– Ты же сама видела, как меняется состояние корабля и всего, что на нем находится, по мере приближения к корме... Видела скелет с автогеном... Соваться туда смертельно опасно.
– Оставь эту сказку для Андерсона и его юнги, хорошо? Мы с тобой оба понимаем, что все побочные эффекты возникают лишь в момент включения аппаратуры – а до следующего включения еще достаточно времени, если верить лежащему в твоем кармане графику.
Лесник прикусил губу. Не стоило даже мельком показывать напарнице, – при ее феноменальной памяти, – полученные от Донелли цифры... Он попытался выдвинуть другой резон:
– А что могут сделать два дилетанта – мы с тобой – с хроноустановкой?! Сфотографировать? Измерить габариты рулеткой? Тут даже в передатчике-то не разобраться, – он кивнул на развороченное нутро помянутого устройства. – Да что там передатчик, ты взгляни на их самые обычные шлейфы – вернее, на самые необычные! Тонкие и абсолютно прозрачные ленты – однако, судя по разъемам на концах, внутри несколько сотен невидимых проводков!
Диану эмоциональное заявление Лесника не сбило с толку.
– Специалисты разобрались бы, – сказала она уверенно. – Никакие изобретения не рождаются из ничего, на пустом месте. Наверняка сейчас про твои «прозрачные ленты» пишут в технических журналах, называя их техникой будущего – хотя девять из десяти описанных там технологий никогда не воплотятся в жизнь... Но ты отчего-то не желаешь видеть на борту «Тускароры» специалистов Конторы.
– Ты сама знаешь реакцию Юзефа на наши рапорты... А здесь, в море, мы вообще остались без связи. Или ты предпочла бы передать на весь мир по рации «Ариты»: «Обнаружена боевая машина времени!»
– Твой персик прекрасным образом вышел в сеть.
– Когда?!
– Незадолго до обнаружения «Тускароры» – едва ты отправился в рубку к Андерсону. Шеф крайне удивился, узнав, что мы отправились в море на поиски корабля-призрака. И я повторяю: по-моему, тебе пора кое-что мне объяснить.
Лесник объяснять что-либо не пожелал. Встал, сделал несколько шагов по рубке, хмуро констатировал:
– Значит, ты подсмотрела мой пароль...
– Вот еще... Ты не замечал, что каждая клавиша персика издает при нажатии писк определенного тона? Запомнить нужную комбинацию – не бином Ньютона. Но не надо уводить разговор в сторону. Почему Юзеф ничего не знал о нашем морском вояже?
– Потому что я ему не докладывал.
Диане не понравился тон Лесника – холодный, отстраненный. И еще не понравилось, что коллега встал так, что лишь голова и плечи виднелись над громоздким аппаратом неизвестного назначения. Диане отчего-то казалось, что запах смазки – тонкий, неразличимый обонянием обычного человека – доносится не из развороченного нутра передатчика. От пистолета в опущенной руке Лесника.
Вот до чего дошло...
Она сказала как можно более мягко:
– Ты ведь отправлял рапорты у меня на глазах... И на экране появлялось сообщение, что они приняты.
– Работая с персиком восемь лет, можно додуматься, как внести кое-какие свои поправки в операционную систему. Хоть и считается, что это не реально.
Лесник говорил по-прежнему холодно. И по-прежнему стоял за укрытием...
– В чем причина? Решил стать единоличным владельцем машины времени?
– Нет. Донелли прав – у нее не должно быть владельцев. Ее место на дне моря. И чем скорее она туда отправится, тем лучше. Пока до нее не добрался еще кто-нибудь, кто решит подправить историю, ко всеобщему благу, разумеется... Неважно кто – штатовские адмиралы или Юзеф.
– Па-а-анятно... – протянула Диана с издевкой, копируя интонацию любимого словечка Лесника. – Дело идет о спасении прошлого, будущего и настоящего – что уж тут оглядываться на такие мелочи, как Устав и клятва на клинке...
Лесник молчал, упрямо нахмурив брови.
«Выстрелит или нет? – подумала Диана. – После того, как я скажу, что...»
– Юзеф получил сообщение, – сказала она. – С борта «Ариты», несколько часов назад. И знает о нашей находке и ее координатах.
Лесник не выстрелил...
– Думаю, сюда уже летят вертолеты – шеф в таких случаях времени не теряет, – продолжила Диана. – Тебе, по-моему, не стоит пробовать затопить корабль, открыв кингстоны, – ты хоть представляешь, как они выглядят и где их искать?
Лесник не произнес ни слова.
– Не советую спускаться в трюм и делать глупости, – сказала Диана, направившись к выходу. – Тогда в том, что рапорт не попал в Контору, окажется виновата лишь гроза над Эсбьергом, и ничто иное.
Она вышла. Лесник проводил ее взглядом, опять-таки молча. Убрал в карман плаща пистолет, который и в самом деле сжимал в руке – хотя шансы в возможной схватке с «осой» он оценивал достаточно скептично – примерно тридцать к семидесяти не в свою пользу... Причем, вполне возможно, несколько льстил собственной боевой подготовке.
Ну что же, вот и наступил момент истины, который расставит все по своим местам в их странном партнерстве с особым агентом Дианой. Три года он ломал голову: кого из них поставил Юзеф приглядывать за другим? Теперь уже неважно... Поскольку только что Лесник переступил черту – а Диана, и Юзеф, и вся Контора остались за нею.
Утешало лишь одно – при всех своих талантах Диана читать мысли не умеет. И едва ли подозревает, что в увесистой сумке Лесника хранится вовсе не компакт-лаборатория.
7.
Шкипер Андерсон находился в рубке, и встретил Лесника достаточно странным вопросом:
– Ну и что же у нас сегодня предполагается на ужин?
Лесник проигнорировал неуместные гастрономические интересы, ответив вопросом на вопрос:
– Где ваш юнга?
– На юте, где же еще? Пялится на море да сторожит ваш бесценный багаж – сами же велели не спускать с него глаз... Но вы не ответили, чем мы будем ужинать. И завтракать, если уж на то пошло, и обедать, и снова ужинать... От ланча, так уж и быть, я согласен отказаться.
Лесник запустил руку в карман и извлек пригоршню предметов, формой и размером напоминающих пробки от пивных бутылок.
– Думаю, в ближайшее время придется подкреплять силы этим. Нашел в кладовой при камбузе.
Никаких этикеток на загадочных предметах не оказалось. Андерсон повертел один из них в руках, прочитал выбитые на металле буквы:
– Рацион пи-эйч-восемнадцать-тридцать два... Консервы... Не знаю уж, для кого придуман такой рацион, для хомяка или для морской свинки, но мне придется съесть этих фитюлек штук тридцать или сорок, чтобы хотя бы перестало бурчать в брюхе.
Он помолчал и спросил деловито:
– Много их там, в кладовой?
Лесник, расставшись с Дианой, и в самом деле посетил камбуз эсминца – оказавшийся едва ли не единственным помещением на корабле, где обнаружились следы либо охватившей экипаж паники, либо чужого вторжения, – распахнутые дверцы шкафов, вывороченные из столов ящики, и в беспорядке валявшиеся на полу кастрюли и тарелки...
– На ближайшую неделю пищей мы обеспечены, – успокоил он Андерсона. – Морозильники разморозились, и всё в них сгнило, но эти баночки, как ни странно, выглядят целыми. Думаю, они гораздо калорийнее, чем можно судить по размерам.
– На ближайшую неделю – допустим, – продолжал гнуть свое Андерсон, стоявший у переднего стекла рубки, облокотившись на навигационный пульт. – А что мы будем есть потом?
– Я думаю, к этому времени до нас уже доберутся спасатели, – заявил Лесник, постаравшись изобразить тоном беспечный оптимизм.
– Какие спасатели? Вы только что целых два часа возились с радиостанцией, но так и не смогли ее наладить! Мы даже не сумеем вызвать помощь!
– Может быть, еще сумеем. Кроме того, вскоре ваше отсутствие, так или иначе, будет замечено.
– Интересно, кем это? Я же говорю, мерзавец Гросс приложит все усилия, чтобы обставить дело шито-крыто. Он заявит в полицию, что капитана и юнгу смыло за борт в открытом море, и найти их не удалось, а все остальные подтвердят. Подумаешь, двое рыбаков, эка невидаль... Такое в здешних местах случается каждый месяц, а в иные – не раз.
Лесник удивленно посмотрел на Андерсона:
– Надо понимать, наше присутствие на борту «Ариты» вы не афишировали?
– Ясное дело! Да и вы едва ли зарегистрировали свою экспедицию в полиции или другом официальном учреждении, а? Иначе вам бы пришлось не одну неделю бегать, высунув языки, по инстанциям, чтобы оформить разрешение на исследовательскую деятельность. А то я не знаю здешних чиновников...
– Вы думаете, что мы имеем контакт только с местными инстанциями?
Эта загадочная фраза заставила Андерсона поперхнуться. Он удивленно воззрился на Лесника.
– А почему бы вам не сказать мне честно и открыто: что же, дьявол вас поимей, здесь происходит? – Теперь в голосе Андерсона чувствовался гнев пополам с растерянностью. – Послушайте, «Арита» была не просто моим заработком, она была всей моей жизнью! А сейчас негодяй Гросс угнал ее и оставил нас среди мертвецов. Теперь мы в одной лодке, и я имею полное право получить ответ на прямой вопрос!
После секундного колебания Лесник решил открыть карты. Если все сложится, как он планировал, «Тускарора» ляжет на дно, причем не в нашем времени – и Андерсон окажется лишь очередным автором очередной байки о «корабле-призраке», которому никто не поверит. А если не сложится... Тогда стоит последовать примеру коммандера Донелли – чем больше информированных о том, что здесь творится, тем лучше.
– То, что вы видите, – сказал Лесник, – результат эксперимента, проведенного военными.
– Военного эксперимента? – В голосе Андерсона чувствовалось недоверие. Словно он ожидал услышать что-то другое, еще более неприятное.
– Да, эксперимента с направлением и скоростью течения времени. Корабль и все, что на нем находится, движется по временному потоку ускоренным темпом...
– А можно выражаться понятнее? – буркнул Андерсон.
– Есть основания предполагать, что время на этом корабле идет быстрее.
– По-моему, вы еще больший псих, чем Гросс, – покачал головой Андерсон, переварив полученную информацию. – Время идет быстрее – надо же такое придумать!
– Эта гипотеза не более фантастична, чем ваши рассказы о конунгах и преддверии Вальхаллы, – парировал Лесник. – Кроме того, чем вы еще объясните здешнее невиданное оборудование? А шлюпки? А эти консервы, наконец! Между прочим, корабль еще только будет спущен на воду в 2009 году, но эксперимент состоится лишь в 2046-м...
Лицо шкипера стало тоскливым, словно он неожиданно обнаружил, что компаньон в рискованном предприятии – полный шизофреник... Андерсон хотел что-то сказать (едва ли лестное для собеседника), но в этот момент в рубку донесся крик – короткий, неразборчивый...
– Торстен? – насторожился Андерсон. – Похоже, что-то стряслось!
Он распахнул дверь и выскочил на крыло мостика. Лесник за ним. Туман стал еще гуще, клубился у самых бортов, затянув нос и корму корабля. Крик больше не повторился, и было совершенно непонятно, в каком направлении надо двигаться.
– Не уверен, но, кажется, кричали где-то ближе к корме, – нерешительно произнес Андерсон. – А ведь я запретил ему туда соваться... Кстати, где ваша подруга?
– Думаю, в трюме... – ответил Лесник, мысленно прибавив: «...сторожит кингстоны».
– Разделимся, вы туда, я – сюда, – предложил шкипер, указав рукой два направления поисков.
Они спустились с мостика и, разделившись, двинулись вдоль борта по штормовой галерее.
Туман, казалось, можно было резать ломтями и продавать на вес. Пальцы вытянутой руки виднелись весьма смутно. Ночное зрение оказалось бесполезно, равно как и обычное, равно как и фонарик... – Лесник передвигался чуть ли не ощупью. И едва не споткнулся о распластанное по палубе тело.
Лесник присел на корточки, приблизил лицо к лежавшему – и только так смог его разглядеть. Юнга Торстен лежал ничком, неловко подогнув под себя правую руку. Глаза юноши были широко открыты и безжизненны, в них застыла боль и мгновенное удивление. По палубе расплылось большое кровавое пятно, волосы слиплись от крови. В раскроившей череп ране виднелось мозговое вещество...
Лесник приложил палец к шее юнги – пульса нет.
Па-а-анятно... Ситуации, столь любимой авторами детективного жанра не получится, – если в замкнутом пространстве находятся четверо, причем двое из них в момент убийства находились вместе и не убивали, а третий найден с пробитым черепом – ломать голову, вычисляя убийцу, не стоит. Но чем помешал Диане юнга Торстен?
– Стой! Стой, гад!!! – раздался из тумана дикий вопль шкипера, затем послышался громкий топот, но быстро смолк.
Лесник мимолетно удивился эпитету «гад», но и не подумал присоединиться к погоне – если она и в самом деле имела место. При нулевой видимости – бессмысленное дело.
Вновь послышались торопливые шаги, шумное дыхание, и из тумана выплыл шкипер Андерсон.
– Уберите пистолет, – попросил он, с трудом переводя дух. – Не люблю, когда в меня... Господи!!! Торстен?!
Шкипер нагнулся было к телу, но не закончил движения. Протянутая к разбитой голове рука отдернулась. Спросил понуро:
– Он... ж-ж-жив?
– Уже нет. Удар нанесен сзади, тяжелым предметом. У бедняги раздроблена вся височная кость, умер мгновенно...
– На корабле не только мертвецы! – выкрикнул Андерсон.
– Ну почему же? Мертвецы тоже иногда убивают... – криво усмехнулся Лесник. У него на сей счет имелась богатая практика.
– Да нет, говорю же: я его едва не схватил!
– Кого?! – изумился Лесник.
– Откуда ж я знаю, кого, – если не схватил? – резонно ответил шкипер. – Мужчина, высокий, плечистый, в чем-то черном, длинном, – не то плащ, не то пальто. А больше и не разглядел ничего в этой белесой гнусности, тем более со спины...
Вот как... Похоже, решение детективной загадки оказалось не столь очевидным.
– Где вы его встретили?
– Во-он там, – показал рукой Андерсон. – Где у фальшборта стоит непонятная хреновина, вроде гибрида гигантского граммофона и электронной мясорубки. Вижу: кто-то в тумане виднеется, я к нему, он развернулся – и бежать. Я следом, «Стой!» кричу, да куда там... Только спину и рассмотрел. Быстрый, гад, оказался. Чуть пробежал за ним, вижу – люк открытый. Туда нырнул? Или дальше помчался? Ну и не стал судьбу пытать, вернулся, а теперь думаю, что...
– Тихо! – оборвал его Лесник, поднимая пистолет.
Андерсон испуганно смолк.
– Это я, – послышался голос Дианы. – Что тут у вас происходит?
– Нас осталось трое, – сообщил Лесник. – Но по кораблю бродит кто-то еще, имеющий дурную манеру подбираться сзади и бить по голове. Этот член экипажа кажется мне явно лишним.
Глава вторая. Никогда не поворачивайтесь спиной к неизвестным
1.
Искать черную кошку в темной комнате – занятие куда более перспективное, чем прочесывать брошенный корабль силами всего троих человек. Но Лесник настоял на поисках – причем для этого мероприятия их троица вновь разделилась: Андерсон отправился вместе с Дианой. В отличие от агентов Инквизиции, в одиночку шкипер вполне мог разделить судьбу Торстена...
От мысли спускаться в нижние помещения Лесник сразу же отказался. Но и жилая палуба представляла собой запутанный лабиринт коридоров, лестниц и переходов, в котором запросто можно было заблудиться... Вскоре стало ясно, что найти убийцу вряд ли удастся.
Лесник для порядка еще раз осмотрел кубрики и камбуз, а затем вернулся на палубу, к телу юнги. Подходил осторожно, бесшумно, напрягая слух – однако, если принять на веру теорию о том, что убийцу всегда тянет на место преступления, то здешний душегуб оказался нетипичным. Или забился слишком глубоко в трюм эсминца...
В надстройке рядом с местом убийства виднелась небольшая овальная дверь. Или люк? – Лесник слабо разбирался в тонкостях морской терминологии, знал лишь, что кухню на корабле надлежит именовать камбузом, стены – переборками, пол – палубой, а туалет – гальюном... Для чего служило небольшое помещение не то за дверью, не то за люком, он тоже не имел понятия. Вполне возможно, что такелажной кладовой, – но какой-либо такелаж на крюках и полках отсутствовал.
А сейчас исчезла и большая дорожная сумка Лесника, лежавшая раньше в углу. Луч фонаря пробежался по невеликому помещеньицу. Ничего... Пусто...
Он привалился плечом к холодному металлу. Застыл в неподвижности.
Едва ли убийца успел куда-либо утащить и спрятать сумку. По крайней мере, очень скоро Андерсон встретил его уже без ноши. Сумка, кстати, была не простая – не зная секрета, с лету не откроешь, а армированная ткань ножу не поддастся, нужен инструмент куда основательнее...
Так что, скорее всего, имущество Лесника отправилось за борт, на дно морское. Не научная аппаратура, как он уверил шкипера, – к аппаратуре там имел отношение лишь персик. Да еще таймеры-детонаторы, которым предстояло привести в действие взрывчатку, составлявшую остальную часть груза.
Столько трудов насмарку...
Лесник, естественно, не мог тащить опасный груз через границу – «отвести носы» собакам, вынюхивающим наркотики и взрывчатку, не по силам даже Диане. Да и нужды тогда не было... Не мог отправить обер-инквизитору просьбу прислать курьера с зарядом и детонаторами. Не мог попросить о подобной услуге Донелли, не заставив коммандера призадуматься: а в том ли месте ищут его коллеги «Тускарору»? Не мог даже полностью довериться напарнице...
Пришлось двигаться к цели окольными тропами. Теодор Валевски изрядно удивился, но подтвердил: да, среди его моряков-конфидентов не все занимаются рыбным промыслом, кое-кто и менее законными делами... Одни, как Эйнар Андерсон, достаточно безобидными, другие же... Многочасовое пребывание Лесника в Оденсе, доведшее Диану до белого каления, было посвящено не только увлекательной беседе со старым аристократом... Но и ожиданию пресловутого «другого» – по телефону подобные сделки обсуждать не принято. К нему же, к «другому», через сутки перекочевала и почти вся наличность, благо Юзеф, отправляя агентов на задание, не поскупился...
И время, и деньги ушли на ветер. Вернее, в соленую морскую воду...
Но стоило ли убивать юнгу для того лишь, чтобы добраться до скрывавшего непонятно что багажа, – и тут же вышвырнуть добычу в море?
Ответ на этот вопрос существовал.
Очень неприятный ответ...
Лесник вынул из карманов несколько бумаг, сложил в аккуратную кучку под ногами. Чиркнул зажигалкой, несколько секунд смотрел на костерок.
Полученное от Донелли изображение «Тускароры» обуглилось и исчезло последним. Увы, от его прототипа так просто избавиться теперь не удастся.
2.
Шкипер и Диана тоже закончили поиски и вернулись в ходовую рубку – как-то само собой получилось, что именно это место стало временной штаб-квартирой вторгшихся на корабль пришельцев. Хотя, конечно, хороший обзор из рубки мог дать им немало преимуществ, когда проклятый туман рассеется. Если он вообще хоть когда-то рассеется...
– И ты без улова? – спросила Диана.
Лесник молча кивнул. Затем предложил:
– По-моему, нам пора заняться шлюпкой. Разобраться, как привести ее в пригодный для плавания по морю вид. До очередного включения хроноустановки – меньше двух часов. Вернее, до серии из трех включений. Хотелось бы надеяться, что в результате последнего из них эсминец вновь попадет в Северное море начала двадцать первого века. Но никакой в том уверенности у меня лично нет. Предлагаю оказаться как можно дальше от «Тускароры» в тот момент, когда машина времени заработает.
Что последнее предложение относится лишь к двоим его спутникам, Лесник добавлять не стал. Но и без того на шкипера его слова оказали неожиданное действие.
– Хватит! – рявкнул Андерсон, вскочив со своего места на откидном сиденье. – Я больше не собираюсь слушать ваш бред! Это вы убили Торстена, а сейчас плетете какие-то небылицы и думаете, что вам поверят!
– Андерсон, заткнитесь! – не выдержал Лесник.
– Вы, вы! – не унимался шкипер. – И не пойте мне песни про алиби, поберегите их для присяжных! Это она, – ткнул он обличающим жестом в Диану, – треснула парня по башке! А вы нашли где-то здесь черный плащ и изобразили в тумане убийцу!
– Ну и зачем нам изображать такие спектакли? – холодно спросила Диана. – Куда проще было бы стукнуть по голове вам обоим, и отправить за борт...
Шкипер подскочил к ней, раскрыл было рот для еще чего-либо обвиняющего, но вдруг резко остановился и как-то сразу сник.
– Делайте что хотите... – понуро сказал он. – Бейте друг друга по черепам, рассказывайте друг другу свои небылицы про машины времени... А мне недосуг. Там Торстен лежит... – Он не договорил и вышел из рубки, хлопнув дверью. В помещении повисла тягостная тишина.
– У нашего викинга явно не все в порядке с нервами, – после долгой паузы произнесла Диана. – По-моему, он чего-то очень боится... Причем не нас, и не корабля-призрака, и не человека в черном, а чего-то еще...
3.
Туман за бортом становился всё плотнее и гуще – хотя это уже казалось невозможным. Андерсон подтащил завернутое в брезент тело к самому краю палубы, выпрямился, перевел дыхание и безуспешно попытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву.
– Ты был правильным парнем и отличным юнгой, – наконец пробормотал шкипер. – Наверное, со временем ты стал бы хорошим моряком. Жалко, что этого так и не случилось. Прощай, бедняга Торстен. Аминь!
Более никаких возвышенных слов ему в голову не пришло, поэтому он снова нагнулся и перевалил труп за борт, а затем размашисто перекрестился, глядя вниз – туда, где теоретически находилась поверхность моря. Снизу донесся всплеск. Значит, корабль все еще держался на воде, а не плыл по воздуху...
За спиной раздался негромкий шум, и краем глаза Андерсон заметил кого-то, метнувшегося к нему, начал поворачиваться,– и только потому страшный удар не раскроил ему голову.
Хрясь! Дикая боль в плече, шкипер не устоял на ногах, и лишь чудом удержался на палубе, ухватившись за леерную стойку.
Еще удар! Андерсон дернулся в сторону – металлическая труба, которой был вооружен нападавший, грохнула по настилу палубы.
Шкипер извернулся, пытаясь ногами подсечь противника. Не удалось, однако враг вынужден был отпрыгнуть, – но тут же вновь занес свое оружие.
Андерсон никак не мог улучить мгновение, чтобы вскочить на ноги, – и едва ли смог бы долго уворачиваться... Но тут раздался спокойный голос Лесника:
– Брось свою железку, подними руки вверх и не двигайся! Дернешься – получишь пулю.
Нападавший замер – и лишь теперь его удалось как следует разглядеть. Высокий белокурый мужчина, на вид лет сорока. Неопрятная клочковатая борода. Черные штаны, под распахнутым плащом виднеется шерстяной свитер грубой вязки.
Мужчина помедлил с занесенной трубой – совсем недолго, Лесник даже не успел решить, какую конечность при нужде аккуратно ему прострелить. Затем агрессивный блондин попытался осторожно обернуться. Увидел направленный на него глушитель пистолета – пальцы разжались, труба звякнула о палубу.
Лесник шагнул поближе, внимательно разглядывая лицо бандита. И в этот момент бородатый сделал большую глупость – в высоком замахе ударил ногой, пытаясь выбить пистолет.
Выстрел прозвучал негромким хлопком.
Секунду спустя любитель бить по затылкам корчился на палубе, вцепившись двумя руками в собственное колено.
Выкрикнув что-то непонятное, поднявшийся шкипер подскочил к лежавшему, с хрустом врезал бородачу ногой по ребрам.
Однако тот еще раз продемонстрировал, что списывать его со счетов рано, – рука дернулась к карману, и тут же в кулаке блеснуло длинное тонкое лезвие.
Крепкий орешек, подумал Лесник с невольным уважением, примериваясь завершить схватку обездвиживающим ударом.
Но Андерсон справился сам: отскочил, так что лезвие лишь рассекло штанину, слегка задев кожу, – и тут же его тяжелый морской сапог припечатал к палубе кисть врага, круша кости. Бородатый взвыл, но все-таки попытался перехватить нож левой рукой.
Шкипер вновь пустил в ход сапог – и нож, серебряной рыбкой мелькнув в воздухе, канул за борт. На этом попытки сопротивления завершились – началось жестокое избиение.
Несколько секунд Лесник не вмешивался. Затем, видя, что вошедший в раж шкипер сейчас запинает бородача до смерти, или, по меньшей мере, до исключающего какой-либо допрос состояния, рявкнул:
– Хватит, Андерсон!
– Эта гнида убила Торстена! – прохрипел шкипер, вновь замахиваясь ногой. – Размажу по палубе, а что останется – скину в море!
– Прекратите истерику! – В голосе Лесника звучали металлические нотки. – Лучше помогите его связать...
Шкипер с большой неохотой прервал свое увлекательное занятие. Вдвоем они стянули бородатому руки за спиной его собственным ремнем, наложили жгут на ногу – под простреленным коленом натекла изрядная лужа крови.
– Выясним, кто он, как и откуда здесь появился, – сказал Лесник. – Если окажется разговорчивым – угодит в руки гуманной датской полиции. Будет молчать – делайте с ним, что хотите.
Он говорил намеренно громко, следя за реакцией пленника. Похоже, английский язык тот понимал, но отреагировал для подобных обстоятельств не совсем типично – язвительно хохотнул и не менее язвительно произнес какую-то фразу. Лесник не понял ни слова – но, судя по лицу Андерсона, ничего приятного не прозвучало.
4.
Пленник – доставленный в рубку, перевязанный и получивший обезболивающий укол – повел себя достаточно нагло. Сидел в углу, у переборки, баюкая раненую ногу, и всем своим видом демонстрировал высокомерное презрение. Его брезгливо поджатые тонкие губы порой кривились в странной усмешке, значения которой Лесник не понимал. Ну прямо-таки лощеный английский лорд в лапах грубых и грязных разбойников. Хотя доносящийся от пленника запашок свидетельствовал, что как раз именно он не мылся недели три, а то и дольше...