Романов Сергей. Байки о любви, семье и теще

   Опухтин жил по жесткому графику, но очень хотел жениться. Благо и кандидатура подобралась. С этой самой кандидатурой они и договорились сегодня закусить шашлыками в Сокольниках. Но!
   Опухтин в который раз осмотрел свои штопаные перештопанные штаны и решился на покупку новых. А для этого с утра он хотел проскочить на вещевой рынок, купить себе новые джинсы, а потом уже пробираться ближе к Сокольникам. Холостяк Опухтин по личному опыту знал, что на вещевых рынках товар всегда продается вдвое дешевле чем в магазине.
   Он несколько раз прошелся вдоль рядов, где на прилавки были выложены тысячи пар всевозможных штанов. Разных фирм, разных цветов и размеров. Словно пистолетные выстрелы направо и налево слетали с языка Опухтина вопросы: "Пчем, пчем, пчем?" Расстреляв таким образом несколько обойм, жених Опухтин понял, что меньше чем за двести рублей штанов ему не купить. И тогда он бодро направился к угловому прилавку, где видел, как ему казалось, приличный "Левис".
   Молодая упитанная торговка, так похожая на окружность, поняв намерения Опухтина, тут же засуетилась:
   - Вам, какой размер? 44-й или 46-й? Наверное, все-таки 44-й, - измерив взглядом костлявую задницу Опухтина, сделала заключение "окружность" и сунула ему в руки пакет со штанами, - Меряй!
   - Здесь? У всех на глазах?
   - Да кто на тебя глазеть будет? - удивилась торговка, но поняв, что Опухтин никогда не станет переодеваться при всем честном народе, милостиво произнесла, - Хорошо, я тебя пледом прикрою. Скидавай свое старье!
   Опухтин продолжал мяться:
   - А вы?
   - Что я?
   - Так и будете на меня смотреть?
   - Боже мой! - скривила лоснящееся лицо "окружность", но голову все-таки отвернула в сторону, - Было бы на что смотреть!
   Опухтин по-армейски впрыгнул в "Левис". Штаны плотно обтянули талию и бедра. С трудом застегнулись на поясе.
   - Ну как? - спросила торговка.
   - Кажется маловаты.
   - Да ты что, с Марса свалился! Сейчас все так носят! - не согласилась толстая девка и, в который раз осмотрев все то, что находится у Опухтина ниже пояса, постаралась сразить собственным примером. Она подняла длинную толстовку, похлопала себя по мощным ягодицам, демонстрируя, как плотно сидят на ней джинсы, - Видишь и на мне как влитые!
   - Так, наверное, больших-то размеров штанов не шьют! - попробовал сострить Опухтин, намериваясь скинуть с себя 44-й размер.
   - Не шьют! Много ты понимаешь! - надулась торговка, но, боясь упустить клиента, тут же отбросила обиду, - Чем тебе не нравятся обтягивающие штаны?
   - Ни вздохнуть, ни присесть...
   - А ты присядь, попробуй!
   - Да, пожалуйста, - сказал Опухтин, - Если получится.
   - Присядь, присядь...
   Опухтин вытянул руки перед собой и, словно выполняя гимнастические упражнение, постарался опуститься. Тут же послышался треск ткани, и в мошонке и бедрах стало свободно. Опухтин понял, что "Левис" дал огромную трещину. От заднего пояса до ширинки.
   Он виновато поднял глаза на торговку, словно оправдываясь, мол, я же говорил. Но в глазах "окружности" кроме ярости никакого сочувствия не было.
   - Вы мне испортили товар, гражданин! Платите двести рублей! - Чтобы покупатель не смог ретироваться в рваных штанах, торговка схватила старые джинсы Опухтина и сунула в одну из сумок, - Не получите своих штанов пока не расплатитесь!
   - Ничего платить я не буду. К тому же, покупатель всегда прав, уперся Опухтин, - Вы мне сами напялили этот 44-й. Отдай штаны или я обращусь в милицию.
   Вместо того, чтобы вернуть вещь Опухтину, торговка засунула четыре пальца в рот и пронзительно свистнула. Тут же около прилавка появился сержант. Приложил руку к милицейской фуражке.
   - Сержант Бердяев. Что здесь произошло?
   - Вот он, - указала толстым пальцем на Опухтина торговка, - испортил товар и не собирается возмещать стоимость.
   - Как же так, гражданин? - доброжелательно обратился к Опухтину милиционер, - Испортили вещь, заплатите.
   - Я испортил? - удивился Опухтин, - Да она сама на меня напялила эти джинсы и заставила присесть! Вот они и порвались.
   Милиционер с милой улыбкой посмотрел на торговку, затем перевел взгляд на Опухтина:
   - Никогда не поверю, что у женщины хватит сил напялить узкие джинсы на такого здорового мужика, как вы! Вы сами понимаете, о чем говорите? На вас силой надели штаны, потом заставляли приседать, да? Может быть, мне опросить свидетелей, которые видели, как эта девушка на вас надевала джинсы?
   Опухтин понял, что влип, но решил бороться до конца.
   - Ничего платить не буду.
   Милиционер Бердяев испустил тяжелый вздох:
   - Тогда придется пройти в отделение, - он снова с нежностью посмотрел на "окружность", - У вас есть свидетели, которые могли бы подтвердить о нанесении вам материального ущерба этим гражданином?
   - Сколько требуется человек? - деловито осведомилась торговка.
   Конечно, на свидание в Сокольники Опухтин опоздал. Вышел из отделения милиции, когда дело шло к вечеру. Двести рублей пришлось отдать. Да ещё штраф за мелкое хулиганство в размере одного минимального оклада заплатил. Брел домой с понурой головой, думая, что и на этот раз "пролетел с женитьбой, как фанера над Парижем".
   Сзади послышался знакомый голос торговки:
   - Эй, мужик, погоди!
   - Ну что еще?
   - Не знаешь, у кого квартиру или комнату на время снять можно?
   Опухтин остановился, засунул руки в карманы старых штанов.
   - А сколько платить будешь?
   - Столько, что каждую неделю сможешь покупать себе по паре штанов.
   - Тогда пошли, - кивнул в сторону своего дома Опухтин.
   А ещё через неделю они купили двуспальную кровать и пухленькая торговка перебралась в его комнату. Если бы не штаны, то у Опухтина никогда бы не появилось время изучать политическую обстановку.
   1999 г.
   ЗАСТОЛЬЕ
   Хотя и называли Ивана в трудовом коллективе простофилей, человеком недалекого ума, а на его приглашение все откликнулись. Не отказываться же от такой халявы: и балычок, и огурчики малосольные и тушеная с телятиной картошечка, и грибки, и колбаска. Всех закусок и не упомнишь, какие выставила Иванова теща на стол в день его рождения.
   Подарки побросали на кухонную кушетку и сразу за стол: "Ай, да Иван! Ай, да друг-товарищ! Спасибо, что не забыл - позвал!" Да что там были за подарки: все что выносилось с завода - из цеха товаров металлического ширпотреба - и годами хранилось в квартирах без особой надобности. Пирамидами возвышались на кушеточке семь эмалированных кастрюль, пара тазиков, три ведра, несколько столовых наборов с вилками и ложками, какие-то яйцерезки и даже эмалированный нужник с крышечкой. Но Иван-то, дурак, и не понял ничего: за подарки всем спасибо сказал, чуть ли не в ноги кланялся. В его-то доме заводского товара никогда не водилось. Хотя уже несколько лет и работал в инструментальном цехе, который находился под одной крышей с "ширпотребовским".
   И теща у Ивана, как вскоре выяснилось, человек тоже недалекий, без свежей мысли в голове. Только бегала вокруг стола, да подкладывала в тарелки гостям: "Ешьте уважаемые. Пейте на здоровье!" Вот насчет того и другого, как раз упрашивать было не обязательно. И ели "хором" и подливать не забывали. Все держались молодцами. Только самого именинника шкивать начало в разные стороны. Да и сам он - дурак ведь! - какой-то бред на счет дружбы и уважения нести начал. А потом и вовсе заснул. Тут же среди гостей, за столом. Положил подбородок на руки и засвистел.
   Да кто же на него будет обращать внимание, если водки на столе было видимо-невидимо. Пусть себе спит. Теша, правда, немного посуетилась, да разве же одна сможет справиться с таким грузом и дотащить до кровати. "Не трогай его, теща! - в один голос закричали гости, - Не хай себе спит тут. Глаза откроет, а мы ему сразу похмельную."
   - Ну, что ж, пусть спит, - согласилась пожилая женщина и присела на краешек стула.
   - Дурак он у вас, причем полный! - кто-то сказал откровенно. - Вона сколько подарков ему натащили, а ведь мог все это и сам давно иметь.
   - Бал-бе-е-ес! Жена на работе, а он дома праздник решил закатить!
   - Полный профан!
   - Вошь, тля!
   - Говнюк, одним словом, - подвел итог общей дискуссии женский голос.
   Теща ревностно вздохнула:
   - Говорила я ему, что товарищи по работе плохого о тебе мнения. Так не верил. Удивлялся: за что ж меня не уважать? Плохого я никому и никогда не делал...
   - Плохого никому ничего не делал, - тут же подтвердили несколько человек, - Но дурак он, конечно, полный. Ивашка, одним словом. Жить не умеет. Вона сколько денег угрохал, да какой стол с закусками размахнул! И только ради того, чтобы ему преподнесли ведра да кастрюли, которые он в собственном цехе использует в качестве табуреток на перекурах!
   Теща передернула плечами:
   - Совесть ему не позволяет. Честный он...
   - Ха! Честный! - выпалил кто-то недовольно, - Значит, все остальные за этим столом - воры и преступники! Нет, теща, это не он, а мы честные! Все берут то, что плохо лежит и тащат домой. Только он, дурак, от коллектива отрывается. Значит и поступает бесчестно по отношению к своему коллективу.
   - Что ж вы ему об этом в глаза не скажете? - спросила теща.
   - Так бригадир ведь! А кто ж начальнику станет в глаза говорить, что он первосортный дурак!
   Вот и сейчас, ведет себя как недоумок: все как огурчики, а он - в полном отрубе! Разве так поступать честно?
   - Да вовсе я не в отрубе! - поднял голову Иван и широко улыбнулся.
   На лицах гостей тут же появились доброжелательные улыбки.
   - Проснулся, Иван? Как спалось?
   - Да не спал я.
   - А что ж, слушал, как мы тебя здесь все нахваливали? - спросил кто-то вкрадчиво, все ещё не веря, что Иван бодрствовал.
   - Не только слушал, но и записывал. - хозяин полез в карман и достал портативный диктофончик. Щелдкнул кнопочкой и из динамиков раздалось: "Дурак, балбес, вошь, говнюк..."
   Все молча сидели за столом. А Иван опять улыбнулся и с благодарностью посмотрел на тещу:
   - Вот, она, теща присоветовала, как узнать о себе общее мнение. Спасибо ей...
   1999 г.
   КАЙФ
   После пяти кружек пива Леву Опухтина, что очень даже естественно, приспичило. Понял Лева: если воду не слить, то сухим домой ему никак не добраться. Впрочем, особых проблем не было. В данный момент Опухтин пересекал городской скверик, и деревьев, к одному из которых можно было пристроиться, произрастало великое множество.
   Повертев головой по сторонам, в надежде не обнаружить вокруг себя какого-нибудь скучающего милиционера, Лева в то же время приметил стройную березку и целенаправленно зашагал к ней. Натренированными движением высвободил "кран" и, сделав губы трубочкой, блаженно выдохнул - кайф! Пока журчала крепкая струя Левику даже анекдот вспомнился. Ну, да, тот самый. Когда туземский вождь, поймав трех иностранцев, приказал устроить ему настоящий кайф. Американец предложил стол, полный лакомств, француз шикарную блондинку, за что вождь и повесил обоих без тени сожаления. Жратва и бабы так приелись, что никакого кайфа от этого туземец не испытывал. А русский посоветовал вождю выпить десять кружек пива, и когда тот запросился в туалет, попросил обождать часок-другой и выпить ещё пяток кружек. После чего вождю совсем невмоготу стало и, боясь оконфузится перед членами племени, задал он стрекоча в сторону уборной, откуда и послышался его голос, наполненный сладостной негой: "Ка-а-аф!"
   У Опухтина ощущения кайфа моментально пропало, когда он увидел огромного мастифа, который на всех порах, несся прямо к Левиной заднице.
   Опухтин с самого детства ужасно боялся собак, а потому кайф уступил место страху. Лева, забыв застегнуть "киоск", в мгновение ока влез на дерево. Устроился на ветке и, переведя дух, словил новый кайф. Теперь от того, что удалось ускользнуть от агрессивной собаки.
   Но мастиф и не проявлял особой агрессии. Обнюхав ствол, на который обильно помочился Лева, пес недовольно фыркнул и поднял лапу. И потому как долго псина стояла около дерева, обильно пускала слюни и радостными глазами смотрела на сидящего на ветке мужика, Опухтин понял, что и мастиф в настоящий момент испытывает неподражаемый кайф.
   И то ли Опухтину стало обидно за свой обломленный кайф, то ли его посетило чувство неприязни к слюнявому "другу", но, изловчившись, Лева от души пнул собачину в бок. Пнул так, что мастиф вместе со струей отлетел от березы. На всю округу разлетелся грозный рык. А Лева ещё раз изловчился и пнул уже в другой бок. Пес в бешенстве залаял, приподнялся на задние лапы, пытаясь ухватить зубами ногу обидчика, но не тут-то было: Лева поднял ногу и крепко держался за ветку. Его охватило веселье, он сорвал прутик и стал раскачиваться. При каждом приближении к зубастой пасти мастифа, Лева норовил больно хлестнуть собаку по носу. Пес лил слюни и, уварачиваясь от ударов, вертелся волчком.
   Забавная игра должна была вот-вот закончится, потому что к дереву во всю прыть бежал хозяин пса. Но в это время, ветвь, которую всем телом раскачивал Лева, вдруг треснула, и "всадник" устремился вниз. Избежать травм и ушибов ему помогло мягкое тело мастифа, на которое приземлился Опухтин. Пес дико завизжал, а Лева от страха потерял сознание.
   Очнулся он от резкого запаха нашатырного спирта. Мастифа рядом не было. Какая-то девушка с веселыми канапушками на лице, склонившись над пострадавшим "летчиком", держала около его носа ватку. Опухтин отвел от лица её руку, и взгляд устремился в огромный вырез на платье девушки, где, словно на витрине, демонстрировались два вполне созревших и готовых к употреблению яблока. "Какой кайф!" - подумал Опухтин и, желая побольше продлить это состояние, снова закрыл глаза...
   1999 г.
   НЕОБЫЧНОЕ ЗНАКОМСТВО
   Каждый вечер Вадик купал питона. Вернувшись с работы, наливал в ванну теплой воды и выпускал в рукотворный водоем трехметрового клетчатого гиганта. Стасик, так звали питона, казалось только и ждал этого момента. Тело погружал на дно, голову клал на край ванны и, блаженствуя, через открытую дверь наблюдал, как хозяин готовит себе на кухне ужин.
   После того, как Вадика покинула жена, ему самому приходилось готовить себе не только ужин, но и завтраки, и обеды. Подумаешь, цаца какая! Когда Вадик принес питона домой, бывшая супруга заявила: "Или я - или змея. Выбирай!" Из двух зол Вадик выбрал питона. К тому же можно было ещё поспорить, кто из них "змеистей" и "подколодней" - жена или питон?
   Конечно, преимущество питона перед бывшей женой было в его молчании. Он не перемывал косточки соседям, не занимал по полтора часа телефон, не оставлял волос в ванне после мытья. Он лишь два раза в неделю глотал белых крыс и геройски молчал. Жить с молчаливым питоном было хорошо только три первых месяца. А потом Вадик затосковал по простому человеческому общению и понял, что пришло время обзаводится новой подругой. Кстати, очень уж нравилась ему одна белокурая дамочка, которая проживала в такой же как у Вадика квартире, только двумя этажами ниже. Дамочка, казалось, строила Вадику глазки, но сам Вадик не осмеливался не только сделать первый шаг к знакомству, но и произнести при встрече обыкновенное "Здрасьте". И как не велико было желание узнать имя незнакомки, он возлагал надежды на какой-то непредвиденный случай.
   И случай представился.
   Однажды, отужинав яичницей, Вадик вернулся в ванну, но своего любимца не обнаружил. Ни Стасика, ни воды в ванне не было. Видимо, меняя положение своего длинного змеиного тела, питон нечаянно выдернул пробку и вода сошла. А какое купание без воды?
   Вадик заглянул под ванну, раскрыл дверцы шкафов под умывальником, поднял швабру с половой тряпкой, будто бы огромный питон мог под ней уместиться - Стасиком и не пахло. Только на кафельном полу оставалась небольшая лужица.
   Вадик опустился на кленки и обшарил все закутки и углы своей двухкомнатной квартиры, но питона, как говорят и след простыл. Входная дверь была закрыта на щеколду и на два оборота ключа. Подготовленные к зиме окна утеплены и зашпаклеваны... Куда мог деться питон - ну не звонить же в службу спасения?
   В недоумении Вадик открыл входную дверь - уж не просочился ли змей на лестничную площадку через замочную скважину? - и в это время услышал душераздирающие вопли. Так мог кричать только человек, которому угрожала смертельная опасность. Вопли доносились снизу, и Вадик, интуитивно сообразив, что объектом "смертельной опасности", мог быть его трехметровый любимец, кинулся вниз.
   На лестничной площадке первого этажа он столкнулся с белокурой незнакомкой, дверь в квартиру которой была настежь открыта. Дамочка в одних трусиках и блузке, с широко раскрытыми от ужаса глазами, зажимала рот ладонями и истерически икала.
   - Где? - не задавая лишних вопросов, спросил Вадик и, по кивку головы поняв, что чудовище находится в ванной комнате, бросился в чужую квартиру.
   Самодовольная голова Стасика блаженствовала на спускном бачке унитаза. Остальная часть длинного тела терялось в канализационной трубе. Не трудно было догадаться, что когда из ванны исчезла вода, Стасик в хозяйском совмещенном санузле решил подыскать другой водоем. И нашел в унитазе. Полез в него и вместе со сливными водами, дополз до первого этажа.
   Воняющий нечистотами питон профессионально был извлечен наружу. И на другой день продан.
   А вечером осиротевший Вадик услышал протяжный звонок в прихожей. Он открыл дверь и увидел белокурую незнакомку с бутылкой шотландского скотча, которая явилась отблагодарить своего спасителя. Смущенный Вадик даже забыл сказать, что хозяином чудовища был никто иной как он сам. Может быть, и к лучшему.
   Блондинка оказалась без комплексов, и после выпитого скотча забралась на широкую Вадькину кровать. Поджала под себя ноги, приглашая его к себе. И он скромно приполз ней.
   - А что ты подумала, дорогая в ту минуту, когда увидела в унитазе голову питона? - после затяжного поцелуя спросил будущую жену Вадик.
   Она нежно положила на его плечо свою белокурую голову и, незаметно усмехнувшись, ответила:
   - Я подумал, дорогой, что у меня глисты...
   1999 г.
   НАСТОЯЩИЙ КАВАЛЕР
   Эх, не перевелись ещё настоящие кавалеры на земле русской!
   Каждый день начинающий коммерсант Петруха Резак сопровождал свою возлюбленную от парадного входа педагогического института до самого подъезда панельной девятиэтажки, в которой проживала зазноба. Девушка шла чуть впереди, а за ней следовал Петр. Увы, не на белом коне, а на молочного цвета восьмерке. Медленно следовал по проезжей части вдоль тротуара, но иногда прибавлял газу, резво объезжая припарковавшиеся к обочине автомобили. Почти каждую минуту он высовывался из окна своих "Жигулей" и заунывным голосом бросал ей вслед одну и ту же фразу:
   - Дашь, ну дашь?
   Девушка не оборачиваясь на просьбы, словно топ-модель, не торопясь переставляла длинные ножки по асфальту, с каждым шагом приближаясь к подземному переходу. Она знала, что когда начнет спускаться по лестнице, дабы перейти на другую сторону дороги, сопровождающая её восьмерка резко рванет к светофору, где разрешен разворот. Но навряд ли телохранитель успеет перехватить её, когда она подойдет к своему подъезду.
   - Дашь! Ну дашь? - послышался последний позывной, когда она уже подходила к лестнице подземного перехода. Она повернулась, наградила телохранителя лучезарной улыбкой и впервые спросила:
   - Чего тебе дать-то?
   От неожиданного вопроса-ответа машина подпрыгнула, въехала на пешеходный тротуар и остановилась рядом с симпатичной студенткой педагогического института.
   - А разве тебя не Дашей зовут?
   - Дашей, - подтвердила девчонка с ногами от самого подбородка.
   - Дашенька, миленькая, ничего мне от тебя не надо. Позволь только каждый день подвозить тебя к самому дому...
   - А что я буду за это иметь? - кокетливо спросила она и, не дожидаясь ответа, стала спускаться вниз по ступенькам. Девушка считала, что разговор с провожатым итак сегодня затянулся.
   Она спустилась уже на половину лестничного пролета, как снова услышала за спиной:
   - Дашь! Ну Дашь?
   Будущий педагог оглянулась: молочного цвета восьмерка прыгала вслед за ней по ступенькам. Преследование закончилось, когда "Жигули", прокатившись по скользкому мрамору перехода, уперлась бампером в первую ступеньку. "Дашь, ну..." Последнее слова ухажера заглушил надрывный вой милицейской сирены.
   На другой день, когда она шла на занятия, молочная восьмерка все ещё стояла в переходе. А когда занятия закончились и она вышла из института, услышала незнакомую фразу:
   - Дашенька...
   Она оглянулась. За ней следовала молочная восьмерка, на капоте которой лежала огромная красная роза. Она улыбнулась и потянулась к дверце машины. Ведь такими кавалерами не бросаются...
   2000 г.
   МИМОЛЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
   Один мужик в троллейбусе домой ехал. Стоял на задней площадке, задумчиво смотрел в окно и мечтал о встрече с прекрасной незнакомкой. Вдруг спиной почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Повернулся и увидел на кресле ЕЕ. Смугляночка, со вздернутым носиком, губки алые, глазки блестят. Она поманила его пальчиком и когда он ватными почти непослушными ногами сделал два шага в её направлении, девушка прикоснулась губками к его уху и попросила: "Мужчина, вы не поможете мне выйти? Что-то голова слишком кружится".
   А мужику, кстати, тоже надо было выходить на этой остановке. Он взял девушку под руку и понял, что ноги у незнакомки тоже не совсем послушные. А когда они кое-как сошли с троллейбусных ступенек, у девушки ноги, чуть ли не от самого подбородка, и вовсе подкосились. Хотела она что-то сказать, да не может. И тогда понял мужик, что девушка не справилась с дозой, а ему в жизни выпал не самый плохой шанс.
   - Может быть ко мне пойдем на чашку чая? - спросил он.
   Она согласно кивнула головой:
   - Я бы и от шампанского не отказалась.
   Передвигать ногами она уже не могла, и мужик взвалив её на плечо, бодро зашагал к своему дому.
   Она бросила в угол сумочку, скинула пиджачок и сама попыталась забраться на диван. А потом пролила шампанское прямо себе на юбку и блузку. Сама разделась, сама забралась под одеяло и пригласила мужика, чтобы он её согрел.
   Он согрел. Она была горяча и страстна. Наверное, лежать ей было куда удобнее и безопаснее, чем стоять и двигаться. А потом они крепко обнялись и заснули.
   Она дико храпела и сопела, но он слышал в этих звуках, похожих на приземление реактивного лайнера, воркование голубки. У него затекла и онемела рука, на которой покоилась голова смуглянки-незнакомки, но он и не думал тревожить сон своей гостьи, а может быть и будущей жены.
   Задремал он только под утро. Но вскоре проснулся от душераздирающего крика. Незнакомка, прикрывая обнаженную грудь простыней с испугом смотрела на него.
   - Где я? Кто вы?
   Он улыбнулся и постарался её успокоить:
   - Вы у меня. Мы познакомились в троллейбусе.
   - В троллейбусе? Вы нагло лжете! Я никогда не езжу в общественном транспорте.
   Она негодовала и глаза искала свою одежду.
   - Что между нами было?
   - Все!
   - А-а-а-! - застонала она, - Вы меня затащили к себе и изнасиловали!
   Он понял, что она совсем ничего не помнит.
   - Я вас? Скорее вы меня.
   Она натянула юбку и кофточку, схватила сумочку, и пиджак и он услышал, как хлопнула входная дверь.
   "А ну как заявит в милицию? - подумал он, но тут же успокоился. Все было по взаимному согласию, о чем уведомляла надпись на шелковых трусиках "В ночь любви дорогому, на век любимому Алику, от Настены". И подпись. Понятливая и отчетливая, несмотря на то, что авторучкой двигала далеко не трезвая рука.
   Больше они не виделись. А он, возвращаясь с работы на троллейбусе, стоял на задней площадке и, полный воспоминаниями, глядел на то место, где впервые увидел её, смуглянку-незнакомку. Увы...
   2000 г.
   АВТОГРАФ
   Витька Улетов, выпив четвертую кружку пива, рассказывал своему товарищу о взаимоотношения с любимой Юленькой.
   - Она такая миниатюрная, застенчивая, совсем не такая как наши крысы с филфака...
   - Ну что, ещё по пивку? - перебил его товарищ.
   Улетов посмотрел на свои часы. Было без четверти пять. А в половине шестого они должны были встретиться с Юленькой в Сокольническом парке.
   - По последней и я побегу, - дал согласие Витька.
   - Да не прыгай, ты. Она - баба. А бабы все опаздывают. Еще по парочке пропустим и ты побежишь.
   - Она не баба. И не такая как все, - обиделся Витька Улетов.
   Товарищ лишь махнул в ответ рукой, взял кружки и пошел в сторону пивных автоматов.
   Шестую кружку Улетов пил через силу - некуда уже было.
   - Ну я побегу...
   - Вали. А я ещё парочку возьму.
   И Улетов во весь дух помчался в сторону Сокольников. Он прилетел к их заветной лавочке около высокой березы, что росла в самом дальнем и безлюдном углу парка, когда часы показывали ровно половину шестого вечера. Парк окутал темный декабрьский вечер, и только яркая и огромная луна, запутавшаяся в голых ветках деревьев, должны была стать свидетелем любовного свидания.
   Юли ещё не было и Витька стал стучать в ладоши и прыгать на месте, чтобы мороз окончательно не одолел. Тем более прыгал он ещё и потому, что ему после шести кружек пива ужасно захотелось в туалет. Но не мог же он оставить место встречи. Вот-вот подойдет Юленька, а его нет.