Сальгари Эмилио. Человек Огня

   — Слышали, сеньор Альваро? — спросил юнга.
   — Черт возьми! Ведь я не глухой.
   — Кто это может быть?
   — Какая-нибудь рыба неизвестной породы.
   — Должно быть, очень большая?
   — Уж конечно. Маленькая не сможет так шуметь.
   — А может, это змея?
   — У меня тоже есть такое подозрение.
   — Или кайман?
   — Он бы должен выплыть на поверхность, чтобы дышать, но я его нигде не вижу…
   В этот момент удочку так сильно дернули, что юнга чуть не упал в воду. Видимо, огромная рыба проглотила приманку и, пытаясь уплыть, рванула с такой силой! Альваро едва успел удержать мальчика от падения.
   — Брось удочку! — крикнул он.
   Удилище и тростниковая палка быстро исчезли под водой, и оттуда поднялся целый столб воды и ила, направившийся прямо на наших рыбаков и сопровождаемый громким плеском.
   — Черт возьми! — вскричал Альваро, вскакивая на ноги. — Мина, что ли, там взорвалась на дне?
   — Это нечто другое, сеньор, — возразил Гарсиа. — Я видел среди ила огромный хвост какого-то животного. Может быть, это такая же змея, как та, которую вы убили сегодня утром?
   — Странный край, где змеи, вместо того, чтобы ползать в траве, живут в воде, точно угри! Но не будем больше беспокоить этого господина, кто бы он ни был. Он и так, вероятно, очень раздражен тем, что проглотил крючок. А ужин нам и без того уже обеспечен.
   — Когда же мы уедем отсюда?
   — Мы здесь останемся на ночь. На этом острове посредине озера мы в большей безопасности, нежели там, в лесу.
   — Что-то не слыхать больше индейцев! Должно быть, они заняты теперь зажариванием мертвых, павших в бою.
   — А также и пленных, Гарсиа, — заметил Альваро.
   — О, негодяи! В этих лесах, как видно, нет недостатка ни во фруктах, ни в дикарях.
   — Все это вопрос вкуса, друг мой. Однако займемся ужином и разведем огонь.
   Солнце быстро клонилось к западу.
   Опасаясь, что индейцы могут заметить огонь из лесу, Альваро выбрал укромное местечко, защищенное со всех сторон растениями. Там они развели маленький костер из сухого тростника и начали жарить рыбу.
   Сумерки сгустились, и от воды поднялся туман, наполненный зловонными и страшно опасными болотными испарениями, порождающими смертельные лихорадки и, между прочим, ужасную желтую лихорадку. Мириады комаров жужжали кругом, в воздухе носились огромные летучие мыши, среди которых были и опасные вампиры, сосущие кровь спящих людей и животных. По временам раздавался меланхолический и монотонный крик какой-нибудь ночной птицы, нарушавший тишину.
   — Какое мрачное место! — сказал Альваро, наблюдая, как жарится рыба. — Оно наводит на меня грусть.
   — И на меня тоже, сеньор, — отвечал Гарсиа. — Я бы предпочел находиться на берегу залива.
   — Мы туда скоро вернемся, мальчуган. Завтра переедем озеро и будем держать путь на восток. Пока не придем к берегу. Мы не могли отойти от него больше чем на две-три мили. Впрочем…
   — Что такое?
   — Ты пробовал воду этого озера?
   — Нет еще.
   — Ведь это, может быть, лагуна, имеющая сообщение с морем.
   — Сейчас я это узнаю. Пока вы будете снимать рыбу с огня, я достану воды и отхлебну глоток, хоть она так черна, что не соблазнит даже страдающих жаждой.
   Гарсиа подошел к краю берега, нагнулся и зачерпнул воду рукой.
   — Она соленая! — вскричал он. — Не сомневаюсь, что это озеро сообщается с морем.
   Поднявшись, он увидел шагах в десяти от берега какую-то темную двигающуюся массу, состоящую, казалось, из скопления водяных растений, откуда доносилось неопределенное ворчание.
   — Вот удивительно! — воскликнул он. — Путешествующий островок. Но странный глухой шум заставил его внимательно посмотреть на островок.
   «Может быть, это кайман?» — подумал он, содрогнувшись. Альваро, тоже услышавший шум, поспешил к нему с ружьями.
   — Что тут такое? — спросил он.
   — Это животное подкарауливает кого-то, сеньор. Впрочем, я не знаю, есть ли там какой-нибудь зверь. Я не вижу ничего, кроме тростника, путешествующего по воде.
   — Ну, я бы не хотел там очутиться, в этом тростнике! Хотя кайманы не так велики и не так свирепы, как африканские крокодилы, тем не менее они все-таки опасны и не пренебрегают человеческим мясом.
   — Достойные товарищей дикарей! Эта страна, кажется, переполнена людоедами всех родов. Нет, пребывание в Бразилии вряд ли когда-нибудь пойдет европейцам на пользу!
   — О! Это мы еще посмотрим. Ну, а теперь пойдем ужинать, пока не остыло жаркое, но будем смотреть в оба и держать ружья наготове.
   Альваро, по-видимому не очень встревоженный соседством каймана, остановившегося метрах в сорока от берега, среди гигантских листьев Виктории Регии, спокойно вернулся в импровизированный лагерь среди густого кустарника, уселся за стол и, как он выражался, приготовился ужинать. Гарсиа последовал его примеру, и так как у них не было ни соли, ни хлеба, то обе рыбы были съедены очень быстро. Мясо их было найдено превосходным.
   Не успели они покончить с едой, как в тростнике послышался какой-то подозрительный шум.
   — Это, должно быть, кайман старается выбраться на берег, — проговорил Альваро шепотом и быстро зарядил ружье.
   Он прилег в высокой траве и пополз по направлению к берегу в сопровождении юнги, вооруженного топором.
   Треск продолжался, как будто какое-то большое животное старалось проложить себе дорогу, ломая сухой тростник.
   — Это, наверное, кайман? — спросил Гарсиа шепотом.
   — Не сомневаюсь!.. Я хочу всадить ему пулю в глотку. Посмотрим, в состоянии ли он будет тогда вернуться назад в воду?
   Они вдвоем подползли уже к самому берегу, но треск внезапно прекратился. Однако кайман не должен был находится далеко. Ночной ветерок доносил до них резкий запах мускуса, издаваемый этими животными.
   — Быть может, кайман вернулся в воду, — сказал Альваро.
   Он привстал на колени, чтобы посмотреть, как вдруг тростник раздвинулся, и Альваро увидел перед собой две раскрытые чудовищные челюсти, готовые проглотить его, и в лицо ему пахнул тошнотворный запах гнилого мяса, какой всегда исходит из окровавленной пасти хищников.
   — Дьявол! — воскликнул Альваро, быстро хватая заряженное ружье и всаживая дуло в огромную глотку пресмыкающегося.
   Последовал громкий выстрел, и две громадные челюсти вдруг сомкнулись, точно собираясь откусить кусок ружья.
   Кайман, проглотивший заряд, который разорвал ему глотку, приподнялся на хвосте, точно змея, собираясь броситься на добычу и, издав звук, похожий на глубокий протяжный стон, опрокинулся назад, бешено шевеля своими широкими лапами.
   — По-видимому, он неловко проглотил свинцовую конфетку, и она застряла у него в глотке, — шутливо заметил Альваро. — Слишком поторопился, приятель! Надо было прежде прожевать ее хорошенько.
   Альваро вскочил на ноги и только хотел отойти дальше, как вдруг кайман, который еще был жив, несмотря на свою страшную рану, сильным ударом хвоста свалил его в кусты. Если бы животное не ослабело от раны, то Альваро, наверное, был бы убит на месте таким страшным ударом — ведь хвост каймана обладает громадной силой. Но, к счастью для португальца, кайман уже был при смерти, и силы у него убывали. Однако он был все еще опасным врагом, даже смертельно раненный.
   Гарсиа, увидев, что Альваро упал и кайман опять приподнялся, точно собираясь возобновить нападение, быстро всадил в него другой заряд, но без всякого успеха. Он не знал, что чешуя этих животных оказывает громадное сопротивление пулям, и поэтому снаряд, коснувшись спины и шеи каймана, не произвел на него никакого действия.
   — Сеньор Альваро! — крикнул перепуганный до смерти мальчик, видя, что кайман снова разинул пасть.
   Альваро, услышав второй выстрел, подумал, что Гарсиа в опасности, и поспешил к нему на помощь, с трудом выкарабкавшись из чащи колючего кустарника, куда он свалился. Впрочем, кайман не мог больше пользоваться своими страшными челюстями для нападения. Верхняя челюсть была у него раздроблена и висела как лоскут. Но тут он повернулся и пустил в дело свой страшный хвост.
   — Ах, негодяй! — вскричал Альваро. — Ну и толстая же кожа у него.
   Гарсиа бросил португальцу топор, который тот подхватил на лету. В один миг юноша с изумительной смелостью вскочил на спину каймана и со страшной силой ударил его несколько раз по голове. Он бил точно по твердому ящику, и только от третьего удара череп каймана наконец раскололся и топор вошел в мозг животного. На этот раз кайман был побежден. Он зарылся мордой в траву, по его длинному телу пробежала судорога, затем послышались громкий вздох, какое-то клокотание — и все было кончено.
   — Нелегко сладить с таким пресмыкающимся, — сказал Альваро. — Он так же живуч, как акула!
   — А вы не ранены, сеньор? Я боялся, что он убьет вас ударом своего хвоста.
   — Косточки у меня еще побаливают, но, кажется, механизм мой не поврежден, — отвечал Альваро, смеясь — Он заставил меня сделать против воли великолепный прыжок, но, к счастью, без серьезных последствий, иначе я бы не мог тут разговаривать с тобой. Знаешь ли ты, что этот кайман имеет в длину по крайней мере семь метров.
   — А мясо его не съедобное? — спросил Гарсиа.
   — Тьфу! Разве ты не чувствуешь, как оно воняет мускусом?
   — Значит, он нам не пригодится ни на что?
   — Из его шкуры мы могли бы сделать себе башмаки, если бы в этом была необходимость. Но наши башмаки еще в превосходном состоянии, и поэтому мы предоставим его змеям, если они тут есть, а сами отправимся спать.
   — А что, если явится другой кайман? — спросил юнга с беспокойством.
   — Мы будем сторожить по очереди.
   Нарезав топором травы, они устроили себе мягкое ложе и влезли на него, не заботясь о костре, который медленно гаснул.
   Против ожидания ночь прошла совершенно спокойно, и только около полуночи они услышали какое-то таинственное мычание, как будто раздававшееся под водой.

VIII. Живой плот

   На другой день их ожидал неприятный сюрприз, который мог иметь для них весьма дурные последствия. Юнга, отправившийся на берег за лодкой, не нашел ее там.
   Испуганный этим неожиданным открытием, он бросился в лагерь и разбудил Альваро, который еще спал. — Сеньор! — воскликнул он с испугом. — Вы не заметили, чтобы кто-нибудь приближался к нашему островку ночью?
   — Что за новость? Разве что-нибудь случилось? — спросил удивленный Альваро.
   — У нас украли лодку!
   — Украли? Кто?
   — Не знаю!.. Может быть, индейцы?
   — Невозможно! Я несколько раз обходил островок, когда был мой черед дежурить. Если бы индейцы приблизились к островку, то я бы несомненно заметил.
   Альваро, встревоженный этим дурным известием, пошел удостовериться собственными глазами, что лодки нет там, где ее оставили накануне.
   — Это вещь серьезная, — сказал он.
   — Кто же ее украл, как вы думаете?
   — Не думаю, чтобы это были индейцы, берег в этом месте илистый, и если бы какие-нибудь люди тут высадились, они оставили бы следы. Скорее, лодка потонула.
   — Это очень вероятно, сеньор. Она давала течь.
   — Да, мы совершили большую неосторожность, Гарсиа! Нам надо было не оставлять ее в тростниках, а вытащить на берег. Что мы теперь будем делать? Как выбраться отсюда? Ближайший берег находится на расстоянии по крайней мере трех миль.
   — Не попробовать ли нам переплыть озеро? Ведь три мили меня не испугают, — сказал юнга.
   — Да и меня тоже. Я бы мог проплыть и пять миль, но тем не менее не решусь окунуться в эту черную воду, которая населена кайманами и гигантскими змеями.
   — Правда, я совсем забыл, что и тут, в водах озера, водятся людоеды. Но не можем же мы остаться здесь навеки? Тут нет ни пищи, ни воды для питья.
   Альваро не отвечал. Он смотрел на немногие деревья, растущие на островке, и думал о том, хватит ли их, чтобы построить плот, достаточный для двух человек.
   — Попробуем, — сказал он наконец.
   На островке было пять или шесть деревьев вышиной в двенадцать метров. Стволы этих деревьев, покрытых темно-коричневой корой, были довольно тонкими и, пожалуй, не годились для этой цели. Лианы и кустарники хотя и росли в изобилии, но вряд ли могли принести какую-нибудь пользу.
   — Вы хотите построить плот? — спросил юнга.
   — Если найдем материал.
   — Достаточно, если мы устроим остов из дерева, а настил можно сделать из тростника.
   — Вот это мне не пришло в голову, Гарсиа. Давай сюда топор и пойдем рубить наш маленький лес.
   Он замахнулся топором и с силой ударил по самому высокому дереву. Но при первом же ударе лезвие притупилось, не нанеся ни малейшего повреждения коре дерева.
   — Ах, дьявол! — воскликнул пораженный Альваро. — Что же это такое? Ведь рука у меня твердая и топор хорошо отточен!
   — Что за древесина у этого дерева? — с удивлением спросил юнга. Альваро снова ударил по дереву, но топор отскочил от него, точно от камня или железа.
   — Невероятно! — вскричал он.
   Гарсиа взял нож и попробовал всадить его в ствол. Длинное и тонкое лезвие ножа вместо того, чтобы вонзиться в древесину, сломалось, точно оно было стеклянное. Гарсиа взглянул с недоумением.
   — Эти деревья из железа, сеньор, и нам никогда не удастся их срубить! — сказал он.
   Альваро попробовал ударить топором другое дерево, но результат получился тот же самый.
   — Я что-то слыхал о необыкновенно твердых деревьях, растущих в Америке. Может быть, это они и есть, — прибавил он.
   Он не ошибся. Деревья, растущие на островке, принадлежали к знаменитым железным деревьям, прославившим некоторые леса Бразилии и область реки Амазонки. Эти деревья так тверды, как будто сделаны из железа. Ни один самый острый топор не берет их, и они так тяжелы, что не держатся на воде, поэтому если бы даже Альваро и срубил такое дерево, то все же он не мог бы извлечь из него никакой пользы и только напрасно потратил бы время.
   — Сеньор, не стоит возиться с этим деревом, — заметил юнга. — Вы только даром тратите свои силы и портите топор.
   — Значит, мы должны остаться тут, в плену?! — воскликнул Альваро.
   — Поищем лучше нашу лодку.
   — Кто знает, где она теперь! Ведь тут все-таки есть течение.
   — Что же делать, сеньор Альваро?
   — Не знаю, — отвечал португалец, разводя руками. Печальные и озабоченные обошли они крутом остров в надежде найти какой-нибудь ствол дерева, выброшенный на берег или что-нибудь такое, что годилось бы для постройки плота и помогло бы им выбраться из этого проклятого озера. Но они ничего не нашли и вернулись в свой лагерь, совершенно упавшие духом. И было от чего прийти в уныние! Как выберутся они из такого трудного положения? Правда, пока им не угрожала никакая опасность, но они вовсе не расположены были закончить свою жизнь на этом клочке земли.
   Сколько ни напрягал Альваро свой мозг, он все же не мог придумать никакого выхода. Не имея лодки и дерева, чтобы построить плот, он не видел возможности выбраться из этой тюрьмы.
   Часы проходили, не принося никакой перемены. Была ужасная жара, и вода озера дымилась, словно дно его кипело. Солнце палило невыносимо, и глаза обоих путешественников страдали от яркого света. Тишина, стоявшая над озером, временами нарушалась птицами, слетавшимися на листья болотных растений, да стаей водяных курочек, появлявшейся в тростниках. Иногда показывался кайман, лениво двигающийся между листьями Виктории Регии. Спина его, покрытая водяными растениями, виднелась некоторое время, потом опять исчезала вблизи островков, куда он направлялся, вероятно, с целью выбраться на берег, чтобы погреться на солнышке.
   Полдень уже прошел, когда юнга, лежавший в тени железного дерева и тщетно ломавший голову над разными невыполнимыми проектами, вдруг вскочил на ноги:
   — Сеньор Альваро, мы упустили из виду одну страшную опасность, худшую, нежели голод! Я хочу пить, сеньор. Я невыносимо страдаю от жажды.
   Португалец тоже встал и с тоской огляделся. Кругом была вода, но ведь в этом озере она была соленая!
   — Мы пропали! — воскликнул он.
   — Да, если не придумаем какого-нибудь выхода.
   — Но какого? Я все время ломал себе голову над этим вопросом…
   — Послушайте. Может быть, тут, вблизи, есть индейцы?
   — Очень возможно.
   — В таком случае не поджечь ли нам тростник и не дать ли им сигнал ружейными выстрелами?
   — Чтобы они пришли сюда?
   — Конечно.
   — И чтобы нас взяли и мы кончили бы на вертеле? Нет, Гарсиа. Предпочитаю умереть от голода и жажды, нежели служить пищей этим канальям!
   — Сеньор Альваро… — начал юнга.
   Но португалец не стал слушать окончания его фразы и бросился в чащу кустарника, внимательно смотря на берег.
   — Опять кайман? — спросил Гарсиа.
   — Нет, кажется, другое животное. Я видел, как зашевелился тростник.
   — Может быть, змея?
   — Шш!..
   Какое-то животное, по-видимому широкое и низкорослое, форму которого они, однако, не могли хорошо разглядеть, пыталось проникнуть через густо заросший тростник, ломая его направо и налево.
   — Готов поклясться, что это черепаха! — прошептал Альваро.
   Действительно, это была одна из тех гигантских черепах с зеленоватым пятнистым панцирем, которые обитают в реках и озерах Бразилии. Эти животные бывают более двух с половиной метров длиной. И та черепаха, которая подплывала к острову, была особенно гигантских размеров, так что представляла в миниатюре маленький плот.
   — Не двигайся, Гарсиа! — шепнул Альваро. — Тут нам хватит на обед и ужин на целую неделю.
   Черепаха наконец прошла тростники и вылезла на берег, который в этом месте был песчаный и свободный от травы. Альваро, зорко следивший за всеми ее движениями, сказал тихо:
   — Она собирается класть яйца… Ко мне, Гарсиа.
   Броситься к черепахе и перевернуть ее вдвоем на спину было делом одной минуты.
   — Она в наших руках! — торжествующе воскликнул Гарсиа. — Берите топор, сеньор.
   Альваро взял топор и уже собирался нанести черепахе удар по голове, как вдруг его осенила какая-то мысль и он остановился.
   — Нет! — сказал он. — Я чуть не сделал большой глупости.
   — Как, вы не убьете ее? — спросил юнга.
   — Убить ее? Я думаю, что живая она сослужит нам службу лучше, чем мертвая, мой милый.
   — Каким образом?
   — Очень просто. Она довезет меня до берега… Ты думаешь, эта черепаха не может служить плотом для одного из нас? Посмотри, какой широкий у нее панцирь!
   — Ах, сеньор! — расхохотался мальчик.
   — Ты думаешь, я шучу? Ничуть не бывало.
   — Да если она очутится в воде, то непременно нырнет вниз. Что же вы будете делать тогда?
   — Ты думаешь? Я не позволю ей нырять. Пойдем со мной, и ты увидишь.
   — А черепаха не убежит?
   — Не бойся. Когда она перевернута на спину, то уже не в состоянии двинуться с места. Она отсюда никуда не уйдет.
   Убитый кайман, или жакари, как его называют индейцы, по-прежнему лежал растянувшись во всю длину среди тростников. Солнечные лучи произвели свое действие, и внутри уже началось разложение: под влиянием образовавшихся газов туловище каймана сильно раздулось и, казалось, вот-вот готово было лопнуть.
   — Какой ужасный! — сказал Гарсиа. — Он и раньше не был красив, а теперь он прямо отвратителен.
   Альваро ударил топором мертвое животное в бок и тотчас же отскочил. Кишки, растянутые газами, вывалились на траву.
   — Вот это-то мне и нужно, — сказал португалец.
   — Уж не хотите ли вы приготовить колбасу, начинив мясом черепахи эти кишки?
   — Нет, я хочу их наполнить воздухом.
   — А! — воскликнул юнга, догадавшись, в чем дело. — Теперь я вас понимаю. Какая великолепная идея, сеньор!
   — Если ты меня понял, то помогай.
   Несколькими ударами ножа от отрезал кишки и потащил их к берегу. Там он их опорожнил и почистил при помощи юнги. Работа продолжалась недолго.
   — Теперь дай мне кусок тростника и тонкую веревку, — обратился Альваро к мальчику.
   — У моряка всегда должна быть веревка, — с гордостью проговорил юнга, протягивая ему то и другое.
   Крепко связав один конец кишок, Альваро в другой всунул конец тростника и принялся дуть в него изо всех сил. Прошло добрых четверть часа, пока все кишки, имевшие в длину не менее двенадцати метров, наполнились воздухом.
   — Теперь завяжем потуже другой конец и вернемся к нашей черепахе. Мы обложим ее крутом этими кишками и посмотрим, будет ли она в состоянии опуститься под воду.
   Они с большими предосторожностями понесли наполненные воздухом кишки через чащу кустарника и подошли к тому месту, где оставили черепаху.
   Бедная черепаха, несмотря на отчаянные усилия, никак не могла перевернуться и продолжала лежать на спине, беспомощно перебирая своими лапами и вертя шеей. Альваро и юнга окружили ее кишками, засунув их под панцирь и прочно закрепив там, а чтобы предупредить возможность их разрыва, устроили из тростника вокруг надутых кишок нечто вроде оправы, которая должна была защищать их от шипов Виктории Регии.
   — Как-то себя будет чувствовать бедняжка на воде? — сказал, смеясь, юнга, глядя на разукрашенную черепаху.
   — В особенности, когда мы ее оседлаем, — прибавил Альваро, улыбаясь.
   — А как же вы будете управлять ею?
   — При помощи палки, мой милый, которой я буду ударять по ней справа или слева.
   — Но вы забыли одну очень важную вещь.
   — Какую, дружок?
   — Что я должен остаться на островке, так как черепаха не выдержит двоих.
   — Не ты, а я останусь здесь и подожду твоего возвращения. Ты не так тяжел, как я, и лучше годишься для такого предприятия.
   — Ну, а вы как же переберетесь на берег?
   — Ты построишь плот и вернешься за мной. Ведь не думаешь же ты, что черепаха будет так любезна, что явится сюда одна, чтобы перевезти меня?
   — У вас на все найдется ответ, сеньор!
   — Ты разве боишься?
   — Я? Да я бы охотно поехал верхом на змее, только бы она увезла меня отсюда!
   — Ну так отправляйся в путь. Бери с собой ружье и топор. Смотри, не спускай ноги вниз, подожми их под себя. А если увидишь, что к тебе подплывает кайман, то не береги ни пуль, ни пороха, стреляй без всяких колебаний. Я, впрочем, уверен, что ты благополучно доберешься до берега.
   — Воображаю, как я буду смешон верхом на черепахе! — сказал Гарсиа. — Вот уж не думал, что когда-нибудь придется мне ехать на черепахе!
   — Скорее, Гарсиа. Мы оба голодны и страдаем от жажды. Я надеюсь, что мы сегодня вечером вознаградим себя за эти лишения.
   — Зажарим черепаху?
   — Конечно. В ее собственном панцире, — отвечал Альваро.
   Они со всевозможными предосторожностями перевернули на ноги черепаху и толкнули ее по направлению к берегу. Бедняжка, стесненная оправой из тростника, торчащей со всех сторон, казалась испуганной и несколько раз пробовала подняться, чтобы сбросить все с себя, но увесистый удар дубиной заставлял ее идти вперед. Впрочем, едва только она завидела воду, как бросилась туда в надежде избавиться от тростниковой оправы и скрыться под водой. В этот момент юнга с проворством котенка вскочил на ее широкий панцирь и уселся на нем, скрестив ноги по-турецки. Почувствовав какую-то тяжесть на своей спине, черепаха снова начала вертеться, пробуя погрузиться в воду. Напрасные усилия! Надутые воздухом кишки удерживали ее на поверхности. Черепаха яростно била лапами, вытягивала шею и хвост и вертела ими во все стороны, как безумная.
   — Вот чудесная мысль! — крикнул юнга, энергично работая палкой. — Сеньор Альваро, какой великолепный плот! Он плывет, точно подгоняемый ветром.
   Альваро, стоя на берегу, хохотал до упаду, смотря на отчаянные усилия черепахи сбросить своего необычайного всадника. Португалец протянул ему топор и ружье и крикнул:
   — Счастливого пути, приятель!
   — Постараюсь вернуться как можно скорее, — отвечал Гарсиа. — Ну, двигайся, зверюга!
   Черепаха, убедившись наконец в бесполезности своих усилий, быстро поплыла на середину озера. Временами, впрочем, она пыталась забраться в тростник или между широких листьев Виктории Регии, но Гарсиа без всякого милосердия колотил ее палкой и заставлял двигаться в желаемом направлении. Несчастная черепаха, обезумевшая от страха, плыла очень быстро. Даже хорошая лодка с двумя гребцами не могла бы двигаться быстрее.
   — Плывет великолепно, — сказал Гарсиа, взглянув на берег, который оказался гораздо ближе от острова, чем он думал. — Если и дальше так будет, то менее чем через полчаса я буду у берега.
   Он поджал под себя ноги, уселся поудобнее, положил заряженное ружье на колени, а топор рядом с собой и взглянул на остров. Альваро стоял на берегу, тоже с ружьем в руках, и смотрел на юнгу, видимо, довольный своей выдумкой.
   «Я скоро вернусь за ним, — подумал Гарсиа. — Построить плот? нетрудно, когда есть под рукой материал и хороший топор».
   Черепаха, пыхтя, продолжала плыть и больше уже не старалась укрыться среди листьев Виктории Регии или в тростниках, вероятно опасаясь навлечь на себя град ударов со стороны своего странного всадника.
   Гарсиа проплыл уже больше мили, когда вдруг заметил, что его сопровождает пара кайманов.
   Отвратительные животные почти совсем скрывались под водой, высовывая только кончик своего рыла. Они были скрыты водяными растениями, покрывавшими их спины, так что могли приблизиться совершенно незаметно. Но Гарсиа догадывался об их присутствии по струям, которые виднелись позади.