Из микроавтобусов высыпало около пятнадцати человек в специальных касках и костюмах с надписью «ФБР» на бронежилетах и с автоматами в руках.
В дверь громко постучали с криками: «Открывайте, ФБР!» Самоуверенного охранника — двухметрового итальянца, открывшего дверь, сразу сшибли с ног.
Навстречу незваным гостям вышел Винсент Гровано — пожизненный консильери семьи Дженовезе в сопровождении еще двух охранников.
— Пожалуйста, ваш ордер на обыск или арест. Это частная собственность. Наши адвокаты…
Неожиданно его речь прервали автоматные очереди, и прошитое насквозь пулями мертвое тело вместе с изрешеченными телами двух охранников рухнули на пол.
Мнимая «группа захвата» рванулась дальше, расстреливая на ходу все живое, не проронив при этом ни слова.
Их натиск был настолько неожиданным, что многочисленные итальянцы, охранявшие особняк Дженовезе, не успели отреагировать и дать достойный отпор. Некоторые охранники, все же открывшие беспорядочную стрельбу и сумевшие ранить двух нападающих, были тут же расстреляны автоматными очередями.
Сразу при входе в особняк один из нападающих выхватил из чехла острый мачете и перерубил все телефонные кабели, но это было излишней мерой предосторожности. Кровавая бойня продолжалась буквально пару-тройку минут, и, убив дюжину людей, в том числе и женщин, находящихся в доме, несколько человек в черных масках ворвались в кабинет к старому дону.
Сидящий в кресле и читающий дневную прессу Фрэнки Дженовезе попытался было дотянуться до лежащего неподалеку от него на тумбочке кольта, но удар приклада по кисти, раздробив ему кость, лишил его этой возможности. Тут же в него уперлись дула четырех автоматов.
Не снимая маску с лица, один из нападающих с трудно скрываемым испанским акцентом злобно прорычал:
— Ну что, старый макаронник, не ждал гостей? Убивать мы тебя не собираемся. Сам скоро сдохнешь. И молись, чтобы от старости. Слушай меня внимательно. Если похищенный вами мистер Тарасюк не будет в течение трех дней освобожден, мы начнем валить членов твоей семьи, включая женщин и детей. Мы утопим вас в крови. Считай, что сегодня было только предупреждение. Ты понял, что я сказал? — Человек в черной маске наклонился к Дженовезе и посмотрел ему в глаза.
Ответом стал смачный плевок, который старый дон снайперски произвел прямо в левый глаз, смотрящий на него в упор из прорези маски.
На это последовал удар прикладом в челюсть, и старик Дженовезе потерял сознание.
Семья Тины
Гибель воров
В дверь громко постучали с криками: «Открывайте, ФБР!» Самоуверенного охранника — двухметрового итальянца, открывшего дверь, сразу сшибли с ног.
Навстречу незваным гостям вышел Винсент Гровано — пожизненный консильери семьи Дженовезе в сопровождении еще двух охранников.
— Пожалуйста, ваш ордер на обыск или арест. Это частная собственность. Наши адвокаты…
Неожиданно его речь прервали автоматные очереди, и прошитое насквозь пулями мертвое тело вместе с изрешеченными телами двух охранников рухнули на пол.
Мнимая «группа захвата» рванулась дальше, расстреливая на ходу все живое, не проронив при этом ни слова.
Их натиск был настолько неожиданным, что многочисленные итальянцы, охранявшие особняк Дженовезе, не успели отреагировать и дать достойный отпор. Некоторые охранники, все же открывшие беспорядочную стрельбу и сумевшие ранить двух нападающих, были тут же расстреляны автоматными очередями.
Сразу при входе в особняк один из нападающих выхватил из чехла острый мачете и перерубил все телефонные кабели, но это было излишней мерой предосторожности. Кровавая бойня продолжалась буквально пару-тройку минут, и, убив дюжину людей, в том числе и женщин, находящихся в доме, несколько человек в черных масках ворвались в кабинет к старому дону.
Сидящий в кресле и читающий дневную прессу Фрэнки Дженовезе попытался было дотянуться до лежащего неподалеку от него на тумбочке кольта, но удар приклада по кисти, раздробив ему кость, лишил его этой возможности. Тут же в него уперлись дула четырех автоматов.
Не снимая маску с лица, один из нападающих с трудно скрываемым испанским акцентом злобно прорычал:
— Ну что, старый макаронник, не ждал гостей? Убивать мы тебя не собираемся. Сам скоро сдохнешь. И молись, чтобы от старости. Слушай меня внимательно. Если похищенный вами мистер Тарасюк не будет в течение трех дней освобожден, мы начнем валить членов твоей семьи, включая женщин и детей. Мы утопим вас в крови. Считай, что сегодня было только предупреждение. Ты понял, что я сказал? — Человек в черной маске наклонился к Дженовезе и посмотрел ему в глаза.
Ответом стал смачный плевок, который старый дон снайперски произвел прямо в левый глаз, смотрящий на него в упор из прорези маски.
На это последовал удар прикладом в челюсть, и старик Дженовезе потерял сознание.
Семья Тины
Прибыв в Нью-Йорк, а это было за два дня до событий на Пятой авеню, Феликс встретился с российскими ворами и своими товарищами и подробно поведал им об удачной операции в Сицилии, проведенной без сучка и задоринки.
Интуитивно Феликс понимал, что если в жизненной закономерности что-то сработало как слаженный механизм, то это событие непременно компенсируют какие-то сложности, какие-то проблемы. Он как будто предчувствовал грядущие мрачные события и передряги.
Тарасюка решили перевезти специальным грузовым самолетом на один из островов в Атлантическом океане и только оттуда этапировать на грузовом судне к берегам Флориды. Чтобы не терять время, Евгения Валерьяновича собирались допросить уже на судне. Но допрос не дал никаких результатов.
Изворотливый, как змея, и хитрый, как все хохлы (ведь говорят, когда хохол родился, еврей заплакал), господин Тарасюк отвечал на задаваемые вопросы охотно, но настолько ловко, что конкретное нахождение финансовых средств оставалось неизвестным. Он настолько путал все сведения, действия и фамилии, что основной допрос решили отложить до прибытия в США.
Пока удалось лишь выяснить, что огромные финансы были переправлены им в Колумбию и Венесуэлу для финансирования какого-то сногсшибательного проекта. Но как ни пытались докопаться до сути этого проекта, все попытки потерпели фиаско. То ли Тарасюк о нем ничего подробно не знал, то ли так умело скрывал сведения, что ни битьем, ни катаньем информацию у него выудить не удалось.
Но удалось узнать, что мистер Тарасюк сотрудничал с одним из крупнейших наркобаронов Колумбии Диего Наварро, с каким-то таинственным его партнером, коего Тарасюк никогда в глаза не видел, а также с представителями китайской «Триады».
До прибытия Тарасюка во Флориду оставалось не менее четырех дней, и время у российской братвы было совершенно свободно. А пока воры встречались со своими собратьями, проживающими в США, совместно разбирали наболевшие проблемы. Остальные коротали время в ресторанах, клубах и казино.
Подумав, чем бы занять свой досуг в эти свободные дни, Феликс сразу вспомнил о Тине. Почему бы не смотаться в Лос-Анджелес и не навестить эту очаровательную девушку?
Из отеля «Веллингтон» он набрал номер ее телефона, разумно взятый им до их ночной феерии еще в такси. После непродолжительных гудков трубку подняла сама Тина.
— Алло. Я вас слушаю.
— Это очаровательная принцесса Тина?
— Да. А кто ее спрашивает?
— Это из бюро доставок. Вы заказывали солнышко на завтрашний день?
— О-о-о! — изумленно и радостно провозгласила девушка на другом конце трубки. — Неужели это сам русский волшебник?!
— Именно. К вашим услугам.
— Позвольте вас спросить: где вы так долго пропадали?
— Ну вы же понимаете, милая леди, сколько у меня забот. Нужно было остановить тайфун у западного побережья Японии, предотвратить землетрясение в северных провинциях Индии и высушить наводнение в Боливии. В общем, как говорят у нас в России, — забот полон рот.
— Своеобразная поговорка.
— Она нелепо звучит по-английски, а по-русски это рифма.
— Но все-таки, когда высокочтимый волшебник после столь долгих трудов осчастливит своим прибытием Северную Америку, если, конечно, звонит из Соединенных Штатов?
— Я звоню из Нью-Йорка и прибыл на эту бренную землю вчера. И сразу мои стремления и чаяния, милая принцесса, были только о вас.
— Но почему же тогда, уважаемый маг и чародей, вы до сих пор в Нью-Йорке, а не у меня в Лос-Анджелесе? Будьте так любезны и перенесите свое колдовское тело на западное побережье.
— В мгновение ока не гарантирую, но семнадцатичасовым рейсом из аэропорта Кеннеди я могу стартовать.
— Ну тогда в чем проблемы? Я с нетерпением жду и встречаю вышеуказанный рейс в аэропорту. О'кей?
— О'кей!
Тина встретила Феликса в аэропорту на небольшом спортивном кабриолете ярко-желтого цвета. Она очаровательно выглядела, ее стройную, сногсшибательную фигурку обтягивали модные джинсы и симпатичный оранжевый топ. В красивых глазах светилась неподдельная радость.
— Прекрасно выглядите, леди, — любуясь ею, провозгласил Феликс. — Как дела?
— Замечательно. Только, честно говоря, немного скучала по тебе. Я подумала, что ты исчез из моей жизни так же внезапно, как и появился.
— Ну что ты. Я же написал в записке, что появлюсь, а волшебники всегда держат свое слово.
— Теперь я это вижу.
— Что нового в твоей жизни?
— В моей? Да ничего особенного. Только папа с мамой приехали.
— Да, да, ты рассказывала, что они работают в Бразилии.
— Да, именно. Они работают недалеко от города Форталеза. Там у них какой-то научно-исследовательский институт. Мама по профессии физик, а папа знаменитый в прошлом математик. В свое время сделал крупное математическое открытие — такого уровня, что ему могли бы дать Нобелевскую премию.
— А почему не дали?
— Разве ты не знаешь, что математиков не награждают Нобелевской премией?
— Нет. А почему?
— Рассказывают, что жена Нобеля сбежала от него с каким-то математиком, и господин Нобель в завещании о своей премии сделал специальный пункт о том, что математики не должны ее получать.
— Любопытно. Я этого не знал. Вот видишь, оказывается, и волшебники не все знают. Но ведь волшебники не боги.
— Кстати, я обещала отцу, что познакомлю тебя с ним.
— А это необходимо?
— Конечно необходимо, я ведь ему обещала. Он сам меня об этом просил.
— Неужели? Интересно, с какого такого случая?
— Я рассказала ему, что ты спас меня.
— Да?
— Я рассказала ему, что ты спас меня от здоровенных негодяев, пристававших ко мне, и раскидал их, как киногерой.
— Надеюсь, это все, что ты ему рассказала? — Феликс вопросительно посмотрел на Тину.
— Ну конечно, — смущенно улыбнулась девушка.
— И на этом спасибо.
— Едем ко мне домой?
— А что же мне остается делать — ты ведь обещала.
— Тогда вперед.
Машина подкатила к уже знакомому Феликсу дому. Девушка постучала в дверь, и через некоторое время ее открыли. Их встречала мать Тины. Это была красивая сорокалетняя женщина, чрезвычайно похожая на Наоми Кэмпбелл. Она приветливо поздоровалась с Феликсом и провела его в гостиную, где представила молодого человека отцу Тины.
Отец Тины, крупного телосложения пуэрториканец с богатой седеющей шевелюрой, усами и бородкой, был примерно лет на пятнадцать старше матери. Он познакомился с Феликсом и долго тряс его руку.
— Рад нашему знакомству, молодой человек. Вас зовут Феликс?
— Да. Меня зовут Феликс, — вежливо улыбнулся молодой человек.
— А меня Эрнесто Гонсалес, — представился отец Тины.
— Очень приятно.
— Присаживайтесь. Джин, виски, ром? У меня есть отличный ямайский ром. Предлагаю его отведать.
— Не откажусь.
— Вам со льдом?
— Да, пожалуйста.
Мистер Гонсалес из красивой бутылки разлил по бокалам ямайский ром. Его супруга поставила перед ними вазу со льдом и ушла с Тиной в столовую накрывать стол.
— Я слышал, вы заступились за мою дочь? — спросил Гонсалес.
— Да так, пустяки.
— Ну что вы, Тина была совсем иного мнения. Я чрезвычайно благодарен вам за этот поступок. Считайте, я у вас в долгу.
— Так должен был поступить любой уважающий себя мужчина.
— Не скажите. Сейчас столько подонков, столько трусов. Мне Тина говорила, что вы из России? — с любопытством посмотрел он на Феликса.
— Да, из Москвы.
— А здесь, в Соединенных Штатах, какими судьбами?
— Да так, некоторые коммерческие вопросы.
— Если не секрет, какой у вас бизнес?
— Финансовый, — не вдаваясь в подробности, ответил Феликс и отпил глоток ямайского рома. Ром и правда был превосходным. Отец Тины не обманул.
— Работаете с банковскими структурами? — вновь поинтересовался отец Тины.
— Да, в определенном смысле.
— Это хорошо.
— А вы, как я знаю, научный работник?
— Да. Работаю в Южной Америке. Различные изыскания в области квантовой физики. Вообще, по профессии я математик.
— Я знаю, Тина рассказывала мне.
— А вы, Феликс, любите математику?
— Если честно, не очень. Предпочитаю гуманитарные науки.
— Но ведь вы работаете в финансовом бизнесе.
— Тем не менее.
— А вы любите шахматы?
— Да, шахматы — интересная игра.
— Тогда, может быть, сыграем партию, пока дамы накрывают на стол?
— Я не против, — согласился Феликс.
Отец Тины поставил на журнальный столик шахматную доску, и они вместе расставили фигуры.
Феликс хорошо играл в шахматы. Не каждый профессионал мог похвастаться, что выиграет у него. Но в отце Тины буквально через несколько минут он почувствовал чрезвычайно сильного противника.
Эрнесто Гонсалес выстраивал хитрые комбинации, и, сражаясь с ним, Феликсу приходилось несладко. Он тоже был не лыком шит и пытался мужественно противостоять своему сопернику.
— А вы, Феликс, достойный противник, — теряя ладью, произнес отец Тины, но тут же через несколько ходов «съел» слона Феликса. — Честно говоря, мне мало кто мог противостоять в этой игре. Вы меня удивляете, молодой человек.
Феликс, ободренный похвалой, произвел ловкую рокировку. Он все больше сознавал, что его соперником оказался маститый гроссмейстер.
Прошло еще несколько минут, и Феликс осознал, что проигрывает. Гонсалес периодически объявлял ему «шах», и Феликсу все труднее было перемещать короля с места на место. Ферзь был им потерян, шансы на победу казались ничтожными, а если сказать откровенно — просто нереальными.
В это время в гостиную вошла Тина и объявила:
— Папа. Феликс. Мама приглашает вас к столу.
После приглашения дочери Эрнесто Гонсалес посмотрел на Феликса и деликатно предложил:
— Ну что, молодой человек, некрасиво заставлять дам долго ждать. Вы достойный противник, и я предлагаю ничью. Вы согласны?
— Разумеется, но все же ситуация похожа на мое поражение.
— Игра, как и жизнь, бывает изменчива, даже в последний миг ситуация может измениться. Так что прошу к столу.
Когда все четверо собрались за столом, отец Тины произнес традиционную молитву «Благодарность Господу Богу за ниспосланную пищу» и поднял бокал с калифорнийским вином:
— Я хочу произнести тост за нашего русского гостя. Феликс, мы рады что вы повстречались на пути нашей дочери и помогли ей в тяжелую минуту. Вы всегда можете рассчитывать на нашу семью. Дай бог вам здоровья, счастья и удачи, а также вашим родным и близким.
Застолье проходило в доброжелательной атмосфере. Феликсу нравились эти милые люди, он же, по-видимому, нравился им. Проведя два часа в дружеской беседе и отведав все блюда, замечательно приготовленные матерью Тины, молодые люди вежливо попрощались и укатили в западный Голливуд — центр ночной жизни Лос-Анджелеса.
Полночи они провели в модных клубах. Посетили клуб «Рокси», где проходят концерты рок-музыки, но так как Феликс любил слушать рок только по настроению, они перебрались в джаз-клуб «Нуклеус нюанс», что на Мелроуз-авеню. Но и там пробыли недолго. Они побывали еще в нескольких классических ночных клубах и в два часа ночи подъехали к дому Тины.
Девушка предложила Феликсу переночевать в комнате для гостей. На что Феликс тактично ответил, что ему сподручней переночевать в коттедже на Беверли-Хиллз, любезно предоставленном его друзьями.
Они договорились встретиться в одиннадцать утра и поехать на Палм-Спрингс, который находится в двух часах езды к востоку от Лос-Анджелеса и является курортным раем высшего общества на краю пустыни.
Интуитивно Феликс понимал, что если в жизненной закономерности что-то сработало как слаженный механизм, то это событие непременно компенсируют какие-то сложности, какие-то проблемы. Он как будто предчувствовал грядущие мрачные события и передряги.
Тарасюка решили перевезти специальным грузовым самолетом на один из островов в Атлантическом океане и только оттуда этапировать на грузовом судне к берегам Флориды. Чтобы не терять время, Евгения Валерьяновича собирались допросить уже на судне. Но допрос не дал никаких результатов.
Изворотливый, как змея, и хитрый, как все хохлы (ведь говорят, когда хохол родился, еврей заплакал), господин Тарасюк отвечал на задаваемые вопросы охотно, но настолько ловко, что конкретное нахождение финансовых средств оставалось неизвестным. Он настолько путал все сведения, действия и фамилии, что основной допрос решили отложить до прибытия в США.
Пока удалось лишь выяснить, что огромные финансы были переправлены им в Колумбию и Венесуэлу для финансирования какого-то сногсшибательного проекта. Но как ни пытались докопаться до сути этого проекта, все попытки потерпели фиаско. То ли Тарасюк о нем ничего подробно не знал, то ли так умело скрывал сведения, что ни битьем, ни катаньем информацию у него выудить не удалось.
Но удалось узнать, что мистер Тарасюк сотрудничал с одним из крупнейших наркобаронов Колумбии Диего Наварро, с каким-то таинственным его партнером, коего Тарасюк никогда в глаза не видел, а также с представителями китайской «Триады».
До прибытия Тарасюка во Флориду оставалось не менее четырех дней, и время у российской братвы было совершенно свободно. А пока воры встречались со своими собратьями, проживающими в США, совместно разбирали наболевшие проблемы. Остальные коротали время в ресторанах, клубах и казино.
Подумав, чем бы занять свой досуг в эти свободные дни, Феликс сразу вспомнил о Тине. Почему бы не смотаться в Лос-Анджелес и не навестить эту очаровательную девушку?
Из отеля «Веллингтон» он набрал номер ее телефона, разумно взятый им до их ночной феерии еще в такси. После непродолжительных гудков трубку подняла сама Тина.
— Алло. Я вас слушаю.
— Это очаровательная принцесса Тина?
— Да. А кто ее спрашивает?
— Это из бюро доставок. Вы заказывали солнышко на завтрашний день?
— О-о-о! — изумленно и радостно провозгласила девушка на другом конце трубки. — Неужели это сам русский волшебник?!
— Именно. К вашим услугам.
— Позвольте вас спросить: где вы так долго пропадали?
— Ну вы же понимаете, милая леди, сколько у меня забот. Нужно было остановить тайфун у западного побережья Японии, предотвратить землетрясение в северных провинциях Индии и высушить наводнение в Боливии. В общем, как говорят у нас в России, — забот полон рот.
— Своеобразная поговорка.
— Она нелепо звучит по-английски, а по-русски это рифма.
— Но все-таки, когда высокочтимый волшебник после столь долгих трудов осчастливит своим прибытием Северную Америку, если, конечно, звонит из Соединенных Штатов?
— Я звоню из Нью-Йорка и прибыл на эту бренную землю вчера. И сразу мои стремления и чаяния, милая принцесса, были только о вас.
— Но почему же тогда, уважаемый маг и чародей, вы до сих пор в Нью-Йорке, а не у меня в Лос-Анджелесе? Будьте так любезны и перенесите свое колдовское тело на западное побережье.
— В мгновение ока не гарантирую, но семнадцатичасовым рейсом из аэропорта Кеннеди я могу стартовать.
— Ну тогда в чем проблемы? Я с нетерпением жду и встречаю вышеуказанный рейс в аэропорту. О'кей?
— О'кей!
Тина встретила Феликса в аэропорту на небольшом спортивном кабриолете ярко-желтого цвета. Она очаровательно выглядела, ее стройную, сногсшибательную фигурку обтягивали модные джинсы и симпатичный оранжевый топ. В красивых глазах светилась неподдельная радость.
— Прекрасно выглядите, леди, — любуясь ею, провозгласил Феликс. — Как дела?
— Замечательно. Только, честно говоря, немного скучала по тебе. Я подумала, что ты исчез из моей жизни так же внезапно, как и появился.
— Ну что ты. Я же написал в записке, что появлюсь, а волшебники всегда держат свое слово.
— Теперь я это вижу.
— Что нового в твоей жизни?
— В моей? Да ничего особенного. Только папа с мамой приехали.
— Да, да, ты рассказывала, что они работают в Бразилии.
— Да, именно. Они работают недалеко от города Форталеза. Там у них какой-то научно-исследовательский институт. Мама по профессии физик, а папа знаменитый в прошлом математик. В свое время сделал крупное математическое открытие — такого уровня, что ему могли бы дать Нобелевскую премию.
— А почему не дали?
— Разве ты не знаешь, что математиков не награждают Нобелевской премией?
— Нет. А почему?
— Рассказывают, что жена Нобеля сбежала от него с каким-то математиком, и господин Нобель в завещании о своей премии сделал специальный пункт о том, что математики не должны ее получать.
— Любопытно. Я этого не знал. Вот видишь, оказывается, и волшебники не все знают. Но ведь волшебники не боги.
— Кстати, я обещала отцу, что познакомлю тебя с ним.
— А это необходимо?
— Конечно необходимо, я ведь ему обещала. Он сам меня об этом просил.
— Неужели? Интересно, с какого такого случая?
— Я рассказала ему, что ты спас меня.
— Да?
— Я рассказала ему, что ты спас меня от здоровенных негодяев, пристававших ко мне, и раскидал их, как киногерой.
— Надеюсь, это все, что ты ему рассказала? — Феликс вопросительно посмотрел на Тину.
— Ну конечно, — смущенно улыбнулась девушка.
— И на этом спасибо.
— Едем ко мне домой?
— А что же мне остается делать — ты ведь обещала.
— Тогда вперед.
Машина подкатила к уже знакомому Феликсу дому. Девушка постучала в дверь, и через некоторое время ее открыли. Их встречала мать Тины. Это была красивая сорокалетняя женщина, чрезвычайно похожая на Наоми Кэмпбелл. Она приветливо поздоровалась с Феликсом и провела его в гостиную, где представила молодого человека отцу Тины.
Отец Тины, крупного телосложения пуэрториканец с богатой седеющей шевелюрой, усами и бородкой, был примерно лет на пятнадцать старше матери. Он познакомился с Феликсом и долго тряс его руку.
— Рад нашему знакомству, молодой человек. Вас зовут Феликс?
— Да. Меня зовут Феликс, — вежливо улыбнулся молодой человек.
— А меня Эрнесто Гонсалес, — представился отец Тины.
— Очень приятно.
— Присаживайтесь. Джин, виски, ром? У меня есть отличный ямайский ром. Предлагаю его отведать.
— Не откажусь.
— Вам со льдом?
— Да, пожалуйста.
Мистер Гонсалес из красивой бутылки разлил по бокалам ямайский ром. Его супруга поставила перед ними вазу со льдом и ушла с Тиной в столовую накрывать стол.
— Я слышал, вы заступились за мою дочь? — спросил Гонсалес.
— Да так, пустяки.
— Ну что вы, Тина была совсем иного мнения. Я чрезвычайно благодарен вам за этот поступок. Считайте, я у вас в долгу.
— Так должен был поступить любой уважающий себя мужчина.
— Не скажите. Сейчас столько подонков, столько трусов. Мне Тина говорила, что вы из России? — с любопытством посмотрел он на Феликса.
— Да, из Москвы.
— А здесь, в Соединенных Штатах, какими судьбами?
— Да так, некоторые коммерческие вопросы.
— Если не секрет, какой у вас бизнес?
— Финансовый, — не вдаваясь в подробности, ответил Феликс и отпил глоток ямайского рома. Ром и правда был превосходным. Отец Тины не обманул.
— Работаете с банковскими структурами? — вновь поинтересовался отец Тины.
— Да, в определенном смысле.
— Это хорошо.
— А вы, как я знаю, научный работник?
— Да. Работаю в Южной Америке. Различные изыскания в области квантовой физики. Вообще, по профессии я математик.
— Я знаю, Тина рассказывала мне.
— А вы, Феликс, любите математику?
— Если честно, не очень. Предпочитаю гуманитарные науки.
— Но ведь вы работаете в финансовом бизнесе.
— Тем не менее.
— А вы любите шахматы?
— Да, шахматы — интересная игра.
— Тогда, может быть, сыграем партию, пока дамы накрывают на стол?
— Я не против, — согласился Феликс.
Отец Тины поставил на журнальный столик шахматную доску, и они вместе расставили фигуры.
Феликс хорошо играл в шахматы. Не каждый профессионал мог похвастаться, что выиграет у него. Но в отце Тины буквально через несколько минут он почувствовал чрезвычайно сильного противника.
Эрнесто Гонсалес выстраивал хитрые комбинации, и, сражаясь с ним, Феликсу приходилось несладко. Он тоже был не лыком шит и пытался мужественно противостоять своему сопернику.
— А вы, Феликс, достойный противник, — теряя ладью, произнес отец Тины, но тут же через несколько ходов «съел» слона Феликса. — Честно говоря, мне мало кто мог противостоять в этой игре. Вы меня удивляете, молодой человек.
Феликс, ободренный похвалой, произвел ловкую рокировку. Он все больше сознавал, что его соперником оказался маститый гроссмейстер.
Прошло еще несколько минут, и Феликс осознал, что проигрывает. Гонсалес периодически объявлял ему «шах», и Феликсу все труднее было перемещать короля с места на место. Ферзь был им потерян, шансы на победу казались ничтожными, а если сказать откровенно — просто нереальными.
В это время в гостиную вошла Тина и объявила:
— Папа. Феликс. Мама приглашает вас к столу.
После приглашения дочери Эрнесто Гонсалес посмотрел на Феликса и деликатно предложил:
— Ну что, молодой человек, некрасиво заставлять дам долго ждать. Вы достойный противник, и я предлагаю ничью. Вы согласны?
— Разумеется, но все же ситуация похожа на мое поражение.
— Игра, как и жизнь, бывает изменчива, даже в последний миг ситуация может измениться. Так что прошу к столу.
Когда все четверо собрались за столом, отец Тины произнес традиционную молитву «Благодарность Господу Богу за ниспосланную пищу» и поднял бокал с калифорнийским вином:
— Я хочу произнести тост за нашего русского гостя. Феликс, мы рады что вы повстречались на пути нашей дочери и помогли ей в тяжелую минуту. Вы всегда можете рассчитывать на нашу семью. Дай бог вам здоровья, счастья и удачи, а также вашим родным и близким.
Застолье проходило в доброжелательной атмосфере. Феликсу нравились эти милые люди, он же, по-видимому, нравился им. Проведя два часа в дружеской беседе и отведав все блюда, замечательно приготовленные матерью Тины, молодые люди вежливо попрощались и укатили в западный Голливуд — центр ночной жизни Лос-Анджелеса.
Полночи они провели в модных клубах. Посетили клуб «Рокси», где проходят концерты рок-музыки, но так как Феликс любил слушать рок только по настроению, они перебрались в джаз-клуб «Нуклеус нюанс», что на Мелроуз-авеню. Но и там пробыли недолго. Они побывали еще в нескольких классических ночных клубах и в два часа ночи подъехали к дому Тины.
Девушка предложила Феликсу переночевать в комнате для гостей. На что Феликс тактично ответил, что ему сподручней переночевать в коттедже на Беверли-Хиллз, любезно предоставленном его друзьями.
Они договорились встретиться в одиннадцать утра и поехать на Палм-Спрингс, который находится в двух часах езды к востоку от Лос-Анджелеса и является курортным раем высшего общества на краю пустыни.
Гибель воров
Комиссар нью-йоркской полиции с самого утра находился в плохом настроении. Все было не так. Каждый поступающий к нему на стол рапорт или отчет носил негативный характер.
Он ходил по кабинету, меряя его шагами вдоль и поперек, от окна к письменному столу, от стола к несгораемому сейфу и обратно. Благо кабинет просторный и для его упражнений в ходьбе было истинное раздолье. Мягкий ковролин, покрывающий пол, приглушал шаги, и если бы вместо ковролина был паркет, то тишину кабинета помимо тиканья старинных часов нарушал бы стук каблуков комиссара.
Подойдя к селектору внутренней связи, Фред Морроу нажал кнопку, связывающую его с секретаршей. Из селектора послышался услужливый женский голос:
— Слушаю вас, сэр.
— Бетти, пригласите ко мне в кабинет капитана Джефферсона и моего помощника лейтенанта Клэйтона.
— Слушаюсь, сэр.
— И вот что еще, Бетти. Свяжитесь, пожалуйста, со специальным агентом Пирсоном и попросите его по возможности срочно подъехать ко мне.
— Он только недавно был здесь, в управлении, сэр.
— Тогда найдите и пригласите его ко мне.
— Слушаюсь, сэр.
Селектор замолчал. Комиссар закурил очередную сигарету.
«Что-то я зачастил в последнее время. Курю одну за другой. Наверное, нервы сдают. Видно, старею», — размышлял Фред Морроу, глубоко затягиваясь и с наслаждением выпуская дым.
Через пятнадцать минут за длинным столом комиссара сидели все приглашенные секретаршей лица.
Свою речь Фред Морроу начал с общего обзора криминальной ситуации в городе. Рассмотрев некоторые факты и назвав несколько цифр, он перешел к более конкретному, ради которого вызвал всех присутствующих в свой кабинет.
— Помимо всего того, что произошло за последнее время в нашем городе, я бы сказал, за последние три-четыре месяца, вчера случилось и вовсе из ряда вон выходящее происшествие. Девять человек убиты в доме главы крупнейшего итальянского клана Фрэнки Дженовезе, среди них две женщины. Убили всех, кто был в доме, кроме самого старика. Фрэнки Дженовезе под надежной охраной находится сейчас в госпитале Кони-Айленд. Он сильно не пострадал: у него переломана кисть и сильный ушиб челюсти. Отвечать на вопросы следователя Дженовезе отказывается. Упертый старик. Слова из него не вытянешь.
— Разумеется, сэр, — вставил лейтенант Клэйтон. — Старик ведь придерживается старых традиций, а в «Коза ностра» одним из самых главных законов считается «омерто» — молчание или смерть. Хоть это и древний закон, но и старик тоже древний, так что вряд ли он что-нибудь скажет, сэр.
— Вообще-то, лейтенант, я себя не тешу такой надеждой, и тем не менее подобного масштаба массовое убийство повышает кривую преступности в нашем городе до неимоверных высот. И что больше всего настораживает — за последние три месяца это третье происшествие. Сначала расстрел русских возле отеля «Хилтон», затем убийство китайцев в Чайнатауне, а теперь и расправа с «Коза ностра». Самое любопытное в этих случаях то, что нападения были совершены на преступных лидеров. Я думаю, что это неспроста. Интуиция подсказывает мне, что все три кровавые расправы взаимосвязаны. И, начиная с расстрела у отеля «Хилтон», я бы хотел задать вопрос именно вам, агент Пирсон. Что слышно о русских?
Агент ФБР не стал сразу отвечать на вопрос комиссара. Он сделал долгую паузу и переспросил:
— Вы спрашиваете у меня, комиссар, что слышно о русских?
— Да, именно.
— Вам сообщить о положении на сегодняшний день, или вы хотите услышать что-то конкретное?
— Вы прекрасно понимаете, агент Пирсон, что меня интересует. И коль мы сейчас работаем вместе, по распоряжению вышестоящих руководителей, я очень надеюсь на ваш опыт и активную помощь.
Агент ФБР прекрасно понимал, какую информацию хочет от него услышать комиссар, а поэтому сразу перешел к делу.
— На самом деле, у русских наблюдается большое оживление. Эти люди совершенно непредсказуемы, но я научился с ними работать, и у меня есть качественная сеть информаторов. Я не могу подробно сообщить о том, какие события назревают. Не потому, что не хочу, а потому, что нет еще достоверной информации, есть только предположение. Но могу сказать с уверенностью, что грядет какой-то серьезный конфликт, и наверняка русские примут в нем участие, а этот народ чрезвычайно специфичен и опасен. Они достаточно сильны, закалены в лишениях, до безрассудства отчаянны и идут к своей цели напролом. В их действиях зачастую отсутствуют логика и здравый смысл. У русских совершенно иной менталитет и очень мощная преступная организация. Или, как окрестили мы ее в нашем отделе, — «Русский синдикат».
— «Русский синдикат»? — переспросил Фред Морроу.
— Именно «Русский синдикат», — повторил Фокс Пирсон. — И этот синдикат силен и безжалостен к врагам.
— Что-то вы о них, агент, уж очень высокого мнения.
— Я знаю, о чем говорю. Я работаю с ними больше пятнадцати лет.
— Хорошо, — согласился комиссар. — Но что конкретно вы можете сообщить о том, что происходит сейчас?
— Конкретно? — задумался Пирсон. — Я не хочу блуждать в предположениях и высказывать свои догадки, но одной информацией я все же с вами поделюсь… — Спецагент сделал паузу.
— Какой информацией? — прервал паузу комиссар.
— В данный момент несколько русских проживают в отеле «Веллингтон». Причем большинство из них являются серьезными авторитетами в криминальном мире России. Я связывался со своими коллегами из Москвы, и мне преподнесли эту информацию из засекреченных источников ФСБ. Хорошо, когда есть добрые связи, — самодовольно улыбнулся Пирсон. — Так вот, я предполагаю, и не без оснований, что эти люди каким-то образом связаны с интересующими нас событиями. Но у нас на них ничего нет, и поэтому без причины тревожить их нет смысла.
— Но это как сказать, — почесал переносицу комиссар Морроу. — Я надеюсь, их хоть держат под контролем?
— Да. За отелем ведут наблюдение двое агентов.
— А что вы думаете обо всем этом, капитан Джефферсон? — поинтересовался Фред Морроу у начальника отдела по борьбе с наркотиками.
— Я пока еще точно не знаю, насколько эти события взаимосвязаны с тем, что находится в моей компетенции, — медленно произнес Джефферсон. — Но если что-то станет известно, я сразу доложу вам.
— А чем занимаются сейчас эти русские мафиози? — вновь поинтересовался комиссар у агента ФБР.
— Они ведут себя довольно тихо и закон не нарушают. Собираются в ресторане «Националь», но чаще в ресторане «Тройка» на Берген бульваре.
— Если не ошибаюсь, номер триста семьдесят восемь, — уточнил комиссар.
— Да. Вечера многие из них проводят именно там.
Гия Черный и Леван Седой прилетели из знойного Майами в Нью-Йорк. Вместе с Дато Сухумским и Арамом они ужинали в излюбленном ресторане «Тройка».
— Ну ты, брат Гия, отлично загорел на жарком солнце Майами. Совсем как негр стал. Теперь я понимаю, почему тебе дали погоняло Черный, — смеялся Дато над своим земляком. — Я вижу, вы с Леваном немало на песочке понежились, пока мы здесь, в Нью-Йорке, с братвой зависаем.
— Да на хрена мне это солнце, брат, — отозвался Леван. — Вы тут так или иначе в движении, а мы во Флориде не при делах. Мы же сюда не кайфовать приехали, а делюгу конкретную решать. Сначала Кирпич к вам из Майами выехал, а теперь и мы посчитали нужным в деле общем поучаствовать.
— Точно Леван говорит, — вступил в разговор Черный. — Он мне уже вторую неделю цинкует, что время впустую тратим. Вот и решили к вам перекинуться. Нашим парнягам, там, на Майами, и без нас неплохо. Резвятся вовсю, краль тискают.
— Да нет, братья-воры, — возразил ему Арам. — Честно говоря, и мы здесь пока не при делах. Ждем у моря погоды. Баклуши бьем. Ну что поделать, с наскока такую делюгу не замутишь. Нужно ждать и ждем.
— А где сейчас Бес? — поинтересовался Гия.
— Да он вместе с Кольком Шальным у Васи Зайца на Брайтоне, в карты режутся. В «Арбате».
— В каком «Арбате»? — удивленно спросил Леван.
— Кабак такой. Русский. Выходцы из России открыли.
— А-а-а… А то я думаю, названия кабаков как в Москве, считай, что из России не выезжали. Прям как на родине.
— Э-э, биджо! Твоя же родина Грузия! — рассмеялся Арам.
— Вот ты злой армянин. Для нас, воров, родина там, где мы живем. Ведь мы, воры, по сути интернациональны.
— Ты у нас еще и интернационалист? — продолжал подшучивать над кентом Арам.
— Слышь, тормозни, братуха.
— Я шучу, Гия. Правильно ты все говоришь. У воров нет национальности. Все равны. Вор и есть вор, а значит, мне брат.
— А я уж чуть было не оскорбился, — улыбнулся Гия.
— Да ладно вам, шутники, — вошел в разговор Дато Сухумский. — Может, рванем в «Арбат»? Навестим братву.
— Не стоит, — возразил ему Арам. — Бес цинканул, что они сами сюда часикам к девяти подтянутся. Сейчас восемь, так что дергаться туда-сюда.
Был понедельник, и ресторан закрыли для посетителей, в зал кроме «законников» никого не пускали. Именно поэтому вошедшие в верхней одежде три человека выглядели по крайней мере странно. Характерная внешность выдавала в них латиносов. Когда они направились в сторону воров, Арам, заметивший это, сразу воскликнул:
— Воры! Шухер!
Но было уже поздно. Достав из-под полы длинных курток по короткоствольному автомату, они открыли по ворам, сидевшим за столиком, огонь. Гия и Леван сразу были прошиты короткими очередями.
Арам резко бросился в сторону Дато Сухумского и повалил его на пол. «У-у, падлы! И почему я сегодня с собой волыну не взял?!» — пронеслось в голове у Арама. Он быстрым движением извлек из кармана выкидной нож, открыл его и, приподнявшись, умело метнул в нападавшего.
Нож просвистел в воздухе и метко вонзился в горло одного из латиносов, войдя в него по самую рукоять. Но двое других нападавших в тот же миг открыли беспорядочный огонь по Араму. Отчаянный вор упал, изрешеченный пулями.
Выпустив еще несколько очередей в лежащих на полу «законников», двое нападавших бросили своего мертвого товарища и выбежали из зала.
Хозяин ресторана, старый прожженный еврей, выходец из России, был опытный малый и не стал первым делом вызывать полицию.
«Ничего, можно помедлить с этим. Если что, за нерасторопность отмажусь чем-нибудь, придумаю какую-либо вескую причину. А вот урки — люди серьезные, с ними лучше не играть, — трезво размышлял пожилой хозяин ресторана. — Звякну я лучше близким этих „законников“. Пусть сами решение принимают. А в полицию я и позже позвонить смогу. Так сказать, сообщить о происшествии».
Сделав нужный звонок, пожилой еврей услышал в ответ, что Паша Бес и его товарищи уже подъезжают к ресторану.
В ресторане Бес, Шальной, Заяц и Симон увидели кровавое зрелище. Взяв себя в руки, они выслушали заикавшегося от страха официанта, его сбивчивый рассказ о том, что произошло.
В это время Симон ощупал пульс у расстрелянных товарищей. Когда он наклонился к Дато Сухумскому, ему показалось, что у него едва пробивается пульс.
— Братва! Датошка вроде жив.
— Быть не может, брат. Секи, он весь в крови, — удивленно взглянул на него Вася Заяц.
Он ходил по кабинету, меряя его шагами вдоль и поперек, от окна к письменному столу, от стола к несгораемому сейфу и обратно. Благо кабинет просторный и для его упражнений в ходьбе было истинное раздолье. Мягкий ковролин, покрывающий пол, приглушал шаги, и если бы вместо ковролина был паркет, то тишину кабинета помимо тиканья старинных часов нарушал бы стук каблуков комиссара.
Подойдя к селектору внутренней связи, Фред Морроу нажал кнопку, связывающую его с секретаршей. Из селектора послышался услужливый женский голос:
— Слушаю вас, сэр.
— Бетти, пригласите ко мне в кабинет капитана Джефферсона и моего помощника лейтенанта Клэйтона.
— Слушаюсь, сэр.
— И вот что еще, Бетти. Свяжитесь, пожалуйста, со специальным агентом Пирсоном и попросите его по возможности срочно подъехать ко мне.
— Он только недавно был здесь, в управлении, сэр.
— Тогда найдите и пригласите его ко мне.
— Слушаюсь, сэр.
Селектор замолчал. Комиссар закурил очередную сигарету.
«Что-то я зачастил в последнее время. Курю одну за другой. Наверное, нервы сдают. Видно, старею», — размышлял Фред Морроу, глубоко затягиваясь и с наслаждением выпуская дым.
Через пятнадцать минут за длинным столом комиссара сидели все приглашенные секретаршей лица.
Свою речь Фред Морроу начал с общего обзора криминальной ситуации в городе. Рассмотрев некоторые факты и назвав несколько цифр, он перешел к более конкретному, ради которого вызвал всех присутствующих в свой кабинет.
— Помимо всего того, что произошло за последнее время в нашем городе, я бы сказал, за последние три-четыре месяца, вчера случилось и вовсе из ряда вон выходящее происшествие. Девять человек убиты в доме главы крупнейшего итальянского клана Фрэнки Дженовезе, среди них две женщины. Убили всех, кто был в доме, кроме самого старика. Фрэнки Дженовезе под надежной охраной находится сейчас в госпитале Кони-Айленд. Он сильно не пострадал: у него переломана кисть и сильный ушиб челюсти. Отвечать на вопросы следователя Дженовезе отказывается. Упертый старик. Слова из него не вытянешь.
— Разумеется, сэр, — вставил лейтенант Клэйтон. — Старик ведь придерживается старых традиций, а в «Коза ностра» одним из самых главных законов считается «омерто» — молчание или смерть. Хоть это и древний закон, но и старик тоже древний, так что вряд ли он что-нибудь скажет, сэр.
— Вообще-то, лейтенант, я себя не тешу такой надеждой, и тем не менее подобного масштаба массовое убийство повышает кривую преступности в нашем городе до неимоверных высот. И что больше всего настораживает — за последние три месяца это третье происшествие. Сначала расстрел русских возле отеля «Хилтон», затем убийство китайцев в Чайнатауне, а теперь и расправа с «Коза ностра». Самое любопытное в этих случаях то, что нападения были совершены на преступных лидеров. Я думаю, что это неспроста. Интуиция подсказывает мне, что все три кровавые расправы взаимосвязаны. И, начиная с расстрела у отеля «Хилтон», я бы хотел задать вопрос именно вам, агент Пирсон. Что слышно о русских?
Агент ФБР не стал сразу отвечать на вопрос комиссара. Он сделал долгую паузу и переспросил:
— Вы спрашиваете у меня, комиссар, что слышно о русских?
— Да, именно.
— Вам сообщить о положении на сегодняшний день, или вы хотите услышать что-то конкретное?
— Вы прекрасно понимаете, агент Пирсон, что меня интересует. И коль мы сейчас работаем вместе, по распоряжению вышестоящих руководителей, я очень надеюсь на ваш опыт и активную помощь.
Агент ФБР прекрасно понимал, какую информацию хочет от него услышать комиссар, а поэтому сразу перешел к делу.
— На самом деле, у русских наблюдается большое оживление. Эти люди совершенно непредсказуемы, но я научился с ними работать, и у меня есть качественная сеть информаторов. Я не могу подробно сообщить о том, какие события назревают. Не потому, что не хочу, а потому, что нет еще достоверной информации, есть только предположение. Но могу сказать с уверенностью, что грядет какой-то серьезный конфликт, и наверняка русские примут в нем участие, а этот народ чрезвычайно специфичен и опасен. Они достаточно сильны, закалены в лишениях, до безрассудства отчаянны и идут к своей цели напролом. В их действиях зачастую отсутствуют логика и здравый смысл. У русских совершенно иной менталитет и очень мощная преступная организация. Или, как окрестили мы ее в нашем отделе, — «Русский синдикат».
— «Русский синдикат»? — переспросил Фред Морроу.
— Именно «Русский синдикат», — повторил Фокс Пирсон. — И этот синдикат силен и безжалостен к врагам.
— Что-то вы о них, агент, уж очень высокого мнения.
— Я знаю, о чем говорю. Я работаю с ними больше пятнадцати лет.
— Хорошо, — согласился комиссар. — Но что конкретно вы можете сообщить о том, что происходит сейчас?
— Конкретно? — задумался Пирсон. — Я не хочу блуждать в предположениях и высказывать свои догадки, но одной информацией я все же с вами поделюсь… — Спецагент сделал паузу.
— Какой информацией? — прервал паузу комиссар.
— В данный момент несколько русских проживают в отеле «Веллингтон». Причем большинство из них являются серьезными авторитетами в криминальном мире России. Я связывался со своими коллегами из Москвы, и мне преподнесли эту информацию из засекреченных источников ФСБ. Хорошо, когда есть добрые связи, — самодовольно улыбнулся Пирсон. — Так вот, я предполагаю, и не без оснований, что эти люди каким-то образом связаны с интересующими нас событиями. Но у нас на них ничего нет, и поэтому без причины тревожить их нет смысла.
— Но это как сказать, — почесал переносицу комиссар Морроу. — Я надеюсь, их хоть держат под контролем?
— Да. За отелем ведут наблюдение двое агентов.
— А что вы думаете обо всем этом, капитан Джефферсон? — поинтересовался Фред Морроу у начальника отдела по борьбе с наркотиками.
— Я пока еще точно не знаю, насколько эти события взаимосвязаны с тем, что находится в моей компетенции, — медленно произнес Джефферсон. — Но если что-то станет известно, я сразу доложу вам.
— А чем занимаются сейчас эти русские мафиози? — вновь поинтересовался комиссар у агента ФБР.
— Они ведут себя довольно тихо и закон не нарушают. Собираются в ресторане «Националь», но чаще в ресторане «Тройка» на Берген бульваре.
— Если не ошибаюсь, номер триста семьдесят восемь, — уточнил комиссар.
— Да. Вечера многие из них проводят именно там.
Гия Черный и Леван Седой прилетели из знойного Майами в Нью-Йорк. Вместе с Дато Сухумским и Арамом они ужинали в излюбленном ресторане «Тройка».
— Ну ты, брат Гия, отлично загорел на жарком солнце Майами. Совсем как негр стал. Теперь я понимаю, почему тебе дали погоняло Черный, — смеялся Дато над своим земляком. — Я вижу, вы с Леваном немало на песочке понежились, пока мы здесь, в Нью-Йорке, с братвой зависаем.
— Да на хрена мне это солнце, брат, — отозвался Леван. — Вы тут так или иначе в движении, а мы во Флориде не при делах. Мы же сюда не кайфовать приехали, а делюгу конкретную решать. Сначала Кирпич к вам из Майами выехал, а теперь и мы посчитали нужным в деле общем поучаствовать.
— Точно Леван говорит, — вступил в разговор Черный. — Он мне уже вторую неделю цинкует, что время впустую тратим. Вот и решили к вам перекинуться. Нашим парнягам, там, на Майами, и без нас неплохо. Резвятся вовсю, краль тискают.
— Да нет, братья-воры, — возразил ему Арам. — Честно говоря, и мы здесь пока не при делах. Ждем у моря погоды. Баклуши бьем. Ну что поделать, с наскока такую делюгу не замутишь. Нужно ждать и ждем.
— А где сейчас Бес? — поинтересовался Гия.
— Да он вместе с Кольком Шальным у Васи Зайца на Брайтоне, в карты режутся. В «Арбате».
— В каком «Арбате»? — удивленно спросил Леван.
— Кабак такой. Русский. Выходцы из России открыли.
— А-а-а… А то я думаю, названия кабаков как в Москве, считай, что из России не выезжали. Прям как на родине.
— Э-э, биджо! Твоя же родина Грузия! — рассмеялся Арам.
— Вот ты злой армянин. Для нас, воров, родина там, где мы живем. Ведь мы, воры, по сути интернациональны.
— Ты у нас еще и интернационалист? — продолжал подшучивать над кентом Арам.
— Слышь, тормозни, братуха.
— Я шучу, Гия. Правильно ты все говоришь. У воров нет национальности. Все равны. Вор и есть вор, а значит, мне брат.
— А я уж чуть было не оскорбился, — улыбнулся Гия.
— Да ладно вам, шутники, — вошел в разговор Дато Сухумский. — Может, рванем в «Арбат»? Навестим братву.
— Не стоит, — возразил ему Арам. — Бес цинканул, что они сами сюда часикам к девяти подтянутся. Сейчас восемь, так что дергаться туда-сюда.
Был понедельник, и ресторан закрыли для посетителей, в зал кроме «законников» никого не пускали. Именно поэтому вошедшие в верхней одежде три человека выглядели по крайней мере странно. Характерная внешность выдавала в них латиносов. Когда они направились в сторону воров, Арам, заметивший это, сразу воскликнул:
— Воры! Шухер!
Но было уже поздно. Достав из-под полы длинных курток по короткоствольному автомату, они открыли по ворам, сидевшим за столиком, огонь. Гия и Леван сразу были прошиты короткими очередями.
Арам резко бросился в сторону Дато Сухумского и повалил его на пол. «У-у, падлы! И почему я сегодня с собой волыну не взял?!» — пронеслось в голове у Арама. Он быстрым движением извлек из кармана выкидной нож, открыл его и, приподнявшись, умело метнул в нападавшего.
Нож просвистел в воздухе и метко вонзился в горло одного из латиносов, войдя в него по самую рукоять. Но двое других нападавших в тот же миг открыли беспорядочный огонь по Араму. Отчаянный вор упал, изрешеченный пулями.
Выпустив еще несколько очередей в лежащих на полу «законников», двое нападавших бросили своего мертвого товарища и выбежали из зала.
Хозяин ресторана, старый прожженный еврей, выходец из России, был опытный малый и не стал первым делом вызывать полицию.
«Ничего, можно помедлить с этим. Если что, за нерасторопность отмажусь чем-нибудь, придумаю какую-либо вескую причину. А вот урки — люди серьезные, с ними лучше не играть, — трезво размышлял пожилой хозяин ресторана. — Звякну я лучше близким этих „законников“. Пусть сами решение принимают. А в полицию я и позже позвонить смогу. Так сказать, сообщить о происшествии».
Сделав нужный звонок, пожилой еврей услышал в ответ, что Паша Бес и его товарищи уже подъезжают к ресторану.
В ресторане Бес, Шальной, Заяц и Симон увидели кровавое зрелище. Взяв себя в руки, они выслушали заикавшегося от страха официанта, его сбивчивый рассказ о том, что произошло.
В это время Симон ощупал пульс у расстрелянных товарищей. Когда он наклонился к Дато Сухумскому, ему показалось, что у него едва пробивается пульс.
— Братва! Датошка вроде жив.
— Быть не может, брат. Секи, он весь в крови, — удивленно взглянул на него Вася Заяц.