Роулинг Джоан. Гарри Поттер и Огненная чаша (Гарри Поттер - 4)

   - Да, но Шульман же не специально передавал информацию?
   Гермиона пожала плечами.
   - А Фудж считает, что на Сгорбса напала мадам Максим? - Рон снова повернулся к Гарри.
   - Ага, - ответил Гарри, - но только потому, что Сгорбс исчез недалеко от бэльстэковской кареты.
   - А ведь мы о ней и не подумали, - медленно проговорил Рон. - А у неё есть гигантская кровь, причём она это отрицает...
   - Конечно, отрицает! - вскричала Гермиона, поднимая голову. - Посмотрите, что случилось с Огридом после статьи Риты! Посмотрите, насколько предвзято относится к ней Фудж, только потому, что она полугигант! Кому нужно такое отношение? Я бы, наверно, тоже стала бы говорить, что у меня широкая кость, если бы знала, что меня ждёт за правду.
   Гермиона посмотрела на часы.
   - Мы же совсем не позанимались! - всполошилась она. - Мы же хотели выучить Помехову порчу! Завтра надо будет обязательно над этим поработать! Всё, Гарри, пошли, тебе нужно как следует отдыхать.
   Гарри с Роном медленно поднялись в спальню. Пока Гарри надевал пижаму, он всё смотрел на кровать Невилля. Верный своему слову, он ничего не сказал Рону с Гермионой про родителей Невилля. Снимая очки и забираясь в постель, он всё пытался представить себе, каково это - когда твои родители живы, но не узнают тебя. Его самого часто жалели совершенно незнакомые люди за то, что он сирота, но теперь, прислушиваясь к посапыванию Невилля, Гарри думал, что Невилль заслуживает жалости гораздо больше, чем он сам. Лежа в кромешной тьме, Гарри вдруг почувствовал прилив яростной ненависти к тем, кто замучил Длиннопоппов... Он вспомнил бешеные вопли толпы, под которые дементоры уводили сына Сгорбса и его товарищей... и понял, что должны были чувствовать эти люди... но тут же вспомнил молочно-белое лицо кричащего мальчика и с ужасом осознал, что годом позже тот умер...
   И всё это дело рук Вольдеморта, думал Гарри, глядя вверх на балдахин, еле различимый в темноте, все нити тянутся к Вольдеморту... это он разрушил все эти семьи, сломал им жизнь...
   * * *
   По идее, Рон и Гермиона должны были готовиться к экзаменам, которые заканчивались в день третьего состязания, но вместо этого тратили почти все силы на то, чтобы помочь Гарри.
   - Об этом не беспокойся, - отмахнулась Гермиона, когда Гарри укорил своих друзей и сказал, что мог бы некоторое время потренироваться самостоятельно, зато пятёрка по защите от сил зла нам обеспечена, ни на каком уроке мы бы не узнали столько обо всяких порчах и проклятиях.
   - Пригодится, когда мы станем аврорами! - восторженно сказал Рон, применяя Помехову порчу к осе, с жужжанием носившейся по комнате. Та зависла в воздухе.
   С наступлением июня атмосфера в замке снова сделалась радостно-напряжённой. Все с нетерпением ждали третьего состязания, которое должно было состояться за неделю до окончания учебного года. Гарри каждую свободную минуту практиковался в применении разных заклятий. Надо сказать, что на этот раз он чувствовал большую уверенность, чем раньше. Конечно, это испытание тоже будет трудным и опасным, но Хмури прав: Гарри и раньше находил способы обмануть чудовищ и миновать зачарованные преграды, а сейчас у него была возможность подготовиться ко всему заранее.
   Профессор МакГонаголл, устав натыкаться по всей школе на неугомонную троицу, в конечном итоге разрешила Гарри пользоваться во время обеденных перерывов кабинетом превращений. Вскоре Гарри в совершенстве овладел наведением Помеховой порчи, заклинания, позволявшего замедлить движение и вообще воспрепятствовать врагу, Раскидальным заклятием, отшвыривавшим прочь с дороги любые твёрдые тела, а также заклятием четырёх точек. Эта удачная находка Гермионы заставляла волшебную палочку указывать остриём на север и могла помочь сориентироваться в лабиринте. А вот с Заградительным заклятием Гарри по-прежнему испытывал трудности. Предполагалось, что оно должно создавать вокруг него временную непроходимую стену, отталкивающую всякие не очень сильные заклятия, но Гермионе удалось разрушить эту стену ловко нацеленным ватноножным заклятием. Гарри потом добрых десять минут ковылял на трясущихся ногах, пока она не нашла контрзаклятия.
   - И всё-таки ты очень хорошо со всем справляешься, - ободряюще сказала Гермиона, просматривая список и вычёркивая уже освоенные заклятия. - Может, не все, но какие-то из них тебе непременно пригодятся.
   - Идите сюда, посмотрите, - позвал Рон от окна. Он пристально глядел вниз, во двор. - Чем это занимается Малфой?
   Гарри с Гермионой подошли посмотреть и увидели под одним из деревьев Малфоя, Краббе и Гойла. Краббе и Гойл, похоже, стояли на стрёме. Оба ухмылялись. Малфой, поднеся руку ко рту, что-то говорил себе в ладонь.
   - Он как будто бы говорит по рации, - удивился Гарри.
   - Это невозможно, - покачала головой Гермиона, - я уже говорила, в районе "Хогварца" все эти приборы не работают. Давай-ка, Гарри, - продолжила она бодро, отворачиваясь от окна и отходя на середину комнаты, - ещё раз попробуем Заградительное заклятие.
   * * *
   Сириус теперь присылал сов ежедневно. Он, как и Гермиона, решил сначала дождаться, чтобы Гарри благополучно разделался с третьим испытанием, а потом уж заняться всем остальным. В каждом письме он неизменно напоминал Гарри: что бы ни происходило сейчас за пределами "Хогварца", это не его забота, тем более, что повлиять на это не в его власти.
   Если Вольдеморт действительно становится сильнее (писал Сириус), то моя главная обязанность обеспечить твою безопасность. До тех пор, пока ты находишься под защитой Думбльдора, у Вольдеморта нет шансов до тебя добраться, но, в то же время, рисковать нельзя. Сначала разберись с лабиринтом, а уж потом мы займёмся прочими делами.
   Двадцать четвёртое июня подходило всё ближе, и Гарри начал нервничать, но не так сильно, как перед первым или вторым состязаниями. Во-первых, он был уверен, что, на этот раз, сделал всё от него зависящее, чтобы подготовиться. Во-вторых, это было последнее испытание, и, как бы он не выступил, плохо ли, хорошо ли, Турнир всё равно закончится, к величайшему его облегчению.
   * * *
   В день третьего состязания завтрак за гриффиндорским столом проходил очень бурно. Прилетела почта, а с ней открытка от Сириуса с пожеланием удачи. То есть, не открытка, а скомканный кусочек пергамента с отпечатком грязной лапы, но Гарри всё равно был очень рад. Гермионе принесли свежий номер "Прорицательской". Она развернула газету, взглянула на первую страницу и вдруг, поперхнувшись от удивления, забрызгала её тыквенным соком, который не успела проглотить.
   - Что? - Гарри с Роном дружно повернулись к ней.
   - Ничего, - поспешно сказала Гермиона и попыталась спрятать газету, но Рон успел её перехватить.
   Он уставился на заголовок и проговорил:
   - Только не это. Только не сегодня. Вот корова.
   - Что? - спросил Гарри. - Опять Рита Вритер?
   - Нет, - ответил Рон и, так же как Гермиона, попытался спрятать газету.
   - Там про меня, да? - не отставал Гарри.
   - Нет, - снова пробормотал Рон, на редкость неубедительным тоном.
   Но, раньше, чем Гарри успел потребовать газету, от слизеринского стола донёсся громкий крик Драко Малфоя:
   - Эй, Поттер! Поттер! Как головка? Бо-бо? Ты сегодня-то смирный? Бросаться не будешь?
   Малфой тоже держал в руке номер "Прорицательской". Слизеринцы с гнусными ухмылочками сидя поворачивались, чтобы посмотреть на реакцию Гарри.
   - Дай прочитать, - велел Гарри Рону, - дай сюда.
   Рон с огромной неохотой отдал Гарри газету. Гарри раскрыл её и уставился на собственное изображение под большим заголовком:
   ГАРРИ ПОТТЕР. "НЕСТАБИЛЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН"
   Мальчик, победивший Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, отличается нестабильностью психики, вследствие чего потенциально опасен, - писала Рита Вритер, специальный корреспондент. - Недавно до нас дошли тревожные сведения о странном поведении Гарри Поттера, ставящие под сомнение возможность его участия в таком серьёзном соревновании как Тремудрый Турнир - равно как и обучения в "Хогварце" в целом.
   Согласно эксклюзивным источникам "Прорицательской газеты", Поттер регулярно падает в обмороки и часто жалуется на боль в шраме на лбу (оставшемся на память о проклятии, которым его пытался уничтожить Сами-Знаете-Кто). В прошлый понедельник, в середине урока прорицания, корреспондент нашей газеты оказалась свидетелем того, как Поттер выбежал из класса, утверждая, что боль в шраме невыносима и что он не в силах оставаться на занятиях.
   Эксперты больницы св. Лоскута - института причудливых повреждений и патологий утверждают, что, возможно, в результате нападения Сами-Знаете-Кого мозг Поттера оказался затронут и что его настойчивые жалобы на боль в шраме могут быть проявлением глубокой психологической травмы.
   "Он даже может притворяться", - считает один из специалистов, - "это может быть отчаянной попыткой привлечь к себе внимание".
   Однако, "Прорицательской газете" стали известны и другие, весьма тревожные факты, касающиеся личности Гарри Поттера, которые Альбус Думбльдор, директор "Хогварца" тщательно скрывал от колдовской общественности.
   "Поттер умеет говорить на серпентарго", - сообщил ученик четвертого класса Драко Малфой. - "Пару лет назад у нас в школе случались таинственные нападения на учащихся, и большинство считало, что за этим стоит Поттер, после того, что мы однажды видели - он взбесился и натравил на одного мальчика змею. Правда, тогда дело замяли. А потом он и с оборотнями дружбу водил, и с гигантами. Мы все думаем, он на что угодно пойдёт ради известности."
   Змееустость, способность разговаривать со змеями, с незапамятных времён принято относить к области чёрной магии. И действительно - самый знаменитый змееуст нашего времени есть не кто иной как сам Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Один из членов Лиги защиты от сил зла, пожелавший остаться неизвестным, заявил в беседе с нашим корреспондентом, что считает всякого колдуна, обладающего способностью изъясняться на серпентарго, "подлежащим тщательной проверке". Помимо этого, он сказал: "Лично я отношусь к тем, кто общается со змеями, с огромным подозрением, поскольку известно, что змеи нередко используются в самых страшных заклинаниях чёрной магии. Исторически сложилось, что в сознании людей образ змеи ассоциируется с теми, кто творит зло." Точно также, "те, кто водит дружбу с оборотнями и гигантами, скорее всего, обладают выраженной склонностью к жестокости."
   Наша газета считает, что Альбусу Думбльдору непременно следует рассмотреть вопрос о том, может ли Гарри Поттер участвовать в Тремудром Турнире. Существует опасение, что он, в своём отчаянном стремлении выиграть Турнир, третье состязание которого состоится сегодня вечером, может прибегнуть к чёрной магии.
   - Ну вот и до меня добрались, - беспечно сказал Гарри, сворачивая газету.
   За слизеринским столом над ним вовсю потешались Малфой, Краббе и Гойл. Они смеялись, стучали пальцами по лбу, гротескно изображали психов и высовывали по-змеиному трепещущие языки.
   - А как она узнала, что у тебя на прорицании заболел шрам? - спросил Рон. - Её же там не было, она же никак не могла...
   - Я открыл окно, - вспомнил Гарри, - мне было нечем дышать.
   - Вы были на вершине Северной башни! - воскликнула Гермиона. - Неужто ты думаешь, что твой голос можно было слышать во дворе!
   - Вообще-то это ты собиралась выяснить про волшебные способы подслушивания! - огрызнулся Гарри. - Вот ты и скажи, как она это делает!
   - Я пыталась! - закричала Гермиона. - Но я... но...
   Внезапно на её лице появилось задумчивое, отрешённое выражение. Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы.
   - Ты чего? - уставился на неё Рон, нахмурив брови.
   - Да, - еле слышно произнесла Гермиона. Она ещё раз провела пальцами по волосам, а потом поднесла ладонь ко рту, словно разговаривая по невидимой рации. Гарри с Роном изумлённо переглянулись.
   - У меня появилась одна идея, - уставившись в пространство, сообщила Гермиона. - Кажется, я знаю... потому что так никто не смог бы увидеть... даже Хмури... И так она могла оказаться на подоконнике... Кажется, мы её поймали! Я только на пару секунд сбегаю в библиотеку - чтобы уж наверняка!
   С этими словами Гермиона подхватила свой рюкзак и стремглав вылетела из Большого зала.
   - Эй! - завопил ей вслед Рон. - У нас через десять минут экзамен по истории магии! Вот это да, - пробормотал он сразу же после этого, поворачиваясь к Гарри, - как же она ненавидит эту Вритер, даже готова пропустить начало экзамена... А ты что будешь делать у Биннза? Опять читать?
   Поскольку из-за Тремудрого Турнира Гарри освободили от экзаменов, то во время них он обычно сидел на задней парте и рылся в книжках, выискивая всякие полезные заклятия.
   - Наверно, - ответил Рону Гарри, но как раз в этот момент к нему подошла профессор МакГонаголл.
   - Поттер, после завтрака чемпионы собираются в комнате за Большим залом, объявила она.
   - Но состязание только вечером! - и Гарри, от испуга, что перепутал время, уронил на себя омлет.
   - Мне это известно, Поттер, - сказала профессор МакГонаголл. - Но, видишь ли, на последнее состязание приглашены семьи чемпионов. Так что вам предоставляется возможность с ними встретиться.
   Она ушла. А Гарри, разинув рот, смотрел ей вслед.
   - Она же не думает, что Дурслеи приедут, правда? - тупо спросил он у Рона.
   - Откуда я знаю, - ответил Рон. - Гарри, мне пора бежать, а то я к Биннзу опоздаю. Потом увидимся!
   Гарри заканчивал свой завтрак в постепенно пустевшем зале. Он видел, как Флёр, встав из-за стола "Равенкло", присоединилась к Седрику, уже направлявшемуся в комнату позади Большого зала. Они вошли внутрь. Очень скоро за ними косолапо проследовал Крум. Гарри оставался на месте. По-честному, ему вообще не хотелось туда идти. Семьи у него нет - во всяком случае, нет таких людей, которые приехали бы поболеть за него, когда он будет рисковать жизнью. Он уже собирался встать из-за стола, размышляя, не пойти ли в библиотеку поискать ещё какие-нибудь заклятия, как вдруг дверь комнаты отворилась, и оттуда высунулась голова Седрика.
   - Гарри, ну ты чего, тебя же ждут!
   Совершенно огорошенный, Гарри поднялся. Ведь не могли же приехать Дурслеи? Он пересёк зал и вошёл в комнату.
   В дверях стоял Седрик с родителями. В углу Виктор Крум оживлённо беседовал на болгарском языке со своими черноволосыми мамой и папой. Оказывается, крючковатый нос он унаследовал от отца... На другом конце комнаты щебетала по-французски Флёр, рассказывая что-то своей матери. Её младшая сестра, Габриэль, держала мать за руку. Габриэль помахала Гарри, и тот помахал в ответ. И тут заметил у камина сияющих миссис Уэсли и Билла.
   - Сюрприз! - радостно воскликнула миссис Уэсли. Гарри, расплывшись в широчайшей улыбке, поспешил к ним. - Мы решили приехать и поболеть за тебя, Гарри! - Она наклонилась и поцеловала его в щёку.
   - Ну, ты как? - с улыбкой спросил Билл, пожимая Гарри руку. - Чарли тоже хотел приехать, но не получилось. Он говорил, что против шипохвоста ты выступил просто неподражаемо.
   Гарри заметил, что Флёр Делакёр из-за плеча своей мамы с интересом посматривает на Билла. Сразу было ясно, что ни длинные волосы, ни серьга с зубом не вызывают у неё никакого отторжения.
   - Как это... мило с вашей стороны, - тихо пробормотал Гарри, обращаясь к миссис Уэсли. - А я было подумал... Дурслеи...
   - Хм-м-м, - поджала губы миссис Уэсли. В присутствии Гарри она никогда не позволяла себе критических замечаний в адрес его родственников, но при одном упоминании их фамилии глаза её неизменно сверкали гневом.
   - Так здорово снова оказаться здесь, - сказал Билл, обводя взором комнату. (Виолетта, подруга Толстой Тёти, подмигнула ему со своего портрета). - Пять лет тут не был. А картина сумасшедшего рыцаря всё ещё здесь? Сэра Кэдогана?
   - Да, конечно, - заверил Гарри. Сам он познакомился с сэром Кэдоганом в прошлом году.
   - А Толстая Тётя? - спросил Билл.
   - Она была уже в моё время, - с ностальгической ноткой в голосе проговорила миссис Уэсли. - Она однажды устроила мне такую выволочку!... Я как-то вернулась в спальню в четыре утра...
   - А что это ты делала вне спальни в четыре утра? - спросил Билл, с удивлением глядя на мать.
   Миссис Уэсли улыбнулась, и в её глазах забегали чёртики.
   - Мы с вашим папой дышали ночным воздухом, - ответила она. - Его тоже схватил Аполлион Прингл - тогдашний смотритель - у него до сих пор остались отметины.
   - Может, сводишь нас на экскурсию, а, Гарри? - попросил Билл.
   - Да, конечно, - сказал Гарри, и они направились к выходу из комнаты.
   Когда они проходили мимо Амоса Диггори, тот оглянулся.
   - А, вот и ты, - он смерил Гарри взглядом. - Что, теперь уж не так в себе уверен, а? Теперь, когда Седрик догнал тебя по очкам, а?
   - Что? - не понял Гарри.
   - Не обращай внимания, - тихонько проговорил Седрик, обращаясь к Гарри, и, бросив взгляд на отца, нахмурился. - Он, как прочитал тогда статью Риты Вритер, так и злится на тебя- ну, помнишь, она так написала, как будто ты единственный чемпион "Хогварца".
   - Он же не потрудился её поправить, не так, что ли? - довольно-таки громко возразил Амос Диггори, так что Гарри, уже на выходе из комнаты, всё-таки услышал его. - Ну уж... ты ему покажешь, Сед. Тебе не впервой, правда?
   - Амос, Рита Вритер всюду сеет раздоры! - в сердцах воскликнула миссис Уэсли. - Уж тебе бы, работнику министерства, следовало это знать!
   Мистер Диггори, похоже, хотел ответить что-то резкое, но его жена положила ладонь ему на руку, и он лишь пожал плечами и отвернулся.
   Гарри очень приятно провёл утро, разгуливая по залитому солнцем двору с Биллом и миссис Уэсли. Он показал им бэльстэковскую карету и дурмштранговский корабль. Миссис Уэсли очень заинтересовалась Дракучей ивой, которую посадили уже после того, как она закончила школу, а потом долго и обстоятельно предавалась воспоминаниям о дворнике, работавшем здесь до Огрида - того звали Огг.
   - А как Перси? - поинтересовался Гарри, когда они огибали теплицы.
   - Не очень, - ответил Билл.
   - Он очень расстроен, - миссис Уэсли оглянулась по сторонам и понизила голос. - Министерство замалчивает исчезновение мистера Сгорбса, но Перси вызывали на допрос относительно распоряжений, которые тот присылал. Кажется, у них есть подозрение, будто эти распоряжения написаны не им. Перси в очень трудном положении. Ему не разрешили представлять мистера Сгорбса на сегодняшнем состязании. Пятым судьёй будет Корнелиус Фудж.
   В замок они вернулись к обеду.
   - Мам! Билл! - удивился Рон, когда подошёл к гриффиндорскому столу. - Что вы здесь делаете?
   - Приехали поболеть за Гарри! - энергично ответила миссис Уэсли. - Между прочим, должна сказать: очень приятно, когда, для разнообразия, не надо готовить! Как твой экзамен?
   - О!... нормально, - ответил Рон. - Правда, я не смог вспомнить некоторые имена гоблинов-повстанцев. Пришлось изобрести парочку. Да ничего страшного, он накладывал себе на тарелку пирог по-корнуэлльски, немало не смущаясь под суровым взором миссис Уэсли, - их всех звали одинаково - Бодрод Бородатый, Ург Угвазданный - так что это было нетрудно.
   Фред, Джордж и Джинни тоже подошли и сели рядом. Гарри было с ними так хорошо - почти так же, как если бы он снова оказался в Пристанище - он даже забыл о предстоящем состязании. Только когда посреди обеда явилась Гермиона, Гарри вспомнил, что у неё было какое-то озарение касательно Риты Вритер.
   - Ну как, ты нам скажешь?...
   Гермиона, бросив взгляд на миссис Уэсли, предостерегающе затрясла головой.
   - Здравствуй, Гермиона, - проговорила миссис Уэсли, очень натянуто.
   - Здравствуйте, - отозвалась Гермиона, и, от холодного выражения на лице миссис Уэсли, её улыбка угасла.
   Гарри поглядел на одну, потом на другую... и сказал:
   - Миссис Уэсли, вы ведь не поверили в ту белиберду, которую Рита Вритер написала в "Ведьмополитене", да? Потому что Гермиона вовсе не моя девушка.
   - О! - воскликнула миссис Уэсли. - Вот ещё! Конечно, нет!
   Но её отношение к Гермионе сразу же, и очень значительно, потеплело.
   После обеда Гарри, Билл и миссис Уэсли опять долго гуляли вокруг замка, а потом вернулись в Большой зал на вечерний пир. За учительским столом уже сидели Людо Шульман и Корнелиус Фудж. Шульман, как всегда, был весел, а вот Фудж, сидевший рядом с мадам Максим, напротив, выглядел очень мрачным и ни с кем не разговаривал. Мадам Максим не отрывала покрасневших глаз от своей тарелки. Огрид поминутно взглядывал на неё с другого конца стола.
   В честь праздника стол ломился от разных вкусных блюд, но Гарри к этому времени успел разнервничаться и ел мало. Со временем зачарованный потолок постепенно начал менять цвет с голубого на закатно-пурпурный. Тогда Думбльдор поднялся из-за стола, и в зале воцарилась тишина.
   - Леди и джентльмены, через пять минут вас пригласят пройти на квидишное поле, где состоится третье и последнее состязание Тремудрого Турнира. Чемпионов вместе с мистером Шульманом я прошу проследовать на стадион сейчас.
   Гарри встал. Гриффиндорцы проводили его аплодисментами, Уэсли и Гермиона пожелали удачи. Он вместе с Седриком, Флёр и Крумом направился к выходу из Большого зала.
   - Ты как, Гарри? - спросил Шульман, спускаясь рядом с ним с крыльца во двор. - Уверен в себе?
   - Я нормально, - ответил Гарри. Это, в общем и целом, была правда, он всю дорогу перебирал в уме выученные заклятия - и сознание того, что он всё помнит, придавало уверенности.
   Они вошли на квидишное поле, совершенно неузнаваемое. По периметру тянулась живая изгородь двадцатифутовой высоты. Но прямо перед ними зиял разрыв - вход в лабиринт. Вглубь тянулись страшные, загадочные тёмные проходы.
   Через пять минут трибуны стали заполняться зрителями, в воздухе зазвенели взволнованные голоса. Отовсюду доносился топот множества ног - это школьники рассаживались по своим местам. Небо было глубокого, чистого синего цвета, появлялись первые звёзды. Позднее на стадионе появились Огрид, профессор Хмури, профессор МакГонаголл и профессор Флитвик. Они подошли к Шульману и чемпионам. У каждого на шляпе горела большая красная звезда, у одного только Огрида звезда красовалась сзади, на спине кротовой шубы.
   - Мы будем патрулировать вдоль стен лабиринта, - объяснила чемпионам профессор МакГонаголл. - Если вы попадёте в беду, выпустите в воздух красные звёзды, и кто-нибудь из нас сразу же придёт помощь. Понятно?
   Чемпионы кивнули.
   - Что ж, тогда - идите! - бодро сказал Шульман четырём патрульным.
   - Удачи тебе, Гарри, - шепнул Огрид, и четвёрка спасателей разошлась в разных направлениях, по своим постам. Шульман показал кончиком волшебной палочки себе на горло, пробормотал: "Сонорус", и немедленно к трибунам полетел его магически усиленный голос:
   - Леди и джентльмены, мы начинаем третье и последнее состязание Тремудрого Турнира! Позвольте вам напомнить, каким образом распределяются места между чемпионами! Первое место занимают мистер Седрик Диггори и мистер Гарри Поттер - каждый из них набрал по восемьдесят пять баллов! - Поднявшиеся крики и рукоплескания вспугнули птиц с вершин деревьев Запретного леса, и те взмыли в темнеющее небо. - На втором месте - мистер Виктор Крум, представитель Дурмштранговского института, у него восемьдесят баллов! - Снова рукоплескания. - На третьем месте - мисс Флёр Делакёр, академия "Бэльстэк"!
   В центре трибуны Гарри еле-еле различил миссис Уэсли, Билла, Рона и Гермиону, вежливо аплодирующих Флёр. Он помахал им, и они радостно замахали в ответ.
   - Итак... Гарри и Седрик! По моему свистку! - провозгласил Шульман. Три... два... один...
   Он коротко свистнул, и Гарри с Седриком ринулись в лабиринт.
   Высокие стены кустарника бросали на дорожку чёрные тени, и - то ли потому, что они были такие высокие, то ли потому, что они были заколдованы - в ту самую секунду, как мальчики вошли в лабиринт, все звуки, издаваемые зрителями, стихли. Гарри как будто снова оказался под водой. Он достал палочку, пробормотал: "Люмос" и услышал, что Седрик сказал то же самое.
   Пройдя ярдов пятьдесят, они достигли развилки. Посмотрели друг на друга.
   - До встречи, - сказал Гарри и повернул налево. Седрик отправился вправо.
   Вскоре до Гарри донёсся звук второго свистка. Значит, в лабиринт вошёл Крум. Гарри прибавил шагу. Дорожка, которую он выбрал, казалась совершенно пустынной. Он повернул направо и торопливо пошёл вперёд, держа палочку высоко над головой, чтобы видеть как можно дальше. Правда, смотреть было особо не на что.
   Далеко-далеко прозвучал третий свисток. Теперь все чемпионы находятся в лабиринте.
   Гарри постоянно оглядывался. Им снова овладело чувство, будто за ним кто-то наблюдает. С каждой минутой в лабиринте становилось всё темнее и темнее, небо над головой приобрело насыщенный цвет морской волны. Он достиг второй развилки.
   - Указуй, - прошептал он палочке, положив её на ладонь.
   Палочка повернулась вокруг своей оси и показала направо, в кусты. Значит, там север. А чтобы попасть в центр лабиринта, нужно двигаться на северо-запад. Что ж, единственное, что можно сделать, это пойти налево, а потом при первой же возможности свернуть вправо.
   Эта дорожка тоже была абсолютно пуста. Достигнув поворота направо и свернув туда, Гарри обнаружил, что и здесь его путь ничто не преграждает. По труднообъяснимой причине отсутствие препятствий нервировало Гарри. Ведь он уже обязательно должен был на что-нибудь наткнуться? Создавалось ощущение, что лабиринт стремиться внушить ему ложное чувство безопасности. И вдруг за спиной что-то зашевелилось. Гарри, готовый к атаке, выставил палочку, но луч осветил всего лишь Седрика, выбежавшего на дорожку с правой стороны. Седрик был в сильном потрясении. Рукав его робы дымился.