Рясной Илья. Белый легион: Террор не пройдёт!

   Никого выгораживать Алла не собиралась. Тем более Лёшу Гурвича. В ней поднималась злость на своего любовника. Червяк учёный! Втравил её в такую историю!
   Допрашивали её, умело чередуя психологическое и физическое давление. При этом не давая соскочить в истерику. Мысли путались, поэтому она не могла выдать все и сразу и только отвечала на конкретные вопросы. В голове будто билась птица — она готова была унести Аллу в края безумия. Было страшно, безысходно и очень противно.
   Голубоглазый оказался мастером бить больно и ничего не отбивать.
   За десять минут она выложила им почти все.
   А потом послышался звонок в дверь. И появился тот тип.
   Такие типы не могли приходить к ней. Она обходила их за километр и уж никак не могла включить их в сферу своего общения. Скорее всего красномордый ханыга ошибся адресом. На свою беду.
   Его подсечкой сшибли с ног, распластали на глубоком ворсистом ковре, утопив в него морду. Избили. И быстро выдавили все, что он знал.
   Ханыга и рассказал про тот несчастный пакет, который Леха оставил на её балконе несколько месяцев назад.
   Голубоглазый маньяк, узнав об этом, посмотрел на неё с холодной яростью, в которой было обещание смерти. И она почувствовала прилив ужаса. Она забыла уже про этот Лехин пакет. Забыла! Она проклинала себя! Как она могла забыть! А голубоглазый смотрел на неё все упорнее. И питался ужасом, который исходил от неё. Наслаждался им.
   — Где пакет? — осведомился брюнет.
   Она сбивчиво объяснила.
   Все было как во сне. Даже боль казалась ей отстранённой. Этого просто не могло быть в её жизни!
   Бандиты начали по-хозяйски копаться на балконе. Алла не могла освободиться от ужаса, который сжимал её в своих объятиях и парализовывал, как удав кролика.
   Она сидела, прижавшись к стене. Рядом присел голубоглазый.
   — Ты мне нравишься… Я тебя оставлю жить. Пока… Мы позабавимся…
   Он провёл лезвием ножа-выкидушки по её гладкой нежной шее. Она закричала. Точнее, хотела закричать, но голубоглазый предусмотрительно залепил ей лентой рот.
   — Не бойся, — осклабился маньяк. — Бояться уже нет смысла…
   Его приятели копались на балконе долго.
   — Навалила всякого дерьма. Выбросить, сука, боится. Бабок немеряно, а она барахло копит, — занудствовал брюнет.
   — Пыли-то, — бритозатылочный закашлялся.
   — Вот, нашёл!
   Алла видела, как брюнет вытащил свёрток, отряхнул брюки, на которые осела балконная пыль.
   — Поглядим, — он развернул пакет. Там были два лазерных диска.
   — Оно? — спросил бритозатылочный.
   — Похоже… Его? — посмотрел брюнет на Аллу. Та отчаянно закивала. В ней вспыхнула надежда — они нашли то, что им нужно. Теперь они уйдут.
   — Понятно, — брюнет спрятал диски в маленький «дипломат».
   — Как? — с жадностью посмотрел на него маньяк.
   — Давай, Зомби. Кончай обоих!
   Голубоглазый кивнул и подбросил в руке нож.
   Алла прижалась к стене, будто пытаясь вдавиться в неё, впечататься в бетон, продавить стену, уйти от этих исчадий ада.
   Голубоглазый усмехнулся:
   — Не повезло тебе, мясо. Не дали нам времени позабавиться…
   Он шагнул к ней.
   Алла снова попыталась закричать…
 
   — Как думаешь, что с заложниками будет? — произнёс Атаман.
   — Кончат…
   — Вот черт!
   Глеб и Атаман поднимались неторопливо вверх по ступеням, проигнорировав лифт.
   Расклад сил «легионерам» был предельно ясен. В полусотне метров от подъезда пристроился старый «Форд» наблюдателя. Сидящий там глазастый субъект не первый час честно высматривал Гурвича. Наверное, это был тот самый Серёга, с которым созванивался бандит из Аллиной квартиры. Видимо, Глеб, направившийся к подъезду с авоськой продуктов, а потом и Атаман с веником под мышкой не вызвали никакого подозрения. Детали отвлекают. Ясно, что не группа захвата — мужик веник купил, несёт супруге. Второй прихватил по дешёвке помидоры.
   В ухе у Глеба был наушник, на который скидывались переговоры из квартиры. Похоже, все шло к кровавой развязке.
   Исходную позицию заняли на лестничной площадке. Глеб присел на подоконник, болтая ногой. Он напряжённо слушал переговоры в квартире. Потом кивнул:
   — Они нашли то, что искали.
   — И теперь?
   — А теперь начинается самое интересное. — Глеб нажал бусинку и произнёс в микрофон на воротнике: — Наблюдателя взять!
   — Принято, — послышался ответ. В наушниках прозвучал голос налётчика: «Вот, нашёл».
   — Пошли, — кивнул Глеб Атаману.
   Ситуацию просчитывали. Дом старый, с ходами и выходами, балкончиками, эркерами.
   Атаман кивнул и начал неторопливо подниматься на площадку к квартире бизнесвумен.
   Глеб отжал защёлки — подались они с трудом, распахнул окно. Примерился и махнул на пожарную лестницу. Вцепился в мокрые скользкие поручни — крепко, как тонущий в спасательный круг. Руки едва не соскользнули, но Глеб удержался. И облегчённо выдохнул.
   Восьмой этаж. И этажи раза в полтора повыше, чем в «хрущобах». Шмякнешься как раз на бетон — кости можно не собирать, скорбящим коллегам они не понадобятся. Хорошо, что люди смотрят чаще под ноги, чем в небеса. Да и дом весь углами и выступами — снаружи эта сторона закрыта, так что эквилибриста, порхающего по балконам, просто так не разглядеть. Все это просчитано заранее — чтобы бдительные жители не всполошились и не вызвали милицию. К чему лишние проблемы?
   Предстоял ещё один прыжок — на узкий балкончик. В квартире Аллы таких аж три.
   Глеб примерился. Затаил дыхание. Внизу бездна. Она манила: ошибись, сделай неверный шаг! И тогда — стремительный полет. Каша из костей, мягких тканей… Нет, так нельзя.
   «Давай, Зомби. Кончай обоих», — послышалось в наушнике.
   — Второй, давай, — негромко произнёс Глеб. Атаман шагнул к двери и глубоко вжал бусинку звонка. Крикнул:
   — Алла Владимировна, тут вас просили по поводу стоянки подойти… Откройте, дело срочное. Атаман снова вжал кнопку звонка. В наушнике зашуршали нервные голоса. Как улей растревожили. Налётчики начали перешёптываться — случайный гость или подстава…
   Глеб прыгнул. Ударился коленом. Но подошвы крепко сцепились с гранитным выступом. А пальцы намертво впились в каменные поручни балкончика. Каскадёр, мать твою! Звонок надрывался…
   Глеб мягко перемахнул через поручни балкончика. Прижался к стене. Осторожно глянул в окно. Балкончик выходил как раз в столовую, служившую сейчас пыточной камерой, а заодно разделочным цехом. Два силуэта. Там же должны быть жертвы, подготовленные на убой, но их отсюда не видно. Где третий? Разберёмся…
   Пора.
   Глеб вытащил пистолет для бесшумной стрельбы, заранее взведённый и снятый с предохранителя. Резко вдавил плечом раму окна. Хорошо ещё, что осталось два деревянных окна в этом стеклопакетовом царстве. Рама с треском вылетела, посыпались осколки. Теперь вперёд. Молнией. Пока противник ничего не понимает.
   Он прыгнул в комнату, присел на колено. За это время пистолет в его руке дёрнулся. Хлопок. Голубоглазый с ножом, склонившийся над жертвами в другом конце комнаты, рухнул как подкошенный. Из медперсонала ему теперь понадобится только патологоанатом. Вперёд.
   Бритозатылочный, обладавший прекрасной реакцией, резко повернулся — пистолет уже навскидку, выцеливает мишень… Он опоздал. Страшный удар ногой в грудь снёс его. Стена содрогнулась, когда в неё врезалась стокилограммовая туша. От его затылка в штукатурке осталась вмятина. А с серванта посыпались вазочки. Бритозатылочный отключился. Ему повезло. Жить будет.
   Теперь в коридор — просторный, с тумбами, китайской вазой, деревянными панелями. Там третий налётчик… Глеб прыгнул вперёд, перекувыркнулся. Интуитивно выбрал именно ту траекторию движения, при которой попасть в него будет труднее всего.
   Жахнул выстрел. Пуля разбила вазу за спиной Глеба. Второго выстрела позволить было нельзя…
   Тип с хвостиком на затылке стоял у двери. В одной руке «дипломат», в другой пистолет. Глеб уже достаточно сблизился с ним и снёс его подсечкой. Ударом ноги выбил пистолет из руки. Отскочил, целясь в пленного, и посоветовал:
   — Не дёргайся!
   — Не дёргаюсь, — прохрипел брюнет, лежащий на паркете, но так и не выпустивший из руки «дипломат». На его лице проскользнула тень торжества.
   Глеб понял, что этот человек успел что-то сделать такое, что означало — если не его выигрыш, то хотя бы достойную плюху противнику. Ладно, будем разбираться потом.
   — Нейтрализованы, — произнёс Глеб в микрофон, открывая Атаману дверь. — Готовьте эвакуацию…
 
   У Махмуда было множество самых различных талантов. Но главное, за что его ценили, — наблюдательность, прекрасная зрительная память и зоркий глаз. Качества, полезные для разведчика. Для хорошего разведчика, каковым считал себя он сам и каковым считали его другие.
   В Чечне благодаря ему было проведено несколько громких акций. Он вычислил маршрут генерала госбезопасности, и того упокоили фугасом вместе с охраной. Или хотя бы вспомнить нападение на главу администрации Даргунского района… Да, есть чем похвастаться. В узком кругу.
   Впрочем, Махмуд ощущал себя вполне свободно не только в сёлах и горах, но и в городе. Город нравился ему даже больше. По душе были его шум и грохот. Нравилось лавировать в потоках людей и выслеживать добычу.
   Сегодня его послали на предварительную рекогносцировку. Оглядеться на местности. Присмотреться к адресу. Проверить, нет ли конкурентов.
   В чем конечная цель его работы, Махмуд не интересовался. Он за свою жизнь усёк простую истину — излишнее любопытство опасно для здоровья. И для жизни.
   Султан дал указание. Махмуд его выполнит. Для этого он из стильно и дорого одетого гордого горца стал зачуханным чуркой. Похож на гастарбайтера из Азербайджана, но защищён российским паспортом с московской регистрацией от милицейского беспредела и вымогательства. Мало ли зачем он здесь шатается? Земляков ищет. Здесь вокруг везде земляки. Вон оптовый рынок рядом.
   Машину он оставил за несколько кварталов. Добрался до длинного сталинского дома. Прошёл мимо подъезда, где должна была быть квартира объекта. Кинул взгляд на таблички — квартиры с 1-й по 35-ю. Значит, где-то на восьмом этаже. Прикинул, где должны быть окна.
   Побродив по окрестностям, он нашёл идеальное место для наблюдения. Оно располагалось у выезда со двора, рядом с трансформаторной будкой и двумя ракушками. Там стоял лоток с фруктами и овощами. Около лотка на складном стуле скучал усатый пузатый, и носатый азербайджанец.
   — Как торговля идёт, брат? — спросил Махмуд.
   — Э, решил помочь? — насмешливо осведомился торговец.
   — Смотря сколько заплатишь… Из Мингечаур, да?
   — Да, — насторожённо кивнул азербайджанец.
   — Ваших много здесь… Я был в Мингечауре.
   — Давно? — заинтересовался торговец.
   — Прошлый год…
   — Правда?
   — Конечно…
   — У тебя там кто?
   — Родственники. Аббасов Надиршах. Слышал небось о таком.
   — Слышал, — кивнул торговец. — Уважаемый человек…
   Они разговорились. Беседа получилась лёгкая и беззаботная. Говорил в основном азербайджанец. О дальних тёплых краях. О московских мытарствах и тяжело дающихся деньгах. О тоске по дому. Подходили покупатели, присматривались, что-то покупали, уходили. Азербайджанец их обсчитывал — не слишком сильно, чтобы без обид. И опять говорил про дом.
   — А чего ты сюда? — наконец заинтересовался торговец своим собеседником, который так хорошо умел слушать.
   — Строитель, — сказал Махмуд. — Был заказ хороший. Теперь заказа нет. Вот шатаюсь. Должен встретиться у магазина строительного с земляком. Он работу обещал. Время коротаю.
   — А…
   Махмуд, поддерживая умело беседу, не забывал присматривать за окружающим пространством. И в его душу начала закрадываться тревога. Что-то здесь было не так.
   — Чего, только фруктами торгуешь? — спросил Махмуд.
   — А чем ещё?
   — Ну, травкой там…
   — Э, — потряс пальцем торговец. — Тут за траву бьют больно. Нищий совсем останешься от милиции откупаться.
   — Да ладно тебе.
   — Нет, если надо, я могу свести с земляком. Но сам я — ни-ни…
   — Пока не надо. Своя есть.
   — А я не балуюсь. Ни к чему это.
   — Иногда помогает, — рассеянно произнёс Махмуд. Он ощущал, как атмосфера сгущается, будто перед грозой. Не мог понять, что творится, но что-то здесь затевалось.
   Появилась изящная, как игрушка, машинка. Новый «Фольксваген» — видоизменённый «жук», жёлтый, яркий, не заметить его невозможно. Её машина!
   — Если не найдёшь работу, я тебя брату покажу, — великодушно пообещал торговец. — Точку даст. Присмотришься. Торговать научишься — тогда больше, чем на ремонте квартир поимеешь.
   — Спасибо, — улыбнулся Махмуд. — Поглядим…
   Ох, как не понравились ему двое громил в кожаных плащах, которые вошли через некоторое время после женщины в подъезд. В их поведении было что-то слишком целеустремлённое. Так идут на дело. Притом идут люди, уверенные в своих силах.
   Махмуд решил пока не соваться ближе. Надо прикинуть, что там творится. Может, он чересчур мнителен, и его насторожили обычные люди.
   — Кури, — протянул он азербайджанцу сигареты «Кэмел». — Настоящие американские. Не левые.
   — Спасибо, — торговец взял сигарету. — Хорошие куришь.
   — Люблю…
   Текли минуты. За это время в подъезд вошло ещё трое. Какая-то тётка с увесистой сумкой. Мужик с пакетом. Другой с веником. Эти явно не из его клиентов. Скорее всего… Хотя…
   Тягучее ожидание. Бессмысленный разговор. Махмуд механически продолжал балагурить. К ним присоединился ещё один азербайджанец. Кажется, старший над несколькими точками. На своего подчинённого и на Махмуда он смотрел свысока, но намёк на родство незнакомца с самим уважаемым Надиршахом Аббасовым возымел волшебное действие. Последовали рукопожатия, вопросы, обещание помочь с работой и найти торговую точку.
   И тут все закрутилось…
   В подъезд повалил народ. Подъехала «Газель» с глухо занавешенными окнами. За ней — «Жигули». Оттуда вышли ребята и слишком сноровисто преодолели запертую на кодовый замок дверь. Тут же замаячил какой-тот тип в форме майора милиции. Интересно, настоящий или ряженый?
   — Э, ты слышишь?.. — спросил торговец, увлечённый изложением очередных своих взглядов на жизнь и судьбы мира в целом и Азербайджана с Москвой в частности.
   — А, да, ты прав, — закивал Махмуд, косясь в сторону подъезда и теперь убедившись, что происходит нечто по их тематике.
   Потом энергичные ребята повалили обратно. Здоровенный, широкоплечий парень вёл женщину, обняв её за плечи, она двигала ногами как-то механически. В ней Махмуд опознал хозяйку «Фольксвагена». В толпе вполне мирно, явно по своей воле, шли те двое в кожаных плащах. Протащили какой-то предмет, подозрительно напоминающий завёрнутое в целлофан тело.
   Вся эта странная свора быстро расселась в машины. Заревели моторы. И вскоре во дворе опять воцарились тишина и покой.
   А Махмуд застыл как вкопанный, осенённый внезапным озарением. Шайтан побери! Он провожал глазами «Жигули», куда уселся широкоплечий здоровяк. Получался совсем неожиданный, интересный поворот. Очень выгодный поворот!
   — Так ты придёшь? — спросил торговец.
   — Куда?
   — Как куда? — возмутился азербайджанец. — Ахмеду показаться! Мы же говорили!
   — Приду… И Ахмеду покажусь, — кивнул Махмуд, хлопнул торговца по плечу. — Спасибо. Встретимся.
   — Телефон его возьми.
   — Я к тебе подойду. Мы же мусульмане. Должны помогать друг другу.
   — Да, — торговец расчувствовался…
   Махмуд лёгкой походкой, засунув руки в карманы, двинул вперёд. Добрался до своей древней «бээмвухи». Взял оставленный в «бардачке» мобильный телефон. Но потом отложил — незачем доверять трубке то, что он узнал.
   Через сорок минут он был у Султана, пахана крупной чеченской группировки и друга депутата Сельмурзаева. Махмуд коротко доложил, что видел. А потом произнёс:
   — Я узнал их.
   — Кого?
   — Того, с рисунка. Он выводил из дома ту самую ведьму.
   — Их — это много человек!
   — Вот именно. И другого узнал… Это…
   — Кто? — прожёг его взором Султан.
   — Это из бригады Саши Кандагарского.
   — Что?!
   — Когда мы договаривались, помнишь… Он был там. Кликуха, кажется, Карась.
   — А ты не ошибся, Махмуд? Подумай.
   — Я подумал.
   — Подумай лучше. Ошибка может дорогого стоить.
   — Он это! — воскликнул Махмуд.
   Султан кивнул. Ну что ж, все сходится. Насколько он знал, Саша Кандагарский воевал в спецназе ГРУ. И «Легион», эта странная структура, состоял в основном из бывших спецов всех мастей…
   Ну что ж, будет чем порадовать народного депутата Сельмурзаева…
 
   Из подъезда вышли хорошо. Почти мирно. После дозы препарата налётчики двигались хоть и вяло, но по своей воле. Накачали и Аллу. У окружающих создалось впечатление, что компания вполне мирно покинула дом. Наблюдателя, следившего с улицы за подъездом, тоже сняли тихо.
   Больше на адресе делать было нечего. Языки захвачены. Заложники спасены. Точка засвечена.
   — Где теперь искать этого Гурвича? — досадливо произнёс Атаман, когда они пересели из «Жигулей» в «Субару-Форестер».
   — Да, — Глеб кивнул задумчиво, глядя на замигавший красный светофор. Опять пробки. Нужно убираться с места как можно быстрее. — Все усложнилось…
   — Черт. Гурвич ушлый, гад, оказался.
   — С мобильником хорошо придумал.
   На базе-2 уже приготовились к приёму. Новый материал терпеливо ждал Доктор со своим инквизиторским инструментарием. Там же были технари со своим оборудованием. Последним Глеб передал изъятый чемоданчик, мобильники, записную электронную книжку, изъятые у пленных.
   Портфель технари просветили насквозь, проверили детекторами взрывчатых веществ, провели ещё какие-то загадочные манипуляции.
   — Чисто, — сказал старший группы техников. — Будем делать вскрытие.
   — Ну да, — хмыкнул Глеб.
   — Не думаю, что это что-то даст.
   — Почему?
   — Портфельчик непростой…
   Из портфеля извлекли бумажный, перетянутый изолентой, надорванный свёрток с двумя лазерными дисками.
   — То, за чем мы гонялись, — произнёс Глеб.
   — Сейчас посмотрим. — В голосе технаря не чувствовалось воодушевления, наоборот, ощущалась подозрительность.
   Компьютер проглотил лазерный диск. На экран поползли какие-то значки.
   — Ну, — произнёс Глеб.
   Технарь, не удостоив его ответом, вставил второй диск. Опять поползли значки.
   — Чего там? — Глеба жгло нетерпение.
   — Ничем порадовать не могу. Пациент скорее мёртв, чем жив.
   — Объясни.
   — Смотри, этот кейс — аппарат для стирания информации с дисков и дискет, — пояснил техник. — Злодей успел нажать на кнопку уничтожения информации.
   — Успел, сволочь. — Глеб вспомнил удовлетворённое лицо брюнета. Доволен, сволочь, был, что врагу тоже ничего не досталось. — Я так понимаю, информация эта настолько важна, что заказчик решил подстраховаться.
   — И выдал хитрый чемоданчик для транспортировки. Чтобы при малейшей опасности достаточно было нажатия пальца.
   — Можно восстановить информацию?
   — Этот прибор не для того делали, чтобы после него что-то можно было восстановить.
   В помещении для допросов с пристрастием Доктор довольно быстро привёл первого допрашиваемого по кличке Карась, того самого брюнета, в состояние сговорчивости и предельной искренности. Не понадобилось слишком стараться. Объект был не из тех, кто готов погибнуть, но ни на шаг не отступить. И теперь брюнет послушно, с готовностью отвечал на вопросы Глеба. На его лице застыло благостное выражение — результат действия препаратов, которые Доктор вогнал ему в вену.
   — Откуда вы такие прыткие? — спросил Глеб.
   — Из Реутова, — пленный даже не пробовал на прочность кожаные ремни, которыми был привязан к креслу. Он говорил невнятно, скороговоркой, и все время нервно улыбался — тоже результат использования психотропных веществ.
   — И что вы у Аллы Владимировны Румяновой в квартире забыли?
   — Мы искали её знакомого.
   — Кто мы?
   — Я, Майкл и Зомби.
   — Кто послал?
   — Саша Кандагарский.
   — Что за птица? Не слышал о таком.
   — Кому надо — те слышали. Кому не надо — тому и знать не обязательно.
   — Профиль работы?
   Карась замялся. Доктор положил ему руку на плечо, внимательно поглядел в глаза, не произнося ни слова. Из допрашиваемого будто скелет выдрали, расплылся в кресле, взгляд потух.
   — Деликатные дела, — пробормотал Карась. — Кто-то кому-то не нравится. Кто-то готов платить деньги, чтобы кто-то исчез.
   — Конкретнее. Кого убрали? — потребовал Глеб.
   — Слава Бакинский, — послушно стал перечислять пленный, — банкир Розецкий. Ещё пара…
   Он попытался снова напрячься и прервать поток откровенностей, но рука Доктора опять успокаивающе легла на его плечо.
   — Что вам понадобилось от знакомого Румяновой?
   — Все документы и дискеты. И он сам.
   — Дальше что с ним делать собирались?
   — Утилизировать. Чтобы никогда не нашли. Или передать заказчику. Это решал Саша Кандагарский.
   — Кто заказчик?
   — Я о нем мало знаю… Саша его знает… Мы уже работали по поручению того заказчика.
   — Что делали?
   — Утилизировали. Какого-то мозгляка учёного.. Хи-хи. По цепи ходит кот учёный… Учёный… Хи-хи…
   — Где жил этот кот учёный?
   — На улице Алексея Толстого. Устроили самоубийство.
   Так, сделал отметку Глеб. Проект «Биоконструктор». Профессор Аврамов.
   — Ещё был один, — продолжал выкладывать брюнет. — Там инсценировали разбойное нападение. Кастетом по кумполу. Банный переулок.
   — Ты видел хоть раз заказчика?
   — Однажды видел. Мутный тип.
   — Под Сашей Кандагарским ещё много людей ходит?
   — Ходят. Мы не пересекаемся. Работаем четвёрками. Я старший. Для моих подчинённых Саша недоступен.
   — То есть твои люди ничего нам ценного не сообщат?
   — Ничего.
   — Ты должен был делать отзвон Саше Кандагарскому?
   — Я ему прозвонил, когда мы зашли на хату. Следующий звонок в четыре часа. Или по итогам, если что получится.
   — Звони.
   Карась послушно взял трубку. Нащёлкал номер. И повторил слово в слово то, что ему сказал Глеб:
   — Саша. Пока без изменений. Мы с девкой сидим У неё дома. Ждём.
   — Не сходить с места, ясно, Карась?
   — Я понял.
   — Упустите — сниму бошки сразу.
   — Я все понял.
   — Хорошо, что такой понятливый. Чего голос такой?
   — Голос как голос.
   — Ну, давай!
   — Отбой.
   — Где нам его найти? — спросил Глеб.
   — В Москве, в кабаке «Золотой корень», он там тусуется. Или в Реутове… Или…
   — Где вероятнее всего?
   — В Реутове.
   Постепенно Глеб выдавил из брюнета всю интересующую информацию. Теперь можно было приступать к следующему этапу. Он нажал кнопку внутреннего оповещения, произнёс:
   — Все оперативные группы, задействованные в операции. Выезд через десять минут. Старшие групп — в комнату четыре.
   После определения плана мероприятий, распределения ролей, проработки маршрута передвижения, точки сбора, Глеб кивнул старшим групп:
   — Ну, в дорогу, ребята…
   Оперативные машины отчалили от базы. Вечерело. Предстояло проехать насквозь Москву с её пробками.
   На въезде в Реутово их тормознул милицейский заслон. Переливались огнями мигалки патрульных машин. Гаишники были экипированы по тяжёлому варианту — серые бронежилеты, короткоствольные автоматы. Глеб продемонстрировал старшине муровское Удостоверение — документ прикрытия, и полюбопытствовал:
   — Чего за переполох?
   — Да обнаглели бандюки, — вздохнул полноватый, с одышкой сержант, которому было тяжело таскать броник, и он проклинал сейчас весь свет. — Палят почём зря.
   — Убили кого-то?
   — Есть немного…
 
   Султан недовольно думал о несправедливости этого мира. Сельмурзаев сидит в своём роскошном доме или протирает штаны где-нибудь в законодательном собрании и ожидает, чего ему доложат. Ну да, депутат должен раздавать интервью и приказывать делать грязную работу. А Султан обязан подставляться под стволы, колесить по пыльным улицам и искать сумасшедшего «афганца».
   — У него несколько любимых мест, — информировал Махмуд, сидящий на переднем сиденье машины и жадно вдыхающий воздух ноздрями. Точно гончая на охоте. За это его и любил Султан. Этим он его и пугал. Оборотень, а не человек. И нюх сверхъестественный.
   Мобильник у Саши Кандагарского не отвечал. Гудки капали без всякого толка. Саша тронут на мобильных телефонах. Раз в месяц покупает новую карту. И последнего номера его никто не знает.
   Султан огляделся. Унылые новостройки. Ухабистая, разбитая дорога с глубокими лужами. К грязной, с потёками девятиэтажке прилипла новенькая, с дымчатыми окнами пристройка с вывеской «Сберегательный банк». Дальше безвкусное краснокирпичное здание с названием «Харчевня „Три поросёнка“. Султан остановил джип, затормозил, не доезжая квартал до этого питейного заведения.
   — Проверь, — кивнул он Махмуду.
   Тот вышел из машины. И растворился во дворах… Появился через несколько минут, переводя дыхание. Уселся обратно на кожаное сиденье джипа. И сообщил:
   — Нет его здесь…
   Следующая точка, где может быть Саша Кандагарский, — биллиардная «Гаянэ».