Роулинг Джоан. Гарри Поттер и Огненная чаша (Гарри Поттер - 4)

   - Ну что, пойдём возьмём прорицательские бумажки? - спросил Гарри.
   - А куда деваться, - простонал Рон.
   Они поднялись в спальню за книгами и картами и обнаружили там Невилля. Он сидел один на кровати и читал книгу. Он выглядел хоть и не вполне нормально, но всё-таки гораздо спокойнее. Глаза у него сильно покраснели.
   - Ты как, Невилль? - спросил Гарри.
   - Я? Да ничего, - ответил Невилль. - Нормально, спасибо. Вот, читаю книжку, которую мне дал профессор Хмури...
   Он показал книжку: "Отличительные свойства волшебных водных растений Средиземноморья".
   - Оказывается, профессор Спаржелла сказала профессору Хмури, что у меня способности к гербологии, - поделился Невилль. В его голосе еле заметно прозвучала гордость, что случалось очень редко. - Он подумал, что мне это будет интересно.
   Как тактично Хмури сумел подбодрить Невилля, подумал Гарри, беднягу так редко хвалят за успехи в учёбе. Профессор Люпин поступил бы так же.
   Гарри с Роном отнесли в общую гостиную "Растуманивание будущего", нашли столик и уселись за предсказания. Когда прошёл час, оказалось, что они очень мало в этом преуспели, хотя стол был завален бумажками, испещрёнными вычислениями и загадочными символами, а мозг Гарри затуманился так, словно в него накачали дыма от камина профессора Трелани.
   - Я просто представления не имею, что вся эта ерунда может значить, пробормотал он, тупо взирая на длинный ряд цифр.
   - Знаешь, - волосы у Рона стояли дыбом, потому что от отчаяния он без конца запускал в них пальцы, - по-моему, нам придётся проявить прорицательскую фантазию.
   - Что? То есть, всё сочинить?
   - Угу, - Рон смёл со стола скомканные листки пергамента, обмакнул перо в чернила и начал писать.
   - В следующий понедельник, - говорил он одновременно, - есть вероятность развития респираторного заболевания из-за неудачного взаимного расположения Марса и Юпитера. - Он поднял глаза на Гарри: - Ты ж её знаешь, натолкай как можно больше всяких горестей, и она умрёт от счастья.
   - Точно, - обрадовался Гарри. Он сделал мячик из своих черновиков и запустил его поверх голов весело болтающих первоклашек в камин. - Так-с... в понедельник мне угрожает опасность... м-м-м... ожога.
   - И верно, - мрачно подтвердил Рон, - в понедельник мы снова увидимся с драклами. Дальше... во вторник я... э-м-м-м...
   - Потеряешь дорогую сердцу вещь, - подсказал Гарри, пролистывавший "Растуманивание будущего" на предмет интересных идей.
   - Отлично, - Рон записал. - Из-за... хм... Меркурия. А тебе... почему бы тебе не получить удар в спину от кого-то, кого ты считал своим другом?
   - Ага... здорово... - промычал Гарри, записывая, - потому что... Венера войдёт в двенадцатый дом.
   - А в среду мне, кажется, не повезёт в драке.
   - Э-эй! Это я хотел угодить в драку! Хотя ладно, я проиграю пари.
   - Точно, ты будешь держать пари на мою победу в драке...
   Они продолжали в том же духе (предсказания становились всё трагичнее) ещё целый час. Гостиная постепенно пустела, народ расходился спать. К мальчикам подошёл Косолапсус. Он легко вспрыгнул в пустое кресло и уставился на Гарри с таким выражением, какое было бы у Гермионы, если бы она знала, что они несерьёзно отнеслись к выполнению домашнего задания.
   Обегая взглядом комнату и стараясь придумать несчастье, которого с ними ещё не было, Гарри заметил у противоположной стены Фреда с Джорджем. С перьями в руках, они склонились голова к голове над листом пергамента. Близнецам не было свойственно тихо сидеть в уголке над занятиями; они любили находиться в центре событий, шуметь и вообще всячески привлекать к себе внимание. Однако, в том, как они склонились над своим пергаментом, крылось что-то особенное, секретное, и Гарри сразу вспомнилось, как они сидели рядышком и что-то писали в Пристанище. Тогда это оказался бланк заказа "Удиивтельных ультрафокусов Уэсли", но на этот раз это было что-то другое, иначе они обязательно позвали бы Ли Джордана. Гарри задумался: а не имеет ли это отношения к подаче заявок на участие в Тремудром Турнире?
   Пока Гарри наблюдал за близнецами, он видел, как Джордж покачал головой, а Фред вычеркнул что-то и сказал тихим, но тем не менее слышным в опустевшей комнате голосом: "Нет... получится, как будто мы его обвиняем. Надо действовать осторожно..."
   Затем Джордж повернул голову и заметил, что Гарри на него смотрит. Гарри улыбнулся и поспешно вернулся к своим предсказаниям - ему не хотелось, чтобы Джордж подумал, будто он подслушивает. Вскоре после этого близнецы скатали пергамент, пожелали всем спокойной ночи и ушли спать.
   Прошло примерно десять минут со времени их ухода, когда открылась дыра за портретом и в общую гостиную влезла Гермиона с пачкой пергаментных листов в одной руке и коробкой с грохочущим содержимым в другой. Косолапсус выгнул спину и заурчал.
   - Привет, - сказала Гермиона, - только что закончила!
   - И я тоже! - победно откликнулся Рон и бросил перо.
   Гермиона села, положила то, что она принесла, на пустое кресло и притянула к себе предсказания Рона.
   - Не слишком ли ужасный месяц тебя ожидает, - бросила она сардонически. Косолапсус в это время устраивался у неё на коленях.
   - Что ж, по крайней мере, я предупреждён, - зевнул Рон.
   - Кажется, тебе предстоит дважды утонуть, - заметила Гермиона.
   - Что, правда? - Рон уставился на пергамент. - Надо будет заменить в одном месте на то, что меня затопчет взбесившийся гиппогриф.
   - Тебе не кажется, что это бросается в глаза - что ты всё сочинил? спросила Гермиона.
   - Да как ты смеешь! - вскричал Рон в притворном возмущении. - Мы трудились как два домовых эльфа!
   Гермиона вскинула брови.
   - Это просто такое выражение, - поторопился добавить Рон.
   Гарри тоже бросил перо, только что наспех предсказав собственную смерть через усекновение головы.
   - Что у тебя в коробке? - поинтересовался он, показав рукой.
   - Забавно, что ты спросил, - сказала Гермиона, кинув неприязненый взгляд на Рона, и показала содержимое.
   В коробке лежало примерно пятьдесят значков разного цвета, но с одинаковыми буквами: П.У.К.Н.И.
   - Пукни? - прочитал Гарри, взяв в руки значок. - В каком смысле?
   - Не пукни, - нетерпеливо поправила Гермиона, - а П - У - К - Н - И. Означает: "Против угнетения колдовских народов-изгоев". Общество такое.
   - Никогда о таком не слышал, - удивился Рон.
   - Разумеется, нет, - радостно согласилась Гермиона, - я его только что основала.
   - Да что ты? - с некоторым удивлением спросил Рон. - И сколько же в нём человек?
   - Ну... если вы двое вступите, то будет трое, - ответила Гермиона.
   - А почему ты так уверена, что мы захотим носить значки с призывом "пукни"? - осведомился Рон.
   - П - У - К - Н - И! - горячо воскликнула Гермиона. - Я хотела назвать "Прекращение Возмутительного Беспредела в Отношении Магических Братьев Наших Меньших и Кампания за Изменение Их Правового Статуса", но это не влезло. Поэтому таков уж заголовок нашего манифеста.
   Она потрясла пачкой пергамента: "Я провела тщательное расследование. Порабощение эльфов продолжалось веками. Не могу поверить, что до меня никто никогда не попытался ничего для них сделать".
   - Гермиона! У тебя уши есть? Тогда послушай! - громко вскричал Рон. - Им. Это. Нравится. Им нравится быть порабощёнными!
   - Наша программа-минимум, - продолжала Гермиона, перекрикивая Рона и вообще действуя так, словно он не произнёс ни слова, - обеспечить им достойную оплату и условия труда. Программа-максимум - изменить положение закона о неиспользовании волшебных палочек и попытаться ввести их представителей в отдел по надзору за магическими существами, потому что их процент там возмутительнейше низок!
   - И как же мы всё это будем делать? - спросил Гарри.
   - Мы будем набирать людей, - счастливым голосом объяснила Гермиона. Думаю, двух сиклей вступительного взноса - за значок - и членских взносов хватит на финансирование кампании по выпуску листовок. Ты, Рон, будешь казначеем - наверху я приготовила для тебя консервную банку - а Гарри будет секретарём, поэтому ему нужно записать всё, что я сейчас говорю, это будет повестка нашего первого собрания.
   Наступила пауза, во время которой Гермиона с сияющим видом смотрела на мальчиков, а Гарри сидел, разрываемый между бессильным раздражением на Гермиону и весёлым удивлением по поводу выражения, появившегося на лице у Рона. Наконец, молчание было нарушено, но не Роном, который выглядел так, как будто временно впал в идиотизм, а тихим "тук-тук" в окно. Гарри посмотрел через теперь уже совсем опустевшую гостиную и за стеклом на подоконнике увидел освещённую лунным светом снежно-белую сову.
   - Хедвига! - закричал он, спрыгнул с кресла и бросился открывать окно.
   Хедвига влетела и, прошелестев по комнате, приземлилась на предсказания Гарри.
   - Наконец-то! - воскликнул Гарри, торопясь за ней.
   - Она принесла ответ! - Рон радостно показал на скомканный кусочек пергамента, привязанный к лапке.
   Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Хедвига, нежно ухая, трепыхала перьями у него на колене.
   - Что там? - почти беззвучно спросила Гермиона.
   Письмо было очень коротким. По почерку было понятно, что оно написано в спешке. Гарри прочитал вслух:
   Гарри,
   Немедленно вылетаю на север. Известие о твоём шраме явилось последней каплей в ряду целой серии очень подозрительных слухов. Если он снова заболит, сразу обратись к Думбльдору - говорят, он пригласил Шизоглаза, а это означает, что он тоже правильно воспринимает сигналы, даже если никто больше не может этого сделать.
   Скоро свяжусь с тобой. Мои наилучшие Рону и Гермионе. Будь начеку, Гарри.
   Сириус
   Гарри поднял глаза на Рона и Гермиону. Те смотрели на него.
   - Он вылетает на север? - прошептала Гермиона. - Возвращается?
   - Какие ещё сигналы воспринимает Думбльдор? - спросил ничего не понимающий Рон. - Гарри... что?... - Гарри только что со всей силы треснул себя кулаком по лбу, спугнув Хедвигу с колена.
   - Не надо было ему говорить! - в гневе на себя прокричал Гарри.
   - О чём это ты? - удивился Рон.
   - Из-за этого он решил, что должен вернуться! - Гарри теперь стучал кулаком по столу, и Хедвига, возмущённо ухая, перелетела на спинку кресла Рона. - Возвращается, потому что решил, что мне угрожает опасность! А со мной всё в порядке! А для тебя у меня ничего нет, - рявкнул он на Хедвигу, с надеждой щёлкавшую клювом, - хочешь есть, лети в совяльню!
   Хедвига оскорблённо поглядела на Гарри, снялась с места, больно задев его по голове крылом, и вылетела в открытое окно.
   - Гарри, - успокоительно начала Гермиона.
   - Я иду спать, - отрывисто заявил Гарри. - Увидимся утром.
   Наверху он переоделся в пижаму и забрался в кровать, но сна у него не было ни в одном глазу.
   Если Сириус вернётся и его поймают, он, Гарри, будет виноват. Почему он не мог помолчать о своих проблемах? Подумаешь, поболело три секунды, что же, сразу жаловаться?... Почему у него не хватило ума оставить это при себе...
   Он слышал, как спустя короткое время в спальню пришёл Рон, но не стал с ним разговаривать. Он долго-долго смотрел на полог у себя над головой. В спальне стояла абсолютная тишина и, будь Гарри меньше поглощён собственными переживаниями, он бы понял, что отсутствие обычного сопения с постели Невилля означает, что он здесь не единственный, кто лежит без сна.
   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
   "БЭЛЬСТЭК" И "ДУРМШТРАНГ"
   Утром, когда Гарри проснулся, в голове у него сформировался чёткий план действий - видимо, пока он спал, мозг не переставал думать. Он встал, в сумеречном предрассветном освещении оделся и, не став будить Рона, вышел из спальни и спустился в пустую общую гостиную. Там он взял со стола, где осталась лежать его работа по прорицаниям, лист пергамента и написал следующее:
   Дорогой Сириус!
   Я думаю, мне просто показалось, что шрам болел, в прошлый раз я писал тебе в полусне и ничего не соображал. Тебе совершенно не нужно возвращаться, у нас всё в порядке. Не беспокойся обо мне, у меня ничего не болит и вообще всё хорошо.
   Гарри
   Затем он пролез в отверстие за портретом, прошёл по молчаливому замку (лишь ненадолго задержавшись в коридоре четвёртого этажа из-за Дрюзга, который попытался скинуть ему на голову вазу) и наконец добрался до совяльни, расположенной на вершине Западной башни.
   В совяльне, круглом холодном помещении с каменными стенами, сильно сквозило, так как в окнах не было стёкол. Пол устилала солома вперемежку с совиным помётом и срыгнутыми мышиными скелетами. На насестах, поднимающихся до самой вершины башни, сидело огромное множество сов всех мыслимых и немыслимых пород. Все они спали, хотя иногда откуда-нибудь да сверкал любопытный круглый янтарный глаз. Гарри заметил Хедвигу - она сидела между амбарной и коричневатой совами - и поспешил к ней, поскальзываясь на усеянном помётом полу.
   Ему пришлось довольно долго уговаривать её проснуться и посмотреть на него: птица крутилась на насесте, постоянно поворачиваясь к хозяину хвостом. Она всё ещё злилась, что вчера он не поблагодарил её как следует. И только тогда, когда Гарри высказал предположение, что она, судя по всему, слишком устала, и что ему, видимо, придётся попросить у Рона разрешения воспользоваться услугами Свинринстеля, Хедвига соблаговолила протянуть лапку и позволила привязать письмо.
   - Обязательно найди его, хорошо? - попросил Гарри. Поглаживая по спине, он нёс Хедвигу к отверстию в стене. - Раньше, чем это сделают дементоры.
   Она ущипнула его за палец, возможно, несколько сильнее, чем сделала бы при обычных обстоятельствах, но, всё-таки, ухнула тихо и успокаивающе. Потом расправила крылья и взлетела навстречу восходу. Гарри провожал сову глазами с привычным уже тревожным сосущим чувством под ложечкой. Он был так уверен, что ответ Сириуса успокоит его - а вместо этого беспокойство только усилилось.
   * * *
   - Но это же ложь, - за завтраком отчитала Гарри Гермиона, узнал о том, что он сделал. - Тебе вовсе не показалось, что шрам болит, и ты это знаешь.
   - И что? - сказал Гарри. - Пусть он из-за меня попадает в Азкабан?
   - Оставь его, - прикрикнул Рон на открывшую было рот Гермиону и, как ни странно, она прислушалась к совету и замолчала.
   Следующие две недели Гарри всячески старался унять тревогу за судьбу Сириуса. Конечно, трудно было справиться с волнением по утрам, когда приходила совиная почта, точно так же как по вечерам, когда он ложился спать, невозможно было избавиться от жутких видений (Сириус загнан дементорами в угол на тёмной лондонской улице), но в промежутках он старался не думать о крёстном. Жалко, что не надо было ходить на тренировки по квидишу, ничто так не успокаивает психику, как хорошая, выматывающая тренировка. С другой стороны, занятия в четвёртом классе были гораздо труднее и отнимали гораздо больше времени, чем раньше, особенно защита от сил зла.
   Как ни удивительно, но профессор Хмури объявил, что наложит проклятие подвластья на каждого по очереди, чтобы ребята могли прочувствовать на себе его силу и понять, могут ли они сопротивляться его действию.
   - Но, профессор... вы же говорили, что это незаконно, - неуверенно пролепетала Гермиона, когда Хмури мановением палочки убрал парты и оставил посреди класса большое пустое пространство. - Вы говорили, использовать его против другого человеческого существа...
   - Думбльдор пожелал, чтобы вы прочувствовали это на себе, - Хмури повернул волшебный глаз к Гермионе и пронзил её жутким, немигающим взглядом. - Если вы лично хотите научиться этому другим способом - когда кто-нибудь околдует вас и получит над вами полный контроль - я не возражаю. Вам присутствовать необязательно. Можете уходить.
   Корявым пальцем он указал на дверь. Гермиона покраснела и невнятно пробормотала, что она не имела в виду, что хочет уйти. Гарри с Роном обменялись зловредными ухмылками. Они знали, что Гермиона скорее напьётся буботуберового гноя, чем пропустит такой важный урок.
   Хмури начал по одному вызывать учеников на середину и накладывать на них проклятие подвластья. Гарри видел, как под влиянием этого проклятия его одноклассники, один за другим, исполняли самые странные вещи. Дин Томас трижды обскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун изображала белку. Невилль выполнил серию потрясающих гимнастических трюков, на которые в нормальном состоянии просто не был способен. Противиться проклятию не мог никто. Ребята приходили в себя только после того, как Хмури снимал чары.
   - Поттер, - пробурчал Хмури, - ты следующий.
   Гарри вышел на середину класса, на то место, которое Хмури расчистил от парт. Учитель поднял палочку, направил её на Гарри и сказал: "Империо".
   Удивительнейшее чувство охватило Гарри. Он ощутил, как уплывают вдаль все мысли, как исчезают все тревоги и заботы и остаётся одно лишь неопределённое, неуловимое счастье. Он стоял совершенно спокойно и очень смутно осознавал, что на него смотрит весь класс.
   Затем у него в голове, в каком-то отдалённом уголке сознания, эхом разнёсся голос Шизоглаза Хмури: прыгни на парту... прыгни на парту...
   Гарри послушно согнул колени и приготовился прыгать.
   Прыгни на парту...
   Но с какой, собственно, стати?
   Где-то ещё глубже в мозгу заговорил другой голос. Какая, однако, глупость, прыгать на парту, сказал он.
   Прыгни на парту...
   Нет, спасибо, я, пожалуй, не буду, отказался этот другой голос, чуть твёрже, чем раньше... нет-нет, я не хочу...
   Прыгай! БЫСТРО!
   И тут Гарри почувствовал сильную боль. Он и прыгнул, и попытался не прыгать одновременно - в результате врезался головой в парту, опрокинул её, а кроме того, судя по ощущениям, сломал обе коленные чашечки.
   - Это уже хоть на что-то похоже, - пророкотал голос Хмури, и Гарри вдруг почувствовал, что звенящая пустота в голове исчезла. Он прекрасно помнил всё, что с ним произошло. Боль в коленках стала вдвое сильнее.
   - Смотрите все... Поттер сопротивлялся! Он сопротивлялся и почти преуспел в этом! Потом мы попробуем ещё, Поттер, а все остальные пусть обратят внимание - смотрите ему в глаза, там вы всё увидите - очень хорошо, Поттер, очень, очень хорошо! Тебя им не поработить!
   - Послушать его, - проворчал Гарри, хромая час спустя с занятий по защите от сил зла (Хмури повторял свой эксперимент четырежды, пока Гарри не научился блокировать проклятие), - так можно подумать, что на нас на всех вот-вот нападут.
   - Да, точно, - отозвался Рон, подпрыгивавший на каждой второй ступеньке. Ему было гораздо труднее сопротивляться проклятию, но профессор Хмури заверил, что к обеду действие чар сойдёт на нет. - Кстати, о параноиках... - Рон нервно оглянулся через плечо, убедился, что Хмури точно не подслушивает, и продолжил: - Неудивительно, что в министерстве были рады от него избавиться, ты слышал, как он рассказывал Симусу, что он сделал с ведьмой, которая первого апреля крикнула "бу-у!" у него за спиной? И когда нам, спрашивается, читать о том, как сопротивляться проклятию подвластья, если у нас других заданий невпроворот?
   В этом семестре четвёртые классы со всей очевидностью прочувствовали на себе, насколько увеличилось количество домашних заданий. И профессор МакГонаголл объяснила, почему - после того, как, получив от неё задание по превращениям, ребята громко застонали.
   - Вы входите в самую ответственную фазу колдовского обучения! - заявила она, и её глаза грозно засверкали за квадратной оправой. - Приближаются экзамены на Самый Обычный Волшебный Уровень...
   - С.О.В.У. мы сдаём только в пятом классе! - возмущённо вскричал Дин Томас.
   - Пусть так, Томас, но поверьте мне, готовиться нужно начинать уже сейчас! У вас в классе мисс Грэнжер остаётся единственным человеком, способным удовлетворительно превратить ежа в подушечку для булавок. А вам, Томас, я должна напомнить: ваши подушечки по-прежнему ёжатся от страха, когда видят приближающуюся к ним булавку!
   Гермиона, снова покраснев, старалась не слишком откровенно сиять от гордости.
   На следующем уроке, прорицании, Гарри с Роном очень позабавились, узнав, что профессор Трелани поставила им самые высокие оценки за домашнюю работу. Она зачитала вслух большие отрывки из их предсказаний и похвалила мальчиков за то, как мужественно они приняли ожидающие их беды - правда, их радость тут же сошла на нет, потому что преподавательница попросила сделать аналогичный прогноз на следующий месяц, а у обоих иссяк запас несчастий и катастроф.
   Между тем, профессор Биннз, призрак, преподававший историю магии, еженедельно задавал сочинения по восстаниям гоблинов в восемнадцатом столетии. Профессор Злей заставлял учить противоядия. К этому пришлось отнестись серьёзно, так как Злей пригрозил, что до Рождества непременно всех отравит, чтобы проверить, сумеют ли они отыскать противоядие. Профессор Флитвик попросил прочитать три дополнительные книги для подготовки к уроку по Призывным заклятиям.
   Даже Огрид умудрился добавить проблем. Взрывастые драклы росли на удивление быстро, если учесть то обстоятельство, что никто так и не выяснил, чем они питаются. Огрид очень радовался такому прогрессу и, в качестве развития "проекта", предложил, чтобы ребята по очереди приходили к нему в хижину наблюдать за драклами и делать записи об их поведении.
   - Ни за что, - наотрез отказался Драко Малфой, когда Огрид, с видом Деда Мороза, вынимающего из мешка супер-огромную игрушку, объявил о своей идее. Спасибо, мне хватает и того, что я вижу на уроке.
   Улыбка слиняла с лица Огрида.
   - Ты вот чего... ты делай чего я велю, - проворчал он, - а не то я возьму пример с профессора Хмури... Говорят, из тебя вышел преотличный хорёк, Малфой.
   Гриффиндорцы покатились со смеху. Малфой вспыхнул от гнева, но, видимо, урок профессора Хмури был всё ещё свеж в его памяти, и он не решился перечить. После этого занятия Гарри, Рон и Гермиона вернулись в замок в приподнятом настроении, до того им было приятно, что Огрид отчитал Малфоя, ведь последний в прошлом году прилагал все усилия, чтобы Огрида уволили.
   Войдя в двери замка, ребята не смогли двигаться дальше, потому что вестибюль был запружен народом. Школьники крутились возле громадной вывески, установленной у подножия мраморной лестницы. Рон, самый высокий из троих, встал на цыпочки и поверх голов вслух прочитал объявление:
   ТРЕМУДРЫЙ ТУРНИР
   Делегации представителей школ "Бэльстэк" и "Дурмштранг" прибывают в пятницу 30 октября в шесть часов вечера. Занятия в этот день закончатся на полчаса раньше...
   - Отлично! - обрадовался Гарри. - В пятницу последний урок зельеделие! Злей не успеет всех отравить!
   Учащимся предписывается отнести портфели и учебники в спальни и собраться перед замком для встречи гостей, после чего в их честь будет дан торжественный ужин.
   - Осталась всего неделя! - вынырнув из толпы, воскликнул хуффльпуффец Эрни МакМиллан. Его глаза горели восторгом. - Интересно, знает ли Седрик? Пойду ему скажу...
   - Седрик? - непонимающе переспросил Рон, после того как Эрни убежал.
   - Диггори, - объяснил Гарри, - наверное, он подаст заявку на участие в турнире.
   - Этот идиот? Чемпион "Хогварца"? - вытаращил глаза Рон. Они с Гарри уже пробирались к лестнице.
   - Никакой он не идиот, просто ты его не любишь, потому что из-за него "Гриффиндор" проиграл "Хуффльпуффу", - сказала Гермиона. - А я слышала, что он очень хорошо учится - и кроме того, он староста.
   Слово "староста" она произнесла так, словно это окончательно решало вопрос.
   - Тебе он нравится только потому, что он красивый, - уничтожающе бросил Рон.
   - Извините, когда это я судила о людях только по внешности? - возмутилась Гермиона.
   Рон громко и фальшиво закашлялся, и в этом кашле отчётливо прозвучало: "Чаруальд!"
   Объявление в вестибюле оказало сильное воздействие на обитателей замка. Всю следующую неделю, куда бы Гарри ни пошёл, разговоры были только об одном: о Тремудром Турнире. Подобно вирусу гриппа, от одного другому передавались слухи: кто собирается попробовать стать чемпионом "Хогварца", в чём будут заключаться задания Турнира, а также чем отличаются учащиеся "Бэльстэка" и "Дурмштранга" от них самих.
   Более того, Гарри заметил, что в замке проводится генеральная уборка. Например, некоторые особо запачканные портреты отчистили, к величайшему неудовольствию самих изображений, которые сидели нахохлившись, мрачно ворчали и морщились, ощупывая покрасневшую, раздражённую кожу на лицах. Рыцарские доспехи внезапно засверкали и перестали скрипеть. А Аргус Филч настолько свирепо вёл себя с теми, кто осмеливался не вытереть ноги, что довёл до истерики пару первоклассниц.
   Остальной штат школы пребывал в странном напряжении.
   - Длиннопопп, вы, главное, перед "Дурмштрангом" будьте любезны не показывать, что не в состоянии выполнить простого Оборотного заклятия! рыкнула профессор МакГонаголл в конце одного особенно трудного урока, на котором Невилль случайно трансплантировал собственные уши кактусу.
   Утром тридцатого октября, спустившись к завтраку, ребята обнаружили, что за ночь Большой зал торжественно украсили. На стенах висели громадные шёлковые полотнища, каждое из которых представляло один из колледжей "Хогварца": красное с золотым львом - "Гриффиндор", синее с бронзовым орлом - "Равенкло", жёлтое с чёрным барсуком - "Хуффльпуфф" и зелёное с серебряной змеёй "Слизерин". Позади учительского стола висело самое большое полотнище с гербом "Хогварца": лев, орёл, барсук и змея вокруг большой буквы "Х".
   Гарри, Рон и Гермиона увидели за гриффиндорским столом Фреда с Джорджем. Странно, но они опять сидели отдельно от остальных и разговаривали приглушёнными голосами. Рон подошёл к братьям.