Робертс Нора. Свидетельница смерти (Убийство на 'бис')

   Кеннет прекрасно вел свою роль блестящего, хотя и раздражительного барристера. Его движения были порывистыми, взгляд - хитрым, голос то гремел громовыми раскатами, то звучал вкрадчиво и мягко.
   Однако, вне всяких сомнений, царствовал на сцене Драко. Он был безумно хорош собой, неотразимо обаятелен, искрометно весел.
   - Останови изображение, - попросила Ева и, встав с дивана, подошла к телевизору, чтобы получше рассмотреть лицо Драко. - Он полностью перевоплотился в своего героя. А остальные... видно, что они играют. Блестяще, профессионально, убедительно, но - играют. Что же касается Драко, то ему нет нужды играть. Он такой же лощеный и высокомерный эгоист, как Воул. Эта роль написана именно для него - словно по заказу.
   - Точно так же рассуждал и я, когда утвердил его на главную роль.
   - Так же, видимо, рассуждал и убийца. Он видел скрытую в этом иронию. Воул умирает в последнем акте - и Драко умирает в последнем акте. Драма на сцене - и драма в жизни. И там, и здесь правосудие торжествует. Оба казнены в присутствии свидетелей.
   Ева вернулась к дивану и села.
   - Это не дает мне ничего нового, но убеждает меня в том, что я - на правильном пути. Давай дальше.
   Ева продолжала всматриваться в экран. Вот выход Айрин. Блестящий выход! Конечно, многое зависит от драматурга, от режиссера, но подлинный блеск всему действу может придать только талант актера.
   Красивая, стильная, загадочная и фантастически сексуальная, Айрин играла великолепно, но Еве было интересно, насколько соответствует ее собственный характер характеру героини. Кристина Воул была снедаема любовью. Женщина, готовая лгать, чтобы защитить любимого мужчину, даже зная, что он - убийца. Женщина, готовая принести в жертву свое честное имя и достоинство, чтобы вырвать его из рук правосудия. Женщина, способная убить любимого, отвергнувшего ее любовь...
   - Она играет свою роль, как и Драко, в двух плоскостях, - пробормотала Ева. - И он, и она демонстрируют свою подлинную сущность лишь в последней сцене.
   - Они оба великолепные актеры, - заметил Рорк.
   - Все актеры, занятые в этом спектакле, великолепные профессионалы. Но для меня сейчас важно разобраться в каждом из характеров. Сэр Уилфред верит, что он защищает невиновного, и только под конец выясняет, что его нагло обвели вокруг пальца. Если представить себе такое в реальной жизни, то это вполне достаточный повод для того, чтобы пожелать обманувшему тебя смерти.
   Рорк пожал плечами:
   - Не думаю, что такой метод продуктивен, но продолжай, это интересно.
   - Диана, которую играет Карли Лэндсдоун, верит всей брехне, которой потчует ее Воул. Тому, что он невиновен, тому, что его жена - бессердечная сука, тому, что он от нее уйдет... Да, это женщина иного рода, нежели Кристина, - моложе и гораздо наивнее. А что будет с ней потом? Поймет ли она в конце концов, что ее использовали, обманули и унизили? Точно так же, как Драко использовал, обманул и унизил саму Карли. Как Кристину. А вон, за кулисами, стоит Майкл Проктор и смотрит на сцену голодными глазами, мечтая оказаться там, в лучах юпитеров и славы.
   Ева изучала лица, вслушивалась в голоса, пыталась проникнуть в души персонажей - людей, которых никогда не существовало.
   - Убийца - один из них, один из актеров. Я это знаю! Не какой-нибудь жалкий рабочий сцены, не уборщик, не завистник-дублер. Это человек, привыкший находиться в центре внимания и умеющий, в зависимости от обстоятельств, надевать нужную маску.
   Она снова умолкла и продолжала смотреть, ожидая какого-то озарения, момента, когда одно слово, взгляд, жест выдадут чувства, таящиеся под обманной бутафорской личиной. Но - нет! Каждый, кто находился на сцене, был мастером своего дела и не допускал промашек.
   - Вот он, бутафорский нож! Значит, впервые он появляется уже в сцене, происходящей в зале суда. Ты можешь увеличить изображение? - спросила Ева. Она надеялась, что Рорк если и покупает вещь, то первоклассную, такую, каких нет еще ни у кого. И не ошиблась.
   - Запросто, - ответил Рорк.
   Он поколдовал с пультом дистанционного управления, который больше напоминал приборную доску самолета, и изображение на экране стало расти. Под таким углом и с таким увеличением нож был виден как на ладони, и Еве сразу бросились в глаза различия между этим предметом театрального реквизита и орудием убийства.
   - Лезвия у них были примерно одной длины и ширины, а вот рукоятки отличаются. Одинакового цвета, но у бутафорского ножа рукоятка чуть шире и сделана из другого материала. Впрочем, это заметно, только если положить ножи рядом. А так... Ты ожидаешь увидеть бутафорский нож - ты его и видишь. Черт! Не исключено, что Драко даже брал этот нож в руки, но ничего не заметил и продолжал играть.
   Ева наблюдала за тем, как одна сцена сменила другую, затем опустился занавес, и вдоль него прошли несколько рабочих сцены - как это всегда бывает, практически неотличимые друг от друга. Однако среди них она узнала Квима. Было сразу видно, что он - главный. На языке жестов, принятых в театре, Квим подал какой-то знак, смысл которого остался для Евы загадкой, о чем-то поговорил с реквизиторов, кивнул и стал смотреть на лестницу, ведущую под сцену.
   - Вот! - воскликнула Ева, снова вскакивая с дивана. - Он увидел что-то необычное! Он колеблется, наблюдает... Вот он стал осторожно спускаться... Что же ты увидел, Квим? Что ты, черт тебя дери, увидел?!
   Ева перемотала пленку обратно и вновь прокрутила этот эпизод, но предварительно засекла время по своим наручным часам.
   С кухни вернулся Рорк с чашкой горячего кофе и протянул ее Еве. Она взяла чашку и стала пить, словно во сне, следя за тем, что происходит на экране. Рабочие сцены испарились, актеры уже занимали свои места. Бармен встал за стойку, Айрин, одетая в безвкусное платье кричащей расцветки, села на табуретку в дальнем конце, глядя куда-то за кулисы.
   Послышался свисток. Занавес пополз вверх.
   - Две минуты и двенадцать секунд! Времени вполне достаточно, чтобы спрятать нож - в розы или еще куда-нибудь, где его найдут: не сразу, но обязательно. Убийца - рядом. Совсем рядом. И он очень расторопен.
   - Секс и тщеславие... - пробормотал Рорк.
   - Что?
   - Секс и тщеславие - вот что убило Леонарда Воула и Ричарда Драко. Жизнь имитирует искусство.
   * * *
   Пибоди сознавала, что ее познания в области живописи весьма ограниченны. Однако, потягивая шампанское из бокала, предложенного ей Чарльзом, она пыталась казаться подлинным ценителем прекрасного, поглядывая на собравшихся и стараясь подражать манере их поведения.
   Отправляясь на выставку, Пибоди оделась соответствующим образом - по крайней мере, так ей казалось. Тело приятно холодил шелк красивого модного платья, подаренного ей Евой к Рождеству. Платье это создал Леонардо восхитительный любовник Мэвис. Но даже нежные прикосновения изысканного голубого шелка не могли пробудить в ней, девушке из провинции, понимание прекрасного,
   - Да, это действительно... э-э-э... нечто, - время от времени выдавливала она из себя, поскольку ничего больше на ум ей не приходило.
   - Как я рад, что ты согласилась прийти сюда со мной, Делия. Но тебе, наверное, скучно до смерти?
   - Просто я - полная дура во всем, что касается искусства, - призналась она.
   - Никакая ты не дура! - искренне возразил Чарльз. Он наклонился и легко поцеловал ее.
   Пибоди казалось, что она спит. Находиться в таком месте, в таком платье и под руку с таким роскошным мужчиной! И ей была ужасна мысль, что для нее больше подходит кавардак в квартирке Макнаба и взятая навынос китайская еда. Нет, теперь она будет постоянно ходить по выставкам, в оперу, на балет - до тех пор, пока не приобретет хотя бы чуточку лоска. Пусть даже это будет сродни попытке написать симфонию, даже не выучив ноты.
   - Ну что, ты готова отправиться ужинать?
   - Ужинать, а также обедать и завтракать я всегда готова. - Сделав это признание, Пибоди поймала себя на мысли, что оно вырвалось у нее прямо из сердца. Или из желудка?..
   Чарльз заказал отдельный кабинет в каком-то изысканном ресторане - со свечами и с цветами. "Он постоянно делает что-то в этом роде, пора привыкнуть", - подумала Пибоди, устраиваясь на стуле за опрятным столиком, на котором стояла ваза с розовыми розами. Она предоставила сделать заказ Чарльзу, поскольку он лучше знал, что заказывать. Он вообще знал все и всех.
   "Интересно, случаются ли такие моменты у Даллас - когда, оказавшись с мужем на каком-нибудь великосветском приеме, она чувствует себя не в своей тарелке?" - размышляла Пибоди. Нет, она не могла представить свою начальницу в роли застенчивой девушки. Кроме того, Рорк любит ее. Нет, даже не любит, а обожает. Когда сидишь за столиком напротив мужчины, который боготворит тебя, для которого ты - единственная женщина в мире, все должно быть иначе...
   - В каких облаках ты витаешь? - негромко спросил Чарльз.
   Пибоди вздрогнула и вернулась к реальности:
   - Извини, у меня в голове столько всего...
   Она взяла вилку и принялась за аппетитную закуску из разнообразных морских гадов. Еда была настолько вкусной, что Пибоди блаженно зажмурилась.
   - Это все из-за твоей работы. - Чарльз похлопал ее по руке. - Слава богу, что ты нашла возможность отдохнуть хотя бы один вечер.
   - Да, мы сегодня освободились раньше, чем я ожидала. Но вообще-то мы сейчас все страшно заняты.
   - Я понимаю: дело об убийстве Драко... Хочешь, поговорим о нем?
   Это была еще одна замечательная черта в характере Чарльза. Он никогда не навязывался, и, если Пибоди не хотела говорить на какую-то тему, Чарльз не настаивал.
   - Нет, лучше не надо. Да я и не смогу разговаривать о работе в такой обстановке. Могу только сказать, что Даллас - в растерянности. Столько всяких неожиданных поворотов, противоречий...
   - Да уж, не сомневаюсь. Однако, когда мы с ней разговаривали, она вела себя как всегда: очень уверенно и профессионально.
   Рука Пибоди, потянувшаяся было к бокалу с вином, замерла в воздухе.
   - Она тебя допрашивала? В связи с расследованием?
   Поняв, что проговорился, Чарльз положил вилку на скатерть.
   - А разве она тебе ничего не сказала?
   - Нет. Ты что, был знаком с Драко?
   Чарльз мысленно проклинал себя на чем свет стоит. Поначалу он подумал каким-нибудь образом уклониться от этого разговора, но затем пожал плечами. До сих пор он был абсолютно честен с Пибоди, и ему хотелось, чтобы так все и оставалось.
   - В общем-то, нет. Ева с Рорком пришли к Айрин Мансфилд, чтобы поговорить с ней, а я в это время был у нее. Я работал.
   - А, понятно.
   Род занятий Чарльза ничуть не смущал Пибоди. Он делал то, что умеет, точно так же, как и она сама. Возможно, будь они любовниками, Пибоди смотрела бы на вещи иначе, а так... Ее больше беспокоила лейтенант.
   - Понятно, - повторила она. - Черт!
   - Не скрою, мне было неловко, но мы с Даллас кое о чем договорились.
   - О чем?
   - Мы поговорили, Делия, и я ей кое-что объяснил. Признаться, это было непросто, поскольку между нами, как между молотом и наковальней, находишься ты.
   - Если и так, то не по твоей вине, а по вине Даллас, - быстро вставила Пибоди.
   - А знаешь почему? Потому, что ты очень много для нее значишь.
   - Моя личная жизнь... - начала Пибоди.
   - Очень волнует ее, - перебил ее Чарльз. - Как друга.
   Пибоди нахмурилась:
   - Ладно, я знаю. Но это вовсе не обязательно должно мне нравиться.
   - Я думаю, сейчас дела пойдут лучше. Она высказала свою точку зрения, я - свою, и нам обоим полегчало. А когда я объяснил ей, что мы с тобой не спим, она...
   - Что?! - Пибоди вскочила, словно ужаленная. На белой крахмальной скатерти зазвенели хрустальные бокалы и серебро. - Ты ей об этом сказал? Об этом?! Боже правый! Почему бы тебе в таком случае просто не раздеть меня догола и не вытолкнуть на улицу?
   - Мне нужно было доказать ей, что мы с тобой дружим, и это не имеет никакого отношения к моему ремеслу! - Чарльз слишком поздно осознал свою промашку. Он встал из-за стола и протянул к ней руки. - Извини, я вовсе не хотел поставить тебя в неловкое положение.
   - Ты сообщаешь моей начальнице, что я встречаюсь с профессиональным жиголо уже почти три месяца и еще не разу не залезла с ним в кровать... Что же тут неловкого? Наоборот! Ты, очевидно, считаешь, что это делает мне честь...
   - Я не знал, что ты хотела спать со мной. - Голос Чарльза прозвучал сухо. - Если это так, только скажи.
   - Считай, что уже сказала. Теперь я - твоя клиентка, Чарльз. Ну-ка, обслужи меня по высшему разряду!
   Чарльз стиснул зубы с такой силой, что у него заломило челюсти.
   - Ты на самом деле хочешь, чтобы было так? - спросил он ледяным тоном.
   - Ох, я и сама не знаю, чего хочу! - несчастным голосом ответила Пибоди, упала на стул и пригорюнилась, подперев щеку ладонью. - И зачем только ты ей это сказал?
   - Видимо, я защищал самого себя. - Горькое признание, но Чарльз должен был его сделать. - В тот момент я не подумал о тебе. Извини меня, пожалуйста. - Чарльз подвинул свой стул так, чтобы сесть рядом с Пибоди, и взял ее руку. - Делия, я не хотел портить нашу дружбу. Раньше мне казалось, что каждая женщина общается со мной не потому, что я такой, какой я есть, а из-за моей профессии. Ты помогла мне преодолеть это предубеждение. Ты очень дорога мне. Если ты хочешь большего...
   Он поднес ее руку к губам и ласково поцеловал запястье. Сердце Пибоди забилось быстрее, но она подумала, что это вполне естественно. Так же естественно, как то, что ее щеки залил румянец, когда его умелые губы легли на ее рот.
   Однако ничего подобного тому, что она испытывала, когда ее целовал Макнаб, Пибоди не почувствовала.
   - Прости, - сказала она, прервав поцелуй, и откинулась на спинку стула, размышляя, окончательно ли она сошла с ума, или надежда еще остается. Рядом с ней сидит красавец-мужчина, который нравится ей сверх всякой меры, который знает все, что только можно, о любовных утехах, и готов поделиться с ней этим знанием, а она изображает из себя монашенку.
   - Я оскорбил твои чувства?
   - Нет. Ну, может быть, чуть-чуть... - Пибоди заставила себя улыбнуться. - Дело в том, что у меня совершенно пропал аппетит.
   ГЛАВА 11
   Работа дома имела целый ряд преимуществ по сравнению с сидением в служебном кабинете. Во-первых, аппаратура Рорка была в сто раз лучше того, чем располагало Управление полиции, - даже несмотря на то, что Еве недавно поставили новый компьютер. Во-вторых, здесь ее никто не отвлекал. И в-третьих, тут был настоящий кофе, а не безвкусная бурда в картонных стаканчиках, которой были вынуждены пробавляться детективы. Поэтому Ева взяла себе за правило время от времени работать дома - хотя бы потому, что перемена обстановки иной раз помогала взглянуть на вещи по-другому.
   Сегодняшнее утро Ева решила начать не совсем обычным образом. Она стояла посередине своего домашнего кабинета, а на полу перед ней находился ее старый - помятый и поцарапанный - компьютер.
   - Сегодня, - заговорила она, - все твои микросхемы и платы встретят свою смерть! Какой она будет: медленной и мучительной или быстрой и безболезненной? Непростой выбор. - Размышляя, она обошла вокруг несчастного компьютера. - Я так долго ждала этого момента! Ах, как я мечтала о нем!
   Оскалившись, Ева принялась засучивать рукава.
   - Что это такое? - спросил Рорк, войдя в дверь, которая соединяла их кабинеты.
   - Проклятье всей моей жизни! Антихрист от высоких технологий! У нас в доме есть молоток?
   Разглядывая убогую железяку, стоявшую на полу, Рорк рассеянно откликнулся:
   - Конечно, есть. Несколько, и разных видов.
   - Они нужны мне все! Маленькие молоточки, огромные кувалды и все, что находится между ними.
   - Можно ли полюбопытствовать, зачем?
   - Я хочу разбить этого гада на мелкие кусочки - байт за байтом, кластер за кластером. Бить до тех пор, пока в страшных муках не испустит дух его последний микрочип!
   - Хм-м-м... - Рорк присел на корточки и стал разглядывать жалкую, давно устаревшую машину. - Когда ты успела притащить сюда этот хлам?
   - Только что. Он лежал у меня в багажнике. А может, использовать кислоту? Стоять и смотреть, как он медленно растворяется? Это, по-моему, тоже неплохо.
   Рорк принес из своего кабинета набор маленьких отверток и спустя пару минут снял кожух системного блока.
   - Эй, эй! Что ты делаешь? - забеспокоилась Ева, испугавшись, что ее могут лишить долгожданной добычи.
   - Хочу посмотреть. Я не видел таких уже лет десять. Потрясающе! Гляди, какая внутри ржавчина. И при этом он как-то работал. Нет, это просто фантастика! Такие вещи нужно продавать на аукционах антиквариата. Можно заработать хорошие деньги.
   Когда Рорк принялся откручивать какую-то деталь, Ева коршуном налетела на него, дала по руке и рявкнула:
   - Не тронь! Мое! Я хочу его убить!
   - Успокойся, - рассеянно откликнулся Рорк. - Я отдам это исследователям.
   - Ну уж нет! Я должна разбить эту тварь на части. А вдруг она умеет размножаться!
   Рорк ухмыльнулся и ловко отделил от корпуса материнскую плату.
   - Это великолепное учебное пособие. Я, пожалуй, отдам его Джеми.
   - О ком это ты? Джеми Лингстрому? Компьютерному гению?
   - М-м-ага. Он иногда работает на меня.
   - Но он же мальчишка!
   - Но безумно одаренный. Настолько одаренный, что я предпочитаю иметь его в своей команде, нежели соперничать с ним. Мне любопытно, что он сможет сделать с такой древней, убогой системой, как эта.
   - Но я хочу казнить этого подонка!
   Рорк еще никогда не слышал, чтобы голос Евы звучал так жалобно. Он удивленно посмотрел на нее и поцокал языком.
   - Здорово же достал тебя этот парень! Успокойся, дорогая, я подыщу какую-нибудь другую развалину, на которой ты сможешь реализовать свои разрушительные инстинкты. А может, придумаем кое-что получше? - Рорк обнял Еву за талию. - Какой-нибудь другой клапан, чтобы выпустить пар и природную агрессию?
   - Даже секс не доставит мне такого наслаждения!
   - Это вызов?
   Рорк приблизил лицо к лицу Евы и легонько прихватил губами кожу на ее скуле. Она ткнула его кулаком в живот, и тогда он прильнул губами к ее рту. Еве показалось, что от этого поцелуя, длившегося целую вечность, плавится даже ее мозг.
   - Ну ладно, - сказала она, отстраняясь, - это было впечатляюще. - В глазах у Евы двоилось, все ее тело дрожало, и она никак не могла восстановить дыхание. - А теперь скройся с глаз моих.
   - Спасибо...
   Рорк взял руку Евы и стал один за другим целовать пальцы, не отводя взгляда от ее лица. Каждый раз, чувствуя вкус ее кожи, он чувствовал, что сходит с ума. Затем Рорк взял жену на руки и понес к двери.
   И тут вошла Пибоди.
   - Ой, простите! - Она задрала голову вверх, будто ее вдруг заинтересовала лепнина на потолке. - Соммерсет сказал, что я могу подняться...
   - Доброе утро, Пибоди. - Рорк поцеловал Еву в уголок брови. - Хочешь кофе?
   - Я сама себе налью, не обращайте на меня внимания. Я всего лишь жалкая помощница своего босса.
   Пибоди отправилась на кухню, сделав большую дугу, чтобы не приближаться к хозяевам дома, словно те были радиоактивны.
   - По-моему, она чем-то расстроена. - Рорк поставил Еву на пол и озабоченно посмотрел в сторону кухни, где Пибоди гремела посудой и что-то сердито бубнила.
   - Просто она еще не успела проснуться. Ладно, забирай эту груду железа, раз она тебе так нужна, а я займусь работой.
   Рорк поднял компьютер и почувствовал, как у него сразу заныла поясница.
   - Какая тяжесть! До полудня я буду работать дома, - сообщил он через плечо.
   Ева закрыла дверь.
   - Пибоди! - крикнула она. - Принеси и мне чашечку кофе.
   Ева села за письменный стол, включила компьютер, вызвала файл Ричарда Драко и затребовала всю имеющуюся в распоряжении следствия информацию о подозреваемых, свидетелях, вещественных доказательствах и лабораторных отчетах.
   - Вчера вечером я просмотрела кассету с записью спектакля, заговорила она, услышав, как по паркету гремят тяжелые полицейские ботинки Пибоди. - И у меня возникла новая версия.
   - Вот ваш кофе, лейтенант. Мне записывать то, что вы говорите?
   - А? - Ева всматривалась в экран монитора, пытаясь перекомпоновать информацию по-новому, но странный тон Пибоди заставил ее поднять голову. Нет, я говорю это не для протокола, а для тебя.
   Рорк опять оказался прав. Что-то было неладно с ее помощницей. Однако Ева приказала себе отбросить все личные переживания и сказала:
   - Мы точно выяснили, в какой момент бутафорский нож был подменен на настоящий.
   Она снова повернулась к компьютеру и стала нажимать на кнопки клавиатуры, чтобы вызвать нужную картинку.
   - И когда же вы успели это выяснить? - спросила Пибоди. Голос ее был холоднее февраля.
   - Я же тебе сказала: вчера вечером. - Ева физически ощущала взгляд Пибоди, стоявшей позади. Он вонзался в ее спину, как холодный и острый клинок. - А что?
   - Ничего, лейтенант. Просто я сверяюсь со своими записями. Это - моя работа.
   Да что с ней такое? Ева нахмурилась.
   - Никто не мешает тебе выполнять свою работу. Я просто информирую тебя, ввожу в курс дела.
   - Похоже, вы информируете меня лишь выборочно.
   - Что это означает, черт возьми?!
   - Вчера вечером я вернулась в управление, - заговорила Пибоди, распаляясь все сильнее. - Я вызвала файл с делом Драко, чтобы привести в порядок и рассортировать свидетельские показания, и вскоре наткнулась на раздел, который оказался для меня недоступен. Секретная информация! До этого момента я не подозревала, что в деле существуют какие-то разделы, закрытые для вашей помощницы и остальных членов следственной группы. Позволю себе заметить, господин лейтенант, что подобная политика вряд ли способствует эффективной деятельности указанной помощницы и указанной команды.
   - Кончай говорить со мной в этом идиотском тоне! Я решила, что определенную информацию необходимо засекретить, и засекретила ее! Это все, что тебе следует знать!
   На щеках Пибоди выступили красные пятна, но голос ее по-прежнему оставался ледяным.
   - Что ж, благодарю вас за то, что просветили меня на этот счет, господин лейтенант.
   - Я сказала: оставь этот тон!
   - Как угодно. Я только хотела сказать: теперь так будет всегда, господин лейтенант?
   - Да, черт побери, всегда! Я - твой начальник, и я руковожу следствием, поэтому все и всегда будет по-моему! А ты держи рот на замке и не разыгрывай тут оскорбленное достоинство.
   - Вы бы тогда посоветовали держать рот на замке и некоему Чарльзу Монро, господин лейтенант.
   Ева крепко сжала зубы. "Это мне урок, - подумала она. - Попробуй хоть раз в жизни проявить к кому-то сочувствие - и тут же получишь по морде".
   - Некто Чарльз Монро не причастен к расследованию никаким боком, а наши с ним взаимоотношения - не твое собачье дело!
   - Зато мое собачье дело - когда вы допрашиваете его о моей личной жизни.
   - Я его не допрашивала! - В голосе Евы послышались грозовые разряды. Он сам вылил на меня все это!
   Женщины стояли лицом к лицу, едва не соприкасаясь носами. Ева оперлась руками о письменный стол, ее глаза пылали гневом. Пибоди, вся красная, как рак, тоже излучала ярость.
   В этот момент в дверном проеме появился Макнаб. Оценив обстановку с первого взгляда, он присвистнул.
   - Гм, здравствуйте, дамы.
   Не удостоив его даже взглядом, женщины в один голос рявкнули:
   - Вон!
   - Все, меня уже нет!
   Ева подошла к двери и с грохотом захлопнула ее прямо перед носом перепуганного Макнаба.
   - Сядь! - приказала она Пибоди.
   - Я хочу стоять.
   - А я хочу хорошенько врезать тебе ногой по заднице, но сдерживаю себя! - Ева схватила себя за волосы и дернула так сильно, что на глазах у нее выступили слезы. Зато ярость немного отступила, и в голове прояснилось. - Ладно, черт с тобой, стой, если угодно. Ты все равно не можешь сидеть, пока внутри тебя торчит кол, а это происходит каждый раз, когда речь заходит о некоем Чарльзе Монро. Ты хочешь знать все? Ты на этом настаиваешь? Ну что ж, хорошо. Слушай.
   Чтобы ее голос звучал ровно и по-деловому, Еве пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.
   - Итак, - заговорила она, - вечером двадцать шестого марта мы с Рорком находились в "Палас-отеле" и зашли в пентхаус Айрин Мансфилд. Она находилась в компании, как ты выражаешься, некоего Чарльза Монро, так называемого платного компаньона, а проще говоря - профессионального жиголо, который спит с женщинами за деньги. Как мне удалось выяснить, вышеуказанный платный компаньон Монро находился там, так сказать, по долгу службы, и никак не связан с ведущимся расследованием по делу об убийстве. В глупой попытке оградить мою безмозглую помощницу от лишних душевных переживаний я решила засекретить отчет о беседе с ним.
   Ева подошла к письменному столу, взяла чашку с остывшим кофе и выпила ее залпом. Губы Пибоди задрожали. Она села и всхлипнула.
   - Нет, только не это! - забеспокоилась Ева. - Никаких слез! Мы - на службе, а на службе реветь не положено.
   - Извините меня... - Понимая, что может вот-вот разрыдаться, Пибоди вытащила из кармана носовой платок и громко высморкалась. - Я так психую, мне так стыдно! Он сказал вам, что мы с ним никогда не занимались сексом?
   - Господи, Пибоди, неужели ты думаешь, что я написала об этом в отчете?
   - Я не знаю. Наверное, нет. - Она снова всхлипнула. - Знаете, мы встречаемся с ним уже так долго и ни разу даже не приблизились... к этому.
   - Да, он мне все объяснил, когда мы с ним... - Два увидела ужас в глазах Пибоди, осеклась и моргнула. Не то она говорит, совсем не то! Послушай, он хороший человек. После этого разговора я увидела его совсем в другом свете. И ты ему очень нравишься.
   - Тогда почему он ко мне даже не пытался приставать?!