Робинсон Сьюзен. Леди Стойкость

   Теа почувствовала, что ее тело стало холодным и тяжелым в то же время. Она повернулась и поглядела на мужчину, который держал ее. Он хмуро смотрел на причитающую Хобби и вдруг перевел взгляд на нее. Одна его бровь поднялась, и он медленно улыбнулся.
   — У каждого свое призвание.
   — Вы… вы все это сделали?
   — Ну как может человек помнить каждый маленький грешок, особенно такой занятой, как я.
   Он оскалился, сделал знак своим людям и пнул жеребца. Ее голова откинулась на его грудь. Он придерживал девушку рукой за талию, но она, скорчившись, отодвигалась от него. Он проигнорировал ее потуги и притянул ближе, когда лошадь перешла в галоп. Она схватила его руку своими связанными руками, пытаясь отодвинуть ее и освободиться, но безуспешно. Так же бесполезно было бы улитке пытаться сдвинуть валун.
   Жеребец перепрыгнул через упавшее деревце, и она сжала руку Саважа. Скакать на маленькой кобыле было гораздо менее опасно, чем пытаться удержаться на этом черном гиганте. Она подождет, пока представится возможность убежать, она обязательно должна убежать.
   Этот человек был злодеем, и это было написано у него на лице. Она запомнила то, что услышала о нем. Он скитался со своей бандой по дорогам Англии, время от времени совершая убийства и грабежи. Саваж появлялся, нападая на честных дворян и купцов, и исчезал. Ни шериф, ни констебль не могли обнаружить его.
   Пока они ехали, Теа справилась со своим страхом достаточно хорошо, чтобы начать думать. Этот человек хочет большего, чем просто богатство и насилие. Если бы он хотел только этого, он бы сделал дело и оставил их в покое. Также трудно было поверить, что она соблазнила этих мужчин, хотя и была красавицей, которой многие хотели бы овладеть. Она обнаружила это еще давно, во Франции. И этот Саваж знал ее имя. Таинственная история. Она снова обернулась, отважившись взглянуть на него.
   — Почему вы похитили меня?
   Он бросил на нее мимолетный взгляд и опять уставился на дорогу.
   — Потому же, почему я похищаю любую женщину. Чтобы насладиться ею.
   Он замедлил ход жеребца и свернул с дороги. Углубившись в лес, они оставили позади людей, которым было поручено доставить карету и сундуки. Несколько грабителей пошли вперед, в то время как Стабб и остальные следовали за своим хозяином. Теа осмелилась снова нарушить молчание.
   — А еще почему?
   — Что?
   — Это не может быть единственной причиной для…
   — Почему бы и нет?
   — Вы знаете мое имя. Вы искали именно меня, а не кого-нибудь еще.
   — Неужели?
   — Вы собираетесь взять за меня выкуп? Есть много куда более выгодных заложников, чем я.
   — Выкуп. Да, это поистине удивительная мысль. Держать женщину ради выкупа — приятное занятие.
   Он оскалился, и к ней вернулся страх. Она задрожала, потом сглотнула и слабо проговорила:
   — Нет.
   У Саважа вырвался резкий раздражительный вздох.
   — Пожалуйста, не указывайте мне, что я должен вделать.
   — Но вы не можете…
   Его взгляд пробежал по ее лицу. То, что он увидел, казалось, разозлило его, так как он выругался и огрызнулся:
   — Откуда ты знаешь, что я могу? Я могу сбросить тебя и попользоваться тобою прямо сейчас.
   Она закусила нижнюю губу, окоченев от ужаса при его словах. Он отвернул ее от себя, держа за плечи так, что она не могла обернуться. И хотя он пользовался только силой своих рук, этого было достаточно, чтобы держать ее в жутком страхе.
   — Я вполне могу сделать это, — сказал он. — И сделаю, если ты не успокоишься. Может быть, когда я навалюсь на тебя несколько раз, ты заткнешься.
   Теа ничего не ответила, не осмеливаясь злить его дальше. Она никогда не имела дело с разбойниками. Этот причинил ей боль. И он может заставить страдать ее еще больше. Ей следует прислушаться к его словам, несмотря на то, что она подозревала, что он все-таки хочет потребовать за нее выкуп. Она должна убежать. Она должна убежать с Хобби и найти своих людей.
   Они ехали несколько часов сквозь буреломы и долины, придерживаясь южного направления, в глубь Англии. Во время путешествия она ломала голову, как попытаться сбежать. Как освободиться от Саважа? Невозможно. Он такой сильный, кроме того, он явно начеку после ее первой попытки. Она могла бы попросить привала, чтобы попытаться сбежать, но этот подлец будет настаивать, чтобы за ней наблюдали. Нет, ей надо подождать, пока они остановятся на ночь, и надеяться, что он не свяжет ее.
   Теа почувствовала отвращение при мысли о том, что он может сделать, как только они остановятся. Она старалась заставить свое тело не дрожать, но безуспешно. Ее собственная беспомощность пугала ее, и она отчаянно боролась со слезами. Если ей не удастся убежать, она будет бороться. Казалось, это было ее обыкновением — продолжать бороться, как бы бесполезно это ни было.
   Когда спустились сумерки, они пересекли луг и поднялись на холм. С вершины холма она смогла оглядеть окрестности. Перед ней раскинулись могучие леса, деревья были такими большими, что она не видела ничего, кроме океана листьев.
   Саваж вел своих людей вниз по холму в лес. Когда они вошли в лес, солнце наконец скрылось за уютным лиственным куполом, распростертым над ними. Саваж продолжал ехать, пока не стало совсем темно. Остановившись на небольшой полянке около шумного ручья, он снял Тею с лошади.
   Она ехала на лошади так долго, а постоянное пребывание в страхе так изнурило ее, что ноги тут же подогнулись и Саважу пришлось подхватить ее под руки. Он выругался. Она подняла на него глаза, обнаружила, что он снова смотрит свирепо, и затаила дыхание, уверенная, что сейчас он набросится на нее.
   Его руки обвивали ее, но он не бросил ее на землю. Вместо этого он продолжал смотреть на нее, и — удивительно: его взгляд смягчился. Сдвинув брови, наклонив голову, он как будто размышлял над чем-то. Видя, что Саваж пребывает в смятении, Теа немного опомнилась от страха и снова посмотрела на него. Какое-то время они изучали друг друга-оценивающе, осторожно и недоверчиво.
   Столкнувшись с голубыми глазами, она почувствовала минутную слабость в руках, потом в ногах и в туловище. Внезапно ее осенило, что именно этот взгляд породил это странное жгучее ощущение. В первый раз она долго смотрела на него, не ощущая страха.
   За все годы, что Теа провела при легендарном французском дворе, она не встречала такого мужчины. Его плечи были такими широкими в сравнении с бедрами, и он выше любого француза. Он возвышался над любым из своей воровской банды, и все же, казалось, не сознавал, какое впечатление производит. Если бы она забыла о том, кем он был, она бы представила его одетым в золотой и голубой дамаст, что очень гармонировало бы с его внешностью, так как этому человеку очень пошла бы королевская одежда. Ей казалось, что она смотрит на солнце, принявшее очертания человека. До этого момента она и не подозревала, что способна наслаждаться только лишь внешностью мужчины до ощущения боли.
   Несмотря на свой ангельский вид, он, однако, обладал нравом гадюки. Вдруг он нахмурился, как будто что-то застало его врасплох и поэтому рассердило. Гнев и страх опять выдвинулись на первый план.
   — Золотые глаза и волосы, подобные черному янтарю. Кровь Господня, почему ты такая, женщина! — Он отшвырнул ее. — Впрочем, это неважно. Как бы то ни было, ты была права, маленькая папистка. Мне нужен выкуп.
   В смущении она осталась на месте, когда он пошел прочь. Потом он быстро повернулся и указал на нее пальцем.
   — Не вздумай сбежать. Если мне опять придется гнаться за тобой и ты опять будешь сопротивляться, я заставлю тебя заплатить таким образом, чтобы это как следует позабавило меня.
   Он зашагал прочь, злобно выкрикивая приказы своим людям.
   Хобби заспешила к ней и принялась развязывать кожаный ремень, стягивающий ее руки. Теа посмотрела на Робина Саважа, на его затянутую в кожу фигуру и ужаснулась еще раз. Как могла она забыть про его жестокость только потому, что у него было красивое, хорошо сложенное тело и глаза, способные воспламенить мокрые листья? Она смотрела, как он исчез среди деревьев, окаймлявших поляну: наконец-то он оставил ее.
   — Он сумасшедший, — сказала она.
   — Сумасшедший, конечно, сумасшедший, — подтвердила Хобби. — Он грабитель, убийца, насильник.
   — Как мог Бог создать такого человека — такой… такой приятной внешности и дьявола в душе?
   — Не ломайте голову над этим, госпожа. Он законченный злодей, ему перерезать вам глотку — что раз плюнуть.
   — Я знаю. — Теа наклонилась и зашептала Хобби:
   — Ты можешь бежать быстро и долго? Мы должны удрать этой ночью. Кто знает, что с нами станет, когда он устроит своих людей.
   — Я смогу.
   — Хорошо. Я подожду удобного случая, и ты тоже. — Она огляделась, мужчины заботились о лошадях и разжигали огонь. Стабб наблюдал за ними, как только разгрузил чересседельные сумки.
   — А сейчас мне необходимо уединиться.
   Хобби указала на место на окраине поляны, где были густые заросли. Она дошла до них, не встретив сопротивления. Теа углубилась в лес. Хобби остановилась у края, на страже. Теа нырнула в кусты, ища самые густые. Отбросив в сторону низко растущую ветку, она обогнула дуб. Вдруг высокая фигура встала на ее пути. Прежде чем она среагировала, ее прижали к дереву, и она ощутила на себе мужское тело.
   Ее держал, насмехаясь, Робин Саваж. Она бросила испуганный взгляд на него, но он не смотрел на нее. Он был поглощен изучением ее губ. Его гнев спал, и по выражению его лица было видно, что буря затихает. Он приблизился к ней и зашептал в ее ухо, от чего у нее по позвоночнику пробежал холодок.
   — Убегаешь, несмотря на мои предостережения, маленькая папистка.
 
   Теа почувствовала его ногу между своих бедер. Он прижался к ее груди, заставив ее сердце громко забиться. Он взглянул ей в глаза и прошептал:
   — Непослушная девчонка. Теперь я должен наказать тебя.

3

   Я больше не поддамся ни на песни сирены, ни на голос гиены, ни на крокодиловы слезы, ни на волчий вой.

Джордж Чапмен

   Дерри шагнул на поляну и увидел, как Теа Хант и ее служанка скрылись в деревьях, в то время как Стабб снимал седло со своей лошади. Подойдя к слуге, он подождал, пока Стабб положит седло на землю, и криво улыбнулся.
   — Ну как, хороший денек?
   — Да, мой ло… Робин. Давненько не бывал здесь.
   — Однако плохо, что вы уже упустили наших пленников.
   Стабб суетливо огляделся, потом снова посмотрел на своего хозяина и вытер руки о штаны.
   — Они только что были здесь.
   Отвесив Стаббу подзатыльник, Дерри побежал к деревьям.
   — Они направлялись к тому дереву с расколотым стволом. Ты поищи служанку, а я найду госпожу. И пока не найдешь ее, не возвращайся.
   Дерри нырнул в глубь леса снова, разбрасывая в сторону ветки. Он чувствовал огонь в груди, тот самый огонь, который он вынес из Тауэра, тот огонь, который всегда жег его, когда он имел дело с католиками. Он даже был почти доволен, что госпожа Хант убежала.
   Ему не очень-то нравилось это поручение — схватить женщину и принудить ее раскрыть тайну. Но, когда она начала бороться с ним, он понял, что она не робкого десятка. Вместо того чтобы рыдать, как сде-лали бы большинство женщин, она действовала. А неплохо бы позабавиться с ней, после того как он закончит это дело.
   Прочесывая местность, где он недавно видел Тею Хант, он заметил блеск зеленого платья среди серо-коричневых стволов. Он прислонился к толстому дубу. Девушка подходила все ближе. Он встал у нее на дороге, так что она налетела на него и от неожиданности закричала, затем схватил ее и прижал своим телом к стволу дерева.
   — Убегаешь, несмотря на мои предостережения, маленькая папистка.
   Его глаза пробежались по ней и наткнулись на блестящую золотую пуговицу. Он вспомнил, кто она такая. Уставясь в ее глаза, он прошептал:
   — Непослушная девчонка. Теперь я должен наказать тебя.
   Запустив руку в ее волосы, он наклонился к ее рту. Она попыталась увернуться, но он крепко держал ее голову. Он коснулся ее губ и запустил язык между ними. Он почувствовал ее дыхание и немного отодвинулся, чтобы взглянуть на нее. Она дышала часто и прерывисто, кровь схлынула с ее лица, так что ее волосы казались даже темнее обычного. Он ухмыльнулся и прижался к ней бедрами, заставив ее замереть и затаить дыхание.
   — Может, разрешить тебе самой выбрать себе наказание? — Она не ответила, и он продолжил:
   — Нет, ты права. Я гораздо лучше разбираюсь во всем этом.
   Он поймал ее взгляд, когда переместил свой вес. Сжав ее кисти за спиной одной своей рукой, он ухватился за золотую пуговицу, следующую за той, которую он оторвал раньше. Оторвав ее от платья, он увидел, как Теа напряглась и дернулась от него. Несомненно, она пересмотрела свои действия и решила изобразить из себя беспомощную девушку.
   — Они тебе больше не понадобятся, — сказал он. Ворот ее платья откинулся, и показался бугорок груди вместе с вырезом нижней сорочки. Она не носила никакого другого белья. В конце концов, она была воспитана при французском дворе.
   Надменная, страстная улыбка заиграла на его губах. Кто из них сдастся желанию первым? Он был уверен, что это будет она. Она уже тяжело дышала. Он наклонил голову и прижался губами к тому месту, где начинался холмик ее груди. Она отвернулась, закрыла глаза и закусила губу. Заметив ее реакцию, он поцеловал ее грудь выше, потом горло, лизнул подбородок и зашептал ей в ухо:
   — Расскажи мне о пуговицах, и я доставлю тебе еще больше удовольствия, госпожа.
   Ее глаза внезапно открылись. Она смотрела на него и, казалось, очнулась от какого-то оцепенения.
   — Матерь Божья, спаси меня. Он сумасшедший, ему место в Бедламе.
   Не обращая на нее внимания, он продолжал пытку. Он коснулся другой пуговицы. Эта находилась между ее грудей, и Теа скорчилась. Он взял ее, повертел пальцами, с удовольствием наблюдая за ее попытками увернуться от его рук, и затем рванул. Быстро, не останавливаясь, он оторвал следующие три, пока верх ее платья не откинулся совсем. Ее груди вывалились, едва сдерживаемые сорочкой. Сделанная из тончайшего батиста, она почти ничего не скрывала.
   Она сопротивлялась, пытаясь ударить его ногой или укусить. Засмеявшись, он отбросил пуговицы в сторону, распахнул свой камзол и прижался к ней так, что чуть не раздавил ее груди своим телом. Она вскрикнула снова, но крик вышел приглушенным, так как, оказалось, она не в состоянии глубоко вдохнуть. Дерри крепко прижимал ее к себе, наслаждаясь ощущением ее груди, вздымающейся от напряжения.
   — Вот так-то, госпожа. Ты сдаешься? Нет смысла продолжать борьбу, когда очевидно, что схватка проиграна, да? Давай, расскажи мне об этих пуговицах и о предательском заговоре, и я тебе сделаю такое, о чем ты долго будешь рассказывать своим подружкам.
   Он завладел ее губами снова. Они остались закрытыми, и он водил своими губами по ним, бормоча и уговаривая. Она не могла остановить дрожь, которая возникала при каждом его прикосновении. При каждом движении ее бедра скользили по его паху, а его тело так раскалилось, будто его поджаривали обнаженным на вертеле. Когда она возобновила борьбу и чуть не укусила его, он потерял терпение.
   — Все еще играешь в невинность, да? Тогда, вероятно, ты должна освободиться еще от чего-нибудь, кроме нескольких пуговиц.
   Дерри хотелось закончить эту игру, так как его роль становилась все более невыносимой. Зажав ее запястья одной рукой, он принялся стягивать с нее юбки. При этом она опять отчаянно принялась сопротивляться, хотя могла немногое сделать, будучи пригвожденной к стволу дерева. Его рука скользнула под юбки и нащупала ее ногу в шелковом чулке. Он следил за ее глазами, когда переместил руку вверх по внутренней поверхности ее бедер. Когда он приблизился к их соединению, она завопила, и что-то ударило сзади в его шею.
   — Дай Бог, чтоб сгнила твоя подлая душонка.
   Дерри повернулся как раз вовремя, чтобы предотвратить следующий удар палкой, которая была в руках у преданной Хобби. Палка уткнулась в его руку. Изрыгая проклятия, он схватил ее, и в этот момент выбежал Стабб и бросился на Хобби.
   — Получил, ядовитый морской змей! Двое продолжали бороться, Дерри отбросил палку в сторону и, потирая ушибленное место, повернулся к Тее. Ее не было. Он увидел ее юбки, мелькнувшие впереди за деревьями, посмеялся над ее самообладанием перед лицом более сильного противника и отправился обратно в лагерь. Если она побегает некоторое время, она устанет и быстро сдастся.
   Он преследовал ее на лошади менее получаса. Она скрылась в глубине леса, и было очень легко проследить ее путь. Он перескочил через ручеек, который она только что пересекла, и осторожно повел свою лошадь по тропинке, которую она проделала, пробираясь сквозь высокий папоротник. Вдруг он натянул поводья и остановился. След оборвался. Должно быть, она услышала его и затаилась. Ох уж эти женщины. Они абсолютно не имеют понятия об охоте.
   Опустив руку на бедро, он обследовал землю. Когда он наклонился ниже, нечто похожее на валун в юбках свалилось на него сверху. Его ноги выпали из стремян, и он потерял равновесие. Теа Хант выпихнула его из седла. Он упал на спину, его голова погрузилась в грязное месиво, и, прежде чем он отдышался, она быстро вскочила в седло. Схватив поводья, она пнула жеребца, и тот двинулся.
   — Кровь Господня. — Дерри поднялся на ноги и кинулся на нее.
   Проезжая мимо, она выбросила ногу и ударила его в грудь. Он отшатнулся, схватившись за грудь и проклиная ее. Теа удалялась.
   — Юпитер!
   Он резко свистнул три раза, и лошадь остановилась так внезапно, что женщина чуть не вылетела из седла. Дерри свистнул снова, и Юпитер повернулся на задних ногах. Теа натянула поводья, и вдруг жеребец встал на дыбы. Дерри бросился бежать, она же в это время выпала из седла. Он подоспел как раз в тот момент, когда она приземлилась на плечо, согнулась и осталась лежать без движения лицом вниз.
   Бросившись к ней, он поколебался, прежде чем коснулся ее спины, пытаясь нащупать сломанные кости, и таким образом обследовал все ее тело. Переломов не было. Он взял ее на руки и перевернул. Густая грива черных волос скрывала лицо. Он откинул их. Она была без сознания, и выражение ужаса исчезло с ее лица. Прямые брови были чернее чернил по сравнению с бледной кожей лица, и ярко-розовые губы позволяли ощутить это еще сильнее.
   — Глупая девчонка, — пробормотал Дерри. Он положил ее на землю, склонил голову и прислушался к сердцебиению. Оно было ровным. Когда он приподнял свою голову, она вздохнула и шевельнулась. Сев на землю, он уперся рукой и прилег рядом. Открыв глаза, она встретила его свирепый взгляд. Она взглянула на него, сначала не осознавая, что произошло. Потом опомнилась, и тогда Дерри снова увидел знакомое выражение ужаса. Она сделала слабую попытку броситься на него и, когда поняла, что все бесполезно, две одинокие слезы выступили под ее ресницами.
   — Ну, — огрызнулся Дерри, — остановись, наконец, глупая проклятая девчонка. Прекрати, я сказал.
   — Но прежде чем вы… меня… мне необходимо уединиться.
   — Что, хочешь снова убежать? Нет, спасибо. Хватит прятаться от меня за деревьями.
   — Но… но мне нужно облегчиться!
   Дерри посмотрел на ее горящие щеки и закрытые влажные глаза и выругался.
   — Тебе просто нужно было уединиться?
   Она кивнула, все еще не открывая глаз. Чувствуя себя дураком, Дерри проклинал свою поспешность. Он сгреб свою жертву в охапку. Она закричала, когда поднялась в воздух.
   — Не вопи так. Я просто собираюсь поставить тебя на ноги, чтобы ты могла уединиться, как ты этого хочешь.
   Он поставил ее перед собой, но она зашаталась, и пришлось подхватить ее снова. Подняв, он перенес ее к Юпитеру, отвязал бутыль с водой от седла и приложил ее к губам Теи. Пока она пила, румянец вернулся к ее щекам. И все же она по-прежнему не могла твердо стоять на ногах. Не говоря ни слова, он взял ее за рукав и повел медленно в заросли папоротника около ручья, который они недавно пересекли.
   Посадив ее в самую гущу растительности, он бросил на нее угрожающий взгляд, отошел и повернулся спиной. Он услышал шуршание, потом все затихло.
   — Если ты снова убежишь, ты пожалеешь об этом.
   Тихий голос около его плеча заставил его вздрогнуть.
   — Я не могу больше бежать.
   Она прошла мимо него, прихрамывая и придерживая ворот своего платья. Он взглянул на ее прямую спину и изогнутые бедра и почувствовал, что его орудие снова дает о себе знать.
   «Дерри, — шепнул он себе, — тебе действительно место в Бедламе».
   Он пошел за ней к Юпитеру. Она ждала его, ее руки были крепко сжаты. Он собирался вставить ногу в стремя, когда она заговорила:
   — Если вы собираетесь это сделать, то лучше сейчас.
   Он выронил поводья. Он отказывался понимать ее и взглянул в ее лицо. Она хмуро посмотрела на него и опустила голову, когда он окинул взглядом ее полуобнаженное тело. Соблазн был велик. Она сдалась? Он посмотрел на ее дрожащие губы.
   Эта просьба была высказана от страха. Он услышал вызов, но и не только. Это была мольба освободить ее от мучительного ожидания страданий. Она не просила пощады, только избавления от неопределенности. Только однажды он сталкивался с такой храбростью — в сырых темных камерах Тауэра.
   До этого момента он не думал о ней как о заключенной, кем был и он раньше. От этого сравнения он почувствовал себя плохо, так как следом за этим пришло чувство вины. Если она была заключенной, то он в своей роли приближался к Кровавому Боннеру, полоумному епископу, который… лучше не вспоминать об этом.
   — Ты хочешь, чтобы я взял тебя сейчас? — спросил он, чтобы выиграть время.
   — Я не хочу этого, но…
   — Я сам выберу для этого место и время, женщина, — сказал Дерри. Его голос скрипел от раздражения.
   Оседлав лошадь, он усадил Тею ее впереди себя. Она прислонилась к лошадиной шее и положила руку на голову. Дерри развернул ее, не обращая внимания на протесты, и притянул к себе так, что ее голова упала на его плечо.
   — Никаких возражений. Я не смогу получить за тебя выкуп, если ты умрешь от истощения или оттого, что будешь падать вниз головой пять раз на дню. Ты отдохнешь и успокоишься. Несносная чертовка.
   Сначала она замерла и лежала спокойно, как будто ожидала, что он изнасилует ее прямо на спине лошади. Занятная идея, но трудно осуществимая. Вместо этого он снял свой плащ с седла и завернул ее в него. Несмотря на свой страх, она заснула прежде, чем они добрались до лагеря. Дерри соскользнул с лошади, держа ее на руках. Было темно, и горели костры. Стабб привязал служанку к дереву, и она злобно взирала на них, бормоча что-то сквозь толстый кляп.
   Его постель была готова. Он положил Тею около огня рядом и как только опустил голову на соломенную подстилку, она открыла глаза.
   И снова он увидел ужас в ее взгляде. Внутри него кипела ненависть — ну что она смотрит как пойманная в капкан лиса, окруженная собаками. Надо заканчивать с допросом, так как все это становилось все менее и менее приятным. Можно приступить, пока она еще не совсем очнулась ото сна, по-прежнему напугана и, без сомнения, голодна. Она не ела весь день.
   Сделав знак Стаббу, который пересек лагерь и встал около Хобби, он помог госпоже Хант сесть. Она запахнула плащ на своих плечах, ее волосы спутались, и она смотрела на него, не моргая. Он занял место напротив нее, вокруг собрались его люди. Он увидел, как она окинула их взглядом и подобрала под себя ноги, как будто собиралась вскочить, если кто-нибудь из них пошевелится.
   Чтобы привлечь ее внимание, он вынул из-за пояса кинжал. Он был из испанской стали, имел двойное лезвие, и на рукоятке золотом был выгравирован узор в виде змей. Опустившись на одно колено, он положил на него руку. Он удерживал острие кинжала на кончике своего пальца, и кинжал сверкал, отражая пламя.
   Поглаживая лезвие, он улыбнулся.
   — Ну а теперь, госпожа Хант, перейдем к нашему делу.
   Она посмотрела на мужчин, потом на него и нахмурилась. Он вложил кинжал в ножны. Из мешочка на поясе достал одну из пуговиц, которые оторвал от ее платья.
   — Что это? — спросил он.
   Она изумленно уставилась на него, как мелкая рыбешка на лягушку.
   — Это, — произнесла она медленно, — пуговица.
   — Правда, но это, госпожа Хант, гораздо больше, чем просто пуговица.
   Он щелкнул пальцами, и Иниго передал ему полированную деревянную шкатулку. Открыв ее, он показал ей содержимое. Покопавшись внутри, он достал другую пуговицу, такую же, как и первая.
   — Ты отрицаешь, что это твои?
   Она кивнула, продолжая, смотреть на него.
   — У тебя в привычке носить среди своих вещей чужие пуговицы?
   — Это подарок.
   — Ага!
   Она завизжала и отпрыгнула от него, но он схватил ее запястье одной рукой и сунул пуговицу ей под нос.
   — Подарок для какого свинячьего выродка?
   Она задрожала снова, но он сжал ее запястье еще крепче и встряхнул ее.
   — Для кого?
   — Для королевы Шотландии.
   Он посмотрел на нее внимательно, но она ответила взглядом, как будто ни о чем не подозревая. Его раздражало, что она продолжает реагировать на него как на ненормального. Ведь это она была предателем. Держа пуговицу перед ней, он открыл ее крышку, и показалось углубление, которое он обнаружил, когда Иниго показал ему шкатулку. Внутри лежал туго скрученный клочок бумаги. Снова он сунул пуговицу в лицо госпожи Хант.