Сделав пару шагов, он растворился в листве прибрежных кустов.
– А ты? – Басанов посмотрел на безмятежно сидящую на заднем сиденье лесную деву.
– Вы меня у озера высадите. Оттуда до хутора ближе, – зазвенел колокольчиками голос вилии.
– Как знаешь, – пожал плечами Никита, нажимая на газ.
Ламбушка встретила их тишиной. По дороге, тянущейся вдоль озерного берега, им никто не попался. Околица тоже оказалась пустынной. За высокими глухими заборами угадывалась жизнь, но в столь поздний час никто из жителей из дому не выходил.
– Зайдем сначала ко мне, – предложила Маша. – Что-то мне одной матери на глаза появляться немного боязно.
– Что ж, пошли.
Басанов махнул рукой и, взяв под руки Машу и Нодью, направился к дому Белой Насты. Амазонка тоже почему-то не торопилась предстать пред сородичами.
И все-таки существует связь между близкими людьми, особенно если они ведьмы. Едва они вошли в калитку, как дверь в избе распахнулась и навстречу вылетела Наста. Прижав к груди дочь, она молча замерла посередине двора. Молчаливая пауза длилась несколько минут. Наконец хозяйка, продолжая обнимать Машу за плечи, пригласила всех в дом.
Едва зашли в гостиную, как из гостевой комнаты высунулась всклокоченная голова Пряхина. Вечный студент весело поздоровался, но, когда перевел взгляд на додолку, его охватил столбняк.
– Садитесь, садитесь, – зачастила Наста, не обращая внимания на застывшего соляным столбом Артура. – Сейчас Акима Афанасьевича позовем, на стол накроем.
– Что с ним? – шепотом поинтересовался Никита у хозяйки, кивая на все еще неподвижного студента.
– Ерунда, – беспечно махнула рукой Наста. – Я на всякий случай наговор ему сделала. Прилип как банный лист. Вторую неделю в доме торчит, все Марию хочет увидеть. Теперь же он должен влюбиться безоглядно в первую девушку с черными волосами, которую увидит после захода солнца. Видать, эта первая, что ему на глаза попала. Наговор-то я позавчера сотворила.
– А у девушки возникнет такое же чувство? – стараясь быть серьезным, спросил Басанов.
– Чего не знаю, того не знаю, – ухмыльнулась старая ведьма.
За столом у Насти собралось много народу: старейшины деревни, главы родов, петрозаводские путешественники, благополучно прибывшие в Ламбушку с Филиппом и Стасом, робко смотрящие на окружающих Пок и Тат. После месяца походной пищи даже отварная картошка казалась изысканным лакомством. Рука непроизвольно тянулась к вожделенному черному хлебу и макала его в подсоленное растительное масло. Никита даже на время забыл, что он не дома, а всего лишь в гостях. Сидящие рядом Нодья и Мария также наворачивали простую и здоровую еду за обе щеки.
Сидящий на почетном месте дед Аким подробно расспрашивал о перипетиях похода, обращая внимание на, казалось бы, незначительные мелочи. Наста, пристроившись рядом с Машей, внимательно слушала рассказ. Умудряясь жевать и говорить одновременно, внук старался все излагать бесстрастно. Самодовольства от выполненной миссии он не испытывал. Чем подробнее рассказывал о прошедшем, тем больше на душе возникало чувство недоделанного важного дела. Броде бы все сделали правильно, а в подсознании крутилось совершенно другое. Что-то упустили, что-то очень важное. Вот только что? Заметив его состояние, дед прекратил вопросы и преувеличенно радостным голосом предложил гостям разойтись по домам на отдых.
– Утром соберемся в клубе, – значительно произнес он. – Надо обдумать то, что уже услышали.
Во дворе дождались, пока разойдутся старейшины родов и остальные гости. Затем Аким строго глянул на оставшихся возле дома Никиту, Насту и Машу и веско проговорил:
– А теперь поговорим серьезно и без лишних ушей. О Ключе, обо всем, что связано с Кромкой, Гипербореем, о переходах и тому подобном – больше никому ни слова. Далее на все вопросы посторонних лиц, а ими являются все, кто не связан родовой клятвой, отвечайте, что путешествовали по северу. В Мончетундрах каких или Хибинах. Главное, врите согласованно. Поверят или не поверят, вопрос другой. Проверять никто не станет. Но и это не главное. – Староста переглянулся с Настой. – Когда свадьбу-то играем?
– Чью? – одновременно воскликнули Никита и Маша.
– Чем не пара? – обратился старший Басанов к Насте. – Даже говорят вместе и одно и то же.
Заонежская ведьма прищурилась. Что у нее в тот миг возникло на уме, для внука старейшины оставалось неясным. Лицо ее было невозмутимым, на губах играла спокойная легкая улыбка, а в прищуренных глазах плясали мелкие бесенята.
– Мама, – робко подала голос Мария, – я пока замуж не собираюсь. У меня еще учеба, задолженности в универе… И вообще, какая такая свадьба?
– Ну не сейчас, так позже, – покладисто согласилась мать – Но учти, жениха я тебе уже нашла.
Палец заонежской ведьмы уперся в грудь молодого боярина. Стоявший сбоку Аким заулыбался.
– Ведь тебе не нужно приворотное зелье? – с хитрецой спросила женщина.
– Зачем? – вопросом на вопрос ответил молодой боярин.
– Вот и я так же думаю, а о сроках свадьбы мы с Афанасьичем решим. Он ведь все-таки наш боярин, – вынесла вердикт Наста.
Эпилог
ГЛОССАРИЙ
– А ты? – Басанов посмотрел на безмятежно сидящую на заднем сиденье лесную деву.
– Вы меня у озера высадите. Оттуда до хутора ближе, – зазвенел колокольчиками голос вилии.
– Как знаешь, – пожал плечами Никита, нажимая на газ.
Ламбушка встретила их тишиной. По дороге, тянущейся вдоль озерного берега, им никто не попался. Околица тоже оказалась пустынной. За высокими глухими заборами угадывалась жизнь, но в столь поздний час никто из жителей из дому не выходил.
– Зайдем сначала ко мне, – предложила Маша. – Что-то мне одной матери на глаза появляться немного боязно.
– Что ж, пошли.
Басанов махнул рукой и, взяв под руки Машу и Нодью, направился к дому Белой Насты. Амазонка тоже почему-то не торопилась предстать пред сородичами.
И все-таки существует связь между близкими людьми, особенно если они ведьмы. Едва они вошли в калитку, как дверь в избе распахнулась и навстречу вылетела Наста. Прижав к груди дочь, она молча замерла посередине двора. Молчаливая пауза длилась несколько минут. Наконец хозяйка, продолжая обнимать Машу за плечи, пригласила всех в дом.
Едва зашли в гостиную, как из гостевой комнаты высунулась всклокоченная голова Пряхина. Вечный студент весело поздоровался, но, когда перевел взгляд на додолку, его охватил столбняк.
– Садитесь, садитесь, – зачастила Наста, не обращая внимания на застывшего соляным столбом Артура. – Сейчас Акима Афанасьевича позовем, на стол накроем.
– Что с ним? – шепотом поинтересовался Никита у хозяйки, кивая на все еще неподвижного студента.
– Ерунда, – беспечно махнула рукой Наста. – Я на всякий случай наговор ему сделала. Прилип как банный лист. Вторую неделю в доме торчит, все Марию хочет увидеть. Теперь же он должен влюбиться безоглядно в первую девушку с черными волосами, которую увидит после захода солнца. Видать, эта первая, что ему на глаза попала. Наговор-то я позавчера сотворила.
– А у девушки возникнет такое же чувство? – стараясь быть серьезным, спросил Басанов.
– Чего не знаю, того не знаю, – ухмыльнулась старая ведьма.
За столом у Насти собралось много народу: старейшины деревни, главы родов, петрозаводские путешественники, благополучно прибывшие в Ламбушку с Филиппом и Стасом, робко смотрящие на окружающих Пок и Тат. После месяца походной пищи даже отварная картошка казалась изысканным лакомством. Рука непроизвольно тянулась к вожделенному черному хлебу и макала его в подсоленное растительное масло. Никита даже на время забыл, что он не дома, а всего лишь в гостях. Сидящие рядом Нодья и Мария также наворачивали простую и здоровую еду за обе щеки.
Сидящий на почетном месте дед Аким подробно расспрашивал о перипетиях похода, обращая внимание на, казалось бы, незначительные мелочи. Наста, пристроившись рядом с Машей, внимательно слушала рассказ. Умудряясь жевать и говорить одновременно, внук старался все излагать бесстрастно. Самодовольства от выполненной миссии он не испытывал. Чем подробнее рассказывал о прошедшем, тем больше на душе возникало чувство недоделанного важного дела. Броде бы все сделали правильно, а в подсознании крутилось совершенно другое. Что-то упустили, что-то очень важное. Вот только что? Заметив его состояние, дед прекратил вопросы и преувеличенно радостным голосом предложил гостям разойтись по домам на отдых.
– Утром соберемся в клубе, – значительно произнес он. – Надо обдумать то, что уже услышали.
Во дворе дождались, пока разойдутся старейшины родов и остальные гости. Затем Аким строго глянул на оставшихся возле дома Никиту, Насту и Машу и веско проговорил:
– А теперь поговорим серьезно и без лишних ушей. О Ключе, обо всем, что связано с Кромкой, Гипербореем, о переходах и тому подобном – больше никому ни слова. Далее на все вопросы посторонних лиц, а ими являются все, кто не связан родовой клятвой, отвечайте, что путешествовали по северу. В Мончетундрах каких или Хибинах. Главное, врите согласованно. Поверят или не поверят, вопрос другой. Проверять никто не станет. Но и это не главное. – Староста переглянулся с Настой. – Когда свадьбу-то играем?
– Чью? – одновременно воскликнули Никита и Маша.
– Чем не пара? – обратился старший Басанов к Насте. – Даже говорят вместе и одно и то же.
Заонежская ведьма прищурилась. Что у нее в тот миг возникло на уме, для внука старейшины оставалось неясным. Лицо ее было невозмутимым, на губах играла спокойная легкая улыбка, а в прищуренных глазах плясали мелкие бесенята.
– Мама, – робко подала голос Мария, – я пока замуж не собираюсь. У меня еще учеба, задолженности в универе… И вообще, какая такая свадьба?
– Ну не сейчас, так позже, – покладисто согласилась мать – Но учти, жениха я тебе уже нашла.
Палец заонежской ведьмы уперся в грудь молодого боярина. Стоявший сбоку Аким заулыбался.
– Ведь тебе не нужно приворотное зелье? – с хитрецой спросила женщина.
– Зачем? – вопросом на вопрос ответил молодой боярин.
– Вот и я так же думаю, а о сроках свадьбы мы с Афанасьичем решим. Он ведь все-таки наш боярин, – вынесла вердикт Наста.
Эпилог
К НОВЫМ ЛЕГЕНДАМ
Через три дня в Ламбушке играли свадьбу. Возле клуба установили большой, сколоченный из досок стол, расставили длинные скамьи. Почти все жители деревни приняли участие в радостном застолье.
Только вот молодыми были не Маша с Никитой, а Артур Пряхин и Нодья. Додолы и все сельчане оказались удивленными донельзя. Прагматичные лесовики и крестьяне в любовь с первого взгляда не верили. Слухи, разносимые деревенскими бабами, опровергали друг друга. Различные версии множились словно мухи в августе. Чего только не предполагали. К началу торжества слухи успокоились. Все решила фраза, брошенная непоседливым Силантием во время маленького сабантуя по поводу удачного возвращения Северина Бастрова.
– Я не знаю, что там бабы кудахчут, но в этих додолках столько страсти, что любой мужик за ними побежит, – разглагольствовал старый лесовик, разливая по стаканам самогон в узком кругу егерей и лесничих. – Мне-то уж известно, как толковая баба может любого парня окрутить. Студентик же почуял, что за такой подругой он как за каменной стеной. Так что пущай женятся. Глядишь, и от Артурки польза для Ламбушки будет.
Если решение Нодьи и вызвало недовольство жрицы Хаат, то она ни словом, ни жестом не показала этого. В тот день, когда смущенная Нодья привела суженого на смотрины, старшая амазонка пронзительно взглянула в пышущее восторгом лицо Пряхина и сказала:
– Сгодится. Нам сильных не надо, нам умные нужны.
Белая Наста скромно молчала. Другие ламбушане, кто оказался в курсе случившегося, также помалкивали.
Ночью жрица культа Ма-а и горбатый Тейво провели ритуал бракосочетания по додольским канонам, с плясками и жертвоприношениями на укромной поляне за озером. Наутро Аким Афанасьевич привез работницу местного ЗАГСа для формального оформления нового семейного союза. Затем начались гуляния. Народ веселился, кричал «Горько!» и громко считал вслух продолжительность поцелуев. Ошалевший от любви и размаха застолья жених не сводил поглупевшего взгляда с невесты. Нодья же неуловимо изменилась. В глазах горел веселый огонек, хмурость, до этого портившая черты лица, исчезла.
– А теперь поднимем бокалы за то, чтобы наши молодожены жили ладно и помогали друг другу во всем! – провозгласил тост старый егерь Силантий, избранный на роль тамады. – Пусть любят и защищают друг дружку.
Ламбушане с приветственными выкриками отсалютовали наполненными фужерами молодым. Запьяневшая сотрудница ЗАГСа повернулась к сидящему на почетном месте старейшине и тихо поинтересовалась:
– А жених такой же крутой, как все ваши сельчане?
Сидевшая неподалеку невеста вспыхнула от этих слов. Басанов заметил, как раздраженно сверкнули ее глаза, и он уже было напрягся, чтобы при необходимости погасить возможный конфликт. Обстановку разрядила выполняющая роль матери невесты старшая жрица. Она, обаятельно улыбаясь, тихо шепнула что-то Нодье на додольском языке.
Новобрачная поднялась на ноги. Призывая к вниманию, подняла руку. Шум и гомон за столом затихли. Десятки пар глаз уставились на возвышающуюся над столом девушку.
– Пусть поймут меня правильно, – спокойным голосом произнесла Нодья. – Артур – мой муж. Он очень хороший человек. Пусть не такой умелый в некоторых вопросах, как я, зато умный и рассудительный. Мы поможем друг другу. Он – в знаниях, я – в умениях. А со всеми нашими недругами у меня будет разговор короткий.
Новобрачная сделала почти неуловимое движение, и в ее руке очутилась мельхиоровая вилка с насаженным соленым огурцом. Далее последовало еще одно быстрое и резкое движение. С глухим стуком вилка вонзилась в ворота на другом конце двора, где шло застолье.
В наступившей тишине юркий Силантий подбежал к воротам. Старый егерь аккуратно выдернул прибитый к доскам огурец и преподнес его невесте, затем повернулся к гостям и торжественно произнес:
– Молодец баба. И муж у нее – молодец. Парень и девица – молодец и молодица. Вот за это и надобно выпить. Горько!
Никита, поискав глазами Марию, обнаружил ее среди оставшихся на свадьбу участников неудавшейся экспедиции. Через минуту он уже был рядом с молодой ведьмой.
– А ведь мы могли бы там сидеть, – мечтательно прошептал он ей на ухо.
– Будем, – пообещала Маша, – только не сейчас. Я хочу проверить наши чувства временем. К тому же тебе скоро в Питер, а мне – в Петрозаводск. Надо с учебными делами разобраться, вуз закончить. Нужно же жене деревенского старейшины образование иметь. А вот следующим летом… – ведьмачьи глаза заиграли опасными искорками.
– Вот тогда и жди сватов, – расплылся в улыбке Никита.
– Обманешь – заколдую!
Не давая опомниться парню, молодая ведьма расхохоталась и, не обращая внимания на веселящуюся свадьбу, поцеловала его.
Когда празднование закончилось и народ стал расходиться по домам, Никита сказал старому Акиму:
– Слышь, дед, а ведь тогда, весной, я мог бы и не приехать. В телеграмме веских доводов не было.
– Приехал бы обязательно. – В глазах старейшины мелькнули веселые искорки. – Телеграмма заговоренною была. Да и вообще, чего там тебе в городе делать? Здесь забот полно. – Старый Басанов на минуту умолк, а затем неожиданно спросил: – Да, тебе когда на учебу-то?
– К пятнадцатому сентября. Может, чуть пораньше уеду. В Питере еще кое-какие дела уладить нужно. Через год выпуск, а затем домой вернусь, в Ламбушку.
– Это хорошо, что до пятнадцатого, – пробормотал дед.
– Какая разница?
– Ты разве забыл?
– Никита недоуменно уставился на него.
– К пятнадцатому все животные на спячку засобираются, – пояснил Аким.
– А ты откуда знаешь, – догадался внук, – что мне еще змею короновать?
– Я много чего знаю. Все-таки я боярин, а не председатель задрипанного колхоза. Мне знать все положено.
Возле звенящего ручья на большой круглой поляне, окруженной высокими елями, Лесной Хозяин с прищуром смотрел на невысокого юношу и молодую девушку. Они пытались повторить несложное заклинание, только что продемонстрированное им.
– Нет-нет, – остановил повелитель лесной нечисти младшую дочь Белой Насты. – Посмотри, Дарья, как это делал Артем. Он касался серединой ладони ростка. Ты же прижала к нему пальцы.
Сын председателя сельсовета из Сельги с гордостью взмахнул букетом васильков. Голубые цветы зазвенели хрусталем.
– Не шали, – мгновенно одернул парня Кощей. – К сделанному с помощью колдовства надобно относиться с уважением. Тем более что такое у тебя получилось впервые.
Лесной Хозяин осторожно взял из его рук хрупкий букетик, что-то шепнул и тихонько дунул в застывшие соцветия. Легкие лепестки закружились над травой.
– Теперь попробуйте услышать, где. Спрятался мнилко. Его движения всегда сопровождаются шепотом листвы. Ну-ка, приступили.
Старая Яга с зубастой усмешкой смотрела, как ее муженек обучает молодежь. Впервые за несколько столетий к Кощею пришли настоящие ученики – молодые, талантливые, с чистыми душами. А самое главное, верящие в то, что окружающий мир не так уж и плох.
Мельком взглянув на супругу, Лесной Хозяин сказал ученикам:
– Побыстрее, побыстрее. Вас еще ждет урок литературы.
– Борейша колдовать не умеет, – мимоходом пожаловалась Даша. – А те былины только сон навевают. Скучно.
– Ну и что. Зато его знаний хватит для вас с избытком. Нужных знаний, замечу вам, – строго проговорил Лесной Хозяин.
– Даша, – раздался голос Артема. – Выучим мы афанасьевские былины, да и другие источники. Не так уж это сложно. Зато потом к санскриту и латыни подойдем. Для заклинаний они ох как нужны.
– Ладно. – Девушка послушно кивнула, в глазах ее мелькнули веселые бесенята, и тотчас изящная рука Дарьи уперлась в сторону куста черноплодной рябины, росшей возле гостевого павильона. – Вон там мнилко спрятался.
– Молодцы. – Кощей оскалился в доброй улыбке.«Хорошие будут правители Сельги, – подумал он. – Лишь бы успеть научить их необходимому».
Пришла пора крепить свои земли и расширять дружественные территории.
Народ Серебряной долины возвращался в родные места. Поредевшее племя вел старый шаман. Гигантский кристалл, вознесенный на вершину черного обелиска, горел путеводной звездой и притягивал взоры карликов. Окружающий лес уже не пугал.
– Адский Пастух покинул наши земли.
В подтверждение своих слов шаман поднял хобот и призывно закричал. В ответ из глубины леса послышались возгласы посланных в долину разведчиков.
За время их отсутствия деревню не разграбили и ничего не порушили. Шаман да и все карлики восприняли это как благую весть. Однако в деревне побывали чужаки. Странные следы, оставленные пришлыми существами, были заметны на площадке возле черного обелиска, но к жилищам не вели. Проведя обряд очищения, жители приступили к своим повседневным делам. Жизнь продолжалась.
Через несколько дней к шаману прибыл гость. Закутанный в серую накидку служителя Лабиринта, он тихо возник на опушке леса и, не спрашивая жителей деревни, сам нашел жилище предводителя народа Серебряной долины. Не обращая внимания на испуганно-любопытные взгляды карликов, гость зашел в хижину шамана.
Наутро старый шаман созвал племя к священному столбу. Удивленные и встревоженные карлики собрались быстро. Закутанный в серую накидку жрец Лабиринта, происходивший из расы упырей, стоял рядом с шаманом, привлекая больше внимания, чем сам предводитель.
– Народ Серебряной долины! – Шаман выдохнул воздух, окинул строгим взглядом подданных. – За последнее время мы понесли значительные потери. Погиб вождь племени. Пропала в схватках с Адским Пастухом почти половина наших воинов. Однако мы выстояли. Нам очень трудно, но мы живем и выполняем свой долг перед предками. Наш народ и дальше станет охранять черный столб с солнечным глазом .Создатель Всего Сущего в очередной раз убедится, что народ Серебряной долины достоин права на существование. Вы будете продолжать дело отцов и жить здесь. Но я ухожу.
Над деревней пронесся тяжелый вздох. Шаман устремил взгляд на Снека, ставшего после гибели вождя племени старшим охотником.
– Тебе, – палец шамана уперся в грудь Снеку, – отныне быть главой нашего народа. Перед жрецом Создателя Всего Сущего поклянись, что ты будешь заботиться о своем народе, выполнять долг племени перед предками и не покинешь нашу благословенную долину.
– Клянусь! – Старший охотник опустился на одно колено и прижал трехпалые руки к груди.
– Создатель Всего Сущего услышал твою клятву, – проскрипел упырь-священнослужитель.
– Позволит ли жрец Лабиринта узнать, что будет с нашим шаманом?
– В голосе новоявленного вождя прозвучали жесткие ноты. Почувствовав это, к нему подтянулись остальные мужчины племени.
– Полно, полно. – Упырь лениво взмахнул рукой. – Никто не сделает вашему шаману ничего плохого. Наоборот, Лабиринту нужен новый главный жрец. На конклаве было принято решение о воссоздании круга старших жрецов Лабиринта, а главным среди них станет он. – Рука жреца уперлась в грудь карлика.
– Пока у народа Серебряной долины не появится новый шаман, – подал голос старый предводитель, – этот жрец будет вам помогать.
– Но я… – На узком лице упыря возникло недоумение.
– По прибытии в Лабиринт я узаконю это решение, – жестко проговорил новый главный жрец.
В Гиперборее рождалась новая легенда.
Только вот молодыми были не Маша с Никитой, а Артур Пряхин и Нодья. Додолы и все сельчане оказались удивленными донельзя. Прагматичные лесовики и крестьяне в любовь с первого взгляда не верили. Слухи, разносимые деревенскими бабами, опровергали друг друга. Различные версии множились словно мухи в августе. Чего только не предполагали. К началу торжества слухи успокоились. Все решила фраза, брошенная непоседливым Силантием во время маленького сабантуя по поводу удачного возвращения Северина Бастрова.
– Я не знаю, что там бабы кудахчут, но в этих додолках столько страсти, что любой мужик за ними побежит, – разглагольствовал старый лесовик, разливая по стаканам самогон в узком кругу егерей и лесничих. – Мне-то уж известно, как толковая баба может любого парня окрутить. Студентик же почуял, что за такой подругой он как за каменной стеной. Так что пущай женятся. Глядишь, и от Артурки польза для Ламбушки будет.
Если решение Нодьи и вызвало недовольство жрицы Хаат, то она ни словом, ни жестом не показала этого. В тот день, когда смущенная Нодья привела суженого на смотрины, старшая амазонка пронзительно взглянула в пышущее восторгом лицо Пряхина и сказала:
– Сгодится. Нам сильных не надо, нам умные нужны.
Белая Наста скромно молчала. Другие ламбушане, кто оказался в курсе случившегося, также помалкивали.
Ночью жрица культа Ма-а и горбатый Тейво провели ритуал бракосочетания по додольским канонам, с плясками и жертвоприношениями на укромной поляне за озером. Наутро Аким Афанасьевич привез работницу местного ЗАГСа для формального оформления нового семейного союза. Затем начались гуляния. Народ веселился, кричал «Горько!» и громко считал вслух продолжительность поцелуев. Ошалевший от любви и размаха застолья жених не сводил поглупевшего взгляда с невесты. Нодья же неуловимо изменилась. В глазах горел веселый огонек, хмурость, до этого портившая черты лица, исчезла.
– А теперь поднимем бокалы за то, чтобы наши молодожены жили ладно и помогали друг другу во всем! – провозгласил тост старый егерь Силантий, избранный на роль тамады. – Пусть любят и защищают друг дружку.
Ламбушане с приветственными выкриками отсалютовали наполненными фужерами молодым. Запьяневшая сотрудница ЗАГСа повернулась к сидящему на почетном месте старейшине и тихо поинтересовалась:
– А жених такой же крутой, как все ваши сельчане?
Сидевшая неподалеку невеста вспыхнула от этих слов. Басанов заметил, как раздраженно сверкнули ее глаза, и он уже было напрягся, чтобы при необходимости погасить возможный конфликт. Обстановку разрядила выполняющая роль матери невесты старшая жрица. Она, обаятельно улыбаясь, тихо шепнула что-то Нодье на додольском языке.
Новобрачная поднялась на ноги. Призывая к вниманию, подняла руку. Шум и гомон за столом затихли. Десятки пар глаз уставились на возвышающуюся над столом девушку.
– Пусть поймут меня правильно, – спокойным голосом произнесла Нодья. – Артур – мой муж. Он очень хороший человек. Пусть не такой умелый в некоторых вопросах, как я, зато умный и рассудительный. Мы поможем друг другу. Он – в знаниях, я – в умениях. А со всеми нашими недругами у меня будет разговор короткий.
Новобрачная сделала почти неуловимое движение, и в ее руке очутилась мельхиоровая вилка с насаженным соленым огурцом. Далее последовало еще одно быстрое и резкое движение. С глухим стуком вилка вонзилась в ворота на другом конце двора, где шло застолье.
В наступившей тишине юркий Силантий подбежал к воротам. Старый егерь аккуратно выдернул прибитый к доскам огурец и преподнес его невесте, затем повернулся к гостям и торжественно произнес:
– Молодец баба. И муж у нее – молодец. Парень и девица – молодец и молодица. Вот за это и надобно выпить. Горько!
Никита, поискав глазами Марию, обнаружил ее среди оставшихся на свадьбу участников неудавшейся экспедиции. Через минуту он уже был рядом с молодой ведьмой.
– А ведь мы могли бы там сидеть, – мечтательно прошептал он ей на ухо.
– Будем, – пообещала Маша, – только не сейчас. Я хочу проверить наши чувства временем. К тому же тебе скоро в Питер, а мне – в Петрозаводск. Надо с учебными делами разобраться, вуз закончить. Нужно же жене деревенского старейшины образование иметь. А вот следующим летом… – ведьмачьи глаза заиграли опасными искорками.
– Вот тогда и жди сватов, – расплылся в улыбке Никита.
– Обманешь – заколдую!
Не давая опомниться парню, молодая ведьма расхохоталась и, не обращая внимания на веселящуюся свадьбу, поцеловала его.
Когда празднование закончилось и народ стал расходиться по домам, Никита сказал старому Акиму:
– Слышь, дед, а ведь тогда, весной, я мог бы и не приехать. В телеграмме веских доводов не было.
– Приехал бы обязательно. – В глазах старейшины мелькнули веселые искорки. – Телеграмма заговоренною была. Да и вообще, чего там тебе в городе делать? Здесь забот полно. – Старый Басанов на минуту умолк, а затем неожиданно спросил: – Да, тебе когда на учебу-то?
– К пятнадцатому сентября. Может, чуть пораньше уеду. В Питере еще кое-какие дела уладить нужно. Через год выпуск, а затем домой вернусь, в Ламбушку.
– Это хорошо, что до пятнадцатого, – пробормотал дед.
– Какая разница?
– Ты разве забыл?
– Никита недоуменно уставился на него.
– К пятнадцатому все животные на спячку засобираются, – пояснил Аким.
– А ты откуда знаешь, – догадался внук, – что мне еще змею короновать?
– Я много чего знаю. Все-таки я боярин, а не председатель задрипанного колхоза. Мне знать все положено.
Возле звенящего ручья на большой круглой поляне, окруженной высокими елями, Лесной Хозяин с прищуром смотрел на невысокого юношу и молодую девушку. Они пытались повторить несложное заклинание, только что продемонстрированное им.
– Нет-нет, – остановил повелитель лесной нечисти младшую дочь Белой Насты. – Посмотри, Дарья, как это делал Артем. Он касался серединой ладони ростка. Ты же прижала к нему пальцы.
Сын председателя сельсовета из Сельги с гордостью взмахнул букетом васильков. Голубые цветы зазвенели хрусталем.
– Не шали, – мгновенно одернул парня Кощей. – К сделанному с помощью колдовства надобно относиться с уважением. Тем более что такое у тебя получилось впервые.
Лесной Хозяин осторожно взял из его рук хрупкий букетик, что-то шепнул и тихонько дунул в застывшие соцветия. Легкие лепестки закружились над травой.
– Теперь попробуйте услышать, где. Спрятался мнилко. Его движения всегда сопровождаются шепотом листвы. Ну-ка, приступили.
Старая Яга с зубастой усмешкой смотрела, как ее муженек обучает молодежь. Впервые за несколько столетий к Кощею пришли настоящие ученики – молодые, талантливые, с чистыми душами. А самое главное, верящие в то, что окружающий мир не так уж и плох.
Мельком взглянув на супругу, Лесной Хозяин сказал ученикам:
– Побыстрее, побыстрее. Вас еще ждет урок литературы.
– Борейша колдовать не умеет, – мимоходом пожаловалась Даша. – А те былины только сон навевают. Скучно.
– Ну и что. Зато его знаний хватит для вас с избытком. Нужных знаний, замечу вам, – строго проговорил Лесной Хозяин.
– Даша, – раздался голос Артема. – Выучим мы афанасьевские былины, да и другие источники. Не так уж это сложно. Зато потом к санскриту и латыни подойдем. Для заклинаний они ох как нужны.
– Ладно. – Девушка послушно кивнула, в глазах ее мелькнули веселые бесенята, и тотчас изящная рука Дарьи уперлась в сторону куста черноплодной рябины, росшей возле гостевого павильона. – Вон там мнилко спрятался.
– Молодцы. – Кощей оскалился в доброй улыбке.«Хорошие будут правители Сельги, – подумал он. – Лишь бы успеть научить их необходимому».
Пришла пора крепить свои земли и расширять дружественные территории.
Народ Серебряной долины возвращался в родные места. Поредевшее племя вел старый шаман. Гигантский кристалл, вознесенный на вершину черного обелиска, горел путеводной звездой и притягивал взоры карликов. Окружающий лес уже не пугал.
– Адский Пастух покинул наши земли.
В подтверждение своих слов шаман поднял хобот и призывно закричал. В ответ из глубины леса послышались возгласы посланных в долину разведчиков.
За время их отсутствия деревню не разграбили и ничего не порушили. Шаман да и все карлики восприняли это как благую весть. Однако в деревне побывали чужаки. Странные следы, оставленные пришлыми существами, были заметны на площадке возле черного обелиска, но к жилищам не вели. Проведя обряд очищения, жители приступили к своим повседневным делам. Жизнь продолжалась.
Через несколько дней к шаману прибыл гость. Закутанный в серую накидку служителя Лабиринта, он тихо возник на опушке леса и, не спрашивая жителей деревни, сам нашел жилище предводителя народа Серебряной долины. Не обращая внимания на испуганно-любопытные взгляды карликов, гость зашел в хижину шамана.
Наутро старый шаман созвал племя к священному столбу. Удивленные и встревоженные карлики собрались быстро. Закутанный в серую накидку жрец Лабиринта, происходивший из расы упырей, стоял рядом с шаманом, привлекая больше внимания, чем сам предводитель.
– Народ Серебряной долины! – Шаман выдохнул воздух, окинул строгим взглядом подданных. – За последнее время мы понесли значительные потери. Погиб вождь племени. Пропала в схватках с Адским Пастухом почти половина наших воинов. Однако мы выстояли. Нам очень трудно, но мы живем и выполняем свой долг перед предками. Наш народ и дальше станет охранять черный столб с солнечным глазом .Создатель Всего Сущего в очередной раз убедится, что народ Серебряной долины достоин права на существование. Вы будете продолжать дело отцов и жить здесь. Но я ухожу.
Над деревней пронесся тяжелый вздох. Шаман устремил взгляд на Снека, ставшего после гибели вождя племени старшим охотником.
– Тебе, – палец шамана уперся в грудь Снеку, – отныне быть главой нашего народа. Перед жрецом Создателя Всего Сущего поклянись, что ты будешь заботиться о своем народе, выполнять долг племени перед предками и не покинешь нашу благословенную долину.
– Клянусь! – Старший охотник опустился на одно колено и прижал трехпалые руки к груди.
– Создатель Всего Сущего услышал твою клятву, – проскрипел упырь-священнослужитель.
– Позволит ли жрец Лабиринта узнать, что будет с нашим шаманом?
– В голосе новоявленного вождя прозвучали жесткие ноты. Почувствовав это, к нему подтянулись остальные мужчины племени.
– Полно, полно. – Упырь лениво взмахнул рукой. – Никто не сделает вашему шаману ничего плохого. Наоборот, Лабиринту нужен новый главный жрец. На конклаве было принято решение о воссоздании круга старших жрецов Лабиринта, а главным среди них станет он. – Рука жреца уперлась в грудь карлика.
– Пока у народа Серебряной долины не появится новый шаман, – подал голос старый предводитель, – этот жрец будет вам помогать.
– Но я… – На узком лице упыря возникло недоумение.
– По прибытии в Лабиринт я узаконю это решение, – жестко проговорил новый главный жрец.
В Гиперборее рождалась новая легенда.
ГЛОССАРИЙ
Адский Пастух – очень редкий и самый опасный хищник Гиперборейского мира. Похож на гигантского единорога.
Асгард – место, где обитали древнескандинавские боги.
Белый Дух – предвестник несчастья или смерти.
Бесенята – мелкая нечисть, враждебная людям, но не особо опасная.
Болотная Старуха – дух болота, старший над остальными болотными духами.
Вилия – дух озера или реки и прилегающих к ним мест; обычно красивая женщина с хищными наклонностями.
Волколак – человек, оборачивающийся зверем (волком), оборотень.
Волчий Пастырь – царь над волками.
Ганеша (Ганеса) – бог мудрости индуистского пантеона; изображается в виде слоноголового существа с человеческим телом, толстым животом и ожерельем из жемчужин или мертвых голов.
Гамаюн – вещая птица, умеющая предсказывать будущее.
Гиперборей – здесь: один из миров за Кромкой, куда ушли многие мифические народы. По древнегреческим воззрениям – легендарная страна на Крайнем Севере, находящаяся по ту строну северного ветра (Борея).
Гладис – меч древнеримского пехотинца.
Гном – дословно «скрытник», мелкий подземный дух, обитающий в горах.
Гаргулья – каменная фигура, изображающая уродливого монстра.
Гоплиты – древнегреческие пехотинцы.
Додолы – мифический народ, живший в дославянский период на территории нынешней России.
Еретник – колдун, вошедший в сговор с духами, нечистой силой.
Змеиный топор – топор, которым недавно убили змею. Против него бессильны любые чары.
Иблис – злой дух у мусульман, аналог христианскому черту.
Ичетики – маленькие мохнатые водяные существа, духи утопленных матерями младенцев.
Каен – самоназвание древней нечеловеческой расы.
Карлики – одна из рас, живущих в Гиперборее.
Карресс – город, заброшенный истинными жителями Гиперборея. Населен одним из племен карликов. Считается главным городом для всех карликов.
Кощуны – древние славянские сказания.
Крогуруша – помощница колдуна, дух, зачастую внешне напоминающий кошку.
Кромка – край, предел здешнего, обжитого людьми мира, место соприкосновения разных миров.
Лабиринт – священное сооружение последователей культа Создателя Всего Сущего.
Ламба – лесное озеро.
Лесной Хозяин – дух леса, его властитель, старший над всеми лесными духами. Кощей.
Леший – лесной дух.
Мантикора – мифическое чудовище с головой человека, телом хищного зверя, хвостом скорпиона.
Матушка Ма-а – старшая жрица культа Ма-а.
Метаморф – существо, способное менять внешний облик.
Мнилко – дух, живущий в безлюдных местах, душа убитого родичами человека.
Морлок – одно из враждебных человеку существ, обитающих за Кромкой.
Мончетундра – горный массив в Мурманской области.
Невры – мифический народ людей-оборотней, живший на территории нынешних Польши и Германии.
Нежить – существа, воссозданные из мертвых.
Нелюдь – разумные и полуразумные существа, не принадлежащие к роду человеческому.
Один – верховный бог скандинавского пантеона.
Ойкумена – у древних греков – обитаемый мир.
Переплут – славянское название симаргла – крылатой собаки.
Полкан – название кентавра у славян.
Помоечник – разновидность нежити, получающая силу от утилизации бытовых отходов.
Росомаха – дух поля и леса в облике женщины с распущенными волосами, похитительницы и пожирательницы младенцев.
Слово – заклинание, основанное на родовой клятве.
Упырь – общее название нежити-кровососов – вампиров, вурдалаков, ламий.
Харун ар-Рашид – халиф из династии Аббасидов (VI-VII вв. н. э.), послуживший прообразом персонажа «Тысячи и одной ночи».
Хибины – горы в Мурманской области.
Хораг – крупная летающая рептилия. Считается священным животным у всех народов Гиперборея.
Эмский треугольник – аномальная зона, характеризующаяся различными явлениями, не подчиняющимися установленным законам природы.
Асгард – место, где обитали древнескандинавские боги.
Белый Дух – предвестник несчастья или смерти.
Бесенята – мелкая нечисть, враждебная людям, но не особо опасная.
Болотная Старуха – дух болота, старший над остальными болотными духами.
Вилия – дух озера или реки и прилегающих к ним мест; обычно красивая женщина с хищными наклонностями.
Волколак – человек, оборачивающийся зверем (волком), оборотень.
Волчий Пастырь – царь над волками.
Ганеша (Ганеса) – бог мудрости индуистского пантеона; изображается в виде слоноголового существа с человеческим телом, толстым животом и ожерельем из жемчужин или мертвых голов.
Гамаюн – вещая птица, умеющая предсказывать будущее.
Гиперборей – здесь: один из миров за Кромкой, куда ушли многие мифические народы. По древнегреческим воззрениям – легендарная страна на Крайнем Севере, находящаяся по ту строну северного ветра (Борея).
Гладис – меч древнеримского пехотинца.
Гном – дословно «скрытник», мелкий подземный дух, обитающий в горах.
Гаргулья – каменная фигура, изображающая уродливого монстра.
Гоплиты – древнегреческие пехотинцы.
Додолы – мифический народ, живший в дославянский период на территории нынешней России.
Еретник – колдун, вошедший в сговор с духами, нечистой силой.
Змеиный топор – топор, которым недавно убили змею. Против него бессильны любые чары.
Иблис – злой дух у мусульман, аналог христианскому черту.
Ичетики – маленькие мохнатые водяные существа, духи утопленных матерями младенцев.
Каен – самоназвание древней нечеловеческой расы.
Карлики – одна из рас, живущих в Гиперборее.
Карресс – город, заброшенный истинными жителями Гиперборея. Населен одним из племен карликов. Считается главным городом для всех карликов.
Кощуны – древние славянские сказания.
Крогуруша – помощница колдуна, дух, зачастую внешне напоминающий кошку.
Кромка – край, предел здешнего, обжитого людьми мира, место соприкосновения разных миров.
Лабиринт – священное сооружение последователей культа Создателя Всего Сущего.
Ламба – лесное озеро.
Лесной Хозяин – дух леса, его властитель, старший над всеми лесными духами. Кощей.
Леший – лесной дух.
Мантикора – мифическое чудовище с головой человека, телом хищного зверя, хвостом скорпиона.
Матушка Ма-а – старшая жрица культа Ма-а.
Метаморф – существо, способное менять внешний облик.
Мнилко – дух, живущий в безлюдных местах, душа убитого родичами человека.
Морлок – одно из враждебных человеку существ, обитающих за Кромкой.
Мончетундра – горный массив в Мурманской области.
Невры – мифический народ людей-оборотней, живший на территории нынешних Польши и Германии.
Нежить – существа, воссозданные из мертвых.
Нелюдь – разумные и полуразумные существа, не принадлежащие к роду человеческому.
Один – верховный бог скандинавского пантеона.
Ойкумена – у древних греков – обитаемый мир.
Переплут – славянское название симаргла – крылатой собаки.
Полкан – название кентавра у славян.
Помоечник – разновидность нежити, получающая силу от утилизации бытовых отходов.
Росомаха – дух поля и леса в облике женщины с распущенными волосами, похитительницы и пожирательницы младенцев.
Слово – заклинание, основанное на родовой клятве.
Упырь – общее название нежити-кровососов – вампиров, вурдалаков, ламий.
Харун ар-Рашид – халиф из династии Аббасидов (VI-VII вв. н. э.), послуживший прообразом персонажа «Тысячи и одной ночи».
Хибины – горы в Мурманской области.
Хораг – крупная летающая рептилия. Считается священным животным у всех народов Гиперборея.
Эмский треугольник – аномальная зона, характеризующаяся различными явлениями, не подчиняющимися установленным законам природы.