Тот силился что-то припомнить. - Люди? Да, были люди. И полузвери, их еще дикари называют бумбана. Они должны были мне помочь вывезти сокровища, но теперь не помогут. - Он хитро усмехнулся. - Их больше нет, а сокровища здесь! - Он нежно погладил каменную глыбу, на которой сидел. - Но что с ними случилось? - терпеливо расспрашивал Конан. - Ну, одни умерли в джунглях, другие - в горах. Потом на нас напали дикие бумбана, и погибло еще много людей. Потом была пустыня... - Его взгляд сделался мрачным. - Там много умерло. Бумбана не понимали, почему надо умирать от голода и жажды, если рядом - человеческая кровь и плоть. Некоторое время он молчал. - Но меня никто из них не тронул. - А как же проклятья Рогов? - спросил Конан, сдерживая внезапное отвращение. - Грянула сильная буря. Теперь и люди, и бумбана гибли от молний. И когда упал большой камень, со мной остался всего один человек. - Он смотрел на Конана полными горя глазами. - А ведь заклинание должно было все это предотвратить! Неужели жрец обманул меня? - А неужели нормальный человек мог ему поверить? - спросил Конан. Сумасшедший не обратил внимания на эти слова. - Но теперь я нашел сокровища! - И он опять погладят камень. - Они под этой глыбой? - спросил Конан. - Наверное, но камень такой большой, я не могу один его поднять. - Так, значит, ты не видел сокровища? - изумился Конан. - Но больше им быть негде! - Марандос почти кричал. - С самого Асгалуна вокруг одни безумцы, - пробормотал Конан, отворачиваясь в другую сторону. - Мог бы догадаться, что и этот такой же. - Ты видишь, он не в своем уме, - повторил Гома. Мы теряем с ним время, Конан. Еще много дел. Мое присутствие здесь не удастся долго хранить в тайне, а когда Набо об этом узнает, он выступит против меня первый. Они направились к выходу. Позади слышался голос безумца, который напевал песни про свои воображаемые сокровища. - Почему Набо до сих пор не расправился с мятежниками? - спросил Конан, когда они вновь оказались на ярком солнечном свете. - Потому что за ними - форт. Оборонительный бой, конечно, не очень по душе моим людям, но он позволяет противостоять более многочисленному противнику. Набо в конце концов, наверное, выиграл бы битву, но его потери были бы слишком велики. Какой-нибудь его генерал воспользовался бы всеобщим недовольством, и правителя бы свергли. А Набо не так сильно любит своего озерного бога, чтобы самому становиться его обедом. Ради истинного царя люди пойдут на большие жертвы. А Набо - всего лишь тиран и узурпатор. Поэтому он может себе позволить только быстрые, легкие и дешевые победы, иначе на него ополчатся свои же. - Так происходит повсюду, - сказал Конан. - А я много путешествовал и видел разные страны. Так ты хочешь сразиться с ним в открытом поле? Где-нибудь подальше отсюда? - Придется. Сердце воина восстает при мысли о том, что надо драться за стенами, только защищаясь. А чтобы заслужить верность своего народа, одной только королевской крови недостаточно. Быть правителем - значит обладать силой духа, почти что магической силой. Я должен выйти вперед и на виду у всей армии открыто вызвать узурпатора на битву. И разбить его в единоборстве. - И все же эта победа достанется дорогой ценой, - предупредил его Конан. - Я знаю. Во время своих странствий я участвовал во многих битвах. И о ведении боя я знаю гораздо больше Набо, так что мог бы разбить его без больших усилий. Но это не прибавит мне чести. Всегда найдутся люди, которые станут шептать, что царь Гома не настоящий воин, что он победил Набо не мужеством, но хитростью. А такие разговоры среди здешних воинов непременно дадут свои результаты, и остаток дней я буду занят подавлением мелких мятежей. - Ты серьезно подходишь к своему занятию правителя, - сказал Конан. - Я пойду с тобой на любую битву, и легкую, и трудную. Когда ты хочешь выступать? - Сначала мы должны точно определить ситуацию. Но долго ждать нельзя. Пойдем, я созвал совет вождей. Надо обсудить поточнее, в чем состоит дядина сила. Только глупец рвется в бой с закрытыми глазами. Они прошли в открытый двор перед домиком Гомы. Там уже собралось около сорока человек, судя по внешности, опытные воины. У многих на лицах шрамы, некоторые совсем седые, но у каждого в глазах свирепость льва. Кроме разноцветных перьев, принадлежность к тому или иному полку определялась по повязкам из длинного меха на руках и на коленях. У всех были снежно-белые щиты. При появлении своего правителя они подняли руки и приветствовали его криками. - Встань здесь, - сказал Гома Конану, усаживаясь на складной стул, покрытый шкурой леопарда. По обеим сторонам от него и сзади стояли воины с черными страусовыми перьями. Конан решил, что это личная охрана правителя. Гома сказал несколько слов, и вот очень ловко и умело воины соорудили карту долины. Коровий череп изображал город у озера, львиный символизировал крепость. Горстка речных раковин стала озером. Черные камни обозначали деревни, овально стоженные кости антилопы являли собой расположения войск Набо. Реки и ручьи изображались струйками голубоватого песка, а ряд кольев, воткнутых тупым концом в землю, стал цепью гор. Конан оценил все эти приготовления. Серьезный подход к делу. Любой немедийский генерал остался бы доволен. Больше часа Гома беседовал со своими вождями на языке, которого Конан не понимал. По тону и по жестам он мог лишь догадываться, что одни настаивали на решительных действиях, другие же предпочитали осторожность. Он заметил, что молодым воинам слова не давали. В продолжение этих переговоров Конан внимательно изучал карту. На своем веку он видел множество примеров того, как прекрасные армии тонули в крови потому только, что их лидеры не знали территории, на которой шло сражение. Конан отметил, что город у озера расположен в южной оконечности долины и что именно там и сосредоточены основные силы Набо. Остальные же разбросаны в северной части в виде небольших отрядов. Вместе со своими товарищами он проходил мимо этих лагерей по дороге к озеру. Гома повернулся к Конану: - Я понимаю, ты не знаешь, о чем мы говорим. Какие у тебя вопросы? - Вот эти отдаленные военные посты, - начал Конан, - для чего они? Только чтобы отражать нападения мятежников? - Частично для того, чтобы охранять скот королевскими силами. - Он особенно подчеркнул последние слова. - А частично это наша древняя традиция, согласно которой молодые воины должны несколько лет жить отдельно, небольшими отрядами, ухаживая за скотом и возвращаясь в город только в особые дни, во время праздников или церемоний. Но главная причина в том, что правитель хочет обеспечить спокойствие в отдаленных районах. - Он ничего еще не предпринял, чтобы их отозвать, сконцентрировать силы в городе? - Пока нет. Вот еще одна причина, почему надо наносить удар как можно быстрее. Конан улыбнулся: - А как тебе понравится план, который даст несколько быстрых, легких побед, много вражеской крови и к тому же сильно навредит Набо? - Я выслушаю такой план, - сказал Гома. Конан выдернул из земли копье. Его острием он стал чертить на карте свой план. Гома переводил для остальных. - Во-первых, вы должны разделить свои силы. Это всегда связано с риском, но стоит того. Небольшой отряд, одна треть или даже четверть от всего войска, должен сделать быстрый бросок на север, вдоль подножия восточной горной гряды. - Копье прочертило длинную линию на север долины. - Из соображений секретности этот бросок следует произвести в ночное время. Должны идти молодые и сильные, потому что спать им, возможно, совсем не придется. А на заре они должны будут повернуть на юг, охватив всю долину. Их задача - разбить все эти мелкие военные укрепления, причем так, чтобы люди не успели собраться с силами или предупредить соседей. Поэтому впереди основных сил отряда следует послать хороших бегунов, которые перехватывали бы гонцов, если таковые захотят сообщить об опасности другим укреплениям. - Мне нравится твой план, - сказал Гома. - Продолжай. - Утром в назначенный день, - говорил Конан, - но не слишком рано ты поведешь основное войско против Набо. Если хорошо рассредоточиться и сделать много шума, враг решит, что ты собрал все свои силы. Потом ты должен расположиться у города, подтягивая сюда все свои войска, - Конан начертил несколько линий, сходящихся у коровьего черепа, - а с тылу к тебе подойдут те, что бежали из северных укреплений. Ты можешь сохранять ту же позицию, но можно запутать Набо, я предлагаю для этого развернуться кругом и отойти недалеко от города. Таким маневром ты с двух сторон разобьешь бежавшие отряды. - Опустившись на колени, Конан перемешал все прутики и камушки на плане. Потом поднялся. - Теперь, получив дополнительное подкрепление, ты опять поворачиваешь отряд кругом и вызываешь правителя на бой. И если я правильно оценил их численность, ваши силы будут к этому моменту практически равными. Или даже преимущество будет на вашей стороне. Кроме того, твои люди воодушевлены легкой победой, а с ним в это время все те же голубые плюмажи, которые уже начинают подумывать, за кем им пойти. Вожди выслушали его речь с неослабевающим вниманием. Кто-то явно поддерживал, другие сомневались, но, когда Конан закончил, никто не сказал ни слова. Все смотрели на своего правителя и ждали окончательного решения. - Это хороший план, и я им воспользуюсь, - сказал тот наконец. - Но внесу одно изменение: я сам, лично, поведу отряд в долину. - Это неблагоразумно. - Конан нахмурился. - Царь не должен подвергать себя такому сильному риску, когда ведет войско в битву. - Так поступают у вас на севере, друг, но здесь это невозможно. Мои воины будут ждать от меня этого шага. А основным войском сможет управлять любой из верховных вождей. - Как хочешь, - сказал Конан. - Когда ты намерен выступать? - Ожиданием ничего не добьешься. Передовой отряд выходит сегодня в сумерки! - Ты из тех, кто быстро принимает решения, - одобрил Конан. - А что мне делать? Гома усмехнулся: - Пойдешь со мной? Мы, старые боевые псы, покажем молодым, что такое настоящий бой. - Да, я пойду с тобой. - Прекрасно. Оставь себе это копье, оно тебе пригодится. У меня есть еще кое-что для тебя: - Он крикнул что-то через плечо, и из домика появилась женщина, она несла что-то в руках. Гома взял у нее этот предмет и передал его киммерийцу. Конан стал внимательно его рассматривать. Это было медное кольцо, с которого свисали три блестящих черных пера. - Это значит, что ты принадлежишь к доверенным лицам правителя, - сказал Гома. - Любой воин должен уступить тебе дорогу, если на тебе эти перья. Конан примерил головной убор. - Завтра мы омоем в крови свои копья, - сказал он. Гома перевел, и эти слова вызвали у всех бурю кровожадного веселья.
   Глава 16. ДОЛИНА В КРОВИ
   Заходящее солнце заливало долину пурпурным светом, когда передовой отряд начал свои сборы. Для этой миссии Гома выбрал полк красноперых воинов. В нем в основном молодежь, которая жаждет проявить себя в деле и как раз подходит для этого тяжелого задания. Гома распорядился, чтобы весь день они провели на отдыхе, что, впрочем, выполнить было не так-то легко, потому что для многих этот бой был первым. Они должны сытно поесть, потому что с собой, кроме оружия, ничего брать нельзя, им надо лишь пройти по долине быстрым маршем и драться бок о бок со своим царем, пока он не взойдет на престол или не погибнет вместе со своими солдатами. Над головой мерцали первые звезды, когда Гома отдавал последние распоряжения, переводя их и для Конана. - Во время марша никакого пения и выкриков. Если кто-то споткнется и упадет, он должен молчать и так же в полной тишине подняться, если сможет. Если укусит змея, - страдать беззвучно и умереть молча. Воины с суровым видом выслушали эти приказы. - Пора, - сказал Гома. - Идем. Конан был в полной готовности. Ему выдали большой кусок леопардовой шкуры в качестве набедренной повязки и узкие браслеты длинного обезьяньего меха. Единственное, что теперь отличало его от остальных воинов, - длинный меч и нездешняя внешность. Щита у него не было, но, если понадобится, он всегда сможет позаимствовать его у противника. Цепь красноперых воинов продвигалась сквозь собравшуюся толпу. По приказу правителя не было ни пения, ни приветственных выкриков, но люди подбадривали воинов низким звериным рычанием, звучавшим куда более воинственно, чем любые льстивые восхваления. Миновав стены форта, отряд двинулся быстрее, потом еще быстрее, потом перешел на бег, поглощавший милю за милей. Впереди шли самые молодые, те, кто хорошо знал окрестности, потому что пас здесь скот. За ними шел Гома и его черноплюмажная охрана, включая и Конана. Потом - все остальные; бег сопровождался воинственным пением, которое звучало, впрочем, как шепот. Взошла луна и залила долину бледным светом. Для юношей с крепкими ногами ее свет был так же привычен, как и дневной, ведь они множество ночей в своей жизни провели под открытым небом, оберегая свой скот. В кустах притаились огромные хищники: припав к земле, они удивленно смотрели на непонятную процессию. Инстинктивно они чувствовали, что этой командой, вооруженной звенящей сталью, насытиться не удастся. Глупые подслеповатые носороги фыркали и отворачивались, не желая иметь дело с чужими. Гома молчал. Ночь была прохладной, но люди вскоре были мокрые от пота, и пение слышалось слабее. Однако ни один даже не споткнулся. Именно поэтому Гома и остановил свой выбор на самых молодых. Время шло, и луна продолжала свой привычный путь по небосводу. Кое-кто начал уставать, но из строя ни один не вышел. Дышать стало тяжело, вот уже слышатся хрипы, но остановиться - значило бы обречь себя на несмываемый позор. Когда они добрались до северной оконечности долинй, даже у самых крепких силы были на исходе. На широком лугу Гома приказал устроить привал, и люди в изнеможении попадали на траву. Конан и Гома, однако, дышали почти спокойно, и только их тугие мышцы блестели от пота. На правителе не было никаких украшений. В левой руке он держал маленький круглый щит из шкуры бегемота, а правой небрежно поигрывал своим неизменным топориком. - Солнце восходит, - сказал Гома, пристально вглядываясь на восток, где над цепью гор появилась тонкая полоска бледного света. - Совсем скоро откроется его светлый лик. Но прежде мы должны начать бой. Это последняя заря правления Набо. Когда солнце сядет, долиной будет править истинный царь. - Не хотел бы я быть здесь царем, - сказал Конан. - Земля прекрасная, но ее красоту отравляет озеро. - Это правда. В своих странствиях я видел многие земли и подумываю теперь о том, что надо увести отсюда мой народ, подальше от этого озера. Мы найдем другую землю, такую же плодородную и благодатную, где есть пахоты и пастбища и где нашему скоту будет вольготно. - На такие места обычно есть претенденты, - заметил Конан. - Такова жизнь. Но за все это время я ни разу не встретил воинов, которые были бы сильнее моих. Когда мы найдем подходящее место, мы прогоним тех, кто там живет, и займем его сами. Богатства - награда сильных и смелых. Так было всегда. - Да, так было. Что ж, пора. Я уже вижу на полмили. - Да. Будем убивать. - Гома отдал приказ, и воины вскочили на ноги. Они готовились к битве, и на их лицах сверкали свирепые усмешки. Издав последний боевой клич, Гома высоко поднял свой топорик и побежал вперед. Воины с теми же криками последовали за своим правителем. Конан бежал рядом с Гомой, его длинные ноги несли его так же легко и беспечно, как несут ноги скаковую лошадь. Через несколько минут они увидели первый лагерь. Он стоял на берегу небольшого ручья. У костров сидели несколько человек, которые уставились в полном изумлении на открывшееся зрелище, возникшее, наверное, из кошмарного сна. Они вскочили и подняли крик. Из хижин выскакивали люди, полусонные, они хватались за оружие, но красноперые воины не давали им опомниться. Это была не битва, а бойня. Царю даже не понадобилось взять в руки свой топорик. Он просто стоял в стороне и смотрел, как его воины пускают в ход копья. Не принимал участия в битве и Конан. Работа неизбежная, но унылая, такая не для него. Когда в живых не осталось никого из противников, отряд вновь выступил в путь. От вида крови молодые воины пришли в еще большую ярость. Те, кому еще не удалось окропить свое копье кровью, жаждали поскорее восполнить этот недостаток. В следующем лагере не спали, отряд вовремя заметили и встретили во всеоружии. Хотя лагерь уничтожили быстро, сражались противники мужественно. Конан видел, что Гома сам убил двоих молниеносным ударом топорика, легко отражая своим небольшим щитом вражеские копья. К Конану бросился высокий воин с белым пером, за длинным щитом его почти не видно. Киммериец зажал меч в правой руке, копье - в левой. Отведя вражеское оружие, он сильным ударом меча расколол щит и с быстротой змеи вонзил свое копье в незащищенное тело. Оглядываясь в поисках следующей жертвы, он заметил, что бой почти окончен. Белых плюмажей уже почти не видно, но и среди красноперых есть убитые и раненые. - Пойдемте, - сказал Гома, - стряхивая с топорика человеческие внутренности. - Утро только начинается. - И хорошо начинается, - сказал Конан. В следующем лагере располагался отряд голубых плюмажей. Воины выстроились в оборонительную линию, но вели себя как-то неуверенно. Приказав своим остановиться, Гома обратился к врагам с краткой речью. - Я предложил им выбор, - сказал он Конану. - Пойти со мной и убивать белых или умереть на месте. У них есть время двадцати выдохов, чтобы принять решение. Слышалось невнятное бормотание голосов, которое потом перешло в громкие выкрики. Опустив копья, воины бросились навстречу своему новому царю. Это пополнение с лихвой восполнило потери предыдущей битвы. С новыми силами отряд продолжал свой путь. Утро разгорайтесь. Лагеря белых сдавались после коротких быстрых стычек. Когда воины с голубыми перьями видели среди нападающих такое множество своих, они сами присоединялись к отряду Гомы, даже без его речи. Обновленный отряд с боевыми криками двигался вперед, оставляя за собой смерть и разрушение. Когда они подошли к городу, копья воинов были красными от крови. Отряд понес небольшие потери, которые были ничто в сравнении с ценой возмездия. Воины нескольких последних укреплений издалека заметили большой отряд и успели подготовиться к бою, но как же велико было отчаянье белых плюмажей, когда они обнаружили, что и от стен города их отделяют мощные вражеские силы. Как один человек, войска развернулись кругом, представив смятенным врагам свои щиты и острые копья. С отчаяньем обреченных белые перья ринулись на стройные ряды, а сзади на них уже наседал подоспевший отряд. Слышались боевые кличи и стук копий, трава у стен города обагрилась кровью. Конан колол копьем и рубил мечом, настигая бегущих и отражая нападающих. Эту мясорубку надо заканчивать как можно быстрее, иначе Набо может воспользоваться суматохой и сам пойдет в атаку. Через несколько минут поле являло собой залитую кровью бойню. Когда все было кончено, отряд по приказу Гомы перестроился. - Я выдвинул вперед желтоперых, - пояснил он Конану. - Они - самые сильные. Потом - зеленые, полк небольшой, но это опытные воины, они не впадут в панику, если первым придется отступить. Красные - самые последние, потому что их силы на исходе. Голубые плюмажи встанут на левом фланге. Пусть привлекают своих на нашу сторону. Конан оглядел городские стены. Людей собралось множество, но его товарищей среди них не было. Набо, похоже, не собирается защищать город, потому что воинов не видно и ворота свободны. Над самым входом в город стоял и сам правитель, обозревая открывшееся редкое зрелище. Справа от него сморщилась старая Агла. Колдунья шептала проклятья, которые из-за шума битвы все равно никто не слышал. Слева от правителя возвышалась фигура Сетмеса. Когда все приготовления были закончены, Гома повернулся к Конану: - Сейчас я собираюсь бросить дяде вызов. Он скажет, что я самозванец, я же докажу обратное. Я предложу ему единоборство, а он откажется. Тогда начнется бой, и мы разобьем его войско. Убивай всех без исключения. Ни один из сторонников Набо не должен остаться в живых. Но самого Набо не трогай. Только царь может поднять руку на царя. - Но он не царь, - сказал Конан. - Он узурпатор. - Не важно, он должен достаться мне. Я убью его, и люди должны это видеть. - Как хочешь, но, если он нападет на меня первый, я за себя не отвечаю. Никто не остается в живых, если атакует меня с оружием в руках. - Тогда держись от него подальше, - мрачно заметил Гома. Все готово, и царь Гома вышел вперед. Приветственные крики его войска сотрясали все вокруг, люди стучали копьями о щиты, а их возгласы сливались в один восторженный рев обожания. Из-за городских ворот показались белые воины, вот они уже выстроились в боевой порядок перед стенами. За ними следовал полк голубых плюмажей. Конан быстро прикинул их численность. Вместе эти два полка насчитывали почти столько же людей, сколько в войске Гомы. Благодаря солдатам Сетмеса силы сравняются. Теперь многое зависит от синих плюмажей, к кому они примкнут. С левого фланга им уже что-то кричали воины Гомы, но те стояли с непреклонными каменными лицами. Гома поднял топорик, и все звуки стихли. Он приблизился к вражескому войску на расстояние полета копья и обратился к тем, что стояли над воротами. Набо молчал, но Агла что-то сказала, и ее слова вызвали смех у горожан, которые собрались на стене. Тогда Гома обнажил торс, сбросив свое красное одеяние. Конан не видел, что именно предстало взорам горожан, но смех мгновенно смолк и по толпе прокатился ропот изумления. Потрясая топориком, Гома опять обратился к Набо. Узурпатор что-то высокомерно ему ответил. Конан понял, что единоборство отклонено. Он заметил, что вражеское войско этим недовольно, особенно воины с голубыми перьями, они, видимо, ожидали, что правитель примет вызов и будет драться за свой трон. Его отказ противоречил их понятиям о чести, это и к лучшему. Вперед вышли стигийские солдаты, они плотными рядами встали перед городскими воротами. Бумбана нигде не видно. Все они, воины и солдаты, ждали в нервном нетерпении, когда начнется тяжелый и кровавый день. Повернувшись к правителю спиной, Гома пошел к своим войскам. Вдруг позади него стигийский солдат сделал какое-то движение. Не успел арбалетчик отпустить тетиву, как Конан был уже рядом с Гомой. Схватив его за руку, киммериец сильным рывком оттащил Гому в сторону, в эту секунду мимо что-то просвистело. Послышался звук удара и глухой крик. Воин в первом ряду схватился за оперенный пояс на груди. Там, где оружие прошло сквозь его кожаный щит, осталось небольшое аккуратное отверстие. - Так они хотят подлостью погубить помазанного правителя?! - взревел Гома. - Это наемники, - сказал Конан. - И вот один решил, что есть подходящая возможность прикончить вражеского предводителя. - Он одарил Гому холодной улыбкой. - Я сам был наемником. Я сам так поступал. Набо что-то крикнул, и один из его воинов, размахнувшись, вонзил копье в тело только что стрелявшего арбалетчика. Сетмес хмуро выслушивал упреки узурпатора. - Раздор между союзниками,- заметил Конан. - Все к нашему благу. - Довольно об этом, - сказал Гома. - Пора начинать. Я мечтаю поскорее занять место моих предков. - Взмахнув высоко топориком, он поднял руку, указывая на вражеское войско. Желтоперые воины с грозными криками рванулись вперед. Конан и Гома последовавши за ними, держась поближе к центру. Битва за долину началась. В этом бою не нашлось места изобретательности или хитрости. Грубая сила шла против грубой силы. Копье ударялось о шит или с омерзительным звуком пронзало человеческое тело. Тяжелые дубинки разбивали черепа, короткие мечи рубили руки и ноги, и в воздухе висел запах свежей крови. Люди кричали, выли и... пели. Горожане со стен выкрикивали проклятья, раздавались возгласы поддержки, а жители близлежащих деревень собрались у холмов, чтобы посмотреть на удивительную битву. Конан колол и рубил в кровавой ярости, все его существо охватило боевое буйство предков. Древко его копья раскололось от удара о твердый щит. Зажав обеими руками меч, киммериец действовал им теперь с удвоенной силой, разрубая щиты одним ударом, а уже вторым умерщвляя противника. Бок о бок с киммерийцем Гома широко размахивал своим топориком, точно отражая удары маленьким щитом. Вражеских воинов еще до его удара сражали наповал королевские знаки Гомы. Повсюду вокруг этих двоих чувствовалось присутствие элитной гвардии черных перьев. В ярости битвы стройные ряды рассыпались, и люди дрались уже отдельными кучками. В этот момент один из вождей Гомы что-то прокричал, и в бой вступила еще одна линия - зеленоперых. Белые плюмажи были теперь в полном отчаянье, но никто и не думал признать себя побежденным. Милосердия все равно сегодня ждать не придется. На этой второй стадии битвы командир голубых плюмажей наконец решился. Он уже показал свое воинское искусство, потому что не послал свой полк в самую гущу битвы, где в суматохе им пришлось бы отбиваться от двух противников. Сейчас по его команде воины развернулись и внезапно атаковали стигийских наемников, охранявших ворота. С радостными криками им на помощь бросились голубые плюмажи с левого фланга Гомы. Шло два отдельных сражения: разноцветные войска Гомы против белых плюмажей и синие - против стигийцев. Очень скоро голубые плюмажи стали ощущать серьезные потери. Их бурная ярость натолкнулась на холодную, методичную дисциплинированность цивилизованных солдат. Как обычно и бывает в подобных случаях, солдатская дисциплина с лихвой восполнила численный недостаток. Воины шли плотными рядами, и каждого защищал не только собственный щит, но и щиты соседей с обеих сторон, так что можно было сосредоточить все внимание на противнике. А благодаря крепким доспехам солдат нанести им удар было не так-то легко.