Рясной Илья. Вечный кайф

   Студенты-химики сейчас на зоне. И братва, и правоохрана ждут, когда выйдут. Система наша государственная сейчас безвольна и слаба. В нормальном государстве нашли бы способ обуздать их творческую активность. А у нас? Все опера с ужасом ждут, когда вновь появятся ампулы с «мертвой водой».
   Но пока объявился лишь порченый героин. И опять та же история — дохнут наркоши незнамо отчего. И экспертиза бессильна.
   — Высокие технологии, — сказал я.
   — Чего? — спросил Арнольд.
   — Такие фокусы возникают, когда братва получает доступ к высоким технологиям.
   — А на шиша эти технологии? Чтобы травить наркошей? — иронично осведомился Арнольд.
   — Неизвестно, — пожал я плечами.
   — В общем, завтра Куравлев летит со всеми материалами в Москву, — сказал Романов. — В ЭКЦ Министерства. Пусть там гадают.
   — На самолете? — удивился Арнольд.
   При безденежье лететь самолетом туда, куда можно неторопливо дотрюхать на поезде, никто не даст. Нет денег в МВД. Уже несколько лет ни на что в стране нет денег, кроме как на прокорм вечно голодных олигархов. Так что билет на самолет означал, что начальство очень сильно озабочено всем происходящим.
   — У кого-то наверху заболела голова от наших проблем, — сказал я.
   — Это уж точно. Так что нам лучше напрячься, — устало произнес Романов. — Нет, Терентий, от тебя я не ожидал такого. Ведь не просто этот барыга несчастный смылся. Нить порвалась.
   — Свяжем, — заверил я. — Морским узлом.
   — Ну так вяжи!
 
   — Ты, етить твою мать, подлый убийца! Сам держишь притон. Сам вколол Олечке отравленный героин! Заставлял ее, невинное дитя, торговать наркотиками! Ничего, скоро все будет в газете.
   Арнольд подирижировал в такт доносящейся из громкоговорителя телефонного аппарата брани. Это звонила бабка Турусова, которая все упрекала Арнольда в том, что он отравил ее внучку.
   — Знаете, чего эта карга старая устроила, — сказал Арнольд, дав отбой. — Приходила в мой подъезд и пыталась взять у соседей показания, что я веду аморальный образ жизни.
   — Ну, тут ей искать долго не пришлось, — сказал Асеев, отвлекшись от пишущей машинки.
   — Обижаешь, — произнес Арнольд. — Соседи знают меня как исключительно добропорядочного семейного человека.
   — И непьющего, — поддакнул Галицын.
   — Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень, — продекламировал Арнольд.
   — Так колись, дали на тебя соседи показания, что ты притон содержишь? — потребовал я.
   — У меня сосед, вечно пьяный «новый русский», ее пообещал с лестницы спустить… В таком возрасте — и такая неуемная энергия.
   — Появилась у бабы-яги цель в жизни, — сказал Асеев. — Добра молодца в печи изжарить. Послышался опять звонок.
   — Опять она? — прошипел зло Арнольд, включая громкоговоритель. — Что вам?
   — Арнольд. Это Рок, — огласил сбивчивый голос стены нашего кабинета.
   — И чего с этого?
   — Я сейчас приеду, — заявил Рок. Потом голос его отдалился, видно было, теперь он обращался к кому-то рядом с собой. — Я в ОБНОН еду. Что, не слышала? Бойцы невидимого фронта.
   — Ты что там несешь?! — заорал Арнольд. — Ты кого там грузишь, урод?
   — Да не бойся, Арнольд. Она — надежный человек.
   — Я тебя убью, ублюдок! Понял?
   — Ладно, ладно. Не шуми, — примирительно заявил Рок. — Буду,
   Забулькали гудки.
   — Ну что с ним сделаешь, а? — покачал головой Арнольд. — Только отравить порченым героином, как Бациллу и его корешей.
   Рок появился через час. Арнольд хотел ему дать в лоб сразу у входа. Но морда у Рока и так была разбита.
   — Еле добрался, — сообщил он. — Пришлось водителя кинуть.
   — Как это? — спросил Арнольд.
   — Ну, сказал ему, что по делу в ментовку приехал. И если ему бабки нужны, пусть у дежурного возьмет. I
   — Во даешь, — покачал головой Асеев. — Ты вообще знаешь, как на троллейбусе ездить?
   — А зачем, когда тачек полно? — с недоумением произнес Рок. Да, Рок вообще при коммунизме живет. За такси не платит. За сигареты не платит — взял с лотка и пошел.
   — Тебе водители рожу намылили? — спросил Арнольд.
   — Чурки наваляли. У южного рынка палатка. Чего они ко мне привязались?
   — Кинул их? — осведомился Асеев.
   — Не. Просто суки. Как бы нам их встряхнуть? Чурбаны клятые.
   — Они наркотой торгуют? — спросил я.
   — Торгуют, — закивал Рок. — Чем им еще торговать?
   — Так продумай, как — мы их возьмем, — сказал я.
   — Посчитаемся с чурбанами, — зловеще ухмыльнулся Рок и потер руки. — Возьмите агентом. Всю мафию встряхнем.
   — Агентом, говоришь, — задумчиво произнес Арнольд. — Ты всерьез решил?
   — Я давно и крепко все обдумал.
   — Ну хорошо. Возьмем.
   — Арнольд, ты чего? — воскликнул я.
   — Выйди, — кивнул Арнольд Року. Рок послушно вышел.
   — Ты чего ему обещаешь? — вскипел я.
   — А чего, приколоться нельзя? Арнольд объяснил идею.
   — Клоун, — покачал я головой. — Ладно. Вскоре Рок писал заявление с просьбой принять его в «секретные агенты отдела по борьбе с наркотиками с дальнейшей постановкой на вещевое и денежное довольствие».
   — Без ошибок пиши, — склонился за его спиной Арнольд. — Секретный сотрудник должен быть грамотным. Образованным. Не пить.
   — Ага, — Рок скосил взор на Арнольда, от которого разило перегаром.
   — Не ширяться наркотиками, — добавил Арнольд.
   — Как?
   — Ну, это в идеале. Давай пиши.
   Сопя, Рок начал аккуратно выводить буквы.
   — Число, подпись… Все. Теперь начальник должен утвердить, — Арнольд взял листок.
   — Какой начальник?
   — У, большой начальник. Сам Карл Карлович, — протянул Арнольд.
   Он вышел из кабинета и через некоторое время появился в компании со своим старым собутыльником — толстым, представительным усатым майором из отдела кадров.
   Насупившись, энергичным шагом майор ворвался в кабинет.
   — Готов служить не за страх, а за совесть? — набросился он на Рока.
   Рок вытянулся по струнке и с энтузиазмом воскликнул:
   — Готов!
   — Но ведь служба эта опасная, — покачал майор головой.
   — Я мечтал о ней с детства, — Рок вытянул руки по швам.
   — Служи честно, сынок. Ради Отечества нашего, не щадя живота и сил, — майор положил руку на плечо Рока. У наркомана, казалось, от воодушевления сейчас слезы брызнут.
   Из угла послышался сдавленный писк. Арнольд, обхватив горло, давился, из последних сил пытаясь не заржать. Асеев сидел с каменным выражением на лице — у него самообладание самое сильное. Я тоже закусил губу.
   — С испытательным сроком на три месяца, — сказал «Карл Карлович» и вышел.
   — Ну вот и все в порядке, — произнес Арнольд.
   — А зарплата? — осведомился деловито Рок.
   — Сказали же — через три месяца.
   — Ничего. Я и «белым» брать согласен.
   — Ой, блин, — покачал головой Арнольд. — Выйди на лестницу.
   Рок выскочил. И в кабинете грянул хохот.
   — Слушай, — отдышавшись, произнес Арнольд. — Может, он нам голову морочит? Издевается над нами?
   — Нет, — покачал головой Асеев. — Он действительно такой. Наркош. Где был мозг, там теперь кость.
   — Пиши ему оперативное задание, — сказал я.
   — С чего начать? — Арнольд сел за пишущую машинку .
   — С транснациональных связей, — сказал я. — Про неаполитанскую каморру, сицилийскую мафию и японские триады не забудь.
   — Не забудем, — Арнольд забарабанил по клавишам. — Итак, коррупция в мэрии — пойдет… Проникновение западных разведок в регион… Годится… Связь мэра города с корейской организованной преступностью.
   — Башку нам снимут, — сказал Асеев. — У мэра жена — кореянка.
   — Ничего… Так. Чего бы еще? Подкоп под зоопарк? Вредительство на мясо-молочной ферме под Куряткино? Что еще? Все валим в кучу?
   — Вали…
   Бумага получилась солидная.
   — Печати не хватает, — сказал Асеев.
   — Делов-то, — махнул рукой Арнольд и полез в стол. Вытащил изъятую у одного жулика год назад печать фирмы «АГУ». Оттиснул ее на «плане-задании» — получилась немножко размытая, но читалась.
   — Сойдет, — он с любовью посмотрел на «План-задание», выглянул в коридор и заорал:
   — Рок, к ноге!
   Рок зашел чуть ли не строевым шагом. Воодушевление не сходило с его разбитой физиономии.
   — Бери, — протянул бумагу Арнольд. Рок прочитал «план-задание». Ни один из пунктов у него сомнений не вызвал.
   — Тяжело, но постараемся, — серьезно заявил он.
   — Постарайся, агент Рок. Постарайся, — сказал Арнольд. — Ты теперь на государевой службе.
   — Если такое дело, у меня важная оперативная информация, — многозначительно произнес Рок. — Знаю, кто еще «геру» берет с того же источника, что и Тютя.
   — Кто?
   — Он сперва через Тютю брал, но потом каким-то образом на поставщика вышел. Но он по-маленькому барыжит.
   — Что за человек?
   — Костян, — сказал Рок. — Ваш коллега.
   — Мент? — подался вперед Арнольд.
   — Не мент. Ментенок.
   — Чего?
   — Из милицейского колледжа.
   — Мы его можем взять?
   — Я знаю, как его загрести, — сказал Рок.
   — Молодец, — отметил Арнольд.
 
   — Не, ну ты посмотри, — покачал головой Арнольд. — Потише езжай. Такое зрелище! Не улица Ворошилова, а пляс Пигаль.
   — Улица Красных Фонарей, — поддакнул Галицын;
   — Во, Князь все про них знает, — кивнул Арнольд. — Даром, что тещу имеет.
   К вечеру на Ворошилова высыпали ночные бабочки. Столько, сколько сегодня, я их никогда не видел. Как грянул кризис и позакрывались фирмы, всякие длинноногие воздушные «маркетологи», «секретарши» и «агенты по недвижимости» повылетали со своих работ и устремились в привычную среду обитания — на панель.
   — Во, смотри, герла какая!
   Вид у худенькой, лет восемнадцати, «герлы» был не по-проституточному растерянный. Она стояла недалеко от толпы у автобусной остановки, выставив вперед ногу и с жалобным призывом встречала взором мчащиеся машины, а потом с досадой провожала их.
   — Давай поговорим с народом, — сказал Арнольд. Притормози.
   Тормозить пришлось бы все равно, поскольку впереди был небольшой затор. Я прижал машину к тротуару.
   — Давай спросим-, за сколько работает, — сказал Арнольд.
   — Тебе делать больше нечего? — осведомился я. — У нас мероприятие.
   — А чего, времени еще полно. — Арнольд по пояс высунулся из окна. — Э, сладенькая, что-то я тебя здесь не видел. Давно работаешь?
   — Недавно, — крикнула, перекрикивая шум движения, проститутка, напрягшись. Видимо, решила, что это рэкет или бандиты. Бандит для проститутки — лютый враг. Может и заплатить от широты души, но может просто изметелить, выбросить из машины на ходу да еще деньги забрать.
   — И сколько берешь? — не отставал Арнольд.
   — Двадцать баксов — в рот. Сорок — полный комплект.
   — Дорого, сладенькая, — еще громче заорал Арнольд.
   — Деньги нужны, — «герла» начала натурально краснеть. Краснеющая проститутка — это, скажу вам, зрелище!
   — Но сорок! — поцокал языком Арнольд.
   Неожиданно в спектакль стала включаться толпа у автобусной остановки.
   — Во, лохушка, сорок долларов ей! — первая возмутилась бабка с авоськой на колесах.
   — Десять баксов в рот за углом стоит, — возмутился следом мужик, стоящий с женщиной, держащей его под руку, явно женой.
   Женщина отстранилась от него. Прицелилась, развернулась, молча закатила ему оплеуху.
   — А ты откуда знаешь, сволочь? — послышался ее разъяренный вопль…
   — Все, поехали, — Арнольд упал на сиденье. — Больше ничего интересного.
   Я наддал газу и осуждающе произнес:
   — Совсем вести себя не умеешь.
   — Да ты что. Тут такое кипение жизни и страстей, — Арнольд растянулся вальяжно и задымил сигаретой.
   — Вон дом, там жил Мартын, — сказал Галицын, тыкая в шестнадцатиэтажную башню.
   — Кто? — спросил Арнольд.
   — Чего, не помнишь? Наркош выпустился из тюряги, продал дедушкину квартиру за двадцать тысяч баксов, все деньги вложил в метадон и на радостях накололся до смерти.
   — Что за жизнь, в каждом втором доме свой барыга, — вздохнул Арнольд.
   — Молодняк выбирает чистый героин. Маде ин Афганистан. Фирма. Скоро его легализуют — и все будет в порядке, — успокоил Галицын.
   Мой взгляд скользнул по улице. И профессионально выявил знакомую морду.
   — Вон, смотрите, братва, младший Мыш, — я немного сбросил скорость.
   В этом районе жили три брата Мыша. Старшего мы год назад посадили за наркоту. Среднего за то же самое грохнули конкуренты. По дороге легко двигался младший Мыш — он теперь сам торгует.
   — Пригласим в машину на беседу? — спросил Князь.
   — А на фига козе баян? — с ленцой осведомился Арнольд.
   — Проверим, — сказал Галицын.
   — Вряд ли у него в кармане наркота. Слишком легко идет, — заметил Арнольд.
   — Хоть рожу намылим, — мечтательно вздохнул Галицын. Он обожал мылить наркоманом рожу. Этим он вымещал скопившиеся эмоции отчаяния и осознания невозможности переловить хоть сколь значительную их часть.
   — А ну его, — сказал я.
   Опер смотрит на город другими глазами. С каждым местом в этом районе у нас связаны воспоминания — где-то кого-то мы задерживали, где-то кого-то не смогли задержать. Тут барыжья хата, дальше — притон, а вон в том доме винт варили. Та морда — наркоман. Тот — завязал временно. На досуге мы можем устраивать экскурсии для гостей города по знаменитым наркотическим местам. Скорее всего экскурсия пользовалась бы популярностью. А если бы еще с дегустацией…
   — А за пятнадцать баксов можно с той «герлой» было бы, — задумчиво произнес Арнольд.
   — Окстись, — воскликнул Князь.
   — А тебе вообще не понять, — махнул рукой Арнольд. — Ты человек женатый. А может, с той «герлой» у нас любовь с первого взгляда?
   — Арнольд, ты же тоже женатый.
   — Любви у меня гораздо больше, чем втискивается в штамп в паспорте. Понимать надо. Останови у ларька. Пива хочу.
   — Надоел ты, зараза, — я рванул машину вперед.
   — Шеф, в общество трезвенников записался? — осуждающе произнес Арнольд.
   — У нас мероприятия, — буркнул я. — Не забыл?
   — Не-а.
   — Перебьешься… Вон дядя Ася, — кивнул я, увидев наш служебный «жигуль» напротив троллейбусного парка. Рок прохаживался около телефонной будки, сгорбившись и оглядываясь по сторонам. Асеев сидел за рулем.
   Я остановился дверь к двери с «жигулем».
   — Ну чего? — спросил я. — Рок прозвонился?
   — Да, — кивнул Асеев. — Барыга сказал, что в полпятого на свою обычную точку выдвинется.
   — За девяностой школой?
   — Да. Он там постоянно торгует.
   — Не только он… Значит, у нас еще полчаса, — сказал я.
   — Во-во, времени полно, — Арнольд выскочил из машины и направился в сторону ларька.
   — Неисправим, — покачал Асеев головой.
   — Загремит в дурку по этому делу, — вздохнул я. Арнольд в последнее время со спиртным перебирал все больше. Романов как-то в шутку сказал, что ему пора кодироваться, а два дня назад сказал это уже не в шутливой форме. Контактное время приближалось.
   — Пошли, — сказал я, кинув взгляд на часы. Я поставил машину на противоугонку. И мы углубились во дворы. Главное, рассредоточиться и не мозолить глаза. Я нацепил затемненные очки да еще кепку плексигласовую — не ахти как законспирировался, но хоть что-то. Морды у всех нас приметные, наркошам знакомые. По большому счету, в районе мы только и шерстим их всех. Отделению милиции на наркоторговцев плевать — у них других забот полно. До сих пор наркотики по старинке никто за преступление не считает.
   Во дворике девяностой школы шел торг. Школьники сейчас на каникулах, но точка осталась. Иные детишки сидят на наркоте уже с пятого класса. Тех, кто втягивают в наркоманию детей, я бы сразу убивал. На месте. Но наше гуманное общество думает иначе.
   — Вон тот, в синей рубахе, — Рок ткнул пальцем в направлении стоявших под баскетбольным щитом ребят.
   — Плотный такой? — спросил я.
   — Ага. Ментенок… Во, смотрите, покупатель подошел.
   — Как семечками торгует, — покачал головой Арнольд. — Ага. Наглый. Менты такие, — кивнул Рок и тут же прикусил язык.
   — Разговорился, — ткнул его локтем Арнольд. — Все, клиент отвалил. Иди.
   Рок перепрыгнул через низкий заборчик, перелез через кусты и направился бодрой шатающейся походкой к кучковавшимся ребятам.
   Я нажал на кнопку рации и произнес:
   — Второй Первому.
   — На связи, — донесся голос Асеева.
   — Наш покупатель выдвинулся.
   — Вижу.
   — Мы принимаем клиента. А вы страхуете, если он двинет в вашу сторону..
   — Понял, — сказал Асеев.
   С нашей позиции было хорошо все видно. Рок пробрался, пересек стадион перед школой. Подошел к торговцу. Тот стоял там сейчас в одиночестве, его компания отправилась прочь. Плотный, коротко стриженный, мордатый, он о чем-то заговорил с Роком. Минуты через две Рок сунул ему в руки деньги. Получил что-то взамен, положил в карман и провел ладонью по лысой голове — это означало, что передача прошла.
   — Пошли, — кивнул я.
   Через забор и кусты мы пробрались по следам Рока. И беззаботно пошли по стадиону. Барыга не обращал на нас никакого внимания. Лишь раз опасливо окинул издалека взором, ничего не заподозрил и что-то начал внушать Року.
   — Мужики, — сказал Арнольд, отбрасывая опустевшую банку с пивом. — Не подскажете…
   Он уже сблизился с ментенком. И тут ринулся вперед. Крикнул:
   — Стоять!
   Ментенок оказался необычно проворным. Он вывернулся, и Арнольд пролетел мимо. Ментенок толкнул его, и Арнольд с добрым матюгом упал на асфальт. Ментенок бросился бежать. Но он что-то не понял, не сориентировался и помчался в мою сторону. Когда весишь больше сотни кило, никто не думает, что ты способен резво двигаться. А я способен. Так что нагнал барыгу в несколько шагов. Ткнул в спину рукой. Ментенок полого сблизился с бетоном, пропахал его коленом, вскрикнул, попытался подняться. Я подхватил его под локоть.
   Он попытался вырваться, дернулся. С сожалением я засветил ему ладонью по башке, так что у него зубы лязгнули. Он открыл рот, издал булькающий звук, как будто не хватало воздуха. И замолчал, дико уставившись на меня.
   — Третий удар будет по крышке гроба, — проинформировал я. — Иди.
   Тут подскочил Арнольд и с ходу заехал ментенку кулаком по спине. Тот вскрикнул и упал на колено.
   — Ублюдок! Убью тебя! — Арнольд хотел врезать еще раз, но я отодвинул его со словами:
   — Мальчик хороший. Он нам все расскажет. Так? И мальчик не будет бежать. Ментенок ничего не ответил.
   Мы его потащили к школьным воротам. Там уже стояла машина, около которой ждали Асеев и Князь.
   — Вот, получите, — я встряхнул ментенка, как собачью шкуру. — Хорош.
   — Хорош. И мясо, и шерсть, — хмыкнул Асеев. Арнольд пинком загнал ментенка на заднее сиденье.
   — Ну что, приплыл, ублюдок? — Арнольд дал ему затрещину.
   — Вы кто? — зло процедил ментенок.
   — Мы?
   — Вы.
   — Я ужас, летящий на крыльях ночи. Я Черный Плащ, — Арнольд выписал еще затрещину. — Чего, не видишь? Мы — мафия.
   — Какая мафия? — опешил ментенок.
   — Под Татарином работаем. Не слышал о таком?
   — Слышал.
   — Что на нашу пасеку залез? — грозно пророкотал Арнольд. — «Геры», что ли, много?
   — Не много, — воскликнул ментенок.
   — Не хочет говорить по-хорошему, — вздохнул Князь, который стоял, оперевшись о дверцу машины, и рассматривал ментенка.
   — Тогда к Экскаваторному, — сказал я. — Гирю на ногу и в озеро.
   — Да у меня только всего и есть, что пять «чеков»! — завопил ментенок.
   — Торгуешь? — спросил Князь.
   — Ну…
   — Без разрешения, — осуждающе покачал головой Арнольд. — На нашей территории.
   — Братаны, — неожиданно расплылся в улыбке ментенок. — Я думал, вы менты и меня грузите просто. Я не знал, что это ваша территория. Я бы сам долю принес. Я буду платить.
   — Знать должен, где торгуешь. Ну-ка, а кто ты сам, — я полез в его нагрудный карман и выудил удостоверение курсанта колледжа милиции. — Смотри, да он враг. Мент!
   — Да, — покачал головой Арнольд. — Топить будем в озере.
   — Да вы что, братаны! — взвыл ментенок. — Я милицию ненавижу. Я душой с вами, с братвой!
   — А чего на мента учишься?
   — Чтобы в армию не идти. Мне мама, она у меня с башлями, место купила. Я в ментовке работать и не хотел.
   — Да, — задумчиво протянул Арнольд. — Значит, в братаны хотел?
   — Хотел!
   — А к секретам там разным ментовским имеешь доступ?
   — Имею.
   — На работу тебя взять, что ли, а, мент? — спросил я.
   — А сколько заплатите? — Ментенок расслабился, и в его голосе теперь звучала искренняя заинтересованность.
   — Это как работать будешь, — сказал я. — Может, до штуки зеленой, а то и до двух в месяц дойдет.
   — Согласен! Я за штуку вам всю секретную библиотеку перетаскаю!
   — Молодец, — кивнул Арнольд. — Только оформить наши отношения надо. Пиши расписку.
   — А что писать?
   — Пиши, — Арнольд вынул из папки чистый лист бумаги и авторучку и протянул ментенку. — Такой-то такой-то, год рождения…
   Ментенок запыхтел, выводя аккуратные строки. Работал прилежно и с удовольствием. Иногда спрашивал, и Арнольд охотно пояснял ему все.
   — Число, подпись, — Арнольд кивнул, взял бумагу, прочитал. Протянул мне.
   "Расписка.
   Я, Калугин Д. Г., ул. Кузьминская, 34, кв. 10, учусь в колледже милиции в должности слушателя 12 взвода. Обязуюсь сотрудничать с организованной преступностью, а именно с группировкой Татарина, сообщать обо всех известных мне событиях, связанных с деятельностью органов внутренних дел, в том числе служебную и государственную тайну. Обязательство дано мной добровольно, так как я всю жизнь ненавижу милицию, существующий строй и законы и служу в колледже для того, чтобы избежать службы в армии и получить образование за государственный счет. В любом случае по окончании колледжа служить в органах внутренних дел не буду. Форму ненавижу, переодеваюсь в подъездах, так как не люблю ее носить. Я понимаю, что, занимаясь перепродажей героина и марихуаны, сознательно преступаю закон.
   Написано мной добровольно и без физического воздействия. А начальника курса подполковника Малыгина я ненавижу особо.
   Слушатель 12 Взвода колледжа милиции УВД области.
   Подпись".
   — Отлично, — Арнольд спрятал в папку расписку. Потом вытащил удостоверение. — Отдел по борьбе с наркотиками. Ну что, ублюдок, влип?
   Немая сцена. Ментенок минуты две глотал ртом воздух. А потом радостно закричал:
   — Как хорошо, что это вы! Я так и знал, что вы коллеги. Я бы пришел в колледж и тут же бы доложил в службу собственной безопасности, что меня вербовали.
   — Да?
   — Конечно!
   — А как же ненависть к милиции и любовь к бандитам? — осведомился я.
   — Врал.
   — Арнольд, он врал, — кивнул я. — За сколько мы вчера эти удостоверения купили?
   — Две ксивы за штуку зеленую. А ты поверил, дурак, — Арнольд потрепал ментенка по коротким волосам. — Мы действительно из братвы. А ты свое ментовское мурло показал. Все, кранты теперь.
   — Братаны, расписка в силе. Я вам правда все буду выкладывать.
   — Да? — Арнольд оценивающе осмотрел его. — А менты мы настоящие.
   Ментенок весь утух, съежился. Он теперь и не знал, что думать. Потом, приняв единственное напрашивающееся решение, воскликнул:
   — Я деньги дам. У родителей бабок полно.
   — Бабок полно, да? — сочувственно спросил я.
   — Да… Тысячи три баксов. Хватит?
   — Нет, дружок, баксами не отделаешься. Ты у Тюти раньше героин брал? — спросил я.
   — Ну, говори быстрее, — Арнольд дал ему с размаху по шее. — Цацкаться здесь с тобой не будут!
   — Брал, — кивнул ментенок.
   — А потом у кого брал? — гаркнул я на него. — Я слушаю.
   — У Мегеры и Кукиша — ее сынка.
   — Это с Романовского проезда?
   — Нет. Они у вокзала живут. В переулке, — ментенок всхлипнул и смахнул ладонью сопли.
   — Слышал о таких, — кивнул я, хотя ни черта ни о каких Мегере и Кукише не слышал. — Руки у нас до них не дошли. Тютя тоже у них брал?
   — У них.
   — Ну что, коллега, вы УК еще не учили?
   — Учили.
   — До двенадцати лет за торговлю героином положено. Тебе это надо?
   — Нет.
   — Будешь закупку у Мегеры делать.
   — Ох, — он глубоко вздохнул. — Хорошо. Только вы мне обещайте…
   — В озере утопить?..
   — Но… — промямлил ментенок.
   — Ты нам еще условия будешь ставить? Сейчас двигаем в контору. Там телефон. Будешь договариваться о закупке. А по дороге ты нам о Мегере и ее сынке поведаешь.
 
   Мы с Асеевым вдвоем сидели в кабинете Романова. Сам шеф был в областном ГУВД на ковре.
   — Представляешь, не взяли бы мы ментенка сегодня — был бы это наш будущий коллега, — покачал головой Асеев.
   — Да уж. Не думаю, чтобы это был образец служебного рвения и чистоты, — кивнул я.
   — А сколько их таких? Кто нам придет на смену, Терентий? Кто людей будет защищать? Такие вот твари?