Рокотов Сергей. Свинцовый хеппи-энд

   - Ну, не знаю, - нахмурился Султан. Он прекрасно понимал, что Учитель прав. Однако видел, что дело очень заинтересовало его собеседника.
   - Дело, разумеется, интересное и заманчивое, спорить тут нечего, подтвердил его мысли Валерий Иванович. - И я верю вашим словам, верю, что все, что вы рассказали мне - чистая правда. Только вот претворить в жизнь это мероприятие не представляется мне возможным. Точнее было бы сказать так будучи на свободе, именно вы могли бы с вашими людьми осуществить его. Но вместе никак нельзя. Так что лучше уж мы будем довольствоваться синицей в руках, так надежнее.
   - Ну, не хотите, как хотите, - нахмурился еще сильнее Гараев. - Такое дело бывает раз в жизни. Видели бы вы этого человека - Раевского, говорили бы с ним, тогда были бы уверены, что он отдаст все свое состояние, чтобы обрести свою дочь.
   - Да верю я в это, верю, - с досадой махнул рукой Учитель. - Нам с вами не по пути, вот в чем дело. Так что, пожалуй, мы сделаем иначе - мы узнаем у вас местонахождение этого самого Ираклия и этой загадочной дамы и, если это получится, сделаем все без вас. А уж если не получится, значит, такова судьба. Жили без этого, проживем как-нибудь и дальше.
   От этих слов, произнесенных скрипучим равнодушным голосом, у Гараева пробежали по коже мурашки. Да, те мордовороты за дверью быстро сумеют узнать у него все, что нужно. Хватаясь за соломинку, он не сообразил, что соломинка эта очень ненадежная и способна еще более осложнить его и без того плачевное положение.
   - Убить меня - дело нехитрое, - произнес, выдержав паузу, Гараев. - Но дело это у вас без меня не получится. Если я вскоре не появлюсь в Москве, мои люди, которые в курсе дела, решатся на это сами. И вы столкнетесь с интересами очень опасных людей. Сами понимаете, что эти сведения я получил не во сне, а от конкретных лиц.
   - Это логично, - согласился Учитель. - Это очень логично. Значит, не судьба нам поучаствовать в столь славном мероприятии, только и всего. Что поделаешь? Выхода-то у нас нет. Так что мы способны только на одно - получить за вас выкуп в размере трехсот тысяч долларов. Для нас это тоже очень значительная сумма.
   - А, получив деньги, прикончить меня? - усмехнулся Султан.
   - Да не так уж нам нужна лишняя кровь, - раздраженно повел плечами Учитель. - У моих людей за плечами и так слишком много всего. Нам деньги нужны, понимаете вы, деньги. Впрочем, вот что. История ваша, согласен, очень интересна. Нам надо подумать. Полагаю, вы устали за сегодняшний день и хотите отдохнуть. Могу предложить вам вина и закуски. А потом всем нам надо хорошенько выспаться.
   - Вы хотите ввести в курс дела ваших людей?
   - А что поделаешь? - улыбнулся Валерий Иванович. - Одно слово - братва. Впрочем, всех посвящать не стану. Только одного.
   - Крутого?
   - Его самого. Это надежный человек, господин Гараев. Надежный и очень смелый. Способен на все, поверьте мне. И трепаться попусту не станет. Без него нам никак не обойтись в таком деле.
   И снова Гараева обнадежило это слово "нам". Он понял, что имеет шанс на спасение.
   - Ребята! Заходите! - крикнул Валерий Иванович. Братки с шумом и топаньем вошли в комнату. Сели за стол и вопросительно уставились на Учителя.
   - Господин Гараев сообщил мне нечто очень интересное, - произнес Учитель. - Отныне он наш почетный гость. Его должны охранять днем и ночью, обращаться с ним с большим почтением. Если кто-нибудь оскорбит его, будет иметь дело со мной. А если кто-нибудь даст ему возможность отсюда сбежать, будет немедленно уничтожен, это я вам обещаю. А сейчас, Прохор, принеси вина и закуски для нашего дорогого гостя. А то он не успел пообедать в ресторане. У нас, правда, не так вкусно, но вполне съедобно, мы тоже любим хорошо поесть.
   Недовольный его тоном и угрозами, Прохор поставил на стол бутылку французского красного вина, порезал колбасы и буженины, затем, подумав, принес овощей и фруктов...
   - Прошу вас, - улыбнулся Учитель, сам наливая гостю в бокал вина. - Вино очень хорошее, сам пробовал.
   - Выпейте и вы со мной, брат, - также улыбаясь, попросил Гараев.
   - И с превеликим удовольствием, - произнес Учитель, наливая вина и себе.
   Крутой пристально, с прищуром, глядел то на Учителя, то на Гараева. Он понимал, что Валерий Иванович имеет в госте какой-то крупный интерес, иначе он бы не стал так с ним себя вести.
   Ситуация разрешилась совершенно неожиданным образом. Едва они успели выпить по бокалу вина, как в дверь кто-то яростно застучал.
   - Кого черти принесли? - проворчал Крутой и, вытащив из кармана пиджака свой "ПМ", передернул затвор.
   - Да это небось Чума, - спокойно произнес Учитель. - Нагулялся и пришел ночевать.
   Крутой вышел за дверь, а затем все услышали некую приглушенную брань. Затем Крутой вошел обратно в комнату.
   - Слышь, Учитель, - пробасил он. - Этот мудак привел с собой кого-то. Не знаю, что и делать.
   - Кого привел? - побледнел Валерий Иванович, привставая с места. Одним из железных правил их банды была строгая конспирация, гробовое молчание о всех их делах и, разумеется, об их местопребывании. Про этот дом на окраине Задонска не знал никто, только пять человек, да еще один подставной, на которого этот дом был оформлен. Но этот человек находился на Дальнем Востоке. И вдруг... Такой опытный человек, как Чума, тридцативосьмилетний уголовник с шестью ходками в зону, приводит сюда постороннего, да еще в такой день, когда все их существование поставлено под вопрос, когда все решали секунды, все решали быстрота и сообразительность. Мало того что на его мобильный телефон невозможно было весь вечер дозвониться, так еще это. Видать, здорово нализался, что забыл про все на свете. Ничего, придется напомнить...
   - Учитель подмигнул Крутому, и тот понимающе помахал в воздухе пистолетом.
   - Говорит, старый кореш, - счел нужным добавить Крутой.
   - Ты его видел?
   - Нет, он за дверью, я не стал его впускать, решил с тобой посоветоваться... Иди, сам разберись, у тебя это лучше получится, а мы подстрахуем. Не боись, уложим на месте.
   В возможности Крутого Учитель верил безоговорочно. Стрелял этот парень отменно, впрочем, как и все, что он вообще делал - дрался, водил машину, даже готовить он умел не хуже заправского повара. Но, самое главное, делал всегда то, что нужно было делать. Учитель порой поражался, как при таком здравом уме Крутой вообще попал за решетку.
   "Подстава, - улыбался Крутой. - Глухая подстава". А вообще про свою жизнь он рассказывал очень мало и неохотно. Как и сам Учитель. Нежелание копаться в прошлом и жить только настоящим и будущим особенно сближало этих людей.
   Учитель, ощупав в кармане свой "байярд", вышел в прихожую. Там топтался с глупой улыбкой на смуглом лице действительно вдребезги пьяный Чума.
   - Ты, говорят, гостя привел, Чума наша разлюбезная? - улыбнулся Валерий Иванович, похлопав богатыря по его квадратному плечу. Вообще порой ему было приятно смотреть на всех четырех богатырей - самый низкорослый из них был Прохор, в котором было метр восемьдесят пять. Чума же не дотягивал до двух метров всего трех сантиметров. При этом рост самого Валерия Ивановича был метр шестьдесят восемь...
   - В натуре, Учитель, - бубнил Чума, махая огромными ручищами. - Крутой даже не спросил, какого гостя я привел. Это же Кандыба, Яшка Кандыба. Такой человек, такой человек... Мы с ним еще в восьмидесятом году в Мордовии чалились. Ума палата, Учитель. А связи... Всех знает. В натуре, Учитель, он нам сгодится. И меня уважает. Я ему из зоны помог бежать. В натуре, - прошептал он, выпучив глаза. - Такой человек... Сгодится он нам. Не пожалеешь.
   - Сюда зачем было приводить? Надо было хорошенько прощупать, - говорил Учитель, однако прислушиваясь к словам Чумы. Действительно, надежный человек со связями был нужен им позарез. Их обособленность, отсутствие страховки начинало здорово мешать. На одной силе и ловкости далеко не уедешь. Это Валерий Иванович понимал хорошо.
   - Да мы с ним на одной тусовке встретились. Я бабу одну клевую в городе склеил, поканал к ней домой. А там у нее подруга и он, Яшка Кандыба. Мы с ним там нажрались, врать не стану. Вернее, я нажрался, он сам-то пьет мало, не любит, печень у него, что ли, или еще чего-то. Но со мной он выпил, такая встреча, в натуре. Я его сразу стал уламывать к нам ехать, он не хотел, отговаривался. А мобильник у меня на пол упал и перестал работать. Я хотел позвонить, но не смог. Он не фраер, Учитель, он не фраер, мамой клянусь. Этот горло перережет любому и спасибо не скажет. Его в зоне все боялись. Морда одна чего стоит. Чистый Фантомас. А мне по гроб жизни обязан. Я бучу на работах устроил, и ему удалось бежать. И все, с концами, так и не нашли его. Ну что, позвать, что ли? А то он обидится и уйдет. Он может, он такой. Чудной человек. Ну, что своего чувака на улице томить под дождем?!
   - А что, разве дождь опять пошел? - равнодушным тоном спросил Учитель и тут же махнул рукой и сказал: - Зови! Давай сюда своего Кандыбу!
   Радостный Чума открыл дверь на улицу.
   - Заходи! - крикнул он.
   В прихожую медленной уверенной поступью вошел худощавый человек чуть выше среднего роста. Он снял с головы черную шляпу, обнаружив под ней совершенно лысый череп. Безбровое лицо его производило гнетущее впечатление. Круглые глаза бессмысленно уставились на Учителя.
   - Здравствуйте, - глухим голосом произнес вошедший.
   - Здравствуйте, - ответил Учитель, не протягивая незваному гостю руки.
   - Яков Михайлович, - представился вошедший.
   - Валерий Иванович.
   - Да что вы, братаны, словно неродные, - лыбился Чума. - Это наш... пахан... Учитель наш. А это Кандыба, мы с ним в зоне королями ходили. Жили лучше, чем на воле, мамой клянусь.
   - Ладно, проходите...
   Когда они вошли в комнату, Гараева уже успели увести в соседнюю. Встречаться ему с Кандыбой было, по мнению Крутого, совсем не обязательно. И вообще прибытие сюда некоего чужого было встречено братками без малейшего энтузиазма. Могучие богатыри Крутой и Юрец стояли у стены, уперев руки в боки. А Прохор пошел сторожить Гараева.
   - Яков Михайлович, - представился хозяевам Кандыба.
   - Прохор...
   - Крутой...
   - Очень приятно, - пробубнил Кандыба. На его тонких губах не появилось даже намека на улыбку. Он хмурил свои надбровные дуги без малейших признаков растительности на них. Вообще его облик действительно производил тягостное и гнетущее впечатление. С голым черепом и выпуклыми глазами без бровей приятно контрастировала модная одежда - бордовый пиджак, голубая рубашка и бордовый с голубыми полосами галстук, бежевые брюки и остроносые рыжие ковбойские сапоги.
   - Садитесь, - предложил Учитель. - Выпьете, Яков Михайлович?
   На лице Кандыбы не было ни малейших признаков алкогольного опьянения. Хотя, надо заметить, от него действительно довольно ощутимо пахло алкоголем. Так что Чума сказал правду насчет того, что они выпили с ним за встречу. Это обнадеживало и заставляло верить в его добрые намерения.
   - Можно немного, - согласился гость.
   Гостю налили водки, и все присутствующие молча, не чокаясь, словно на похоронах, вмазали по рюмке. Валерий Иванович, однако, только слегка пригубил свою.
   - Как вы себя чувствуете, Яков Михайлович? - спросил он гостя.
   - Довольно неплохо, - немигающим взглядом глядя на хозяина, ответил Кандыба. - Хотя в последнее время стала что-то пошаливать печень. Это плохо, я так люблю жареное, особенно шашлык из свинины.
   - А откуда вы родом? - поинтересовался Учитель.
   - Я с Западной Украины, наша семья обитала неподалеку от Мукачева. Да и я сам там некоторое время учительствовал, - охотно рассказывал Кандыба. - Я закончил педагогическое училище. Меня зовут Яков Михайлович, как Свердлова, и поэтому многие полагают, что я еврей. А это неправда, я стопроцентный хохол. Он взял с тарелки кусочек вареной колбасы и стал медленно жевать его.
   - Мне совершенно все равно, Яков Михайлович, какой вы национальности, произнес Учитель. - Свою я, например, просто забыл.
   - А я помню, - улыбнулся щербатым ртом Чума. - Я наполовину белорус, наполовину мордвин.
   - Это все пустое, - махнул рукой Учитель. - Лишь бы человек был хороший.
   - Пустое, да не очень, - хмуря голые надбровные дуги, возразил Кандыба. Здесь, в Задонске, например, раньше хозяйничали азербайджанцы, а теперь погоду делают чеченцы. Мы уже поговорили на эту тему с Чумой. И я мог бы быть вам немного полезен в этом вопросе, так как хотел бы оказать Чуме и его друзьям услугу. Дело в том, что я неплохо знаком с одним из их паханов. А то, сами понимаете, в наше тревожное время вполне можно из-за недостатка информации или излишней самонадеянности лишиться жизни лет на тридцать-сорок раньше, чем это отмерено природой и состоянием здоровья. С Чумой мы старые кореша, а теперь я вижу, что и вы человек очень достойный и гостеприимный.
   - Спасибо вам на добром слове, Яков Михайлович, - вежливо прервал его Учитель. - А позвольте спросить, кого вы знаете из чеченской... ну...
   - Из чеченской диаспоры? - уточнил Кандыба. - Из чеченской диаспоры я знаю Султана Гараева. Мы хорошо знакомы, наши с ним пути пересекались лет восемь назад, году в девяностом или восемьдесят девятом. И тогда, помнится, я помог ему избежать одной крупной неприятности.
   - Гараева? - повторил Учитель, пораженный стечением обстоятельств.
   - Да, Гараева, - спокойно подтвердил Кандыба. - А что, вы слышали о нем? Вот Чума, например, понятия о нем не имеет. Я даже был несколько удивлен, как это - находиться в Задонске, заниматься тут какими-то делами и не слышать это имя. Я не одобряю подобной неосведомленности, она может иметь весьма плачевные последствия.
   Крутой и Юрец переглянулись с Учителем, а Кандыба сделал вид, что не заметил этих взглядов.
   Его круглые выпуклые глаза вообще мало что выражали.
   - Мы слышали о нем, разумеется, слышали, - какой-то странной улыбкой улыбнулся Учитель.
   - Если вам интересно, я могу в двух словах рассказать о том, как пересекались наши пути. Ведь полагаю, что Чума привел меня сюда не для того, чтобы мы тут распивали водку, а чтобы плодотворно сотрудничали. А от тех, с кем сотрудничаю, я секретов не имею. Таково мое жизненное правило. Так вот. В конце восьмидесятых - начале девяностых годов, как всем известно, начало зарождаться кооперативное движение, и стали появляться по-настоящему зажиточные люди. А раз стали появляться зажиточные люди, то стали появляться и те, как это сказать, кто хочет, чтобы зажиточные люди с ними поделились. Одними из пионеров рэкета в Советском Союзе были Султан Гараев и ваш покорный слуга. Мы работали вместе. Но в один прекрасный день мы наехали на такого человека, на которого наезжать было просто бессмысленно, а точнее говоря, смертельно опасно. Мы пользовались непроверенными данными и проявили нелепую поспешность. Тот человек был вовсе не кооператор, а наш коллега, только более уважаемый в определенных кругах, грузин по национальности. И жизнь Гараева, ничего не подозревающего об опасности, тогда буквально висела на волоске. За ним уже ехала группа отборных бойцов этого псевдокооператора, чтобы изрешетить его пулями. А я узнал обо всем несколько раньше и запросто мог бы дать деру, но, Рискуя жизнью, заехал за Султаном и увез его буквально на несколько минут раньше, чем туда приехали бойцы. Когда мы отъезжали от его подъезда на моем стареньком "Москвиче", в зеркале заднего вида я видел мчавшийся к его подъезду кортеж иномарок. Должен заметить, так, между прочим, что примерно двумя годами позже мне и моим людям удалось рассчитаться с теми, кто хотел нашей крови. Я лично, - при этих словах его голый череп побагровел, - лично изрешетил из автомата в Теплом Стане их машину и уничтожил сразу двоих. Это были самые отборные бойцы этой группировки. Так что с Гараевым мы давние приятели.
   - И, кстати, ваши слова о дружбе с ним не так уж трудно проверить, дорогой Яков Михайлович.
   - Полагаю, что не так уж и легко, - возразил Кандыба.
   - Опровергнем, сейчас опровергнем ваше утверждение. Прохор! - крикнул Учитель. - Пригласи сюда нашего дорогого гостя!
   Через минуту открылась дверь, и в комнату в сопровождении Прохора вошел Султан Гараев. Он сразу же, с порога, уставился своими черными глазами на вновь прибывшего гостя.
   - Ба! - улыбнулся Султан, раскидывая в стороны руки. - Вот это встреча! Правду говорят мудрые люди - пути господни неисповедимы. Яков Михайлович, дорогой мой брат! Как я рад тебя видеть.
   - Султан? - искренне поразился Кандыба. - Ты здесь? Почему ты здесь?
   - В гости зашел, Яков, меня в гости пригласили эти добрые люди.
   Кандыба бросил быстрый взгляд сначала на Чуму, а затем на Учителя, а потом снова поглядел на улыбающегося Султана Гараева.
   - Так что, выпьем, что ли, за встречу? - предложил Валерий Иванович, приглашая всех присутствующих сесть за стол.
   Они выпили, закусили, а затем в комнате воцарилось некое недоуменное молчание.
   - Ребятишки, братаны, - произнес, наконец, Учитель, обращаясь к своим подопечным. - Еще раз покиньте нас ненадолго. Мы должны остаться втроем - я и наши дорогие гости. Образуется некий братский интернационал. Мы должны кое-что обсудить.
   Когда недовольные братки покинули в очередной раз комнату, Учитель произнес:
   - Вот какая образуется ситуация. Я должен принести вам, дорогой Султан, свои извинения за то, что мы, сами того не желая, вторглись на вашу территорию. Больше этого не повторится, я вам это обещаю.
   - Да что ты, брат, какие между нами могут быть проблемы? - улыбнулся Султан, явно чувствуя облегчение. Какие-то небесные силы послали сюда его старого кореша Якова Кандыбу, человека, которого опасались все, кто имел с ним дело. Суровый, не расположенный к шуткам, всегда логически мыслящий, он был жесток до какого-то абсолютного беспредела. И присутствие Кандыбы в этом доме настраивало Султана на невольное уважение и к хозяину дома, и не только на временное, продиктованное чрезвычайными обстоятельствами.
   - Вся наша нынешняя жизнь - сплошные проблемы, - произнес Учитель. - А наше дело их урегулировать по мере возможности. Гора с горой не сходится, а человек с человеком встречается, сегодня эта пословица еще раз доказала свою мудрость. Яков Михайлович оказался одновременно другом и нашего друга Чумы, и вас, господин Гараев. Мне кажется, что мы должны понять друг друга.
   Гараев уже начал жалеть о том, что рассказал Учителю историю похищенной дочери бизнесмена Раевского, однако он отдавал себе отчет в том, что только это обстоятельство и может спасти ему жизнь, а никак не внезапное появление тут его старого знакомого Якова Кандыбы. А точнее, и то, и другое в совокупности.
   - Полагаю, присутствие в этих стенах уважаемого Якова Михайловича послужит гарантией наших взаимных дружеских отношений, - продолжал свою медоточивую речь Учитель. - Не скрою от Якова Михайловича, что Султан попал сюда не по доброй воле.
   Кандыба ничего не произнес, только повел своими надбровными дугами. Он об этом уже и сам догадался.
   - А теперь я заявляю, что вы выйдете из этих стен, Султан, целым и невредимым. И предлагаю вам свою дружбу.
   - Я принимаю ее, - улыбнулся Гараев.
   - Я говорю это при Якове Михайловиче. Не нарушайте своего слова, Султан. Вы находитесь на российской территории, не забывайте об этом, и найдется немало людей, которым вы перешли или перейдете дорогу. А от нас вам может быть немалая польза.
   - Я это понимаю, - кивнул бородатой головой Султан.
   - Очень замечательно. А теперь вынужден и вас, драгоценный Яков Михайлович, попросить оставить нас наедине с Султаном. Извините, но этот разговор носит сугубо личный характер.
   Кандыба пожал своими острыми плечами и вышел из комнаты.
   - Вы не отказываетесь от своего предложения? - спросил Учитель.
   - Да что вы, я же мужчина, - отвечал Гараев. - Мое слово - закон.
   - Мы объединим наши усилия. Полагаю, что мы сумеем довести до конца благородное дело возвращения отцу его пропавшей много лет назад дочери. Полагаю также, что чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше для дела. Вы согласны со мной?
   - Согласен.
   - Сколько человек еще знают о местонахождении Ираклия?
   - Один, - ответил Гараев.
   - Тогда пусть знает еще один с моей стороны, вы не против?
   - Нет, конечно.
   - Но я его выберу несколько позднее. А пока попрошу вас только об одном, сейчас, немедленно назовите мне место пребывания Ираклия и дочери Раевского. Это станет некоторой гарантией вашего доброго ко мне отношения. Разумеется, когда вы выйдете отсюда, вы сможете меня ликвидировать. Только не советую вам делать это. История будет иметь широкую огласку, слишком много людей видели вас здесь. И вы от этого только проиграете. К тому же если уж говорить о порядочности, то такой поступок будет на уровне поступка свиньи. Мы можем убить вас немедленно, в секунду, а затем исчезнуть отсюда, и никакие ваши друзья нас никогда не найдут. А мы вас просто выпустим, без всяких денег, без всяких серьезных гарантий. Это будет с нашей стороны акт доброй воли.
   - Я не поступлю против совести, брат, - улыбнулся Гараев. - Да вы ничего особенного мне и не сделали, за что мне вам мстить? За Рыбкина? За три магазина? Это все ерунда, тем более что вы готовы покинуть эту территорию. Меня вы пальцем не тронули, под дулом пистолета посадили в машину и привезли сюда. Только и всего...
   - Нет, не только, - суровым тоном возразил Учитель. - Вы были вынуждены поделиться со мной. вашей тайной про дочь бизнесмена Раевского. А вот этого вы мне и не сможете простить, знаю, - ехидно улыбнулся он. - Сам такой.
   - Ну и что с того? Вы не лишили меня жизни, я уже за это вам благодарен. А в этом деле вы можете быть очень полезны. Ведь вывезти оттуда женщину дело очень сложное. А мои люди слишком горячи, да и внешности очень уж приметной. В таком деле С ними будет очень сложно работать. К тому же многие из них находятся в федеральном розыске, что греха таить.
   - Надо будет пересекать государственную границу? - догадался Валерий Иванович, пристально глядя на гостя.
   - Да, туда и обратно, - спокойно ответил Гараев с блуждающей улыбкой на губах. А потом немного подумал и произнес: - Я назову вам место, где в настоящее время находится дочь Раевского.
   - Володя! - крикнула Екатерина Марковна, бросаясь к входящему в дом мужу. - Час назад папу увезли в больницу!
   - Что с ним? - нахмурился Владимир.
   - Обширный инфаркт, - вздохнула Катя. - Он очень плох...
   - Почему же мне не позвонили на мобильный?
   - У тебя постоянно занято, у Генриха тоже. Тебе надо немедленно ехать к папе. Боюсь, что, - она тяжело вздохнула, - ты должен его повидать. Я тоже поеду с тобой.
   Не снимая плаща, Владимир повернулся и вышел из дома.
   Они сели в машину и отправились в ЦКБ, куда час назад увезли Алексея Владимировича.
   - Мужайтесь, Владимир Алексеевич, - произнес врач, пожимая руку Раевскому. - Он очень плох, боюсь, что это все. Пройдите к нему, он в восьмой палате.
   Владимир и Катя надели белые халаты и прошли к отцу.
   Отец лежал в отдельной просторной палате. Глаза его были закрыты, исхудавшая левая рука свисала с кровати.
   - Папа, - прошептал Владимир, делая робкий шаг к отцу.
   Отец не отреагировал. Только легкое шевеление губ свидетельствовало о том, что он жив.
   - Папа, - повторил Владимир. И тут отец приоткрыл глаза. В его голубых глазах появилось теплое выражение, он даже сделал какую-то попытку пошевелиться, но тут же вновь замер. Губы его шептали имя сына.
   - Сделайте все, что можно, - прошептал Владимир стоявшему за спиной врачу.
   - Я работаю здесь уже тридцать лет, Владимир Алексеевич, - ответил врач. И давно знаю Алексея Владимировича. Для него я сделал бы даже то, что невозможно...
   - Я вас понял, - произнес Владимир.
   Но в этот момент запищал его мобильный телефон. Владимир хотел было его отключить, как вдруг какая-то неведомая сила заставила его ответить на звонок.
   - Владимир Алексеевич, - услышал он в трубке голос Сергея.
   - Я не могу сейчас говорить, Сережа, - ответил Владимир. - Я в больнице, в палате у папы. Ему... Ему очень плохо...
   - Я знаю, мне звонила Екатерина Марковна. Но у меня такая весть. Может быть... Я, конечно, не врач, но, может быть, такая весть спасет Алексея Владимировича. Бывает же, что человек буквально воскресает от положительных эмоций.
   - Вряд ли, - тяжело вздохнул Владимир. - Так что же это за весть?
   - Только что звонил Олег Жигорин.
   - Ну? - чувствуя, как у него холодеет спина, прошептал Владимир.
   - Он час назад разговаривал с Мариной, - каким-то деревянным голосом произнес Сергей.
   - Что?!!! - закричал Владимир, и врач крепко сжал ему плечо, а Алексей Владимирович открыл глаза.
   - Володя, - укоризненно произнесла Катя.
   - Только что Олег Жигорин видел Марину или Варю и разговаривал с ней, монотонным голосом повторил Сергей.
   - Где она?!!!
   - В Стамбуле...
   - А он не мог ошибиться?!
   - Владимир Алексеевич... Олег в полном рассудке. Он руководитель туристической фирмы, поехал в Стамбул на переговоры...
   - Ладно, подробности потом. Мы немедленно вылетаем в Стамбул!
   - Что-то случилось? - еле слышно прошептали губы Алексея Владимировича.
   - Папа! Папа! - бросился к нему Владимир. - Варенька нашлась! Она в Стамбуле! Только что с ней разговаривал друг Сережи - Олег Жигорин! Мы немедленно вылетаем туда! Папа, держись. Поправляйся, папа! - Слезы выступили у него на глазах. - Теперь мы ее не упустим! Сегодня вечером она будет здесь, с нами! Только держись! Сколько мы ждали этой минуты! Мама не дождалась, так порадуйся ты за двоих. Держись! Я тебя очень прошу!
   - Володенька, - шептали губы отца. - Я постараюсь, ты уж меня извини. Не вовремя я заболел. Но вы не сидите около меня, вы поезжайте за Варенькой. Не теряйте ни минуты!