Робертсон Дженнифер. Танцор меча

   — Смотри, Северянин.
   Его лицо нависало над моим.
   — Я могу сесть на тебя.
   — Да брось.
   Дел протянула мне чашку акиви.
   — Выпей.
   — Обойдусь. Начинай.
   Она криво улыбнулась.
   — Глупый Тигр.
   А потом она прижала раскаленное докрасна лезвие к кровоточащей ране и мне было уже безразлично, что подумает обо мне Алрик (и даже Дел). Заорал я так, что должны были перепугаться все обитатели гостиницы. Я попытался рвануться с кровати, но Северянин надавил на меня и я не смог пошевелиться. Я просто лежал, ругался, с меня тек пот, голова кружилась, а в ноздри бил запах горелого мяса.
   — Тебе это нравится, — слабо обвинил я Дел сквозь стиснутые зубы.
   — Нет, — сказала она. — Нет.
   Может она еще что-то говорила, но я ее уже не слышал. Я кажется куда-то вышел ненадолго.
 
   Проснулся я в странной комнате, в странном месте и в очень странном расположении духа. Я чувствовал себя легким, разъединенным и окоченевшим. Комната ничем не напоминала чулан Марики.
   — Дел, — прохрипел я.
   В комнату вошла женщина. Не Дел. Женщина была черноволосая и черноглазая как Марика, но в отличие от Марики, она ждала ребенка.
   — Дел с детьми, — женщина говорила на Южном без акцента. — Я Лена, жена Алрика.
   — Значит… он действительно женат?
   — У нас двое детей и скоро будет третий, — она погладила большой живот. — Северные мужчины крепкие дьяволы, так?
   Я помрачнел, удивляясь как она может болтать такой вздор, когда Дел своим присутствием в доме несомненно разрушит эту семью. Лена сама сказала, что он дьявол (а другого я и не ожидал).
   — Как я?
   Лена улыбнулась.
   — Гораздо лучше. Алрик и Дел принесли тебя пару дней назад. С тех пор ты спал, но ты быстро поправляешься. Если легенды о Песчаном Тигре не врут, скоро ты встанешь на ноги.
   Песчаный Тигр чувствовал себя дохлой кошкой, но ей об этом не сказал.
   — Я позову Дел, — Лена исчезла.
   Дел пришла через минуту. Она смотрела на меня настороженно и я спросил, что случилось.
   — Теперь ты снова начнешь приставать к Алрику, я права?
   — А что, не стоит?
   В ее глазах зажглись злые огоньки.
   — Ты глупо себя вел, сам знаешь. Алрик оказал нам гостеприимство в своем доме, а места здесь едва хватает для него, Лены и малышек. Ты лежишь в единственной спальне, все остальные переселились в комнату.
   Я сразу почувствовал себя неуютно, чего Дел явно и добивалась.
   — Скажи им, что мы уедем как только я смогу встать на ноги.
   — Он знает, — Дел придвинула к кровати трехногую табуретку. — Так что с тобой случилось, Тигр? Марика не могла нам ничего рассказать.
   Я покосился на повязку на правом плече и задумался, как выглядела рана после прижигания.
   — Воры. Одному из них повезло, — я помолчал, — ненадолго.
   — Мне жаль, — сказала Дел с раскаянием. — Мне следовало остаться в гостинице и с тобой бы ничего не случилось. Но Алрик так хотел показать мне дом, свою жену, детей. Он очень гордится ими, — она пожала плечами. — Я с Севера, а он долго не встречал никого с родины.
   — А что он делает здесь?
   Она улыбнулась.
   — Погоня за мечтой, как у всех. Он приехал на Юг несколько лет назад как наемник. Потом встретил Лену и остался.
   — Он мог увезти ее на Север.
   — Мог. Но он любит Юг, — Дел слабо нахмурилась. — Не обязательно родиться на Юге, чтобы полюбить его, ты понимаешь.
   Я решил провести эксперимент и приподнялся. Комната осталась на месте. Я сел, оперся спиной о стену и прижал ноющую руку к ребрам.
   — Он не хочет прибавить тебя к своей коллекции жен?
   Дел перестала хмуриться и заулыбалась.
   — У него есть одна жена и я думаю, она будет возражать. Тигр… нет причин ревновать Алрика.
   — Я не ревную. Я защищаю. Для этого ты меня и наняла.
   — Понятно, — Дел встала. — Я принесу тебе поесть. Похоже, ты голоден.
   Я и правда был голоден и не стал протестовать против обеда. Я прожевал хлеб и козий сыр. Об акиви Дел конечно не позаботилась и пришлось обойтись водой (от нее никакого толку). Дел смотрела как я ел и получала наглядное доказательство того, что пациент поправляется. Едва она опустилась на табуретку, в комнату прибежали дети Алрика. Я перестал жевать и изумленно уставился на обеих, пока они одновременно пытались влезть к Дел на колени.
   Две девочки, темноволосые и темнокожие как их мать, получили голубые глаза отца — привлекательное сочетание. Одной года два, другой три. Малышки двигались неуверенно и неуклюже, но от этого — как щенки — казались еще симпатичнее.
   Я наблюдал за Дел и девочками. Она легко управлялась с малышками, проявляя достаточно твердости. И хотя на первый взгляд такая манера поведения могла показаться грубоватой, девочки были счастливы.
   Дел кажется тоже. Она рассеянно улыбалась, поправляла вьющиеся черные волосы и мне даже показалось, что на несколько минут она ушла в какой-то свой, недоступный другим мир.
   Я разрушил их идиллию.
   — Ты вернешься на Север когда закончишь поиски? Встретишь кого-нибудь вроде Алрика и будешь рожать ему детей?
   — Я… не знаю. Я хочу сказать… я не думала об этом. Я вообще всерьез ни о чем не думала. Только как найти Джамайла.
   — А если ты его не найдешь?
   — Я тебе уже говорила, я не учитываю такую возможность. Я найду его.
   — Но если нет, — не унимался я, — Дел… будь реалисткой. Это замечательно, что ты все силы и способности посвящаешь мести и спасению брата… но ты должна понимать, что жизнь непредсказуема. Джамайл может быть мертв… и тогда тебе придется заняться собой.
   — Тогда и займусь.
   — Дел…
   — Я не знаю! — выкрикнула она и голубые глаза наполнились слезами.
   Я застыл, глядя на то, что сотворил своим вопросом.
   Дел жадно втянула воздух.
   — Ты продолжаешь вбивать в меня свое, Тигр. Ты продолжаешь говорить, что я не найду его, что у меня нет даже шанса разыскать брата, потому что женщина не может выследить мальчика, украденного пять лет назад. Но ты ошибаешься. Неужели ты не понимаешь? — ее глаза впивались в мое лицо. — Не имеет значения, что я женщина. У меня есть цель. Все остальное неважно. Я знаю, что мне нужно сделать, и я сделаю это. Я должна.
   — Дел, я не хотел…
   — Ты хотел. Все хотят. Все мужчины, которые смотрят на меня и видят женщину с мечом, смеются, кто про себя, кто открыто, над игрой глупой женщины и подшучивают надо мной. Подшучивают, потому что им нужно только переспать со мной, а в постели им будет наплевать на мою глупость, — она откинула косу на спину. — Но это не глупость, Тигр. Это необходимость. Обязанность. Я должна найти Джамайла. Я потрачу дни, недели, даже годы, разыскивая его, потому что если не найду… — она замолчала, как будто все эмоции, которые вызвали эту речь вдруг выплеснулись, оставив в душе пустоту.
   Она долго молчала, а потом продолжила:
   — Потому что если я его не найду, я предам брата, себя, семью, кайдина… и меч.
   Я забыл о еде. Одна за другой девочки слезли с колен Дел и убежали, напуганные яростью и отчаянием в ее голосе. Слезы катились по щекам, но она не чувствовала их.
   — Человек способен на многое, Дел, и не важно, мужчина это или женщина, — осторожно пробормотал я.
   — Я могу. Я должна.
   — Только пусть твое желание не перерастет в одержимость.
   — Одержимость! — она возмущенно посмотрела на меня. — А что бы ты сделал? Что бы ты сделал, если бы на твоих глазах убили всю твою семью? — она покачала головой. — А я ничего не могла. Я не могла им помочь, не могла бежать, не могла даже повернуть головы, пока один из всадников не схватил меня за шею и не заставил смотреть, как они убивали мужчин и насиловали женщин, моих сестер, мою мать, и смеялись. А я кричала, рыдала и клялась, что сделаю всех их евнухами, — она закрыла глаза, потом снова посмотрела на на меня. Слезы высохли, осталась только решимость. — Эти налетчики сделали меня такой, какая я есть, как Салсет сделали Песчаного Тигра.
   Я поставил рядом с собой тарелку.
   — Мне казалось, ты говорила, что спряталась от налетчиков.
   — Нет, — ее рот стал жесткой прямой линией.
   — Тогда… — я не закончил.
   — Они собирались продать нас обоих, Джамайла и меня. Все остальные были мертвы, — она ссутулила плечо, свободное от меча, — но я сбежала… после того, как долго была с ними. И бросила Джамайла.
   Я медленно выдохнул.
   — Баска, прости. Я был к тебе несправедлив.
   — Ты не принимал всерьез ни меня, ни мое дело.
   — Да.
   Дел кивнула.
   — Я знаю, но это неважно. Я просто наняла тебя, чтобы ты провел меня через Пенджу, — она пожала плечами. — Я заключила пакт с богами. С моим мечом. И больше мне никто не нужен.
   — Секрет, о котором ты говорила, — вспомнил я, — ты о нем мне рассказала?
   — Это только часть его, — согласилась она, — остальное… личное.
   Она встала и вышла из комнаты.
 
   Я смотрел на противника через круг и видел длинные светлые волосы, бугристые мышцы под золотистой кожей и меч в сильных руках…
   — Хорошо, — отметил знакомый голос и я вышел из задумчивости.
   Я нахмурился. Алрик смотрел на меня через неровный круг, прочерченный в песке аллеи за его домом. В руках Алрика был кривой меч Вашни. Северянин уже выпрямился и расслабился.
   — Что хорошо? — спросил я.
   — Ты, — ответил он. — Ты быстро поправляешься, — она пожал плечами. — Это больше не нужно.
   Мы практиковались уже три дня. Плечо горело как в аидах, но танцор меча учится не показывать людям свою боль, а при случае и совсем забывать о ней. Часто просто не хватает времени, чтобы вылечиться. Ты дерешься, залечиваешь раны и снова дерешься, как только возникает необходимость.
   Алрик сбросил пучок травы, прикрывавшей острые грани его изогнутого меча. Босая нога стерла часть линии. Круг в пыли уже не был нужен, мы закончили тренировку.
   Я оглянулся на девочек. Они сидели тихонько, в тени стены, глаза были расширены, рты прикрыты маленькими кулачками. Алрик разрешил им смотреть только при условии, что при этом они не издадут ни звука. Девочки послушались. В два и три года они вели себя достойнее чем многие взрослые.
   — Мы закончили, — объявил Алрик, тем самым разрешая им уйти. Малышки вскочили и побежали к дому.
   Я наклонился, поднял брошенную перевязь и Разящий скользнул в ножны. Песок скрипел под босыми ногами. Наклоняться было еще больно, но после танца эта боль казалась пустячной.
   Я перекинул перевязь через плечо, разобрался с пряжками.
   — А почему меч Вашни? — я кивнул на клинок Алрика. — Почему не Северный меч, как у Дел?
   — Как у Дел? — бледные брови Алрика скрылись под клочковатой челкой.
   — У меня никогда не было такого меча, как у Дел.
   Я нахмурился, стирая ногой линию круга.
   — Ты Северянин. И танцор меча… ну, тебя можно считать танцором.
   Не обидевшись на мое последнее заявление, Алрик кивнул.
   — Да, танцор меча и Северянин. Но мне далеко до Дел.
   — Но женщина…
   — Это действительно необычно, — согласился он, — но нужно начать с того, что и сама Дел необычна, — Алрик открыл флягу, сделал пару глотков и протянул ее мне в молчаливом приглашении.
   Я перестал стирать круг и подошел к нему. Мы сели рядом и прислонились к стене. Стена была теплой — на Юге тень не всегда несет прохладу.
   Я сделал глоток акиви.
   — Я и сам всегда считал, что Дел необычна, но это не объясняет, почему ты носишь меч Вашни.
   Алрик пожал плечами.
   — Был бой, — сказал он. — Я против Вашни. Мерзкий тип. Ему удалось сломать мой Северный меч, — он предостерегающе поднял руку, когда я открыл рот, чтобы запротестовать. — Нет… это был не такой меч, как у Дел. Это был обычный меч и он сломался. И когда я уже видел перед своим лицом изогнутый клинок Вашни, я решил, что мне не нужен МОЙ меч, чтобы победить. Я вырвал меч из его рук… и убил его, — Алрик улыбнулся, с нежностью поглядывая на сверкающий клинок с рукоятью из человеческой бедренной кости. — Меч я оставил себе.
   — Дел называет свой яватма, кровный клинок. — Алрик кивнул. — Что это такое?
   Он пожал плечами и выпил еще акиви, когда я вернул ему флягу.
   — Ты сам сказал, кровный клинок. Клинок, сделанный специально чтобы полить кровь, для убийства. Да, я знаю, ты возразишь, что все мечи сделаны для этого, но на Севере все по-другому, по крайней мере… если ты танцор меча, — он вернул мне флягу. — На Севере ритуалы другие, Тигр. Вот почему мы с тобой такая плохая пара — стили слишком разные. И я думаю, у нас с Дел тоже ничего бы не получилось.
   — Почему?
   — Потому что ее стиль и мой будут похожи. Слишком похожи, чтобы получился красивый поединок. Работа клинком, обводы, работа ног, — он пожал плечами. — Несмотря на то, что мы учились у разных кайдинов. Все Северяне знают много одинаковых приемов и ритуалов в круге. Поэтому мы плохая пара для танца.
   — Но если танец будет не до смерти…
   Алрик посмотрел на меня.
   — Даже если бы я был ее врагом, ни за что бы не вошел с ней в круг.
   Мои брови поднялись почти до волос.
   — Женщина…
   — Не имеет значения, — он нахмурился, рассматривая правую ногу, которой растирал пыль. — На Юге танцоры мечей имеют разные ранги. Ученик идет вверх, увеличивая ранг, пока не достигнет своего предела. У тебя, как я слышал, седьмой, — я кивнул и он продолжил. — У меня, можно считать, третий. На Севере мне бы дали ранг выше, но нас можно сравнивать только до определенного предела. Дальше это будет как сравнивать мужчину и женщину, просто невозможно, — голубые глаза сверкнули и встретились с моими зелеными. — Я хочу, чтобы ты понял, что высочайший ранг на Севере не имеет соответствия на Юге. И дело не в мастерстве, вернее не только в нем. Здесь дело в полном, абсолютном посвящении и решимости, в полной отдаче твоей воли ритуалам танца, — он покачал головой. — Трудно объяснять, Тигр. Наверное лучше просто сказать, что Дел… если она не соврала… была истойя у ан-кайдина. Я могу объяснить тебе только то, что знаю, а знаю я немного. Я никогда не поднимался так высоко, — он снова выпил. — Скорее всего она говорит правду. В противном случае, она украла этот Северный меч… а именной клинок украсть невозможно.
   Именной клинок. Снова тоже самое. Опять непонятное различие.
   — У моего меча тоже есть имя.
   — И легенда, — улыбнулся Алрик и сунул флягу мне в руки. — Я знаю все о Разящем, почти все танцоры мечей знают. Но… это не одно и тоже. Яватма намного больше, чем просто меч. Только ан-кайдин награждает ими избранных ан-истойя, учеников, которые доказали, что достойны кровного клинка.
   — А почему у тебя нет такого меча?
   — Нет потому что я не смог получить достаточно высокий ранг, чтобы заслужить его, — он говорил легко и спокойно, как будто боль затихла много лет назад. Алрик, понял я, смирился со своей участью. — А вот ЧТО это такое… трудно объяснить. Больше чем меч. Меньше чем человек. На самом деле яватма не живет, но некоторые назвали бы это жизнью, — Алрик пожал плечами. — У яватмы есть отличительные черты, как у тебя и у меня. Поэтому можно сказать, что меч живой. Но по-настоящему он оживает только объединившись с ан-истойя, который, — Алрик многозначительно помолчал, — которая получила право на него, которая знает имя меча и знает песню, — Алрик пожал плечами. — Истойя, которая получила высочайший ранг от ан-кайдина больше не истойя. Это ан-истойя. Потом ан-истойя может стать кайдином, если того пожелает. Или танцором меча.
   — Кайдин — ан-кайдин, — я нахмурился, обдумывая нюансы в его голосе.
   — Дел всегда называла своего учителя кайдин, без приставки.
   Алрик кивнул.
   — Приставка — знак уважения. Кайдин, ты бы сказал шодо, означает мастер меча. Учитель. С огромным мастерством, но учитель. Кайдин — тот, кого знают все истойя, но ан-кайдин выше. Ан-кайдин — высочайший из высочайших. Я думаю, она нарочно опускала приставку, чтобы хоть так попытаться узаконить то, что произошло.
   Я нахмурился.
   — А что произошло?
   Алрик рукой откинул волосы с лица.
   — Есть… был… на всем Севере только один ан-кайдин старой школы. Новые школы вытеснили старую, но многие истойя предпочитают следовать древними путями.
   — Был? — резко спросил я.
   — Он был убит год назад, как я слышал. В ритуальном поединке против ан-истойя.
   Такое бывает. Даже с лучшими из нас. Не всегда легко избежать кровопролития в круге, даже если танцуешь не всерьез.
   Здоровый Северянин с изогнутым мечом Вашни посмотрел на Разящего.
   — Мечи… на Юге другие. Но на Севере есть мечи и мечи. Именной клинок, яватма, сделан не из простой стали. Такие мечи ан-кайдин делает для лучших учеников, для тех, кто когда-нибудь сможет занять место ан-кайдина. Я был только истойя и не мог узнать больше о кровных клинках, но что это, объяснить можно примерно так: меч, утоливший жажду кровью. И правильно выбрать первую кровь очень важно, потому что меч впитывает все умение, весь жизненный опыт человека, жизнь которого он забрал.
   Выбрать кровь. Я резко взглянул на него.
   — Тогда… ты хочешь сказать, что ан-кайдин был убит не случайно? Что кто-то хотел получить его мастерство?
   Алрик напрягся.
   — Я слышал, что это было сделано умышленно.
   Я подумал о Северном мече, вспомнил чужие тени в металле, ощущение холода и смерти. Как будто меч был живым. Как будто он знал меня. Как будто он хотел убить меня, как когда-то убил ан-кайдина.
   Алрик потрогал рукоять меча Вашни. Где-то в подсознании у меня мелькнула мысль, а есть ли имя у меча Алрика.
   — Убийство ан-кайдина, как ты можешь догадаться, карается смертью, — тихо сказал Северянин. — Вина крови не прощается.
   — Конечно, — согласился я.
   Он встретил мой взгляд.
   — На Севере это называют кровным долгом. Убийца должен родне мужчины
   — или женщины — которому он принес незаслуженную смерть. Один человек, или два, или двадцать могут поклясться получить долг.
   Я кивнул, думая о мужчине, который искал Дел. Он поклялся получить кровный долг?
   — Как получают этот долг?
   — В круге, — ответил Алрик. — Танец до смерти.
   Я снова кивнул. Не скажу, что я удивился. Я понимал, что танец был оправдан совершенным преступлением. Человек убит. Учитель сражен учеником. Потому что ученику нужно было мастерство, заключенное в мужчине, а не только то, чему учитель мог научить.
   Я жадно втянул воздух и подумал, как же отчаянно Дел хотела отомстить за убийство ее родни, порабощение брата, унижение, которому она подверглась, когда попала в руки Южных налетчиков. Она хотела получить свой кровный долг. Такие обязанности выполняют невзирая на цену.
   А я уже успел понять, что Дел могла добиться всего, чего хотела.
   Всего.
   Независимо от цены.

18

   Алрик протянул мне флягу, но вынуть пробку и сделать глоток я не успел, потому что из-за угла дома выбежали обе девочки.
   Они подлетели к отцу, повисли у него на руках и залепетали на неразборчивой смеси Северного и Южного. Не знаю, насколько непереводимой должна быть речь в их возрасте, но я сразу запутался в языках.
   Алрик вздохнул и поднялся.
   — Пойдем в дом… Лена просила их привести и тебя, — он сказал малышкам что-то на Северном и обе снова убежали в дом.
   — Здорово ты ими командуешь, — отметил я.
   — Они же девочки, — он усмехнулся. — Дел содрала бы с меня кожу, если бы услышала, что я говорю такое. И у нее есть на то основания. На Севере у женщин намного больше свободы.
   — Я это заметил, — я завернул за угол дома и пригнулся, чтобы войти в дверь, слишком низкую для Северян, или Южан, таких как я.
   И остановился.
   Дом Алрика был маленьким — всего две комнаты. Спальня, которую я с удовольствием освободил для Северянина и его семьи как только почувствовал себя лучше, и небольшая комната, в которой проводили ночи мы с Дел. Поэтому когда все мы, четверо взрослых и двое детей, собирались в доме, свободного места не оставалось.
   В такой тесноте нельзя было не заметить присутствия еще одного человека.
   Дел устроилась, скрестив ноги, на пушистой шкуре козы и молча смотрела как я входил. Она сидела замкнувшись в тишину и положив на колени меч.
   Без ножен.
   Я сделал шаг в сторону, чтобы и Алрик мог войти. Лена стояла в углу комнаты, дочери прижимались к ней по бокам. Было очень тихо.
   Я взглянул на незнакомца. Капюшон серого бурнуса лежал на плечах. У незнакомца оказались такие же как у меня каштановые волосы. Я сразу заметил, что мы с ним были очень похожи: одинаковый рост, одинаковый вес. А разглядев рукоять меча, поднимавшуюся над левым плечом, я понял, что охотник наконец-то настиг свою жертву.
   Незнакомец улыбался. Рубец от старой раны пересекал его подбородок. В волосах уже появились серебряные нити. Я решил, что он был лет на десять старше меня, а значит ему было чуть больше сорока. Нас с ним могли бы принять за братьев, если бы не его голубые, как у Дел и Алрика, глаза.
   Он сделал пустынный знак приветствия: рука с разведенными пальцами прижата к сердцу, короткий поклон.
   — Она говорит, ты Песчаный Тигр, — холодный ровный голос с Северным акцентом.
   — Это так.
   — Я искренне рад встретиться с настоящей легендой.
   Я ожидал оттенка сарказма, следов насмешки, но ничего подобного не уловил. Он был серьезен и предельно вежлив. Правда от этого я не стал относиться к нему лучше.
   — Его зовут Терон, — наконец-то подала голос Дел. — Он был моим постоянным спутником, о котором я ничего не знала.
   Терон едва заметно кивнул.
   — Я прибыл с Севера по следам ан-истойя, но обстоятельства оборачивались так, что я отставал от нее все больше и больше. Теперь, наконец, мне повезло.
   — Сколько вас здесь? — выдохнул Алрик.
   — Я один, — так спокойно, так уверенно. — Я настаивал на этом.
   — Значит, — тут же вмешался я, — если Дел убьет тебя, никто не продолжит охоту?
   — В течение года, — согласился Терон. — Северный обычай ограничен правилами и ритуалами круга. Поскольку ты танцор меча — пусть даже и не Северный — я полагаю, ты понимаешь.
   — Объясни, чтобы не было ошибки.
   Холодная улыбка Терона пропала, но он снова растянул губы.
   — На ней кровный долг многим людям на Севере. Истойя, кайдинам, ан-истойя, ан-кайдинам. Многие желают ей смерти, но только один может получить ее в круге — в течение года. Если ему это не удастся, по окончании срока другой истойя… или несколько… могут вновь отправиться за ней.
   — Ты недоговариваешь, — мрачно процедил Алрик.
   Терон улыбнулся шире.
   — Да. И во имя справедливости, Южанин, я должен предупредить ан-истойя, что у нее есть выбор. Хотя мне дали позволение вызвать ее на танец, я обязан также дать ан-истойя шанс добиться полного прощения.
   — Как? — выпалил я.
   — Вернувшись домой, — сказала Дел. — Я могу вернуться домой и предстать перед судом всех кайдинов и истойя.
   — А в этом есть смысл. Тогда тебе не придется входить с ним в круг, — оживился я.
   Дел пожала плечами.
   — Почти наверняка меня признают виновной в преднамеренном убийстве. Это вина крови. Если они посчитали ее долгом, значит признали смерть незаслуженной… и ненужной.
   — А если ты будешь отрицать, что убила ан-кайдина?
   — Отрицать? — удивилась Дел. — Зачем? Я сделала это. В круге, — ее руки сжали меч. — Это для клинка, Тигр, чтобы напоить его. Потому что того, чему ан-кайдин научил меня, мне не хватало. Мне нужна была сильная магия в мече.
   — Зачем? — тихо спросил я. — Зачем тебе так много? Я видел как ты танцуешь, баска, хотя это была просто тренировка. Не настолько у тебя мало умения, чтобы ты не могла обойтись без ан-кайдина.
   Она слабо улыбнулась.
   — Спасибо за комплимент, но… мне нужно было все мастерство ан-кайдина. Я не могла без него, и я его взяла, — она взглянула на обнаженный меч и приласкала сверкающую сталь. — Налетчиков было больше двадцати, Тигр. Больше двадцати мужчин. Даже Песчаный Тигр не пошел бы убивать их в одиночку.
   — В одиночку конечно, — согласился я. — Я еще жив, потому что веду себя как дурак довольно редко, и никогда если понимаю, что шансы не равны.
   Дел кивнула. Я не чувствовал в ней ни угрызений совести, ни тревоги. Если бы ее пальцы не двигались по клинку, мне бы даже в голову не пришло, что она нервничала.
   — Они задолжали мне, Тигр. Долг крови от двадцати мужчин. И кроме меня некому получить его. А я и не хочу, чтобы кто-то получил его за меня. Это моя обязанность и только я должна ее выполнить, — слабый намек на улыбку изогнул уголки ее рта. — Но я не такая дура, чтобы подумать, что женщина одна сможет убить двадцать мужчин. И я взяла ан-кайдина в свой меч, чтобы мы могли сражаться вдвоем.
   Подул прохладный ветерок.
   — Если это можно так назвать.
   — Так оно и есть, — сказала Дел. — Меч хочет пить, Тигр. Именной клинок с неутоленной жаждой это просто меч. Отличный клинок, но всего лишь холодный металл, без жизни, духа и мужества. Чтобы оживить яватму, нужно напоить клинок кровью сильного мужчины, самого сильного, какого можно найти. Ан-истойя, чтобы стать кайдином, ищет достойного врага и вкладывает меч в его душу. И меч становится таким же, каким был убитый, — она пожала плечами. — Мне нужно много мастерства и силы, чтобы собрать долг у налетчиков. Поэтому я и вызвала ан-кайдина в круг, — Дел не смотрела на Терона, она говорила для меня. — Ан-кайдин все понимал. Он мог бы отказать мне…
   — Неправда, — резко сказал Терон, — он не мог отказаться войти в круг. Он был настоящим мужчиной и совесть не позволила ему лишить ан-истойя шанса испытать свои силы.