Робертсон Дженнифер. Танцор меча

   Я обернулся. Она вышла из задрапированной тканью повозки и направилась к нам, брезгливо обходя лежащие на песке тела. По пути она приподняла легкую ткань одежды, и я увидел на ее ногах маленькие голубые туфельки, украшенные золотыми кисточками.
   Следуя диктату обычая пустыни, она скромно закрывала лицо вуалью. Вуаль спадала с черных волос, собранных на макушке блестящими заколками. Длинные локоны рассыпались по плечам. Вуаль была бесцветной как вода и почти невесомой. С безупречного смуглого лица на меня смотрели влажные золотые глаза.
   Она опустилась на колени одним простым благородным движением и поцеловала мне ногу. Не знаю, какое удовольствие ей это доставило, если учесть как давно я не мылся.
   — Госпожа, — я смущенно отдернул ногу.
   Она поцеловала другую и подарила мне взгляд, полный признательности и обожания.
   — Как может бедная женщина отблагодарить тебя? Разве выразишь словами свои чувства, если знаешь, что тебя спас сам Песчаный Тигр?
   Ради валхайла, она узнала меня!
   Сабо в изумлении ловил ртом воздух.
   — Песчаный Тигр? Боги валхайла, это правда?
   — Конечно правда, — отрезала госпожа, но смягчила ответ улыбкой. — Я слышала о танцоре меча со шрамами на лице и ожерельем из когтей, которые оставили эти шрамы.
   Я помог ей подняться, предложив опереться на окровавленную руку. Я чувствовал себя грязным с головы до ног и совершенно неподготовленным к такого рода изящным занятиям.
   — Ну-ну, — протянула Дел.
   Я помрачнел, подозрительно посмотрел на нее и снова повернувшись к госпоже, улыбнулся.
   — Да, я Песчаный Тигр, — скромно признался я, — и я буду более чем счастлив сопровождать тебя к танзиру, которому видимо очень благоволит судьба, раз ему несказанно повезло встретить такую прекрасную госпожу как ты.
   Дел удивилась и даже не пыталась это скрыть. Она не ожидала, что мой язык может извернуться и выдать такой комплимент. Честно говоря, для меня самого это было открытием. Но комплимент произвел прекрасное впечатление на смутившуюся невесту. Она еще больше покраснела и опустила голову в трогательном смущении.
   — Госпожа Эламайн, — объявил Сабо, — обручена с господином Хаши из Саскаата.
   — С кем? — спросила Дел, а я одновременно с ней поинтересовался:
   — Откуда?
   — Господин Хаши, — терпеливо повторил Сабо, — из Саскаата, — евнух махнул рукой, полной перстней. — Это в той стороне, — он внимательно посмотрел на Дел. — А кто ты?
   — Дел, — ответила она. — Просто Дел.
   Ответ привел евнуха в некоторое замешательство. Может быть он ожидал чего-то большего от женщины, путешествующей с Песчаным Тигром, но она ничего не добавила и видимо не собиралась. В ее глазах, как мне показалось, вспыхивали веселые огоньки. Похоже было, что все происходящее ее изрядно развлекало.
   Эламайн коснулась нежными, прохладными пальцами моего запястья, испачкав подушечки в крови, но даже не заметила этого.
   — Я надеюсь, ты поедешь в Саскаат в одной повозке со мной. Этим ты окажешь мне честь.
   Брови Дел поднялись до волос.
   — Трудно будет защищать караван из повозки. Лучше ему остаться здесь.
   Большие золотые глаза Эламайн яростно вспыхнули. Рядом с ее темной пустынной красотой Дел казалась бесцветной. Белая коса спускалась сзади по спине, а выбившиеся пряди попадали в глаза. Пыль и кровь запеклись на ее лице. Бурнус был порван и испачкан. Эламайн и Дел, стоя рядом, были похожи на королеву и кухарку, особенно для мужчины, который очень долго был наедине с женщиной, но так ничего от нее и не получил.
   Эламайн улыбнулась мне.
   — Пойдем, Тигр. Пойдем в мою повозку.
   Решив, что последнее слово будет не за Дел (а если и за ней, то все равно ее замечания не повлияют на мое решение и последующее поведение) я посмотрел Дел прямо в глаза и улыбнулся госпоже.
   — Ты оказываешь мне честь, принцесса.
   Эламайн повела меня к своей повозке.

13

   Признательность госпожи соответствовала моему подвигу. В уединении ее личной повозки, мягко катившейся по песку, нареченная Хаши объяснила мне, что была далеко не скромной девственницей, а опытной женщиной, которая знала, что хотела, и умела этого добиваться. А поскольку я человек очень покладистый, мы быстро нашли общий язык.
   Поездка с Дел не была для меня легкой. Я хотел ее с того момента, как Северянка вошла в кантину, но понимал, что за первую же неожиданную — и нежелательную для нее — вольность она всадит в меня нож. Ночь, когда Дел положила между нами обнаженный меч, ясно показала мне, что она думала об этом вопросе, а я никогда не настаивал, если требовалось проявить лишь немного терпения. Потом, конечно, когда нас захватили Ханджи, все мысли о том, как бы заняться любовью с Дел вылетели у меня из головы.
   Особенно после того, как она врезала мне коленом.
   Неожиданное предложение Дел об «оплате» моих услуг когда мы доедем до Джулы затуманило мозг и взволновало тело, однако снова приходилось ждать. Но всему же должен быть предел. Дел не хотела, зато Эламайн горела желанием.
   Молодая, нежная, соблазнительная, ненасытная Эламайн. Только дурак или святой отвернется от прекрасной женщины, которая от избытка признательности жаждет любви.
   Как я уже говорил, я на такой подвиг не способен.
   Заниматься этим приходилось конечно тихо. Невеста Хаши должна была прибыть к жениху невинной. Как Эламайн собиралась объяснять мужу, почему она не девственница, меня не интересовало и я не собирался ломать голову над этой проблемой. Мне было не до этого.
   Многим женщинам нравится когда Песчаный Тигр рычит. Наверное это из-за моего имени. Иногда в подходящем месте с симпатичной женщиной, когда не было сил сдержаться, я мог порычать, и Эламайн использовала все свои таланты, чтобы заставить меня рычать как большая домашняя кошка. В конце концов мне пришлось объяснить ей, что мы должны были вести себя благоразумно и соблюдать тишину.
   Эламайн просто улыбнулась и укусила меня в плечо. Я тоже умел кусаться.
   Где была Дел — или чем она занималась — все это время я не представлял. Если у нее в голове было что-то кроме песка, ей следовало бы завести дружбу с Сабо, который мог использовать все свое красноречие, когда дело дойдет до разговора с хозяином о вручении нам щедрой награды. Но я знал Дел недолго и хотя считал ее довольно умным человеком, она оставалась женщиной, а их поведение было непредсказуемым. Женский род предрасположен к поступкам, которые нельзя назвать разумными.
   — Кто она? — спросила Эламайн, когда мы утомившись лежали на подушках и шелках.
   Я хотел поинтересоваться, кого она имела в виду, но не стал. Эламайн не была дурой.
   — Это женщина, которую я сопровождаю в Джулу.
   — Зачем?
   — Она наняла меня.
   — Наняла, — Эламайн впилась в меня взглядом. — Разве может женщина нанять Песчаного Тигра? Если только не за золото… — она показала мне кончик языка. — А это она умеет? — и Эламайн сделала рукой что-то очень изобретательное.
   Когда я опомнился, пришлось сознаться, что такого Дел не умеет. Я не сказал Эламайн, что не знал, умела ли Дел что-то вообще.
   — А вот так она может?
   — Эламайн, — простонал я, — если ты хочешь, чтобы это приятное маленькое свидание осталось в тайне, тебе придется остановиться.
   Эламайн хрипло рассмеялась.
   — Они все евнухи, — прошептала она. — Кого волнует, что они знают. Они могут только мечтать провести со мной время так, как это удается тебе.
   Возможно. Тем не менее я еще сохранил остатки порядочности и сообщил ей об этом.
   Эламайн не обратила внимания на мое бормотание.
   — Я люблю тебя, Тигр. Ты лучший.
   Я не сомневался, что подобное она говорила каждому мужчине, но мне было приятно. Такое всегда приятно.
   — Поехали со мной. Тигр.
   — Я еду с тобой… до Саскаата.
   — Я хочу, чтобы ты остался со мной.
   Я изумленно уставился на нее.
   — В Саскаате? Но ты же соберешься замуж, Эламайн.
   — Замужество это еще не конец жизни, — раздраженно ответила она. — Конечно все будет уже не так просто, но я не собираюсь останавливаться только из-за свадьбы, — она снова улыбнулась и в золотых глазах появилось приглашение. — Больше не хочешь, Тигр?
   — Спроси лучше себя.
   Она захихикала и перекатилась на меня.
   — Я хочу еще, Тигр. Я хочу всего тебя. Хочу, чтобы ты был моим.
   Такие разговоры любого мужчину заставят заволноваться, а уж меня тем более. Я поцеловал ее как она хотела и сделал все, что она хотела, но в желудке похолодело от нехороших предчувствий.
   — У Эламайн есть Песчаный Тигр, — радостно прошептала она, облизывая мне ухо.
   В тот момент возразить я не мог.
 
   Когда солнце, перекрасившее Пенджу в красный и аметистовый цвета, спустилось к горизонту, я объехал лагерь по периметру на своем рыжем мерине. Восемь повозок мы поставили в круг: в одной повозке ехала Эламайн, в остальных ее приданое и служанки.
   Все сопровождающие другого пола были евнухами, и я оказался единственным мужчиной на сотни миль в округе. Если бы не способности Эламайн, я бы отвлекся на служанок, но после тяжелого дня у меня не осталось ни времени, ни сил на кого-то еще.
   У одной повозки я остановился и, уставившись на пурпурную пустыню, погрузился в размышления о неожиданном — и несомненном — мастерстве Эламайн. Я не услышал как подъехала Дел. Она заново переплела и перевязала косу, успела смыть пыль и песок с лица, но я был слишком занят мыслями об Эламайн, чтобы заметить как необыкновенно мягко и нежно светились глаза Дел.
   — Сабо уверен, что теперь, когда караван охраняет Песчаный Тигр, мы доберемся до Саскаата без проблем, — сказала она.
   — Скорее всего так оно и будет.
   Дел хихикнула.
   — Она доставляет тебе удовольствие, Тигр? Или вернее нужно спросить, доставляешь ли ты ей удовольствие?
   Я резко повернулся к Дел.
   — Занимайся своими делами.
   Она приподняла брови, изображая удивление.
   — Неужели я оскорбила тебя? Может мне упасть к твоим ногам и поцеловать их?
   — Хватит, Дел.
   — Весь караван знает, — тихо заговорила она. — Надеюсь ты догадываешься, что господин Хаши из Саскаата довольно вспыльчивый человек. По словам Сабо он убивает всех, кто переходит ему дорогу, — Дел, как и я, рассеянно смотрела на темнеющую пустыню. — Что он скажет, когда узнает, что ты развлекался с его невестой?
   — Меня в этом не надо винить, — отрезал я. — Я не мог лишить ее того, чего у нее не было.
   Дел открыто расхохоталась.
   — Эта госпожа не госпожа. Но мне не жаль Хаши. Полагаю, он получит то, за что заплатил.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Сабо сказал мне, что отец Эламайн был более чем счастлив выдать дочь замуж. Она была… несдержанна в своих желаниях. Он пришел в такой восторг от предложения Хаши, что снизил цену за невесту. Хаши получил скидку, — она пожала плечами, — за использованный товар.
   — Ты просто ревнуешь, — с запозданием все встало на свои места.
   Дел усмехнулась.
   — Не ревную. Зачем мне это?
   Мы смотрели друг на друга. Дел — искренне развлекаясь, я — искренне злясь.
   — А зачем было Сабо рассказывать тебе все это? — поинтересовался я. — Его хозяин Хаши. Откуда ему знать такие вещи об Эламайн?
   Дел пожала плечами.
   — Он говорит, что об этом все знают. У госпожи Эламайн жуткая репутация.
   Я нахмурился.
   — Но если Хаши не знает… — я не закончил.
   — Похоже он знает, — отметила Дел, — но никто не знает, что дальше будет делать принц пустыни. Мне много рассказывали о том, какие они стяжатели, как они ревнивы и жаждут власти, и как жестоко обращаются с женами… Хотя это, кажется, нормально для Юга, — она посмотрела мне в глаза. — А как ты обращаешься с женщинами, Тигр?
   — Продолжай в таком же духе и никогда не узнаешь.
   Дел рассмеялась. Я поехал дальше по периметру, а она все смеялась мне вслед.
   А мне было совсем не весело.
 
   Вскоре Эламайн перестала изображать целомудренность и открыто заявляла о своей страсти не оставляя меня ни на минуту, даже когда я ехал во главе каравана, высматривая борджуни. В таких случаях она разрешала одному из раненых евнухов отдохнуть в ее повозке, а сама садилась на его лошадь. Под струящимися драпировками она носила широкие шелковые штаны для верховой езды, в которых ездят танзиры, и гордо гарцевала перед всем караваном. Выходя из повозки, она по-прежнему надевала прозрачную вуаль, хотя все уже знали, что это было просто лицемерием. По правде говоря, она не имела права носить вуаль — символ добродетели, но ни у кого не хватало мужества сказать ей то, что она без сомнения знала сама.
   К моему удивлению, Эламайн попыталась поближе сойтись с Дел и даже несколько раз приглашала ее в свою повозку. Я даже представить себе не мог, что они могли обсуждать; меня никогда не интересовали женские разговоры. Хотя я немного беспокоился, не хотела ли Эламайн обсудить с Дел то единственное общее, что у них было — то есть меня, но ни Дел, ни Эламайн никогда не вспоминали о своих беседах.
   Я долго переживал, что же могла сказать Дел, если речь шла об мне. Ее рассказ мог нанести непоправимый вред моей репутации, узнай Эламайн, что Дел не спала о мной. Но Дел есть Дел, и вряд ли она соврала. А зная Эламайн, я не сомневался, что она не поверила Северянке, даже если та отрицала нашу близость. Все это делало ситуацию еще более запутанной и я решил, что проявлю доблесть если просто не буду обращать на все это внимания.
   Хотя иногда мне очень хотелось узнать, что же обо всем этом думала Дел. Между нами складывались странные отношения. С одной стороны, она понимала, что я хотел ее. Не могла она забыть и то, что обещала переспать со мной, когда мы закончим поиски в Джуле. Так зачем было скромничать и играть со мной в игры?
   С другой стороны, всякое желание пропадало, когда я вспоминал, что она собиралась просто выполнить договор. Я довезу ее до Джулы — она заплатит. Раньше, когда мы с Дел ехали вдвоем, я был счастлив одним ожиданием. Теперь, когда рядом была Эламайн (ложившаяся в постель по первому зову) я обнаружил, что не так уж нуждался в Дел. Конечно я по-прежнему хотел это тело со светлой, шелковистой кожей, но уже не изнывал от желания. Я спокойно ждал платы.
   Мне и в голову не приходило, что причиной этого была Эламайн. Она так выматывала меня, что даже на мечты о Дел сил уже не оставалось. Эламайн казалась ненасытной. Мы перестали притворяться, что отношения между нами были только деловыми и я оставался у нее в повозке на ночь, а иногда мы уединялись и днем. Ее служанки — хорошо обученные — прислуживали нам молча. Евнухи тоже молчали. Только Сабо выглядел встревоженным, но не пытался заговорить ни со мной, ни с Эламайн.
   Дел больше не шутила. Мне хотелось надеяться, что это из-за ревности она была мрачной, но может я выдавал желаемое за действительное. Ревности не было места в характере Дел. Ни одна ревнивая женщина из тех, которых я знал, не вела бы себя так спокойно. Я не был даже уверен, что она посматривала на меня, когда я поворачивался к ней спиной.
   Неужели Дел была настолько равнодушной ко мне, что ее не волновала моя связь с другой женщиной? Или она решила, что я не стоил ее беспокойства?
   Меня это раздражало. Конечно она могла предположить, что не выдерживала конкуренции, но это было глупостью, потому что Дел была самой лучшей. Чистая или грязная.
   Незадолго до конца нашего путешествия Сабо решил поговорить со мной. Мы ехали во главе каравана и на горизонте уже показались изломанные контуры Саскаата, города Хаши.
   — Господин… — начал он.
   Я отмахнулся от звания.
   — Зови меня Тигр.
   — Господин Тигр, позволь мне поговорить с тобой. Ситуация сложилась деликатная…
   Естественно. Я этого ожидал.
   — Давай, Сабо. Говори, что думаешь.
   Он перебирал плетеные красные поводья. На коротких пальцах блестели перстни.
   — Господин Тигр, я должен предупредить тебя, что мой хозяин совсем не мягкий человек. Не скажу, что он жесток, но он ревнивый. Он уже не молод и с каждым годом все больше боится потерять свою мужественность. Силы у него уже не те, и он пытается скрыть это, держа самый большой гарем в Пендже, чтобы все думали, что он еще молод, силен и полон желания, — глаза тревожно смотрели на меня из темных впадин. — Я заговорил об этом, господин Песчаный Тигр, потому что вынужден. Дело касается госпожи Эламайн.
   — И следовательно меня.
   — И следовательно тебя, — он смущенно пожал толстыми плечами и золотая отделка его белого бурнуса заблестела на солнце. — Я не должен вмешиваться в дела тех, кто стоит выше меня, но у меня нет выхода. Я хочу предупредить тебя, что мой господин Хаши будет в бешенстве, когда узнает, что его невеста уже не девственница.
   — Она и до меня не была девственницей, Сабо.
   — Я знаю, — он смущенно крутил кольца на пальцах. — Я уверен, что господин Хаши знает об этом… но он никогда этого не примет. Никогда.
   — Ему просто не нужно обращать внимания, на то, что у его невесты чуть больше опыта, чем он ожидал, — улыбнулся я. — Поверь, жаловаться ему будет не на что. Если кто-то и возродит его силу, то это Эламайн.
   — Но если она не сможет? — Сабо был перепуган не на шутку. — Если она не сможет, и у него ничего не получится, он разозлится. Взбесится. И во всем обвинит госпожу, а не себя. И будет искать способ наказать ее. Но… она госпожа высокого происхождения, и у нее богатый отец. Господин Хаши не может убить ее, и он будет искать человека, на которого обрушит весь свой гнев и разочарование. И скорее всего, он прикажет найти мужчину, который ответит за «погубленное целомудрие» его невесты, — Сабо пытался извиниться. — Все в Саскаате, я думаю, знают о репутации госпожи, но никто об этом не скажет господину, потому что он танзир. И он накажет тебя. Может даже убьет, и никто даже не попытается остановить его.
   Я улыбнулся и повел левым плечом, чтобы качнулась рукоять меча.
   — У нас с Разящим договор. Он заботится обо мне, я забочусь о нем.
   — Тебе не позволят оставить оружие в присутствии танзира.
   — Значит я не пойду к танзиру, — я посмотрел в глаза Сабо. — Доверенный слуга танзира может сказать ему, что я помог вам, и предложит передать мне награду через него.
   Сабо опешил.
   — Ты доверишь мне взять твою награду?
   — Конечно. Ты достойный человек, Сабо.
   Коричневое лицо Сабо светлело, пока он не стал похож на больного желтухой ребенка. Я испугался, что его хватил апоплексический удар.
   — Никто… — начал он, замолчал и снова продолжил. — Никто еще не говорил мне такое. «Сабо туда. Сабо сюда. Протряси свои жирные складки, евнух». Я не человек для них, даже для господина Хаши, а он не такой плохой как другие, — Сабо замолчал, сжав зубы.
   — Люди бывают жестокими, — тихо сказал я, — я знаю. Я не евнух, Сабо, но я тебя понимаю. Я испытал жизнь в аидах.
   Он посмотрел на меня.
   — Не знаю, что это было, но ты выбрался оттуда. Ты всегда должен выбираться. Песчаный Тигр должен быть свободным… и целым.
   — Но Песчаный Тигр помнит времена, когда у него не было свободы, — я улыбнулся и похлопал Сабо по толстому плечу. — Но некоторым из нас нужно пройти через аиды, потому что мы выходим оттуда чище.
   Он вздохнул. Черные брови сошлись у переносицы.
   — Может быть, не буду спорить. За свою жизнь я накопил немало денег, господин Хаши щедр ко мне, — он махнул пальцами, унизанными кольцами. — Я ем, пью, покупаю девочек, чтобы удовлетворить то, что во мне еще осталось. Они добры. Они понимают, что все случилось не по моей воле… со мной сделали это когда я был ребенком. Но разве свобода такая? — он пристально смотрел на меня. — Свобода взять женщину, такую как Эламайн, или желтоволосую Северянку.
   — Желтоволосая Северянка меня наняла, — оборвал я его, — и не больше.
   От меня не укрылось неверие в его взгляде; я не мог его винить. И я снова разозлился на самого себя, потому что за всю дорогу даже не попытался приблизиться к Дел. А ведь раньше меч на песке не мог остановить Песчаного Тигра.
   Но и такого меча как у Дел, из убивающего холодного льда, с чужими рунами, которые сулили болезненную смерть, я раньше не видел.
   Он был не простым куском металла. В нем была сама Дел, ее чистота и гордость. Может другого человека это не остановило бы, но я не мог оскорбить Дел.
   Я вздохнул и сморщился.
   Сабо улыбнулся.
   — Иногда мужчине не нужно быть евнухом, — неопределенно бросил он. Но я его понял.
   Я огляделся, разыскивая Северянку, и нашел ее в хвосте каравана. Под яркими солнечными лучами светлые волосы казались сияющим ореолом над головой.
   Она слабо улыбалась, но эта улыбка была адресована ее мыслям, а не окружающим ее людям. И уж конечно не мне.

14

   Во время нашей последней встречи в повозке Эламайн была откровенна до предела. С каждой секундой мы были все ближе к Саскаату и к концу нашего романа. Она объявила, что не хочет потерять ничего из того, что я мог предложить. Я сомневался, способен ли был еще на что-то, но честно попробовал.
   — Порычи для меня, Тигр.
   — Эламайн…
   — Мне наплевать, что они услышат. Всем давно все известно. Тебя это беспокоит? Ну порычи, Тигр.
   Я порычал, но очень тихо.
   Она вздохнула, повисла у меня на шее и уткнулась подбородком в плечо.
   — Тигр, я не хочу тебя терять.
   — Скоро ты выйдешь замуж, Эламайн, а я еду в Джулу.
   — С ней.
   — Конечно с ней. Для этого она меня и наняла, — интересно, что ей сказала Дел о цели нашего путешествия и касались ли они вообще этой темы.
   — Может задержишься в Саскаате, Тигр?
   — Твоему мужу это не понравится.
   — Да ему будет все равно. Я так его измотаю, что он обрадуется возможности одолжить меня кому-то. И кроме того, ты же не позволишь мужу портить нам удовольствие.
   — Знаешь, у него будет немного больше прав на твое расположение, чем у меня. По-моему для этого люди и женятся.
   Она вздохнула и прижалась ко мне сильнее. Черные волосы щекотали мне нос.
   — Побудь со мной подольше. Или останься в Саскаате, а потом я вызову тебя во дворец. За наградой, — она захихикала. — Я тебя достаточно наградила?
   — Более чем достаточно, — ответ был от всего сердца.
   — Ты достоин большего. Я представлю тебя Хаши, конечно официально и пристойно, и расскажу ему каким ты был чудесным, когда спасал караван. Как ты голыми руками расправился с бандой ужасных борджуни и вырвал меня из их лап.
   — Я дрался не голыми руками и в лапы к ним ты не попадала. Не успела.
   Эламайн поморщилась.
   — Ну я немного приврала. Но я стараюсь для тебя, ты получишь еще большую награду. Ты хочешь награду, Тигр?
   — Я люблю награды, — признался я. — Еще ни от одной не отказался.
   Она засмеялась.
   — А если бы я сказала, что ты получишь больше, чем можешь себе представить?
   Я внимательно посмотрел на Эламайн, но увидел только шелковистые черные волосы и мягкие темные брови. Весь мой жизненный опыт доказывал, что нельзя недооценивать женщину.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Секрет. Но я обещаю… ты не пожалеешь.
   Я проследил за линией ее носа.
   — Ты уверена?
   — Ты не пожалеешь, — прошептала она. — Нет, Тигр, не пожалеешь.
   Теперь я точно знал, что пожалею.
   Сабо привел нас в небольшую комнату и попросил подождать. Сам он, как только мы прибыли во дворец Хаши в Саскаате, повел Эламайн в главную часть дворца, успев только пообещать нам срочно прислать слуг. Меньше чем слуги появились и развели нас в разные комнаты. Принять ванну, как они объяснили.
   Меня не пришлось подгонять, когда я увидел огромную тяжелую ванну, наполненную горячей водой и сладко пахнущим маслом. Я запрыгнул раньше чем мне успели предложить, торопливо скинув сандалии, бурнус, набедренную повязку и перевязь. Грязные, потные одежды сразу исчезли, вместо них появились шелка и туфли из мягкой кожи. Вокруг меня сновали симпатичные служанки, чему я совсем не противился. Я только беспокоился за Дел, прислуживали ли ей женщины или хотя бы евнухи.
   Две служанки залезли ко мне в ванну, помогая вымыть голову и все остальное. Тут же посыпались шуточки и полусерьезные предложения развлечься втроем по-другому, и со всей этой возней купание заняло больше времени, чем я ожидал. Когда наконец-то мы выбрались из воды, я был чистым, вялым и очень расслабленным. Для полного счастья мне не хватало только хорошего обеда.
   Одеваясь, я успел перекусить фруктами с подноса. Виноград был чудесным, апельсины не хуже, дыни прохладными, сочными и сладкими, а прилагавшееся к ним вино оказалось легким, но чуть приторным и прекрасно сочеталось с фруктами. Я выпил еще и меня повело. К тому моменту, когда я надел чистую набедренную повязку и темно-синий бурнус с настоящей золотой вышивкой, голова стала тяжелой. Я чувствовал себя одуревшим.
   Один из дворцовых евнухов провел меня в огромный зал для аудиенций. Стены зала были затянуты шелковыми драпировками всех цветов и украшены кистями, отчего зал был похож на огромный хиорт. Хрупкие плитки мозаики образовывали головокружительный узор на полу. Узор прерывался у пьедестала, на котором покоился огромный позолоченный трон. Пустой.
   Вокруг пьедестала и трона застыли евнухи в великолепных одеждах. Все они были вооружены огромными кривыми мечами, привешенными к расплывшимся талиям.
   Почти бессознательно я повел левым плечом, ожидая знакомого толчка, которым Разящий напоминал о себе.
   Но я ничего не почувствовал. Я забыл про Разящего и оставил его.