Страница:
Прескотт приподнял шляпу и поклонился:
– Приятно познакомиться, сэр Ли.
Эдвина оторвала взгляд от Прескотта и посмотрела на старого джентльмена.
Она не поняла, почему его изрытое морщинами лицо так побледнело, а рот открылся, как будто ему не хватало воздуха. Он слегка покачнулся, и его шляпа упала, обнажив редеющую седую шевелюру.
Прескотт бросился к сэру Ли и подхватил под руку.
– Вам нехорошо, сэр? Что вас беспокоит?
Эдвина была в панике и не знала, что делать. Она раскрыла свой веер и принялась обмахивать им лицо старика.
– Ему нужен воздух!
– Вон там есть скамейка. Давайте отведем его туда, – предложила Дженел.
Они отвели сэра Ли на серую каменную скамью и осторожно посадили его.
– Надо развязать ему галстук.
Прескотт поспешил это сделать, но сэр Ли жестом остановил его. Он сам потянул за галстук и освободил тугой узел. Его дыхание постепенно приходило в норму, и лицо обретало прежний цвет.
– Вот что… бывает, когда старый человек старается угнаться за модой.
Эдвина перевела дух. Они с Прескоттом переглянулись – кажется, со стариком все обошлось, приступ прошел.
– От моды еще никто не умирал, – пошутил Прескотт.
Эдвина покачала головой:
– Никто? А корсеты? Для женщины это медленная смерть.
Вынув из кармана платок, сэр Ли приложил его ко лбу, а затем к губам.
– Извините, что напугал вас. Но уверяю, со мной все в порядке. – Он шумно выдохнул, и Эдвина увидела, что его щеки покрывает румянец. Когда старик посмотрел на Прескотта, румянец стал еще ярче.
– Вам нечего смущаться. – Эдвина присела рядом с сэром Ли. – Обмороки время от времени случаются со всеми.
– Со мной такое впервые, – покачал головой старик, все еще не до конца придя в себя от потрясения.
Заметив шляпу, которая слетела с головы сэра Ли, Прескотт встал, поднял ее и, отряхнув от земли, протянул старику.
– Вот, сэр. Ваша шляпа не пострадала.
– Пострадало только мое самолюбие.
Он поморщился – видимо, от боли.
– У вас что-нибудь болит? – с тревогой спросила Эдвина.
Сэр Ли взял у Прескотта шляпу и надел ее.
– Я в порядке. Правда. Просто… кое-что вспомнил.
Он поднял взгляд на Эдвину. Его зеленые глаза были печальны.
– У вас бывало когда-нибудь, чтобы от воспоминаний на секунду останавливалось дыхание?
Эдвина молча покачала головой, охваченная сочувствием к старому человеку.
– Наверное, это были крайне неприятные воспоминания.
– Нет, – сказал он очень грустно. – Напротив.
Вокруг слышалось пение птиц, и пчелы роились над бело-кремовыми соцветьями липы.
Шумно вздохнув, сэр Ли поднялся, опираясь на свою трость. Казалось забавным, что старик не выронил ее из рук, даже когда чуть не упал в обморок. Он протянул руку Прескотту:
– Рад был познакомиться с вами, мистер Дивейн.
Прескотт пожал сэру Ли руку.
– Я тоже. Не могу избавиться от ощущения, что я произвел на вас скверное впечатление.
– Вам показалось. Вы приятный молодой человек, и фамилия у вас красивая и звучная. – Мужчина стал пристально всматриваться в Прескотта. – Вы, случайно, не родственник Дивейнам из Чешира?
– Нет, сэр. Я сирота, и Дивейн – мое вымышленное имя. Так что мы точно не родственники. – В его глазах загорелся озорной огонек. – Разумеется, если только вы не ищете подходящего наследника для своего огромного состояния.
Сэр Ли улыбнулся, но не так весело, как раньше.
– К сожалению, мне не посчастливилось сколотить крупное состояние. Однако у меня есть несколько солидных счетов в банке, которые я буду рад кому-нибудь передать.
– Благодарю вас, но мне достаточно моих собственных счетов.
Эдвина внезапно почувствовала, что в словах сэра Ли заключен какой-то скрытый смысл, но решила, что это следствие нервного напряжения, которое он пережил.
– О нет! – в ужасе воскликнула Эдвина и бросилась к зеркалу Клода, которое валялось, разбитое, на белом гравии. – Мне так жаль, сэр Ли! Наверное, я его нечаянно выронила. О, извините меня, ради Бога! Вы говорили, что вам его подарили.
– Я сам виноват. Зачем только мне вздумалось падать в этот дурацкий обморок! Осторожней! Не трогайте осколки. Вы порежетесь! – закричал пожилой человек. – За мою долгую жизнь по моей вине пролилось немало крови. Я не хочу добавлять к ней еще и вашу.
Прескотт помог Эдвине подняться.
– Как случилось, что по вашей вине пролилось немало крови, сэр Ли?
– Виной тому тайны, ложь и драки, мистер Дивейн. У меня прямо-таки талант к таким вещам.
У Эдвины пересохло во рту, и она на мгновение лишилась дара речи. Как понимать его слова? Неужели сэр Ли только что признался, что он шантажист?
Сэр Ли поправил золотой набалдашник своей трости.
– В министерстве иностранных дел я имел возможность практиковаться в своих умениях и оттачивать свое мастерство до совершенства.
– А что сейчас? Вы продолжаете пользоваться своими талантами, сэр Ли? – поинтересовался Прескотт.
Взгляды сэра Ли и Прескотта пересеклись.
– Нет. Я обычный старикашка, живущий воспоминаниями о прошлом, мистер Дивейн. Некоторые из них хорошие, некоторые преследуют меня, как ночной кошмар, и не дают покоя. Но я прекрасно понимаю, что те дни давно миновали.
– Однако, наверное, тяжело оставлять эти… увлекательные занятия.
– Признаюсь, временами я скучаю по своей работе. Иногда мне ее очень сильно не хватает. Но нужно передать эстафетную палочку новому поколению. И очень часто я чувствую, что настала пора найти себе применение в чем-то другом.
– Это достойно восхищения.
– Может быть… – Старик вскинул голову. – А вы, случайно, не из приюта Андерсен-Холл, мистер Дивейн?
– Да, именно оттуда, сэр.
– Я слышал, что директор этого приюта был убит. Это правда?
Глаза Прескотта стали печальными.
– Да.
– Это ужасно. Я слышал, что в приютах жизнь почти такая же плохая, как в тюрьме. Это правда, мистер Дивейн?
Прескотт заметно напрягся. Но для подобных вопросов он всегда держал наготове свою маску.
– Не знаю, сэр. Я не был в тюрьме, и поэтому мне не с чем сравнивать.
Сэр Ли рассмеялся:
– Очко в вашу пользу, молодой человек.
Эдвина сжала руку Прескотта и вскинула голову:
– Не скрывая гордости, могу сказать, что я один из спонсоров приюта Андерсен-Холл. Как и многие просвещенные люди, я высоко ценю уровень воспитания и образования, который поддерживают в этом заведении. Вы можете сами посетить Андерсен-Холл, сэр Ли. Я уверена, что люди, которые воспитывались там, воодушевят вас, и вы станете добровольно поддерживать этот приют.
– Эдвина… – осторожно начал Прескотт.
– Боюсь, дама права, мистер Дивейн, – сказал нараспев сэр Ли. – Я веду себя как бесчувственный чурбан. Примите мои извинения! – Он вздохнул. – Наверное, я просто хотел отвлечь внимание от неловкой ситуации, в которую попал, решив ни с того ни с сего грохнуться в обморок. – Сэр Ли поклонился. – Надеюсь, вы простите мне оба проступка – и мой неуместный обморок, и этот несносный допрос. Я буду вам очень признателен, если вы это сделаете.
Прескотт поднял голову:
– Конечно.
Сэр Ли показал на дом Кендриков:
– Ну а теперь давайте вернемся в дом и выпьем лимонада. Я чувствую себя немного… Мне все еще немного не по себе.
– Вы идите, а мне надо поговорить с глазу на глаз с моей невестой.
«С моей невестой». Эта ложь в устах Прескотта звучит так мило!
Дженел и сэр Ли направились к дому. Эдвина положила руку Прескотту на грудь и спросила, заглядывая ему в глаза:
– Все в порядке?
Он обнял ее за плечи и кивнул:
– Да, все прекрасно. В его комнате я не обнаружил ничего подозрительного.
– Я сейчас имею в виду то, что сэр Ли сказал об Андерсен-Холле.
Взгляд Прескотта потеплел. – Это не имеет значения.
– Для меня имеет! Люди иногда бывают такими бестактными, что это меня бесит.
Прескотт улыбнулся.
– Вряд ли сэр Ли когда-нибудь снова повторит эту ошибку, учитывая, что вы так корректно поправили его.
– Однако…
– Ш-ш. – Прескотт ласково чмокнул Эдвину в лоб. – Я не желаю больше продолжать эту тему. Я хотел бы попросить вас об одной услуге, Эдвина.
– Да, слушаю.
– Я хочу попросить вас… ну… держаться подальше от Дафни… то есть леди Помфри.
«Дафни!»
Ревность так больно ужалила Эдвину в самое сердце, что она чуть не вскрикнула.
– Почему?
Прескотт отвел глаза.
– Просто она… ну… умеет создавать неприятности.
Пересохшими губами Эдвина сказала:
– Наверное, она все еще хочет быть с вами. – На самом деле Эдвина нисколько в этом не сомневалась: любая нормальная женщина захочет быть с таким мужчиной.
– Нет. Она просто любит устраивать сцены.
Он лжет!
Прескотт по-братски похлопал Эдвину по плечу.
– Я попросил ее о том же самом.
Эдвина не на шутку встревожилась.
– Так, значит, вы разговаривали с ней?
– Ее апартаменты находятся рядом с комнатами сэра Ли. Я столкнулся с ней, когда возвращался после обыска.
Внутри у нее все оборвалось. Они могли обсуждать вместе все, что угодно!
Увидев, какое у Эдвины лицо, Прескотт обнял ее крепче.
– Вам не о чем беспокоиться. Между мной и Дафни все кончено.
В горле у Эдвины стоял комок. Ей так хотелось ему верить! Эдвина знала, что он не способен вести двойную игру. Но вот леди Помфри Эдвина не доверяла. Ни на йоту.
– Нам пора возвращаться к другим гостям, – сказал Прескотт. – Надо сделать так, чтобы нас увидели. Чтобы позже мы смогли, улучив момент, проскользнуть в комнаты лорда Каннингема. Он следующий в нашем списке. – Прескотт поцеловал Эдвину в висок. – Чем раньше мы начнем, тем скорее сможем положить конец страданиям Джинни.
Прескотт прав: они приехали сюда по делу, и Джинни на них надеется.
– Ладно, я по возможности постараюсь избегать леди Помфри, – пробормотала Эдвина. – Но пообещайте мне, что не будете ничего делать для того, чтобы привлечь ее внимание, а также не будете поощрять ее усилия…
– Прошу вас, не надо, Эдвина, – с обидой в голосе проговорил Прескотт. – Вы должны мне доверять. Возможно, когда Дафни приняла это приглашение, она не могла предположить, что я тоже окажусь здесь. Может быть, она давно забыла меня.
В это Эдвине верилось с трудом. Она думала о том, что скорее всего в этот самый момент леди Помфри разрабатывает хитроумный план, как вернуть себе место в постели Прескотта. Потому что будь Эдвина на ее месте, она бы делала сейчас именно это!
Глава 26
Глава 27
– Приятно познакомиться, сэр Ли.
Эдвина оторвала взгляд от Прескотта и посмотрела на старого джентльмена.
Она не поняла, почему его изрытое морщинами лицо так побледнело, а рот открылся, как будто ему не хватало воздуха. Он слегка покачнулся, и его шляпа упала, обнажив редеющую седую шевелюру.
Прескотт бросился к сэру Ли и подхватил под руку.
– Вам нехорошо, сэр? Что вас беспокоит?
Эдвина была в панике и не знала, что делать. Она раскрыла свой веер и принялась обмахивать им лицо старика.
– Ему нужен воздух!
– Вон там есть скамейка. Давайте отведем его туда, – предложила Дженел.
Они отвели сэра Ли на серую каменную скамью и осторожно посадили его.
– Надо развязать ему галстук.
Прескотт поспешил это сделать, но сэр Ли жестом остановил его. Он сам потянул за галстук и освободил тугой узел. Его дыхание постепенно приходило в норму, и лицо обретало прежний цвет.
– Вот что… бывает, когда старый человек старается угнаться за модой.
Эдвина перевела дух. Они с Прескоттом переглянулись – кажется, со стариком все обошлось, приступ прошел.
– От моды еще никто не умирал, – пошутил Прескотт.
Эдвина покачала головой:
– Никто? А корсеты? Для женщины это медленная смерть.
Вынув из кармана платок, сэр Ли приложил его ко лбу, а затем к губам.
– Извините, что напугал вас. Но уверяю, со мной все в порядке. – Он шумно выдохнул, и Эдвина увидела, что его щеки покрывает румянец. Когда старик посмотрел на Прескотта, румянец стал еще ярче.
– Вам нечего смущаться. – Эдвина присела рядом с сэром Ли. – Обмороки время от времени случаются со всеми.
– Со мной такое впервые, – покачал головой старик, все еще не до конца придя в себя от потрясения.
Заметив шляпу, которая слетела с головы сэра Ли, Прескотт встал, поднял ее и, отряхнув от земли, протянул старику.
– Вот, сэр. Ваша шляпа не пострадала.
– Пострадало только мое самолюбие.
Он поморщился – видимо, от боли.
– У вас что-нибудь болит? – с тревогой спросила Эдвина.
Сэр Ли взял у Прескотта шляпу и надел ее.
– Я в порядке. Правда. Просто… кое-что вспомнил.
Он поднял взгляд на Эдвину. Его зеленые глаза были печальны.
– У вас бывало когда-нибудь, чтобы от воспоминаний на секунду останавливалось дыхание?
Эдвина молча покачала головой, охваченная сочувствием к старому человеку.
– Наверное, это были крайне неприятные воспоминания.
– Нет, – сказал он очень грустно. – Напротив.
Вокруг слышалось пение птиц, и пчелы роились над бело-кремовыми соцветьями липы.
Шумно вздохнув, сэр Ли поднялся, опираясь на свою трость. Казалось забавным, что старик не выронил ее из рук, даже когда чуть не упал в обморок. Он протянул руку Прескотту:
– Рад был познакомиться с вами, мистер Дивейн.
Прескотт пожал сэру Ли руку.
– Я тоже. Не могу избавиться от ощущения, что я произвел на вас скверное впечатление.
– Вам показалось. Вы приятный молодой человек, и фамилия у вас красивая и звучная. – Мужчина стал пристально всматриваться в Прескотта. – Вы, случайно, не родственник Дивейнам из Чешира?
– Нет, сэр. Я сирота, и Дивейн – мое вымышленное имя. Так что мы точно не родственники. – В его глазах загорелся озорной огонек. – Разумеется, если только вы не ищете подходящего наследника для своего огромного состояния.
Сэр Ли улыбнулся, но не так весело, как раньше.
– К сожалению, мне не посчастливилось сколотить крупное состояние. Однако у меня есть несколько солидных счетов в банке, которые я буду рад кому-нибудь передать.
– Благодарю вас, но мне достаточно моих собственных счетов.
Эдвина внезапно почувствовала, что в словах сэра Ли заключен какой-то скрытый смысл, но решила, что это следствие нервного напряжения, которое он пережил.
– О нет! – в ужасе воскликнула Эдвина и бросилась к зеркалу Клода, которое валялось, разбитое, на белом гравии. – Мне так жаль, сэр Ли! Наверное, я его нечаянно выронила. О, извините меня, ради Бога! Вы говорили, что вам его подарили.
– Я сам виноват. Зачем только мне вздумалось падать в этот дурацкий обморок! Осторожней! Не трогайте осколки. Вы порежетесь! – закричал пожилой человек. – За мою долгую жизнь по моей вине пролилось немало крови. Я не хочу добавлять к ней еще и вашу.
Прескотт помог Эдвине подняться.
– Как случилось, что по вашей вине пролилось немало крови, сэр Ли?
– Виной тому тайны, ложь и драки, мистер Дивейн. У меня прямо-таки талант к таким вещам.
У Эдвины пересохло во рту, и она на мгновение лишилась дара речи. Как понимать его слова? Неужели сэр Ли только что признался, что он шантажист?
Сэр Ли поправил золотой набалдашник своей трости.
– В министерстве иностранных дел я имел возможность практиковаться в своих умениях и оттачивать свое мастерство до совершенства.
– А что сейчас? Вы продолжаете пользоваться своими талантами, сэр Ли? – поинтересовался Прескотт.
Взгляды сэра Ли и Прескотта пересеклись.
– Нет. Я обычный старикашка, живущий воспоминаниями о прошлом, мистер Дивейн. Некоторые из них хорошие, некоторые преследуют меня, как ночной кошмар, и не дают покоя. Но я прекрасно понимаю, что те дни давно миновали.
– Однако, наверное, тяжело оставлять эти… увлекательные занятия.
– Признаюсь, временами я скучаю по своей работе. Иногда мне ее очень сильно не хватает. Но нужно передать эстафетную палочку новому поколению. И очень часто я чувствую, что настала пора найти себе применение в чем-то другом.
– Это достойно восхищения.
– Может быть… – Старик вскинул голову. – А вы, случайно, не из приюта Андерсен-Холл, мистер Дивейн?
– Да, именно оттуда, сэр.
– Я слышал, что директор этого приюта был убит. Это правда?
Глаза Прескотта стали печальными.
– Да.
– Это ужасно. Я слышал, что в приютах жизнь почти такая же плохая, как в тюрьме. Это правда, мистер Дивейн?
Прескотт заметно напрягся. Но для подобных вопросов он всегда держал наготове свою маску.
– Не знаю, сэр. Я не был в тюрьме, и поэтому мне не с чем сравнивать.
Сэр Ли рассмеялся:
– Очко в вашу пользу, молодой человек.
Эдвина сжала руку Прескотта и вскинула голову:
– Не скрывая гордости, могу сказать, что я один из спонсоров приюта Андерсен-Холл. Как и многие просвещенные люди, я высоко ценю уровень воспитания и образования, который поддерживают в этом заведении. Вы можете сами посетить Андерсен-Холл, сэр Ли. Я уверена, что люди, которые воспитывались там, воодушевят вас, и вы станете добровольно поддерживать этот приют.
– Эдвина… – осторожно начал Прескотт.
– Боюсь, дама права, мистер Дивейн, – сказал нараспев сэр Ли. – Я веду себя как бесчувственный чурбан. Примите мои извинения! – Он вздохнул. – Наверное, я просто хотел отвлечь внимание от неловкой ситуации, в которую попал, решив ни с того ни с сего грохнуться в обморок. – Сэр Ли поклонился. – Надеюсь, вы простите мне оба проступка – и мой неуместный обморок, и этот несносный допрос. Я буду вам очень признателен, если вы это сделаете.
Прескотт поднял голову:
– Конечно.
Сэр Ли показал на дом Кендриков:
– Ну а теперь давайте вернемся в дом и выпьем лимонада. Я чувствую себя немного… Мне все еще немного не по себе.
– Вы идите, а мне надо поговорить с глазу на глаз с моей невестой.
«С моей невестой». Эта ложь в устах Прескотта звучит так мило!
Дженел и сэр Ли направились к дому. Эдвина положила руку Прескотту на грудь и спросила, заглядывая ему в глаза:
– Все в порядке?
Он обнял ее за плечи и кивнул:
– Да, все прекрасно. В его комнате я не обнаружил ничего подозрительного.
– Я сейчас имею в виду то, что сэр Ли сказал об Андерсен-Холле.
Взгляд Прескотта потеплел. – Это не имеет значения.
– Для меня имеет! Люди иногда бывают такими бестактными, что это меня бесит.
Прескотт улыбнулся.
– Вряд ли сэр Ли когда-нибудь снова повторит эту ошибку, учитывая, что вы так корректно поправили его.
– Однако…
– Ш-ш. – Прескотт ласково чмокнул Эдвину в лоб. – Я не желаю больше продолжать эту тему. Я хотел бы попросить вас об одной услуге, Эдвина.
– Да, слушаю.
– Я хочу попросить вас… ну… держаться подальше от Дафни… то есть леди Помфри.
«Дафни!»
Ревность так больно ужалила Эдвину в самое сердце, что она чуть не вскрикнула.
– Почему?
Прескотт отвел глаза.
– Просто она… ну… умеет создавать неприятности.
Пересохшими губами Эдвина сказала:
– Наверное, она все еще хочет быть с вами. – На самом деле Эдвина нисколько в этом не сомневалась: любая нормальная женщина захочет быть с таким мужчиной.
– Нет. Она просто любит устраивать сцены.
Он лжет!
Прескотт по-братски похлопал Эдвину по плечу.
– Я попросил ее о том же самом.
Эдвина не на шутку встревожилась.
– Так, значит, вы разговаривали с ней?
– Ее апартаменты находятся рядом с комнатами сэра Ли. Я столкнулся с ней, когда возвращался после обыска.
Внутри у нее все оборвалось. Они могли обсуждать вместе все, что угодно!
Увидев, какое у Эдвины лицо, Прескотт обнял ее крепче.
– Вам не о чем беспокоиться. Между мной и Дафни все кончено.
В горле у Эдвины стоял комок. Ей так хотелось ему верить! Эдвина знала, что он не способен вести двойную игру. Но вот леди Помфри Эдвина не доверяла. Ни на йоту.
– Нам пора возвращаться к другим гостям, – сказал Прескотт. – Надо сделать так, чтобы нас увидели. Чтобы позже мы смогли, улучив момент, проскользнуть в комнаты лорда Каннингема. Он следующий в нашем списке. – Прескотт поцеловал Эдвину в висок. – Чем раньше мы начнем, тем скорее сможем положить конец страданиям Джинни.
Прескотт прав: они приехали сюда по делу, и Джинни на них надеется.
– Ладно, я по возможности постараюсь избегать леди Помфри, – пробормотала Эдвина. – Но пообещайте мне, что не будете ничего делать для того, чтобы привлечь ее внимание, а также не будете поощрять ее усилия…
– Прошу вас, не надо, Эдвина, – с обидой в голосе проговорил Прескотт. – Вы должны мне доверять. Возможно, когда Дафни приняла это приглашение, она не могла предположить, что я тоже окажусь здесь. Может быть, она давно забыла меня.
В это Эдвине верилось с трудом. Она думала о том, что скорее всего в этот самый момент леди Помфри разрабатывает хитроумный план, как вернуть себе место в постели Прескотта. Потому что будь Эдвина на ее месте, она бы делала сейчас именно это!
Глава 26
Эдвина смотрела на леди Помфри, как мангуст смотрит на кобру: понимая, что в естественной среде обитания они непримиримые враги, и точно зная, что даже один неверный шаг грозит смертью.
Не то чтобы леди Помфри сказала ей что-то нелюбезное. Просто ее враждебный взгляд вызывал у Эдвины неприятный холодок.
Возможно, ей было не по себе от того, что леди Помфри находилась сейчас в окружении самых шикарных молодых людей и дам, а Эдвина стояла возле бара одна-одинешенька, чувствуя себя как сорняк в изысканном цветнике. И скрепя сердце Эдвина вынуждена была признать, что леди Помфри прелестна и даже самые верные и преданные мужья невольно поворачивают головы в ее сторону.
Голубоглазая молодая женщина с льняными волосами была одета в полупрозрачное платье из шелкового газа цвета слоновой кости, которое выгодно подчеркивало ее роскошные формы. Платье имело глубокое декольте, из которого готовы были вывалиться ее пышные груди, подпрыгивающие при каждом движении. Когда она останавливалась, чтобы перекинуться парой слов с кем-нибудь из мужчин, их блуждающие взгляды сами собой опускались к ее бюсту. Как бедолаги ни старались не подавать виду, декольте притягивало их как магнитом. Это зрелище произвело на Эдвину завораживающее и одновременно отталкивающее впечатление.
Из сада пахнуло прохладой и свежестью, что было гораздо приятнее, чем запах воска множества свечей, горевших в зале. Эдвина с наслаждением потягивала кларет из своего бокала.
Вскоре к ней подошла Джинни. Заметив в глубине зала леди Помфри, Джинни сказала:
– Похоже, что ее корсет имеет особый покрой, позволяющий выставлять напоказ свой бюст всем и каждому.
– А по-моему, ее усилия предназначены вовсе не для всех и каждого, – заявила Дженел, присоединяясь к подругам. – Кстати, а где Прескотт?
Стараясь скрыть свое беспокойство из-за леди Помфри, Эдвина сделала еще один глоток вина.
– Мы знали, что перед самым ужином леди Кендрик любит собирать гостей вместе, и воспользовались моментом, чтобы на скорую руку обыскать комнату лорда Каннингема.
– Ты входила в его спальню? – перебила ее Дженел.
– Тебе следует мне больше доверять, Дженел, – хмуро взглянула на нее Эдвина. – Я стояла на страже. Там есть ниша, из которой отлично видны комнаты лорда Каннингема…
– Ты не заболела? – спросила Дженел. – У тебя на лице лихорадочный румянец.
Эдвина поднесла к губам бокал с вином и сделала глоток.
– Нет. Я прекрасно себя чувствую. Просто… я, наверное, немного переволновалась.
– Ну и как? Вы что-нибудь обнаружили? Не нашли те самые французские туфли?
Эдвина покачала головой:
– Ничего. Мы только сегодня приехали, а два человека – сэр Ли и лорд Каннингем – уже вычеркнуты из списка. Я считаю это большим достижением.
Джинни нервно оглядывалась по сторонам.
– Прекрасно понимаю, что нужно запастись терпением. Но ничего не могу с собой поделать… Очень тяжело сознавать, что этот гнусный человек где-то здесь… притворяется одним из нас…
Эдвина схватила Джинни за руку, пытаясь ее успокоить.
– Потерпи еще немного, Джинни. Мы наняли двух сыщиков из лондонской полиции, которые находятся сейчас в местной гостинице и ждут нашего сигнала. Разумеется, все это хранится в секрете. В нужный момент они накроют мерзавца, как муху.
– Но куда же запропастился Прескотт? – Дженел внимательно разглядывала толпу гостей, ища глазами Прескотта.
– Он решил потихоньку переговорить с лакеем. Вдруг кто-то из слуг заметил на ком-нибудь туфли, которые мы ищем.
– Зря вы не позволили мне отдать Прескотту кошачью шерсть, – заметила Дженел, с опаской поглядывая на леди Помфри, которая весело смеялась, запрокинув голову. – У меня предчувствие, что кошачья шерсть может нам понадобиться.
Эдвина неожиданно поймала на себе взгляд леди Помфри. Дама улыбнулась ей и приподняла в знак приветствия свой бокал. В ее глазах Эдвина увидела вызов. Она как будто говорила взглядом: «Я лучше тебя, красивее и остроумнее. Ты никогда не сможешь меня превзойти!»
Натянуто улыбнувшись, Эдвина тоже подняла свой бокал и сделала глоток. Превосходный кларет вдруг показался ей кислым, как уксус.
– Ты не позволишь ей взять над тобой верх, – пробормотала Джинни.
– Это не соревнование, – возразила Эдвина, покривив душой.
Дженел потягивала красное вино из своего бокала и разглядывала оживленных гостей.
– Так чьи же комнаты на очереди? Кто следующий? Мне кажется, это должен быть лорд Вудард или мистер Джингрич. Или, возможно, толстяк лорд Слоун? Мы имели сегодня удовольствие разговаривать со Слоуном. По всей видимости, его хлебом не корми – дай посплетничать о других гостях.
– А кто из нас не любит перемыть косточки своему ближнему? – язвительно заметила Эдвина. – Список Прескотта небольшой. В него входят мистер Тодд, лорд Унтерберг и лорд Слоун. После обеда мы обыщем комнаты лорда Унтерберга. Он большой любитель портвейна, и благодаря этому у нас будет достаточно времени для обыска. А потом займемся мистером Тоддом.
– Неужели вы всерьез полагаете, что мистер Тодд может быть шантажистом? – Джинни повернулась и внимательно посмотрела на того, о ком шла речь. – У него… э-э… слишком благородный вид, чтобы быть способным на такую низость.
– У него вид утонченного джентльмена – это точно, – рассуждала Дженел, задумчиво барабаня пальцами по подбородку. – К тому же у него безупречная репутация. Я слышала, что он недавно вернулся из Ноттингема или его окрестностей, где у него имение. Говорят, что он хороший игрок и всегда вовремя выплачивает свои карточные долги. – Она презрительно фыркнула. – Лорд Унтерберг тоже не похож на шантажиста. Вместе со своим дядюшкой он владеет солидным наделом земли в Уэльсе, и он у всех на хорошем счету. Никаких неприятностей с азартными играми, никаких тайных скандалов.
– Я нахожу в тебе способности завзятой шпионки.
Дженел просияла, довольная похвалой.
– Что это с тобой, Эдвина? Ты в жизни мне не говорила таких лестных вещей.
– Ой, смотрите! – пробормотала Джинни. – Кошка подкрадывается к мышке.
Для пущего эффекта виляя бедрами, леди Помфри подошла к мистеру Тодду. Его взгляд заскользил по ее груди, и довольная ухмылка дамы говорила о том, что ей прекрасно известно, куда именно смотрит мистер Тодд. Он что-то сказал леди Помфри, и она заливисто рассмеялась.
Эдвина отвернулась.
– Кто-то из нас должен попытаться хоть краешком глаза посмотреть на подошвы его туфель. Может быть, это можно будет осуществить во время обеда. Прескотт говорит, что мы должны проверить всех гостей-мужчин.
– Прескотт был таким удивительно милым, – мечтательно проговорила Джинни, приложив ладонь к груди. У нее заблестели глаза. – И он так самозабвенно поглощен всей этой затеей. Как мне повезло иметь таких прекрасных друзей, как вы!
Эдвина подошла к подруге и обняла ее за плечи, вдыхая знакомый запах розовой воды.
– Мы тоже счастливы, что у нас есть ты, Джинни.
У Джинни дрогнули губы.
– Прескотт – великолепный знаток человеческой натуры. Он умеет разбираться в людях. Он для нас просто находка.
– Да… – мечтательно вздохнув, согласилась Эдвина. – Я подумала… Когда все здесь закончится… – Ее щеки покрылись ярким румянцем, и она перевела взгляд на ободок своего бокала. – Может быть, Прескотт согласится помочь мне и кузену Генри с кембриджским проектом? Так сказать, уладить дело и спасти сделку? Отсюда до Кембриджа рукой подать…
«И к тому же у нас с Прескоттом будет возможность побыть вместе еще какое-то время».
Одна мысль о расставании с Прескоттом была Эдвине как нож в сердце. Похоже, она Прескотту и вправду нравится, но, может быть, не настолько сильно, чтобы он захотел продолжить отношения, после того как их миссия закончится.
– Мне кажется, это замечательная мысль, – улыбнулась Джинни. – Я знаю, как тебя расстроил провал переговоров.
– Да. Ну… Я попытаюсь уговорить его. Когда мы с Прескоттом договаривались, речь шла только о небольшом сроке…
Обнимая Эдвину за талию, Джинни насмешливо заметила:
– Что-то мне подсказывает, что его не придется долго убеждать.
В этот момент леди Помфри повернулась лицом к двери и неожиданно замерла. Ее грудь поднялась еще выше, а глаза вспыхнули.
На пороге зала стоял Прескотт – неотразимый в своем черно-белом облачении. Его волосы были напомажены и зачесаны назад, отчего его лицо казалось более узким и заостренным, а губы – более яркими и чувственными.
У Эдвины екнуло сердце.
Леди Помфри подплыла к Прескотту и с елейной улыбкой что-то ему сказала. Что именно она сказала, Эдвина не расслышала. Однако у нее хватило воображения это представить.
Но Прескотт поклонился и обошел вокруг мечущей громы и молнии леди Помфри, оглядывая комнату, ища кого-то взглядом. Встретившись глазами с Эдвиной, он улыбнулся.
У Эдвины сразу отлегло от сердца. Она наконец перевела дыхание и застенчиво улыбнулась Прескотту. Когда он был рядом, у нее горели не только щеки, все ее тело сжигало медленное пламя. И стоит Прескотту к ней прикоснуться, это пламя ярко вспыхнет. Она и вправду без памяти влюблена!
– Добрый вечер, дамы. – Прескотт приложился к руке, которую протянула ему Дженел, и поклонился.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, Прескотт, – с улыбкой проговорила Эдвина.
– Я всего лишь бледная тень по сравнению со стоящими передо мной тремя музами. – Взяв руку Эдвины, Прескотт поднес ее к губам. – Особенно по сравнению с моей драгоценной невестой, музой хаоса.
У Эдвины потеплели кончики пальцев, а затем по руке тепло стало подниматься выше, охватывая все ее тело.
– Хаоса? – выдохнула она.
– Когда вы рядом, мой разум затуманен, и только одна мысль вертится у меня в голове…
– Какая? – спросила Эдвина, и сердце у нее учащенно забилось.
– …когда же наконец мы останемся наедине? – сказал Прескотт хрипло. Он не отпускал ее руку, и его теплое дыхание щекотало кожу сквозь тонкий шелк перчатки.
Когда Прескотт нежно гладил пальцами ее запястья, у нее начала кружиться голова, и, если бы он не держал ее за руку, она, может быть, не удержалась бы на ногах.
– Похоже, что практика – потрясающая вещь, – прокомментировала Дженел, скривив губы. – Ты стала играть свою роль более убедительно, Эдвина. Даже я чуть было не поверила, что ты в него влюблена.
Эдвина захлопала ресницами. Затем ее щеки зарделись. Она убрала свою руку.
Прескотт отпустил Эдвину, но его глаза продолжали ее ласкать.
– Прескотт, милый! – К ним с решительным видом подплыла леди Помфри и требовательно взяла Прескотта под локоть. – Ты убежал от меня, негодник!
Эдвина обомлела, наблюдая, как взгляд Прескотта упал на открытое декольте его бывшей любовницы. А когда Эдвина увидела, что Прескотт не высвободил свою руку, ее охватил ужас.
Он вскинул голову:
– Миледи!
– «Миледи»? О, не глупи, милый! После того, что между нами было, ты знаешь, что можешь звать меня просто Дафни.
– Да. Ну, вы знаете моих друзей – леди Бланкетт, леди Женевьеву.
– Да-да. – Леди Помфри кивнула. – Мы знакомы.
– Хорошо. – Прескотт освободился от ее руки и подошел к Эдвине. – Тогда вам также должно быть известно, что леди Росс – моя невеста.
Раскрыв со щелчком веер, леди Помфри принялась обмахивать им лицо.
– Это неслыханно! Просто поверить не могу…
– Придется поверить, – холодно сказал Прескотт. – Потому что это правда.
Голубые глаза леди Помфри метали молнии.
– Человек в своей жизни совершает ошибки. И после того как он понимает, что ошибся, и просит его простить, ему могут великодушно даровать прощение…
– Дафни, – предостерег ее Прескотт.
– Просто непостижимо! Как ты мог променять меня на эту уродину с крючковатым носом…
– До вас еще не дошло, что этот мужчина дал вам от ворот поворот? – вскричала Дженел. – Ну так сделайте милость, запомните, что вы никому здесь не нужны!
Леди Помфри ахнула и вытаращила глаза. А затем, взяв себя в руки, хитро прищурилась.
– Думаю, я напрасно удивляюсь, почему вы так набросились на меня. Ваша злость вполне объяснима… – Показывая веером в сторону Дженел, она гордо вздернула носик. – Уверена, на вас тяжело сказалась потеря привязанности вашего дражайшего супруга…
Дженел побледнела.
– И если бы мой собственный сын навлек позор на семью – жалкий, слезливый пьяница, который… Ах! – В ту же секунду светлое газовое платье леди Помфри было облито красным вином.
Эдвина посмотрела на свой бокал и с удивлением обнаружила, что он вдруг опустел. Ее изумление – и даже потрясение – было таким сильным, как будто она увидела в своем бокале мальчика-с-пальчика.
Леди Помфри так и затряслась от ярости. Ее рот то беззвучно открывался, то закрывался.
Кругом воцарилось молчание, которое нарушало только тяжелое дыхание леди Помфри. Ее пышная грудь вздымалась, а в глазах сверкала ненависть.
– Шлюха! – крикнула леди Помфри и швырнула в Эдвину свой бокал.
Прескотт каким-то чудом поймал бокал на лету, но красное вино пролилось на него и на леди Помфри.
– Мне кажется, на сегодня мы достаточно натерпелись от вас неприятностей, юная леди, – строго сказал сэр Ли и схватил леди Помфри за руку. Она пыталась вырваться, но он крепко ее держал. – Довольно!
– Вы делаете мне больно! – шипела разъяренная дама.
– Вам пора удалиться в ваши комнаты, – приказал сэр Ли суровым тоном.
– Я уйду отсюда тогда, когда захочу. И ни минутой раньше! – заявила она с вызовом.
– Отнюдь! Вы уйдете отсюда прямо сейчас, – послышался голос леди Кендрик. Ее губы дрожали, а глаза гневно сверкали. – С нас хватит спектакля, который вы здесь устроили, леди Помфри.
Эдвина испытывала чувство вины из-за того, что подлила масла в огонь и внесла свой вклад в этот скандал. Их радушная хозяйка не заслужила, чтобы ее вечеринка была безнадежно испорчена безобразной рукопашной схваткой между дамами.
Лорд Кендрик поспешил на помощь жене. С невозмутимым видом он предложил супруге свою руку.
– Пойдем, дорогая. Я ужасно проголодался. Нам всем пора в столовую ужинать. – Они оба повернулись и удалились, держась за руки.
Участники вечеринки молча последовали за ними. И только поверженная леди Помфри осталась стоять посреди зала в своем залитом красным вином платье из шелкового газа, наедине со своим разочарованием.
Не то чтобы леди Помфри сказала ей что-то нелюбезное. Просто ее враждебный взгляд вызывал у Эдвины неприятный холодок.
Возможно, ей было не по себе от того, что леди Помфри находилась сейчас в окружении самых шикарных молодых людей и дам, а Эдвина стояла возле бара одна-одинешенька, чувствуя себя как сорняк в изысканном цветнике. И скрепя сердце Эдвина вынуждена была признать, что леди Помфри прелестна и даже самые верные и преданные мужья невольно поворачивают головы в ее сторону.
Голубоглазая молодая женщина с льняными волосами была одета в полупрозрачное платье из шелкового газа цвета слоновой кости, которое выгодно подчеркивало ее роскошные формы. Платье имело глубокое декольте, из которого готовы были вывалиться ее пышные груди, подпрыгивающие при каждом движении. Когда она останавливалась, чтобы перекинуться парой слов с кем-нибудь из мужчин, их блуждающие взгляды сами собой опускались к ее бюсту. Как бедолаги ни старались не подавать виду, декольте притягивало их как магнитом. Это зрелище произвело на Эдвину завораживающее и одновременно отталкивающее впечатление.
Из сада пахнуло прохладой и свежестью, что было гораздо приятнее, чем запах воска множества свечей, горевших в зале. Эдвина с наслаждением потягивала кларет из своего бокала.
Вскоре к ней подошла Джинни. Заметив в глубине зала леди Помфри, Джинни сказала:
– Похоже, что ее корсет имеет особый покрой, позволяющий выставлять напоказ свой бюст всем и каждому.
– А по-моему, ее усилия предназначены вовсе не для всех и каждого, – заявила Дженел, присоединяясь к подругам. – Кстати, а где Прескотт?
Стараясь скрыть свое беспокойство из-за леди Помфри, Эдвина сделала еще один глоток вина.
– Мы знали, что перед самым ужином леди Кендрик любит собирать гостей вместе, и воспользовались моментом, чтобы на скорую руку обыскать комнату лорда Каннингема.
– Ты входила в его спальню? – перебила ее Дженел.
– Тебе следует мне больше доверять, Дженел, – хмуро взглянула на нее Эдвина. – Я стояла на страже. Там есть ниша, из которой отлично видны комнаты лорда Каннингема…
– Ты не заболела? – спросила Дженел. – У тебя на лице лихорадочный румянец.
Эдвина поднесла к губам бокал с вином и сделала глоток.
– Нет. Я прекрасно себя чувствую. Просто… я, наверное, немного переволновалась.
– Ну и как? Вы что-нибудь обнаружили? Не нашли те самые французские туфли?
Эдвина покачала головой:
– Ничего. Мы только сегодня приехали, а два человека – сэр Ли и лорд Каннингем – уже вычеркнуты из списка. Я считаю это большим достижением.
Джинни нервно оглядывалась по сторонам.
– Прекрасно понимаю, что нужно запастись терпением. Но ничего не могу с собой поделать… Очень тяжело сознавать, что этот гнусный человек где-то здесь… притворяется одним из нас…
Эдвина схватила Джинни за руку, пытаясь ее успокоить.
– Потерпи еще немного, Джинни. Мы наняли двух сыщиков из лондонской полиции, которые находятся сейчас в местной гостинице и ждут нашего сигнала. Разумеется, все это хранится в секрете. В нужный момент они накроют мерзавца, как муху.
– Но куда же запропастился Прескотт? – Дженел внимательно разглядывала толпу гостей, ища глазами Прескотта.
– Он решил потихоньку переговорить с лакеем. Вдруг кто-то из слуг заметил на ком-нибудь туфли, которые мы ищем.
– Зря вы не позволили мне отдать Прескотту кошачью шерсть, – заметила Дженел, с опаской поглядывая на леди Помфри, которая весело смеялась, запрокинув голову. – У меня предчувствие, что кошачья шерсть может нам понадобиться.
Эдвина неожиданно поймала на себе взгляд леди Помфри. Дама улыбнулась ей и приподняла в знак приветствия свой бокал. В ее глазах Эдвина увидела вызов. Она как будто говорила взглядом: «Я лучше тебя, красивее и остроумнее. Ты никогда не сможешь меня превзойти!»
Натянуто улыбнувшись, Эдвина тоже подняла свой бокал и сделала глоток. Превосходный кларет вдруг показался ей кислым, как уксус.
– Ты не позволишь ей взять над тобой верх, – пробормотала Джинни.
– Это не соревнование, – возразила Эдвина, покривив душой.
Дженел потягивала красное вино из своего бокала и разглядывала оживленных гостей.
– Так чьи же комнаты на очереди? Кто следующий? Мне кажется, это должен быть лорд Вудард или мистер Джингрич. Или, возможно, толстяк лорд Слоун? Мы имели сегодня удовольствие разговаривать со Слоуном. По всей видимости, его хлебом не корми – дай посплетничать о других гостях.
– А кто из нас не любит перемыть косточки своему ближнему? – язвительно заметила Эдвина. – Список Прескотта небольшой. В него входят мистер Тодд, лорд Унтерберг и лорд Слоун. После обеда мы обыщем комнаты лорда Унтерберга. Он большой любитель портвейна, и благодаря этому у нас будет достаточно времени для обыска. А потом займемся мистером Тоддом.
– Неужели вы всерьез полагаете, что мистер Тодд может быть шантажистом? – Джинни повернулась и внимательно посмотрела на того, о ком шла речь. – У него… э-э… слишком благородный вид, чтобы быть способным на такую низость.
– У него вид утонченного джентльмена – это точно, – рассуждала Дженел, задумчиво барабаня пальцами по подбородку. – К тому же у него безупречная репутация. Я слышала, что он недавно вернулся из Ноттингема или его окрестностей, где у него имение. Говорят, что он хороший игрок и всегда вовремя выплачивает свои карточные долги. – Она презрительно фыркнула. – Лорд Унтерберг тоже не похож на шантажиста. Вместе со своим дядюшкой он владеет солидным наделом земли в Уэльсе, и он у всех на хорошем счету. Никаких неприятностей с азартными играми, никаких тайных скандалов.
– Я нахожу в тебе способности завзятой шпионки.
Дженел просияла, довольная похвалой.
– Что это с тобой, Эдвина? Ты в жизни мне не говорила таких лестных вещей.
– Ой, смотрите! – пробормотала Джинни. – Кошка подкрадывается к мышке.
Для пущего эффекта виляя бедрами, леди Помфри подошла к мистеру Тодду. Его взгляд заскользил по ее груди, и довольная ухмылка дамы говорила о том, что ей прекрасно известно, куда именно смотрит мистер Тодд. Он что-то сказал леди Помфри, и она заливисто рассмеялась.
Эдвина отвернулась.
– Кто-то из нас должен попытаться хоть краешком глаза посмотреть на подошвы его туфель. Может быть, это можно будет осуществить во время обеда. Прескотт говорит, что мы должны проверить всех гостей-мужчин.
– Прескотт был таким удивительно милым, – мечтательно проговорила Джинни, приложив ладонь к груди. У нее заблестели глаза. – И он так самозабвенно поглощен всей этой затеей. Как мне повезло иметь таких прекрасных друзей, как вы!
Эдвина подошла к подруге и обняла ее за плечи, вдыхая знакомый запах розовой воды.
– Мы тоже счастливы, что у нас есть ты, Джинни.
У Джинни дрогнули губы.
– Прескотт – великолепный знаток человеческой натуры. Он умеет разбираться в людях. Он для нас просто находка.
– Да… – мечтательно вздохнув, согласилась Эдвина. – Я подумала… Когда все здесь закончится… – Ее щеки покрылись ярким румянцем, и она перевела взгляд на ободок своего бокала. – Может быть, Прескотт согласится помочь мне и кузену Генри с кембриджским проектом? Так сказать, уладить дело и спасти сделку? Отсюда до Кембриджа рукой подать…
«И к тому же у нас с Прескоттом будет возможность побыть вместе еще какое-то время».
Одна мысль о расставании с Прескоттом была Эдвине как нож в сердце. Похоже, она Прескотту и вправду нравится, но, может быть, не настолько сильно, чтобы он захотел продолжить отношения, после того как их миссия закончится.
– Мне кажется, это замечательная мысль, – улыбнулась Джинни. – Я знаю, как тебя расстроил провал переговоров.
– Да. Ну… Я попытаюсь уговорить его. Когда мы с Прескоттом договаривались, речь шла только о небольшом сроке…
Обнимая Эдвину за талию, Джинни насмешливо заметила:
– Что-то мне подсказывает, что его не придется долго убеждать.
В этот момент леди Помфри повернулась лицом к двери и неожиданно замерла. Ее грудь поднялась еще выше, а глаза вспыхнули.
На пороге зала стоял Прескотт – неотразимый в своем черно-белом облачении. Его волосы были напомажены и зачесаны назад, отчего его лицо казалось более узким и заостренным, а губы – более яркими и чувственными.
У Эдвины екнуло сердце.
Леди Помфри подплыла к Прескотту и с елейной улыбкой что-то ему сказала. Что именно она сказала, Эдвина не расслышала. Однако у нее хватило воображения это представить.
Но Прескотт поклонился и обошел вокруг мечущей громы и молнии леди Помфри, оглядывая комнату, ища кого-то взглядом. Встретившись глазами с Эдвиной, он улыбнулся.
У Эдвины сразу отлегло от сердца. Она наконец перевела дыхание и застенчиво улыбнулась Прескотту. Когда он был рядом, у нее горели не только щеки, все ее тело сжигало медленное пламя. И стоит Прескотту к ней прикоснуться, это пламя ярко вспыхнет. Она и вправду без памяти влюблена!
– Добрый вечер, дамы. – Прескотт приложился к руке, которую протянула ему Дженел, и поклонился.
– Вы сегодня прекрасно выглядите, Прескотт, – с улыбкой проговорила Эдвина.
– Я всего лишь бледная тень по сравнению со стоящими передо мной тремя музами. – Взяв руку Эдвины, Прескотт поднес ее к губам. – Особенно по сравнению с моей драгоценной невестой, музой хаоса.
У Эдвины потеплели кончики пальцев, а затем по руке тепло стало подниматься выше, охватывая все ее тело.
– Хаоса? – выдохнула она.
– Когда вы рядом, мой разум затуманен, и только одна мысль вертится у меня в голове…
– Какая? – спросила Эдвина, и сердце у нее учащенно забилось.
– …когда же наконец мы останемся наедине? – сказал Прескотт хрипло. Он не отпускал ее руку, и его теплое дыхание щекотало кожу сквозь тонкий шелк перчатки.
Когда Прескотт нежно гладил пальцами ее запястья, у нее начала кружиться голова, и, если бы он не держал ее за руку, она, может быть, не удержалась бы на ногах.
– Похоже, что практика – потрясающая вещь, – прокомментировала Дженел, скривив губы. – Ты стала играть свою роль более убедительно, Эдвина. Даже я чуть было не поверила, что ты в него влюблена.
Эдвина захлопала ресницами. Затем ее щеки зарделись. Она убрала свою руку.
Прескотт отпустил Эдвину, но его глаза продолжали ее ласкать.
– Прескотт, милый! – К ним с решительным видом подплыла леди Помфри и требовательно взяла Прескотта под локоть. – Ты убежал от меня, негодник!
Эдвина обомлела, наблюдая, как взгляд Прескотта упал на открытое декольте его бывшей любовницы. А когда Эдвина увидела, что Прескотт не высвободил свою руку, ее охватил ужас.
Он вскинул голову:
– Миледи!
– «Миледи»? О, не глупи, милый! После того, что между нами было, ты знаешь, что можешь звать меня просто Дафни.
– Да. Ну, вы знаете моих друзей – леди Бланкетт, леди Женевьеву.
– Да-да. – Леди Помфри кивнула. – Мы знакомы.
– Хорошо. – Прескотт освободился от ее руки и подошел к Эдвине. – Тогда вам также должно быть известно, что леди Росс – моя невеста.
Раскрыв со щелчком веер, леди Помфри принялась обмахивать им лицо.
– Это неслыханно! Просто поверить не могу…
– Придется поверить, – холодно сказал Прескотт. – Потому что это правда.
Голубые глаза леди Помфри метали молнии.
– Человек в своей жизни совершает ошибки. И после того как он понимает, что ошибся, и просит его простить, ему могут великодушно даровать прощение…
– Дафни, – предостерег ее Прескотт.
– Просто непостижимо! Как ты мог променять меня на эту уродину с крючковатым носом…
– До вас еще не дошло, что этот мужчина дал вам от ворот поворот? – вскричала Дженел. – Ну так сделайте милость, запомните, что вы никому здесь не нужны!
Леди Помфри ахнула и вытаращила глаза. А затем, взяв себя в руки, хитро прищурилась.
– Думаю, я напрасно удивляюсь, почему вы так набросились на меня. Ваша злость вполне объяснима… – Показывая веером в сторону Дженел, она гордо вздернула носик. – Уверена, на вас тяжело сказалась потеря привязанности вашего дражайшего супруга…
Дженел побледнела.
– И если бы мой собственный сын навлек позор на семью – жалкий, слезливый пьяница, который… Ах! – В ту же секунду светлое газовое платье леди Помфри было облито красным вином.
Эдвина посмотрела на свой бокал и с удивлением обнаружила, что он вдруг опустел. Ее изумление – и даже потрясение – было таким сильным, как будто она увидела в своем бокале мальчика-с-пальчика.
Леди Помфри так и затряслась от ярости. Ее рот то беззвучно открывался, то закрывался.
Кругом воцарилось молчание, которое нарушало только тяжелое дыхание леди Помфри. Ее пышная грудь вздымалась, а в глазах сверкала ненависть.
– Шлюха! – крикнула леди Помфри и швырнула в Эдвину свой бокал.
Прескотт каким-то чудом поймал бокал на лету, но красное вино пролилось на него и на леди Помфри.
– Мне кажется, на сегодня мы достаточно натерпелись от вас неприятностей, юная леди, – строго сказал сэр Ли и схватил леди Помфри за руку. Она пыталась вырваться, но он крепко ее держал. – Довольно!
– Вы делаете мне больно! – шипела разъяренная дама.
– Вам пора удалиться в ваши комнаты, – приказал сэр Ли суровым тоном.
– Я уйду отсюда тогда, когда захочу. И ни минутой раньше! – заявила она с вызовом.
– Отнюдь! Вы уйдете отсюда прямо сейчас, – послышался голос леди Кендрик. Ее губы дрожали, а глаза гневно сверкали. – С нас хватит спектакля, который вы здесь устроили, леди Помфри.
Эдвина испытывала чувство вины из-за того, что подлила масла в огонь и внесла свой вклад в этот скандал. Их радушная хозяйка не заслужила, чтобы ее вечеринка была безнадежно испорчена безобразной рукопашной схваткой между дамами.
Лорд Кендрик поспешил на помощь жене. С невозмутимым видом он предложил супруге свою руку.
– Пойдем, дорогая. Я ужасно проголодался. Нам всем пора в столовую ужинать. – Они оба повернулись и удалились, держась за руки.
Участники вечеринки молча последовали за ними. И только поверженная леди Помфри осталась стоять посреди зала в своем залитом красным вином платье из шелкового газа, наедине со своим разочарованием.
Глава 27
Немного позже, в тот же вечер, Прескотт и Эдвина стояли возле белой колонны в освещенной свечами оранжерее. Они отказались от своего плана незаметно покинуть гостей, чтобы устроить обыск в комнатах лорда Унтерберга. На некоторое время они отложили разоблачение шантажиста и решили побыть хоть некоторое время образцовыми гостями, которых заслужила такая радушная хозяйка, как леди Кендрик.