- А если судно не останавливается вблизи нужного места? - спросил Конан.
- Изредка приходится начинать и в дневное время, или вечером, когда они еще не спят. Вот почему нам всегда нужны опытные воины вроде вас. Если мы все будем с мечами, на нас непременно обратят внимание, но такие два чужестранца с севера... - Он пожал плечами. - Все знают, что северяне без оружия не ходят. Значит, никто ничего дурного и не подумает.- Он заметно воодушевился. - Представьте себе, что мы выбрали подходящее судно. Обычно там бывает не больше трех-четырех человек, способных оказать серьезное сопротивление. У них могут оказаться кинжалы или дубинки. Наши речники любят хорошую драку, хотя среди них редко попадаются люди, толком умеющие владеть мечом. В таком случае вы располагаетесь поблизости от них и по моему сигналу убиваете их, пока они не разобрались, что к чему.
- А когда с опасными людьми будет покончено, - продолжил его мысль южанин, - с остальными пассажирами справиться уже легко. Обычно они бухаются на колени и умоляют о пощаде. Тогда их можно резать, как овец.
- Это не по-мужски, - угрюмо буркнул Конан.
Речные пираты подумали, что это он о пассажирках, и согласно закивали.
- Отлично все придумано! - воскликнула Калья, делая вид, что слегка захмелела. - Нас утомила законопослушная жизнь. Что скажешь, Конан?
- Дело верное, все продумано. Клянусь Кромом, те, кто не способен постоять за себя и за свое имущество, вообще не имеют права владеть чем бы то ни было!
- Включая свою собственную жизнь, - добавила Калья. Затем с наигранным безразличием она спросила: - И когда же мы увидим вашего замечательного предводителя?
- Возможно, очень скоро. Он иногда присутствует во время захвата судна.- Стигиец поднял бурдюк с вином в шутливом приветствии: - Добро пожаловать в наше братство!
Глава 14
Тахарка сидел на веранде своей виллы и созерцал идиллическую картину. Внизу широко растекся Стикс, по нему сновали лодки, степенно проплывали суда. Тахарка смотрел на них и думал, что, если он захочет, ему будет принадлежать все. Как если бы птицы и звери сами являлись к нему ощипанные, выпотрошенные и насаженные на вертел.
Он упивался сознанием того, что, в отличие от людей там, внизу, реальность жизни не была для него тайной за семью печатями. Он узнал, под этой безмятежной гладью на самом деле скрываются кровь и смерть. Раб принес и поставил рядом с ним поднос с засахаренными фруктами. Тахарка бросил приглянувшийся ему кусочек в рот и раскусил белыми, крепкими зубами.
Эту старую, давно покинутую виллу у самого берега реки он обнаружил на одном из небольших островков. Кроме нее на островке были еще руины древнего храма - обычное для Стигии зрелище. Настолько древней была эта страна, что каждые полмили натыкаешься на развалины каких-то старых построек. Место ему понравилось. Он занял виллу, рабы привели ее в порядок. Если кто-то из проплывающих мимо и обратил внимание на новых обитателей острова, то подумал бы, скорее всего, что какой-то купец или знатный человек решил здесь поселиться. Во всяком случае, власти не интересовались новыми поселенцами.
Посмотрев вниз, Тахарка увидел Куулво, поднимающегося по длинной белой лестнице. Нижние ступени ее были темного цвета: во время поднятия Стикса их покрывала вода.
Куулво и в жару не расставался со своей гиперборейской одеждой. , - подумал Тахарка, а вслух сказал:
- Ну, как дела, мой друг? - И жестом указал на груду подушек рядом с собой.
Гиперборей тяжело плюхнулся на подушки и стянул с головы шлем.
- Все отлично, хозяин. - Он отдувался от жары. - На этой неделе мы захватили шесть приличных посудин, товар уже сбыли. Кто бы подумал, что можно с легкостью заниматься пиратством в центре цивилизованного мира. В Офире хоть все было понятно: война, беззаконие, разгул бандитов всех мастей.
- Другие страны - другие возможности, - ответил Тахарка. - Здесь мы не берем рабов и не захватываем пленников, чтобы потом требовать за них выкуп. Страна настолько богата, что нам это, в сущности, и не нужно. Судов на реке не счесть, и когда время от времени какое-нибудь пропадает, никому до этого и дела нет. Большие расстояния, которые они проходят до места своего назначения, тоже облегчают нам задачу: когда еще кто-то там спохватится об исчезновении судна.
- Все это очень для нас удобно, - заметил Куулво. - Ведь на севере совершишь один-два рейда - и пожалуйста, королевские стражники тут как тут. А уж если пропадет караван - вся провинция встает на дыбы. Противно даже вспоминать.
- Ну вот, разве здесь не лучше? Разве эта страна не создана для парней вроде нас с тобой?
- Так-то оно так, - не очень уверенно отозвался Куулво. - Но здесь есть кое-что, что мне не по душе. Слишком уж все просто получается. Захватывать эти суда - все равно что работать на скотобойне. Не нужна ни тебе дерзость, ни быстрая сметка. Нет риска, никто не скачет за тобой по пятам. Пиратство на Стиксе не требует от человека никаких усилий.
Тахарка вздохнул:
- Твоя правда. Это даже скучно. Мне так же, как и тебе, не хватает жара схватки, яростной битвы. Но не беспокойся, я думаю, скоро власти спохватятся и начнут за нами охоту. Это неестественное спокойствие не может продолжаться до бесконечности. А власти здесь грозные.
- Грозные, но уж больно медлительные. - Куулво поморщился. - Пока они собираются, мы уже будем далеко отсюда. - Он взял кубок охлажденного вина, который ему поднесла полуобнаженная невольница. Черты прекрасного лица девушки указывали, что родом она из юго-западных пустынь. Отпив глоток, Куулво заговорил вновь: - Я все не могу забыть киммерийца и одноглазую. Интересно, что с ними сталось? Они причинили нам хлопот больше, чем все короли отсюда до самой Аквилонии вместе взятые.
Тахарка с неудовольствием поерзал на месте. На миг ему показалось, будто на солнце набежала туча.
- Ты знаешь, они потеряли наш след. Далеко отсюда, еще на севере Кофа. Они никогда нас не найдут. Может, их и на свете-то давно нет.
- Они живы, - послышался голос из раскрытой двери. Человек, появившийся следом, с таким же успехом мог быть выходцем с того света. - Одноглазая ведьма все еще ищет меня, я это чувствую. Тот, кто не умер однажды, не умрет никогда.
Аксандриас выглядел не многим лучше скелета, так он похудел. Мускулы, как веревки, проступали под пергаментной кожей, обтягивающей выпирающие кости. Голова его, покрытая тонкими редкими волосами, была и в самом деле похожа на череп. Бескровные губы судорожно кривились, обнажая длинные желтые зубы. А взгляд его так ужасен, что даже видавшие виды Тахарка и Куулво отвели глаза.
- Спокойнее, мой друг, спокойнее. - Голос Тахарки задрожал. - Даже если они и живы, даже если они найдут нас и явятся сюда, чего бояться нам, троим сильным мужчинам? Один воин и одна одноглазая с вороньим голосом. Зачем нам бояться этой швали? - Голос его теперь звучал неубедительно даже для его собственных ушей.
- Они придут сюда, - произнес Аксандриас замогильным тоном, - и придут скоро. - Он повернулся и, как слепой, вышел.
- Хозяин, - сказал Куулво, - по-моему, он окончательно свихнулся. Почему ты не убьешь его и не прекратишь его мучений?
- По правде сказать, мой друг, - доверительно проговорил Тахарка, - я вовсе не уверен, что могу убить его. Плоть его разрушается на глазах, но с каждым днем он становится все опаснее. Он теперь никогда не спит, и поймать его врасплох невозможно. Хоть он и выглядит точно ходячий труп, но он вдвое сильнее и проворнее, чем тогда, когда мы были в Кротоне. - Тахарка помолчал и подавленно продолжил: - А вчера, когда мы с ним шли по вилле, то наткнулись в коридоре на двух обнявшихся рабов. Почему-то это привело его в ужасную ярость, он выхватил из-за пояса нож и прикончил их так быстро, что я не успел и глазом моргнуть. Ты не представляешь себе - простым ножом он разрубил их обоих, можно сказать, пополам! Потом пришлось полдня отмывать пол и стены. - Он откинулся назад, отпил большой глоток вина. - Да, мой друг, я допустил ошибку, мне следовало убить его еще тогда, когда он только начал принимать проклятое снадобье жреца. Но что хуже всего, он жутко мне надоел. А ведь как он забавлял меня прежде! Теперь же он не может ни о чем думать, кроме своей одноглазой ведьмы. Мне иногда даже хочется, чтобы она появилась и они прикончили бы друг друга. Или мы прикончили бы победителя, пока он или она торжествовали бы победу.
- Вот еще морока на нашу голову, - Куулво вздохнул.
Тахарка наклонился к нему поближе.
- Послушай, а почему бы тебе не попробовать пристукнуть его? Я с радостью отдам тебе его долю.
- Уволь меня, хозяин, - ответил, не задумываясь, гиперборей. - Я придерживаюсь правила убивать только нормальных людей. Но это снадобье наверняка и так в ближайшие дни доведет его до могилы. Удивительно, что он вообще еще жив.
- Хотелось бы верить, - мрачно откликнулся Тахарка.
Куулво поднялся на ноги.
- Что ж, пора. Нынче ночью ожидается захват двух барок. Это, конечно, хорошо, но как бы нам не увлечься. Даже медлительные власти рано или поздно очнутся.
- Не думай об этом,- сказал Тахарка, потягиваясь. - Мы ведь здесь долго не пробудем. Месяц-другой - и только нас и видели. А то можно будет совсем умереть от скуки.
- Отлично, - откликнулся Куулво. - А куда мы двинемся?
- Можно будет спуститься вниз по Стиксу до устья, а оттуда в какой-нибудь бойкий порт. Например, в Мессантию. Или на Барахские острова. Это речное пиратство - приятное дело, но уж больно скучное. Говорят, на море веселее.
Куулво расплылся в широкой улыбке.
- Я думаю, это будет здорово! Настоящий бой - что может быть лучше! И настоящие противники вместо этих трусливых овец. Скорее бы податься туда.
Тахарка задумчиво смотрел вслед гиперборею, спускающемуся по ступенькам к реке, где его ждала узкая легкая лодочка. Да, жизнь на Стиксе спокойная и привольная, но он будет рад убраться отсюда. Что-то удручало его. Почему-то именно на этом чудном острове ему было особенно тошно. Сам не зная почему, он взглянул на развалины храма. Да, он будет рад убраться отсюда. И возможно, даже раньше, чем собирался.
Эта барка была больше, чем та, на которой Конан и Калья приплыли в Нахмет, и гораздо роскошнее. Каюты намного просторнее и убраны заметно пышнее. На ней плыли состоятельные граждане из города, лежащего далеко на востоке в нескольких неделях пути. Они отправились поклониться великим храмам Кеми. Путешествие паломников должно было продлиться в общей сложности год. Одним словом, они представляли собой идеальную поживу для пиратов. Грузовой отсек барки был занят главным образом принадлежащим пассажирам добром: богатыми нарядами и прочими вещами.
- Уже скоро, - сказала Калья.
Они расположились на носу барки среди канатов, якорей, заляпанных грязью, и клеток с кудахтающей и крякающей птицей, не ведающей о своей близкой кончине под ножом повара.
- Похоже, что так. - Конан сидел на палубе, скрестив ноги, и его громадный меч лежал у него на коленях. В руках он держал точильный камень, которым ритмично водил по острию клинка, сверкающего на солнце. Кожа у него и так всегда была обветренная, а палящие лучи южного солнца сожгли ее до такой черноты, что не многие признали бы в нем северянина.
Они сели на барку три дня назад, заплатив за проезд на палубе. Стигиец и темнокожий южанин были уже там: они нанялись на судно матросами, заранее позаботившись об освобождении рабочих мест: накануне они напоили, а потом прирезали двух членов команды.
Киммериец со своей спутницей были предоставлены самим себе. У обоих был облик иноземцев, особенно у Кальи, которая из-за жары отказалась от своего вечного плаща. Их это вполне устраивало. Пока еще никто с ними не заговаривал, и, судя по всему, никто их не узнал.
Они подняли глаза, когда между ними прошлепала пара босых ног. Это был стигиец. Он притворился, что не обращает на них никакого внимания. Делал вид, будто разыскивает что-то среди разбросанного на носу корабельного барахла.
- Сегодня ночью, - тихо проговорил он, - когда причалим. Дождитесь, пока они уснут. С севера придут две лодки. Как только увидите их, начинайте. Ты, Конан, возьмешь на себя капитана, ты, женщина, - помощника. Ну, а мы позаботимся о команде. - Не сказав больше ни слова, он ушел.
- Сегодня ночью, - выдохнула Калья. - Сегодня ночью мы покончим с ними.
- На этот раз они от нас не уйдут, - откликнулся Конан. Он поднял клинок и внимательно оглядел его со всех сторон. Решив, что лезвие еще недостаточно острое, опять принялся водить по нему точильным камнем.
Солнце клонилось к закату. Несколько часов назад они оставили позади один небольшой городок, а следующий был еще не скоро. На этом участке реки деревни встречались не так часто, как в других местах. На южном берегу пустыня почти подступала к Стиксу, на северном простирались обширные пастбища. Поселения отстояли друг от друга на несколько миль.
Пассажиры заканчивали ужинать, когда капитан приказал бросить якорь ярдах в десяти от северного берега.
- Узрите злосчастие, что принесла война, - высокопарно изрек жрец в одеждах храма, посвященного одному из местных богов, Бэсу. Он простер руку в сторону голого южного берега.- Когда-то это была процветающая провинция, с плодородной землей и тучными стадами, где в довольстве и достатке жило много людей. Но королю, который правил здесь в те давние времена, показалось этого мало, и он напал на своих соседей. Ему сопутствовала удача, и жителям провинции пришлась по душе легкая добыча, которую они захватили у соседних народов. Они перестали сеять и жать, их оросительные каналы засорялись и пересыхали, дамбы разрушались, плодородные земли зарастали сорняками. К тому времени, когда их король умер, награбленное ими добро иссякло, а земля их оскудела из-за долгих лет небрежения.
Пассажиры выслушали слова жреца в почтительном молчании.
- А мне так представляется, что эти люди славно пожили, пока ими правил король, - громко заявил Конан. - Совершать набеги на соседей намного веселее, чем всю жизнь гнуть спину на кучу бездельников-жрецов. - Он обглодал до конца ребро, которое держал в руках, и швырнул его в реку.
- Ты варвар и ничего не понимаешь! - возмутился жрец. Наверное, в первый раз в жизни ему кто-то возразил. - Вы, северяне, подобны диким зверям, которые поедают друг друга. Предназначение цивилизованного человека состоит в том, чтобы служить королю, поклоняться богам и почитать их слуг, жрецов.
- Тогда сохрани меня Кром от цивилизации, - бросил Конан. - Она лишает мужчин мужества.
- Как ты думаешь, - спросила Калья немного позже, - Тахарка будет в одной из этих лодок?
- Сомневаюсь, - ответил Конан. - Но кто-нибудь наверняка знает, где его найти, его и Аксандриаса. Не забудь, всех убивать нельзя. Кто-то должен остаться для допроса.
Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь храпом пассажиров. Конан ощутил толчок в плечо. Перед ним, приложив палец к губам, стоял стигиец. Он присел на корточки рядом с Конаном.
- Лодки на подходе. Займите свои места.
Конан и Калья встали, потягиваясь.
- А где твой друг-южанин? - спросил Конан, не заботясь о том, чтобы приглушить голос.
- Тихо ты! - прошипел стигиец. - Разбудишь! Он прямо под нами на главной палубе. Зачем он тебе?
Калья начала спускаться вниз по трапу, а Конан задал еще один вопрос:
- Какой сигнал ты подаешь лодкам, чтобы они подошли?
- Три раза поднимаю и опускаю фонарь, - ответил пират. - Да что это на тебя нашло?
- Ничего, - ответил Конан.
Он выхватил меч и нанес единственный удар. Тот рухнул на палубу, не издав ни звука.
Услышав придушенный возглас, Конан птицей слетел на главную палубу и увидел Калью, которая, вытирая клинок, стояла над неподвижным телом южанина. Конан прошел на корму, лавируя между спящими.
Капитан сидел у почти угасшего огня, разведенного в ящике с землей.
- Кто там? - спросил он тихо, чтобы не разбудить своих состоятельных пассажиров. - Мне послышался какой-то шум.
Конан взял фонарь, стоявший у ног капитана.
- Вам не о чем беспокоиться, - ответил он, перегнулся через леер и опустил фонарь почти до воды, потом выпрямился и поднял его, и так три раза подряд.
- Что это ты делаешь? - строго спросил капитан. - Ты пьян? Или сошел с ума?
- Не угадал. Просто сейчас сюда явятся пираты. Хочешь жить - сиди тихо.
- Какие пираты?! Нет, ты точно рехнулся!.. - Слова замерли у него на губах, когда он вдруг увидел над фальшбортом чью-то отвратительную физиономию.
- Живых не осталось? - поинтересовался новоприбывший.
- Все в порядке, влезайте, - ответил ему Конан.
Глаза капитана полезли на лоб, когда через борт вскарабкалось с полдюжины бандитов. В это время причалила вторая лодка.
- Сэт! - воскликнул вдруг один из пиратов. - Да они живы! Они просто спят!
Люди на палубе зашевелились, ничего не понимая спросонья.
С леденящим кровь боевым кличем набросился Конан на пиратов. В доли секунды он отрубил одному руку с кинжалом и снес голову другому. Он обернулся и увидел Калью, пронзившую насквозь какого-то здоровенного бандита. В этот момент начали перелезать через борт и люди из второй лодки.
С боевым кличем Конан устремился на них и успел прикончить двоих, еще не успевших перелезть через борт. Калья вступила в схватку с человеком, который, судя по всему, знал, как обращаться с мечом. Один из бандитов поскользнулся в луже крови и упал на палубу. В тот же миг нога Конана переломила ему шею. Но вот через борт перемахнула знакомая фигура.
- Ну, наконец кто-то решил дать нам отпор! - прогремел голос с сильным гиперборейским акцентом.
Держа в правой руке плащ, Куулво замер, озираясь по сторонам. Два испуганных матроса метнулись мимо него. Почти не глядя, гиперборей взмахнул пару раз мечом, будто отмахиваясь от докучливых насекомых. Смертельно раненные матросы с воем покатились по палубе.
В этот момент серые глаза гиперборея остановились на обнаженной спине Кальи, продолжавшей бой со своим умелым противником. Куулво шагнул вперед, намереваясь пронзить ничего не подозревающую девушку мечом. Но Конан мгновенно отбил его удар. Куулво, быстрый как кошка, молниеносно повернулся в сторону новой угрозы.
- Киммериец! Ты жив! - прорычал он. - Отлично! Теперь я убью тебя!
На барке царил хаос. Матросы и пассажиры метались как угорелые, не в силах понять, что тут происходит. Они скользили и падали на мокрые от крови доски палубы. Другие в свою очередь спотыкались об упавших и тоже падали. Кто посмелее, вытащили свои нарядные кинжалы и бестолково размахивали ими вокруг себя. А более сообразительные попрыгали в воду и устремились к берегу вплавь.
- Не ты мне нужен, гиперборейский пес, - презрительно бросил Конан. Мне нужен твой хозяин и еще мерзкая змея Аксандриас. Где они? - Конан глядел на гиперборея с лютой ненавистью. Над головой он держал обеими руками меч.
- Ты скоро увидишь их. Я сам отвезу им твою голову и голову одноглазой. Кстати, как зовут тебя, мальчик?
- Я Конан из Киммерии, воин.
- Я Куулво из Гипербореи, воин. Почему ты преследуешь моего хозяина?
- Он убил моих друзей. - Конан зорко следил за всеми движениями гиперборея.
- Мой хозяин - великий человек, но он не понимает северян.
И Куулво коршуном налетел на Конана. Его первый, быстрый, словно молния, удар обрушился сбоку. Конан, хоть и был готов к атаке, с трудом успел отбить его. Он рубанул сплеча, метя Куулво в шею, но тот отступил на шаг и парировал удар мечом. Они продолжали обмениваться короткими, расчетливыми ударами, обычными для близкого боя. Оба, несмотря на большой рост, были легки и подвижны и орудовали тяжеленными мечами с такой же легкостью, с какой мальчики фехтуют прутиками.
На Конана случайно налетел какой-то пират, и юноша, мимоходом стукнув его в висок эфесом, подхватил падающее тело и бросил в гиперборея, лишив того возможности преимущества. Он высоко поднял меч, готовясь мощным ударом поразить Куулво, но меч лишь воткнулся в деревянную рею над его головой.
С торжествующим криком гиперборей обрушился на Конана всей своей тяжестью. Конан полетел кубарем и с силой врезался в фальшборт. Искры посыпались у него из глаз, но он вовремя очнулся и заметил, что ему прямо на голову опускается страшный палаш. Он мгновенно перекатился в сторону, и как раз вовремя: тяжелый клинок вонзился в дерево там, где только что была его голова. С проклятьями Куулво принялся освобождать застрявший меч. Тогда Конан схватил гиперборея за ноги и с усилием перекинул через борт. Раздался оглушительный всплеск.
Готовясь последовать за своим врагом, Конан крикнул через плечо:
- Калья, оставь одного в живых!
Он нырнул туда, где еще расходились круги от падения Куулво, а когда вынырнул, никого не увидел. Конан принялся вертеть головой во все стороны, но тут чья-то мощная рука схватила его сзади за шею. Конан попытался ударить Куулво кинжалом, но тот перехватил его руку и сжал, точно клещами. Задыхаясь, Конан протянул свободную руку и ухватился за шлем Куулво. Из последних сил он дернул шлем вверх, порвал подбородочный ремень и сорвал шлем с головы Куулво. Потом Конан вцепился Куулво в волосы, а ногами стал колотить его под водой. Гиперборей не выдержал и разжал свои железные руки. Но прежде Конану пришлось выпустить кинжал. Некоторое время они боролись, но ни тот ни другой не мог взять верх над противником. Илистое скользкое дно реки давало мало опоры. Улучив момент, Куулво обхватил Конана обеими руками, прижав его руки к бокам. Как Конан ни старался, он ничего не мог сделать. Гиперборей был самым сильным человеком из всех, кого ему приходилось встречать.
Если бы Куулво продолжал прижимать подбородок к груди, он, скорее всего, сумел бы сломать Конану спину. А если тот потерял бы сознание, гиперборей мог его без хлопот утопить. Но ему захотелось насладиться агонией побежденного. Он поднял голову, чтобы взглянуть на Конана. Но как только подбородок Куулво оторвался от груди, Конан вцепился зубами ему в горло. Он почувствовал хруст какого-то хряща, и в рот ему хлынула горячая кровь.
Куулво тщетно пытался оторвать от себя киммерийца. Конан схватил его за кисти рук и рванул назад. Оба скрылись под водой.
Через несколько минут Конан перелез через борт барки. Таким изнуренным Калья его еще никогда не видела: на него страшно было смотреть. Киммериец поискал глазами свой меч. Он так и остался торчать воткнутым в рею. Конан рывком вырвал его из дерева и сунул в ножны. Не обращая внимания на причитающих пассажиров и успокаивающих их офирцев, Конан подошел к Калье:
- Где у тебя живой?
Калья кивнула головой в сторону связанного бандита:
- Не желает разговаривать.
В волосах Конана запутались водоросли. Он был весь измазан речным илом. Из ссадин и царапин сочилась кровь, расплываясь по мокрой коже. Глаза его горели диким огнем. Он был похож на демона, вынырнувшего со дна Стикса. Конан схватил пленника за одежду и рывком приподнял. Тот с ужасом смотрел на киммерийца.
- Слушай, речная крыса! Я только что перегрыз горло твоему командиру, и с тобой будет то же самое, если ты немедленно не ответишь мне, где скрывается Тахарка!
Дрожа от страха, бандит принялся выкладывать все, что он знал. Он подробнейшим образом описал местонахождение острова и всех его обитателей. Когда уже нечего было больше сказать, Конан повернулся к капитану:
- Он ваш. А мы уходим, чтобы уничтожить его хозяина. Пошли, Калья.Когда они перелезли через борт и спустились в одну из пиратских лодок, Конан обернулся и с презрением посмотрел на пассажиров.- Ни разу не встречал таких трусливых слюнтяев, как вы! Пеняйте на себя, если на вас опять нападут бандиты. Поделом вам будет!
Пораженные пассажиры молча смотрели вслед удаляющейся лодке.
Глава 15
Тахарка был озабочен. Окончательно вывел его из равновесия сегодняшний рассказ случайно забредшего к ним торговца. Речь шла об острове, на котором поселился Тахарка. И вот сегодня он узнал, что остров уже много веков пользуется дурной славой, поэтому на нем никто и не живет. Оказывается, многие люди, привлеченные красотой и удобным расположением острова, строили здесь свои дома. Последний, кто это сделал, был богатый купец. Ему-то и принадлежала вилла, занятая теперь Тахаркой. Однако все покидали остров через короткое время. Некоторые кончали жизнь самоубийством. Люди говорили, что все несчастия проистекают из-за храма, руины которого видны на холме. В этой стране сотен богов никто уже не мог вспомнить, кому именно посвящен этот разрушенный храм.
Тахарка решил немедленно сворачивать все дела на реке и убираться подобру-поздорову с острова. Приказ укладывать вещи уже был отдан. Такой срочный отъезд означал, конечно, что часть награбленного придется бросить; оно было либо запрятано на самом острове, либо хранилось в разных, часто далеко отстоящих друг от друга складах. Но подобные мелочи никогда не волновали Тахарку, а сейчас менее всего. Нечего жалеть это барахло - он, если захочет, добудет себе еще больше и еще лучше. Теперь он ожидал только своего верного помощника Куулво. И куда он запропастился? Ему уже давно следовало вернуться. Услышав звук шагов, он обернулся и нахмурился.
- Все без толку, - сказал Аксандриас. - Можем попытаться опять убежать, но они снова найдут нас.
Сначала Тахарка даже не понял, о чем говорит аквилонец.
- Найдут нас? - переспросил он. - Ах, ты имеешь в виду одноглазую с ее другом-варваром. Ты решил, что мы уезжаем из-за них? - Тахарка вышел из себя, поняв, что Аксандриас вновь талдычит о своем.
- Изредка приходится начинать и в дневное время, или вечером, когда они еще не спят. Вот почему нам всегда нужны опытные воины вроде вас. Если мы все будем с мечами, на нас непременно обратят внимание, но такие два чужестранца с севера... - Он пожал плечами. - Все знают, что северяне без оружия не ходят. Значит, никто ничего дурного и не подумает.- Он заметно воодушевился. - Представьте себе, что мы выбрали подходящее судно. Обычно там бывает не больше трех-четырех человек, способных оказать серьезное сопротивление. У них могут оказаться кинжалы или дубинки. Наши речники любят хорошую драку, хотя среди них редко попадаются люди, толком умеющие владеть мечом. В таком случае вы располагаетесь поблизости от них и по моему сигналу убиваете их, пока они не разобрались, что к чему.
- А когда с опасными людьми будет покончено, - продолжил его мысль южанин, - с остальными пассажирами справиться уже легко. Обычно они бухаются на колени и умоляют о пощаде. Тогда их можно резать, как овец.
- Это не по-мужски, - угрюмо буркнул Конан.
Речные пираты подумали, что это он о пассажирках, и согласно закивали.
- Отлично все придумано! - воскликнула Калья, делая вид, что слегка захмелела. - Нас утомила законопослушная жизнь. Что скажешь, Конан?
- Дело верное, все продумано. Клянусь Кромом, те, кто не способен постоять за себя и за свое имущество, вообще не имеют права владеть чем бы то ни было!
- Включая свою собственную жизнь, - добавила Калья. Затем с наигранным безразличием она спросила: - И когда же мы увидим вашего замечательного предводителя?
- Возможно, очень скоро. Он иногда присутствует во время захвата судна.- Стигиец поднял бурдюк с вином в шутливом приветствии: - Добро пожаловать в наше братство!
Глава 14
Тахарка сидел на веранде своей виллы и созерцал идиллическую картину. Внизу широко растекся Стикс, по нему сновали лодки, степенно проплывали суда. Тахарка смотрел на них и думал, что, если он захочет, ему будет принадлежать все. Как если бы птицы и звери сами являлись к нему ощипанные, выпотрошенные и насаженные на вертел.
Он упивался сознанием того, что, в отличие от людей там, внизу, реальность жизни не была для него тайной за семью печатями. Он узнал, под этой безмятежной гладью на самом деле скрываются кровь и смерть. Раб принес и поставил рядом с ним поднос с засахаренными фруктами. Тахарка бросил приглянувшийся ему кусочек в рот и раскусил белыми, крепкими зубами.
Эту старую, давно покинутую виллу у самого берега реки он обнаружил на одном из небольших островков. Кроме нее на островке были еще руины древнего храма - обычное для Стигии зрелище. Настолько древней была эта страна, что каждые полмили натыкаешься на развалины каких-то старых построек. Место ему понравилось. Он занял виллу, рабы привели ее в порядок. Если кто-то из проплывающих мимо и обратил внимание на новых обитателей острова, то подумал бы, скорее всего, что какой-то купец или знатный человек решил здесь поселиться. Во всяком случае, власти не интересовались новыми поселенцами.
Посмотрев вниз, Тахарка увидел Куулво, поднимающегося по длинной белой лестнице. Нижние ступени ее были темного цвета: во время поднятия Стикса их покрывала вода.
Куулво и в жару не расставался со своей гиперборейской одеждой. , - подумал Тахарка, а вслух сказал:
- Ну, как дела, мой друг? - И жестом указал на груду подушек рядом с собой.
Гиперборей тяжело плюхнулся на подушки и стянул с головы шлем.
- Все отлично, хозяин. - Он отдувался от жары. - На этой неделе мы захватили шесть приличных посудин, товар уже сбыли. Кто бы подумал, что можно с легкостью заниматься пиратством в центре цивилизованного мира. В Офире хоть все было понятно: война, беззаконие, разгул бандитов всех мастей.
- Другие страны - другие возможности, - ответил Тахарка. - Здесь мы не берем рабов и не захватываем пленников, чтобы потом требовать за них выкуп. Страна настолько богата, что нам это, в сущности, и не нужно. Судов на реке не счесть, и когда время от времени какое-нибудь пропадает, никому до этого и дела нет. Большие расстояния, которые они проходят до места своего назначения, тоже облегчают нам задачу: когда еще кто-то там спохватится об исчезновении судна.
- Все это очень для нас удобно, - заметил Куулво. - Ведь на севере совершишь один-два рейда - и пожалуйста, королевские стражники тут как тут. А уж если пропадет караван - вся провинция встает на дыбы. Противно даже вспоминать.
- Ну вот, разве здесь не лучше? Разве эта страна не создана для парней вроде нас с тобой?
- Так-то оно так, - не очень уверенно отозвался Куулво. - Но здесь есть кое-что, что мне не по душе. Слишком уж все просто получается. Захватывать эти суда - все равно что работать на скотобойне. Не нужна ни тебе дерзость, ни быстрая сметка. Нет риска, никто не скачет за тобой по пятам. Пиратство на Стиксе не требует от человека никаких усилий.
Тахарка вздохнул:
- Твоя правда. Это даже скучно. Мне так же, как и тебе, не хватает жара схватки, яростной битвы. Но не беспокойся, я думаю, скоро власти спохватятся и начнут за нами охоту. Это неестественное спокойствие не может продолжаться до бесконечности. А власти здесь грозные.
- Грозные, но уж больно медлительные. - Куулво поморщился. - Пока они собираются, мы уже будем далеко отсюда. - Он взял кубок охлажденного вина, который ему поднесла полуобнаженная невольница. Черты прекрасного лица девушки указывали, что родом она из юго-западных пустынь. Отпив глоток, Куулво заговорил вновь: - Я все не могу забыть киммерийца и одноглазую. Интересно, что с ними сталось? Они причинили нам хлопот больше, чем все короли отсюда до самой Аквилонии вместе взятые.
Тахарка с неудовольствием поерзал на месте. На миг ему показалось, будто на солнце набежала туча.
- Ты знаешь, они потеряли наш след. Далеко отсюда, еще на севере Кофа. Они никогда нас не найдут. Может, их и на свете-то давно нет.
- Они живы, - послышался голос из раскрытой двери. Человек, появившийся следом, с таким же успехом мог быть выходцем с того света. - Одноглазая ведьма все еще ищет меня, я это чувствую. Тот, кто не умер однажды, не умрет никогда.
Аксандриас выглядел не многим лучше скелета, так он похудел. Мускулы, как веревки, проступали под пергаментной кожей, обтягивающей выпирающие кости. Голова его, покрытая тонкими редкими волосами, была и в самом деле похожа на череп. Бескровные губы судорожно кривились, обнажая длинные желтые зубы. А взгляд его так ужасен, что даже видавшие виды Тахарка и Куулво отвели глаза.
- Спокойнее, мой друг, спокойнее. - Голос Тахарки задрожал. - Даже если они и живы, даже если они найдут нас и явятся сюда, чего бояться нам, троим сильным мужчинам? Один воин и одна одноглазая с вороньим голосом. Зачем нам бояться этой швали? - Голос его теперь звучал неубедительно даже для его собственных ушей.
- Они придут сюда, - произнес Аксандриас замогильным тоном, - и придут скоро. - Он повернулся и, как слепой, вышел.
- Хозяин, - сказал Куулво, - по-моему, он окончательно свихнулся. Почему ты не убьешь его и не прекратишь его мучений?
- По правде сказать, мой друг, - доверительно проговорил Тахарка, - я вовсе не уверен, что могу убить его. Плоть его разрушается на глазах, но с каждым днем он становится все опаснее. Он теперь никогда не спит, и поймать его врасплох невозможно. Хоть он и выглядит точно ходячий труп, но он вдвое сильнее и проворнее, чем тогда, когда мы были в Кротоне. - Тахарка помолчал и подавленно продолжил: - А вчера, когда мы с ним шли по вилле, то наткнулись в коридоре на двух обнявшихся рабов. Почему-то это привело его в ужасную ярость, он выхватил из-за пояса нож и прикончил их так быстро, что я не успел и глазом моргнуть. Ты не представляешь себе - простым ножом он разрубил их обоих, можно сказать, пополам! Потом пришлось полдня отмывать пол и стены. - Он откинулся назад, отпил большой глоток вина. - Да, мой друг, я допустил ошибку, мне следовало убить его еще тогда, когда он только начал принимать проклятое снадобье жреца. Но что хуже всего, он жутко мне надоел. А ведь как он забавлял меня прежде! Теперь же он не может ни о чем думать, кроме своей одноглазой ведьмы. Мне иногда даже хочется, чтобы она появилась и они прикончили бы друг друга. Или мы прикончили бы победителя, пока он или она торжествовали бы победу.
- Вот еще морока на нашу голову, - Куулво вздохнул.
Тахарка наклонился к нему поближе.
- Послушай, а почему бы тебе не попробовать пристукнуть его? Я с радостью отдам тебе его долю.
- Уволь меня, хозяин, - ответил, не задумываясь, гиперборей. - Я придерживаюсь правила убивать только нормальных людей. Но это снадобье наверняка и так в ближайшие дни доведет его до могилы. Удивительно, что он вообще еще жив.
- Хотелось бы верить, - мрачно откликнулся Тахарка.
Куулво поднялся на ноги.
- Что ж, пора. Нынче ночью ожидается захват двух барок. Это, конечно, хорошо, но как бы нам не увлечься. Даже медлительные власти рано или поздно очнутся.
- Не думай об этом,- сказал Тахарка, потягиваясь. - Мы ведь здесь долго не пробудем. Месяц-другой - и только нас и видели. А то можно будет совсем умереть от скуки.
- Отлично, - откликнулся Куулво. - А куда мы двинемся?
- Можно будет спуститься вниз по Стиксу до устья, а оттуда в какой-нибудь бойкий порт. Например, в Мессантию. Или на Барахские острова. Это речное пиратство - приятное дело, но уж больно скучное. Говорят, на море веселее.
Куулво расплылся в широкой улыбке.
- Я думаю, это будет здорово! Настоящий бой - что может быть лучше! И настоящие противники вместо этих трусливых овец. Скорее бы податься туда.
Тахарка задумчиво смотрел вслед гиперборею, спускающемуся по ступенькам к реке, где его ждала узкая легкая лодочка. Да, жизнь на Стиксе спокойная и привольная, но он будет рад убраться отсюда. Что-то удручало его. Почему-то именно на этом чудном острове ему было особенно тошно. Сам не зная почему, он взглянул на развалины храма. Да, он будет рад убраться отсюда. И возможно, даже раньше, чем собирался.
Эта барка была больше, чем та, на которой Конан и Калья приплыли в Нахмет, и гораздо роскошнее. Каюты намного просторнее и убраны заметно пышнее. На ней плыли состоятельные граждане из города, лежащего далеко на востоке в нескольких неделях пути. Они отправились поклониться великим храмам Кеми. Путешествие паломников должно было продлиться в общей сложности год. Одним словом, они представляли собой идеальную поживу для пиратов. Грузовой отсек барки был занят главным образом принадлежащим пассажирам добром: богатыми нарядами и прочими вещами.
- Уже скоро, - сказала Калья.
Они расположились на носу барки среди канатов, якорей, заляпанных грязью, и клеток с кудахтающей и крякающей птицей, не ведающей о своей близкой кончине под ножом повара.
- Похоже, что так. - Конан сидел на палубе, скрестив ноги, и его громадный меч лежал у него на коленях. В руках он держал точильный камень, которым ритмично водил по острию клинка, сверкающего на солнце. Кожа у него и так всегда была обветренная, а палящие лучи южного солнца сожгли ее до такой черноты, что не многие признали бы в нем северянина.
Они сели на барку три дня назад, заплатив за проезд на палубе. Стигиец и темнокожий южанин были уже там: они нанялись на судно матросами, заранее позаботившись об освобождении рабочих мест: накануне они напоили, а потом прирезали двух членов команды.
Киммериец со своей спутницей были предоставлены самим себе. У обоих был облик иноземцев, особенно у Кальи, которая из-за жары отказалась от своего вечного плаща. Их это вполне устраивало. Пока еще никто с ними не заговаривал, и, судя по всему, никто их не узнал.
Они подняли глаза, когда между ними прошлепала пара босых ног. Это был стигиец. Он притворился, что не обращает на них никакого внимания. Делал вид, будто разыскивает что-то среди разбросанного на носу корабельного барахла.
- Сегодня ночью, - тихо проговорил он, - когда причалим. Дождитесь, пока они уснут. С севера придут две лодки. Как только увидите их, начинайте. Ты, Конан, возьмешь на себя капитана, ты, женщина, - помощника. Ну, а мы позаботимся о команде. - Не сказав больше ни слова, он ушел.
- Сегодня ночью, - выдохнула Калья. - Сегодня ночью мы покончим с ними.
- На этот раз они от нас не уйдут, - откликнулся Конан. Он поднял клинок и внимательно оглядел его со всех сторон. Решив, что лезвие еще недостаточно острое, опять принялся водить по нему точильным камнем.
Солнце клонилось к закату. Несколько часов назад они оставили позади один небольшой городок, а следующий был еще не скоро. На этом участке реки деревни встречались не так часто, как в других местах. На южном берегу пустыня почти подступала к Стиксу, на северном простирались обширные пастбища. Поселения отстояли друг от друга на несколько миль.
Пассажиры заканчивали ужинать, когда капитан приказал бросить якорь ярдах в десяти от северного берега.
- Узрите злосчастие, что принесла война, - высокопарно изрек жрец в одеждах храма, посвященного одному из местных богов, Бэсу. Он простер руку в сторону голого южного берега.- Когда-то это была процветающая провинция, с плодородной землей и тучными стадами, где в довольстве и достатке жило много людей. Но королю, который правил здесь в те давние времена, показалось этого мало, и он напал на своих соседей. Ему сопутствовала удача, и жителям провинции пришлась по душе легкая добыча, которую они захватили у соседних народов. Они перестали сеять и жать, их оросительные каналы засорялись и пересыхали, дамбы разрушались, плодородные земли зарастали сорняками. К тому времени, когда их король умер, награбленное ими добро иссякло, а земля их оскудела из-за долгих лет небрежения.
Пассажиры выслушали слова жреца в почтительном молчании.
- А мне так представляется, что эти люди славно пожили, пока ими правил король, - громко заявил Конан. - Совершать набеги на соседей намного веселее, чем всю жизнь гнуть спину на кучу бездельников-жрецов. - Он обглодал до конца ребро, которое держал в руках, и швырнул его в реку.
- Ты варвар и ничего не понимаешь! - возмутился жрец. Наверное, в первый раз в жизни ему кто-то возразил. - Вы, северяне, подобны диким зверям, которые поедают друг друга. Предназначение цивилизованного человека состоит в том, чтобы служить королю, поклоняться богам и почитать их слуг, жрецов.
- Тогда сохрани меня Кром от цивилизации, - бросил Конан. - Она лишает мужчин мужества.
- Как ты думаешь, - спросила Калья немного позже, - Тахарка будет в одной из этих лодок?
- Сомневаюсь, - ответил Конан. - Но кто-нибудь наверняка знает, где его найти, его и Аксандриаса. Не забудь, всех убивать нельзя. Кто-то должен остаться для допроса.
Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь храпом пассажиров. Конан ощутил толчок в плечо. Перед ним, приложив палец к губам, стоял стигиец. Он присел на корточки рядом с Конаном.
- Лодки на подходе. Займите свои места.
Конан и Калья встали, потягиваясь.
- А где твой друг-южанин? - спросил Конан, не заботясь о том, чтобы приглушить голос.
- Тихо ты! - прошипел стигиец. - Разбудишь! Он прямо под нами на главной палубе. Зачем он тебе?
Калья начала спускаться вниз по трапу, а Конан задал еще один вопрос:
- Какой сигнал ты подаешь лодкам, чтобы они подошли?
- Три раза поднимаю и опускаю фонарь, - ответил пират. - Да что это на тебя нашло?
- Ничего, - ответил Конан.
Он выхватил меч и нанес единственный удар. Тот рухнул на палубу, не издав ни звука.
Услышав придушенный возглас, Конан птицей слетел на главную палубу и увидел Калью, которая, вытирая клинок, стояла над неподвижным телом южанина. Конан прошел на корму, лавируя между спящими.
Капитан сидел у почти угасшего огня, разведенного в ящике с землей.
- Кто там? - спросил он тихо, чтобы не разбудить своих состоятельных пассажиров. - Мне послышался какой-то шум.
Конан взял фонарь, стоявший у ног капитана.
- Вам не о чем беспокоиться, - ответил он, перегнулся через леер и опустил фонарь почти до воды, потом выпрямился и поднял его, и так три раза подряд.
- Что это ты делаешь? - строго спросил капитан. - Ты пьян? Или сошел с ума?
- Не угадал. Просто сейчас сюда явятся пираты. Хочешь жить - сиди тихо.
- Какие пираты?! Нет, ты точно рехнулся!.. - Слова замерли у него на губах, когда он вдруг увидел над фальшбортом чью-то отвратительную физиономию.
- Живых не осталось? - поинтересовался новоприбывший.
- Все в порядке, влезайте, - ответил ему Конан.
Глаза капитана полезли на лоб, когда через борт вскарабкалось с полдюжины бандитов. В это время причалила вторая лодка.
- Сэт! - воскликнул вдруг один из пиратов. - Да они живы! Они просто спят!
Люди на палубе зашевелились, ничего не понимая спросонья.
С леденящим кровь боевым кличем набросился Конан на пиратов. В доли секунды он отрубил одному руку с кинжалом и снес голову другому. Он обернулся и увидел Калью, пронзившую насквозь какого-то здоровенного бандита. В этот момент начали перелезать через борт и люди из второй лодки.
С боевым кличем Конан устремился на них и успел прикончить двоих, еще не успевших перелезть через борт. Калья вступила в схватку с человеком, который, судя по всему, знал, как обращаться с мечом. Один из бандитов поскользнулся в луже крови и упал на палубу. В тот же миг нога Конана переломила ему шею. Но вот через борт перемахнула знакомая фигура.
- Ну, наконец кто-то решил дать нам отпор! - прогремел голос с сильным гиперборейским акцентом.
Держа в правой руке плащ, Куулво замер, озираясь по сторонам. Два испуганных матроса метнулись мимо него. Почти не глядя, гиперборей взмахнул пару раз мечом, будто отмахиваясь от докучливых насекомых. Смертельно раненные матросы с воем покатились по палубе.
В этот момент серые глаза гиперборея остановились на обнаженной спине Кальи, продолжавшей бой со своим умелым противником. Куулво шагнул вперед, намереваясь пронзить ничего не подозревающую девушку мечом. Но Конан мгновенно отбил его удар. Куулво, быстрый как кошка, молниеносно повернулся в сторону новой угрозы.
- Киммериец! Ты жив! - прорычал он. - Отлично! Теперь я убью тебя!
На барке царил хаос. Матросы и пассажиры метались как угорелые, не в силах понять, что тут происходит. Они скользили и падали на мокрые от крови доски палубы. Другие в свою очередь спотыкались об упавших и тоже падали. Кто посмелее, вытащили свои нарядные кинжалы и бестолково размахивали ими вокруг себя. А более сообразительные попрыгали в воду и устремились к берегу вплавь.
- Не ты мне нужен, гиперборейский пес, - презрительно бросил Конан. Мне нужен твой хозяин и еще мерзкая змея Аксандриас. Где они? - Конан глядел на гиперборея с лютой ненавистью. Над головой он держал обеими руками меч.
- Ты скоро увидишь их. Я сам отвезу им твою голову и голову одноглазой. Кстати, как зовут тебя, мальчик?
- Я Конан из Киммерии, воин.
- Я Куулво из Гипербореи, воин. Почему ты преследуешь моего хозяина?
- Он убил моих друзей. - Конан зорко следил за всеми движениями гиперборея.
- Мой хозяин - великий человек, но он не понимает северян.
И Куулво коршуном налетел на Конана. Его первый, быстрый, словно молния, удар обрушился сбоку. Конан, хоть и был готов к атаке, с трудом успел отбить его. Он рубанул сплеча, метя Куулво в шею, но тот отступил на шаг и парировал удар мечом. Они продолжали обмениваться короткими, расчетливыми ударами, обычными для близкого боя. Оба, несмотря на большой рост, были легки и подвижны и орудовали тяжеленными мечами с такой же легкостью, с какой мальчики фехтуют прутиками.
На Конана случайно налетел какой-то пират, и юноша, мимоходом стукнув его в висок эфесом, подхватил падающее тело и бросил в гиперборея, лишив того возможности преимущества. Он высоко поднял меч, готовясь мощным ударом поразить Куулво, но меч лишь воткнулся в деревянную рею над его головой.
С торжествующим криком гиперборей обрушился на Конана всей своей тяжестью. Конан полетел кубарем и с силой врезался в фальшборт. Искры посыпались у него из глаз, но он вовремя очнулся и заметил, что ему прямо на голову опускается страшный палаш. Он мгновенно перекатился в сторону, и как раз вовремя: тяжелый клинок вонзился в дерево там, где только что была его голова. С проклятьями Куулво принялся освобождать застрявший меч. Тогда Конан схватил гиперборея за ноги и с усилием перекинул через борт. Раздался оглушительный всплеск.
Готовясь последовать за своим врагом, Конан крикнул через плечо:
- Калья, оставь одного в живых!
Он нырнул туда, где еще расходились круги от падения Куулво, а когда вынырнул, никого не увидел. Конан принялся вертеть головой во все стороны, но тут чья-то мощная рука схватила его сзади за шею. Конан попытался ударить Куулво кинжалом, но тот перехватил его руку и сжал, точно клещами. Задыхаясь, Конан протянул свободную руку и ухватился за шлем Куулво. Из последних сил он дернул шлем вверх, порвал подбородочный ремень и сорвал шлем с головы Куулво. Потом Конан вцепился Куулво в волосы, а ногами стал колотить его под водой. Гиперборей не выдержал и разжал свои железные руки. Но прежде Конану пришлось выпустить кинжал. Некоторое время они боролись, но ни тот ни другой не мог взять верх над противником. Илистое скользкое дно реки давало мало опоры. Улучив момент, Куулво обхватил Конана обеими руками, прижав его руки к бокам. Как Конан ни старался, он ничего не мог сделать. Гиперборей был самым сильным человеком из всех, кого ему приходилось встречать.
Если бы Куулво продолжал прижимать подбородок к груди, он, скорее всего, сумел бы сломать Конану спину. А если тот потерял бы сознание, гиперборей мог его без хлопот утопить. Но ему захотелось насладиться агонией побежденного. Он поднял голову, чтобы взглянуть на Конана. Но как только подбородок Куулво оторвался от груди, Конан вцепился зубами ему в горло. Он почувствовал хруст какого-то хряща, и в рот ему хлынула горячая кровь.
Куулво тщетно пытался оторвать от себя киммерийца. Конан схватил его за кисти рук и рванул назад. Оба скрылись под водой.
Через несколько минут Конан перелез через борт барки. Таким изнуренным Калья его еще никогда не видела: на него страшно было смотреть. Киммериец поискал глазами свой меч. Он так и остался торчать воткнутым в рею. Конан рывком вырвал его из дерева и сунул в ножны. Не обращая внимания на причитающих пассажиров и успокаивающих их офирцев, Конан подошел к Калье:
- Где у тебя живой?
Калья кивнула головой в сторону связанного бандита:
- Не желает разговаривать.
В волосах Конана запутались водоросли. Он был весь измазан речным илом. Из ссадин и царапин сочилась кровь, расплываясь по мокрой коже. Глаза его горели диким огнем. Он был похож на демона, вынырнувшего со дна Стикса. Конан схватил пленника за одежду и рывком приподнял. Тот с ужасом смотрел на киммерийца.
- Слушай, речная крыса! Я только что перегрыз горло твоему командиру, и с тобой будет то же самое, если ты немедленно не ответишь мне, где скрывается Тахарка!
Дрожа от страха, бандит принялся выкладывать все, что он знал. Он подробнейшим образом описал местонахождение острова и всех его обитателей. Когда уже нечего было больше сказать, Конан повернулся к капитану:
- Он ваш. А мы уходим, чтобы уничтожить его хозяина. Пошли, Калья.Когда они перелезли через борт и спустились в одну из пиратских лодок, Конан обернулся и с презрением посмотрел на пассажиров.- Ни разу не встречал таких трусливых слюнтяев, как вы! Пеняйте на себя, если на вас опять нападут бандиты. Поделом вам будет!
Пораженные пассажиры молча смотрели вслед удаляющейся лодке.
Глава 15
Тахарка был озабочен. Окончательно вывел его из равновесия сегодняшний рассказ случайно забредшего к ним торговца. Речь шла об острове, на котором поселился Тахарка. И вот сегодня он узнал, что остров уже много веков пользуется дурной славой, поэтому на нем никто и не живет. Оказывается, многие люди, привлеченные красотой и удобным расположением острова, строили здесь свои дома. Последний, кто это сделал, был богатый купец. Ему-то и принадлежала вилла, занятая теперь Тахаркой. Однако все покидали остров через короткое время. Некоторые кончали жизнь самоубийством. Люди говорили, что все несчастия проистекают из-за храма, руины которого видны на холме. В этой стране сотен богов никто уже не мог вспомнить, кому именно посвящен этот разрушенный храм.
Тахарка решил немедленно сворачивать все дела на реке и убираться подобру-поздорову с острова. Приказ укладывать вещи уже был отдан. Такой срочный отъезд означал, конечно, что часть награбленного придется бросить; оно было либо запрятано на самом острове, либо хранилось в разных, часто далеко отстоящих друг от друга складах. Но подобные мелочи никогда не волновали Тахарку, а сейчас менее всего. Нечего жалеть это барахло - он, если захочет, добудет себе еще больше и еще лучше. Теперь он ожидал только своего верного помощника Куулво. И куда он запропастился? Ему уже давно следовало вернуться. Услышав звук шагов, он обернулся и нахмурился.
- Все без толку, - сказал Аксандриас. - Можем попытаться опять убежать, но они снова найдут нас.
Сначала Тахарка даже не понял, о чем говорит аквилонец.
- Найдут нас? - переспросил он. - Ах, ты имеешь в виду одноглазую с ее другом-варваром. Ты решил, что мы уезжаем из-за них? - Тахарка вышел из себя, поняв, что Аксандриас вновь талдычит о своем.