Рощин Валерий. Двадцатый - расчет окончен

   Муж с женою – по виду, сдержанным манерам и редким репли­кам – англичане, неторопливо прогуливались вдоль набережной, лю­буясь местными достопримечательностями. Повернули вправо – в приле­гающую улочку; мужчина поднял фото­аппарат, сделал очеред­ной снимок (те­перь его внимание привлек фонтан); надменно усмех­нулся молодым итальянцам, стоявшим по колено в воде – посреди камен­ного водоем­чика. Что-то сказал суп­руге, пока­зывая на бортик фон­тана; та по­слушно сделала несколько шажков, встала на фоне скульп­турной группы, повернулась, обна­жила круп­ные зубы в за­ученной улыбке. Муж снова поднял фотока­меру… И, нажав на кнопку, по­морщился – как раз в этот ответствен­ный момент пози­рующую жену загородили двое крепких мужчин, проходящих мимо. Снимок не удался.
   Супруги продолжили осмотр города…
   А вот и виале ди Трастевере – главная улица богемного квартала – гордость Рима, неизменно привлекающая толпы туристов со всего света. Здесь действительно есть на что посмотреть, чем по­любо­ваться: мост Гарибальди, статуя поэта Джузеппе Белли, средне­веко­вая башня Торре дельи Ангвиллара. И неисчислимое множество мага­зинчиков, салонов; кафе и ресторанчиков, источавших неповто­римые ароматы итальянской кухни.
   Англичанин без перерыва щелкал навороченной цифровой каме­рой; довольно кивал, просматривая на мизерном экране сделанный снимок; искал очеред­ной интересный объект. И каждый раз с удивле­нием натыкался взгля­дом на тех двух мужчин, что помешали запечат­леть жену у фонтана.
   Удивительно, но маршрут прогулки этих итальянцев с точностью совпа­дал с маршрутом четы из Великобритании. К тому же двигались они с той же неторопливостью, хотя ничего по дороге не снимали; го­ло­вами вращали не реже других туристов, однако интерес проявляли не к памятникам архитектуры, а скорее к стройным ножкам встреч­ных деву­шек…
   Да, пожалуй, они были типичными итальянцами. Оба темно­во­лосы, немного смуглы, с прямыми римскими носами; неповтори­мая мимика, сопровождала почти каждую фразу их негромкого диалога. И обязательная для Италии не­брежность: простень­кие матерча­тые туфли, меш­коватые свет­лые брюки, помятые сорочки кремовых от­тенков. Правда, лишь один из двоих для чего-то повязал на шею гал­стук – верно, рожден был на Сицилии, где римская жара воспринима­лась вполне комфортной прохладой.
   По мере продвижения вглубь квартала Трастевере, народу вокруг прибавлялось, отовсюду слышалась непонятная речь на различных языках, мелодичные итальянские песни. Супруги направлялись в сто­рону моста Субличио, красовавшегося не­подалеку от Порта Портезе, но в этой толчее постоянно приходилось замедлять движение и лави­ровать между стоявшими или плывущими навстречу группами тури­стов…
   И опять впереди частенько маячили спины тех же двух итальян­цев. Англичанин уже пару раз ловил на себе настороженные взгляды одного из них – того, что был покрепче и с цветастым галстуком на шее. От подозрительного взгляда становилось не по себе: не приведи господь, по­думают какую-нибудь глупость!..
   Но всерьез раздражаться или пенять на странное совпадение не приходилось – Рим одаривал все новыми и новыми впе­чатлениями. Да и шедшие впереди мужчины, похоже, не праздно сло­нялись по итальянской столице, а имели определенную цель.
   И верно, невзирая на неторопливость походки, они поочередно погляды­вали на часы и строго выдерживали направление. У четы англичан так же был четкий план: худощавая леди вела своего су­жен­ного на знаменитый «блошиный» ры­нок. Именно там, по расска­зам ее подруг, успевших побывать в Италии, продавали на­стоящие римские витражи и прочие чудесные вещицы, сделанные умелыми руками ме­стных мастеров. Цены на рынке были существенно ниже, чем в мага­зинах и салонах, но ассортимент товара радовал богатым разнооб­ра­зием.
   Однако следовало поторапливаться – «блошиный» рынок откры­вался ни свет, ни заря, но и прекращал работу рано – в час дня. По­тому вре­мени на непредвиденные задержки не оставалось.
   Заканчивается седьмой квартал виале ди Трастевере. Теперь, если верить путеводителю, следовало свернуть влево…
   Супруги завертели головами. Где-то здесь должны начинаться прилавки… Да, все верно! Сбоку, сквозь ужасную толчею народа мелькнул один лоток, другой, третий… Показались матерчатые на­весы, защи­щавшие продавцов и покупателей от палящего солнца.
   В разгар туристического сезона, начинавшегося в начале мая, Рим всегда напоминал муравей­ник, а на отрезке от главной улицы квартала до Порте Портезе было просто не протолкнуться. Работая локтями и бедрами, леди порхала от одного прилавка, к другому; муж старался не отставать, ибо, потерявши друг друга, пришлось бы долго объясняться по мо­бильникам и договари­ваться о встрече у ка­кого-ни­будь заметного ориентира.
   Внезапно англичанин снова увидел двух знакомых итальянцев. На смуглых лицах появились темные очки; оба молча и сосредото­ченно двигались к центру рынка. Подданный Великобритании хотел отвер­нуться и шагнуть в сторону, дабы опять не заметил плечистый парень. Но что-то неуловимо стран­ное за­ставило остановиться, за­быть о надоевших итальянцах и спешившей за покупками суп­руге. Замерли и два странных мужчины, всматриваясь вперед…
   Навстречу по плотной людской массе неслась волна нервозной сумятицы. Кажется, кто-то, расталкивая толпу, бежал по торговым рядам.
   Здоровяк в бежевой рубашке и цвета­стом галстуке мгновенно за­прыгнул на высокий бордюр и, бросая по­верх людской массы насто­роженные взгляды, пытался вникнуть в суть происходящего…
   Англичанин на всякий случай посторонился – подошел ближе к тому прилавку, где надолго застряла жена. И вдруг заметил та­кое же волнение и сзади – в самом начале рыночного ряда…
   А потом произошло и вовсе необъяснимое. Обозревавший ок­ругу крепкий парень взволнованно зашарил пальцами по груди, спрыгнул с бор­дюра…
   Второй с побледневшим лицом что-то тихо произнес.
   Не отвечая, широкоплечий выдернул из галстука заколку с блес­нувшей длинной иглой и, не раздумывая, всадил ее в бедро своего приятеля. Тот при­глушено вскрикнул, осел, повалился на выложен­ный узорча­той плит­кой тротуар. В тот же миг крепыш пригнулся, рванул в на­правлении прилавков и моментально затерялся среди по­купателей. При этом никто вокруг, кроме мявшегося в сторонке анг­личанина, мимо­летного происшествия не заметил. Лишь когда рука итальянца, пона­чалу сжимавшая грудь возле сердца, безжизненно упала, две жен­щины, кудахча на неведомом языке, озабоченно скло­нились над ним…
   Вскоре из толпы одновременно вынырнуло не­сколько мужчин; двое присели у неподвижно лежащего человека, ос­тальные кинулись искать сбежав­шего. Постепенно вокруг собирался любопытный на­род…
   – Что там случилось, дорогой? – обернулась супруга.
   Мягко взяв ее под руку, осмотрительный англичанин зашептал:
   – Ничего серьезного, дорогая – местная полиция ловит каких-то преступников. Но нам будет лучше придти сюда завтра. Пойдем. Давно пора подкрепиться, и мы еще собирались попасть на площадь Санта Мария, а потом прогу­ляться до галереи древнего искусства в палаццо Корсини. Сдается мне, что это не­далеко…
   Леди вздохнула, капризно пожала костлявыми плечиками и по­виновалась.
   Спустя минуту супружеская чета пробиралась в обратном на­правлении – к виале ди Трастевере. День по-прежнему радовал сол­нечной безвет­ренной погодой. Сейчас предстоит ланч в ка­ком-нибудь приличном ресторане, а потом можно будет продолжить неспешную прогулку по прекрасному Риму.
   Навстречу, сигналя и распугивая народ, медленно прокатили три легковых автомобиля с тонированными стеклами и синими мигал­ками на крышах. Это в последний раз напомнило англичанину о не­приятном инциденте на рынке. Он опять вспомнил, как один из по­доспевших мужчин пощупал шею лежащего на тротуаре итальянца; как, подняв мгновенно помрачневшее лицо, что-то сказал стоявшему рядом по­жилому человеку; как тот в сердцах закричал – вероятно, крепко вы­ругался. И смешно при этом всплеснул руками…
   «А-а!.. Вечно в этой суматошной Италии полиция воюет с ма­фией, – подумал ту­рист и навел объектив цифровой камеры на от­крывшийся взору величественный собор. – То ли дело в нашей ста­рой, доброй Англии – тишина, традиции, уют… Футбольные фанаты и те безобразничают на стадионах, дерутся, поджигают автомо­били и бьют витрины строго по расписанию – после матчей своих любимых клубов».

Глава первая

    Ставропольский край. 26 августа
   Оставался час до отбоя. Самое спокойное, уютное время в жизни любого армейского подразделения. Тяжелый день позади; по казарме вяло мотается последний из командной своры и нетерпеливо погля­дывает на часы, отсчитывая минуты до конца свой каторги; впереди целая прорва сна и отдыха…
   Закинув руки за голову, Дорохов лежал на кровати. В отсеке из­редка появлялся сосед – сибиряк. То ли латал, то ли гладил форму в бытовой комнате. На его тумбочке не смолкал крохотный радиопри­емник: новости, рек­лама, одни и те же бездарные хиты…
   Внезапно очнувшись от размышлений, Артур попросил:
   – Дружище, сделай погромче.
   Бывший омоновец покрутил ручки настроек. Из маленького ди­намика полились знакомые звуки. Пел любимый исполнитель Доро­хова – Павел Кашин. Взгляд затуманился воспоминаниями и сам со­бой перемес­тился на пустовавшую, аккуратно застеленную кровать погибшего друга…

 
Подожди стрелять по блюдцам,
Все мечты в одну сольются,
Мы ее тогда – одним веслом…
 

   Сашка стоял перед глазами, словно живой. Одна картинка сменя­лась другой: будни в небольшом гарнизоне; выхваченные мгновения из бесчисленных команди­ровок: горы, леса; ночные скрытные пере­ходы, засады, боевые операции… Даже Ось­кин голос всплывал из за­кутков подсознания явственным и чистый, без дурацкого заика­ния…
   В какой-то миг промелькнуло сожаление о том, что отказался от Сашкиного предложения бежать вместе. Прекрасно знал необуздан­ное сумасбродство това­рища, но не верил в затею, в его реши­мость. Или не сумел увидеть, распо­знать отчаяния, доведшего друга до по­добного поступка.
   А ведь он звал его, уговаривал… Кто знает, возможно, все обер­нулось бы иначе: вдвоем изобрели бы что-нибудь менее риско­ванное, чем этот дурацкий, гибельный таран бетонной стены.
   И что же теперь?..
   Остался совершенно один. Перед неизвестностью, перед тем, что поджидало в туманном и скором будущем…

 
Дар любви от дара боли,
Отличает чувство воли,
И любовь под трепетным крылом…
 

   Покуда Оська находился рядом, проистекающая с ними ката­ва­сия, начиная от ареста за расстрел пассажиров УАЗа и до поселения в учебном Центре, не воспринималась мрачной и полной катастрофой.
   Почему? Кто знает… Пожалуй, ответить на этот вопрос Дорохов не сумел бы. То ли в силу молодости, а так же изрядного запаса оп­тимизма; то ли из-за ощущения ошибочности или надуманности их обвинения и возможности все попра­вить, изменить к лучшему. Те­перь же, пребывая в тоскливом одиночестве, почему-то все чаще при­ходилось задумываться над «необратимостью процесса», и це­лым ря­дом вытекающих из этой проклятой необратимости вопросов…

 
Свет берется из затменья,
Суть рождается в сомненьи,
Нужные слова – из тишины…
 

   – Чуть дольше трех недель еще мучиться… – донеслось откуда-то из­далека.
   – Что? – очнулся Дорохов.
   – Три недели, говорю, до выпуска осталось, – повторил сибиряк, копаясь в шкафу. – Надоело, спасу никакого нет. Маемся, батрачим тут, как зеки в тюряге…
   – Да… – вздохнув, согласился бывший капитан.
   – Скоро «покупатели» начнут приезжать.
   – Кто? Какие покупатели?..
   Омоновец бросил на постель какие-то вещи, уселся между них, устало вытер ладонями лицо…
   – Ну, эти… – неопределенно мотнул он крупной, как у теленка головой, – для кого мы тут и корячимся, учимся всякой хрени.
   Лицо Артура не выразило эмоций – вероятно, он не знал, что на это от­ветить. Однако сосед истолковал его молчание по-своему, про­должив объясне­ния:
   – Ты разве не видел, как приезжие мужики в гражданке на­блю­дали за последними занятиями группы, которая месяц назад закон­чила обучение?
   – Почему же, видел. Солидные, лощеные, молчаливые. Не иначе – полковники, да генералы…
   – Вот-вот… Через недельку-другую и за нами начнут приезжать та­кие же – выпуск-то, слава богу, не за горами.
   «Начнут, – мысленно подтвердил Дорохов, – для того нас сюда и согнали. Как быков перед корридой. С минимальными шансами уце­леть…»
   В отсек заглянул старшина – бывший майор спецназа.
   – Так… Хорошо… Вы у нас оба на месте, – пометил он что-то в блокнотике. – Через полчаса отбой, парни. – А, завидев выглаженную форму сиби­ряка, кивнул: – Готовишься?.. Правильно делаешь – я краем уха слы­шал, будто завтра уже первые гости в школу на­ведаться собира­ются.
   – Ну вот, и я о том же говорил! – оживился омоновец, встал и на­правился к шкафу заканчивать укладку вы­глаженных ве­щей.
   Артур же прикрыл глаза – думать ни о чем не хо­телось. Единст­венное, от чего он сейчас не отказался бы, так это от воз­можности по­слушать перед сном любимые композиции. Но песня Павла Кашина, случайно пойманная малень­ким приемником, увы, за­канчивалась…

 
Расставанья и свиданья,
В этом зале ожиданья,
В общем знаменателе равны…
 

* * *

   – Все вы прошли суровую школу десантных войск. Затем не один год слу­жили в различных подразделениях специального назначения, выпол­няя сложнейшие задачи. Каждому из здесь присутствующих довелось воевать…
   Два спаренных занятия в группе проводил сам начальник учеб­ного Центра. Заложив руки за спину, он вышагивал вдоль передней стены класса: от двери, до открытого настежь окна. Вышагивал, из­редка, за­думавшись, останавливался и говорил так, словно довери­тельно рас­сказывал о своей собственной жизни. Аудитория безмолв­ствовала, жадно ловя каждое слово – все понимали: близится выпуск и вот-вот должна приоткрыться тайна цели здешнего, интенсивного обучения. Любой из сидевших сейчас в классе страстно желал узнать: куда и для каких целей его готовят.
   – …Хотел бы внести некоторую ясность по поводу вашего пре­бывания в Центре, – прозвучали, наконец, долгожданные слова. – Только на первый взгляд несведущего человека может показаться, что к нам попадают все без разбора: военные преступники, неудачники или просто оступившиеся офицеры спецназа. На самом деле это не так. Прежде чем наш кадровый сотрудник предложит подпи­сать кон­тракт, он тщательно изучает данную кандидатуру. На стол перед ним ложится множество копий архивных документов: от школьных харак­теристик и аттестата, до секретных выписок из лич­ного дела и пол­ного послужного списка. Порой даже самый подготовленный спецна­зовец оказывается непригодным для работы в, так сказать… других жизненных условиях и экстремальных обстоятельствах…
   Начальник школы подменял заболевшего преподавателя. На за­нятиях в этом кабинете они заучивали методику, с помощью которой можно было с легкостью запомнить все транспортные артерии лю­бого крупного города: автодорожные магистрали, схемы метрополи­тена, железные дороги, трамвайные линии…
   – …По-сути, вы так и останетесь спецназовцами – дальнейшая работа будет сопряжена с теми же опасностями и каждодневным рис­ком. Но я бы уточнил: пройдя полный пятимесячный курс подготовки в нашем Цен­тре, вы станете специалистами куда более высокого уровня…
   Все это курсанты слышали не раз – многие преподаватели или инструкторы считали своим долгом напустить туману, выдав па­рочку загадочных фраз относительно их будущего. Но, кажется, сегодня се­довласый мужик, уважи­тельно называемый со­трудниками «Серым кардиналом», собирался сказать нечто большее. И все так же не­спешно прохаживаясь вдоль доски и двух квадратных проекторных экранов, тот действительно слегка приоткрыл завесу строжайшей секретности:
   – Вряд ли смогу перечислить полный спектр обязанностей, ожи­дающих вас за пределами нашего учебного заведения – род деятель­ности целиком зависит от профиля той организации, куда вы попа­дете. Всем нашим выпускникам в личном деле в графе «Занимаемая должность» делается запись: офицер (или сотрудник) по особым по­ручениям. Но под этим емким определением скрывается довольно широкий спектр возможностей. Кому-то из вас при­дется сопровож­дать в загранпоездках высо­копоставленных диплома­тов и чиновников – заниматься, образно го­воря, их охраной. Часть выпускников, ока­жется в неких полувоенных структурах и займется сбором оп­реде­ленной оперативно-тактической информации в различных напряжен­ных точках мира – там, где нет возможности ор­ганизовать постоянно действующую агентурную сеть. Некоторым бывшим спецназовцам предстоит приводить в исполнение так называе­мые «внесудебные приговоры» разного рода отщепенцам, вра­гам и предателям нашей Родины – не слишком приятная обязан­ность, но без таковой, увы, не обойтись. Ну, а наиболее достойные получат работу в весьма уважае­мых и солидных «кон­торах», таких как Внешнеполитическая разведка или ГРУ…
   Заканчивая затянувшееся вступительное слово к двухчасовым занятиям, генерал уселся за преподавательский стол, достал из кожа­ного футляра очки. Но прежде чем водрузить их на нос, окинул группу примолкших курсантов снисходительным взглядом и добавил:
   – Одно могу сказать с абсолютной уверенностью: от того, как пройдет ваше первое испытательное задание зависит очень и очень многое. В случае его успешного выполнения, выпускнику школы вос­станавливается офицерское звание и вычищается лич­ное дело. Таким образом, он получает возможность начать карьеру заново. Ну а после, по мере упрочения доверия к нему, неизменно возрастут и бонусы с так назы­ваемыми привилегиями. И кто знает, возможно, в недалеком будущем кто-то из вас навестит мой учебный Центр в совер­шенно ином ка­честве и чине. Чего я искренне желаю каждому сидящему в этой аудитории…
 
   – Расстояние от Хитроу до центра города?
   – Двадцать километров.
   – Неверно. Двадцать два, – поправил начальник школы. – Каким общественным транспортом следует добираться от Хитроу до Лон­дона?
   На одном из экранов светилась карта столицы Великобритании, изрядно захватывавшая пригород. Рядом с картой, вертя в огромных ручищах хрупкую указку, переми­нался с ноги на ногу сосед Доро­хова по отсеку – бывший омоновец.
   – Прямая линия метро с интервалом движения… – сибиряк зап­нулся, немного подумал и промямлил: – Пять минут… А так же авто­бусное сообщение.
   – На какие вокзалы приходят автобусы?
   – На вокзал… э-э… «Виктория», – с трудом вспомнил тот и на­долго за­молк, теребя от волнения прозрачную указку из орг­стекла.
   – Плохо, товарищ курсант, – изрек пожилой мужчина. – Второй автобусный маршрут имеет конечной станцией вокзал «Юстон», – и, обращаясь к старшине группы, добавил: – Запишите этого молодца на вечерний дополнительный кросс. Не может работать головой, пусть поработает ногами. И вообще, должен признать: группа подготовлена к сегодняшнему занятию крайне слабо. Проще всех вас отправить на­матывать километры… Садитесь на место.
   Понурив голову, сибиряк поплелся к своему столу.
   – Курсант Дорохов, – назвал следующую жертву начальник Цен­тра.
   Беззвучно вздохнув, Артур встал и, занял место у экрана.
   Вопрос не заставил себя ждать:
   – Какие еще вам известны аэропорты Лондона?
   – Ну… «Гэтвик», – ткнул он той же указкой южнее города.
   – Без «ну», пожалуйста. Расстояние? Какие обслуживает рейсы? Откуда и каким транспортом удобно добраться?
   – Сорок два километра… Рейсы, по-моему, чартерные. Доехать удобнее с вокзала «Виктория»…
   – Дальше.
   – Аэропорт… – Дорохов прищурился, всматриваясь в размытые контуры схемы, – «Сити»; десять километров восточнее города. Рейсо­вый автобус ходит от станции «Ливерпуль». Потом… этот… – он снова принялся читать расплывчатые названия: – «Лутон»; пятьде­сят кило­метров северо-западнее…
   – Пятьдесят три, – одарил отвечавшего строгим взглядом препо­даватель. – Дальше.
   – Доехать можно поездом или автобусом с вокзала… «Викто­рия».
   – Вы отвечаете крайне неуверенно, Дорохов. К тому же допус­каете неточности. По-моему, ваша травма давно зажила, и вы допу­щены врачом до тренировок. Не так ли?
   – Так точно.
   – В таком случае вы – очередной кандидат для участия в вечер­нем кроссе.
   Генерал тяжело поднялся из-за стола, с недовольным видом про­следовал вдоль первых столов. Остановившись против курсанта, с раздражением в голосе произнес:
   – А лучше сделаем так: если должным образом не закон­чите рас­сказ об аэропортах – вся группа строится после ужина на ав­тодроме и дружно бегает до отбоя. И контролировать проведение этого воспита­тельного мероприятия буду лично. Итак, слушаю…
   Артур кашлянул в кулак, перекинул указку в левую руку и, твердо ткнув ей в окраину столицы туманного Альбиона, без за­пинки выдал:
   – Современный, комфортабельный аэропорт «Стэнстед»; нахо­дится в сорока девяти километрах к северо-востоку. Каждые тридцать ми­нут до Ливерпульского вокзала ходит электропоезд; автобусы кур­си­руют до вокзала «Виктория». Время в пути – девяносто минут.
   – Хм… Уже лучше. Ладно, с аэропортами худо-бедно разобра­лись. Последний вопрос. Предупреждаю: не из легких. Если ответите пра­вильно и с той же четкостью – дам кроссу отбой.
   – А… вы амнистируете только меня или всю группу?
   Серый кардинал сызнова зыркнул на него поверх оправы и озву­чил условия:
   – Если ответишь блестяще, вся группа пойдет отдыхать. Уст­роит?
   – Не вопрос, – пожал тот плечами.
   Девятнадцать человек замерли, с тоскливой надеждой взирая на Дорохова…
   – Что ж, посмотрим… Итак. Вам назначена встреча на площади Пиккадилли у статуи ангела – так называемого Эроса. Площадь, при­легающий к ней квар­тал и его главная улица, как известно, привле­кает множество тури­стов, поэтому для кратковременной встречи ме­сто идеальное. Вы двигаетесь к площади пешком в юго-западном на­правлении по Shaft­esbary Avenue. На подходе к этому перекрестку, – руководитель Цен­тра по­дошел к экрану с картой Лондона и указал пальцем на одно из пересечений уличных магистралей, – вы опре­де­лили за со­бой слежку. Ваши действия, Дорохов?..
   Бывший капитан подумал несколько долгих секунд, рассматри­вая один из центральных районов левее Темзы и чуть выше зеленых парковых островов, и без тени сомнения в голосе озвучил:
   – Продолжаю движение в том же направлении.
   – До Wardour Street? – оживился экзаменатор.
   – Нет, эту улицу я пересекаю по подземному переходу.
   – Но почему? Если свернете влево на Wardour Street, то попа­дете в многолюдный квартал Чайна-таун…
   – В китайском квартале многолюдно, но европейскую внешность имеют лишь туристы; коренных лондонцев здесь не много – это объ­ясняли нам на позапрошлом занятии. К тому же, затеряться среди мелких лавочек и магазинов несколько сложнее, чем в крупных тор­говых заведениях.
   – Хм… И куда же вы в таком случае направитесь?
   – Вот сюда, – уверенно показал Артур на карту. – В квартале от Wardour Street находится одно из самых больших торговых предпри­ятий Лондона – «London Pavilion».
   – И что же?..
   – Он имеет более десятка выходов на четыре прилегающих улицы. Уйти от хвоста, если только в слежке не задействовано пол­сотни человек, большой сложности не составит.
   Седовласый генерал подозрительно покосился на курсанта, по-доброму усмехнулся, еще раз глянул на часы и, направляясь к двери, обронил:
   – Что ж, для начала неплохо. Старшина, группу на ужин и… в ка­зарму – отдыхать.

* * *

   Этот стенд располагался на стрельбище чуть дальше того, где группа осваивала стрельбу из статичных положений. Несмотря на простоватый вид, стенд зачастую приносил немало головной боли и расстройств тем, кто приходил упражняться к его прямоугольному сектору.
   Два больших деревянных щита, выкрашенных в темно-зеленый цвет, стояли в ряд на огневом рубеже, образуя между своими плоско­стями трехмет­ровый просвет. За щитами находилась зона стрельбы – узкая гаревая дорожка с препятствием, стоявшим перпендику­лярно просвету. Пре­пятствие было сменным – с различной высотой. Инст­руктор управлял метательной машинкой, спрятанной за низким бру­ствером метрах в десяти от просвета.
   От классической стендовой стрельбы здешние упражнения отли­чались тем, что вместо команды стрелка «Дай!», звучало громкое ин­структорское «Ап!». Следом из машинки под углом вверх и в одном из трех направлений вылетала мишень – стандартная тарелочка диа­метром один­надцать сантиметров. Курсант же, с приготовленным спортивным пистолетом, по этой команде выбегал из-за левого щита и прыгал че­рез препятствие, на ходу и во время прыжка производя выстрелы. На обнаружение летящей мишени, на прицеливание и на поражение отпускалось немногим более секунды. Чуть зазевался, промедлил, и сектор уже наглухо закрыт вторым щитом. Незачет – извольте повторить попытку…