Рокотов Сергей. Свинцовый хеппи-энд

   - Виктор, я должна задать тебе один вопрос.
   - Какой? - беззаботно отозвался он.
   - Тот самый. Который очень беспокоит меня. Он нахмурился и поставил на журнальный столик бокал с недопитым пивом.
   - Ты все о том же? - спросил Виктор, выдержав некоторую паузу и глядя куда-то в сторону.
   - Конечно. Должна же я знать, наконец...
   - Галя, есть такая мудрая пословица, хоть и довольно грубая - меньше знаешь, дольше проживешь.
   - Она действительно очень грубая, - холодным тоном произнесла Галина.
   - Тебе обязательно нужно это знать?
   -Да...
   - Того, что ты прочитала в газетах про твоего замечательного мужа, недостаточно?
   - Нет...
   - Слушай тогда... - Он сделал большой глоток пива и пристально поглядел на нее. - Твой супруг виноват не только перед законом, он виноват еще и перед конкретными людьми. Один из них давно искал его. И тогда, в девяносто шестом, приехал сюда, в Землянск. Мы с ним встретились. Это было буквально через несколько дней после того, как Вовка Малой совершил нападение...
   Галина вздрогнула от страшного воспоминания, когда Малой буквально пополам разрезал ей левую щеку острым, как бритва, ножом, вспомнила, как истошно кричала, какую жуткую боль испытывала, как заливалась кровью.
   - Я говорил правду, что никакого отношения к этому нападению не имею. Мы задумали другое, вернее, задумал этот человек... Если бы не случай, он бы погиб там, на пустыре. И с твоей помощью, между прочим, - добавил он, едва заметно усмехнувшись.
   - Не надо напоминать мне об этом, - еще более холодным тоном произнесла Галина. Виктор заметил, что в последнее время она стала другой - резкой, заносчивой. До него начало доходить, что теперь она вполне может обойтись и без него. У нее есть дом, есть машина, есть счет в банке. А дочь? Ну и что, она воспитает дочь и без него, мужа она себе найдет запросто. При таких деньгах, при такой внешности.
   Раньше она не задавала вопросов, она любила его, она .буквально глядела ему в рот. Но постепенно нарастало отчуждение. И он понимал, что с ней надо быть более откровенным. К тому же прошло уже более двух лет со времени исчезновения Кузьмичева.
   - Так вот... Тогда не вышло, и мы поехали за ним в Киев. Ну а там, сама знаешь из прессы, он заказал киллеру своего родного брата Леонида Шмыгло, узнавшего его...
   - Ну это я знаю, знаю, - раздраженно произнесла Галина. - Ты мне рассказывай то, чего я не знаю. Дальше-то что было?
   - Дальше? - притворно зевнул он. - Дальше было вот что. Его заманили в маленький домик на берегу Днепра, его и киллера Юферова. Киллер написал свои показания, и Кузьмичев тоже, потом киллера сдали органам...
   - А он? А Павел?
   - Ах он теперь уже Павел?! - разозлился и Виктор. - Ты что, тоскуешь по пропавшему без вести мужу? Ты по-прежнему его любишь и страдаешь? Так вот - мы плыли с ним наперегонки через Днепр.
   - Что?!!!
   - Да, да, плыли через Днепр! - крикнул Виктор и побежал за очередной бутылкой пива. Налил полный бокал и выпил его залпом. - И он не выдержал этого заплыва. Он утонул! - торжествующе произнес он и выпил еще один бокал. Царство ему небесное, твари подколодной!
   Галина сидела молча, глядела перед собой остановившимся взглядом. А потом как-то странно поглядела на Виктора и произнесла таким тоном, от которого тот буквально похолодел:
   - А ты знаешь, Витя... Он ведь не утонул. Он остался жив.
   - Ты что? - прошептал, побледнев, Виктор. - Откуда ты это взяла?
   - Взяла вот.
   - Приснилось, что ли? - никак не понимал он смысла ее слов.
   - И приснилось тоже. Видишь ли, Витя. Женщины воспринимают мир иначе, чем мужчины. Не умом, а интуицией. Душой правду чуют.
   - И ты чуешь?
   - И я чую. Когда я была неделю назад в Москве, я зашла к колдунье, меня подруга свела, мы с ней вместе в Думе работали официантками. У этой подруги муж полгода назад сбежал и на содержание ребенка ничего не давал. Так знаешь колдунья эта точно определила его местонахождение. Его нашли и заставили заплатить. Так-то вот...
   - Так что с Кузьмичевым? Ты про это говори? Что тебе сказала эта колдунья?
   Галина поежилась от неприятного воспоминания.
   - Сара ее зовут, - сказала она. - Страшная такая, худая, черная. А глаза с пол-лица. Я ей фотографию принесла его... Павла... Дорофеевича... Она долго на нее глядела, пристально так. Я чуть со страха не умерла, пока она на фотку глядела. А потом она и говорит: "Жив он, милая, жив и здоров. И затевает что-то недоброе..." - "А что он затевает?" - спрашиваю. Она засмеялась так страшно и говорит: "Я же не господь бог и не уголовный розыск, откуда я знаю? А что жив, это точно, не сомневайся. Жди, скоро даст о себе знать". Такие вот дела, Витя. А ты говоришь, меньше знаешь - дольше проживешь. Это как сказать.
   - Слушай ты больше всяких шарлатанов. Заплатила небось ей огромную сумму, она и рада стараться, - неуверенным голосом произнес Виктор. - - Была бы рада стараться, сказала бы, что мертв, - усмехнулась Галина. - Что я не заинтересована в возвращении мужа, она прекрасно видит, это не только колдунье, это и ежу понятно. Говорю же тебе, мужа моей подруги, ее тоже Галкой зовут, отыскала. Место указала, где он...
   - Так пусть и местонахождение Кузьмичева покажет. Что же она?
   - Не может. Сказала только, что он находится в пути. Едет куда-то на юг.
   - Откуда едет-то? Это ведь смотря откуда глядеть?
   - Не знает она этого. А то, что живой, уверена. Ну, уж раз живой, то, само собой, недоброе замышляет, это бы я и без нее поняла. Против кого он может замышлять недоброе, а? Очень трудно догадаться? А у меня дочка, ей и двух годиков еще нет, А ты мне лапшу на уши вешаешь.
   - Я тебе укажу его местонахождение не хуже всякой колдуньи! - запальчиво крикнул Виктор. - На дне Днепра его местонахождение, вот где! И не бери ты в голову всякий вздор.
   Он подошел к ней, обнял и поцеловал. В ее голосе снова появились теплые нотки, и ему стало жалко ее. В принципе она была единственным на свете близким ему человеком.
   Прошло еще три месяца. Шел декабрь, приближался Новый год.
   Как-то вечером Виктора не было дома, он пошел к своему другу на день рождения, а Галя осталась дома. Она смотрела телевизор, маленькая Даша играла на ковре. И вдруг раздался телефонный звонок.
   Галя подняла трубку.
   - Алло, слушаю вас...
   В трубке царило молчание.
   - Перезвоните, вас не слышно, - сказала Галя и хотела было положить трубку, как вдруг услышала , тяжелое дыхание.
   - Говорите, - произнесла она, отчего-то испытывая чувство волнения.
   - Мне, пожалуйста, Виктора, - наконец, раздался мужской голос в трубке. Голос этот был какой-то странный, создавалось такое ощущение, что говоривший изменял свой голос, то ли зажимал нос пальцами, то ли специально гнусавил.
   - Его нет дома, - ответила Галя, чувствуя, как яростно бьется ее сердце. Она бросила взгляд на толстенькую Дашу, тискающую огромного плюшевого медвежонка, чуть ли не больше ее ростом, и ей почему-то стало страшно за дочь.
   - А когда он будет? - спросил голос.
   - Он будет поздно.
   - Спасибо, тогда я перезвоню завтра.
   - Может быть, ему что-нибудь передать? Кто это звонит?
   - Не надо ничего передавать, - ответил голос, и Галя почувствовала в нем сдерживаемый смех. И от этого ей стало еще страшнее.
   Запищали частые гудки, но Галя так и осталась сидеть с трубкой в руке, глядя в одну точку. Тут же вспомнилась колдунья Сара и ее слова.
   - Это он, - прошептала она. - Он вернулся, чтобы отомстить нам. Что делать? Что делать?
   Ей пришла в голову мысль позвонить в милицию, но она тут же отказалась от нее. Что она скажет? Что ей нагадала колдунья Сара, что Кузьмичев жив? Что кто-то позвонил и спросил Виктора? Да с ней никто и разговаривать не станет.
   Она покормила девочку и уложила ее спать. Тревожные мысли не оставляли ее. Наоборот, ей становилось еще страшнее. Она позвонила приятелю, у которого был Виктор.
   - Алло, Роман? Это Галя говорит. Виктор еще у тебя?
   - Нет, он уже ушел. Примерно полчаса назад.
   - Да? Ладно... Значит, скоро будет.
   Тревога в ее душе все нарастала. Галина просто места себе не находила.
   От дома Романа до них на машине было минут двадцать езды. Но Виктора все не было и не было.
   Прошел час, пошел другой...
   Галя накинула шубу и выскочила на улицу. Было холодно, около двадцати градусов мороза. Черное небо было все усеяно звездами. И полная огромная луна. Где-то вдали выли собаки.
   Она стояла на крыльце, вглядываясь в ночь, вслушиваясь в ее звуки.
   Ничего. Только вой собак, да где-то вдали шум проходящего поезда.
   Она уже хотела было войти обратно в дом, как вдруг вдалеке раздался человеческий крик. Галя похолодела, она чувствовала, что от ужаса теряет сознание.
   "Это он, - подумала она. - Это все".
   Она не знала, что ей делать, в доме спала маленькая дочка, а там... в темноте что-то происходило. И она догадывалась, что именно.
   - Витя! - истошно закричала она. Ответом было зловещее молчание.
   Тьма, холод, порывистый ветер.
   И вдруг снова крик. Приглушенный, жалобный... Она узнала голос Виктора.
   Галина шагнула с крыльца на протоптанную Дорожку, но потом вспомнила про маленькую Дашеньку и бросилась обратно в дом.
   Набрала номер милиции.
   - Алло! Это Галина... Кузьмичева... - нехотя произнесла она свою ненавистную фамилию. - Тут... - Она не знала, как ей объяснить происходящее. Приезжайте. По-моему, тут произошло преступление. Вы же знаете, мы живем на отшибе, далеко ото всех. Пожалуйста...
   - Приедем, работа такая, - нехотя произнес дежурный.
   В городе Галина Кузьмичева пользовалась дурной славой. Это было совершенно естественно. Поначалу ей завидовали, как простой официантке, вышедшей замуж за депутата Думы, потом завидовали, как зажиточной женщине без мужа, при любовнике, при доме, машине и при солидных банковских счетах, пользующейся всеми благами жизни. О ней судачил весь город, с ней опасались общаться. Ее странное положение раздражало всех.
   Галина положила трубку и бросилась к спящей безмятежным сном дочке.
   - Дашенька, Дашенька, - бормотала Галина, не вытирая обильно текущих слез... - Девочка моя бедная... Нет у нас больше папы. Нет у нас больше папы.
   Вдруг до нее дошло, что она позабыла запереть дверь. Ей стало так страшно, что похолодела спина.
   Она сделала было шаг к двери, но почувствовала, что не в состоянии идти.
   И тут она услышала четкие, размеренные шаги.
   Она поняла, что это не может быть милиция, так быстро они бы не приехали. Нет, это не милиция, это ОН. Он пришел...
   Окаменевшая, она стояла посередине комнаты и остекленевшими глазами глядела на посапывающую в кроватке крохотную дочку.
   А шаги звучали все ближе и ближе.
   Из груди Галины раздался некий судорожный стон. Она даже не могла представить себе, что человеку может быть до такой степени страшно.
   Дверь со скрипом открылась.
   - Ну что, здравствуй, дорогая законная женушка, - услышала она знакомый до кошмара голос, еще не видя лица входившего.
   В полумраке появилась невысокая фигура. Зловеще поблескивали очки. Он стоял в дверном проеме и глядел на нее в упор.
   - Соскучилась, поди, по мне? - произнес Павел Дорофеевич. - Что же ты молчишь?
   - М-м-м... - только и раздавалось из уст Галины. Она не могла от парализовавшего ее ужаса двинуться с места.
   - Вижу, онемела от радости, - улыбнулся Кузь-мичев. - Ну и умница, люблю верных и преданных жен.
   Он сделал шаг по направлению к ней, и взгляд его упал на детскую кроватку.
   - Доченька... - произнес он. - Моя дорогая доченька. Мне уже пятьдесят два года, и впервые я ощущаю себя отцом. Какой ты сделала мне подарок, дорогая моя. Как я благодарен тебе. И отблагодарю тебя сейчас же, немедленно...
   Галина как-то странно подергивалась всем телом, пытаясь сделать шаг по направлению к Кузьмичеву и хоть как-то защитить свою девочку. Но этот шаг не получался, она словно прилипла к полу.
   - Горлышко какое нежное... - ворковал Кузьмичев. - Какая шейка нежная...
   С этими словами он вытащил из кармана кнопочный нож и щелкнул лезвием. Именно этот ужасный звук вернул Галину к жизни. В ней проснулся материнский инстинкт, который заставляет мать идти на защиту своего ребенка в любых обстоятельствах.
   - Я милицию вызвала! - каким-то хриплым басом крикнула она. - Они через несколько минут будут здесь!
   - Да? - как-то рассеянно произнес Кузьмичев. - Правда?
   Он убрал нож в карман и пристально поглядел на законную супругу.
   - Если ты скажешь милиции, что видела меня, я найду твою дочь и изуродую ее, - спокойным голосом произнес он. - Где угодно найду, от меня не спрячешься. А тебя я еще навещу в ближайшее время. Должна же ты выполнить свой супружеский долг. Ты не вдова, потому что я жив, мы с тобой не разведены, так что, будь любезна...
   - А Виктор? - выдавила из себя Галина.
   - Виктор-то? - усмехнулся Кузьмичев. - Не знаю я никакого Виктора. Проходил тут мимо полянки, вижу, какой-то мужчина лежит .с перерезанным горлом. Наверное, бандиты напали с целью ограбления. Мужчина в коричневой дубленке, красивой шапке... Это он?
   - Он, - дрожащими губами подтвердила Галина.
   - Да, очень растет преступность в нашей стране, - покачал головой Кузьмичев. - Когда я был депутатом, в нашем регионе было поспокойнее. Не ценили, и вот результат. Так что, если это твой любовник, прими мои соболезнования. А я пока пошел. Запомни мои слова - меня тут не было. Не было. Если возьмут меня, другие выполнят то, о чем я тебя предупредил. Поняла, шлюха подзаборная? Ну!!! - закричал он, делая шаг по направлению к ней.
   - Поняла... - прошептала Галина.
   - Все. Запри дверь. Скоро тут будут менты, они не задержатся, по моему вызову мгновенно приезжали, приедут и по твоему. Пока! До скорой встречи!
   Он исчез мгновенно, словно призрак ночи, так же, как и появился.
   Милиция приехала буквально через пять минут после его ухода.
   - Ну, что тут у вас случилось? - угрюмым тоном спросил начальник оперативной группы. Галина знала его, он пару раз заходил в гости к Кузьмичеву, и они весело и оживленно беседовали.
   - В лесу кто-то кричал. Ну... Нетребин Виктор... Мой... друг как раз должен был вернуться.
   .Начальник слегка покривился при произнесенном ею слове "друг" и дал распоряжение прочесать окрестности.
   - К вам никто не заходил? - спросил он.
   - Н-нет, - заикаясь, ответила Галина. - Просто я ждала его, услышала крик и позвонила вам.
   Через минут пятнадцать в дом зашел молодой высокий милиционер.
   - Ну что там? - спросил начальник.
   - Там труп... - выдержав некоторую паузу, ответил высокий милиционер.
   - Чей? - сурово спросил начальник, словно не обращая внимания на застонавшую и зашатавшуюся Галину.
   - Так я и знала, так я и знала... - стонала Галина.
   - Поддержите ее, ей же плохо, - пробасил начальник. Высокий милиционер стал поддерживать Галину за плечи, чтобы она не упала. - Кстати, почему именно так вы и знали? - спросил начальник, в упор глядя на Галину.
   Но она не отвечала, она буквально повисла на руках у высокого милиционера и бормотала что-то невнятное.
   Тем временем от шума проснулась девочка. Привстала на кроватке, увидела в открытую дверь незнакомых мужчин в соседней комнате, испугалась и громко заплакала. Галина резко вырвалась из рук милиционера и бросилась к дочери.
   - Дашенька, Дашенька, Дашенька, - повторяла она. Схватила дочку, вытащила ее из кроватки и прижала к себе. - Девочка моя маленькая, что мы с тобой будем делать? - запричитала она по-бабьи. - Остались мы с тобой одни.
   - Чей труп? - повторил свой вопрос начальник.
   - Мужчины, - ответил высокий милиционер. - Труп с перерезанным ножом горлом. - Произнеся эти слова, он передернул плечами, вспоминая жуткое зрелище.
   - Надо вызвать эксперта, - пробасил начальник и, подойдя к телефону, набрал номер. - Алло, дежурный, это Пустохин говорит. Я говорю из дома Кузьмичева. Нужен эксперт, тут неподалеку от дома обнаружен труп мужчины. Перерезано горло... Ладно, ждем.
   Бригада в полном составе вышла из дома и направилась к трупу. Вскоре прибыла и судебно-медицинский эксперт, высокая женщина лет тридцати пяти.
   Труп мужчины в дубленке и меховой шапке лежал примерно метрах в пятистах от дома Кузьмичева на обочине проселочной дороги. Он лежал на спине с раскинутыми руками. Было темно, разглядеть его лицо было трудно, виднелась только страшная рана на горле.
   - Полагаю, что сначала мужчина был опрокинут на землю ударом кулака, а затем убийца перерезал ножом ему горло, - сказала эксперт. - Убийство произошло около получаса назад.
   - Документов при нем не обнаружено, - доложил высокий милиционер. - Так же, как и денег. По-видимому, он стал жертвой ограбления.
   - Странно, что с него не были сняты дубленка, хорошие часы и дорогая шапка, - произнесла эксперт. - Хотя, возможно, убийца спешил и решил довольствоваться наличными деньгами. Все. Труп можно везти в морг.
   - Проживающая здесь жена Кузьмичева полагает, что это ее любовник, заметил начальник оперативной группы.
   - Надо произвести опознание, - сказала эксперт.
   - Только не сейчас, она очень плоха, находится в состоянии истерики. Перенесем это на завтра.
   Труп мужчины положили в машину и увезли. Вместе с ними уехала и эксперт. Начальник группы Пустохин вернулся в дом.
   Галина сидела на кровати, качая хнычущую девочку. Лицо ее было покрыто красными пятнами, глаза горели, словно у помешанной.
   - Вызвать врача? - спросил Пустохин.
   - Не надо... Не надо... - словно в бреду повторяла Галина. -Оставьте меня... Оставьте меня...
   - Как знаете, - пожал плечами Пустохин. - Протокол мы составили, завтра или послезавтра вы будете приглашены на опознание.
   - Хорошо... Хорошо... Хорошо... - повторяла Галина, раскачивая ребенка. Надо, значит, надо... Опознание, так опознание...
   Милиционеры вышли из дома и направились к машине.
   - Да... - произнес Пустохин, закуривая сигарету. - Хорошо жила красавица. Вышла за депутата по расчету, потом он вскоре пропал без вести. Остались и дом, и машина, и деньги. Любовником обзавелась. А что, за все в жизни приходится когда-нибудь отвечать, правда, Сидоров? - спросил он высокого милиционера.
   - Правда. И все равно жалко ее очень, - вздохнул Сидоров. - Молоденькая совсем. От горя умом вроде бы тронулась.
   - Ничего, очухается, другого хахаля себе найдет. Тебя вот, например, ты же не женат еще, - мрачно пробасил начальник и сел на переднее сиденье машины. - В управление! - скомандовал он водителю. Машина плавно тронулась с места.
   Теперь он чувствовал себя загнанным зверем. Он понимал, что деваться ему практически некуда. Он был обложен со всех сторон.
   Куда девалось его вечное везение?! Откуда взялся на дороге этот проклятый "уазик"?! Он появился словно из-под земли. Подхватил чуть ли не на ходу убегавшую от них женщину, до которой Кузьмичев уже дотронулся рукой, и умчался прочь на жуткой скорости.
   В горячке Кузьмичев не успел толком разглядеть лицо сидевшего за рулем, но мелькнувшая догадка поразила его. Этой догадкой он не стал делиться с Кандыбой.
   После того как машина умчалась, они долго стояли на дороге и как два барана глядели друг на друга.
   - Что будем делать? - наконец нарушил молчание Кузьмичев.
   Кандыба не ответил, только досадливо махнул рукой.
   - Что делать будем?! - повторил Кузьмичев, повышая голос.
   - Полагаю, бежать вдогонку за машиной, - глухим голосом ответил Кандыба, на голом лице которого не было ни тени усмешки. - Вы ведь спортсмен высокой квалификации. Через Днепр переплываете, что вам какой-то там "уазик" догнать? А если серьезно, так я чувствовал, что из этого мероприятия ничего путного не получится. Зря я с вами связался.
   - Но она убежала по твоей вине, - сквозь зубы прошипел Кузьмичев. - Ведь это ты затеял эту нелепую драку.
   - Пошел ты! - смачно сплюнул на землю Кандыба. - Мудак набитый, стратег недотраханный, пиписка бычья. Вместо того чтобы спасибо сказать, он еще хлюздит, как фуцен последний. Нет, все же хорошо, что я прошел суровую жизненную школу у хозяина. Тот, кто там не бывал, не может считать себя полноценным человеком. Ты что, полагаешь, что машина эта появилась тут случайно?
   - А почему бы и нет?
   - И из-за какой-то бабы стал бы какой-то проезжий рисковать жизнью, палить из волыны, подставлять лоб под наши пули? Он приехал сюда специально за ней, понял ты?! А если бы он вошел в дом, он бы запросто нас обоих там положил, как котят. А ее забрал бы без головной боли. Так что моли бога, что жив остался, Учитель времен и народов. И не трави мне мозги, пошли в бунгало, соберем манатки и скорее валим отсюда. Не боись, скоро сюда целая кодла припрется, чтобы нас порвать. И то удивляюсь, что этот чувак один на такое дело решился. Видать, интерес какой-то имел. Так что он денежки Раевского и получит, а мы с тобой будем свои пиписки сосать. Стратег... Тьфу! - Он снова смачно сплюнул и при этом попал на пыльный ботинок Кузьмичева. Кузьмичев никак не отреагировал на этот выпад, он находился в состоянии нокаута. Он был почти уверен в том, что узнал человека, сидевшего за рулем "уазика" и стрелявшего в них из пистолета, но никак не мог взять в толк, откуда тот взялся. И говорить о своей догадке Кандыбе он не хотел, тот и так был на взводе, и от него можно было ожидать чего угодно.
   - Откуда же он мог прознать, - начал было Кузьмичев.
   - Откуда?! - глухо хохотнул Кандыба. - На земле живем, не в облаках. Где сейчас твой Крутой?! Его сейчас на части рвут. Да нет, давно уже порвали и все про нас узнали.
   - Тогда почему за ней приехал один человек на "уазике"? Нет, этого не может быть.
   - Пожалуй, на этот раз, как ни странно, вы правы, уважаемый народный депутат, - злобно осклабился Кандыба. - Это действительно только начало. Скоро сюда приедет целый отряд, нет, даже полк отборных спецназовцев. Нас с тобой по грязи размажут. С кем ты связался, погань?! У этого Раевского миллиардное состояние, а ты кто такой?! А я-то, я-то, мудак, польстился на вашу туфту, трех жмуриков оставил за собой. Ради чего?! Ради этого забега в ширину?!
   - Да заткнись ты! Подумай, откуда этот человек мог узнать, что она здесь? Сам понимаешь, что он не от Раевского.
   Кандыба на минутку призадумался, почесал свой лысый череп, нахмурил надбровные дуги.
   - Только соседи могли насвистеть, - произнес, наконец, он. - Только не пойму кто, либо старики эти, либо Харитон. Навряд ли Харитон, скорее эти ветераны. Замочить бы их. А, ладно, что уж теперь? Спешить надо, себя спасать. Времени в обрез.
   Они дошли до дома, вошли внутрь, присели на корявые табуретки.
   - Разбегаться будем, - подвел итог Кандыба. - Стремно вместе. Давай мне мою долю, и все.
   - Какую долю?! - не понял Кузьмичев.
   - А что, ты полагаешь, я за твои красивые глаза три трупа оставил? Давай деньги, говнюк позорный, а то урою тут на месте! - Он привстал и вытащил из кармана пистолет. - Жаль, что тогда не шлепнул тебя, гада. Но ничего, сейчас наверстаю.
   - Да ладно, Яков, ладно, - попытался улыбнуться Кузьмичев. - Поделим деньги пополам и разбежимся, раз ты хочешь.
   Кандыба опустил дуло пистолета и мрачным взглядом из-под надбровных дуг уставился на Кузьмичева.
   - Хрен с тобой, давай мне мои бабки и разбежимся в разные стороны. Не в кайф мне об тебя пачкаться, фраер ты дешевый, фуцен позорный.
   Кузьмичев понял, что другого выхода у него нет. Сопротивляться обстоятельствам он больше не мог.
   Он вытащил из потайного места пачку денег и поделил между собой и Кандыбой.
   - Пять штук баксов, - проворчал Кандыба. - Маловато что-то.
   - Все наши деньги в Задонске остались, у братков. Мы взяли с собой только на расходы. Кое-что Крутой в Москву взял. Вот, десять штук - пять мне, пять тебе. По-братски.
   - Волчуга тамбовский тебе брат, - брюзжал Кандыба, засовывая пачку денег во внутренний карман пиджака. - Ладно, все. Я поканал. За мной ни шагу. Чтобы я тебя, шакала, больше не видел. Еще раз встречу - урою. Мне на север, тебе на юг, будь здоров, депутат, не кашляй.
   И сейчас, и впоследствии Кузьмичев не мог взять в толк одного, почему Кандыба не пристрелил его, что ему стоило при его-то меткости и умении? То ли боялся шума, то ли больше не хотел трупов, то ли опасался мести Крутого и его отмороженных друзей, то ли, что скорее всего, просто посчитал это нецелесообразным. Ответа Кузьмичев так никогда и не узнал.
   Растворился в тумане Яков Михайлович Кандыба, чтобы впоследствии объявиться совсем в другом месте необъятного бывшего Советского Союза и принести людям немало зла. Только через два года он был задержан в одном маленьком российском городке при весьма любопытных обстоятельствах. Но это уже совсем другая история.
   Кузьмичев же теперь жаждал только одного - мстить. Мстить всем, кто помешал ему осуществить его грандиозный план. И первой жертвой должен был стать тот человек, который увез Марину у них из-под носа. Ему уже не нужно было никаких денег за дочь Раевского. Если бы враги попались ему на дороге, он бы просто пристрелил их. Не дрогнула бы его рука, еще ни разу не пролившая ни капли человеческой крови. Теперь он ее хотел, он хотел убивать лично, сам, своей рукой.
   Но Кузьмичеву не удалось обнаружить следов человека, увезшего Марину, он был не глупее его. Не оставалось ничего, как убираться из Крыма восвояси. Но куда было ехать? В Киев? Нельзя... В Москву? Тоже нельзя...
   И он отправился в Задонск. Там должны были дожидаться верные Чума, Прохор и Юрец. Ему нужно было отыскать их, чтобы начать все сначала. Хотя купленный ими дом наверняка уже был мазаный, и появляться там было очень опасно. Но он все же надеялся, что найдет своих верных корешей. В крайнем случае он должен был взять общие деньги, спрятанные в потайном, одному ему известном месте.