Роберсон Дженнифер. Изменяющие облик

   – Дункан!
   Он усмехнулся, глядя в огонь:
   – На самом деле я, конечно, не сделаю этого, чэйсула. Но своими поступками ты вводишь меня в сильное искушение опробовать на тебе третий дар.
   – Ты прекрасно знаешь, Дункан, что я здесь из-за тебя. Но теперь – еще и из-за Кэриллона.
   Дункан замер:
   – Почему?
   – Ему нужна наша помощь.
   – Откуда ты знаешь? Или ты умеешь слышать мысли не только лиир, но и людей?
   Ей не понравилась насмешка в глазах Дункана:
   – Ты же знаешь, что не могу. Но я встретила человека, который рассказал мне, что Фергус убит, а Кэриллон взят в плен Торном, сыном Кеуфа Атвийского.
   Судя по тому, как выглядел этот человек, битва была кровавой.
   – На войне обычно льется много крови, Аликс. Потому я и не хотел, чтобы ты участвовала в ней.
   – Мы должны найти Кэриллона.
   – Принц – не мальчишка-подросток, Аликс. И он – ценный пленник. Конечно, плен – вещь неприятная, но он жив. Беллэму – а может, и Тинстару – он нужен живым… пока, по крайней мере.
   – Я начинаю думать, что твоя ревность может помешать освобождению Кэриллона.
   – Я не питаю ревности ни к кому, – резко ответил Дункан – и покраснел, услышав смех Финна.
   – Дункан, – настойчиво повторила Аликс, – мы должны найти Кэриллона.
   – Мы поедем в Мухаару сражаться с Айлини. Они – гораздо большая угроза, чем Кеуф.
   – Ты приговариваешь Кэриллона к смерти!
   Дункан тяжело вздохнул:
   – Если ему назначена смерть, он умрет. Кэриллон может не быть Чэйсули, но и у него есть своя толмоора.
   – Дункан! – недоверчиво воскликнула Аликс, сознавая, что остальные наблюдают за происходящим со спокойным интересом. – Ты же не можешь оставить его в плену!
   Взгляд Дункана стал жестким:
   – Айлини захватили Мухаару. Если падет дворец, Хомейна окажется в руках Тинстара. Разве ты не понимаешь? Кэриллон будет жить, пока он нужен Беллэму но если падет Хомейна-Мухаар, Кэриллон перестанет быть нужным, более того – он будет угрозой власти Беллэма, и Беллэм уничтожит сперва Шейна, а потом и Кэриллона. Он устало вздохнул:
   – Я знаю, что он небезразличен тебе, чэйсула, но мы не можем разыскивать одного человека, когда может быть разрушен целый город.
   – Он твой принц, – прошептала Аликс.
   – А я – твой чэйсул.
   Она нахмурилась:
   – Итак, ты отошлешь меня назад?
   – А ты уйдешь, если я это сделаю?
   – Нет.
   Дункан хмыкнул:
   – Тогда я не стану тратить слов попусту, – он поднял Аликс, сбросил с ее плеч одеяло Финна и повел ее к тому месту, где спал сам. – Спи, чэйсула, мы выезжаем рано утром, – Мне прямо так-таки и спать? – хитренько спросила она, когда он лег рядом с ней, обняв ее.
   – Он тихо рассмеялся:
   – Да. Или тебе не терпится дать моему рухолли новый повод для веселья?
   – Вечно этот Финн, – ворчливо промолвила она, натягивая на них обоих одеяло. Дункан положил ее голову себе на плечо и вздохнул:
   – Если ты этого хочешь, чэйсула, я пошлю к принцу Кая. Он расскажет, что с Кэриллоном.
   – Что ж, – помолчав, сказала она, – лучше хоть что-то, чем ничего.
   Его рука с полушутливой угрозой легла на горло Аликс:
   – Неужели ты никогда не будешь довольна.
   – Если я скажу, что буду, ты перестанешь исполнять мои желания. Дункан. через мгновение прошептала она, – почему ты никогда не говорил, что любишь меня?
   – Потому что Чэйсули не говорят о любви.
   Аликс села, стянув с него одеяло:
   – Как это? Он притянул ее к своей груди:
   – Я сказал, не говорят о любви. Это делает воина слабее – мы должны думать о другом, – он улыбнулся в темноте. – Кроме того, не все можно сказать словами.
   – Значит, мне придется всю жизнь гадать?.. Он рассмеялся и снова укрылся одеялом:
   – Не придется. Разве я недостаточно ясно ответил тебе раньше? – он прижал ухо к ее животу. – Ты носишь моего сына, Аликс. Разве этого не довольно, чтобы знать?
   Она смотрела в ночь:
   – Пока что – да…

Глава 4

   Аликс ехала на коне вместе с Дунканом, обнимая его за талию и размышляя о том, что они будут делать, когда доберутся до Мухаары. Она решила больше не уговаривать Дункана отправиться за Кэриллоном, Дункан почти убедил ее в том, что в Хомейне-Мухаар Чэйсули нужны больше – и, кроме того, он уже послал к принцу Кая, как и обещал четыре дня назад. Вряд ли бы Аликс смогла достичь еще чего-то.
   Дункан был настолько предупредителен с ней, что Финн, наконец, не выдержал и спросил, чем это вызвано:
   – Что, мэйха, ты нездорова, или мой рухо, взяв себе чэйсулу, начал забивать себе голову женскими проблемами?
   Аликс почувствовала, что краснеет:
   – Нет, я здорова.
   Дункан мрачно посмотрел на Финна:
   – Отстань от нее, рухо. Ты достаточно насолил ей.
   Финн заставил своего коня идти рядом с ними:
   – Ты хочешь что-то сообщить мне без слов?
   – Нет, – быстро сказала Аликс.
   Дункан мягко рассмеялся:
   – Может, уже время, чэйсула. Все равно скоро ты больше не сможешь скрывать это.
   – Но, Дункан… – попыталась возразить она.
   Финн прищурился и с подозрением поинтересовался:
   – Ты о чем это?
   – Аликс беременна. Через шесть месяцев она родит мне сына.
   Молодая женщина с опаской ждала очередной насмешки Финна. Он, однако, промолчал – только бросил быстрый взгляд на Аликс, но почти тут же отвел глаза и склонил голову, разглядывая дорогу под копытами коня. Его лицо напоминало маску, казалось, он боится, что его чувства вырвутся на волю.
   Дункан помрачнел:
   – Финн?
   Финн поднял глаза и улыбнулся брату:
   – Будьте счастливы, Дункан. То, что Чэйсули станет больше хотя бы на одного – уже радость.
   – Одного пока хватит, – твердо сказала Аликс.
   Дункан снова ухмыльнулся:
   – Да, мэйха, может и так. Я буду рад иметь хотя бы одного племянника.
   Аликс была озадачена его поведением. Финн словно стал другим. Он посмотрел на Дункана, потом по его лицу скользнула улыбка сожаления. Заметив, что Аликс наблюдает за ним, Финн сделал знакомый, столь много значащий для Чэйсули, жест.
   – Толмоора.
   Аликс хотела было задать вопрос, почувствовав что-то, чего она не могла понять, но не спросила: Дункан внезапно застыл в седле, по его телу пробежала жестокая дрожь.
   – Дункан!
   Он не ответил – рывком остановил коня, Аликс попыталась удержаться в седле – тщетно, она неловко приземлилась на ноги и ухватилась в стремя, чтобы сохранить равновесие.
   – Дункан! – Аликс вцепилась в его ногу, чтобы привлечь внимание всадника.
   С другой стороны остановился Финн и протянул руку к Дункану:
   – Рухо?
   Дункан с трудом спешился, почти повис, вцепившись в стремя. Он прижался лбом к боку коня, хватая ртом воздух, словно тонул. Финн спрыгнул с седла, отстранил Аликс и взял Дункана за руку:
   – Что с тобой?
   Дункан смотрел невидящим взглядом:
   – Кай… Финн отвел Дункана в сторону и усадил на пенек – тот уже не мог стоять на ногах, – а сам опустился на колени и заглянул брату в лицо:
   – Убит? – шепотом.
   Аликс, все еще стоявшая рядом конем, угадала смысл вопроса и рухнула на колени рядом с Финном.
   – Дункан… нет!
   Его лицо побелело, голова упала на грудь, руки бессильно повисли вдоль тела. Аликс взяла его холодную руку в свои:
   – Дункан, скажи, что с тобой все в порядке… скажи хоть что-нибудь/ Финн коснулся ее плеча, заставив замолчать:
   – Рухо, он убит? – повторил настойчиво.
   Дункан поднял голову и посмотрел на них:
   – Нет, – после долгого молчания ровно ответил он. – Он… ранен. И далеко отсюда, – дрожащей рукой провел по волосам. – Я почти не слышу его.

***

   …Финн – второй после вождя в этом походе, – решил разбить лагерь, пока Дункану не станет лучше. Тот быстро оправлялся от потрясения – несмотря на то, что почти все его внимание было занято поисками Кая. Но уже на следующее утро Дункан настоял на том, чтобы продолжить поход, и Аликс снова заняла свое место на коне позади мужа.
   Они были в двух днях пути от города, когда в небе появился Кай и медленно подлетел к ним. Аликс почувствовала, как напряжен Дункан, и погладила его по спине, словно успокаивая ребенка. Дункан остановил коня.
   Лиир… Голос ястреба звучал удовлетворенно. Я не знал, как далеко вы успели уехать.
   Аликс облегченно улыбнулась – похоже, Кай был здоров. Дункан протянул левую руку, и ястреб уселся на нее – Аликс увидела, как из-под когтей потекла струйка крови, но Дункан, казалось, даже не заметил этого.
   Прости, лиир, что я заставил тебя тревожиться. Мне уже лучше.
   Финн приблизился, вглядываясь в лицо Дункана: Аликс снова почувствовала, насколько отличается от других Чэйсули. Любому другому пришлось бы ждать, пока Дункан передаст им слова Кая, а она легко могла слышать его.
   Свободной рукой Дункан пригладил мягкие перышки на голове птицы.
   – Я не потеряю тебя, – пробормотал он. А я – тебя. Взгляд птицы стал острым. Я принес вести, лиир. Война оборачивается поражением для Хомейны.
   Войска Мухаара почти уничтожены и рассеяны армией Солинды. Те, что не бежали, взяты в плен Кеуфом Атвийским. В меня стреляли атвийские лучники – просто так, ради развлечения, они едва не сбили меня. Но крыло было едва задето, и силы снова вернулись ко мне.
   Кай взлетел, покружил над поляной и уселся на ветку дерева. Видишь?
   Потом он снова заговорил о войне. Дела идут скверно, лиир. Из тысяч солдат, посланных Шейном, в живых осталось едва ли несколько сотен. И большинство – в плену. Как Кэриллон.
   – Что с Кэриллоном? – порывисто спросила Аликс.
   Кай ответил не сразу. Он неплохо себя чувствует – для человека, закованного в цепи, и принца, которому приходится терпеть насмешки атвийских и солиндских солдат, которые стремятся унизить его.
   – Он не ранен?
   Лиирэн, мне не удалось как следует разглядеть его. Он был в телеге, скованный так, что не мог пошевелиться. Даже если он и не ранен – любой человек жестоко страдал бы, попав в такое положение.
   Аликс прижалась к Дункану, она словно бы видела принца-пленника, и это видение заставляло ее жестоко страдать.
   Она едва слышала, как Дункан рассказывал остальным то, что услышал от Кая.
   Финн угрюмо усмехнулся:
   – Итак, малютка принц учится быть мужчиной.
   Аликс вскинула голову:
   – Как у тебя только язык повернулся сказать такое! Кэриллон – воин, он принц!.. Он был мужчиной еще когда я ничего не знала о тебе!
   Финн поднял руку, словно бы защищаясь:
   – Мэйха, я же не сказал о нем ничего дурного! Я имел в виду только то, что ему никогда раньше не приходилась сражаться, и то, что участь пленника всегда тяжела.
   – Фергус убит, – убийственным тоном сказала она, – Мухаара в руках Айлини, а сам Кэриллон во власти этого атвийского государя. Это слишком тяжело для любого мужчины.
   – Да, – мягко согласился Финн.
   Аликс выжидательно смотрела на него, но больше он не проронил ни слова.
   Дункан оглядел воинов:
   – Мы должны ехать в город.
   – Нет! – крикнула Аликс.
   Кай был согласен с Дунканом. Атвийский государь продвигается к Мухааре со своим войском. Если вы отправитесь туда, вы сможете отстоять древний город.
   – Нет, – твердо заявила Аликс. – Мы должны ехать за Кэриллоном.
   Дункан вздохнул:
   – Ничего не изменилось, чэйсула. Мухаара взята. Шейн ждет во дворце. Мы должны отправиться туда.
   – Но Кэриллон – пленник!
   – Ты уже давно это знаешь, – коротко сказал Дункан. – И ты согласилась, что я был прав.
   – Я не знала, что он закован в цепи! Разве он не заслуживает нашей помощи?
   Финн фыркнул:
   – Прежде он не хотел иметь с нами ничего общего, мэйха. Почему я должен верить, что он изменился?
   – Во имя богов! Ты заставишь меня поверить в то, что желаешь ему смерти!
   – Нет, – серьезно сказал Финн. – Это не послужит Пророчеству.
   Его слова заставили Аликс замолчать. Никогда еще Финн не говорил о Пророчестве Перворожденных так, услышав его серьезный тон, она поняла, что он не только воин-разрушитель, но и нечто большее.
   Мы едем в Мухаару, – повторил Дункан.
   – Дункан!
   – Тише, Аликс. Помни: ты здесь только потому, что я это позволил.
   Едва сдерживаясь, она заговорила сквозь зубы:
   – Если бы я была на твоем месте, а Кэриллон мог бы прийти на помощь тебе и не сделал этого, ты был бы доволен?
   Дункан рассмеялся:
   – Принц даже не знает, что мы собираемся помочь хомэйнам. Он вряд ли будет по нам скучать.
   – Это бесчестно, – возмущенно проговорила Аликс.
   – Как и сама война, – согласился Дункан.

***

   Аликс не спала. Она лежала рядом с Дунканом, обнимавшем ее во сне, и размышляла. Ей хотелось расспросить Кая о Кэриллоне, но она боялась, что их разговор услышит Дункан, а потому молчала – притворялась спящей, когда он пытался с ней заговорить, и только мрачновато улыбнулась, когда сам Дункан наконец уснул. Тогда она начала обдумывать, что делать.
   Если я отправлюсь к Кэриллону, им придется последовать за мной. Дункан не позволит мне долго оставаться одной во вражеском лагере. Она тихо улыбнулась: эта мысль была почти приятна. Хотя бы потому, что я ношу ребенка, который может вернуть клану Древнюю Кровь и ее дары.
   Она поплотнее закуталась в одеяло. Я уйду, и тогда Кэриллон получит ту помощь, которая ему нужна. А если даже остальные не пойдут за мной, может, хватит и меня одной, чтобы отбить Кэриллона у Кеуфа и его Атвийских демонов.
   Лежавший подле Финна Сторр пошевелился и поднял голову. Не надо, лиирэн.
   Это опасно.
   Она вгляделась в ночной мрак, пытаясь разглядеть волка.
   Сторр, я должна сделать это. Кэриллон сделал бы для меня то же самое.
   Твоему чэйсулу это придется не по душе. Правда? Что ж, он может побить меня… когда найдет.
   Он никогда не станет бить тебя. Сторр помолчал. Лиирэн, ты своевольна.
   Аликс улыбнулась. Я Чэйсули.
   Кай поудобнее запахнулся в крылья. Быть может, этого будет достаточно…
   Этого будет достаточно, твердо ответила она и, прикрыв глаза, принялась ждать рассвета.

Глава 5

   Перед рассветом Аликс осторожно выскользнула из-под одеяла. Дункан не пошевелился, она накрыла его одеялом, чтобы утренний холод не разбудил его, и он не заметил ее отсутствия раньше времени, Сидевший, на ближнем к ней дереве Кай пошевелился и проговорил, несказанно удивив ее своим покорным тоном:
   Ты все же идешь, лиирэн?
   Она поправила куртку и подтянула ремень. Я иду. Кэриллон этого стоит.
   Ты носишь ребенка.
   Ее губы дрогнули.
   Да. И я сохраню его.
   Голос ястреба стал печальным. Я не могу помешать тебе.
   Она бросила на него острый взгляд. Ты расскажешь об этом своему лиир?
   Он должен знать.
   Только не сейчас, попросила она умоляюще. Сперва дай мне уйти. Потом можешь сказать ему.
   Я не должен скрывать от моего лиир ничего.
   Кай, я уйду. Даже если Дункан проснется и попытается меня остановить, я уйду. Понимаешь?
   Казалось, большая птица вздохнула. Понимаю, лиирэн. Иди, если ты должна.
   Аликс нежно улыбнулась ему, потом соколом взвилась в небо.

***

   …Путешествие заняло много времени. Аликс устала от бесконечного полета над лесами, но старалась не обращать на это внимания: она должна была найти Кэриллона. Когда, наконец, под ней раскинулись равнины, она была измучена до полубеспамятства. Темнело, и она боялась, что не долетит до войска засветло.
   Внезапно под ней показался атвийский лагерь. Аликс описала над ним круг, стараясь выяснить истинное положение вещей. Она увидела странных бородатых людей в красных кожаных доспехах, в шлемах, скрывающих лица. Там были лучники и солдаты с тяжелыми мечами, кое-где стояли солиндские солдаты в кольчугах с усилением на груди и на плечах. На одинокого сокола никто не обратил внимания.
   Аликс присела передохнуть на опорный шест одной из палаток.
   Если меня поймают, то назовут ведьмой. Ведьмой-оборотнем.
   Аликс подождала, когда к ней вернется хотя бы часть сил, потом вновь поднялась в воздух и полетела над лагерем.

***

   Она отыскала пленников-хомэйнов, жестоко связанных, их охраняли атвийские солдаты. Но Кэриллона среди них не было.
   Перед алым шатром стоял столб, на мгновение Аликс испугалась – ей показалось, что человек, привязанный к столбу – Кэриллон. Но это был мальчик, прижавшийся к неструганому дереву, словно обнимавший его, туника мальчишки была изорвана в клочья. С ужасом Аликс поняла, что его секли. Глаза его были закрыты, и невозможно было понять, мертв он или в беспамятстве.
   Аликс пролетела над двухколесной повозкой – и камнем упала вниз, узнав по темно-золотым волосам находившегося в ней пленника.
   Кэриллон сидел, вытянув ноги и закрыв глаза. В свете заходящего солнца поблескивали кандалы на его руках и ногах.
   Он пошевелился – звякнуло железо цепи. Открыл мутные затуманенные болью глаза. Его лицо было в синяках и залито кровью. Но он был жив.
   Страх покинул душу Аликс, его место занял гнев. Она чуть не вскрикнула от рвавшей грудь ярости, но вовремя поняла, что лучше не привлекать внимания. Она спустилась и села на борт повозки.
   Кэриллон посмотрел на нее, его потемневшие глаза ожили. Аликс не могла говорить с ним, пока была в облике лиир, но принять свой истинный облик пока не решалась. Она просто сидела рядом и ждала.
   Теперь она могла разглядеть впившееся в запястья железо и воспаленные незажившие рубцы от кандалов.
   Кеуф-демон! Демон! кричала ее душа. Кэриллон устало потер глаза.
   – Ну что, птица, – хрипло проговорил он, – прилетела посмотреть, как я сдохну? Или решила поживиться падалью, как стервятники?
   Нет! безмолвно крикнула Аликс. Принц вздохнул и запрокинул голову:
   – Тебе не придется долго ждать. Кеуф убил сотни хомейнских солдат. Скоро придет и мой черед, – он криво усмехнулся. – Если только меня не отвезут в Мухаару к Беллэму.
   Аликс смотрела на него, застыв от боли, зная, что он видит перед собой только сокола с яркими золотыми глазами.
   Кэриллон улыбнулся улыбкой приговоренного к смерти:
   – Оставайся. Хоть кто-нибудь будет рядом – неважно, кто. Ночи длинны…
   Аликс осталась сидеть рядом в ожидании долгой ночи. Когда сгустились сумерки, она приняла человеческий облик. Охрана была далеко – закованный принц никуда не убежит, – а Аликс просто не могла больше сохранять облик лиир.
   Сидевший с закрытыми глазами Кэриллон не увидел превращения.
   Она тихо подошла к принцу и осторожно коснулась его.
   – Кэриллон.
   Он не пошевелился. Она позвала снова – он открыл глаза и посмотрел на нее.
   Несколько бесконечных мгновений его взгляд не выражал ничего, и Аликс испугалась, что Кэриллон просто не видит ее.
   – Аликс… – прошептал Кэриллон недоверчиво. Он сел, вздрогнув от боли в запястьях. – Аликс!
   – Тише, Кэриллон, – она предостерегающе подняла руку. – Или ты хочешь, чтобы меня тоже схватили?
   Кэриллон долго смотрел на нее, потом облизнул губы:
   – Аликс… я что, сошел с ума? Это действительно ты?
   – Да, – прошептала она. – Я пришла, чтобы помочь тебе, чем смогу. Он медленно покачал головой:
   – Этого не может быть. Никто не сможет тайно пробраться в лагерь Кеуфа.
   Как тебе удалось?..
   Она улыбнулась, чувствуя одновременно спокойствие и радостное возбуждение:
   – Ты проклинал мой народ, Кэриллон, но посмотри, как он служит тебе! Я пришла в облике лиир.
   – Ты!
   Она настороженно огляделась и жестом попросила его говорить тише:
   – Кэриллон, во мне есть то, что позволяет мне принимать облик любого зверя. Шар тэл говорит, что это Древняя Кровь, доставшаяся мне от Линдир, – она увидела, что он хмурится, и быстро скользнула в повозку. – От Линдир, Кэриллон.
   В ней была кровь Чэйсули по линии матери, хотя и немного. Но эта капля позволила мне получить в наследство магию Перворожденных.
   – Я не верю в это.
   – Прадед Шейна взял себе мэйху-Чэйсули, которая родила ему дочь. Быть может, в твоих жилах тоже есть пара капель крови Чэйсули. – Я не могу поверить в это.
   Аликс улыбнулась:
   – Разве чуть раньше тебя не навещал сокол, господин мой?
   Кэриллон нахмурился:
   – Это была просто птица.
   – Я могу быть птицей, когда хочу, – она вздохнула и осторожно коснулась кровоподтека на его скуле. – Я пришла, чтобы освободить тебя. Чего ты хочешь убедиться в моих способностях или бежать?
   Прежде, чем она успела отодвинуться, Кэриллон сгреб ее в охапку, прижал к груди и крепко поцеловал в губы.
   Аликс, ошеломленная до неподвижности, вдыхала запах его пота и крови и пыталась понять, почему не отвечает на его ласку.
   Разве не этого я так долго желала? Она отстранилась, поднеся руку к губам.
   На лице Кэриллона, насколько она могла видеть, не было и тени раскаянья. Он глубоко заглянул ей в глаза – прочел в них слова, которые она не могла выговорить – и понял все.
   Он поднял руки, звякнула цепь:
   – Я никуда не смогу пойти с этим. Аликс отвела взгляд от его лица и взглянула на цепь на ногах – слишком короткую, чтобы сделать хотя бы шаг.
   – Я сниму с тебя железо, – пообещала она. – Я верну тебе свободу.
   – Я не хочу, чтобы ты рисковала собой, Аликс. Благодарю за то, что ты сделала, но на такое опасное дело тебя не пошлю. Я никогда не попрошу тебя об этом.
   – Ты не просишь. Я предлагаю, – она улыбнулась. – Если я сниму с тебя цепи, ты сможешь достать коня?
   Когда он заговорил, его голос показался бесцветным голосом старика:
   – Я был закован долгие недели. Я сомневаюсь, что смогу стоять, не говоря уж о том, чтобы скакать на коне. Аликс, я хотел бы попытаться, но я не позволю тебе сделать это. Я не стану рисковать твоей жизнью.
   – Ты говоришь как Дункан! Он тоже не принимал в расчет мое желание освободить тебя.
   Кэриллон сдвинул брови:
   – При чем тут оборотень?
   Аликс села, поджав ноги, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшим на нее отчаяньем:
   – Он мой муж, Кэриллон, по законам Чэйсули.
   – Ты не должна была уходить с ним из Хомейны-Мухаар. После того, как я успокоил Мухаара, ты могла бы остаться со мной.
   – Я предпочла уйти с Дунканом, – она глубоко вздохнула. – Поговорим об этом в другой раз, Кэриллон. Сейчас ты должен бежать, а я – помочь тебе в этом.
   Где ключи от цепей?
   – Я не скажу.
   – Кэриллон! – прошипела она. – Я не скажу, – твердо повторил он. – Лучше остаться пленником, чем рисковать тобой.
   Аликс стиснула зубы и сжала кулаки:
   – Они отвезут тебя в Мухаару! Там Беллэм, а с ним Тинстар. Кэриллон, они убьют тебя!
   Она с трудом удерживала гневные слезы:
   – Я так долго добиралась сюда, искала тебя, а теперь ты не позволяешь мне помочь тебе! Я не послушалась мужа, который сказал, что Хомейна-Мухаар важнее, чем принц Хомейны, я рисковала ради тебя жизнью моего ребенка, а ты не позволяешь мне сделать это!..
   – Жизнью – ребенка? – резко оборвал ее он. – Ты беременна?
   – Да. Я принимала образ волка и сокола. Я не знаю, что эта магия сделает с моим нерожденным ребенком, но я совершила это ради тебя. Ради тебя, Кэриллон.
   Кэриллон прикрыл глаза.
   – Аликс, – в его голосе зазвучало отчаянье. – Ты была глупа.
   – Да, может, и так. Но теперь я не могу вернуться назад, – ее лицо вдруг просветлело. – Может, ты передумаешь, если я скажу, что сюда придут Чэйсули?
   Он смотрел с подозрением:
   – Чэйсули?
   – Мы были на пути в Мухаару – шли на помощь Шейну. Но Дункан, без сомнения, станет искать меня здесь, когда Кай скажет, что я сделала, – она улыбнулась с гордостью. – Он не позволит мне сделать это одной. Он придет вслед за мной.
   Кэриллон устало вздохнул и потрогал темный кровоподтек на скуле:
   – Аликс, если ты хоть немного похожа на мать, я не удивляюсь, что она разорвала помолвку с принцем и бежала с оборотнем. Мне кажется, что ты упрямее всех женщин, каких я только знал. Дункан не знает, что ты здесь?
   Она отвернулась:
   – Нет. Он запретил бы мне.
   – Как и я, – с упреком сказал Кэриллон. – Может, у нас все же больше общего, чем я думал.
   – Кэриллон, Чэйсули не настолько отличаются от хомэйнов. Они только наделены дарами древних богов… Не проклинай нас за это.
   – Аликс, ты ведешь речи искуснее, чем придворные моего дяди.
   – Но разве это не правда? Разве ты не видишь, что мы не демоны, не звери… не то, чем нас считают?
   – Не знаю. Меня всю жизнь учили бояться Чэйсули и не доверять им. Аликс… я видел, что они могут делать в бою… что они оставляют после себя.
   – Это бой, – тихо сказала она. – Теперь ты должен знать, какой ценой приходится платить.
   0на сжала руку принца:
   – Теперь ты знаешь их. Знаешь меня. Кэриллон подтянул ноги и посмотрел на нее поверх колен:
   – Если они придут – если бы они пришли – я ничего не смог бы сказать против них. Этим они доказали бы свою верность наследнику Мухаара, – он бледно улыбнулся. – Но они не придут, Аликс.
   – Я же пришла.
   Он долго молча разглядывал ее, Аликс чувствовала, какая внутренняя борьба разгорается сейчас в душе Кэриллона. Когда Дункан настаивал, чтобы она поехала с ним в Обитель, ей пришлось пережить то же самое.
   Это нелегко, вспоминала она. А он не из тех людей, которых можно так просто убедить словами.
   – Аликс, – наконец вымолвил принц, – может быть, со временем я поверю тебе. Но не сейчас.
   Она убрала руку и поднялась:
   – Если уж я не могу освободить тебя, может, смогу сделать что-то другое?
   Красть для тебя еду? Воду?
   – Я не голодаю. Бездействие и цепи не прибавляют аппетита. Есть только одна вещь, о которой я хотел бы попросить тебя… но не могу.