Робертс Нора. Ночные кошмары

   – Это неважно. Неважно, Ной. Когда ты кого-то любишь, а с этим человеком случается что-то ужасное, неважно, сколько тебе лет… А потом, – продолжила она, – начался второй период. Я начала осуждать ее. Черт возьми, о чем она думала, когда впускала его в дом? Она впустила чудовище, – пробормотала Оливия. – Впустила, и оно забрало ее у меня. Она оставила меня. Я осуждала ее за это.
   Когда Ной поднял руку и прикоснулся к ее щеке, Оливия дернулась, но быстро взяла себя в руки.
   – Может быть, человеку нужно пройти через эти этапы, прежде чем понять правду. Осуждать нужно было Сэма Тэннера. Только его. Не меня и не мою мать.
   – Ты права. Я перед тобой в долгу.
   – База сделала бы это для всякого.
   – Нет. Я в долгу именно перед тобой. – Он снова откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и промолчал весь остаток пути.
 
   К тому моменту, когда Ной выскочил из лифта у отделения интенсивной терапии, он вполне владел собой. Во время полета он ужасно нервничал – ему казалось, что Майк уже мертв. Когда такси доставило его к больнице, он готов был поверить, что все случившееся – лишь плод разыгравшегося воображения.
   А потом он увидел мать, сидевшую на скамье в тихом коридоре и обнимавшую Мэгги Элмо. От вины и страха у него возник комок в горле.
   – Ох, Ной! – Селия быстро встала и обняла его. Он почувствовал, что мать напряжена, как струна. – Я так рада, что ты здесь. Пока без перемен, – шепотом добавила она.
   – Мне нужно увидеть его. Могу я… – Он покачал головой и заставил себя шагнуть к Мэгги. – Миссис Элмо…
   – Ной. – Из распухших глаз Мэгги покатились слезы. Он опустился на скамью и крепко обнял мать друга. – Он обрадуется тебе. Захочет увидеть, как только придет в себя. Это случится с минуты на минуту.
   Он поверил в это с такой же силой, с какой обнимал Мэгги.
   – Мы заходим туда по очереди. – Селия погладила сына по спине. – Сейчас там Фрэнк с Джимом. Но Мэгги нужно прилечь.
   – Нет, я…
   – Ты сказала, что ляжешь, когда приедет Ной, – заворковала Селия и помогла Мэгги встать. – Тебе приготовили постель, помнишь? Так что приляг. Хотя бы ненадолго. Нужно дать Ною время побыть с Майком, правда? – Она бросила на Ноя печальный взгляд и, продолжая что-то бормотать, повела Мэгги по коридору.
   Раздавленный горем, Ной уронил голову на руки. И не двигался, пока из двустворчатой двери не вышел Фрэнк. Он молча сел и положил руку на плечи сына.
   – Я не знаю, что делать, – сказал Ной.
   – Ты уже сделал все, что мог, приехав сюда.
   – Я хочу отомстить ей. Найти способ заставить ее заплатить за сделанное.
   – Сейчас нужно думать о другом.
   – Ты ведь понимаешь, что это она? – Ной выпрямился и посмотрел на Фрэнка горящими глазами.
   – Вполне возможно. Ее допросят сразу, как только найдут. – Он сжал плечо Ноя. – Ее нельзя обвинить без улик.
   – Она отопрется от всего. Черт побери, отец, ты знаешь, что она отопрется. Но я не дам ей выйти сухой из воды.
   – Нет, не знаю, – решительно ответил Фрэнк. – И ты тоже. Но говорю тебе как отец и полицейский: держись от нее подальше. Если ты уступишь своим чувствам, то сделаешь только хуже. Дай ей самой попасть в мышеловку, и тогда мы припрем ее к стенке.
   «Если Майк умрет, черта с два вы припрете ее к стенке», – подумал Ной.
 
   Он оставался в больнице до темноты. Потом поехал к родителям, рухнул на свою старую кровать, уткнулся лицом в подушку и спал мертвым сном четыре часа.
   Потом принял душ, смыл суточный пот и усталость и вышел на кухню.
   Мать была там. Облачившись в старый махровый халат, она разбивала яйца и выливала их в миску. Ной подошел к ней сзади и крепко обнял.
   – Кто ты, женщина, и что ты сделала с моей матерью? Селия слабо улыбнулась, подняла руку и погладила его по лицу.
   – Это я и есть, просто сегодня утром я отменила все правила. Настоящие яйца. И настоящий кофе. Нам предстоит еще один трудный день.
   – Ага. – Он поднял глаза и посмотрел в окно, выходившее на задний двор. – Помнишь, как мы с Майком пытались построить там крепость? Собрали все старые доски и ржавые гвозди. Конечно, он наступил на гвоздь, и дело кончилось уколом от столбняка.
   – Майк завопил так, что я решила, будто он отрубил себе руку. – Селия засмеялась, но этот смех был больше похож на всхлип. – Я люблю этого мальчика. И со стыдом признаюсь, что когда услышала о случившемся, то первым делом подумала: слава богу, что это не Ной. Ох, бедная Мэгги…
   Она слегка отстранилась, взяла миску и начала энергично взбивать яйца.
   – Нужно настроиться на положительный результат. Думать о лечебном белом цвете. Я много читала об этом. Ной волей-неволей улыбнулся.
   – Не сомневаюсь.
   – Мы вытащим его. – Она потянулась за ковшиком с длинной ручкой и бросила на сына гневный взгляд. – Верь в это!
   Ной хотел верить, но стоило ему войти в крошечную палату и увидеть неподвижного, бледного Майка с глазами, обведенными темными кругами, и головой, обмотанной бинтами, как эта вера начинала колебаться.
   Ной весь кипел от ярости. На этот раз Карин так легко не отделается.
   «Она хотела добить меня, – думал он. – Что ж, я дам ей такую возможность». Ной свернул к лифту.
   – Ной Брэди?
   – Что? – Он разжал кулаки и увидел перед собой брюнетку в белом халате, из кармана которого торчал стетоскоп. – Вы врач Майка Элмо?
   – Нет. Я…
   – Я знаю вас, – прервал он. – Верно?
   – Мы познакомились в клубе. Вы тогда были с Майком, а я с подругой. Я – Дори.
   – Правильно. – Он потер усталые глаза. Симпатичная брюнетка с протяжным южным выговором, заступившаяся за него в тот вечер. – Так вы врач?
   – Да. Неотложной помощи. Сейчас у меня перерыв, и я хотела проведать Майка.
   – Они продолжают твердить, что изменений нет.
   – Сейчас проверим. Послушайте, вам необходимо подышать свежим воздухом. Давайте прогуляемся.
   – Но я собирался уходить…
   – Давайте прогуляемся, – упрямо повторила Дори. – Когда я была здесь в прошлый раз, показатели у Майка были стабильные. – Она нажала на кнопку лифта. – Состояние действительно тяжелое, но он молод и здоров.
   – Он без сознания уже полтора дня.
   – Иногда кома является реакцией организма, собирающего все силы для лечения. Кстати, он уже приходил в себя. В машине «Скорой помощи», которая везла его сюда. Правда, ненадолго, но думаю, что он узнал меня, а это очень хороший признак.
   – Вы? Вы были с ним?
   Дори вышла в вестибюль, взяла его за руку и повела к дверям.
   – У нас было назначено свидание. Я должна была встретиться с ним в вашем доме. Но опоздала – задержалась на работе. У нас была попытка двойного самоубийства, одного спасли, другой умер. Когда я пришла в ваш дом, было уже почти десять.
   Во дворе она замерла, подставляя лицо солнцу, повела плечами и продолжила:
   – Дверь была открыта. Майк лежал на полу кухни, лицом вниз. По всей кухне валялись осколки. Винная бутылка. Наверно, ею и ударили его. Я оказала ему первую помощь. У меня в машине была аптечка. Я вызвала «Скорую», а сама тем временем сделала все, что смогла. Мы доставили его в приемный покой через полчаса.
   – Он умрет?
   Она ответила не сразу. Села на тумбу и подождала, пока Ной сделает то же самое.
   – Не знаю. Строго говоря, шансы равные. Может быть, немного больше за выживание. Осколков кости в мозгу нет, и это уже хорошо. Однако медицина не всесильна. Теперь все зависит от него. Знаете… Мне кажется, я люблю его.
   – Серьезно?
   – Да. Хотя в тот вечер ему больше понравилась Стеф. А мне – вы. – Дори наклонила голову набок и улыбнулась ему. – Но вы были слишком расстроены, чтобы это заметить. Поэтому у меня испортилось настроение.
   – Да?
   Она кивнула.
   – Ненадолго. Майк и Стеф флиртовали, но без особого вдохновения. Я жалела Майка, потому что он волновался за вас и не мог этого скрыть. Мы заговорили, и тут между нами что-то возникло. Сначала мы встречались в городе. А потом я начала оставаться у него.
   – Так в ту ночь, когда я звонил, у него были вы?
   – Да.
   – Майк Элмо и сексуальная докторша… – Ной, безмерно удивившийся собственной радости, покачал головой. – Потрясающе. – Он взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал. – Да нет, просто здорово!
   Дори засмеялась и дружески шлепнула его по колену.
   – Он молится на вас… Нет, я не хотела вас расстраивать, – торопливо добавила она, увидев, что глаза Ноя тут же помрачнели. – Я хотела сказать, что Майк замечательный парень, а он считает замечательным вас. Думаю, он прав. А еще я думаю, что, когда мы встретились наверху, вы достаточно натерпелись, решили найти эту чокнутую Карин и… Мне хотелось сказать, что вы об этом пожалеете, но потом я поняла, что жалеть вы не будете. Просто совершите поступок, который ничему не поможет, ничего не решит, а в результате вы наломаете дров, и Майк ужасно расстроится.
   – Она хотела причинить боль мне. Ей нет до Майка никакого дела.
   – Ной, она уже причинила вам боль. Ударила в самое больное место. Давайте вернемся. У меня осталось всего несколько минут, а я хочу посмотреть на него.
   Он кивнул и протянул Дори руку.
   – Думаю, мне повезло, что я столкнулся с вами.
   – Раз так, после смены можете угостить меня пивом. – Когда они вошли в вестибюль, Дори улыбнулась. – Заодно расскажете обо всех хулиганствах Майка.
   – Разве друзья так делают?
   – Он рассказывал мне, что в выпускном классе вы были очень нахальным. Он подбил вас на спор обежать вокруг дома с голым задом, а сам снял это на видео и продемонстрировал запись на выпускном вечере. Кстати, копия хранится у него до сих пор. В восемнадцать лет вы были в очень хорошей форме.
   – Ну, Майк, погоди… У меня тоже есть что рассказать. Во сколько кончается ваша смена?
   – В семь.
   – Я назначаю вам свидание. – Он вышел из лифта с легким сердцем. Но когда увидел Мэгги, рыдавшую в объятиях Селии, у него душа ушла в пятки.
   – Нет! – Звон в ушах был таким сильным, что он не слышал собственного голоса, вновь и вновь повторявшего это короткое слово. Дори пыталась его удержать, но Ной вырвал руку и побежал по коридору.
   – Ной, подожди! – Селия быстро преградила ему путь и не дала ворваться в палату. – Подожди. Мэгги, скажи ему. Скажи Ною.
   – Он открыл глаза. – Она раскачивалась на каблуках взад и вперед, взад и вперед, а потом протянула Ною обе руки. – Открыл глаза. И сказал «мама». Посмотрел на меня и сказал «мама»!
   – Постойте здесь, – велела Дори. – Не входите. Дайте мне проверить.
   – Приходила сестра и пошла за врачом. – Пока Ной обнимал Мэгги, Селия вытирала слезы. – Фрэнк и Джим внизу, в кафетерии. Фрэнк все-таки заставил Джима что-нибудь съесть. А я заставлю Мэгги. Он очнулся, Ной. – Она положила голову на плечо сына. – Он очнулся.
   Из палаты вошла Дори. Ной обо всем догадался по ее сияющей улыбке и зарылся лицом в волосы Мэгги.

Глава 21

   – Ну, так когда ты мне расскажешь про своего Сладкого доктора?
   Улыбка Майка была такой же лукавой, как прежде.
   – А что, правда, она – конфетка?
   – Первый сорт. И с мозгами в придачу. Что она в тебе нашла?
   – Откуда я знаю? Втрескалась, и все. – Он все еще быстро уставал, и головные боли регулярно возвращались. Но врачи из палаты интенсивной терапии сумели довести его до вполне приличного состояния.
   Его палата была полна цветов, открыток и воздушных шариков. Безумно довольный, Майкг говорил Ною, что между собой сестры называют его палату Центральным парком.
   Днем раньше Ной притащил ему новенький портативный компьютер со всеми мыслимыми играми, которые там могли уместиться. Он называл это «терапией для специалиста», но про себя знал, что это было данью чувству вины и невыразимой благодарности.
   – Знаешь, кажется, я тоже… – признался Майк, тщательно разглядывая свои пальцы. Ной ахнул.
   – Слушай, да ты рехнулся! Десять дней назад ты получил дырку в башке. Кстати говоря, уничтожил при этом бутылку чертовски хорошего вина. Мозги у тебя не в порядке, вот что!
   – Мозги тут ни при чем.
   «Очень жаль», – со вздохом подумал Ной.
   – То-то я и вижу. Будь у тебя мозги, ты бы разглядел ее с первого взгляда. И оказался в больничной койке гораздо раньше.
   – Тут ты прав. Оказывается, больничная койка – вещь очень неплохая. – Майк любовно погладил белую простыню. – Я понял это сегодняшней ночью.
   – Как сегодняшней ночью? Здесь? Ты переспал с ней прямо здесь? Вот это да…
   – Тс-с… Еще ляпнешь при нянечке. С тебя станется. – Майк продолжал блаженно улыбаться. – Она пришла навестить меня после смены, одно за другим, ну и… Кстати, это «другое» было очень забавно.
   – Мне тебя жалко, честное слово, – пробормотал Ной. – Ну и кашу ты заварил…
   Он схватил принесенную с собой банку кока-колы и жадно припал к ней.
   – Я сделал ей предложение. Ной поперхнулся.
   – Как? Что? Майк, ну ты даешь!
   – Она согласилась. – Майк, у которого влажно заблестели глаза, улыбнулся знакомой щенячьей улыбкой. – Усек?
   – Сейчас меня хватит удар. – Ной прижал пальцы к вдруг задергавшемуся глазу. – Вызови сестру. Нет, лучше врача. Мне нужно принять лекарство.
   – Мы поженимся следующей весной, потому что она хочет как следует подготовиться. Церковь, цветы, белое платье… в общем, сам знаешь.
   – Ну и ну… – только и произнес Ной. Он решил присесть, но понял, что уже сидит. – Ну и ну…
   – Завтра меня выписывают. Я хочу купить ей кольцо. Сходишь со мной? Я ни черта не понимаю в обручальных кольцах.
   – А я понимаю? – Ной провел рукой по волосам и придирчиво осмотрел друга. Глаза Майка за толстыми стеклами очков были ясными. Он лениво и довольно улыбался. – Ты что, серьезно?
   – Я хочу быть с ней. А когда мы оказываемся вместе, чувствую, что это правильно. И что так и должно быть. – Он окончательно смутился и пожал плечами. – Не знаю, как объяснить…
   – Да нет, ты все уже объяснил. Что ж, совет да любовь, Майк.
   – Так ты поможешь мне с кольцом?
   – Конечно. Мы сделаем ей сюрприз. – Внезапно придя в себя, Ной засмеялся и встал с кровати. – Черт побери, ты женишься… Да еще на докторше. Замечательно. Она будет штопать тебя каждый раз, как ты на что-нибудь наступишь или зацепишься! Она знает, что ты полный лопух?
   – Ага. Но ей это нравится.
   – Кончай заливать. – Он любовно ткнул Майка в плечо. – Думаю, теперь ты не будешь таскаться ко мне и лазить в холодильник… – Он вспомнил о случившем и осекся.
   – Это была не твоя вина. Слушай, я тебя знаю давно и вижу насквозь. – Видя, что Ной попятился, Майк ухватил его за руку. – Ты же не знал, что Карин собирается залезть к тебе.
   – Я знал достаточно.
   – Я знал ровно столько же, но не придал этому ни малейшего значения. Туда должна была прийти Дори. – Потрясенный этой мыслью, Майк снял очки и с силой потер глаза. – Ведь это могло случиться и с ней. Это ведь я позвал ее туда.
   – Это не…
   – Абсолютно то же самое, – прервал его Майк. – Тогда в клубе я был с тобой, я слышал, что кричала Карин, и видел, в каком она была состоянии. – Он отвернулся и посмотрел в окно, за которым росли пальмы. – Если бы я мог хоть что-нибудь вспомнить… Но в голове пусто. Помню только то, что засиделся после работы и надрал Питу Бестеру задницу в «Смертельной схватке». А потом я очнулся и увидел маму. Все, что было между этим, я знаю только по рассказам других. Может быть, я видел ее. Если бы я мог сказать, что видел ее, она бы уже сидела за решеткой.
   – Сначала нужно ее найти. Она смылась, – добавил Ной, когда Майк обернулся. – Никто из ее подруг не знает, где она, или не говорит. Она собрала чемоданы, получила наличными по кредитной карточке и ударилась в бега.
   – А что, разве ее не могут найти?
   – Обвинение против нее не выдвинуто. Думаю, если у них будут улики, ее объявят в розыск. В противном случае… – Ной пожал плечами. – Как бы там ни было, думаю, что теперь она от нас отстанет. По крайней мере, на время.
   – Это уже кое-что. Ну, раз известно, что я выживу и что эта чокнутая сучка куда-то отвалила, ты можешь вернуться к работе.
   – А кто тебе сказал, что я не работаю?
   – Твоя мать.
   – Мужик, вы с ней что, спелись?
   – Я всегда хотел на ней жениться, но боялся, что твой отец меня пристрелит. Дори знает, что она у меня вторая, но так влюблена в меня, что не обращает на это внимания… Впрочем, я отвлекся, – с усмешкой добавил он. – Твоя мать сказала, что ты совсем забросил книгу и последнюю неделю только и делаешь, что играешь на компьютере. Слушай, тебе пора брать ноги в руки.
   – Возьму, – пробормотал Ной и подошел к окну.
   – Тебе больше нет смысла волноваться за меня. Я в порядке. Если не считать временного провала в памяти, я почти нормальный.
   – Ты никогда не был нормальным. Я собирался еще раз встретиться с Джейми Мелберн, договориться о беседе с ее мужем. И еще раз связаться с этой задницей, секретарем Смита.
   – Так чего ты тянешь?
   – Жду свою машину. – Он знал, что это отговорка. – Мне позвонили с базы и сказали, что ее пригонят завтра или послезавтра.
   – Ты можешь сходить домой, позвонить и договориться об интервью.
   Ной оглянулся.
   – Ты меня выгоняешь?
   – А иначе зачем человеку друзья?
   Что она делает? Господи, что она делает?
   Оливия сидела в машине, крепко вцепившись в руль. Руки дрожали, лицо покрывала испарина, ее бросало то в жар, то в холод, в горле стоял комок. Она знала, что увидит в зеркале заднего вида. Безумно расширенные глаза и смертельно-бледное лицо. Волна тошноты подступала к горлу.
   Крик рвался наружу, острыми когтями раздирая ей грудь. Но она издала всего лишь стон. Долгий протяжный звук, полный отчаяния. Нет, она не должна поддаваться страху.
   Пять секунд, потом десять. Двадцать. Оливия дышала так, словно пробежала стометровку, но пик приступа уже миновал. Она приказала себе расслабиться. Потом открыла глаза, посмотрела на свои пальцы и заставила их сгибаться и разгибаться, сгибаться и разгибаться.
   Контроль. Она может управлять собой. Она не жертва и никогда, никогда не будет жертвой. Жертвой обстоятельств или собственных плохо погребенных страхов.
   Она испустила последний судорожный вздох и откинулась на спинку сиденья. Лучше, ей уже лучше. Все произошло так быстро, что застало се врасплох. Она не испытывала таких сильных приступов паники уже больше двух лет.
   Тогда она собралась в Лос-Анджелес навестить тетю с дядей. И все было нормально, пока она не добралась до аэропорта. Холодный пот, дрожь и непреодолимое желание выйти наружу. Просто выйти наружу и убежать подальше от людей.
   Она поборола это желание, но подняться в самолет так и не смогла. Эта неудача вызвала у нее депрессию, длившуюся несколько недель.
   Но на этот раз она все же добралась сюда, напомнила себе Оливия. Во время пути она дважды пережила подобные приступы страха и теперь была уверена, что победила окончательно.
   «Просто победила», – поправила себя Оливия. Она здесь, и с ней все в порядке. Она снова держит себя в руках.
   Она правильно сделала, что подчинилась импульсу и решила перегнать Ною его машину. Правильно, хотя бабушка и дедушка были недовольны. Сосредоточилась на дороге и добралась туда, куда ей хотелось попасть. И куда она не могла выбраться двадцать лет.
   «Вернее, почти добралась», – снова поправила она себя. Оливия отвела от лица влажные волосы и принялась изучать дом Ноя. Дом был красивый; в нежном цвете дерева и окружавших его ярких клумбах было что-то женственное.
   Оливия выбралась из машины и с облегчением убедилась, что ноги ее слушаются. Она собиралась подойти к двери, постучать, протянуть ему ключи и вежливо улыбнуться. Потом попросить его вызвать такси и как можно быстрее уехать к тете Джейми.
   Но не смогла сопротивляться цветам. Аромату вербены, нежным тонам лепестков герберы, ярким трубам петуньи.
   Оливия медленно двинулась по дорожке, вглядываясь в пестрое разноцветье. Кое-где она все же приметила пробившиеся сорняки, и ее сердце натуралиста не выдержало. Она наклонилась и вырвала несколько непрошеных гостей.
   Через минуту Оливия уже что-то мурлыкала себе под нос и, присев на корточки перед цветами, занялась делом.
 
   Увидев машину, стоявшую на своем привычном месте, Ной так обрадовался, что не взял с шофера сдачи и опрометью выскочил из такси.
   – Ах ты, моя малышка, добро пожаловать домой, – пробормотал он, любовно погладил заднее крыло и едва не пустился в пляс. И тут увидел Оливию.
 
   Черт побери, она так прелестно выглядела, стоя на коленях среди его цветов, в смешной выцветшей серой шапочке, съехавшей ей на глаза…
   Ной порывисто шагнул к ней и быстро сунул большие пальцы в карманы джинсов, потому что руки так и чесались от желания прикоснуться к ней.
   – Вот это сюрприз, – сказал он. Оливия вскинула голову и застыла на месте. «Как лань в зарослях», – подумал Ной. – Не предполагал, что ты будешь пропалывать мои плантации.
   – Они в этом нуждались. – Смущенная Оливия поднялась и отряхнула испачканные землей руки. – Если выращиваешь цветы, за ними нужно ухаживать.
   – В последние дни у меня было не так много времени. Лив, как ты сюда попала?
   – Решила перегнать тебе машину. Ты говорил, что ждешь ее.
   – Но я ожидал увидеть за рулем какого-нибудь здоровенного бугая по имени Боб. Но не подумай, что я жалуюсь. Входи скорее.
   – Я хотела, чтобы ты вызвал мне такси.
   – Входи, – повторил он и пошел к двери. – Дай хотя бы отблагодарить тебя за прополку и чем-нибудь угостить. Он открыл замок и оглянулся на застывшую Оливию.
   – Не будь дурой. Ничего с тобой не случится… О черт!
   Ной пулей влетел в дверь. Услышав, что он чертыхается, Оливия широко открыла глаза. Любопытство победило, и она вошла следом.
   Он нажимал на кнопки панели управления охранной сигнализацией.
   – Недавно поставили. А я все время забываю. Если сирена завоет еще раз, соседи меня линчуют. Уф-ф… – Он перевел дух, когда загорелась зеленая сигнальная лампочка. – Еще одна маленькая победа человека над машиной. Садись.
   – Я не могу остаться, Ной.
   – Угу. Пока я налью нам по бокалу вина, будь добра придумать причину, почему ты не можешь посидеть пятнадцать минут после того, как вела машину вдоль всего Тихоокеанского побережья.
   – Меня ждут тетя и дядя.
   – Сию минуту? – спросил он с кухни.
   – Нет, но…
   – Раз так, подождут. Хочешь чипсов? Кажется, у меня где-то были.
   – Нет. Я не голодна. – Раз уж она здесь, почему бы не выпить из вежливости?
   Оливия подумала, что в гостиной слишком мало мебели. Сразу было видно, что здесь живет одинокий мужчина. Впрочем, надо признать, мебель подобрана со вкусом. Тут она вспомнила, что его дом недавно разгромили. Теперь понятно, почему у комнаты такой вид, словно в ней еще не жили.
   – Я рада, что с твоим другом все обошлось.
   – Первые два дня было хуже некуда. Но сейчас действительно все в порядке. За две недели он успел разбить себе череп, влюбиться и обручиться. Впрочем, не настаиваю на том, что порядок событий был именно таков.
   – Рада за него. Во всяком случае, за второе и третье.
   – Сегодня утром мы ездили покупать ей кольцо.
   – Мы?
   – Он нуждается в руководстве. Давай выпьем за Майка.
   – Давай. – Она чокнулась с ним, сделала глоток и подняла бровь. – «Пуйи-Фиссе» в будний день? Неплохо. На его лице вспыхнула улыбка.
   – Ты разбираешься в винах?
   – Должно быть, в этом виноваты мои итальянские предки со стороны бабушки.
   – Ну да. Сами Макбрайды разбираются только в ирландском портере.
   – Наверно. – С ним было легко и уютно. Даже чересчур. Как в старые добрые времена. – Будь добр, позвони…
   – Давай выйдем на галерею. – Ной взял ее за руку и повел к раздвижной двери. Черта с два он позволит ей быстро улизнуть… – Слишком рано для заката, – продолжил он, отпустив Оливию только тогда, когда дверь подалась. – Тебе придется вернуться. Это незабываемое зрелище.
   – Я уже видела закаты.
   – Но не отсюда.
   С океана дул теплый ветерок, принесший с собой запах соли и свежести. На берег набегала ярко-голубая волна, отступала и набегала снова.
   – Ничего себе задний двор…
   – Я подумал то же самое, когда увидел твой лес. – Он оперся спиной о перила и не сводил с Оливии глаз. – Лив, хочешь поиграть на моем дворе?
   – Нет, спасибо… Ты умеешь подбирать цветы.
   – Это говорит о том, что у меня чувствительное сердце.
   – Это говорит о том, что у тебя есть чутье на красоту и гармонию.
   – Да, но научился я этому из-за досады и сострадания. Моя мать всегда что-то сажала, а потом убивала. Когда она входила в детскую, растения начинали дрожать и вопить. Клянусь, однажды я слышал, как кореопсис крикнул: «Нет, нет, только не я! Пусть это будут маргаритки Шаста!» Я не мог этого выдержать, – продолжил он, когда Оливия засмеялась. – Мне начали сниться кошмары, во время которых все убитые ею растения воскресали – побуревшие, вялые, поломанные, покрытые пылью, – вставали, опираясь на корни, и выстраивались в армию мщения. Вспоминая об этом, я пугаюсь до смерти.
   – Как натуралист, могу заверить, что ты в безопасности. По крайней мере, до тех пор, пока они живы.
   – Ты меня успокоила. – Он провел пальцем по ее руке рассеянным жестом мужчины, привыкшего прикасаться к женщине. Она сделала шаг назад. То был жест женщины, не привыкшей к прикосновениям.
   – Мне действительно нужно ехать. Я позвонила дяде Дэвиду из Санта-Барбары, так что они меня ждут.
   – Сколько ты пробудешь здесь?
   – Несколько дней.