Сальгари Эмилио. Человек Огня

   Из леса выбежало стремглав красивое животное с тонким стройным телом, покрытое густым волнистым мехом с красноватыми и белыми переливами, похожее на обыкновенного кота.
   — И он тоже чем-то напуган, — сказал многозначительно Диас.
   — Через пять минут будет готов плот… Радостный крик Гарсиа заставил их обернуться.
   — Вот плуты! Оставили здесь лодку. А мы до сих пор не видели ее! — кричал Гарсиа.
   Альваро одним прыжком очутился на берегу.
   Среди гигантских листьев Виктории Регии была спрятана прекрасная лодка, погруженная в воду до самых бортов и привязанная к берегу лианой.
   — Тащи ее, Гарсиа! — крикнул Альваро. — Мы вычерпаем из нее воду банановыми листьями.
   — Тут, возле вас, есть растение, которое даст вам черпак, — сказал им Диас. — Но прежде вытащите пирогу, и скорее!
   Когда это было сделано, Диас указал им на дерево, сплошь заросшее поразительными растениями. Они увидели плоды, похожие на тыкву. Альваро сорвал один из них и попробовал ножом разделить его пополам, но он раскололся во всех направлениях. То же произошло со вторым и третьим плодом.
   — Нет! — крикнул Диас. — Так ничего у вас не выйдет. Возьмите тонкую лиану, обвяжите плод и стяните его крепче, он разделится пополам. Так всегда делают индейцы. Ножом вы его не разрежете.
   Действительно, этот плод, казавшийся чрезвычайно твердым, сразу разделился на две половины, как только Альваро стянул его лианой. Вычистив внутренность, Альваро воспользовался твердой оболочкой плода как ковшом и с помощью Гарсиа быстро вычерпал воду. Освободив лодку от водяных растений, опутывавших ее и свидетельствовавших, что она довольно долго пробыла в воде, Альваро отправился к Диасу, чтобы перенести его в лодку, где Гарсиа уже приготовил для него постель из пальмовых листьев. В это время из леса выбежал еще один ночной волк.
   — Кто-то, несомненно, идет сюда. Поторопимся, — сказал Альваро.
   Он поднял под мышки Диаса и перенес его в лодку. Туда же он положил запас глины и коры посудного дерева. Сделав это, он тотчас же оттолкнул лодку от берега.
   — Гребите на середину саванны и немного к югу, — сказал Диас. — Там я нашел остров, который может служить нам убежищем.
   Они отъехали шагов на шестьдесят от берега, когда вдруг из леса с оглушительными криками выбежали несколько дикарей, страшно разрисованных и украшенных головными уборами из перьев.
   — Канела! — испуганно воскликнул Диас. — Они хуже аймаров. Мы должны их остерегаться.
   — Налегай на весла, Гарсиа! — крикнул Альваро.
   Дикари, увидев, что лодка удаляется, стали дуть в граватаны, надеясь поразить стрелами гребцов. Но, к счастью, те уже успели отъехать настолько далеко, что эти стрелы, вероятно отравленные ядом кураре, уже не могли их достать. Разъяренные неудачей, несколько дикарей мужественно бросились вплавь, чтобы достигнуть лодки. Но не успели они отплыть и десяти метров от берега, как вдруг раздался страшный крик. Два огромных каймана, по всей вероятности дремавшие под большими листьями Виктории Регии, внезапно бросились на пловцов и одного из них увлекли на дно. Другие, перепуганные до полусмерти, быстро поплыли назад к берегу, где их товарищи кричали во все горло, не смея, однако, напасть на кайманов и прогнать их.
   — Они больше не посмеют плыть за нами, — сказал Диас. — Ни один индеец не решится окунуться в воду, где есть кайманы, и если они не найдут лодок, то мы избежим нападения.
   — Но разве они не могут выстроить плот? — спросил Альваро, изо всех сил налегавший на весла.
   — Не знаю, умеют ли они строить плоты, но они очень искусные лодочники, — отвечал Диас.
   — Вы сказали, что они опасны?
   — Да, они самые мужественные из всех племен, живущих в бразильских лесах.
   Диас, проживший так много лет среди бразильских племен, сказал правду. Канела представляли могущественное племя, деревни которого находились как в глубине страны, так и на морском берегу. Они имели в своем распоряжении множество лодок, которые могли вместить до пятнадцати человек. Позднее португальцам пришлось испытать на себе смелость этих дикарей, которые в союзе с французами пытались завладеть частью Бразилии и в особенности великолепной бухтой Рио-де-Жанейро.
   Благодаря усиленной и быстрой гребле лодка скоро достигла первого островка, покрытого густой зеленью, мешавшей дикарям следить с берега за направлением лодки.
   — Держитесь все время позади этого острова, — сказал Диас Альваро. — Главное, чтобы канела не видели, где мы остановимся.
   — А далеко отсюда островок, открытый вами?
   — Мы будем там через несколько часов.
   — Значит, эта саванна очень велика?
   — Огромная. Я так и не мог увидеть противоположного берега. Островки следовали за островками, но большей частью это были
   только скопления ила, едва возвышающиеся над водой и густо заросшие водяными растениями. Человек не мог бы ступить на такой островок, не рискуя провалиться. Там попадались и опасные мели, состоящие из зыбучих песков, и тот, кто попал бы на такую отмель, должен был бы неминуемо погибнуть.
   Прошло еще около часа. Португальцы гребли без перерыва, несмотря на сильный зной, но чувствовалось, что они выбиваются из сил. Наконец они увидели остров, покрытый чудными и разнообразными деревьями, которые могли расти только на твердой почве, и тогда Диас воскликнул:
   — Мы приехали!

XXIV. Островок

   Остров, к которому они пристали, был гораздо больше того, где раньше укрывались Альваро и Гарсиа после бегства с морского берега. — Это настоящий земной рай! — воскликнул Альваро, любуясь чудными красными деревьями, которые впоследствии приобрели такое важное значение в торговле, что в Бразилию снаряжались даже целые флотилии для вывоза этого драгоценного дерева. Но в то время, к которому относится наш рассказ, это дерево нисколько не ценилось туземцами, и даже европейские завоеватели, появившиеся в Бразилии, использовали его для костров, как это делал один из самых знаменитых флибустьеров, француз де Граммон.
   — Вы, мой дорогой Диас, можете здесь спокойно дождаться своего выздоровления, — сказал Альваро, обращаясь к испанцу.
   — Да, если канела не потревожат нас, — ответил он.
   — Вы забываете, что я — Человек Огня и заставлю дрожать и этих дикарей от страха так же, как заставил дрожать свирепых аймаров.
   — Это правда. У нас есть ружья, и мы отразим их нападение, если они вздумают сюда явиться. Но во всяком случае мы должны зорко следить, чтобы они нас не застигли врасплох.
   — Будем сторожить! — воскликнул Альваро. — Эй, Гарсиа, было бы хорошо, если бы теперь ты развел огонь и сделал посуду!
   — А что мы будем варить в ней? — спросил Гарсиа.
   — Ах, да, я и забыл, что здесь надо постоянно заботиться о пище! Проклятая страна!
   — Ведь мы еще не завтракали, сеньор!
   — Мой желудок напоминает мне об этом. Все-таки разведи огонь, и я попробую сделать горшок. Никогда не был горшечником, но, может быть, что-нибудь и выйдет.
   — Если бы этот проклятый ягуар не отделал меня подобным образом, то я бы показал вам, как это делают индейцы, — сказал Диас.
   — Вы нам потом сделаете другие, — успокоил его Альваро, — а пока мы удовлетворимся тем, что выйдет из наших рук. За совершенством формы мы не гонимся.
   Вслед за этим Альваро тотчас же подумал, что хотя у них и будет горшок, но варить в нем нечего, поэтому он взял ружье и отправился на поиски какой-нибудь дичи.
   «Бедный Диас, потерявший столько крови, нуждается в крепком бульоне», — сказал он себе.
   Островок, имевший несколько миль в окружности, был покрыт очень густой растительностью. Кроме великолепных красных деревьев тут не было недостатка в различных пальмах и лианах. Было также много плодоносных растений.
   «Уж, конечно, мы не будем терпеть недостатка в фруктах за нашим столом, — подумал Альваро. — А вот дичи я совсем не вижу, кроме этих маленьких птичек, которых надо было бы убить, наверное, с дюжину, чтобы сделать хотя бы самое скромное жаркое для одного человека».
   Он дошел до самого центра острова, когда вдруг увидел каких-то странных животных, которых издали можно было принять за маленьких черепах. Эти животные, убегавшие от него, начали быстро скрести землю, очевидно намереваясь выкопать нору, чтобы скрыться в ней. Их маленькие лапки работали так проворно, что когда Альваро подбежал к ним с поднятым ружьем, чтобы ударить их прикладом, то они уже исчезли под землей. Однако ему все-таки удалось застать двоих, прежде чем они спрятались в своем логовище.
   «Что за удивительные зверьки! Никогда не видел таких, — подумал Альваро. — Только съедобны ли они?»
   Это были действительно странные создания из породы грызунов, величиной не больше кролика. Тело у них было заключено в панцирь, состоящий из поперечных твердых пластинок, а голова была защищена чем-то вроде шлема, такого же твердого и чешуйчатого, придававшего животному очень оригинальный вид.
   Когда Альваро вернулся со своей добычей в лагерь, то увидел, что Гарсиа сидит на корточках у костра и наблюдает за обжигом двух уродливых горшков.
   — Кастрюли! — весело вскричал Альваро.
   — Вряд ли их можно так назвать, — возразил Гарсиа смущенно. — Скорее это какие-то шары.
   — Все равно, они годятся, — успокоил его Диас, лежавший под тенью огромного банана. — А, сеньор Виана, вы удачно поохотились! Я говорил вам, что видел на этом острове тату.
   — Это тату? — спросил Альваро. — А годятся они на жаркое?
   — Мясо у них не хуже черепашьего, сеньор… Где вы нашли эту ветку, которую держите в руках? — вдруг спросил он.
   — Там, где я убил этих животных, растет одно дерево. Я срезал с него ветку.
   — Это мате! — воскликнул Диас. — Из листьев этого дерева можно приготовить превосходный напиток, который все индейцы очень ценят. Если вам нетрудно, то вернитесь туда, пока еще не готовы горшки, наберите побольше этих листьев и высушите их возле огня.
   Через четверть часа Альваро вернулся с целым запасом ветвей дерева мате, из листьев которого бразильские и парагвайские туземцы приготовляют чай, употребление которого чрезвычайно распространено теперь во всей Южной Америке.
   — Нам хватит этого на многие недели, — сказал Диас, видимо, очень довольный. — Никак не думал, что на этом островке найдется столь драгоценное растение! Ах, если бы найти еще и табачок! Я так давно уже не курил!
   — О чем вы говорите? — с удивлением спросил Альваро.
   — Ах, я и забыл, что в Европе еще не имеют понятия об этом растении. Вот когда мы придем к тупинамба, то вы попробуете курить и, наверное, вам очень понравится ароматический дым этих листьев… Сеньор Виана, мне кажется, горшки уже остыли и теперь их можно наполнить водой.
   — И сварить суп, конечно! — воскликнул Альваро. — Немного бульона пойдет на пользу Диасу.
   — Мате еще лучше подкрепит меня, — возразил Диас.—А! Вот еще одно растение. Выдерните его и покопайте землю под ним.
   — Что же я найду там?
   — Превосходные клубни. Лучше маниока. Они очень хороши, если их сварить в супе.
   — Право, этот островок настоящий рай земной.
   — Тем лучше для нас, сеньор Виана.
   — Да, это счастливая страна, где достаточно нагнуться, чтобы получить все, что нужно для жизни. А я ее бранил!
   Гарсиа тотчас вырвал кусты, на которые указал Диас и принялся раскапывать землю. Действительно, он скоро нашел довольно большие клубни.
   — Очисти их от кожицы и брось в горшок. Суп будет вкуснее, — сказал Диас.
   Суп уже кипел в горшке, распространяя аппетитный запах.
   — Как жаль, что у нас нет соли. Суп был бы вкуснее, — заметил Альваро.
   — Если мы найдем здесь одно растение, из золы которого можно добыть соль, то и в ней у нас не будет недостатка. Но ведь нельзя же требовать, чтобы на этом острове находилось решительно все, сеньор Виана! Вы также привыкните к отсутствию этой драгоценной приправы.
   — Как, здесь даже соль добывается из деревьев?
   — Все в этой благословенной стране добывается из растений: вино и молоко, воск для свечей, бальзам для ран, всякого рода растительные соки и вдобавок еще страшные, молниеносно убивающие яды! Бразильские леса доставляют все, даже оружие против диких зверей.
   — А также дневное пропитание, — добавил Гарсиа.
   — Да, и притом без особенного труда, — подтвердил Диас.
   — Настоящая сказочная страна, — сказал, улыбаясь, Альваро.
   — Да, для тех, кто знает, как извлекать из нее пользу, — согласился Диас.
   — И где, кроме того, подвергаешься опасности быть съеденным, как цыпленок, — добавил Альваро.
   — Это дело привычки и обычаев, — возразил Диас. — Мы едим быков и телят, а здесь едят людей, точно говядину… Ах, черт возьми! Мы здесь шутим и забываем про аймаров и канела.
   — Обед готов! — крикнул Гарсиа, снимая горшок с огня. — Пусть индейцы едят себе подобных, мы же полакомимся мясом тату. Я думаю, это будет получше.

XXV. Сражение между людоедами

   Прошла неделя со времени высадки беглецов на маленьком острове, и никакое событие не нарушило спокойного течения их жизни. Рана Диаса быстро заживала, благодаря прикладыванию смолистого сока растения AImesegueira, которое росло на ближнем островке. О дикарях же ничего не было слышно.
   Жизнь протекала очень однообразно. Делать было нечего, только есть, пить мате в огромном количестве и спать, поэтому Альваро уже начал скучать; он говорил, что ему надоела такая спокойная жизнь и что он желал бы вернуться в лес, хотя бы только для того, чтобы поохотиться на другую дичь, так как на острове водились только водяные птицы.
   — Я не гожусь для жизни на острове, — говорил он ежедневно. — Мне кажется, что я сижу в тюрьме. Вернемся в лес.
   — Подождите, пока я окончательно выздоровею, — говорил Диас. — Тогда мы пойдем на розыски тупинамба.
   — Позвольте мне отправиться, чтобы добыть какую-нибудь дичь для нашего обеда.
   — Не делайте такой неосторожности. Канела могут напасть на вас.
   — Но ведь их нигде не видно, значит, они ушли.
   — Не очень-то доверяйте этому. Я знаю этих дикарей, знаю, как они терпеливы. Я уверен, что они за нами следят.
   Такой разговор повторялся ежедневно, но все аргументы, которые приводил Диас, никак не могли победить у Альваро желания прогуляться по лесу.
   На восьмой день Альваро наконец не выдержал. Ему смертельно наскучило монотонное существование, которое они вели, и он решил съездить на ближайший берег, прогуляться там и раздобыть что-нибудь для пропитания, так как птицы, испуганные выстрелами, покинули остров, а плодов и клубней тоже оставалось очень мало.
   — Я скоро вернусь, — сказал Альваро, — и если увижу, что канела исчезли совсем, то завтра мы все можем отправиться в лес. Ведь на этом островке уже ничего не осталось, кроме листьев, и нам грозит голод.
   — Возьмите с собой юнгу, — посоветовал ему Диас. — Мне уже не нужен уход. Сегодня утром я даже мог встать и обойти вокруг дерева. Два ружья все же лучше одного.
   — Мне не хочется оставлять вас одного.
   — Не беспокойтесь обо мне, сеньор Виана. Я займусь плетением шляп для вас, чтобы убить время. Ваши береты уже совсем износились. Но только будьте осторожны и ни в коем случае не выходите на берег, пока не удостоверитесь, что там никого нет.
   — Обещаем вам. Мы вернемся раньше заката солнца и, я надеюсь, привезем с собой кое-какую дичь.
   Они взяли ружья и вскочили в лодку.
   — Будьте осторожны! — еще раз крикнул им Диас, оставшийся лежать под тенью гигантского бананового дерева, раскинувшего свои ветви во все стороны.
   Альваро в ответ махнул рукой, и лодка быстро понеслась по черноватой воде затопленной саванны.
   — Не замедляй, Гарсиа Мы тогда достигнем леса часа через два, — сказал Альваро.
   — И я с удовольствием увижу лес, — отвечал Гарсиа. — Остров сделался слишком мал даже для меня и так же наскучил мне, как и вам.
   — Через четыре или пять дней мы отправимся разыскивать тупинамба, если аймары не перебили их всех. Я не знаю, но мне кажется, что Диас не совсем спокоен насчет судьбы этого племени. Сначала на него напали аймары, потом канела, а ведь и те и другие большие любители человеческого мяса.
   — А если мы не найдем никого в живых из этого племени?
   — Тогда, мой милый, мы отправимся к берегу и попытаемся на какой-нибудь лодке пробраться к северу, к испанским поселениям Венесуэлы. Диас, конечно, не отступит перед длинным путешествием.
   К восьми часам утра лодка уже вышла из затопленной области и чащи водяных растений и поплыла по свободной воде. Берег уже находился на расстоянии мили, не более. Альваро положил на мгновение весла и начал внимательно всматриваться.
   — Нигде не вижу ни лодочки, ни плота, — сказал он. — Нигде не видно также дыма. Я думаю, что канела вернулись в деревни.
   — А мы воспользуемся этим и поохотимся в лесу, — отвечал Гарсиа.
   — Да и наберем фруктов. Мне кажется, я там вижу кокосовые пальмы. Если плоды у них еще не созрели, то в любом случае мы найдем молоко. Навались, Гарсиа! Еще десять минут — и мы пристанем к берегу!
   Огромная стена великолепных деревьев уже возвышалась перед ними. Однако прежде чем высадиться, они еще внимательно прислушались, опасаясь, что из-за кустов выскочат канела. Но ничего не было слышно, кроме монотонного крика попугаев. Тогда они решили выйти на берег.
   — Прежде всего нанесем визит кокосовым пальмам, — сказал Альваро.
   Но не успели они подойти к пальмам, как среди густой листвы раздались резкие крики.
   — Индейцы! — испуганно шепнул Гарсиа.
   — Нет, я думаю, это обезьяны. Пойдем посмотрим, Гарсиа. Ты знаешь, что мясом обезьяны пренебрегать не следует.
   Крики продолжались, все усиливаясь, так что совершенно заглушали крик попугаев.
   — Да, это обезьяны, — сказал наконец Альваро, дошедший уже до лесной чащи. — Я вижу их на этом дереве, которое раскинуло свои ветви почти горизонтально. Только я хотел бы знать, отчего они так кричат. Тебе не кажется, что они чем-то напуганы?
   — Правда. Они как будто стремятся взобраться как можно выше на дерево. Должно быть, кто-то им угрожает…
   Осторожно раздвигая ветви кустарника, Альваро прокрался вперед и вдруг остановился.
   — Вот он, их враг, Гарсиа! — шепнул он. — Видишь, он лезет по стволу.
   Если бы Альваро был лучше знаком с бразильской фауной, то тотчас бы узнал кугуара, или пуму. Этот зверь не столь опасен, как ягуар, так как он обыкновенно избегает человека, но если голод мучает его, то он с быстротой молнии кидается на первого попавшегося индейца и вцепляется когтями ему в горло. В случае нападения человека зверь этот защищается с отчаянным мужеством и не всегда человек выходит победителем из этой борьбы.
   Пума, которую наблюдал Альваро, была, очевидно, голодна, но она еще не заметила присутствия людей, и все ее внимание было обращено на обезьян.
   — Не хотел бы я находиться в положении обезьян, — прошептал Альваро, обращаясь к юнге, который с величайшим интересом следил за маневрами зверя. — Он ловчее кошки карабкается на дерево и через несколько минут настигнет свою добычу.
   Пума уже достигла вершины ствола и прыгнула на ветви с такой легкостью, что даже листья не зашевелились. Обезьяны, увидев так близко своего врага, бросились на самые верхние ветки, но зверь в один миг настиг одну из них, менее проворную, и ударом своих страшных лап перебил ей позвоночник и затем перекусил горло. Перекинув ее через ветку, чтобы она не упала, он припал мордой к ране в горле и начал с жадностью высасывать кровь, которая текла ручьем.
   — Теперь пора! — сказал Альваро и, подняв ружье, прицелился, но в этот самый момент, когда он уже готовился выстрелить, послышался легкий свист и маленькая тонкая стрела, прорезав воздух, вонзилась в бедро пумы. Она на мгновение перестала сосать кровь и оглянулась. Заметив стрелу, пума вытащила ее зубами и затем снова принялась за обед.
   Альваро тотчас же опустил ружье.
   — Стрела! — прошептал он на ухо юнге.
   — Вы ее видели, сеньор?
   — Ну да. Должно быть, ее пустил индеец.
   — Бежим, сеньор!
   — Нет. Не надо шевелиться. Человек, который выпустил стрелу, может услышать нас. А ведь мы не знаем, один он или его кто-нибудь сопровождает. Здесь, в этой чаще, мы хорошо скрыты и никто не может заподозрить нашего присутствия.
   — А я чуть было не выстрелил!
   Раздался громкий треск. Это свалился с дерева зверь, раненный, очевидно, отравленной стрелой.
   — Не двигайся! — шепнул Альваро, удерживая юнгу, который хотел было выглянуть, так как его сжигало любопытство.
   Чуть-чуть раздвинув ветви, он увидел под деревом труп пумы рядом с трупом обезьяны.
   — Посмотрим, кто придет за этой добычей, — прошептал Альваро.
   Не прошло и двух минут, как послышались шорох листьев и чьи-то шаги. Кто-то продирался через густой кустарник, образовавший как бы вторую лесную чащу под гигантскими деревьями леса. Вскоре они увидели двух человек, которые поспешно направлялись к убитому животному, и Альваро едва сдержал возглас изумления, готовый сорваться с его уст. Он узнал вождя аймаров и индейского мальчика, который служил ему переводчиком.
   — Не шевелись, Гарсиа! Мы рискуем быть съеденными! — шепнул Альваро юнге, который не разглядел индейцев. — Молчи, если тебе жизнь дорога.
   Вождь аймаров, сопровождаемый индейским мальчиком, подошел к мертвой пуме и, вытащив из нее кончик стрелы, издал пронзительный свист.
   Через несколько минут показались еще четверо индейцев, которые, вероятно, сидели в засаде. Они подошли к дереву и, увидев трупы кугуара и обезьяны, взвалили их на себя и понесли. Вождь аймаров внимательно оглядел дерево и, убедившись, что там для них не осталось никакой добычи, так как обезьяны разбежались, пошел вслед за другими и вскоре скрылся в чаще.
   — Мы случайно избежали страшной опасности, — сказал Альваро, когда в лесу снова воцарилось спокойствие. — Если бы я немного не замешкался и выстрелил, то кто знает, что было бы с нами теперь!
   — Вы действительно узнали вождя?
   — Конечно. Я узнал его сразу, мой милый мальчик!
   — Ищут они кого-нибудь или просто охотятся?
   — Мне кажется, трудно допустить, чтобы они охотились так далеко от своей деревни.
   — Что же мы будем делать, сеньор?
   — Спрячемся тут, а вечером вернемся на наш остров. Я не решаюсь идти дальше: аймары могут нас увидеть.
   — Очевидно, Диас был прав, когда отговаривал вас…
   — На что ты жалуешься, Гарсиа? Ведь ты еще не попал в руки дикарей!
   — Но мы вернемся с пустыми руками…
   — Переедем саванну и отправимся охотиться на какой-нибудь другой берег. Ведь это болотистое озеро не может быть величиной с океан!
   Тишина, царившая в лесу, внезапно была прервана страшными криками и пронзительным свистом. И то и другое раздавалось в двух различных направлениях.
   — Должно быть, два враждующих племени вступают в борьбу, — сказал Альваро, прислушиваясь.
   Он узнал резкие громкие звуки, издаваемые инструментами наподобие флейты, которые дикари делали из человеческих берцовых костей.
   — Пойдем посмотрим, — прибавил он. — Если произойдет битва, то ни у кого не будет времени заниматься нами.
   Они вышли из чащи кустарника и направились в ту сторону, откуда раздавались крики, конечно, стараясь при этом оставаться под защитой густой растительности. Вскоре они очутились на опушке огромной лесной поляны, в центре которой росли лишь небольшие группы пальм.
   Альваро не ошибся: два враждебных племени собирались вступить в рукопашный бой.
   — Это аймары, — сказал он, прячась в чаще кустарника. — Они воюют с каким-то другим племенем.
   Несколько сот индейцев, страшно разрисованные черной, голубой и красной красками, разукрашенные яркими перьями попугаев, прилепленными на лбу, щеках и подбородке так, чтобы это могло изображать бороду, бакенбарды и рога, медленно шли, яростно потрясая дубинами, луками и каменными топорами. Однако битва, которая должна была скоро сделаться чрезвычайно кровопролитной, так как все бразильские дикари отличаются необыкновенным мужеством, еще не началась. Прежде чем перейти в атаку, бразильские дикари всегда старались раздразнить и вызвать неприятеля. И теперь они двигались навстречу друг другу медленным и равномерным шагом, изредка останавливаясь, чтобы услышать слова вождя, приводившие их в неописуемую ярость. Тогда они протягивали руки, грозили неприятелю стрелами и дубинами, показывали ему на остриях топоров кости сожранных ими пленных и издавали дикие крики, чтобы напутать врага.
   Аймары превосходили врагов численностью, но те, по-видимому, были более ловкими, лучше вооруженными и ростом были выше аймаров.
   — Если бы они истребили друг друга! — шепнул Альваро. — Ведь это не люди, а дьяволы в человеческом образе.
   — Кто же из них выйдет победителем?
   — Мы скоро это узнаем. Такие рукопашные битвы долго продолжаться не могут.
   Оба племени, продвигаясь без всякого порядка, но сомкнутыми рядами, остановились на расстоянии ста метров друг от друга, подняли луки и граватаны, и туча стрел засвистела в воздухе.
   Это было красивое зрелище. Разукрашенные на концах пучками разноцветных перьев стрелы летали по всем направлениям. Раненые воины с бешенством выдергивали стрелы из своего тела, ломая и кусая их, но не отступали ни на шаг и только падали, сраженные вульрали — ядом, который никому не дает пощады.