Робинсон Сьюзен. Леди Стойкость

   — А, Лесли Ричмонд. — Леди Хант искоса взглянула на него. — Значит, вы услышали, что он умер, и хотите занять его место.
   Дерри задержал дыхание, потом пришел в себя и заговорил.
   — Да, я пришел занять его место.
   — Ну, она не позволит этого.
   — Она?
   — К тому же она уехала. Вы опоздали. Она так увлеклась Лесли Ричмондом, и теперь он мертв.
   Он еле удерживался от того, чтобы повысить голос. Все же он опустил руку на согнутое колено и вежливо спросил:
   — Кто увлекался Лесли Ричмондом?
   — Теа, непонятливый мальчик.
   — Теа?
   — Доротеа Филадельфия Хант, моя внучка. А теперь, не скажете ли вы мне, почему все интересуются этими пуговицами? Клянусь, я думала, что Сесил сошел с ума. Почему всех волнуют золотые пуговицы моей внучки?
   — Где ваша внучка?
   Леди Хант вздохнула.
   — Я сказала вам, ее здесь нет.
   — Где? Где она?
   — Уехала на Север, мой мальчик, я говорила вам.
   Сжав губы и пытаясь не выходить из себя, Дерри попробовал еще раз.
   — Куда конкретно она уехала?
   Леди Хант склонила голову в сторону.
   — Да ведь она поехала в Шотландию. Теа поехала в Шотландию. Сначала удрал мой сын и вернулся домой, а теперь моя внучка. Собрала вещи в повозки и отбыла. Сказала, что навестит отца, а потом поедет к границе.
   Дерри поднялся и встал позади кресла старой леди, сцепив руки за спиной.
   — Когда она отправилась, миледи?
   — О, прошло несколько дней. Может, неделю или две тому назад. Я забыла.
   — И она взяла пуговицы с собой? — как бы невзначай спросил Дерри.
   — Дай мне Бог терпения! Разве я не сказала, что она все упаковала? А теперь, разыщите этого Сесила и скажите ему, чтобы он отвез меня домой. Только баловник может держать старую женщину до глубокой ночи по такой дурацкой причине.
   Пока леди Хант нервничала и ворчала, Дерри повернулся и вышел из комнаты. Заперев за собой дверь, он посмотрел на Сесила.
   — Вы слышали?
   — Да, — сказал Сесил. Он поставил бокал с вином на стол и сделал знак Дерри. — Я знал о внучке, но я должен был быть уверен в леди Грейс. Она не выносит меня, а я не имею ни малейшего желания допрашивать более грубо. Теперь в этом нет нужды. Лесли Ричмонд состоял в заговоре с внучкой, а не со старой леди.
   — А внучка укатила в Шотландию, без сомнения, с посланием к Марии Шотландской от некоторых недовольных лордов-католиков из Англии. Боже мой, почему Мария Стюарт не довольствуется одним троном, а страстно желает украсть еще один у нашей славной Елизаветы?
   — Потому что она унаследовала кровь предков ее матери-француженки. Де Гизы всегда жаждали власти, и они намереваются захватить ее. Во Франции, в Шотландии и в Англии.
   Дерри поднял кубок с вином Сесила и хлебнул из него.
   — А эта девушка, Теа Хант, она строит предательские планы и замышляет что-то с Марией Стюарт и ее французскими родственниками?
   Сесил закусил губу и отвернулся от Дерри.
   — Боюсь, что все намного хуже. До моих друзей при дворе дошли новые слухи. — Сесил опять повернулся к Дерри и понизил голос. — Леди Хант подтверждает мои предположения. Ее внучка едет в Шотландию, чтобы раскрыть наши истинные намерения относительно женитьбы Марии Стюарт и Генри, лорда Дарнлея.
   Дерри со стуком поставил кубок обратно на стол, расплескав вино и заставив Сесила содрогнуться.
   — Не я ли говорил вам, что подобная затея слишком запутанна? Такого рода махинации опасны. Послав дурака Дарнлея в Шотландию, как Троянского коня, мы все неимоверно усложнили. Каким бы обаятельным ни был этот выскочка, королева Шотландии никогда не выйдет за него замуж, если хоть на мгновение заподозрит, что мы страстно желаем этого.
   — Мы обсуждали уже это не раз, — раздраженно сказал Сесил. — Пусть уж лучше она выйдет за безвольного пропойцу и дурака, чем за короля Франции или наследника Испании. Клянусь Господними ранами, Дерри, если Франция и Испания согласятся оставить в стороне свои противоречия, если Шотландия станет их союзником, Англия будет купаться в крови.
   Дерри почувствовал, как кровь отлила от его лица. Ему вдруг показалось, что он снова в Тауэре, семнадцатилетний мальчик, обвиненный в заговоре против старой королевы. Сейчас ее называют Кровавая Мария. Старый епископ Боннер бросил его за решетку. Он оставался в этой черной, сырой, грязной дыре, пока не потерял ощущение времени. Когда наконец дверь открылась, он не мог стоять. Солдаты втащили его в большую комнату с дыбой, битком
   набитую различными железными инструментами.
   — Нет. — Дерри опомнился и вернулся к реальности, не сказав больше ничего вслух.
   Сесил смотрел на него, но он уклонился от его взгляда.
   — Вы более, чем кто-либо из моих осведомителей, знаете ставку, — сказал он. — Мария Стюарт хочет получить трон нашей королевы. Мария Стюарт католичка. Она убьет нашу славную королеву Бесс, и наши люди будут гореть на кострах снова.
   — Меня не надо убеждать в важности этих дел, — огрызнулся Дерри. Он крепко зажмурился, но видение пыточной камеры не покидало его.
   — Тогда вам понятно, почему вы должны найти Тею Хант. Найдите ее, не дайте ей въехать в Шотландию и помешайте их встрече с Марией Стюарт. Дерри, она росла при французском дворе, когда Мария Стюарт жила там. Они были знакомы. Шотландская королева не будет слушать никого, кто вздумает опорочить лорда Дарнлея, но прислушается к своей подруге детства. Найдите Тею Хант, похитьте ее. Не выпускайте ее, пока шотландская королева не выйдет замуж. И пока вы будете стеречь госпожу Хант, добейтесь у нее ключа к этим проклятым пуговичным шифровкам и имен наших благородных предателей. Те послания, которые мы нашли, предназначались для англичан. Мы должны узнать, кто они.
   Дерри снял свой плащ со спинки кресла и накинул его себе на плечи.
   — Я должен применить силу против этой женщины?
   Сесил сжал губы и не ответил.
   — Она папистка, — сказал Дерри.
   — Идите, мой друг. Есть много более приличных способов выманить секреты у женщины.
   Дерри покачал головой.
   — Меня чуть ли не тошнит при мысли о том, что я должен буду любезничать с этой католической еретичкой, которая вмешивается в дела величайшей важности. Вы знаете, как я презираю английских папистов, вроде Теи Хант. Насколько я помню, она вернулась из Франции, когда Мария лежала при смерти, и отказалась бывать при дворе, когда наша славная королева Елизавета взошла на трон. Без сомнения, она не хотела запятнать себя присутствием при дворе той, кого она считает бастардом. Кровь Господня! Я не хочу потворствовать этой юной предательнице.
   — Тогда я могу вверить ее вашим заботам, не опасаясь того, что она подговорит вас освободить ее.
   Дерри надвинул капюшон своего плаща на золотые волосы.
   — Разумеется.
   Он подошел к порогу, направляясь к лестнице, ведущей на верхние этажи.
   — Подождите, — сказал Сесил.
   Дерри не остановился.
   — Я дам вам знать, когда схвачу сучку.
   — Остановитесь!
   Дерри медленно повернулся.
   — Вся эта шпионская работа помрачила ваш рассудок. Вы не должны ехать как лорд Дерри. Мы не можем допустить, чтобы по всей стране пошли слухи, что сын виконта похитил дочь барона. Вас припрут к стенке и заставят жениться на ней. А когда узнают, что Теа Хант собиралась в Шотландию, последуют неприятные вопросы. В любом случае. Ее Величество велела мне держать все это в секрете, так как она благоволит отцу госпожи Хант. Он поддержал ее, когда она была пленницей своей сестры и обвинялась в предательстве.
   — Его светлость — самый чудаковатый лорд в королевстве, Сесил. Он помнит все болезни, которыми страдают упряжные лошади, но он редко помнит, кто работает на его землях. Вряд ли он вообще заметит отсутствие своей дочери.
   — Все же, я думаю, будет лучше, если эту задачу возьмет на себя Робин Саваж.
   Дерри помолчал, потом ухмыльнулся и низко поклонился Сесилу. Он повернулся кругом и закружился перед канцлером. Когда он остановился, его поза изменилась. Вместо статного стройного рыцаря появился сутулый завсегдатай таверн и тому подобных заведений.
   — Храни Иисус вас, хозяин. Рад служить вам за определенную плату. Премного обязан вам, хозяин, за вашу веру в Робина Саважа.
   — Удивительно, как легко вы расстались с буквой «р», — сказал Сесил. — Можно подумать, вы родились в Хаундсдич.
   — Деревенщина есть деревенщина, рожден он в Уайт-Холле или в забегаловке. — Дерри оставил свой деревенский акцент и серьезно посмотрел на Сесила. — Я буду счастлив отдать эту предательницу в руки правосудия. Спасибо, Сесил, за то, что вы предоставили мне такую возможность.
   Сесил помолчал немного, потом положил руку на плечо Дерри.
   — Будь осторожен. Я забыл, что ты пострадал в своем стремлении остановить предательство. Теа Хант — это не твоя покойная жена и не Кровавая Мария.
   Дерри слепо смотрел куда-то через плечо Сесила. Он рассеянно кивнул.
   — Я буду обращаться с ней, как она того заслуживает, как заслуживают все предатели.
   — Дерри!
   Он встретился с взволнованным взглядом Сесила.
   — Не беспокойтесь. Я запомню ваши наказы, но вы тоже должны запомнить то, что я сказал. Эта женщина пошла по плохой дорожке. Я не буду препятствовать тому, чтобы ей воздали должное. Поистине, мне будет очень приятно поохотиться на госпожу Хант.

2

   Дерзкий дурной человек.

Эдмунд Спенсер

   Теа отказалась ехать в карете. Она такая тяжелая, громоздкая и к тому же еле плетется. Тею так растрясло за несколько минут, что чуть не вырвало. Она предпочла скакать во главе процессии, как раз позади верхового экипажа, несмотря на протесты няни Хобби. Хобби ехала в карете и кричала своей воспитаннице, если вдруг ей казалось, что та скачет слишком быстро.
   — Госпожа-а-а-а!
   Теа тяжело вздохнула и повернула свою кобылу. Не было смысла пытаться игнорировать Хобби. Она начинала кричать еще громче. Когда они въехали на следующую поляну, Теа тащилась рядом с каретой;
   Повозка наехала на бревно, и ее так тряхнуло, что Хобби скрылась во взметнувшихся многочисленных юбках.
   — О-о-ох, — застонала она. — Госпожа, мои кости, мои кости.
   — Ты можешь ехать верхом.
   — Той ужасной кобыле, которую мне дали, нельзя доверять.
   — Конечно, нет, если ты визжишь, и от испуга она несется галопом.
   — О-о-ох!
   Теа направилась вниз по тропинке, ведущей на поляну, окаймленную дубовой рощей с ореховыми зарослями.
   — Мы поедем по этой дороге. Здесь нет по крайней мере этих противных кочек.
   Она взглянула на другую — холмистую — сторону долины. Крутые холмы, разбросанные, словно верхушки палаток, сильно мешали повозкам с сундуками и различным скарбом и каретам. И тем не менее Теа была рада видеть их, потому что они означали, что уже недалеко до границы и, следовательно, Шотландии. Путешествие затянулось из-за повозок, карет и Хобби. Теа слышала пение чибиса вдалеке, а, подняв голову, узнала кречета. Округа казалась пустынной, исключая их маленькую процессию.
   После того, как они с бабушкой решили, что ей следует поехать в Шотландию, она настояла на том, чтобы с ней было столько слуг и солдат, сколько она сочтет необходимым. Они с Хобби были единственными женщинами, а вооруженных мужчин было только семеро, включая ее управляющего. Они прервали свое путешествие только однажды, отдохнув несколько дней в доме ее отца. Несколько дней — вот все, что она могла себе позволить, если хотела прибыть в Шотландию вовремя.
   Шотландская королева должна была выйти замуж за этого глупца Дарнлея. Когда бабушка сообщила эту новость, она сперва не поверила. Умная, красивая, мягкосердная. Ее Величество заслуживала лучшего, чем этот эгоистичный пропойца. Теа долго обдумывала бабушкино предложение поехать в Шотландию. Бабушка сказала, что Мария Стюарт не будет слушать никаких доводов, но, возможно, прислушается к Тее. В конце концов, они вместе жили при французском дворе с другими королевскими детьми, у них были одни и те же воспитатели. И она решила ехать, несмотря на то, что эту идею предложила бабушка.
   Теа удостоилась дружбы Марии, так как обе оказались чужими среди выводка французских детей. Позднее, когда Теа нуждалась не только в дружбе, Мария очень помогла ей и проследила, чтобы ей было разрешено вернуться домой.
   Ударив хлыстом по ноге, Теа прошептала себе:
   — Не думай об этом. То время прошло. Ты поедешь в Шотландию и потом вернешься в страну, где тебе не придется видеть никаких знатных мужчин вовсе, исключая отца.
   Подтолкнув кобылу, она опять заняла свое место впереди строя лошадей и повозок. Только очень веская причина побудила бы ее отказаться от уединения, которое она так любила. Ее затянувшийся визит к бабушке был предпринят не по ее воле, а только потому, что старая женщина грозилась приехать на Север и притащить внучку собственноручно, если она сама не приедет в Лондон. Ни Теа, ни лорд Хант не желали, чтобы бабушка, подобно стервятнику, налетела на их мирное гнездышко.
   С тех пор как она вернулась из Франции, она позаботилась о том, чтобы оградить себя от молодых дворян. Некоторые называли ее отшельницей. Другие считали, что она непомерно горда. И никто не подозревал об истинных причинах ее уединения. Даже теперь ее мучили воспоминания, хотя уже прошло семь лет.
   Ей едва исполнилось шестнадцать, когда она встретила Генри, и она была одной из тех девочек, кому старшие доверяли полностью из-за ее уравновешенного характера и честности даже в затруднительных ситуациях. Смерть матери заставила ее повзрослеть раньше времени, и она обнаружила, что смотрит на мир глазами женщины, в то время как ее сверстницы по-прежнему играли в куклы.
   Ее степенные манеры и благоразумие не дали ей возможности приобрести друзей при французском дворе, не было у нее и поклонников: поэтому ухаживание Генри удивило ее. Этот молодой французский щеголь был первым мужчиной, который оказал ей знаки внимания. Это наконец был мужчина, который оценил ее душевные качества. Он не смеялся над ее любовью к природе и восхищением великими итальянскими художниками, такими, как да Винчи. Откуда могла она, которой сторонились как иностранцы, так и соотечественники из Нового мира, откуда могла она знать, как далеко может зайти заскучавший дворянин, чтобы позабавить себя?
   Теа шепталась сама с собой, злясь на то, что чувство преданности добросердечной шотландской королеве побудило ее отправиться в это путешествие. Она и так провела много недель в компании дворян, которых не выносила, и теперь она ехала к чужому двору, где их будут дюжины, нет, сотни. Боже милостивый, сотни Генри!
   Ее размышления прервал управляющий.
   — Госпожа, скоро полдень. Могу я поискать место для привала?
   Она кивнула, пытаясь отрешиться от неприятных воспоминаний, и мужчина пустился рысью вперед. Незаметно к ней подкрался голод, и она потянула воротник своего верхового костюма. Ее палец наткнулся на одну из золотых пуговиц, которые украшали ее одежду, и она почувствовала боль. Сморщившись, посмотрела на свой указательный палец. На месте пореза выступила кровь. Она пососала ранку и твердо решила потребовать, чтобы Хобби убрала пуговицы. Их подарила ей бабушка вместе с таким же комплектом для шотландской королевы, но одна из них имела острые края, и их надо было подточить.
   Вот и хороший предлог, чтобы заменить их простыми старыми пуговицами, которые ей больше нравились. Эти уж слишком вычурны для нее, они больше подошли бы к парче или бархату и неплохо смотрелись со шляпой, которую она ненавидела. Только этим утром Хобби пыталась заставить ее надеть на голову одно такое глупое изобретение с драгоценностями и перьями. Отказавшись, Теа убрала свои пышные черные волосы под сетку, так чтобы они не мешали ей в пути.
   Она обследовала свой палец. Кровь остановилась. Вытащив из-за пояса перчатки, она натянула их и посмотрела вперед, пытаясь выяснить, не возвращается ли управляющий. Взглянув на мужчин впереди, она заметила, что нечто похожее на громадный фрукт с отростками упало с нависших веток на одного из них. Второй был свален другим снарядом, и в то же время она услышала крики мужчин позади себя.
   — А-а-а! Убийца, убийца!
   Какой-то здоровяк атаковал карету, взгромоздясь сверху и засовывая внутрь руки. Тощий мужчина в рваном плаще преградил ей путь, когда она повернула к карете. Он выпрямился и указал на нее.
   — Она здесь, Робин!
   Она проследила за взглядом мужчины и увидела несущегося черного жеребца, могучее животное легко слушалось золотоволосого человека, который, казалось, был одно целое с ним. Жеребец и наездник подпрыгнули на ходу, и человек прижал свое тело к лошадиной шее. Замерев от страха, она наблюдала, как мужчина управляет жеребцом с таким мастерством, что даже, кажется, превосходит его в силе.
   Краткое оцепенение улетучилось, когда она осознала, что мужчина, который составлял одно целое со своим жеребцом, скачет к ней. Ее охватил ужас. Она сильно ударила свою кобылу и помчалась вниз по тропе сквозь деревья. Сидя в седле по-женски, она находилась в неустойчивом положении, но все равно подхлестывала кобылу, понимая, что перспектива оказаться пленницей этого разбойника рискованнее, чем падение. Проклиная себя, в отчаянии, что не взяла с собой арбалет, а упаковала его в сундук, она пригнулась ниже к шее кобылы. Теа неслась во весь опор, и ее сердце билось в едином ритме с конским топотом.
   Тропа сворачивала направо, и она чуть не упала, управляя лошадью. Выпрямившись, почувствовала, что кобыла ускорила темп, и увидела, что впереди прямая дорога. Она пригнулась к спине лошади, не отваживаясь посмотреть назад, так как могла потерять равновесие. Поэтому она только слышала грохот копыт и ощущала брызги грязи, когда жеребец приблизился. Появилась черная голова животного, и она в отчаянии пнула свою кобылу.
   Теа заметила затянутую в перчатку руку, потом золотую голову. Рука вытянулась и обвила ее талию подобно змее. Теа оторвалась от своего седла и оказалась впереди разбойника. Страх придал ей сил. Она изогнулась и принялась колотить пленившую ее руку.
   — Не выйдет, дрянная девчонка.
   Ничего не поняв из этого, да и не стараясь особо понять, Теа извернулась сильнее и попыталась выгнуться так, чтобы укусить руку разбойника. Она была вознаграждена: мужчина вскрикнул от боли. Повернувшись снова, она укусила руку, которая вцепилась в ее волосы, жеребец замедлил ход, и она вылетела из седла.
   Приземлившись на бок, покатилась и тотчас вскочила на ноги. Впереди себя она увидела свою кобылу, которая прогуливалась по тропинке в поисках травы. Бросившись к животному, она почувствовала, что ее волосы выбились из-под сетки и развеваются сзади. Всего несколько ярдов, и можно будет спастись на кобыле.
   Слишком поздно она услышала жеребца. Посмотрев через плечо, Теа заметила хмурое лицо. Она слабо вскрикнула, когда длинное худое тело нависло над ней.
   Она повернулась, чтобы отскочить в сторону, но разбойник прыгнул на нее.
   Она упала. Под тяжестью его веса весь воздух вышел из ее легких. Земля полетела ей в лицо, голова ударилась обо что-то. На мгновение она почувствовала резкую боль и удушье, а потом чувства покинули ее.
   Следующая ее мысль не была мыслью в полном понимании этого слова, скорее ощущением. Ее голова болела. Ее тошнило, и она не могла собраться с силами и открыть глаза. Она чувствовала свое лицо, потому что кто-то приложил ладонь к ее щеке. Она чувствовала свою руку, потому что кто-то держал ее.
   — Поднимайся, моя добыча. У меня нет савана, чтобы завернуть тебя, если ты умрешь.
   Слова были жестокими. Это голос беспощадного человека, разбойника. Ее глаза открылись, когда она подумала так, и она увидела солнце. Нет, не солнце: яркий свет просачивался сквозь гриву длинных неровно подстриженных волос. Она скользнула взглядом по лицу мужчины и увидела губы, изогнутые в улыбке, в которой виднелись насмешка и удовлетворение. Ей оставалось только продолжать лежать на земле, смотреть на него и ждать.
   Он приблизился к ней, и она отпрянула. Свирепо взирая на нее, он схватил ее так, что она не могла увернуться, придвинулся еще ближе и — она чуть не закричала — коснулся ее шеи. Ощутив его руку в перчатке на своем горле, она лишилась голоса. Ее трясло. Легкая улыбка коснулась его губ, и потом она почувствовала, как он потянул за воротник и оторвал что-то. Она вновь обрела голос и завопила, когда увидела, что он оторвал верхнюю пуговицу от ее платья. Слабо сопротивляясь, она набрала в легкие воздуха, чтобы закричать снова, но его рука зажала ей рот.
   — Ты хочешь, чтобы я засунул тебе в рот кляп?
   Она уставилась на него, прикованная взглядом его злобных темно-голубых глаз.
   — Хочешь?
   Она покачала головой.
   — Тогда сиди смирно.
   Он убрал руку, и она сильно зажмурилась, ожидая новой атаки. Но ничего не произошло, и она взглянула на него из-под ресниц. Незнакомец осматривал ее презрительным взглядом, потом его вниманием завладела пуговица, лежащая на ладони. Он сжал ее пальцами, нахмурился и сунул в мешочек на своем поясе.
   — Остальные я заберу позже, — сказал он. Подойдя к ней, он остановился, когда она отпрянула. Он поколебался, потом усмехнулся.
   — Ну что ж, поднимись сама.
   По-прежнему ожидая нападения, она передвинула руки, но, когда попыталась приподняться с их помощью, обнаружила, что они не слушаются ее. Он фыркнул и, схватив ее руками, посадил. Она сморщилась от боли в голове. Он потянулся к ее щеке, и она застонала.
   — Если тебя стошнит на меня, ты об этом пожалеешь.
   На место страха пришел гнев. Не обращая внимания на боль, она пихнула его в грудь. К ее досаде, из ожидаемого смертельного удара вышел не более чем шлепок.
   — А-а-а! Посмотрите, что вы сделали с моей леди!
   — Убирайся, старая корова! Она в порядке и останется здесь. Стабб, посади служанку на лошадь — и в путь. Нет смысла больше ждать.
   Теа открыла глаза. Разбойник отдавал приказы своим головорезам. Со своего места она могла видеть небольшую щетину на его подбородке и напряженные мускулы на шее.
   — Мои… мои люди.
   — Отправились в долгое путешествие, — огрызнулся он.
   — Оставьте нас, — прошептала она, пытаясь сесть. — У вас и так есть добыча.
   Разбойник внезапно двинулся и встал на колени перед ней. Взяв ее за плечи, он повернул ее так, чтобы они могли смотреть в глаза друг другу.
   — Но, госпожа Хант, вы наша добыча. Все остальное-подарок судьбы.
   — Но…
   Он не обратил внимания на ее протесты, быстро встал и поднял ее. Почувствовав головокружение от внезапного рывка, она уронила голову ему на плечо. Она чувствовала запах кожи его камзола и ощущала мягкий батист рубашки. Злодей, который носит батистовые рубашки?
   Ее передали в руки другого разбойника, жилистого мужчины, ростом не выше ее, со скрюченным носом и злобным лицом. Предводитель тем временем оседлал свою лошадь.
   — Дайте ее мне.
   Ее приподняли и посадили впереди на огромное расстояние от земли. Жеребец приплясывал, и его хозяин положил сильную руку на шею животного. Жеребец мгновенно успокоился.
   — Ну, госпожа Хант, мне связать твои руки или ты будешь вести себя хорошо? Меня выводят из себя глупые девчонки, которые не могут придумать ничего лучше, чем убегать от лошадей.
   Ее охватил гнев.
   — Можете быть уверены, в следующий раз, когда я убегу, я возьму вашу лошадь.
   — Кровь Господня, женщина! Только попробуй, и я всыплю тебе, если ты так напрашиваешься.
   Его рука коснулась кнута, привязанного к седлу, и она поверила ему. Она завопила и начала сопротивляться.
   — Кончай орать, женщина!
   Он опять зажал ей рукой рот. Его другая рука обвила ее талию. Прижав Тею к своему сильному телу, он подавил ее крики. Когда она стихла, он освободил ее.
   — Еще раз завоешь, и я вставлю тебе кляп. Схватив ее за плечи, он придвинул ее ближе, так что она была вынуждена смотреть ему в глаза. Прикованная их надменной красотой, она сидела молча.
   — Ну так что? — спросил он. — Мне продолжить то, что я уже начал, и сорвать все твои пуговицы?
   Едва в состоянии дышать, она не могла найти в себе силы и пошевелить губами.
   — Отвечай, женщина. Будешь ехать спокойно или продолжишь бороться и снова свалишься?
   — С-спокойно.
   Усмехнувшись, он развернул ее спиной к себе и крикнул своим людям. Разбойники позвали Стабба, который вел лошадь с Хобби. Теа повернулась, чтобы посмотреть, все ли в порядке с ее служанкой.
   — Эй, послушайте, Роб Саваж, — сказал Стабб, — если вы собираетесь препираться с этой дрянью весь день, то с меня довольно. Сюда могут прийти, и я не хочу еще одной стычки.
   — Дай мне тогда ремень.
   Ремень. Он собирается ударить ее. Теа вздохнула и ударила локтем в живот Робу. Она скорчилась и наклонилась, пытаясь избежать удара ремнем. Роб наконец угомонил ее, прижав ее руки к своему телу.
   — Быстрее, Стабб, свяжи ей руки ремнем.
   Затихнув, Теа закусила нижнюю губу. Попытки ни к чему не привели. Роб тряхнул ее за плечи.
   — Ну, успокойся или я привяжу тебя к вьючной лошади.
   — А-а-а! Саваж, Робин Саваж, разбойник. Храни нас Господь. Мы пропали, пропали. О госпожа, это Робин Саваж. Он погубил сотни невинных душ. Он убивает детей, оскверняет их матерей, крадет еду, сжигает церкви, разрывает на части священников…