкой на лице.
   — Граф Кардинале! — воскликнул он. — Рад снова видеть вас! Чезаре пожал ему руку.
   — Я тоже всегда рад встрече с вами, сеньор Эстебан.
   — Ваша машина на нижней стоянке, бокс номер двенадцать, — сказал Эстебан. — Полагаю, вам не терпится взглянуть на нее.
   — Разумеется, сеньор Эстебан, но у меня серьезное осложнение. Мой механик заболел, и я должен найти ему замену.
   Улыбка на лице пожилого человека уступила место озабоченному выражению.
   — Это будет трудно, граф Кардинале. Все специалисты по “феррари” уже заняты.
   — Знаю, — сказал Чезаре. — Но мы должны что-то придумать, иначе я не смогу принять участие в гонках.
   — Мы не допустим этого, — быстро сказал Эстебан. — Позвоню вам, как только у меня будут новости.
   — Большое спасибо! — улыбнулся Чезаре. — Пока я буду у машины. Попробую сам, насколько это возможно, подготовить ее.
   Он возился со своим белым “феррари” уже около часа, когда увидел приближающуюся девушку. Она шла прямо к нему. Он выпрямился, с восхищением глядя на стройную фигурку в белом комбинезоне.
   Остановившись перед его машиной, девушка спросила:
   — Граф Кардинале? — Голос у нее был низкий и приятный.
   — Да, — кивнул Чезаре, потянувшись за сигаретой к пиджаку, висевшему на дверце машины.
   — Сеньор Эстебан сказал, что вам нужен механик. — У нее были очень голубые глаза.
   — Вы кого-нибудь знаете? Как я могу повидаться с ним? — нетерпеливо спросил он, уже порядком устав от работы. Эта сторона гонок ему никогда не нравилась.
   — Я и есть этот механик, — улыбнулась девушка.
   — Но вы же... Гонки не самое подходящее место для женщин. Это же тысяча четыреста миль!
   Улыбка исчезла из ее глаз, и она твердо взглянула на него.
   — Когда было нужно, я проезжала такие расстояния. Но мы так далеко не поедем, — спокойно сказала она.
   — Не поедем? — Чезаре уставился на нее.
   Она покачала головой, и белокурые локоны вокруг загорелого лица блеснули в солнечных лучах.
   — В этом нет необходимости. — Она склонилась над капотом и стала рассматривать двигатель. — У дона Эмилио другие планы, — шепнула она.
   Его глаза слегка расширились — он не ожидал приезда девушки.
   А она уже выпрямилась и протянула на мужской манер ему руку.
   — Меня зовут Люк Никольс, — представилась она с улыбкой.
   Пожимая протянутую руку, Чезаре изучающе смотрел на Люк.
   — И вы действительно разбираетесь в “феррари”?
   Ее улыбка стала шире.
   — Не сомневайтесь. Я участвовала в гонках на ней по всему миру. — Через плечо Чезаре она увидела, что к ним приближается Эстебан. — Спросите у него.
   — Вижу, что вы уже познакомились. Это хорошо, — сказал Эстебан.
   — Но кто слышал о том, чтобы в гонках на приз “Гран Мехико” участвовала девушка? — спросил Чезаре.
   — Вам очень повезло, граф Кардинале, — ответил Эстебан. — У сеньориты Никольс было много предложений, но она решила не участвовать в этих гонках, пока не узнала о ваших затруднениях. В прошлом году она шла на собственном “феррари”.
   — На собственном? — Чезаре повернулся к ней. — А что с ним случилось?
   — Я не выиграла. А он был заложен до последней гайки и поэтому ушел. Я надеялась подобрать что-нибудь здесь, но безуспешно, — пожала она плечами.
   — Понятно, — сказал Чезаре. — Вы, должно быть, хороший специалист, если мой друг Эстебан так аттестует вас. Если выиграем, то, как принято, делим приз, а если не выиграем, я плачу вам пятьсот долларов.
   — Согласна, мистер Кардинале, — улыбнулась Люк.
   Чезаре снял с дверцы пиджак.
   — Отрегулируйте зажигание и проверьте автомобиль на трассе. Подготовьте мне полный отчет к пяти часам вечера. Я буду в баре отеля “Эль-Сиудад”.
   — О'кей, — сказала Люк и повернулась к Эстебану. Тон ее голоса стал сугубо деловым. — Распорядитесь, пожалуйста, чтобы мне предоставили вторую смотровую яму, сеньор Эстебан. Ту, где установлен новый электрический стенд. Прежде всего я хочу проверить электропроводку.
   Эстебан кивнул, а Чезаре повернулся и пошел к выходу со стоянки. Выходя, он оглянулся и увидел, что она уже заводит машину на смотровую яму.
   Свет в баре отеля “Эль-Сиудад” исходил из скрытых в стене ниш и был таким слабым, что Чезаре едва различал стакан на столике перед ним. На часы он даже не пытался смотреть, поскольку был уверен, что не разглядит стрелки на циферблате.
   Дверь отворилась, и луч солнца прорезал густой полумрак. Чезаре повернул голову и увидел, что в помещение вошла Люк и остановилась, привыкая к тусклому освещению и пытаясь увидеть его. Он встал.
   Улыбаясь, она вошла в кабину и села в кресло напротив него.
   — При входе им бы следовало выдавать шахтерские лампы, — рассмеялась она.
   — Да, темно, — согласился Чезаре. Подошел официант. — Вы не могли бы сделать свет поярче, пока мы совсем не ослепли? — спросил он.
   — Конечно, сеньор, — официант перегнулся через столик и нажал скрытую кнопку в стене. Немедленно их кабинку залил мягкий свет.
   — Вот это уже лучше, — улыбнулся Чезаре. — Что вы будете пить?
   — Дайкири, пожалуйста, — ответила Люк.
   Официант отошел.
   — Что вы думаете о машине? — поинтересовался Чезаре.
   В ее глазах появилось выражение, похожее на грусть.
   — Машина просто замечательная. Такая жалость! В нормальных условиях на такой машине можно было бы выиграть гонку.
   Официант принес коктейль и отошел.
   — Салют! — поднял бокал Чезаре.
   — За удачу! — Она отпила из бокала.
   — Будут и другие гонки, — сказал Чезаре.
   — Надеюсь, — ответила она совершенно невыразительным тоном и огляделась. Поблизости от них никого не было. Понизив голос, она сказала:
   — Я подсоединила взрывное устройство к спидометру. Ровно через сто пятнадцать миль после старта оно взорвется и выведет генератор из строя. Мы будем в двухстах девяноста милях от следующего проверочного пункта, поэтому пройдет около пяти часов, прежде чем они найдут нас. Там, примерно в полумиле от дороги, есть небольшой заброшенный домик. Мы заберемся туда и будем ждать дона Эмилио. — Она сделала еще один глоток из своего бокала.
   — И это все? — спросил Чезаре, отпивая коктейль.
   — Все, — ответила она.
   Чезаре внимательно изучал ее. Она переоделась в легкое летнее платье, которое делало ее очень женственной, и походила скорее на американскую студентку, нежели на соучастницу незаконной деятельности мафии. Он улыбнулся про себя. Дон Эмилио все-таки непредсказуем.
   Девушка чувствовала себя неловко под его изучающим взглядом. Он не был похож на тех мужчин, с которыми ей приходилось встречаться ранее. Их грубые манеры не оставляли сомнений относительно их социальной принадлежности. Чезаре не подпадал под" сложившиеся у нее представления.
   — Что вы так внимательно рассматриваете? — спросила она наконец. — Разве вы никогда не видели девушек?
   Еще не закончив фразу, она почувствовала, что сказала глупость.
   Он слегка улыбнулся.
   — Извините за пристальный взгляд, но меня не покидает мысль, почему такая девушка, как вы...
   — Мне хорошо платят, — холодно ответила она. — Я же говорила вам, что хочу иметь “феррари”, а это самый быстрый путь заполучить его. — Она сделала еще один глоток. — А как понять вас? Вы ведь не нуждаетесь в деньгах.
   — Вы правы, — рассмеялся Чезаре. — Но гонок, подобных этой, не так уж много. А жизнь в ожидании их скучна, если у тебя нет никакого занятия.
   Он подал знак официанту, и они помолчали, пока тот ставил перед ними новые коктейли.
   — Очень жаль, — сказал он, с грустью рассматривая свой стакан. — Мне так хотелось выиграть эту гонку.
   — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, — сказала Люк, и лицо ее неожиданно просветлело. — Ничто не может сравниться с этим — скорость, опасность, азарт... Вы ощущаете кипение жизни. Внутри у вас все дрожит, и словно целый мир переворачивается в вашей душе.
   — Точно! Именно так! — откликнулся Чезаре. Нотки почти мальчишеского азарта послышались в его голосе. — Не думал, что кто-то еще чувствует то же самое. Это равносильно ощущению, что вы обладаете всем, чего можно только пожелать в этом мире, — всеми деньгами, всей властью, всеми женщинами...
   Люк почти застенчиво смотрела на свой стакан.
   — Я не встречала никого, кто мог бы чувствовать нечто подобное.
   Чезаре протянул руки через столик и положил их на руки девушки. Она ощутила исходившую от них силу и власть и посмотрела ему в глаза. Лицо его было напряженным, а глаза сверкали, как у тигра, вышедшего на ночную охоту.
   — У меня такое чувство, словно я никогда до этого не был с женщиной, — с нежностью сказал он.
   Неожиданный страх охватил Люк. Она испугалась не его, а себя, ибо очень хорошо знала, что может сделать с ней такой мужчина. Она быстро отдернула руки.
   — Давайте придерживаться деловых отношений! — сказала она со всей холодностью, на какую была способна. — Мы оба знаем, что не можем ничего от этого выиграть.
   — Почему, Люк? — спросил он по-прежнему нежным голосом. — Почему мы должны заниматься только делом?
   Глаза Чезаре притягивали, как два таинственных магнита, и она чувствовала, что начинает поддаваться их магической силе. Знакомый жар начал возникать в ее пояснице, и знакомая слабость охватывала тело. Почему всегда так происходит? Причем как раз тогда, когда она все продумала.
   — Потому, что с вами я обречена на проигрыш, — сказала она с ноткой раздражения в голосе против самой себя. — Я уже встречала таких парней, как вы. Всегда одно и то же. Сначала кажется, что с ним ты можешь дотянуться до звезд. А потом пшик, — щелкнула она пальцами.
   — И всегда должно быть так?
   — Всегда! — Люк уверенно выдержала его взгляд.
   — Вы готовы прожить жизнь, не изведав ее настоящего вкуса из-за страха что-то потерять? — спросил он вкрадчиво.
   Люк разозлилась на себя, поскольку он попал в самую точку.
   — Что вы хотите от меня, в конце концов? — резко оборвала она. — Неужели вы относитесь к тем, кто хапает все, что попадается им на глаза? Спите с любой женщиной? Вы приехали сюда с женщиной, которая за десять минут устроит вам такой секс, который я не смогу вам дать за десять дней! — Слезы злости появились у нее в глазах, и она вскочила раньше, чем Чезаре успел заметить их. — Поэтому давайте придерживаться деловых отношений! До встречи завтра утром на старте! — Резко повернувшись, она направилась к выходу, едва не столкнувшись с Илеаной, которая направлялась к их столику.
   Баронесса посмотрела ей вслед и села на освободившееся место.
   — Кто это? — Она удивленно взглянула на Чезаре.
   — Мой механик, — ответил он, глядя, как Люк скрывается за дверью.
   — О? — Вскинув брови, Илеана повернулась к подошедшему официанту. — Чинзано со льдом, пожалуйста. — Официант отошел. — Твой механик... — повторила она.
   — Точно так! — коротко бросил Чезаре.
   — Знаешь, я случайно услышала несколько ее последних замечаний, — улыбнулась она. — Думаю, твой механик прав.
   Чезаре не ответил. Официант поставил перед ней бокал с вином и отошел.
   Илеана с насмешливой улыбкой приподняла бокал, как бы провозглашая тост.
   — Все равно я вряд ли смогу встретить тебя в Куернавако, как мы планировали. Я подожду тебя здесь, в Мехико, — сказала она и отпила из бокала. — Я не американка и поэтому очень хорошо понимаю такие вещи. Мне кажется, я должна дать вам обоим шанс разобраться в себе и доказать друг другу свою правоту.

Глава 18

   После полумрака бара яркий солнечный свет ослепил ее. Она надела солнцезащитные очки и быстро зашагала прочь, внутренне злясь на себя. Заметив, что люди удивленно смотрят на нее, Люк замедлила шаг. Ведь это Мехико, и никто здесь быстро не ходит.
   Что в ней такого? Почему всегда кончается одним и тем же? Даже когда она была девочкой. Ее подружки готовились к занятиям вместе с ребятами у себя дома, и с ними никогда ничего не случалось. Она вела себя точно так, как они, но с ней до конца вечера всегда что-то происходило.
   Когда мальчик уходил, она обычно садилась и долго ругала себя и потом уже больше с ним не встречалась. Но всегда появлялся другой, и все повторялось. Она старалась держать себя в руках. Только учебники. Она даже не подходила к нему близко — садилась по другую сторону стола или в другом углу комнаты, и они задавали друг другу вопросы. Так всегда начинался вечер.
   Но задолго до наступления сумерек она чувствовала, как в ней возникает жар, ноги слабеют, и она начинала заикаться. Ей становилось все труднее удерживать свое внимание на занятиях. Она пыталась унять нервное возбуждение, пыталась так настойчиво, что на лице и руках выступал пот. Она ощущала слабый запах своего тела, смешанный с запахом духов.
   И тогда это снова случалось. Первые поцелуи... Люк пыталась убедить себя, что на них она и остановится, ничего за ними не последует. Затем неожиданно жар внутри нее перерастал в безумие. Бешено срывались одежды, мешавшие ей, и приходило дикое желание причинить и самой почувствовать боль. Преклонение перед высокомерным мужским началом и стремление подчинить его, с тем чтобы самой управлять его взрывной силой.
   Почувствовав головокружение, она бессознательно тряхнула головой и посмотрела на солнце. Оно было еще жарким. Слишком жарким. Надо зайти в дом и посидеть. В тени ей будет лучше.
   Оглядевшись, Люк поняла, что почти вернулась к гаражу. Это хорошо — она зайдет и еще раз проверит машину. В гоночных машинах есть что-то прохладное и мускулистое, возле них ей всегда становилось легче.
   После жары на улице в гараже ощущалась прохлада. Большинство механиков уже ушли. Время было обеденное. Люк направилась вниз, на стоянку.
   Из своей маленькой конторки вышел Эстебан и окликнул ее.
   — Привет, сеньорита Никольс! Она повернулась к нему с улыбкой.
   — Привет, сеньор Эстебан.
   — Вы видели графа? — спросил он, подходя к ней поближе. — Он доволен? Люк кивнула.
   — Я так вам благодарна, сеньор Эстебан!
   — Не за что! Я рад услужить вам обоим. — Он испытующе посмотрел на нее. — Интересный мужчина этот граф Кардинале, не правда ли?
   — Да, — ответила она. — Очень интересный. Но скажите мне, он хороший гонщик?
   — Он мог бы быть самым лучшим, но ему кое-чего не хватает, — сказал он, многозначительно посмотрев на нее.
   — Не хватает? — Девушка остановилась. — Не понимаю. Чего же ему не хватает?
   — Страха, — ответил он. — Гонщик похож на матадора. Никто из них не становится мастером, пока не испытает страха. Как только они проходят через это, их искусство возрастает. Они не предпринимают глупых, ненужных действий, а просто стремятся победить.
   Они остановились перед длинным белым “феррари”.
   — Красивый автомобиль, — сказал он.
   — Лучший в гараже, — заметила Люк, бессознательно поглаживая крыло машины.
   — На этот раз я собираюсь поставить свои десять песо на графа, — хитро улыбнулся Эстебан, направляясь со стоянки. — Желаю удачи, сеньорита.
   Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Тогда она открыла дверцу и почувствовала резкий замах смеси масла, бензина и потертой кожи. Плавно проскользнув за руль, она положила на него руки. В нем угадывалась сила. Чисто мужская сила.
   Люк вспомнила, как сидела на коленях у отца, когда он ездил в город по торговым делам. Какой большой она ощущала себя тогда и как махала рукой всем, кто видел, что она сидит за рулем. Даже мистер Сондерс, толстый полицейский, регулировщик движения на Мейн-стрит, подошел, чтобы спросить, есть ли у нее права. Тогда ей было шесть лет от роду.
   К десяти годам она уже умела водить машину. Отец разрешил ей ездить по дороге за домом, а мать только качала головой.
   — Половину своего времени она проводит совсем не так, как положено девочке. Вечно пропадает в гараже, любуется машинами да еще слушает разговоры этих грубых парней, которые тоже там шатаются.
   — А, пусть ходит, ма; — обычно миролюбиво говорил отец. — У девочки впереди много времени, чтобы научиться готовить и шить. Да сейчас это не так уж и важно — все продается в банках и замороженных упаковках, а одежда в готовом виде.
   В душе он радовался. Ему всегда хотелось иметь сына.
   Ездить стало проще, когда ей исполнилось шестнадцать и она получила права. В то время ребята еще не волновали ее так сильно и она не чувствовала необходимости сторониться их. Может быть, потому, что часто принимала участие в гонках за лидером, обычно проводившихся на Оушен-драйв, где она побеждала.
   Люк знала, о чем они думали, когда впервые она присоединилась к ним на собственном скоростном лимузине: вот и пожаловала сговорчивая куколка, выискивая под кого бы лечь. Она знала о сплетнях, ходивших о ней в школе. Когда в раздевалке появлялся парень с расцарапанной спиной, другие ребята начинали смеяться и подшучивать над ним. Но это не мешало им гурьбой виться около ее машины, когда она появлялась среди них.
   Однажды Джонни Джордан, признанный вожак парней, подошел к ее машине своей чванливой и развязной походкой. Склонившись над дверцей с сигаретой, прилипшей к губам, спросил: