Такова жизнь. Она наносила коварные удары, когда ни один из них этого не ожидал, не выбирая места и не сдерживая силу. И когда казалось, что все позади, побои продолжались. Приходилось уходить, ставить блоки — словом, выживать.
Она сделала их теми, кто они есть. Впрочем, ни Тиролл, ни Чангор об этом не жалели. Теперь они могли помериться силой даже с Нею. Воспользовавшись клинками, в которые Она превратила души обоих. Своими ударами молота о наковальню. Закалила, чередуя радость и горе, покрыла искусной заточкой полированную сталь, когда приходилось бросать вызов целому миру. Когда на силу приходилось отвечать собственной, на коварство — коварством, злость и ненависть — тем же.
Постепенно клинки потускнели, а блестящая полировка будто покрылась слоем копоти. Однако остроты своей не потеряли.
Так вот… Бесшабашных гуляк еще не скоро позабудут в Сторхейльме. Ни владельцы упомянутых заведений, изрядно нагревшие руки на рекламе знаменитых охотников, ни даже герцог, уже подсчитывавший барыши в предвкушении События.
Впрочем, о чем-то подобном догадывались и сами виновники торжеств. И это, нужно признаться, их не слишком заботило. Они прибыли сюда за наградой, и они ее получат. А что до корчмарей и герцогов… Каждый зарабатывает на хлеб так, как умеет.
Поэтому победители драконов продолжали веселиться вплоть до самой охоты. Поселившись за городом по настоянию герцога, воины с удивлением обнаружили себя в ужасном состоянии. Тела их успели обрасти жир-ком, а мускулы — обмякнуть. Мечи казались непривычно тяжелыми для рук, уже не желавших признавать ничего, кроме кружки и девичьего стана.
Обмозговав ситуацию, Тиролл и Чангор с отвращением признали правоту наместника. У них оставалось целых пять дней, чтобы привести себя в порядок.
Преодолев тягу к выпивке, уже начинавшую перерастать в настоящий алкоголизм, все это время они посвятили неустанным тренировкам и просто тяжелому физическому труду: спаррингу, отработке техники на воздух, накачиванию мускулов подручными средствами и рытью абсолютно бесполезных волчьих ям, в которых дракон разве что подвернет лапу. Однако все это сделало свое дело в рекордный срок: из дряхлых пьянчужек Тиролл и Чангор превратились в настоящих бойцов — крепких, умелых и уверенных в себе. Тела обоих еще помнили былые времена, а потому поспешили вернуться к лучшей форме.
Так они встретили открытие «сезона охоты». Еще в Сторхейльме договорившись, что в случае победы над драконом одного из них герцогскую награду делят поровну. Для обоих это был трудный шаг. Понять же, что при этом их шансы увеличиваются вдвое, их состояние все еще позволяло. Теперь же оба косо поглядывали друг на друга, прикидывая шансы сугубо личные и ожидая от компаньона любого фортеля. Почему, спрашивается, он получит целую половину, если дракона завалю все-таки я? Сакраментальный вопрос копошился в мозгах, не давая покоя. И все же расторгать сделку не решался никто: что, если дракона завалю все же не я?.. Хотя это и маловероятно…
Герцог уже выплатил каждому по триста золотых, просто за участие в охоте. Но по сравнению с пятью кусками эта сумма казалась просто жалкой, недостойной времени таких героев. Кроме того, они успели спустить почти все в злачном Сторхейльме. Так что изрядная часть вернулась к герцогу в виде государственного налога. Допустить такой несправедливости Чангор и Тиролл не могли. Придется бороться. А пока каждый с подозрением поглядывал на партнера, предпочитая пить и есть из запасов собственного отряда.
Настал и прошел первый день охоты. Дракон совсем не по-рыцарски ускользал, в самый неподходящий момент используя свой дар природы — огромные кожистые крылья. Побродив туда-сюда, отряды плюнули и стали устраиваться на ночлег. «Похоже, эта охота затянется надолго», — думали все.
Все, кроме Тиролла и Чангора. Не удосужившись сообщить о своем слиянии владетельному герцогу, они действовали согласно собственному плану. Полагаться на герцогский — в лучшем случае глупость. В худшем — самоубийсгво. Это пусть Вчиха и прочие узкоглазые носятся за ящером сломя голову. Они же подождут и поступят так, как герцог прочил кому-то из своих, кто пока еще держится в стороне от основных событий. Догадаться об этом было совсем не трудно. Стоило лишь пожить немного в этом Сторхейльме и понять, на что этот герцог вообще способен. А потом, путем вольного полета фантазии, представить, как бы сам Тиролл или Чангор обставил всех этих лопухов — победителей драконов. Организовал бы собственную команду, конечно же! — первое, что приходило на ум. Курам на смех…
Поэтому охотники не торопились. Они участвовали не один и не два раза в подобных затеях. И повод для завышенного самомнения у них все же имелся.
Тиролл и Чангор скучали возле костра. Каждый сжимал в руке бурдюк с вином из собственных запасов и бросал незаметные взгляды на компаньона. Оба делали скучающий вид, хотя внутри все у них дрожало и булькало при мысли о грядущей ночи. Когда кто-то может провести сталью по горлу, а ты даже не проснешься… Зная собственных головорезов, абсолютно одинаковых в каждом отряде, а потому мигом нашедших общий язык, каждый не сомневался — о нем они грустить точно не станут.
О спокойном сне приходилось забыть.
Вдруг «победители драконов» с удивлением обнаружили, что они не одни. Раззява-часовой, равно как и все остальные, поглощенные собственными делами, не обратили на появление незнакомца никакого внимания. Да что там — если уж сами командиры опомнились тогда, когда могло быть уже поздно. Впрочем, немудрено. Солнце ложилось на закатный путь. Одной тенью больше…
Не спросив разрешения, носитель длинного черного плаща уселся к костру. Тиролл и Чангор, проглотив от изумления языки, уставились на мужика. Протянув к огню руки, тот зачем-то погрел ладони, хотя было совсем не холодно. Хозяева при этом полностью игнорировались. А крут мужичишка-то…
Незнакомец был высок и крепок. Широкие плечи, крепкий торс, мускулы которого не мог скрыть даже плащ. Оружия не видать. Заросшее щетиной лицо, чем-то напоминающее волчье. А взгляд и подавно… Обе знаменитости злачного Сторхейльма смогли по достоинству оценить его хищную цепкость, когда странный мужик по очереди поглядел на каждого.
— Ну, фраерки, — сказал вдруг он, — попали вы…
И тут Тиролла словно прорвало. Лицо его покраснело, а пальцы судорожно сжались, будто тиская рукоять меча. Он и вправду подумывал зарубить невежу, однако сперва придется разъяснить, что не очень вежливо говорить профессиональному преступнику «фраер». Так его не оскорбляли уже очень давно…
— Ты че, козел? Офонарел? Какой я тебе фраер, в натуре?
— Отзынь, фраерок! — плюнул небритый. — В натуре, фраер. Ты, сука, своей жопой на моем уделе сидишь. Так что заткнись, гнида, пока ее тебе не оторвали. Ты тоже, пока чего не брякнул. Понял?
Чангор ошалело кивнул. Похоже, ему было просто интересно, что этот петушок запоет дальше. Можно послушать, натянуть на кол его задницу они и так успеют. Тоска, в натуре.
— Ну так вот, гастролеры гребаные. Вы, бля, влетели круто — по самое очко, бля. По герцогскому кличу явились ящера мочить? Штаны вам мочить, а не ящера… Платить кто будет? За невинно убиенну животину. Падла буду, если сам герцог…
— Да ты и есть падла, — ответил Тиролл. — К нему и обращайся.
— Нет уж, ты ближе. Ты б у своего пахана уму-разуму набрался, когда на чужой удел жопу тащил. Иль стрелку забьем?..
Тиролл задумался. Вообще-то верно, блин. Волки так не делают. Не к герцогу было нужно идти, а к пахану местному, что весь этот Сторхейльм держит… В данный момент, накануне решающего сражения, «стрелки» и прочие разборки Тиролла не устраивали. Нужно решить этот вопрос как-нибудь по-другому… Только вот как? Здешние запросят не меньше половины… От такой перспективы его чуть не вывернуло наизнанку.
— Вали-ка отсюда, петух гребаный, — подал голос Чангор. Похоже, он тоже понял, к чему вся эта песня. — Не обломится вам здесь. Иди к узкоглазым…
Плащеносец вновь оглядел каждою. Злость, написанная на лицах гастролеров, исключала любую договоренность.
И тогда он свистнул. Коротко, но так, что у собеседников заложило уши. Даже не поднося ко рту пальцы, поскольку этого сделать ему никак бы не дали.
Из-за деревьев и высокого кустарника показались вооруженные люди. «Двенадцать», — сосчитал Чан-гор. Все — безбородые, но и небритые, крепко сбитые взрослые мужики с огромными арбалетами, готовыми к стрельбе.
— Такая штука прошьет любого из вас насквозь и полетит себе дальше, — прокомментировал плащеносец.
Арбалетчики окружили лагерь, медленно сужая окружность. Им даже не пришлось просить поднять руки. Все сделали это автоматически, побросав все, что в них было. Чангор с отвращением поздравил себя с прекрасными кадрами.
— Ну так как, — сказал плащеносец совершенно другим голосом, — продолжим выпендриваться или будем говорить как нормальные люди?
Тиролл и Чангор вяло кивнули.
— Полагаю, вы и сами догадались, кто мы такие. Вижу, что сосчитали. Итак, мы — Чертова дюжина…
Герцог, в очередной раз обозрев окрестности, наклонился к седовласой голове Докирра, сидевшего ниже, и, ухмыляясь, спросил:
— Ну как, придворный маг, вам по-прежнему видится затея с драконом несколько… как вы изволили выразиться, неблагонадежной?
— Не осмелюсь жаловаться, Ваше Светлейшество. Воистину, мудрость ваша не знает границ…
Удовлетворенный ответом, герцог сел поудобнее Полюбоваться и впрямь было чем. Тем более что Его Светлейшество восседало достаточно высоко, чтобы оценить масштабы своего гения. «Трон» герцога стоял на деревянном возвышении, чем-то напоминающем эшафот, укрытый сверху плотным балдахином с пушистыми кисточками на краях. Вся эта конструкция расположилась посреди огромной поляны, затерянной где-то у восточного края ближайшего к Сторхейльму леса. Места достаточно живописного, но и, принимая во внимание особенности представления, довольно дикого. Говорят, здесь даже остались медведи. Однако герцога, проспавшего всю дорогу в роскошном паланкине, на данный момент интересовал лишь один хищник. Догадайтесь какой.
Всем же прочим к месту проведения «пикника» пришлось добираться преимущественно на своих дво-’ их. Большинство из присутствующих были настолько бедны, что не могли позволить себе взять даже лошадей напрокат. Что вовсе не помешало им вложить кровно заработанные денежки в пасть герцогского тотализатора.
Стоило только правителю подумать о суммах, поступивших в его распоряжение, как тысячи иголок вонзались в его мозговой центр удовольствия — он чувствовал почти физическое блаженство просто от осознания этого факта.
Все эти бедняги расположились по периметру поляны, оттесненные от герцогского «эшафота» палатками знати. Представители аристократии также желали знать о судьбе своего капиталовложения. Некоторым это предприятие казалось даже более удачным, чем, к примеру, игра на бирже. Если там были необходимы хоть какие-то познания в области экономики, а также постоянная информированность о состоянии рынка валют, курса ценных бумаг, продуктов питания и другого, что составляло интерес игрока, то здесь же, в грядущей охоте… Масса сыночков-бездарей, и слушать ничего не желавших о ценных бумагах, с редким усердием следили за рейтингом участников. Любой сопливый мечтатель мог как дважды два доказать папаше преимущества или недостатки того или иного победителя драконов. Мнения подобных знатоков и приводили рейтинг в движение. К примеру, только на прошлой неделе Тиролл и Чангор перепрыгнули с двух предпоследних мест сразу на второе и третье. Первое так и держалось за пуритански настроенным Вчихой.
В общем, как авторитетно заявляли указанные знатоки, надежность капиталовложения в охоту не зависит от бушующих на бирже форс-мажорных стихий, поскольку поддается элементарному прогнозированию. А потому и является наиболее удачным…
Но мы отвлеклись. Все эти люди собрались здесь вовсе не в ожидании дракона. Со стороны Зорваггано было бы крайне любезно избрать местом своей последней битвы именно эту поляну. Однако дракон пока еще предпочитал кружить в небесах. Герцог терялся в догадках, что же заставляет грозного ящера держаться леса. Егеря и ловчие облазили всю чащу, но гнезда или каких-либо его признаков так и не нашли. Кроме того, было со стопроцентной ясностью установлено, что Зорваггано — самец. Возможно, самка и драконий выводок находятся где-то в горах, а сам Зорваггано, подобно некоторым птицам, просто отвлекал охотников, уводя подальше от гнезда. Сам герцог склонялся именно к этой точке зрения. Вероятность была еще далека от реализации, что объяснялось громадной и местами непроходимой территорией поисков, а также кое-чем другим, что временами подтверждало репутацию Спящего Тролля.
В любом случае дракон находился в небе уже довольно продолжительное время, вскоре ему предстояла посадка. Зорваггано выдохнется, и тогда в дело вступят охотники… И собственная команда герцога. Отсутствие регистрации еще не означает отсутствия права на награду. А также возможности у герцога оставить себе все поставленные на тотализатор суммы. Конечно, кое-что придется вернуть, с сожалением подумал правитель, но его собственный выигрыш превысит все мыслимые пределы! Герцог вновь обмяк от накопившегося в теле наслаждения.
Итак, в дело вступят охотники… Приглашенным «победителям» придется довольствоваться теми тремя сотнями, что они уже успели спустить в городских харчевнях. Сыграв роль загонщиков, они поведут зверя прямо в ловушку, устроенную шерифом. Когда же разберутся, что к чему, все будет кончено.
Таков был план. Дело за исполнителями.
Люди на поляне возбужденно галдели. Иначе как галдежом, когда два собеседника, перекрикивая друг друга, пытаются довести нечто до сведения другого, герцог назвать не мог. Впрочем, он мог их понять. Напряжение толпы достигло пика… что герцогский ум тут же перевел в финансовую схему. Теперь кривая могла только снижаться. И все же кто-то умудрялся делать ставки. Руками, липкими от холодного пота, с глазами, горящими сумасшедшим азартом.
Гонцы, наездившие в чаще настоящие тропки, сновали туда-сюда с сообщениями о ходе охоты. Такой-то направился туда, те-то расположились там… И только об одной из команд не было слышно ни слова. Отсутствовала она и в каких-либо рейтингах.
У края поляны высилась огромная вышка. Находившиеся на ее верхней площадке голосистые молодцы, снабженные подзорными трубами, сообщали о перемещениях дракона. Иногда, когда команды охотников выходили на открытое пространство, было видно и их. Впрочем, позволить себе такое удовольствие мог далеко не каждый. Стоимость места на комфортабельных ярусах, оборудованных навроде беседок, снижалась по мере приближения земли. Сам же герцог, сославшись на желание быть поближе к народу, остался под своим балдахином. Не забыв при этом положить в карман деньги какого-то богатенького купчишки за предпоследний ярус. (На последнем, как вы помните, располагались дозорные). Истинным же мотивом были действительно трезвые соображения, которые герцог благоразумно держал при себе.
Дело было в том, что находящимся у поверхности будет гораздо удобнее наблюдать за ходом сражения, чем застрявшим где-то между землей и небом. Докирр, получивший соответствующие распоряжения, применит свои магические способности и продемонстрирует всю битву в лучшем виде. Для этого ему придется воспользоваться неким, как он выразился, магическим «проектором», чтобы создать на поляне иллюзию реальной битвы. Впрочем, иллюзией такое зрелище останется лишь в плане отсутствия материи. В остальном же «подвижные картинки» будут сменять друг друга в строгом соответствии с реальностью.
Помимо всего прочего, герцог просто боялся. Рискованно зависать так высоко от земли. Особенно в присутствии настоящего крылатого дракона. Что, если Зорваггано вздумается проверить, чем это там, у самой вершины, занят Его Светлость?
Ввиду указанных соображений герцог предпочел чувствовать под ногами если не землю, то хотя бы надежную прочность помоста. Тем более что так он мог находиться в курсе событий — щиты, густо исписанные мелом, давали совершенно ясное представление о финансовой стороне происходящего. Служки принимали ставки, делая на щитах соответствующие пометки. То и дело прибывающие гонцы получали указания от распорядителей, которые следовало довести до сведения охотников, беспомощно блуждавших в лесу. Торговцы орешками, жареной кукурузой и прочей ерундой, почему-то пользовавшейся на любых спортивных мероприятиях неизменным успехом, тут и там мелькали полосатыми одеждами. Стоит заметить, что потребность Сторхейльма в рабочих местах для своих жителей герцог с каждым днем делал все более призрачной. Новые рынки требовали и новых работников, которым прежде всего хотелось заработать денег, а не поставить благополучие семей в зависимость от прихотей тотализатора.
С чувством высокого морального удовлетворения герцог взирал с высоты своего помоста на кажущуюся суету. В животе приятно булькало. Рыгнув в очередной раз, герцог с удивлением увидел гонца, мчавшегося на своем коне прямо через поляну. «Опасно и неосмотрительно», — с раздражением подумал герцог. Преступная неосторожность налицо.
Гонец осадил взмыленного жеребца прямо у ведущих на помост ступеней. Спрыгнул наземь и явно возжелал двинуться дальше. Вот только бдительные стражи, незаметные до поры до времени, преградили дорогу.
Приглядевшись, герцог понял, что парень пытается что-то сказать. Очевидно, на этой работе он совсем недавно, поскольку профессиональный гонец никогда не позволил бы себе задыхаться, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
— Отпустите его, — приказал правитель.
Стражи расступились, и гонец рухнул на первую ступеньку.
— Ну же, юноша, — подбодрил его герцог, — что ты хочешь сказать?
Гонец задержал рвущееся из груди дыхание и выдавил:
— Вчи-ха уходит…
Вчиха уходил.
Пятеро багатуров молча следовали за своим Бек-Джигитом. Позади раздавались смешки, оскорбления и обвинения в трусости, становившиеся все громче по мере удаления степняков. Вчиху все еще боялись, и этого ему вполне хватало.
Однако причиной, как и говорил Повелитель волков, послужили все-таки деньги. Полторы тысячи золотых вполне хватит, чтобы расплатиться с багатурами и родичами прекрасной Ботукеш. Плюс почти нетронутые три герцогские сотни.
Нормально. Он выполнил работу, за которую ему заплатили. Ушел, так и не тронув дракона. Избегать битвы никогда не являлось в глазах степняков немощью духа. Гораздо легче было пойти на поводу у белых северных собак, умерщвляя на потеху целой своре священное животное. Труднее — поступить по-своему. Сохранить воинскую честь незапятнанной, а зеркальную гладь души — незамутненной. В степи и так мало воды, чтобы расходовать ее по пустякам…
Труднее — получить свое, сохранить его и вернуться восвояси, обведя белых собак вокруг пальца, подобно героям древних сказаний.
И все же Вчиха был невесел.
Тряхнув головой, он подумал о Ботукеш, вспоминая ее красоту и мягкий голос. Рука его сама собой тронула поводья.
Глаза степняка глядели вперед. Туда, где ждали бескрайние просторы степей.
На Восток…
Однако кое-что надлежит сделать еще здесь.
Герцог тихо выругался. Подумал о том, что следует беречь нервы, и тут же успокоился. Какая, собственно, разница? Напротив — так даже лучше. Вчиха, остававшийся на вершине официального рейтинга, представлял некоторую угрозу шерифскому плану.
Степняк ушел сам, избавив всех от ненужных проблем.
Так даже лучше.
Герцог кивнул своим мыслям. Гонец принял кивок на свой счет и поспешил ретироваться.
Казалось, на поляне о принесенной им новости узнали едва ли не раньше самого герцога. Этого также нельзя исключать. В любом случае разразилось нечто, весьма напоминающее панику. Тиролл и Чангор вышли на первое и соответственно второе места. Собравшееся на поляне общество мгновенно разделилось на тех, кто довольно потирал руки, и исполненных горького уныния. Те же, кто поставил на Вчиху больше, чем мог позволить себе потерять их семейный бюджет, с воем катались по траве. Вспыхнули несколько очагов рукоприкладства. Стражи умело разгоняли дерущихся древками копий, отоваривая слишком горячие головы.
Герцог не скрывал улыбки. Да! Все эти деньги уже принадлежат ему на законных правах.
Вдруг резкий порыв сильного ветра бросил в лицо правителю горсть мелкого песка. Зажмурившись, тот понял: что-то не так. Почему бешеная волна воздуха упала сверху?
Ответ пришел вместе с мощным рычанием, от которого Его Светлейшество, вдобавок к запорошенным пылью глазам, едва не оглох. Дракон! Зорваггано, привлеченный шумом и мельтешением крохотных фигурок, решил снизиться и проверить, в чем дело.
Кое-как протерев глаза, герцог задрал голову и успел заметить рассекающий воздух чешуйчатый хвост, снабженный на конце подобием костяной булавы. Новой порции песка правителю удалось избежать, сразу же спрятав лицо в ладонях. Поскорее открыть слезящиеся глаза, чтобы успеть разглядеть сплошную стену огня, надвигающуюся прямо на «эшафот»… Вскочив с трона, герцог споткнулся и чуть не растянулся во весь рост на помосте. На ходу оглянувшись, он увидел Докирра, на четвереньках следующего за своим господином. Кубарем скатившись с противоположной стороны помоста, лишенной ступеней, оба прижались к деревянной поверхности.
Огненная стена накрыла «эшафот» и помчалась дальше, пока не исчезла в стене несъедобных деревьев. Укрытие оказалось что надо — если не считать ушибов и ссадин, ни герцог, ни придворный маг не пострадали. Даже кисточки на балдахине почти не тлели.
Некоторым повезло гораздо меньше. Дракон выдыхался, его огонь был лишен той смертоносной силы, что прожигал насквозь стальные доспехи. Теперь он был обычным пламенем, походя скорее на горячий воздух, чем на жидкость. Уберечься от него не составило большого труда. Нужно было лишь спрятать голову и обнаженные части рук, прикрывшись тем же плащом. Пострадали лишь те, кто от страха не успел даже этого — с открытым ртом застыв перед лицом опасности. Да и то отделались не очень серьезными ожогами, слегка обгоревшими волосами и бровями. Глаза не пострадали, поскольку веки способны моргать.
Герцог поднялся и огляделся в поисках стражи. Бездельники! За что только хлеб едят…
Возвращаться на трон правителю пришлось самостоятельно, даже принимая во внимание Докирра, зачем-то вцепившегося руку. Маг определенно не мог прийти в себя от пережитого потрясения. Впрочем, в его-то возрасте… Герцог усадил старикана в его кресло и только после занял пустующий трон.
Удивительно, но происходящее на поляне пришло в норму гораздо раньше, чем ожидал правитель. Собравшиеся поднялись на ноги, отряхнулись, дружно поругали дракона, и вскоре все уже шло своим обычным чередом. Когда такое большое количество горожан Сторхейльма заботит судьба капиталовложений, никакой дракон уже не мог отвлечь их от этого увлекательного занятия. Разве что те, кто прежде считал Зорваггано чем-то вроде зверюшки из личного питомника, радикально изменили свое мнение.
Поставившие на самого дракона (а таких было немало!) довольно ухмылялись и задирали носы к небу, высматривая любимца.
Все пошло своим чередом. Щиты с меловыми надписями, горожане, споры, тихо сопящий Докирр, гонцы…
«Кажется, — подумал герцог, — история повторяется». Через поляну мчался очередной гонец. И направлялся он аккурат к помосту с троном.
— Что там еще? — сварливо поинтересовался герцог у спешившегося юноши.
— Тиролл и Чангор, господий! Они ушли!
— Тоже?..
Герцог не смог сдержать удивления. Творится что-то неладное. А впрочем, что в конце концов может произойти? Ушли так ушли. Так даже лучше.
Как герцог знал из предыдущих сообщений, уставший дракон наконец приземлился, и охотники гонят его прямиком в устроенную шерифом ловушку. Пусть уходят. Уже поздно чему-либо меняться. Вначале Вчиха, исполнивший-таки свое слово воина, — ведь дракон будет убит! — а теперь и эти двое…
Нормально.
Герцог отпустил гонца и улыбнулся. Хорошее настроение вновь возвращалось к нему.
— Докирр, ты слышишь? — потормошил он старика. — Хорошие новости!
И, обернувшись к ожидающему неподалеку гонцу с его личным гербом, многозначительно кивнул. Пора, мол. Парень вскочил на коня и тут же умчался. О сообщении гонец знал заранее. О его единственном на сегодня задании — передать шерифу, сидевшему в засаде, сигнал готовности и вернуться с подтверждением обратно.
Герцог машинально потер руки. Похоже, лихорадка азарта не миновала и его. Все должно решиться в течение ближайшего часа.
А все-таки дураки эти охотники! Если даже тупица Торвалли смог их околпачить… Они даже знали о месте предполагаемого сражения, сообща его выбрали! Огромная проплешина, точь-в-точь такая, как и эта поляна, где заблаговременно засел шериф со своей бригадой. «Загоним его сюда, — решили они, — а там посмотрим, чей удар станет последним!»
Она сделала их теми, кто они есть. Впрочем, ни Тиролл, ни Чангор об этом не жалели. Теперь они могли помериться силой даже с Нею. Воспользовавшись клинками, в которые Она превратила души обоих. Своими ударами молота о наковальню. Закалила, чередуя радость и горе, покрыла искусной заточкой полированную сталь, когда приходилось бросать вызов целому миру. Когда на силу приходилось отвечать собственной, на коварство — коварством, злость и ненависть — тем же.
Постепенно клинки потускнели, а блестящая полировка будто покрылась слоем копоти. Однако остроты своей не потеряли.
Так вот… Бесшабашных гуляк еще не скоро позабудут в Сторхейльме. Ни владельцы упомянутых заведений, изрядно нагревшие руки на рекламе знаменитых охотников, ни даже герцог, уже подсчитывавший барыши в предвкушении События.
Впрочем, о чем-то подобном догадывались и сами виновники торжеств. И это, нужно признаться, их не слишком заботило. Они прибыли сюда за наградой, и они ее получат. А что до корчмарей и герцогов… Каждый зарабатывает на хлеб так, как умеет.
Поэтому победители драконов продолжали веселиться вплоть до самой охоты. Поселившись за городом по настоянию герцога, воины с удивлением обнаружили себя в ужасном состоянии. Тела их успели обрасти жир-ком, а мускулы — обмякнуть. Мечи казались непривычно тяжелыми для рук, уже не желавших признавать ничего, кроме кружки и девичьего стана.
Обмозговав ситуацию, Тиролл и Чангор с отвращением признали правоту наместника. У них оставалось целых пять дней, чтобы привести себя в порядок.
Преодолев тягу к выпивке, уже начинавшую перерастать в настоящий алкоголизм, все это время они посвятили неустанным тренировкам и просто тяжелому физическому труду: спаррингу, отработке техники на воздух, накачиванию мускулов подручными средствами и рытью абсолютно бесполезных волчьих ям, в которых дракон разве что подвернет лапу. Однако все это сделало свое дело в рекордный срок: из дряхлых пьянчужек Тиролл и Чангор превратились в настоящих бойцов — крепких, умелых и уверенных в себе. Тела обоих еще помнили былые времена, а потому поспешили вернуться к лучшей форме.
Так они встретили открытие «сезона охоты». Еще в Сторхейльме договорившись, что в случае победы над драконом одного из них герцогскую награду делят поровну. Для обоих это был трудный шаг. Понять же, что при этом их шансы увеличиваются вдвое, их состояние все еще позволяло. Теперь же оба косо поглядывали друг на друга, прикидывая шансы сугубо личные и ожидая от компаньона любого фортеля. Почему, спрашивается, он получит целую половину, если дракона завалю все-таки я? Сакраментальный вопрос копошился в мозгах, не давая покоя. И все же расторгать сделку не решался никто: что, если дракона завалю все же не я?.. Хотя это и маловероятно…
Герцог уже выплатил каждому по триста золотых, просто за участие в охоте. Но по сравнению с пятью кусками эта сумма казалась просто жалкой, недостойной времени таких героев. Кроме того, они успели спустить почти все в злачном Сторхейльме. Так что изрядная часть вернулась к герцогу в виде государственного налога. Допустить такой несправедливости Чангор и Тиролл не могли. Придется бороться. А пока каждый с подозрением поглядывал на партнера, предпочитая пить и есть из запасов собственного отряда.
Настал и прошел первый день охоты. Дракон совсем не по-рыцарски ускользал, в самый неподходящий момент используя свой дар природы — огромные кожистые крылья. Побродив туда-сюда, отряды плюнули и стали устраиваться на ночлег. «Похоже, эта охота затянется надолго», — думали все.
Все, кроме Тиролла и Чангора. Не удосужившись сообщить о своем слиянии владетельному герцогу, они действовали согласно собственному плану. Полагаться на герцогский — в лучшем случае глупость. В худшем — самоубийсгво. Это пусть Вчиха и прочие узкоглазые носятся за ящером сломя голову. Они же подождут и поступят так, как герцог прочил кому-то из своих, кто пока еще держится в стороне от основных событий. Догадаться об этом было совсем не трудно. Стоило лишь пожить немного в этом Сторхейльме и понять, на что этот герцог вообще способен. А потом, путем вольного полета фантазии, представить, как бы сам Тиролл или Чангор обставил всех этих лопухов — победителей драконов. Организовал бы собственную команду, конечно же! — первое, что приходило на ум. Курам на смех…
Поэтому охотники не торопились. Они участвовали не один и не два раза в подобных затеях. И повод для завышенного самомнения у них все же имелся.
Тиролл и Чангор скучали возле костра. Каждый сжимал в руке бурдюк с вином из собственных запасов и бросал незаметные взгляды на компаньона. Оба делали скучающий вид, хотя внутри все у них дрожало и булькало при мысли о грядущей ночи. Когда кто-то может провести сталью по горлу, а ты даже не проснешься… Зная собственных головорезов, абсолютно одинаковых в каждом отряде, а потому мигом нашедших общий язык, каждый не сомневался — о нем они грустить точно не станут.
О спокойном сне приходилось забыть.
Вдруг «победители драконов» с удивлением обнаружили, что они не одни. Раззява-часовой, равно как и все остальные, поглощенные собственными делами, не обратили на появление незнакомца никакого внимания. Да что там — если уж сами командиры опомнились тогда, когда могло быть уже поздно. Впрочем, немудрено. Солнце ложилось на закатный путь. Одной тенью больше…
Не спросив разрешения, носитель длинного черного плаща уселся к костру. Тиролл и Чангор, проглотив от изумления языки, уставились на мужика. Протянув к огню руки, тот зачем-то погрел ладони, хотя было совсем не холодно. Хозяева при этом полностью игнорировались. А крут мужичишка-то…
Незнакомец был высок и крепок. Широкие плечи, крепкий торс, мускулы которого не мог скрыть даже плащ. Оружия не видать. Заросшее щетиной лицо, чем-то напоминающее волчье. А взгляд и подавно… Обе знаменитости злачного Сторхейльма смогли по достоинству оценить его хищную цепкость, когда странный мужик по очереди поглядел на каждого.
— Ну, фраерки, — сказал вдруг он, — попали вы…
И тут Тиролла словно прорвало. Лицо его покраснело, а пальцы судорожно сжались, будто тиская рукоять меча. Он и вправду подумывал зарубить невежу, однако сперва придется разъяснить, что не очень вежливо говорить профессиональному преступнику «фраер». Так его не оскорбляли уже очень давно…
— Ты че, козел? Офонарел? Какой я тебе фраер, в натуре?
— Отзынь, фраерок! — плюнул небритый. — В натуре, фраер. Ты, сука, своей жопой на моем уделе сидишь. Так что заткнись, гнида, пока ее тебе не оторвали. Ты тоже, пока чего не брякнул. Понял?
Чангор ошалело кивнул. Похоже, ему было просто интересно, что этот петушок запоет дальше. Можно послушать, натянуть на кол его задницу они и так успеют. Тоска, в натуре.
— Ну так вот, гастролеры гребаные. Вы, бля, влетели круто — по самое очко, бля. По герцогскому кличу явились ящера мочить? Штаны вам мочить, а не ящера… Платить кто будет? За невинно убиенну животину. Падла буду, если сам герцог…
— Да ты и есть падла, — ответил Тиролл. — К нему и обращайся.
— Нет уж, ты ближе. Ты б у своего пахана уму-разуму набрался, когда на чужой удел жопу тащил. Иль стрелку забьем?..
Тиролл задумался. Вообще-то верно, блин. Волки так не делают. Не к герцогу было нужно идти, а к пахану местному, что весь этот Сторхейльм держит… В данный момент, накануне решающего сражения, «стрелки» и прочие разборки Тиролла не устраивали. Нужно решить этот вопрос как-нибудь по-другому… Только вот как? Здешние запросят не меньше половины… От такой перспективы его чуть не вывернуло наизнанку.
— Вали-ка отсюда, петух гребаный, — подал голос Чангор. Похоже, он тоже понял, к чему вся эта песня. — Не обломится вам здесь. Иди к узкоглазым…
Плащеносец вновь оглядел каждою. Злость, написанная на лицах гастролеров, исключала любую договоренность.
И тогда он свистнул. Коротко, но так, что у собеседников заложило уши. Даже не поднося ко рту пальцы, поскольку этого сделать ему никак бы не дали.
Из-за деревьев и высокого кустарника показались вооруженные люди. «Двенадцать», — сосчитал Чан-гор. Все — безбородые, но и небритые, крепко сбитые взрослые мужики с огромными арбалетами, готовыми к стрельбе.
— Такая штука прошьет любого из вас насквозь и полетит себе дальше, — прокомментировал плащеносец.
Арбалетчики окружили лагерь, медленно сужая окружность. Им даже не пришлось просить поднять руки. Все сделали это автоматически, побросав все, что в них было. Чангор с отвращением поздравил себя с прекрасными кадрами.
— Ну так как, — сказал плащеносец совершенно другим голосом, — продолжим выпендриваться или будем говорить как нормальные люди?
Тиролл и Чангор вяло кивнули.
— Полагаю, вы и сами догадались, кто мы такие. Вижу, что сосчитали. Итак, мы — Чертова дюжина…
Герцог, в очередной раз обозрев окрестности, наклонился к седовласой голове Докирра, сидевшего ниже, и, ухмыляясь, спросил:
— Ну как, придворный маг, вам по-прежнему видится затея с драконом несколько… как вы изволили выразиться, неблагонадежной?
— Не осмелюсь жаловаться, Ваше Светлейшество. Воистину, мудрость ваша не знает границ…
Удовлетворенный ответом, герцог сел поудобнее Полюбоваться и впрямь было чем. Тем более что Его Светлейшество восседало достаточно высоко, чтобы оценить масштабы своего гения. «Трон» герцога стоял на деревянном возвышении, чем-то напоминающем эшафот, укрытый сверху плотным балдахином с пушистыми кисточками на краях. Вся эта конструкция расположилась посреди огромной поляны, затерянной где-то у восточного края ближайшего к Сторхейльму леса. Места достаточно живописного, но и, принимая во внимание особенности представления, довольно дикого. Говорят, здесь даже остались медведи. Однако герцога, проспавшего всю дорогу в роскошном паланкине, на данный момент интересовал лишь один хищник. Догадайтесь какой.
Всем же прочим к месту проведения «пикника» пришлось добираться преимущественно на своих дво-’ их. Большинство из присутствующих были настолько бедны, что не могли позволить себе взять даже лошадей напрокат. Что вовсе не помешало им вложить кровно заработанные денежки в пасть герцогского тотализатора.
Стоило только правителю подумать о суммах, поступивших в его распоряжение, как тысячи иголок вонзались в его мозговой центр удовольствия — он чувствовал почти физическое блаженство просто от осознания этого факта.
Все эти бедняги расположились по периметру поляны, оттесненные от герцогского «эшафота» палатками знати. Представители аристократии также желали знать о судьбе своего капиталовложения. Некоторым это предприятие казалось даже более удачным, чем, к примеру, игра на бирже. Если там были необходимы хоть какие-то познания в области экономики, а также постоянная информированность о состоянии рынка валют, курса ценных бумаг, продуктов питания и другого, что составляло интерес игрока, то здесь же, в грядущей охоте… Масса сыночков-бездарей, и слушать ничего не желавших о ценных бумагах, с редким усердием следили за рейтингом участников. Любой сопливый мечтатель мог как дважды два доказать папаше преимущества или недостатки того или иного победителя драконов. Мнения подобных знатоков и приводили рейтинг в движение. К примеру, только на прошлой неделе Тиролл и Чангор перепрыгнули с двух предпоследних мест сразу на второе и третье. Первое так и держалось за пуритански настроенным Вчихой.
В общем, как авторитетно заявляли указанные знатоки, надежность капиталовложения в охоту не зависит от бушующих на бирже форс-мажорных стихий, поскольку поддается элементарному прогнозированию. А потому и является наиболее удачным…
Но мы отвлеклись. Все эти люди собрались здесь вовсе не в ожидании дракона. Со стороны Зорваггано было бы крайне любезно избрать местом своей последней битвы именно эту поляну. Однако дракон пока еще предпочитал кружить в небесах. Герцог терялся в догадках, что же заставляет грозного ящера держаться леса. Егеря и ловчие облазили всю чащу, но гнезда или каких-либо его признаков так и не нашли. Кроме того, было со стопроцентной ясностью установлено, что Зорваггано — самец. Возможно, самка и драконий выводок находятся где-то в горах, а сам Зорваггано, подобно некоторым птицам, просто отвлекал охотников, уводя подальше от гнезда. Сам герцог склонялся именно к этой точке зрения. Вероятность была еще далека от реализации, что объяснялось громадной и местами непроходимой территорией поисков, а также кое-чем другим, что временами подтверждало репутацию Спящего Тролля.
В любом случае дракон находился в небе уже довольно продолжительное время, вскоре ему предстояла посадка. Зорваггано выдохнется, и тогда в дело вступят охотники… И собственная команда герцога. Отсутствие регистрации еще не означает отсутствия права на награду. А также возможности у герцога оставить себе все поставленные на тотализатор суммы. Конечно, кое-что придется вернуть, с сожалением подумал правитель, но его собственный выигрыш превысит все мыслимые пределы! Герцог вновь обмяк от накопившегося в теле наслаждения.
Итак, в дело вступят охотники… Приглашенным «победителям» придется довольствоваться теми тремя сотнями, что они уже успели спустить в городских харчевнях. Сыграв роль загонщиков, они поведут зверя прямо в ловушку, устроенную шерифом. Когда же разберутся, что к чему, все будет кончено.
Таков был план. Дело за исполнителями.
Люди на поляне возбужденно галдели. Иначе как галдежом, когда два собеседника, перекрикивая друг друга, пытаются довести нечто до сведения другого, герцог назвать не мог. Впрочем, он мог их понять. Напряжение толпы достигло пика… что герцогский ум тут же перевел в финансовую схему. Теперь кривая могла только снижаться. И все же кто-то умудрялся делать ставки. Руками, липкими от холодного пота, с глазами, горящими сумасшедшим азартом.
Гонцы, наездившие в чаще настоящие тропки, сновали туда-сюда с сообщениями о ходе охоты. Такой-то направился туда, те-то расположились там… И только об одной из команд не было слышно ни слова. Отсутствовала она и в каких-либо рейтингах.
У края поляны высилась огромная вышка. Находившиеся на ее верхней площадке голосистые молодцы, снабженные подзорными трубами, сообщали о перемещениях дракона. Иногда, когда команды охотников выходили на открытое пространство, было видно и их. Впрочем, позволить себе такое удовольствие мог далеко не каждый. Стоимость места на комфортабельных ярусах, оборудованных навроде беседок, снижалась по мере приближения земли. Сам же герцог, сославшись на желание быть поближе к народу, остался под своим балдахином. Не забыв при этом положить в карман деньги какого-то богатенького купчишки за предпоследний ярус. (На последнем, как вы помните, располагались дозорные). Истинным же мотивом были действительно трезвые соображения, которые герцог благоразумно держал при себе.
Дело было в том, что находящимся у поверхности будет гораздо удобнее наблюдать за ходом сражения, чем застрявшим где-то между землей и небом. Докирр, получивший соответствующие распоряжения, применит свои магические способности и продемонстрирует всю битву в лучшем виде. Для этого ему придется воспользоваться неким, как он выразился, магическим «проектором», чтобы создать на поляне иллюзию реальной битвы. Впрочем, иллюзией такое зрелище останется лишь в плане отсутствия материи. В остальном же «подвижные картинки» будут сменять друг друга в строгом соответствии с реальностью.
Помимо всего прочего, герцог просто боялся. Рискованно зависать так высоко от земли. Особенно в присутствии настоящего крылатого дракона. Что, если Зорваггано вздумается проверить, чем это там, у самой вершины, занят Его Светлость?
Ввиду указанных соображений герцог предпочел чувствовать под ногами если не землю, то хотя бы надежную прочность помоста. Тем более что так он мог находиться в курсе событий — щиты, густо исписанные мелом, давали совершенно ясное представление о финансовой стороне происходящего. Служки принимали ставки, делая на щитах соответствующие пометки. То и дело прибывающие гонцы получали указания от распорядителей, которые следовало довести до сведения охотников, беспомощно блуждавших в лесу. Торговцы орешками, жареной кукурузой и прочей ерундой, почему-то пользовавшейся на любых спортивных мероприятиях неизменным успехом, тут и там мелькали полосатыми одеждами. Стоит заметить, что потребность Сторхейльма в рабочих местах для своих жителей герцог с каждым днем делал все более призрачной. Новые рынки требовали и новых работников, которым прежде всего хотелось заработать денег, а не поставить благополучие семей в зависимость от прихотей тотализатора.
С чувством высокого морального удовлетворения герцог взирал с высоты своего помоста на кажущуюся суету. В животе приятно булькало. Рыгнув в очередной раз, герцог с удивлением увидел гонца, мчавшегося на своем коне прямо через поляну. «Опасно и неосмотрительно», — с раздражением подумал герцог. Преступная неосторожность налицо.
Гонец осадил взмыленного жеребца прямо у ведущих на помост ступеней. Спрыгнул наземь и явно возжелал двинуться дальше. Вот только бдительные стражи, незаметные до поры до времени, преградили дорогу.
Приглядевшись, герцог понял, что парень пытается что-то сказать. Очевидно, на этой работе он совсем недавно, поскольку профессиональный гонец никогда не позволил бы себе задыхаться, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
— Отпустите его, — приказал правитель.
Стражи расступились, и гонец рухнул на первую ступеньку.
— Ну же, юноша, — подбодрил его герцог, — что ты хочешь сказать?
Гонец задержал рвущееся из груди дыхание и выдавил:
— Вчи-ха уходит…
Вчиха уходил.
Пятеро багатуров молча следовали за своим Бек-Джигитом. Позади раздавались смешки, оскорбления и обвинения в трусости, становившиеся все громче по мере удаления степняков. Вчиху все еще боялись, и этого ему вполне хватало.
Однако причиной, как и говорил Повелитель волков, послужили все-таки деньги. Полторы тысячи золотых вполне хватит, чтобы расплатиться с багатурами и родичами прекрасной Ботукеш. Плюс почти нетронутые три герцогские сотни.
Нормально. Он выполнил работу, за которую ему заплатили. Ушел, так и не тронув дракона. Избегать битвы никогда не являлось в глазах степняков немощью духа. Гораздо легче было пойти на поводу у белых северных собак, умерщвляя на потеху целой своре священное животное. Труднее — поступить по-своему. Сохранить воинскую честь незапятнанной, а зеркальную гладь души — незамутненной. В степи и так мало воды, чтобы расходовать ее по пустякам…
Труднее — получить свое, сохранить его и вернуться восвояси, обведя белых собак вокруг пальца, подобно героям древних сказаний.
И все же Вчиха был невесел.
Тряхнув головой, он подумал о Ботукеш, вспоминая ее красоту и мягкий голос. Рука его сама собой тронула поводья.
Глаза степняка глядели вперед. Туда, где ждали бескрайние просторы степей.
На Восток…
Однако кое-что надлежит сделать еще здесь.
Герцог тихо выругался. Подумал о том, что следует беречь нервы, и тут же успокоился. Какая, собственно, разница? Напротив — так даже лучше. Вчиха, остававшийся на вершине официального рейтинга, представлял некоторую угрозу шерифскому плану.
Степняк ушел сам, избавив всех от ненужных проблем.
Так даже лучше.
Герцог кивнул своим мыслям. Гонец принял кивок на свой счет и поспешил ретироваться.
Казалось, на поляне о принесенной им новости узнали едва ли не раньше самого герцога. Этого также нельзя исключать. В любом случае разразилось нечто, весьма напоминающее панику. Тиролл и Чангор вышли на первое и соответственно второе места. Собравшееся на поляне общество мгновенно разделилось на тех, кто довольно потирал руки, и исполненных горького уныния. Те же, кто поставил на Вчиху больше, чем мог позволить себе потерять их семейный бюджет, с воем катались по траве. Вспыхнули несколько очагов рукоприкладства. Стражи умело разгоняли дерущихся древками копий, отоваривая слишком горячие головы.
Герцог не скрывал улыбки. Да! Все эти деньги уже принадлежат ему на законных правах.
Вдруг резкий порыв сильного ветра бросил в лицо правителю горсть мелкого песка. Зажмурившись, тот понял: что-то не так. Почему бешеная волна воздуха упала сверху?
Ответ пришел вместе с мощным рычанием, от которого Его Светлейшество, вдобавок к запорошенным пылью глазам, едва не оглох. Дракон! Зорваггано, привлеченный шумом и мельтешением крохотных фигурок, решил снизиться и проверить, в чем дело.
Кое-как протерев глаза, герцог задрал голову и успел заметить рассекающий воздух чешуйчатый хвост, снабженный на конце подобием костяной булавы. Новой порции песка правителю удалось избежать, сразу же спрятав лицо в ладонях. Поскорее открыть слезящиеся глаза, чтобы успеть разглядеть сплошную стену огня, надвигающуюся прямо на «эшафот»… Вскочив с трона, герцог споткнулся и чуть не растянулся во весь рост на помосте. На ходу оглянувшись, он увидел Докирра, на четвереньках следующего за своим господином. Кубарем скатившись с противоположной стороны помоста, лишенной ступеней, оба прижались к деревянной поверхности.
Огненная стена накрыла «эшафот» и помчалась дальше, пока не исчезла в стене несъедобных деревьев. Укрытие оказалось что надо — если не считать ушибов и ссадин, ни герцог, ни придворный маг не пострадали. Даже кисточки на балдахине почти не тлели.
Некоторым повезло гораздо меньше. Дракон выдыхался, его огонь был лишен той смертоносной силы, что прожигал насквозь стальные доспехи. Теперь он был обычным пламенем, походя скорее на горячий воздух, чем на жидкость. Уберечься от него не составило большого труда. Нужно было лишь спрятать голову и обнаженные части рук, прикрывшись тем же плащом. Пострадали лишь те, кто от страха не успел даже этого — с открытым ртом застыв перед лицом опасности. Да и то отделались не очень серьезными ожогами, слегка обгоревшими волосами и бровями. Глаза не пострадали, поскольку веки способны моргать.
Герцог поднялся и огляделся в поисках стражи. Бездельники! За что только хлеб едят…
Возвращаться на трон правителю пришлось самостоятельно, даже принимая во внимание Докирра, зачем-то вцепившегося руку. Маг определенно не мог прийти в себя от пережитого потрясения. Впрочем, в его-то возрасте… Герцог усадил старикана в его кресло и только после занял пустующий трон.
Удивительно, но происходящее на поляне пришло в норму гораздо раньше, чем ожидал правитель. Собравшиеся поднялись на ноги, отряхнулись, дружно поругали дракона, и вскоре все уже шло своим обычным чередом. Когда такое большое количество горожан Сторхейльма заботит судьба капиталовложений, никакой дракон уже не мог отвлечь их от этого увлекательного занятия. Разве что те, кто прежде считал Зорваггано чем-то вроде зверюшки из личного питомника, радикально изменили свое мнение.
Поставившие на самого дракона (а таких было немало!) довольно ухмылялись и задирали носы к небу, высматривая любимца.
Все пошло своим чередом. Щиты с меловыми надписями, горожане, споры, тихо сопящий Докирр, гонцы…
«Кажется, — подумал герцог, — история повторяется». Через поляну мчался очередной гонец. И направлялся он аккурат к помосту с троном.
— Что там еще? — сварливо поинтересовался герцог у спешившегося юноши.
— Тиролл и Чангор, господий! Они ушли!
— Тоже?..
Герцог не смог сдержать удивления. Творится что-то неладное. А впрочем, что в конце концов может произойти? Ушли так ушли. Так даже лучше.
Как герцог знал из предыдущих сообщений, уставший дракон наконец приземлился, и охотники гонят его прямиком в устроенную шерифом ловушку. Пусть уходят. Уже поздно чему-либо меняться. Вначале Вчиха, исполнивший-таки свое слово воина, — ведь дракон будет убит! — а теперь и эти двое…
Нормально.
Герцог отпустил гонца и улыбнулся. Хорошее настроение вновь возвращалось к нему.
— Докирр, ты слышишь? — потормошил он старика. — Хорошие новости!
И, обернувшись к ожидающему неподалеку гонцу с его личным гербом, многозначительно кивнул. Пора, мол. Парень вскочил на коня и тут же умчался. О сообщении гонец знал заранее. О его единственном на сегодня задании — передать шерифу, сидевшему в засаде, сигнал готовности и вернуться с подтверждением обратно.
Герцог машинально потер руки. Похоже, лихорадка азарта не миновала и его. Все должно решиться в течение ближайшего часа.
А все-таки дураки эти охотники! Если даже тупица Торвалли смог их околпачить… Они даже знали о месте предполагаемого сражения, сообща его выбрали! Огромная проплешина, точь-в-точь такая, как и эта поляна, где заблаговременно засел шериф со своей бригадой. «Загоним его сюда, — решили они, — а там посмотрим, чей удар станет последним!»