Страница:
Некоторые читатели смягченно называют преступления Сталина всего лишь ошибками и остаются почитателями культа, предлагая поставить в Волгограде памятник Сталину, а городу вернуть прежнее наименование. Есть и такие, кто кощунственно оправдывает репрессии и жестокую расправу над невинными людьми. К ним относится, например, М. 3. Коханенко: "Не всех тогда расстреляли, и не все дожили до смерти в лагерях, наши враги... Эти лагеря нам нужны были и потому, что добровольно нам строили укрепления на границах и даже такие сооружения, как, например, Беломорско-Балтийский канал".
Подавляющее большинство читателей верно оценивает "черные пятна" истории. Приведу высказывание учителя, ветерана труда, офицера в отставке П. М. Чаплина (г. Мытищи Московской обл.): "Тот, кто защищает, восхваляет и тем более прославляет культ личности, тот обесценивает и унижает себя как человека и как гражданина. Обесценивает и унижает свое общество, Советскую Родину, родину Октября. Культ личности чужд и противен всему, что мы связываем с именем Ленина, с нашим днем, с перестройкой".
Сталин оставил мрачный след в истории. Но отождествлять с культом личности Сталина целый большой период истории советского общества, конечно, нельзя. Страницы и этого периода заполнялись многообразной деятельностью народов Советского Союза, Коммунистической партии, победами и неудачами, поисками и свершениями. Что было главным в жизни страны?
Ленинские идеи победили в октябре 1917 года, на всех последующих этапах развития Советского государства.
После империалистической и гражданской войн страна бьь ла разорена, она только что вышла из полупатриархальной отсталости ниспровергнутого самодержавного строя. Но уже за 20-е и 30-е годы стала социалистической державой.
Победой завершилась Отечественная война против фашистской агрессии. Труднейшие и сложнейшие задачи решались и в послевоенные десятилетия. 70-летие Великого Октября страна под руководством Коммунистической партии встретила революционной перестройкой всех сфер жизни общества, реабилитацией многих исторических имен.
В докладе М. С. Горбачева на совместном торжественном заседании Центрального Комитета КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР, посвященном 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции, впервые за полвека, минувшие после печально памятного "процесса антисоветского правотроцкистского блока"
(2 - 13 марта 1938 года), сказано о важной роли Н. И. Бухарина в идейном разгроме троцкизма. В 1988 году были опубликованы его работы "Памяти Ильича" (Правда, 12 февраля) и "Политическое завещание Ленина" (Коммунист, No 2), изданы "Избранные произведения". А еще раньше был опубликован документ огромной нравственной силы - письмо Н. И. Бухарина к "будущему поколению руководителей партии"[Научной экспертизе это письмо не подлежит, но в его подлинности усомниться едва ли возможно]:
"Ухожу из жизни. Опускаю голову не перед пролетарской секирой, должной быть беспощадной, но и целомудренной. Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно. Нет Дзержинского. Постепенно ушли в прошлое замечательные традиции ЧК, когда революционная идея руководила всеми ее действиями, оправдывала жестокость к врагам, охраняла государство от всяческой контрреволюции. Поэтому органы ЧК заслужили особое доверие, особый почет, авторитет и уважение...
...Любого члена ЦК, любого члена партии... могут стереть в порошок, превратить в предателя, террориста, диверсанта, шпиона. И если бы Сталин усомнился в самом себе - подтверждение последовало бы мгновенно.
Грозовые тучи нависли над партией. Одна моя ни в чем не повинная голова потянет еще тысячи невиновных.
Ведь нужно же создать организацию, бухаринскую организацию, в действительности не существующую не только теперь, когда вот уже седьмой год у меня нет и тени разногласия с партией, но не существовавшую тогда, в годы правой оппозиции. О тайных организациях Рютина, Угланова мне ничего известно не было. Я свои взгляды излагал вместе с Рыковым, Томским открыто.
С восемнадцатилетнего возраста я в партии, и всегда целью моей жизни была борьба за интересы рабочего класса, за победу социализма. В эти дни газета со святым названием "Правда" печатает гнуснейшую ложь, что якобы я, Николай Бухарин, хотел уничтожить завоевания Октября, реставрировать капитализм. Это неслыханная наглость, это ложь, адекватной которой по наглости, по безответственности перед народом была бы только такая: "Обнаружилось, что Николай Романов всю свою жизнь посвятил борьбе с капитализмом и монархией, борьбе за осуществление пролетарской революции".
Если в методах построения социализма я не раз ошибался, пусть потомки не судят меня строже, чем это делал Владимир Ильич. Мы шли к единой цели впервые, еще не проторенным путем. Другое было время, другие нравы.
В "Правде" печатался "дискуссионный листок", все спорили, искали пути, ссорились и мирились, и шли дальше вперед и вместе.
Обращаюсь к вам, будущее поколение руководителей партии, на исторической миссии которых лежит обязанность распутать чудовищный клубок преступлений, которые в эти страшные дни становятся все грандиознее, разгораются как пламя и душат партию. Ко всем членам партии обращаюсь. В эти, быть может, последние дни своей жизни я уверен, что фильтр истории рано или поздно неизбежно смоет грязь с моей головы. Никогда я не был предателем. За жизнь Ленина без колебания заплатил бы собственной.
Любил Кирова и ничего не затевал против Сталина. Прошу новое молодое поколение руководителей партии зачитать мое письмо на пленуме, оправдать и восстановить меня в партии.
Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови.
Н. Бухарин" [Московские новости, 1987, No 49, 6 декабря].
Пленум Верховного суда СССР 4 февраля 1988 года отменил приговор (вынесенный в марте 1938 года) в отношении осужденных Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, А. П. Розенгольца, М. А. Чернова, П. П. Буланова, Л. Г. Левина, И. Н. Казакова, В. А. Максимова-Диковского, П. П. Крючкова и X. Г. Раковского за отсутствием в их действиях состава преступления.
Еще ранее по тем же мотивам были полностью реабилитированы Н. Н. Крестинский, Г. Ф. Гринько, И. А. Зеленский, В. И. Иванов, С. А. Бессонов, А. Икрамов, Ф. Ходжаев, В. Ф. Шарангович, П. Т. Зубарев и Д. Д. Плетнев.
Комиссия Политбюро ЦК КПСС продолжает свою работу.
В письмах, опубликованных в этой книге, высказываются разные точки зрения по всем периодам советской истории. В них нетрудно обнаружить и некомпетентность некоторых авторов, и излишнюю горячность в защите своей позиции, и все же, собранные вместе, они высвечивают самые болевые точки нашей истории, сосредоточивают внимание на ранее запретных темах, несут массу полезных наблюдений и мнений.
Читатели единодушно выступают за то, чтобы усилить роль истории в духовной жизни общества, поднять ее престиж в массах. Ибо каждый человек испытывает потребность не только овладеть суммой конкретных исторических знаний, но и глубоко осознать незримую связь поколений, их судеб.
В. А. Курова, Ю. И. Музыченко, А. Н. Трошева, да и многих других волнуют вопросы: какова же роль истории в начатом процессе обновления нашего общества? Как используется ныне ленинское идейное наследие, практика Октябрьской революции? Что делают советские историки для преодоления механизма торможения, в помощь перестройке?
По читательским письмам чувствуется, как изменилась - возмужала, стала более зрелой в суждениях и оценках - читательская аудитория. Именно здесь - причина возросших требований к исторической науке и усилившейся критики по ее адресу. По письмам, вопросам, выдвинутым в них, ясно, чего ждут от историков самые широкие массы:
они хотят воссоздать в полном объеме правду исторического процесса, они хотят сами, вместе с учеными непосредственно участвовать в этом процессе.
Сейчас для историков "самая работа, а они молчат.
Ждут, когда за них кто-то скажет "а", а они тогда скажут "б", - с иронией пишет читатель из Пензы шофер И. Е. Карасев, тот самый, чье письмо в газету "Социалистическая индустрия" вызвало целую дискуссию.
С этим мнением читателя нельзя не согласиться. Современное состояние исторической науки вызывает неудовлетворенность. Перестройка работы историков протекает медленно. Некоторые из них чего-то выжидают, проявляют робость, непоследовательность. Есть и историки, психологически неспособные к перестройке. Однако новое прокладывает себе путь и в этой сфере духовной жизни. Проявлениями этого стали печатные и устные выступления по вопросам наиболее трудным и сложным в изучении прошлого, переоценка его явлений. В центральных газетах и периодических изданиях все чаще появляются подготовленные историками публикации о событиях Октябрьской революции, гражданской войны, периода 20 - 30-х годов, Великой Отечественной войны. Готовятся новые исследования.
Авторы писем просят ликвидировать "белые пятна" в истории нашего 70-летнего развития, называют сами упущения, пробелы в освещении практически всех этапов советского общества - от Великого Октября и гражданской войны до наших дней, точнее, до времени, названного застойным.
Необходимо прежде всего правильное понимание самой проблемы, наличие которой бесспорно.
Что такое "белые пятна" истории?
Это и обезличенная история, и целые пропущенные в ней страницы, и страницы приукрашенные, и многое другое. "Белые пятна" должны быть устранены, исторические труды должны стать такими, как этого требует марксистско-ленинская методология. Иными словами, история должна быть правдивой, она должна раскрываться во всей ее противоречивости, сложности, подчас трагичности тех событий, которые в ней происходили.
Проблема "белых пятен" рождена не историками, если говорить точнее - не только историками, но и политиками.
Сегодня историки свободны во всей полноте освещать ход событий минувшего. Но подчас исследователю и поныне недоступно главное для работы - документы, архивные материалы. Речь идет не о любых документах и материалах, а только о тех, которые нужны для подлинно научного освещения "белых пятен". В этом плане сделано обнадеживающее: в библиотеках передано немало книг специального назначения в общие залы, облегчено пользование архивами. Так, только в Центральном партийном архиве расширено пользование 24 фондами, вновь открыты 11 фондов.
Но это лишь первые шаги. Для плодотворной работы исследователей требуется шире распахнуть двери спецхранилищ!
Рассекретить многие документы. Приведу примеры.
Проблема, которой я больше всего занимаюсь, - Великая Отечественная и вторая мировая война. До сих пор историкам не удалось опубликовать полностью текст постановления Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 года. Это решение об эвакуации из Москвы. Объективный анализ этого документа многое объяснил бы в понимании обстановки, сложившейся в Москве 16 - 18 октября 1941 года.
О содержании этого постановления ГКО до сих пор известно лишь в переложении, к тому же неполном. Между тем в документе есть такие детали, которые рисуют всю сложность и драматическую напряженность ситуации, сложившейся в столице.
Или, скажем, приказ наркома обороны No 227 от 28 июля 1942 года. Он зачитывался перед всеми войсками Действующей армии, но в исторической литературе до самого последнего времени известен был в извлечениях. Или другой приказ - No 270 от 16 августа 1941 года (выдержки из него публикуются в данной книге, в письме А. А. Каменцева). Да мало ли документов, рассказать о которых наступило время, чтобы история предстала во всей своей сложности - и с кризисными явлениями и с трагизмом, и героизмом Вооруженных Сил, доказавших свою непобедимость перед лицом самых трудных испытаний. Преодоленные трагедии, недуги, кризисы - это не только наша боль, но и гордость за народ, который сумел сделать, казалось бы, невозможное.
Объективность историка - проблема не только научная, но и нравственная. В ее решении слишком долго существовали непреодолимые преграды, воздвигнутые еще в 30-е годы, сохранившиеся и после. Решения XXVII съезда партии открыли перед историками новые горизонты.
Гласность, демократизация приходят и к исторической науке, хотя ее потенциал раскрывается не без помех - субъективных и объективных.
Почему Институт истории СССР Академии наук СССР вот уже свыше 20 лет не может завершить издание 12-томной "Истории СССР с древнейших времен до наших дней", остановившись на пороге последнего тома? Почему так мало клубов исторических, клубов любителей исторической книги? Почему у нас нет Общества историков, объединяющего не только по профессии, но и всех интересующихся историей своего города, края, Родины? Почему нет доступного интересного учебника истории советского общества?
Почему не переиздается Советская историческая энциклопедия, нет сборников биографий деятелей Октября? Все это непраздные вопросы, они выдвинуты жизнью, они звучат и в предложенных вам читательских письмах (см. письма Нургалиева, В. Ф. Тихоступа, В. Н. Лебедева и др.).
Советская историческая наука должна выйти на новый уровень развития, отвечающего требованиям революционной перестройки общества.
БЫЛИ ЛИ МЫ ГОТОВЫ
К ВОЙНЕ?
Революционные идеи Октября, овладевшие миллионами советских людей, были могучим источником народного героизма в годы гражданской войны, восстановления разрушенного народного хозяйства, строительства социалистического общества. В 20 - 30-е годы - за невиданно короткие исторические сроки - решались задачи индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, культурной революции, укрепления многонационального Советского государства, утверждения международных позиций СССР. К концу 30-х годов Советский Союз по производству промышленной продукции вышел на первое место в Европе и на второе место в мире.
Находясь во враждебном капиталистическом окружении, наша страна укрепляла свою оборону. С начала 1933 года, когда к власти в Германии пришли нацисты, угроза империалистической агрессии нарастала. Политическое и военное руководство СССР видело это, ощущал военную опасность и весь советский народ.
Проблемы обороны занимали все большее место в развитии промышленности, науки, техники. Ускоренными темпами готовились военные, партийные, хозяйственные кадры. Советские люди воспитывались в духе патриотизма, любви к Родине, готовились к защите ее свободы и независимости.
И все же, были ли мы готовы к войне? Многие читатели, следуя трактовке этого вопроса в литературе периода застоя, объясняют неполную готовность СССР к схватке с фашизмом тем, что история отвела нам слишком ограниченное время для реорганизации и перевооружения Красной Армии. А военный потенциал фашистской Германии, уровень ее промышленности, общая подготовленность к войне были выше военного потенциала и общей подготовленности к войне Советского Союза. Так объясняла события историческая литература. Из этого делался вывод, что наши поражения в первый период войны закономерны.
Настало время пересмотреть этот "пораженческий" тезис.
Исторические реалии говорят о другом. Советская страна накануне войны обладала объективными предпосылками для того, чтобы дать отпор любому агрессору. Именно этим объясняется то, что победа над фашистской Германией была завоевана советским народом. Трагедии поражений и неудач 1941 - 1942 годов не являлись фатально неизбежными. Причины их надо видеть не в слабости СССР, обусловленной уровнем социально-экономического развития, а в негативных явлениях 30-х годов, просчетах предвоенного и военного времени.
Несомненно, что СССР длительное время готовился к обороне. Промышленность наращивала выпуск большого количества оружия и боевой техники для Красной Армии и Военно-Морского Флота. Все это создавалось напряженным трудом советских людей. Накопленных военных ресурт сов было достаточно для отражения первых ударов агрессора и перестройки экономики на военный лад. Существовали, конечно, и трудности, недостатки объективные и субъективные. Не хватало и времени для реализации всех планов. Неоправданно задерживалось серийное производство некоторых новейших типов вооружения: танков KB и Т-34, усовершенствованных самолетов, артиллерийских орудий и пр. Но почему так происходило?
Одной из причин этого были бюрократические методы руководства народным хозяйством. Без одобрения Сталина не утверждался к производству ни один из образцов новейшего вооружения. Руководство Наркомата обороны (до 1940 года его возглавлял К- Е. Ворошилов) проявляло некомпетентность в вопросах военной техники, даже в оценках танков KB и Т-34. Заместитель наркома обороны Г. И. Кулик считал, например, автоматы "полицейским оружием, непригодным для армии".
Пагубно повлияли на обороноспособность страны репрессии против наиболее одаренных и ценных для общества людей. В морально-психологическом отношении это породило атмосферу неуверенности, страха, боязни самостоятельных решений, проявления инициативы. Высший командный состав и офицерский корпус Красной Армии в значительной мере были истреблены или находились в лагерях. Например, из 837 человек, первыми получивших персональные воинские звания в ноябре 1935 года (от полковника до Маршала Советского Союза), 720 было репрессировано. Речь шла о лучших по профессиональной компетентности и моральным качествам. Это сыграло роковую роль в судьбах народа.
Несмотря на все это, Советский Союз обладал таким материальным и духовным потенциалом, что мог оказать отпор фашистской агрессии при умелом использовании имеющихся сил и ресурсов. Однако просчеты и ошибки политического и военного руководства страны привели к наихудшему варианту первого периода войны...
Читатели уделяют большое внимание вопросам подготовки страны к обороне, роли Сталина в руководстве этой подготовкой. Инженер В. В. Тарунтаев (г. Москва) считает, что Сталин заблуждался в отношении истинных намерений Гитлера, и эта ошибка дорого обошлась нашей стране. Другой москвич, А. 3. Рубинчик, вспоминает:
"Осенью 1939 года граница отодвинулась на запад на 250 километров. На прежней линии обороны вооружение демонтировали [Речь, видимо, идет об укрепленных районах вдоль прежней границы], а на новой установить его не успели.
В районе Киева оборонительный пояс также был демонтирован.
За 13 месяцев до войны Сталин стал получать тревожные радиограммы о планах фашистов... Ценнейшие данные сообщали наши разведчики из Токио. Сталин получил 76 тревожных сообщений о готовящейся войне и ни на одно не обратил внимания".
Г. Я. Сотонин (г. Пермь) считает, что из-за некомпетентности Сталина и других лиц из его окружения не было сделано все необходимое для подготовки к грядущей войне и прежде всего не было своевременно налажено серийное производство новейших типов танков, самолетов, артиллерийского оружия. "Тут много было демагогии - споров, согласований, в результате потеряли время, пришлось все наверстывать в тяжелейших условиях в первые годы войны".
Об этом прямо говорил Г. К. Жуков, вспоминая о военных месяцах и откровенно признавал: "...на нас, военных, лежит ответственность за то, что мы недостаточно требовали приведения армии в боевую готовность и скорейшего принятия ряда необходимых на случай войны мер".
Г. К. Жуков не скрывал главную причину такого поведения: "Конечно, надо реально себе представить, что значило тогда идти наперекор Сталину в оценке общеполитической обстановки. У всех на памяти еще были недавно минувшие годы; и заявить вслух, что Сталин не прав, что он ошибается, попросту говоря, могло тогда означать то, что, еще не выйдя из здания, ты уже поедешь пить кофе к Берии" [Огонек, 1986, No 51, с. 28] (то есть будешь репрессирован).
В результате репрессий 1937 - 1938 годов уровень боевой подготовки наших войск сильно упал. Глубоко занимавшийся изучением этого периода К. М. Симонов писал:
"Мало того, что армия, начиная с полков, была в значительной мере обезглавлена, она была еще и разложена этими событиями. Наблюдалось страшное падение дисциплины, дело доходило до самовольных отлучек, до дезертирства. Многие командиры чувствовали себя растерянными, неспособными навести порядок" [Симонов К. К биографии Г. К. Жукова, - Маршал Жуков. Каким мы его помним. М., 1988, с. 98].
Война с Финляндией показала слабые стороны Красной Армии. Это было видно как Гитлеру, так и Сталину. Однако первый из них раньше сделал для себя практические выводы.
После советско-финляндской войны, 8 мая 1940 года, К. Е. Ворошилова на посту наркома обороны сменил С. К. Тимошенко. В связи с этим была назначена комиссия ЦК ВКП(б) для проверки деятельности наркомата. Она заключила: "Наркомат отстает в разработке вопросов оперативного использования войск в современной войне. Твердо установившихся взглядов на использование танков, авиации и авиадесантов нет... Удельный вес механизированных войск является низким". Комиссия констатировала также падение дисциплины, случаи неповиновения командирам и дезертирства, общее ухудшение уровня профессиональной компетентности командного состава всех степеней [См.: Анфилов В. А. От отступления к победе..-Литературная газета, 1987, 17 июня].
Наркомату обороны удалось добиться у Сталина разрешения на частичный призыв в кадры армии полумиллиона запасных и на переброску в западные округа еще четырех армий. Однако Сталин категорически отказался дать согласие на приведение в боевую готовность войск приграничных округов. В таком сугубо ответственном деле ограничились полумерами. Подобное же произошло и с мобилизационным планом развертывания промышленности в военное время. К началу войны он так и не был утвержден. Особенно тяжелое положение сложилось с боеприпасами.
Мысленно продолжая разговор с авторами писем, хочу привести следующее высказывание маршала Г. К. Жукова:
"Говоря о предвоенном периоде и о том, что определило наши неудачи в начале войны, нельзя сводить все только к персональным ошибкам Сталина или в какой-то мере к персональным ошибкам Тимошенко и Жукова.
Все это так. Ошибки были.
Но надо помнить и некоторые объективные данные. Надо подумать и подсчитать, что представляли тогда собой мы и наша армия и Германия и ее армия. Насколько выше был ее военный потенциал, уровень промышленности, уровень промышленной культуры, уровень общей подготовленности к войне...
Словом, нельзя забывать, что мы вступили в войну, еще продолжая быть отсталой в промышленном отношении страной по сравнению с Германией...
Наконец, надо добавить, что Гитлер со дня своего прихода к власти абсолютно все подчинил интересам будущей войны, все строилось в расчете на победу в этой войне, все делалось для этого, и только для этого. А мы такой позиции не заняли, остановились на полумерах. Сталкивались друг с другом интересы ведомств, шла бесконечная торговля по каждому вопросу, связанному с вооружением армии и подготовкой к войне. Все это тоже надо класть на чашу весов, объясняя причины наших поражений и неудач первого года войны" [Симонов К. К биографии Г. К. Жукова, с. 102 - 103].
При всем высочайшем авторитете маршала Г. К. Жукова не могу считать все положения этого высказывания полностью бесспорными.
События советско-германской войны показали, что СССР в экономическом, морально-политическом и военном отношениях обладал такой мощью, которая позволила ему даже в кризисных фронтовых ситуациях выдержать натиск, а затем и сокрушить агрессора. Мобилизация наших сил проходила в экстремальных условиях потери огромной территории, 70 миллионов человек, неисчислимых экономических ресурсов, в условиях трагических потрясений 1941 - 1942 годов.
Мы имели на подготовку к войне 20 лет, а Гитлер - девять. Экономика Германии оставалась капиталистической, поставить ее полностью в подчинение государству не удалось даже Гитлеру. И если бы подготовка нашей армии и страны к войне шла в соответствии с разработанной к середине 30-х годов под руководством М. Н. Тухачевского, А. И. Егорова, И. Э. Якира, И. П. Уборевича и других программой, то и события первого периода войны не получили бы такого драматического развития, как это произошло в действительности.
Таковы горькие страницы минувшего - и наступило время прочесть их не приукрашивая.
ГОД 1941-й:
ФРАГМЕНТЫ ИСТИНЫ
Тот страшный год во многом еще не освещен в исторических исследованиях. Выше я отметил общие причины драматического для нашей страны начального периода войны с фашистской Германией. Для размышлений о 1941-м я отобрал лишь ряд фрагментов из писем, авторы которых характеризуют причины трагического развития событий на первом этапе войны и меру ответственности в этом И. В. Сталина, затрагивают проблему народа, армии, полководцев, касаются и более частных вопросов: о судьбе первого состава командования войсками Западного фронта, возникновении призыва "За Родину, за Сталина!".
Итак, 22 июня 1941 года. Во-первых, запоздалые директивы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность. Отсюда для них - оперативная и тактическая внезапность. Об этом совершенно недвусмысленно свидетельствуют и участники событий с немецко-фашистской стороны, которых в данном случае никакие заподозришь в фальсификации. Так, командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Ганс Гудериан вспоминает: "...20 и 21 июня находился в передовых частях моих корпусов, проверяя их готовность к наступлению. Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками...
Подавляющее большинство читателей верно оценивает "черные пятна" истории. Приведу высказывание учителя, ветерана труда, офицера в отставке П. М. Чаплина (г. Мытищи Московской обл.): "Тот, кто защищает, восхваляет и тем более прославляет культ личности, тот обесценивает и унижает себя как человека и как гражданина. Обесценивает и унижает свое общество, Советскую Родину, родину Октября. Культ личности чужд и противен всему, что мы связываем с именем Ленина, с нашим днем, с перестройкой".
Сталин оставил мрачный след в истории. Но отождествлять с культом личности Сталина целый большой период истории советского общества, конечно, нельзя. Страницы и этого периода заполнялись многообразной деятельностью народов Советского Союза, Коммунистической партии, победами и неудачами, поисками и свершениями. Что было главным в жизни страны?
Ленинские идеи победили в октябре 1917 года, на всех последующих этапах развития Советского государства.
После империалистической и гражданской войн страна бьь ла разорена, она только что вышла из полупатриархальной отсталости ниспровергнутого самодержавного строя. Но уже за 20-е и 30-е годы стала социалистической державой.
Победой завершилась Отечественная война против фашистской агрессии. Труднейшие и сложнейшие задачи решались и в послевоенные десятилетия. 70-летие Великого Октября страна под руководством Коммунистической партии встретила революционной перестройкой всех сфер жизни общества, реабилитацией многих исторических имен.
В докладе М. С. Горбачева на совместном торжественном заседании Центрального Комитета КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР, посвященном 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции, впервые за полвека, минувшие после печально памятного "процесса антисоветского правотроцкистского блока"
(2 - 13 марта 1938 года), сказано о важной роли Н. И. Бухарина в идейном разгроме троцкизма. В 1988 году были опубликованы его работы "Памяти Ильича" (Правда, 12 февраля) и "Политическое завещание Ленина" (Коммунист, No 2), изданы "Избранные произведения". А еще раньше был опубликован документ огромной нравственной силы - письмо Н. И. Бухарина к "будущему поколению руководителей партии"[Научной экспертизе это письмо не подлежит, но в его подлинности усомниться едва ли возможно]:
"Ухожу из жизни. Опускаю голову не перед пролетарской секирой, должной быть беспощадной, но и целомудренной. Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно. Нет Дзержинского. Постепенно ушли в прошлое замечательные традиции ЧК, когда революционная идея руководила всеми ее действиями, оправдывала жестокость к врагам, охраняла государство от всяческой контрреволюции. Поэтому органы ЧК заслужили особое доверие, особый почет, авторитет и уважение...
...Любого члена ЦК, любого члена партии... могут стереть в порошок, превратить в предателя, террориста, диверсанта, шпиона. И если бы Сталин усомнился в самом себе - подтверждение последовало бы мгновенно.
Грозовые тучи нависли над партией. Одна моя ни в чем не повинная голова потянет еще тысячи невиновных.
Ведь нужно же создать организацию, бухаринскую организацию, в действительности не существующую не только теперь, когда вот уже седьмой год у меня нет и тени разногласия с партией, но не существовавшую тогда, в годы правой оппозиции. О тайных организациях Рютина, Угланова мне ничего известно не было. Я свои взгляды излагал вместе с Рыковым, Томским открыто.
С восемнадцатилетнего возраста я в партии, и всегда целью моей жизни была борьба за интересы рабочего класса, за победу социализма. В эти дни газета со святым названием "Правда" печатает гнуснейшую ложь, что якобы я, Николай Бухарин, хотел уничтожить завоевания Октября, реставрировать капитализм. Это неслыханная наглость, это ложь, адекватной которой по наглости, по безответственности перед народом была бы только такая: "Обнаружилось, что Николай Романов всю свою жизнь посвятил борьбе с капитализмом и монархией, борьбе за осуществление пролетарской революции".
Если в методах построения социализма я не раз ошибался, пусть потомки не судят меня строже, чем это делал Владимир Ильич. Мы шли к единой цели впервые, еще не проторенным путем. Другое было время, другие нравы.
В "Правде" печатался "дискуссионный листок", все спорили, искали пути, ссорились и мирились, и шли дальше вперед и вместе.
Обращаюсь к вам, будущее поколение руководителей партии, на исторической миссии которых лежит обязанность распутать чудовищный клубок преступлений, которые в эти страшные дни становятся все грандиознее, разгораются как пламя и душат партию. Ко всем членам партии обращаюсь. В эти, быть может, последние дни своей жизни я уверен, что фильтр истории рано или поздно неизбежно смоет грязь с моей головы. Никогда я не был предателем. За жизнь Ленина без колебания заплатил бы собственной.
Любил Кирова и ничего не затевал против Сталина. Прошу новое молодое поколение руководителей партии зачитать мое письмо на пленуме, оправдать и восстановить меня в партии.
Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови.
Н. Бухарин" [Московские новости, 1987, No 49, 6 декабря].
Пленум Верховного суда СССР 4 февраля 1988 года отменил приговор (вынесенный в марте 1938 года) в отношении осужденных Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, А. П. Розенгольца, М. А. Чернова, П. П. Буланова, Л. Г. Левина, И. Н. Казакова, В. А. Максимова-Диковского, П. П. Крючкова и X. Г. Раковского за отсутствием в их действиях состава преступления.
Еще ранее по тем же мотивам были полностью реабилитированы Н. Н. Крестинский, Г. Ф. Гринько, И. А. Зеленский, В. И. Иванов, С. А. Бессонов, А. Икрамов, Ф. Ходжаев, В. Ф. Шарангович, П. Т. Зубарев и Д. Д. Плетнев.
Комиссия Политбюро ЦК КПСС продолжает свою работу.
В письмах, опубликованных в этой книге, высказываются разные точки зрения по всем периодам советской истории. В них нетрудно обнаружить и некомпетентность некоторых авторов, и излишнюю горячность в защите своей позиции, и все же, собранные вместе, они высвечивают самые болевые точки нашей истории, сосредоточивают внимание на ранее запретных темах, несут массу полезных наблюдений и мнений.
Читатели единодушно выступают за то, чтобы усилить роль истории в духовной жизни общества, поднять ее престиж в массах. Ибо каждый человек испытывает потребность не только овладеть суммой конкретных исторических знаний, но и глубоко осознать незримую связь поколений, их судеб.
В. А. Курова, Ю. И. Музыченко, А. Н. Трошева, да и многих других волнуют вопросы: какова же роль истории в начатом процессе обновления нашего общества? Как используется ныне ленинское идейное наследие, практика Октябрьской революции? Что делают советские историки для преодоления механизма торможения, в помощь перестройке?
По читательским письмам чувствуется, как изменилась - возмужала, стала более зрелой в суждениях и оценках - читательская аудитория. Именно здесь - причина возросших требований к исторической науке и усилившейся критики по ее адресу. По письмам, вопросам, выдвинутым в них, ясно, чего ждут от историков самые широкие массы:
они хотят воссоздать в полном объеме правду исторического процесса, они хотят сами, вместе с учеными непосредственно участвовать в этом процессе.
Сейчас для историков "самая работа, а они молчат.
Ждут, когда за них кто-то скажет "а", а они тогда скажут "б", - с иронией пишет читатель из Пензы шофер И. Е. Карасев, тот самый, чье письмо в газету "Социалистическая индустрия" вызвало целую дискуссию.
С этим мнением читателя нельзя не согласиться. Современное состояние исторической науки вызывает неудовлетворенность. Перестройка работы историков протекает медленно. Некоторые из них чего-то выжидают, проявляют робость, непоследовательность. Есть и историки, психологически неспособные к перестройке. Однако новое прокладывает себе путь и в этой сфере духовной жизни. Проявлениями этого стали печатные и устные выступления по вопросам наиболее трудным и сложным в изучении прошлого, переоценка его явлений. В центральных газетах и периодических изданиях все чаще появляются подготовленные историками публикации о событиях Октябрьской революции, гражданской войны, периода 20 - 30-х годов, Великой Отечественной войны. Готовятся новые исследования.
Авторы писем просят ликвидировать "белые пятна" в истории нашего 70-летнего развития, называют сами упущения, пробелы в освещении практически всех этапов советского общества - от Великого Октября и гражданской войны до наших дней, точнее, до времени, названного застойным.
Необходимо прежде всего правильное понимание самой проблемы, наличие которой бесспорно.
Что такое "белые пятна" истории?
Это и обезличенная история, и целые пропущенные в ней страницы, и страницы приукрашенные, и многое другое. "Белые пятна" должны быть устранены, исторические труды должны стать такими, как этого требует марксистско-ленинская методология. Иными словами, история должна быть правдивой, она должна раскрываться во всей ее противоречивости, сложности, подчас трагичности тех событий, которые в ней происходили.
Проблема "белых пятен" рождена не историками, если говорить точнее - не только историками, но и политиками.
Сегодня историки свободны во всей полноте освещать ход событий минувшего. Но подчас исследователю и поныне недоступно главное для работы - документы, архивные материалы. Речь идет не о любых документах и материалах, а только о тех, которые нужны для подлинно научного освещения "белых пятен". В этом плане сделано обнадеживающее: в библиотеках передано немало книг специального назначения в общие залы, облегчено пользование архивами. Так, только в Центральном партийном архиве расширено пользование 24 фондами, вновь открыты 11 фондов.
Но это лишь первые шаги. Для плодотворной работы исследователей требуется шире распахнуть двери спецхранилищ!
Рассекретить многие документы. Приведу примеры.
Проблема, которой я больше всего занимаюсь, - Великая Отечественная и вторая мировая война. До сих пор историкам не удалось опубликовать полностью текст постановления Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 года. Это решение об эвакуации из Москвы. Объективный анализ этого документа многое объяснил бы в понимании обстановки, сложившейся в Москве 16 - 18 октября 1941 года.
О содержании этого постановления ГКО до сих пор известно лишь в переложении, к тому же неполном. Между тем в документе есть такие детали, которые рисуют всю сложность и драматическую напряженность ситуации, сложившейся в столице.
Или, скажем, приказ наркома обороны No 227 от 28 июля 1942 года. Он зачитывался перед всеми войсками Действующей армии, но в исторической литературе до самого последнего времени известен был в извлечениях. Или другой приказ - No 270 от 16 августа 1941 года (выдержки из него публикуются в данной книге, в письме А. А. Каменцева). Да мало ли документов, рассказать о которых наступило время, чтобы история предстала во всей своей сложности - и с кризисными явлениями и с трагизмом, и героизмом Вооруженных Сил, доказавших свою непобедимость перед лицом самых трудных испытаний. Преодоленные трагедии, недуги, кризисы - это не только наша боль, но и гордость за народ, который сумел сделать, казалось бы, невозможное.
Объективность историка - проблема не только научная, но и нравственная. В ее решении слишком долго существовали непреодолимые преграды, воздвигнутые еще в 30-е годы, сохранившиеся и после. Решения XXVII съезда партии открыли перед историками новые горизонты.
Гласность, демократизация приходят и к исторической науке, хотя ее потенциал раскрывается не без помех - субъективных и объективных.
Почему Институт истории СССР Академии наук СССР вот уже свыше 20 лет не может завершить издание 12-томной "Истории СССР с древнейших времен до наших дней", остановившись на пороге последнего тома? Почему так мало клубов исторических, клубов любителей исторической книги? Почему у нас нет Общества историков, объединяющего не только по профессии, но и всех интересующихся историей своего города, края, Родины? Почему нет доступного интересного учебника истории советского общества?
Почему не переиздается Советская историческая энциклопедия, нет сборников биографий деятелей Октября? Все это непраздные вопросы, они выдвинуты жизнью, они звучат и в предложенных вам читательских письмах (см. письма Нургалиева, В. Ф. Тихоступа, В. Н. Лебедева и др.).
Советская историческая наука должна выйти на новый уровень развития, отвечающего требованиям революционной перестройки общества.
БЫЛИ ЛИ МЫ ГОТОВЫ
К ВОЙНЕ?
Революционные идеи Октября, овладевшие миллионами советских людей, были могучим источником народного героизма в годы гражданской войны, восстановления разрушенного народного хозяйства, строительства социалистического общества. В 20 - 30-е годы - за невиданно короткие исторические сроки - решались задачи индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, культурной революции, укрепления многонационального Советского государства, утверждения международных позиций СССР. К концу 30-х годов Советский Союз по производству промышленной продукции вышел на первое место в Европе и на второе место в мире.
Находясь во враждебном капиталистическом окружении, наша страна укрепляла свою оборону. С начала 1933 года, когда к власти в Германии пришли нацисты, угроза империалистической агрессии нарастала. Политическое и военное руководство СССР видело это, ощущал военную опасность и весь советский народ.
Проблемы обороны занимали все большее место в развитии промышленности, науки, техники. Ускоренными темпами готовились военные, партийные, хозяйственные кадры. Советские люди воспитывались в духе патриотизма, любви к Родине, готовились к защите ее свободы и независимости.
И все же, были ли мы готовы к войне? Многие читатели, следуя трактовке этого вопроса в литературе периода застоя, объясняют неполную готовность СССР к схватке с фашизмом тем, что история отвела нам слишком ограниченное время для реорганизации и перевооружения Красной Армии. А военный потенциал фашистской Германии, уровень ее промышленности, общая подготовленность к войне были выше военного потенциала и общей подготовленности к войне Советского Союза. Так объясняла события историческая литература. Из этого делался вывод, что наши поражения в первый период войны закономерны.
Настало время пересмотреть этот "пораженческий" тезис.
Исторические реалии говорят о другом. Советская страна накануне войны обладала объективными предпосылками для того, чтобы дать отпор любому агрессору. Именно этим объясняется то, что победа над фашистской Германией была завоевана советским народом. Трагедии поражений и неудач 1941 - 1942 годов не являлись фатально неизбежными. Причины их надо видеть не в слабости СССР, обусловленной уровнем социально-экономического развития, а в негативных явлениях 30-х годов, просчетах предвоенного и военного времени.
Несомненно, что СССР длительное время готовился к обороне. Промышленность наращивала выпуск большого количества оружия и боевой техники для Красной Армии и Военно-Морского Флота. Все это создавалось напряженным трудом советских людей. Накопленных военных ресурт сов было достаточно для отражения первых ударов агрессора и перестройки экономики на военный лад. Существовали, конечно, и трудности, недостатки объективные и субъективные. Не хватало и времени для реализации всех планов. Неоправданно задерживалось серийное производство некоторых новейших типов вооружения: танков KB и Т-34, усовершенствованных самолетов, артиллерийских орудий и пр. Но почему так происходило?
Одной из причин этого были бюрократические методы руководства народным хозяйством. Без одобрения Сталина не утверждался к производству ни один из образцов новейшего вооружения. Руководство Наркомата обороны (до 1940 года его возглавлял К- Е. Ворошилов) проявляло некомпетентность в вопросах военной техники, даже в оценках танков KB и Т-34. Заместитель наркома обороны Г. И. Кулик считал, например, автоматы "полицейским оружием, непригодным для армии".
Пагубно повлияли на обороноспособность страны репрессии против наиболее одаренных и ценных для общества людей. В морально-психологическом отношении это породило атмосферу неуверенности, страха, боязни самостоятельных решений, проявления инициативы. Высший командный состав и офицерский корпус Красной Армии в значительной мере были истреблены или находились в лагерях. Например, из 837 человек, первыми получивших персональные воинские звания в ноябре 1935 года (от полковника до Маршала Советского Союза), 720 было репрессировано. Речь шла о лучших по профессиональной компетентности и моральным качествам. Это сыграло роковую роль в судьбах народа.
Несмотря на все это, Советский Союз обладал таким материальным и духовным потенциалом, что мог оказать отпор фашистской агрессии при умелом использовании имеющихся сил и ресурсов. Однако просчеты и ошибки политического и военного руководства страны привели к наихудшему варианту первого периода войны...
Читатели уделяют большое внимание вопросам подготовки страны к обороне, роли Сталина в руководстве этой подготовкой. Инженер В. В. Тарунтаев (г. Москва) считает, что Сталин заблуждался в отношении истинных намерений Гитлера, и эта ошибка дорого обошлась нашей стране. Другой москвич, А. 3. Рубинчик, вспоминает:
"Осенью 1939 года граница отодвинулась на запад на 250 километров. На прежней линии обороны вооружение демонтировали [Речь, видимо, идет об укрепленных районах вдоль прежней границы], а на новой установить его не успели.
В районе Киева оборонительный пояс также был демонтирован.
За 13 месяцев до войны Сталин стал получать тревожные радиограммы о планах фашистов... Ценнейшие данные сообщали наши разведчики из Токио. Сталин получил 76 тревожных сообщений о готовящейся войне и ни на одно не обратил внимания".
Г. Я. Сотонин (г. Пермь) считает, что из-за некомпетентности Сталина и других лиц из его окружения не было сделано все необходимое для подготовки к грядущей войне и прежде всего не было своевременно налажено серийное производство новейших типов танков, самолетов, артиллерийского оружия. "Тут много было демагогии - споров, согласований, в результате потеряли время, пришлось все наверстывать в тяжелейших условиях в первые годы войны".
Об этом прямо говорил Г. К. Жуков, вспоминая о военных месяцах и откровенно признавал: "...на нас, военных, лежит ответственность за то, что мы недостаточно требовали приведения армии в боевую готовность и скорейшего принятия ряда необходимых на случай войны мер".
Г. К. Жуков не скрывал главную причину такого поведения: "Конечно, надо реально себе представить, что значило тогда идти наперекор Сталину в оценке общеполитической обстановки. У всех на памяти еще были недавно минувшие годы; и заявить вслух, что Сталин не прав, что он ошибается, попросту говоря, могло тогда означать то, что, еще не выйдя из здания, ты уже поедешь пить кофе к Берии" [Огонек, 1986, No 51, с. 28] (то есть будешь репрессирован).
В результате репрессий 1937 - 1938 годов уровень боевой подготовки наших войск сильно упал. Глубоко занимавшийся изучением этого периода К. М. Симонов писал:
"Мало того, что армия, начиная с полков, была в значительной мере обезглавлена, она была еще и разложена этими событиями. Наблюдалось страшное падение дисциплины, дело доходило до самовольных отлучек, до дезертирства. Многие командиры чувствовали себя растерянными, неспособными навести порядок" [Симонов К. К биографии Г. К. Жукова, - Маршал Жуков. Каким мы его помним. М., 1988, с. 98].
Война с Финляндией показала слабые стороны Красной Армии. Это было видно как Гитлеру, так и Сталину. Однако первый из них раньше сделал для себя практические выводы.
После советско-финляндской войны, 8 мая 1940 года, К. Е. Ворошилова на посту наркома обороны сменил С. К. Тимошенко. В связи с этим была назначена комиссия ЦК ВКП(б) для проверки деятельности наркомата. Она заключила: "Наркомат отстает в разработке вопросов оперативного использования войск в современной войне. Твердо установившихся взглядов на использование танков, авиации и авиадесантов нет... Удельный вес механизированных войск является низким". Комиссия констатировала также падение дисциплины, случаи неповиновения командирам и дезертирства, общее ухудшение уровня профессиональной компетентности командного состава всех степеней [См.: Анфилов В. А. От отступления к победе..-Литературная газета, 1987, 17 июня].
Наркомату обороны удалось добиться у Сталина разрешения на частичный призыв в кадры армии полумиллиона запасных и на переброску в западные округа еще четырех армий. Однако Сталин категорически отказался дать согласие на приведение в боевую готовность войск приграничных округов. В таком сугубо ответственном деле ограничились полумерами. Подобное же произошло и с мобилизационным планом развертывания промышленности в военное время. К началу войны он так и не был утвержден. Особенно тяжелое положение сложилось с боеприпасами.
Мысленно продолжая разговор с авторами писем, хочу привести следующее высказывание маршала Г. К. Жукова:
"Говоря о предвоенном периоде и о том, что определило наши неудачи в начале войны, нельзя сводить все только к персональным ошибкам Сталина или в какой-то мере к персональным ошибкам Тимошенко и Жукова.
Все это так. Ошибки были.
Но надо помнить и некоторые объективные данные. Надо подумать и подсчитать, что представляли тогда собой мы и наша армия и Германия и ее армия. Насколько выше был ее военный потенциал, уровень промышленности, уровень промышленной культуры, уровень общей подготовленности к войне...
Словом, нельзя забывать, что мы вступили в войну, еще продолжая быть отсталой в промышленном отношении страной по сравнению с Германией...
Наконец, надо добавить, что Гитлер со дня своего прихода к власти абсолютно все подчинил интересам будущей войны, все строилось в расчете на победу в этой войне, все делалось для этого, и только для этого. А мы такой позиции не заняли, остановились на полумерах. Сталкивались друг с другом интересы ведомств, шла бесконечная торговля по каждому вопросу, связанному с вооружением армии и подготовкой к войне. Все это тоже надо класть на чашу весов, объясняя причины наших поражений и неудач первого года войны" [Симонов К. К биографии Г. К. Жукова, с. 102 - 103].
При всем высочайшем авторитете маршала Г. К. Жукова не могу считать все положения этого высказывания полностью бесспорными.
События советско-германской войны показали, что СССР в экономическом, морально-политическом и военном отношениях обладал такой мощью, которая позволила ему даже в кризисных фронтовых ситуациях выдержать натиск, а затем и сокрушить агрессора. Мобилизация наших сил проходила в экстремальных условиях потери огромной территории, 70 миллионов человек, неисчислимых экономических ресурсов, в условиях трагических потрясений 1941 - 1942 годов.
Мы имели на подготовку к войне 20 лет, а Гитлер - девять. Экономика Германии оставалась капиталистической, поставить ее полностью в подчинение государству не удалось даже Гитлеру. И если бы подготовка нашей армии и страны к войне шла в соответствии с разработанной к середине 30-х годов под руководством М. Н. Тухачевского, А. И. Егорова, И. Э. Якира, И. П. Уборевича и других программой, то и события первого периода войны не получили бы такого драматического развития, как это произошло в действительности.
Таковы горькие страницы минувшего - и наступило время прочесть их не приукрашивая.
ГОД 1941-й:
ФРАГМЕНТЫ ИСТИНЫ
Тот страшный год во многом еще не освещен в исторических исследованиях. Выше я отметил общие причины драматического для нашей страны начального периода войны с фашистской Германией. Для размышлений о 1941-м я отобрал лишь ряд фрагментов из писем, авторы которых характеризуют причины трагического развития событий на первом этапе войны и меру ответственности в этом И. В. Сталина, затрагивают проблему народа, армии, полководцев, касаются и более частных вопросов: о судьбе первого состава командования войсками Западного фронта, возникновении призыва "За Родину, за Сталина!".
Итак, 22 июня 1941 года. Во-первых, запоздалые директивы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность. Отсюда для них - оперативная и тактическая внезапность. Об этом совершенно недвусмысленно свидетельствуют и участники событий с немецко-фашистской стороны, которых в данном случае никакие заподозришь в фальсификации. Так, командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Ганс Гудериан вспоминает: "...20 и 21 июня находился в передовых частях моих корпусов, проверяя их готовность к наступлению. Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками...