Страница:
– Привет. Ты как? – тихонько поинтересовалась подруга.
– Да нормально. Сказали, что жить буду в «Стерео», а работать – пока здесь.
– Понятно.
Вдруг ко мне подошла «мама» «Ориенталя» и небрежно бросила:
– Иди в свой «Стерео». Ты свободна.
Я радостно брякнула «спасибо» и побежала в свой родной клуб.
Чуть не высадив двери головой, вихрем влетела внутрь. «Мама» смотрела на меня весело: видимо, они обо всем уже договорились.
Я плюхнулась в свободное кресло около Светки:
– Все! Меня отпустили! – радостно объявила я.
– Отлично. Сразу бы так.
– И не говори! Вечно у меня все не как у людей. Все через пятую точку! – засмеялась я.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Правильно?
– Так точно, товарищ начальник! – настроение было отличное, хотелось шутить и балагурить без остановки. Как раз такой настрой и был, в общем-то, нужен для нашей работы.
Постепенно клуб начал заполняться посетителями.
За время, которое прошло с моего последнего дня работы, я многое поняла и достаточно сильно изменилась.
Во-первых, я, наконец, поняла, как устроен таун: здесь все врут. Все это знают, но это уже никого не смущает. Во-вторых, я перестала панически бояться общения с парнями и старалась просто завести приятную беседу. К тому же я решила для себя, что больше не буду задавать избитые вопросы и все время придумывала новые, неожиданные.
– Привет. Как поживаешь? Могу я присесть? – спросила я у первого вошедшего клиента.
– Да, конечно. Как тебя зовут? – спросил мой собеседник лет тридцати пяти.
– Кэт. Называй меня Кэт, – я решила, что у «новой» меня должно быть и новое имя. На «Аду» я упорно не отзывалась (слишком уж непривычно оно звучало), а вот «Кэт» – в самый раз. Да и недалеко от моего настоящего имени.
Я спрашивала всякую ерунду, что угодно, но только не порядком уже надоевшие всем: «откуда ты? сколько лет? женат?». После пяти минут вопросов типа: «Поешь ли ты в душе? Самое необычное место засыпания в пьяном виде? Знает ли он хоть один рецепт блюда из лука и хлеба?», народ начинал по-настоящему веселиться и вспоминать забавные случаи из жизни.
Народу в тот день было много, и только часа через два я заметила, что в клубе есть и один мой знакомый. Знала его я плохо, он приходил всего пару раз, но нам всегда было о чем поговорить. Звали его Санни, и он был старше меня на одиннадцать лет.
Я решила подойти поздороваться:
– Привет! Вот так люди! – обрадовано сказала я. Я действительно была рада увидеть кого-то, с кем познакомилась полгода назад. Правда, то, что он был еще здесь, меня удивило: обычно американцы заключали контракт на работу в Корее только на один год, а после этого переводились в какое-нибудь более приличное место.
Глава 6
– Да нормально. Сказали, что жить буду в «Стерео», а работать – пока здесь.
– Понятно.
Вдруг ко мне подошла «мама» «Ориенталя» и небрежно бросила:
– Иди в свой «Стерео». Ты свободна.
Я радостно брякнула «спасибо» и побежала в свой родной клуб.
Чуть не высадив двери головой, вихрем влетела внутрь. «Мама» смотрела на меня весело: видимо, они обо всем уже договорились.
Я плюхнулась в свободное кресло около Светки:
– Все! Меня отпустили! – радостно объявила я.
– Отлично. Сразу бы так.
– И не говори! Вечно у меня все не как у людей. Все через пятую точку! – засмеялась я.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Правильно?
– Так точно, товарищ начальник! – настроение было отличное, хотелось шутить и балагурить без остановки. Как раз такой настрой и был, в общем-то, нужен для нашей работы.
Постепенно клуб начал заполняться посетителями.
За время, которое прошло с моего последнего дня работы, я многое поняла и достаточно сильно изменилась.
Во-первых, я, наконец, поняла, как устроен таун: здесь все врут. Все это знают, но это уже никого не смущает. Во-вторых, я перестала панически бояться общения с парнями и старалась просто завести приятную беседу. К тому же я решила для себя, что больше не буду задавать избитые вопросы и все время придумывала новые, неожиданные.
– Привет. Как поживаешь? Могу я присесть? – спросила я у первого вошедшего клиента.
– Да, конечно. Как тебя зовут? – спросил мой собеседник лет тридцати пяти.
– Кэт. Называй меня Кэт, – я решила, что у «новой» меня должно быть и новое имя. На «Аду» я упорно не отзывалась (слишком уж непривычно оно звучало), а вот «Кэт» – в самый раз. Да и недалеко от моего настоящего имени.
Я спрашивала всякую ерунду, что угодно, но только не порядком уже надоевшие всем: «откуда ты? сколько лет? женат?». После пяти минут вопросов типа: «Поешь ли ты в душе? Самое необычное место засыпания в пьяном виде? Знает ли он хоть один рецепт блюда из лука и хлеба?», народ начинал по-настоящему веселиться и вспоминать забавные случаи из жизни.
Народу в тот день было много, и только часа через два я заметила, что в клубе есть и один мой знакомый. Знала его я плохо, он приходил всего пару раз, но нам всегда было о чем поговорить. Звали его Санни, и он был старше меня на одиннадцать лет.
Я решила подойти поздороваться:
– Привет! Вот так люди! – обрадовано сказала я. Я действительно была рада увидеть кого-то, с кем познакомилась полгода назад. Правда, то, что он был еще здесь, меня удивило: обычно американцы заключали контракт на работу в Корее только на один год, а после этого переводились в какое-нибудь более приличное место.
– О-о-о, привет, а ты когда вернулась!? Я слышал, что ты больше не вернешься, – он, как и я, был явно рад меня увидеть. – А тебе Света мой электронный адрес не передавала? – спросил он.
– Не-ет… Может, забыла? – предположила я.
Санни купил мне несколько соков, пока мы разговаривали, и пообещал зайти через неделю. Мы тепло распрощались и я, воспользовавшись минутной свободой, подошла к Свете:
– Санни заходил. Ты его видела? – спросила я.
– Какой такой Санни?! – она смотрела на меня с явным непониманием.
– Ну, лысый такой, высокий, – напомнила я.
– А-а-а, этот. Да, он спрашивал как-то про тебя… Слушай, я забыла передать тебе его е-мэйл! – наконец-то вспомнила Светка. – Прости.
– Да ладно – проехали. Ну, не буду отвлекать, – сказала я и отправилась искать себе новую «жертву».
В целом, вечер прошел отлично. В первый после возвращения день работа явно шла хорошо: я обзавелась новыми знакомыми и была действительно рада своему возвращению. Так что настроение у меня было превосходное.
Домой мы пришли около полуночи и как обычно, еще долго болтали и делились впечатлениями от прошедшего дня.
Света, Инна и Лена дома не ночевали. Ленка в эту ночь как обычно умотала на вечеринку. Светка уже несколько месяцев жила с парнем, которого звали Майкл. Она была в него влюблена по уши, но парень никаких обещаний ей не давал и замуж не звал. Отношения у них были открытые, без всякой там романтической болтовни, хотя Света и надеялась на лучшее. Инна тоже жила в отдельной квартире с американцем, которого чаще всего мы называли не «Инкин бойфренд», а «фашист».
Дело в том, что у Инны была дочка, страдающая проблемами с сердцем. Что там у нее было точно – не знаю, но девочке требовался особый уход, санатории и, соответственно, деньги. А бойфренд Инны не только не помогал ей деньгами, но еще и сидел у нее на шее. Инна покупала ему еду и одежду, стирала, убирала и готовила. В общем, не хостесс, а какая-то жена декабриста. Может из-за этого бойфренда, которому она верила так глупо и безоговорочно, и прилепилось к Инке прозвище «Деревня»? Скорее всего.
Девчонки очень злились на Инну за то, что вместо дочери она тратит деньги на какого-то «козла», но на их едкие замечания она никогда не обижалась. В целом, девушка она была хорошая, добрая. Но ведь одной добротой сыт не будешь! Хотя я, конечно, не вправе кого-либо осуждать. Возможно, навешай мне кто-нибудь лапшу на уши так же, как ей, и я поступала бы так же. Но так как своей порцией лапши я уже «накушалась» и твердо решила стать стервой, то подобной ситуации я бы уже не допустила.
Однажды Инне ее «фашист» рассказал, что платит бывшей жене огромные алименты на троих детей и зарплаты получает – пятьдесят долларов. Ха! Никто, кроме Инны в жизни бы ему не поверил! А она – сразу же повелась, и принялась жалеть его еще больше.
Когда я это услышала, то прибавила себе жизни лет на пять, посмеявшись от души! Жаль только, что «прокурила» я уже лет десять, а так бы, глядишь, прожила лет до ста.
После работы мы решили приготовить что-нибудь на ужин. А то в животах одни только соки булькали.
Я заглянула в холодильник: пустота. Морозилка же была до отказа забита какими-то коричневыми пакетами.
– А это что?! – с недоумением спросила я, достала один из пакетов и принялась разглядывать.
– Это «Деревни». Американцам во время учений пайки выдают, только они их не едят. А она – собирает, хочет дочке посылкой отослать. Там то ли шоколадки, то ли конфеты. Я толком не знаю, но боюсь, что если они даже с голодухижрать этоне хотят, то вряд ли онобудет полезно ребенку, – объяснила Юля.
Я прочитала надпись на одном пакете: арахисовая паста. Другой оказался разнообразнее: M amp;M и Snickers. Это меня развеселило. Нет, ну разве догадался бы кто-нибудь из американцев заморозить шоколадки и арахисовую пасту, чтобы потом детей своих ими угощать?! Уму непостижимо!
Я засунула пакеты обратно в морозилку и отправилась в магазин. На сей раз, денег с собой у меня не было (последние, из тех, что я заработала полгода назад и еще не успела проесть в Хабаровске, пришлось оставить маме с братом, так что приехала я с пустым кошельком), но я знала, что там можно взять продукты в долг. Я купила кое-каких овощей для салата, хлеб, расписалась в «книге кредита» и потопала домой.
Кругом сновал народ: русские, филиппинки, американцы-контрактники (обычным военным запрещалось находиться на улице во время комендантского часа – с часу ночи до пяти утра – и они, как правило, там и не появлялись). Все куда-то спешили: кто на вечеринки, кто домой, кто к бойфрендам. После полуночи жизнь в тауне только начиналась. Я же сегодня больше никуда не спешила.
Так прошел мой второй «первый рабочий день» в Южной Корее.
Проснулась я около одиннадцати от настойчивого стука в дверь. – Кто там, – услышала я голос кого-то из девчонок.
– Это Таня, из «Ориенталя».
Я обрадовано подскочила и выбежала на кухню.
В кресле сидела Ленка. На ней почему-то было надето бикини.
Я открыла входную дверь и впустила подругу.
– Привет всем! – как всегда весело поздоровалась она. – Я не поняла, это ты все ещев бикини или уже!? – обратилась она к Лене.
Ленка как-то странно заулыбалась, пролепетала «все еще» и тут мы поняли: пьяна мать, пьяна! Мы рассмеялись и уточнили, где ее носило всю ночь.
– Да меня корейцы покушать позвали. С нами еще девчонки из «P.O.» были. Мы в ресторан ходили. Там «бульдоги» с рисом кушали… А еще там было много па-а-априки, – со счастливой улыбкой протянула она. И так она смешно сказала это слово «па-а-а-прика», что после этого мы так и стали ее называть – «Паприка».
Вообще придумывать всякие прозвища друг другу было там обычным делом. Имена девчонок часто повторялись: всяких Юль, Лен, Оль и Ань там было пруд пруди. Вот, чтобы не путаться, мы и придумывали друг другу прозвища.
На удивление, за все годы, проведенные в тауне, мне не встретилось больше ни одной Кати. Возможно, именно поэтому у меня так и не появилось своего прозвища.
Мы еще покуражились немного над «Паприкой» за ее затяжную гулянку и выпихнули в комнату отсыпаться.
– Как у вас там работа? Не сказали, когда вам третью привезут? – спросила я у Таньки.
– Работа как работа: одни «коряки». А девчонку через два дня обещают привезти… Ду-урдом! Ты же корейцев знаешь, – сами пиво ящиками хлещут и нам предлагают. А нам и соки пить надо, и пиво. И ведь пока все пиво не выпьем, – они не уйдут. Вчера пришли одни, заказали три ящика. Их четверо и нас столько же, – замучились пить. Уже на пол сливали, по щиколотку налили, а они еще ящик заказали. Я думала, – лопну! – с искренним возмущением рассказывала она.
– Вот-вот, поэтому я и не хотела в корейском клубе работать. Как голова-то? – с сочувствием поинтересовалась я.
– Да как-как!? Лучше бы сдохла вчера! На одни таблетки после этой Кореи работать будешь!… Чай есть? – спросила она с надеждой.
– Чая нет. Кофе будешь?
– Не, я кофе не пью, ты же знаешь. Сто раз уже говорила, а ты все равно предлагаешь. Воды давай.
Я протянула стакан.
– Я чего пришла-то? Меня тут на обед «костюмер» один позвал. Ниче так мужик. Мы встречаемся в два в «Мама-ресторане». Приходи, вроде как случайно. Хоть поешь по-человечески, – предложила она.
Для справки, о каком таком «костюмере» шла речь: просто «customer» (с рязанским акцентом произносится почти как «костюмер») – в переводе с английского и означает «клиент», вот мы и называли частенько наших постоянных клиентов «костюмерами».
– Да неудобно как-то, – засомневалась я.
– Неудобно какать стоя! Все остальное – нормально, так что приходи.
– Ну ладно. Я тебя тоже как-нибудь «нечаянно» приглашу, – засмеялась я.
Мы на время распрощались. В два часа я решила прогуляться и, так уж вышло, совершенно случайно проходила мимо «Мама-ресторана» (он на самом деле именно так незамысловато и назывался). Танька махнула мне рукой, и я зашла внутрь.
Она представила меня парню лет тридцати. Внешность он имел неброскую, и чем-то даже был похож на «ботаника». Потому Танька и сказала, что мужик он неплохой, – обычно такого, как он, «развести» на что угодно можно.
Мы поболтали с ним, заодно и покушали. Затем парень заплатил за обед и мы, поблагодарив его от всей души, распрощались.
– Некрасиво, наверное, получилось, – почесав затылок, предположила я, – хороший вроде парень, а мы его почти на тридцатник развели.
– Ага, все они хорошие! С ними по-другому нельзя. Мы же, кажется, решили, что сюда деньги приехали зарабатывать?! Вот и давай зарабатывать, а не сопли жевать!
Совесть нас, конечно, мучила, но желание нормально поесть мучило еще больше, а денег на это не было. Поэтому где-то с месяц мы так и питались. Ну, если не каждый день, то, по крайней мере, достаточно часто. То я предупреждала Таньку, куда прийти, то она меня. Мы старались выручать друг друга, как могли.
Через месяц, когда мы получили первую зарплату, надобность в таких уловках отпала.
Как-то утром к нам в дверь постучали. Я выползла, потирая глаза и разгоняя остатки сна, и открыла дверь. На пороге стоял мистер Ли.
– В эмигрэшку надо ехать, карточку делать и регистрацию, – объяснил он свое появление.
Я мысленно похолодела: там будут отпечатки брать, а мои-то пальчики уже засвечены!
Я сказала об этом Ли.
Он, недослушав, перебил:
– Все будет о\'кей! Отпечатки проверяют, только если ты попадешься на чем-то. А так у них и без того работы хватает. Знаешь, сколько девчонок каждый день к ним приходит? Ну, не проверять же их всех без разбора?!
Я немного успокоилась.
Мы приехали в эмигрэшку Кунсана, и я мысленно порадовалась, что здесь меня не знают в лицо. Как и полагалось, у меня взяли отпечатки, записали данные и через пятнадцать минут выдали карточку иностранки.
Где-то с недельку после этого я все-таки боялась, что вот сейчас придут строгие дядечки и арестуют меня снова, но ничего такого не происходило. Постепенно мандраж, связанный с эмигрэшкой, у меня прошел.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, я случайно наткнулась на Джерамайю. Почему-то его я была особенно рада видеть. Прав он оказался тогда, когда предупреждал нас, что никому верить нельзя.
– Привет! – хлопнула я его по плечу.
Джерамайя навел резкость в очах и, спустя минуту, узнал меня.
– Привет! – обрадовался он. – Ты вернулась?! Я слышал, тебя депортировали. Ну, рад, что все обошлось.
– Я тоже. А ты опять пьяный? – со смехом спросила я.
– Не-а, я всегда пьяный, – пошатываясь, уточнил он. – Помнишь, я тебе говорил: не верь никому!
– Говорил-говорил. Ну, что поделаешь, – теперь больше не буду.
Я обняла его на прощанье и пошла домой.
Дома я застала Юлю с Викой, надевающих трико и майки. Они явно куда-то собирались.
– А вы куда это, на ночь глядя? – спросила я.
– Да мы тут недалеко тыкву видели. Она вроде ничейная, растет на обочине. Решили кашу тыквенную сварить. Но, если нас арестуют, значит, у тыквы хозяин все-таки есть, имейте в виду, – серьезно предупредила Юля, и они скрылись в ночи.
Ко мне в гости после их ухода пришла Танька, и мы проболтали всю ночь. Так что легендарное возвращение «тыквоискателей» мы не проспали.
Вернулись девчонки только на рассвете. Без тыквы и хорошо «навеселе».
– А где же тыква? – с иронией спросила моя подруга.
– А мы до нее не дошли-и-и, – пропела Вика, – нас на вечеринку по дороге пригласи-и-или.
– Все ясно. Значит, каши не будет, – подытожила я.
Мы разбрелись по койкам, а Танюха вернулась к себе. Да-а, что ни говори, а жизнь в тауне была, – не соскучишься!
Со Светой мы виделись только на работе. Целыми днями она пропадала у бойфренда.
Они с Майклом снимали дом напополам с еще одной парой. Соседку ее звали Оля, но иначе как «Идеальная» никто из нас ее не называл.
И ведь было за что, скажу я вам! Внешность – чуть ли не голливудская: спортивная фигура, прекрасное «классическое» лицо, белые ровные зубы, длинные каштановые волосы… Светка мне про нее все уши прожужжала: Оля то, Оля се, Оля умница, Оля красавица, Оля деньги умеет зарабатывать.
Наконец, она решила нас познакомить и пригласила Олю зайти к нам перед работой.
Хоть мне и говорили, что деваха она красивая, но я все равно оторопела. Действительно, внешность у нее была просто идеальная!
– Привет-привет! – с восхитительной улыбкой пропела она. – Мне Света про тебя столько рассказывала! Рада познакомиться.
– Я тоже. Взаимно. Света мне про тебя тоже много рассказывала, – ответила я, но взаимности реально почему-то не испытывала.
Уж и не знаю, что тут сработало. То ли интуиция, то ли обычная женская зависть к такой красотище проснулась, но Оля мне почему-то сразу не понравилась. По ней было видно, что слова из известной сказки: «Свет мой, зеркальце, скажи…», знакомы ей не понаслышке. Позже я убедилась в правильности своего первого впечатления: за все время я так и не услышала от нее ни одного хорошего слова, ни об одной из знакомых девушек.
– Слышала про твою историю с Джейсоном. Если честно, урод еще тот! С ним девушка из нашего клуба встречалась, – бросила потом. Идиот идиотом!
Видимо, таким образом она решила меня поддержать, но мне вдруг стало неприятно. Все-таки этот человек был в свое время мне небезразличен.
– Ясно. Но мне не очень хочется вспоминать о нем, так что давай, – не будем, – предложила я.
Разговор как-то не клеился, поэтому я быстренько попрощалась, переоделась уже для работы и вышла на улицу.
Сегодня пятница, значит, народу в клубе будет много. По дороге я решила зайти в местный ресторанчик, – выпить кофе. Зайдя внутрь, очень удивилась, обнаружив полное помещение девчонок из разных клубов. Как оказалось, каждый день здесь собирались русские девушки и делились друг с другом информацией. В этом ресторане можно было, например, узнать, кто из твоих «костюмеров» ходит в другие клубы и покупает соки другим девчонкам. Или кто из них женат, но факт этот тщательно скрывает. Ну и так далее. Я тут же почерпнула для себя много интересного. Оказалось, что парочка моих постоянных клиентов отчаянно вешают лапшу на уши не только мне, но и еще двоим-троим девчонкам. Ну, что и требовалось, собственно, доказать.
Когда я пришла на работу, меня уже ждал Санни.
– Привет, рада тебя видеть, – чмокнув его в щечку, с улыбкой поздоровалась я.
– Я тоже. Как прошла неделя?
– Нормально.
Мы поболтали о разных пустяках, потом Санни пригласил меня пообедать в субботу в Кунсане и спросил, бывала ли я в «Валентайн-пицце». Пришлось соврать, что никогда там не была.
Беда в том, что это был единственный ресторан европейского типа и все американцы приглашали девушек только туда. Но расстраивать парня мне не хотелось, вот я и согласилась на очередной обед в этом популярнейшем местечке.
Вечер выдался насыщенным, и к его окончанию меня пригласили пообедать в той же самой пиццерии еще двое парней. Одному пришлось отказать, а второму я назначила встречу на воскресенье. Запись, что ни говори, как к дантисту. Не запутаться бы!
Ухажеров у меня было несколько, но всех их я держала пока на равной дистанции, – присматривалась. Я не стремилась найти себе мужа, мне был нужен просто мужчина. Но такой, который смог бы держать наши отношения в секрете, и был бы не слишком жадным. Я твердо решила заработать денег на учебу за границей, а верить сказкам о красивой жизни в Америке было равносильно русской рулетке.
В результате у меня на примете оказались трое: Санни, Тони и Брук.
О Санни я уже немного рассказала, расскажу теперь об остальных.
Тони был симпатичным и милым пилотом. Всегда добродушный и отзывчивый, старше меня на пять лет.
Брук был мужчиной лет тридцати восьми, очень добрый и щедрый. Все наши девчонки его просто обожали! Он регулярно приносил с базы еду на всех нас, возил на пикники всем табором, а в день зарплаты всем девчонкам покупал по соку.
Брук был отличным собеседником и вообще всем хорош, но… душа к нему не лежала. Тони также со временем отпал. Сам. Видимо, слишком долго я выбирала.
Но я особо и не расстраивалась. Ведь как только у девушки появлялся бойфренд, новость об этом разлеталась со скоростью истребителя. А кому захочется тратить время и деньги на девушку, у которой уже кто-то есть?! Соответственно, другие «костюмеры» быстро переставали к ней приходить. Так что отсутствие бойфренда я с лихвой компенсировала деньгами, которые зарабатывала на соках.
В итоге из троих кандидатов остался один Санни. С ним я и собиралась встретиться в «Валентайн-пицце» на следующий день. Он не был красавцем, но меня в нем привлекало хорошее чувство юмора и умение поддержать беседу.
Назавтра мы проболтали часа три, гуляя по улицам Кунсана:
– У тебя, наверное, от ухажеров отбоя нет, – спросил он ближе к концу встречи, улыбаясь.
– Ну, не скажу, что отбоя нет, но ухажеры, конечно, есть. У меня работа такая, сам понимаешь, – не стала врать я.
– У меня друг есть, – Чарли. Может у тебя есть подруга свободная? Он хороший парень, только с девушками не везет, – сменил он тему.
– Есть подруга. Давай встретимся на той неделе и пообедаем все вместе, – предложила я.
Мы договорились о встрече на следующей неделе, и я рассказала, где работает Таня и как она выглядит. Санни ответил, что он познакомит своего друга с ней в следующую пятницу и после этого зайдет ко мне. Мы попрощались, и я вернулась домой.
– Не-ет… Может, забыла? – предположила я.
Санни купил мне несколько соков, пока мы разговаривали, и пообещал зайти через неделю. Мы тепло распрощались и я, воспользовавшись минутной свободой, подошла к Свете:
– Санни заходил. Ты его видела? – спросила я.
– Какой такой Санни?! – она смотрела на меня с явным непониманием.
– Ну, лысый такой, высокий, – напомнила я.
– А-а-а, этот. Да, он спрашивал как-то про тебя… Слушай, я забыла передать тебе его е-мэйл! – наконец-то вспомнила Светка. – Прости.
– Да ладно – проехали. Ну, не буду отвлекать, – сказала я и отправилась искать себе новую «жертву».
В целом, вечер прошел отлично. В первый после возвращения день работа явно шла хорошо: я обзавелась новыми знакомыми и была действительно рада своему возвращению. Так что настроение у меня было превосходное.
Домой мы пришли около полуночи и как обычно, еще долго болтали и делились впечатлениями от прошедшего дня.
Света, Инна и Лена дома не ночевали. Ленка в эту ночь как обычно умотала на вечеринку. Светка уже несколько месяцев жила с парнем, которого звали Майкл. Она была в него влюблена по уши, но парень никаких обещаний ей не давал и замуж не звал. Отношения у них были открытые, без всякой там романтической болтовни, хотя Света и надеялась на лучшее. Инна тоже жила в отдельной квартире с американцем, которого чаще всего мы называли не «Инкин бойфренд», а «фашист».
Дело в том, что у Инны была дочка, страдающая проблемами с сердцем. Что там у нее было точно – не знаю, но девочке требовался особый уход, санатории и, соответственно, деньги. А бойфренд Инны не только не помогал ей деньгами, но еще и сидел у нее на шее. Инна покупала ему еду и одежду, стирала, убирала и готовила. В общем, не хостесс, а какая-то жена декабриста. Может из-за этого бойфренда, которому она верила так глупо и безоговорочно, и прилепилось к Инке прозвище «Деревня»? Скорее всего.
Девчонки очень злились на Инну за то, что вместо дочери она тратит деньги на какого-то «козла», но на их едкие замечания она никогда не обижалась. В целом, девушка она была хорошая, добрая. Но ведь одной добротой сыт не будешь! Хотя я, конечно, не вправе кого-либо осуждать. Возможно, навешай мне кто-нибудь лапшу на уши так же, как ей, и я поступала бы так же. Но так как своей порцией лапши я уже «накушалась» и твердо решила стать стервой, то подобной ситуации я бы уже не допустила.
Однажды Инне ее «фашист» рассказал, что платит бывшей жене огромные алименты на троих детей и зарплаты получает – пятьдесят долларов. Ха! Никто, кроме Инны в жизни бы ему не поверил! А она – сразу же повелась, и принялась жалеть его еще больше.
Когда я это услышала, то прибавила себе жизни лет на пять, посмеявшись от души! Жаль только, что «прокурила» я уже лет десять, а так бы, глядишь, прожила лет до ста.
После работы мы решили приготовить что-нибудь на ужин. А то в животах одни только соки булькали.
Я заглянула в холодильник: пустота. Морозилка же была до отказа забита какими-то коричневыми пакетами.
– А это что?! – с недоумением спросила я, достала один из пакетов и принялась разглядывать.
– Это «Деревни». Американцам во время учений пайки выдают, только они их не едят. А она – собирает, хочет дочке посылкой отослать. Там то ли шоколадки, то ли конфеты. Я толком не знаю, но боюсь, что если они даже с голодухижрать этоне хотят, то вряд ли онобудет полезно ребенку, – объяснила Юля.
Я прочитала надпись на одном пакете: арахисовая паста. Другой оказался разнообразнее: M amp;M и Snickers. Это меня развеселило. Нет, ну разве догадался бы кто-нибудь из американцев заморозить шоколадки и арахисовую пасту, чтобы потом детей своих ими угощать?! Уму непостижимо!
Я засунула пакеты обратно в морозилку и отправилась в магазин. На сей раз, денег с собой у меня не было (последние, из тех, что я заработала полгода назад и еще не успела проесть в Хабаровске, пришлось оставить маме с братом, так что приехала я с пустым кошельком), но я знала, что там можно взять продукты в долг. Я купила кое-каких овощей для салата, хлеб, расписалась в «книге кредита» и потопала домой.
Кругом сновал народ: русские, филиппинки, американцы-контрактники (обычным военным запрещалось находиться на улице во время комендантского часа – с часу ночи до пяти утра – и они, как правило, там и не появлялись). Все куда-то спешили: кто на вечеринки, кто домой, кто к бойфрендам. После полуночи жизнь в тауне только начиналась. Я же сегодня больше никуда не спешила.
Так прошел мой второй «первый рабочий день» в Южной Корее.
Проснулась я около одиннадцати от настойчивого стука в дверь. – Кто там, – услышала я голос кого-то из девчонок.
– Это Таня, из «Ориенталя».
Я обрадовано подскочила и выбежала на кухню.
В кресле сидела Ленка. На ней почему-то было надето бикини.
Я открыла входную дверь и впустила подругу.
– Привет всем! – как всегда весело поздоровалась она. – Я не поняла, это ты все ещев бикини или уже!? – обратилась она к Лене.
Ленка как-то странно заулыбалась, пролепетала «все еще» и тут мы поняли: пьяна мать, пьяна! Мы рассмеялись и уточнили, где ее носило всю ночь.
– Да меня корейцы покушать позвали. С нами еще девчонки из «P.O.» были. Мы в ресторан ходили. Там «бульдоги» с рисом кушали… А еще там было много па-а-априки, – со счастливой улыбкой протянула она. И так она смешно сказала это слово «па-а-а-прика», что после этого мы так и стали ее называть – «Паприка».
Вообще придумывать всякие прозвища друг другу было там обычным делом. Имена девчонок часто повторялись: всяких Юль, Лен, Оль и Ань там было пруд пруди. Вот, чтобы не путаться, мы и придумывали друг другу прозвища.
На удивление, за все годы, проведенные в тауне, мне не встретилось больше ни одной Кати. Возможно, именно поэтому у меня так и не появилось своего прозвища.
Мы еще покуражились немного над «Паприкой» за ее затяжную гулянку и выпихнули в комнату отсыпаться.
– Как у вас там работа? Не сказали, когда вам третью привезут? – спросила я у Таньки.
– Работа как работа: одни «коряки». А девчонку через два дня обещают привезти… Ду-урдом! Ты же корейцев знаешь, – сами пиво ящиками хлещут и нам предлагают. А нам и соки пить надо, и пиво. И ведь пока все пиво не выпьем, – они не уйдут. Вчера пришли одни, заказали три ящика. Их четверо и нас столько же, – замучились пить. Уже на пол сливали, по щиколотку налили, а они еще ящик заказали. Я думала, – лопну! – с искренним возмущением рассказывала она.
– Вот-вот, поэтому я и не хотела в корейском клубе работать. Как голова-то? – с сочувствием поинтересовалась я.
– Да как-как!? Лучше бы сдохла вчера! На одни таблетки после этой Кореи работать будешь!… Чай есть? – спросила она с надеждой.
– Чая нет. Кофе будешь?
– Не, я кофе не пью, ты же знаешь. Сто раз уже говорила, а ты все равно предлагаешь. Воды давай.
Я протянула стакан.
– Я чего пришла-то? Меня тут на обед «костюмер» один позвал. Ниче так мужик. Мы встречаемся в два в «Мама-ресторане». Приходи, вроде как случайно. Хоть поешь по-человечески, – предложила она.
Для справки, о каком таком «костюмере» шла речь: просто «customer» (с рязанским акцентом произносится почти как «костюмер») – в переводе с английского и означает «клиент», вот мы и называли частенько наших постоянных клиентов «костюмерами».
– Да неудобно как-то, – засомневалась я.
– Неудобно какать стоя! Все остальное – нормально, так что приходи.
– Ну ладно. Я тебя тоже как-нибудь «нечаянно» приглашу, – засмеялась я.
Мы на время распрощались. В два часа я решила прогуляться и, так уж вышло, совершенно случайно проходила мимо «Мама-ресторана» (он на самом деле именно так незамысловато и назывался). Танька махнула мне рукой, и я зашла внутрь.
Она представила меня парню лет тридцати. Внешность он имел неброскую, и чем-то даже был похож на «ботаника». Потому Танька и сказала, что мужик он неплохой, – обычно такого, как он, «развести» на что угодно можно.
Мы поболтали с ним, заодно и покушали. Затем парень заплатил за обед и мы, поблагодарив его от всей души, распрощались.
– Некрасиво, наверное, получилось, – почесав затылок, предположила я, – хороший вроде парень, а мы его почти на тридцатник развели.
– Ага, все они хорошие! С ними по-другому нельзя. Мы же, кажется, решили, что сюда деньги приехали зарабатывать?! Вот и давай зарабатывать, а не сопли жевать!
Совесть нас, конечно, мучила, но желание нормально поесть мучило еще больше, а денег на это не было. Поэтому где-то с месяц мы так и питались. Ну, если не каждый день, то, по крайней мере, достаточно часто. То я предупреждала Таньку, куда прийти, то она меня. Мы старались выручать друг друга, как могли.
Через месяц, когда мы получили первую зарплату, надобность в таких уловках отпала.
Как-то утром к нам в дверь постучали. Я выползла, потирая глаза и разгоняя остатки сна, и открыла дверь. На пороге стоял мистер Ли.
– В эмигрэшку надо ехать, карточку делать и регистрацию, – объяснил он свое появление.
Я мысленно похолодела: там будут отпечатки брать, а мои-то пальчики уже засвечены!
Я сказала об этом Ли.
Он, недослушав, перебил:
– Все будет о\'кей! Отпечатки проверяют, только если ты попадешься на чем-то. А так у них и без того работы хватает. Знаешь, сколько девчонок каждый день к ним приходит? Ну, не проверять же их всех без разбора?!
Я немного успокоилась.
Мы приехали в эмигрэшку Кунсана, и я мысленно порадовалась, что здесь меня не знают в лицо. Как и полагалось, у меня взяли отпечатки, записали данные и через пятнадцать минут выдали карточку иностранки.
Где-то с недельку после этого я все-таки боялась, что вот сейчас придут строгие дядечки и арестуют меня снова, но ничего такого не происходило. Постепенно мандраж, связанный с эмигрэшкой, у меня прошел.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, я случайно наткнулась на Джерамайю. Почему-то его я была особенно рада видеть. Прав он оказался тогда, когда предупреждал нас, что никому верить нельзя.
– Привет! – хлопнула я его по плечу.
Джерамайя навел резкость в очах и, спустя минуту, узнал меня.
– Привет! – обрадовался он. – Ты вернулась?! Я слышал, тебя депортировали. Ну, рад, что все обошлось.
– Я тоже. А ты опять пьяный? – со смехом спросила я.
– Не-а, я всегда пьяный, – пошатываясь, уточнил он. – Помнишь, я тебе говорил: не верь никому!
– Говорил-говорил. Ну, что поделаешь, – теперь больше не буду.
Я обняла его на прощанье и пошла домой.
Дома я застала Юлю с Викой, надевающих трико и майки. Они явно куда-то собирались.
– А вы куда это, на ночь глядя? – спросила я.
– Да мы тут недалеко тыкву видели. Она вроде ничейная, растет на обочине. Решили кашу тыквенную сварить. Но, если нас арестуют, значит, у тыквы хозяин все-таки есть, имейте в виду, – серьезно предупредила Юля, и они скрылись в ночи.
Ко мне в гости после их ухода пришла Танька, и мы проболтали всю ночь. Так что легендарное возвращение «тыквоискателей» мы не проспали.
Вернулись девчонки только на рассвете. Без тыквы и хорошо «навеселе».
– А где же тыква? – с иронией спросила моя подруга.
– А мы до нее не дошли-и-и, – пропела Вика, – нас на вечеринку по дороге пригласи-и-или.
– Все ясно. Значит, каши не будет, – подытожила я.
Мы разбрелись по койкам, а Танюха вернулась к себе. Да-а, что ни говори, а жизнь в тауне была, – не соскучишься!
Со Светой мы виделись только на работе. Целыми днями она пропадала у бойфренда.
Они с Майклом снимали дом напополам с еще одной парой. Соседку ее звали Оля, но иначе как «Идеальная» никто из нас ее не называл.
И ведь было за что, скажу я вам! Внешность – чуть ли не голливудская: спортивная фигура, прекрасное «классическое» лицо, белые ровные зубы, длинные каштановые волосы… Светка мне про нее все уши прожужжала: Оля то, Оля се, Оля умница, Оля красавица, Оля деньги умеет зарабатывать.
Наконец, она решила нас познакомить и пригласила Олю зайти к нам перед работой.
Хоть мне и говорили, что деваха она красивая, но я все равно оторопела. Действительно, внешность у нее была просто идеальная!
– Привет-привет! – с восхитительной улыбкой пропела она. – Мне Света про тебя столько рассказывала! Рада познакомиться.
– Я тоже. Взаимно. Света мне про тебя тоже много рассказывала, – ответила я, но взаимности реально почему-то не испытывала.
Уж и не знаю, что тут сработало. То ли интуиция, то ли обычная женская зависть к такой красотище проснулась, но Оля мне почему-то сразу не понравилась. По ней было видно, что слова из известной сказки: «Свет мой, зеркальце, скажи…», знакомы ей не понаслышке. Позже я убедилась в правильности своего первого впечатления: за все время я так и не услышала от нее ни одного хорошего слова, ни об одной из знакомых девушек.
– Слышала про твою историю с Джейсоном. Если честно, урод еще тот! С ним девушка из нашего клуба встречалась, – бросила потом. Идиот идиотом!
Видимо, таким образом она решила меня поддержать, но мне вдруг стало неприятно. Все-таки этот человек был в свое время мне небезразличен.
– Ясно. Но мне не очень хочется вспоминать о нем, так что давай, – не будем, – предложила я.
Разговор как-то не клеился, поэтому я быстренько попрощалась, переоделась уже для работы и вышла на улицу.
Сегодня пятница, значит, народу в клубе будет много. По дороге я решила зайти в местный ресторанчик, – выпить кофе. Зайдя внутрь, очень удивилась, обнаружив полное помещение девчонок из разных клубов. Как оказалось, каждый день здесь собирались русские девушки и делились друг с другом информацией. В этом ресторане можно было, например, узнать, кто из твоих «костюмеров» ходит в другие клубы и покупает соки другим девчонкам. Или кто из них женат, но факт этот тщательно скрывает. Ну и так далее. Я тут же почерпнула для себя много интересного. Оказалось, что парочка моих постоянных клиентов отчаянно вешают лапшу на уши не только мне, но и еще двоим-троим девчонкам. Ну, что и требовалось, собственно, доказать.
Когда я пришла на работу, меня уже ждал Санни.
– Привет, рада тебя видеть, – чмокнув его в щечку, с улыбкой поздоровалась я.
– Я тоже. Как прошла неделя?
– Нормально.
Мы поболтали о разных пустяках, потом Санни пригласил меня пообедать в субботу в Кунсане и спросил, бывала ли я в «Валентайн-пицце». Пришлось соврать, что никогда там не была.
Беда в том, что это был единственный ресторан европейского типа и все американцы приглашали девушек только туда. Но расстраивать парня мне не хотелось, вот я и согласилась на очередной обед в этом популярнейшем местечке.
Вечер выдался насыщенным, и к его окончанию меня пригласили пообедать в той же самой пиццерии еще двое парней. Одному пришлось отказать, а второму я назначила встречу на воскресенье. Запись, что ни говори, как к дантисту. Не запутаться бы!
Ухажеров у меня было несколько, но всех их я держала пока на равной дистанции, – присматривалась. Я не стремилась найти себе мужа, мне был нужен просто мужчина. Но такой, который смог бы держать наши отношения в секрете, и был бы не слишком жадным. Я твердо решила заработать денег на учебу за границей, а верить сказкам о красивой жизни в Америке было равносильно русской рулетке.
В результате у меня на примете оказались трое: Санни, Тони и Брук.
О Санни я уже немного рассказала, расскажу теперь об остальных.
Тони был симпатичным и милым пилотом. Всегда добродушный и отзывчивый, старше меня на пять лет.
Брук был мужчиной лет тридцати восьми, очень добрый и щедрый. Все наши девчонки его просто обожали! Он регулярно приносил с базы еду на всех нас, возил на пикники всем табором, а в день зарплаты всем девчонкам покупал по соку.
Брук был отличным собеседником и вообще всем хорош, но… душа к нему не лежала. Тони также со временем отпал. Сам. Видимо, слишком долго я выбирала.
Но я особо и не расстраивалась. Ведь как только у девушки появлялся бойфренд, новость об этом разлеталась со скоростью истребителя. А кому захочется тратить время и деньги на девушку, у которой уже кто-то есть?! Соответственно, другие «костюмеры» быстро переставали к ней приходить. Так что отсутствие бойфренда я с лихвой компенсировала деньгами, которые зарабатывала на соках.
В итоге из троих кандидатов остался один Санни. С ним я и собиралась встретиться в «Валентайн-пицце» на следующий день. Он не был красавцем, но меня в нем привлекало хорошее чувство юмора и умение поддержать беседу.
Назавтра мы проболтали часа три, гуляя по улицам Кунсана:
– У тебя, наверное, от ухажеров отбоя нет, – спросил он ближе к концу встречи, улыбаясь.
– Ну, не скажу, что отбоя нет, но ухажеры, конечно, есть. У меня работа такая, сам понимаешь, – не стала врать я.
– У меня друг есть, – Чарли. Может у тебя есть подруга свободная? Он хороший парень, только с девушками не везет, – сменил он тему.
– Есть подруга. Давай встретимся на той неделе и пообедаем все вместе, – предложила я.
Мы договорились о встрече на следующей неделе, и я рассказала, где работает Таня и как она выглядит. Санни ответил, что он познакомит своего друга с ней в следующую пятницу и после этого зайдет ко мне. Мы попрощались, и я вернулась домой.
Глава 6
Как-то утром к нам домой зашел ди-джей «Стерео» и сказал всем собираться.
– А куда и зачем? – спросила я у девчонок.
– Здрас-сти! Каждый месяц – медосмотр, – напомнила Юля. Она, видимо, позабыла, что в первую мою поездку до медосмотра я просто «не дожила».
Мы быстро приняли душ и оделись. В местной поликлинике собрался, кажется, весь таун. Народу было, – человек сто пятьдесят! Всем нам нужно было пройти гинеколога, сдать флюорографию и кровь на СПИД. Вся процедура заняла в общей сложности часа три.
Через неделю по тауну прогремела новость, что троих филиппинок и одну русскую отправили домой с сифилисом и еще одну филиппинку с ВИЧ инфекцией.
Вообще-то такое встречалось здесь нечасто. Американцы, как только приезжают, – сразу же проходят медосмотр. Нам же, девчонкам, без справки о том, что СПИДа в крови не обнаружено даже визу в Корею не дадут. Так что откуда занесло сюда сифилис, а уж тем более СПИД – представить сложно. Может, от корейцев каким-то ветром надуло?!
Мы, хотя и не сомневались, что ничем такимне болеем, справки получали с облегчением. Если кто-то хоть раз сдавал кровь на ВИЧ-инфекцию, то прекрасно знает: вот вроде и неоткуда ему взяться, а все равно – страшно: мало ли что…
Однажды нас со Светкой позвали на «пати» («вечеринку» то бишь, если по-русски). Причем не на одну, а сразу на три. Майкла поставили на ночное дежурство, так что Светка после работы была свободна, – вот мы и решили погулять.
Едва дождавшись окончания работы и приняв душ, мы побежали на ближайшую «пати».
В крохотной двухкомнатной квартирке народу набилось, – человек тридцать! Народ сидел – кто где: на полу, на креслах, на столах. Кое-кто даже лежал на полу в туалете.
Не успели мы зайти, как нам налили по стакану какой-то кокосовой бурды. Мы выпили, немного расслабились и стали знакомиться с теми, кто был еще в состоянии это сделать. Обменявшись номерами с потенциальными клиентами, решили идти на следующую тусовку. Было часа три ночи.
Мы шли по дорожке к следующему дому, когда на горизонте появилась Ленка.
– Паприка, а ты откуда такая красивая? – спросила я у изрядно выпившей «коллеги».
Ленка развернулась, чтобы показать, откуда она шла, но не устояла и упала на землю, прямо лицом вниз. К сожалению, подхватить ее мы не успели. Тут из-за угла выскочил какой-то американец:
– Ой! Как же она так!? Я отведу ее домой, вы не волнуйтесь, – пробормотал он и взвалил Паприку на плечо.
Мы ее осмотрели: чудо, но лицо осталось «в живых».
– Ну, надо же, – протянула я задумчиво, – была б трезвая, все лицо бы разворотила. А пьяным – хоть бы что!
– Эй, ты хоть знаешь, куда нести? – решила уточнить Светка у незнакомца.
– Да, знаю, в «Стерео», – с готовностью ответил он.
– Ладно, иди тогда, – мы проводили его взглядом, и, убедившись, что Паприку несут в нужном направлении, пошли дальше.
Не буду больше утомлять вас описанием нашего дальнейшего гуляния той ночью, так как ничего интересного там, в общем-то, не происходило. Скажу только, что мы успели побывать на всех трех «пати» и время провели отлично. На работе мы почти не пили, так что иногда «проветриться» подобным образом было нам даже полезно.
Домой мы пришли только в девять утра и сразу завалились спать.
Как-то в один из скучных будних дней, когда военная база была закрыта в связи с учениями, и американцев не выпускали, мы со Светкой, не зная чем занять себя после работы, решили отправиться в гости к девчонкам из «Ориенталя». Танька с Мирандой (той самой, из-за опоздания которой в аэропорт меня чуть было не упекли в злополучный «Ориенталь»; кстати, на самом деле «Миранда» по паспорту была обычной Машей, но ей это имя действительно казалось неблагозвучным, вот она и «сменила» его на другое) с большим аппетитом уминали лапшу. В квартире у них стоял какой-то странный непередаваемый запах.
– У вас что, скунс сдох? – поморщилась я. – Чем так воняет?
– Это нам «мама» мешок кимчи и ящик лапши притащила. Будете? – предложили они.
– Будем, – согласились мы со Светкой и присоединились к трапезе.
Дома у нас у самих была и лапша, и кимчи, но на халяву, как водится, и уксус слаще.
К тому времени мы уже почти привыкли к корейской кухне и ее специфическому запаху. В большинстве случаев их блюда жутко воняли, но на вкус оказывалась вполне даже ничего.
После еды мы отвалились от так называемого стола: деревянный круг на четырех ножках, высотой по пятнадцать сантиметров. Сидеть за ним можно было только на полу.
– Я поняла, для чего у корейцев такие столики маленькие, – пробормотала я, отвалившись от стола пузом кверху.
– И для чего же? – заинтересовалась Света.
– А дабы не надо было лишний раз шевелиться, чтобы от стола отойти, когда объешься. Сразу на пол лечь можно. Для удобства переваривания всего съеденного и выпитого, – периодически икая от обжорства, ответила я.
Мы дружно посмеялись над идиотизмом объяснения и стали думать, чем бы заняться еще.
– А куда и зачем? – спросила я у девчонок.
– Здрас-сти! Каждый месяц – медосмотр, – напомнила Юля. Она, видимо, позабыла, что в первую мою поездку до медосмотра я просто «не дожила».
Мы быстро приняли душ и оделись. В местной поликлинике собрался, кажется, весь таун. Народу было, – человек сто пятьдесят! Всем нам нужно было пройти гинеколога, сдать флюорографию и кровь на СПИД. Вся процедура заняла в общей сложности часа три.
Через неделю по тауну прогремела новость, что троих филиппинок и одну русскую отправили домой с сифилисом и еще одну филиппинку с ВИЧ инфекцией.
Вообще-то такое встречалось здесь нечасто. Американцы, как только приезжают, – сразу же проходят медосмотр. Нам же, девчонкам, без справки о том, что СПИДа в крови не обнаружено даже визу в Корею не дадут. Так что откуда занесло сюда сифилис, а уж тем более СПИД – представить сложно. Может, от корейцев каким-то ветром надуло?!
Мы, хотя и не сомневались, что ничем такимне болеем, справки получали с облегчением. Если кто-то хоть раз сдавал кровь на ВИЧ-инфекцию, то прекрасно знает: вот вроде и неоткуда ему взяться, а все равно – страшно: мало ли что…
Однажды нас со Светкой позвали на «пати» («вечеринку» то бишь, если по-русски). Причем не на одну, а сразу на три. Майкла поставили на ночное дежурство, так что Светка после работы была свободна, – вот мы и решили погулять.
Едва дождавшись окончания работы и приняв душ, мы побежали на ближайшую «пати».
В крохотной двухкомнатной квартирке народу набилось, – человек тридцать! Народ сидел – кто где: на полу, на креслах, на столах. Кое-кто даже лежал на полу в туалете.
Не успели мы зайти, как нам налили по стакану какой-то кокосовой бурды. Мы выпили, немного расслабились и стали знакомиться с теми, кто был еще в состоянии это сделать. Обменявшись номерами с потенциальными клиентами, решили идти на следующую тусовку. Было часа три ночи.
Мы шли по дорожке к следующему дому, когда на горизонте появилась Ленка.
– Паприка, а ты откуда такая красивая? – спросила я у изрядно выпившей «коллеги».
Ленка развернулась, чтобы показать, откуда она шла, но не устояла и упала на землю, прямо лицом вниз. К сожалению, подхватить ее мы не успели. Тут из-за угла выскочил какой-то американец:
– Ой! Как же она так!? Я отведу ее домой, вы не волнуйтесь, – пробормотал он и взвалил Паприку на плечо.
Мы ее осмотрели: чудо, но лицо осталось «в живых».
– Ну, надо же, – протянула я задумчиво, – была б трезвая, все лицо бы разворотила. А пьяным – хоть бы что!
– Эй, ты хоть знаешь, куда нести? – решила уточнить Светка у незнакомца.
– Да, знаю, в «Стерео», – с готовностью ответил он.
– Ладно, иди тогда, – мы проводили его взглядом, и, убедившись, что Паприку несут в нужном направлении, пошли дальше.
Не буду больше утомлять вас описанием нашего дальнейшего гуляния той ночью, так как ничего интересного там, в общем-то, не происходило. Скажу только, что мы успели побывать на всех трех «пати» и время провели отлично. На работе мы почти не пили, так что иногда «проветриться» подобным образом было нам даже полезно.
Домой мы пришли только в девять утра и сразу завалились спать.
Как-то в один из скучных будних дней, когда военная база была закрыта в связи с учениями, и американцев не выпускали, мы со Светкой, не зная чем занять себя после работы, решили отправиться в гости к девчонкам из «Ориенталя». Танька с Мирандой (той самой, из-за опоздания которой в аэропорт меня чуть было не упекли в злополучный «Ориенталь»; кстати, на самом деле «Миранда» по паспорту была обычной Машей, но ей это имя действительно казалось неблагозвучным, вот она и «сменила» его на другое) с большим аппетитом уминали лапшу. В квартире у них стоял какой-то странный непередаваемый запах.
– У вас что, скунс сдох? – поморщилась я. – Чем так воняет?
– Это нам «мама» мешок кимчи и ящик лапши притащила. Будете? – предложили они.
– Будем, – согласились мы со Светкой и присоединились к трапезе.
Дома у нас у самих была и лапша, и кимчи, но на халяву, как водится, и уксус слаще.
К тому времени мы уже почти привыкли к корейской кухне и ее специфическому запаху. В большинстве случаев их блюда жутко воняли, но на вкус оказывалась вполне даже ничего.
После еды мы отвалились от так называемого стола: деревянный круг на четырех ножках, высотой по пятнадцать сантиметров. Сидеть за ним можно было только на полу.
– Я поняла, для чего у корейцев такие столики маленькие, – пробормотала я, отвалившись от стола пузом кверху.
– И для чего же? – заинтересовалась Света.
– А дабы не надо было лишний раз шевелиться, чтобы от стола отойти, когда объешься. Сразу на пол лечь можно. Для удобства переваривания всего съеденного и выпитого, – периодически икая от обжорства, ответила я.
Мы дружно посмеялись над идиотизмом объяснения и стали думать, чем бы заняться еще.