Страница:
Громко грянула музыка, и все, вскочив на ноги, кинулись в веселый пляс. С удивлением Артур заметил появившихся в освещенном кругу Машиных подружек. Они, смеясь, танцевали с подвижными приземистыми карликами. На лицах девушек цвели радостные улыбки, и, к изумлению Пряхина, не наблюдалось ни капли удивления. Веселый смех звучал все громче и громче. Извивающаяся в каком-то языческом танце Мария, покрытая от лба до лодыжек цветными татуировками, напоминала дикарку откуда-нибудь с экзотических южных островов. Приняв из рук старичка очередную порцию веселящей жидкости, Артур неожиданно для себя погрузился в сон. «Странно, – подумалось ему перед впадением в темноту, – сон во сне – разве так бывает?»
Пробуждение было легким. Артур открыл глаза и увидел мужичка, что во сне разливал пьянящую жидкость. Тот деловито накрывал на стол и, казалось, не обращал внимания на лежащего гостя. Напевая себе под нос, он шустро сновал по комнате, демонстрируя напоминающий о незабвенном вожде революции бородато-лысый профиль.
– Эй, где я? – удивленно пробормотал Артур.
– Где, где. В Караганде! – Мужичок весело рассмеялся. – Проспался, юноша? Надо было осторожнее пить, местный самогон – вещь коварная. Я тебе вчера говорил, что лучше закусывать надо, а ты не поверил.
– А в лесу?
Пряхин скосил глаза на лежащие на табурете джинсы. Чистые и сухие. Стоявшие на полу кроссовки также блистали чистотой. Артур резко вскочил и, быстро одевшись, спросил:
– Так я здесь, что ли, всю ночь был?
– А где же? – вопросом на вопрос ответил мужичок.
– Не помню. Какой-то странный сон. Я иду по лесу, потом ведьмин шабаш. Там мы с тобой пили. Женщины плясали. Немец какой-то дирижировал. – Артур запнулся и с ожиданием посмотрел на мужичка.
– Не-а, – лениво ответил тот, – здесь мы пили, это потом ты к каким-то девкам рвался, но я тебя не пустил. Не дело по ночам по деревне шастать. Мужики не поймут. А сон? Ну что сон. В последнюю ночь апреля какая только гадость не причудится, да еще с бодуна. Ладно, давай по рюмашке за праздник и дуй к своим, а то Наста беспокоиться будет.
Хозяин разлил по стаканам темно-красную жидкость, пододвинул блюдце с нарезанной красной рыбой и, подняв стакан, произнес:
– С Первым мая.
Затем лихо опрокинул стакан в себя и ожидающе посмотрел на Артура.
К полудню небо затянуло низкими темными тучами, пошел густой снег. В доме у Насты вовсю шло празднование Первомая, когда на пороге нарисовался пьяненький Пряхин.
– Прошу прощения, – смущенно пробормотал он, – привет от деда Савелия, ой, Силантия, а я, пожалуй, отдохну.
Девушки понимающе рассмеялись. Артур, покачиваясь, прошел к комнате, где ему хозяйка определила кровать. Закрывая за собою дверь, он оглянулся на смеющихся подружек. Ему показалось, что в их глазах горят зеленые колдовские огоньки, а за спинами вместо привычной цветной чаши на высоком шкафчике торжественно возвышается хрустальный кубок. Взгляд как бы мимоходом скользнул по Маше, но никаких татуировок на ней Пряхин не заметил. Уже потом, когда завалился на кровать, ему вспомнилось, что на мелькнувшем отражении девушки в стоявшем кубке четко обозначились цветные узоры, очень напоминающие тату.
Глава 5
Глава 6
Пробуждение было легким. Артур открыл глаза и увидел мужичка, что во сне разливал пьянящую жидкость. Тот деловито накрывал на стол и, казалось, не обращал внимания на лежащего гостя. Напевая себе под нос, он шустро сновал по комнате, демонстрируя напоминающий о незабвенном вожде революции бородато-лысый профиль.
– Эй, где я? – удивленно пробормотал Артур.
– Где, где. В Караганде! – Мужичок весело рассмеялся. – Проспался, юноша? Надо было осторожнее пить, местный самогон – вещь коварная. Я тебе вчера говорил, что лучше закусывать надо, а ты не поверил.
– А в лесу?
Пряхин скосил глаза на лежащие на табурете джинсы. Чистые и сухие. Стоявшие на полу кроссовки также блистали чистотой. Артур резко вскочил и, быстро одевшись, спросил:
– Так я здесь, что ли, всю ночь был?
– А где же? – вопросом на вопрос ответил мужичок.
– Не помню. Какой-то странный сон. Я иду по лесу, потом ведьмин шабаш. Там мы с тобой пили. Женщины плясали. Немец какой-то дирижировал. – Артур запнулся и с ожиданием посмотрел на мужичка.
– Не-а, – лениво ответил тот, – здесь мы пили, это потом ты к каким-то девкам рвался, но я тебя не пустил. Не дело по ночам по деревне шастать. Мужики не поймут. А сон? Ну что сон. В последнюю ночь апреля какая только гадость не причудится, да еще с бодуна. Ладно, давай по рюмашке за праздник и дуй к своим, а то Наста беспокоиться будет.
Хозяин разлил по стаканам темно-красную жидкость, пододвинул блюдце с нарезанной красной рыбой и, подняв стакан, произнес:
– С Первым мая.
Затем лихо опрокинул стакан в себя и ожидающе посмотрел на Артура.
К полудню небо затянуло низкими темными тучами, пошел густой снег. В доме у Насты вовсю шло празднование Первомая, когда на пороге нарисовался пьяненький Пряхин.
– Прошу прощения, – смущенно пробормотал он, – привет от деда Савелия, ой, Силантия, а я, пожалуй, отдохну.
Девушки понимающе рассмеялись. Артур, покачиваясь, прошел к комнате, где ему хозяйка определила кровать. Закрывая за собою дверь, он оглянулся на смеющихся подружек. Ему показалось, что в их глазах горят зеленые колдовские огоньки, а за спинами вместо привычной цветной чаши на высоком шкафчике торжественно возвышается хрустальный кубок. Взгляд как бы мимоходом скользнул по Маше, но никаких татуировок на ней Пряхин не заметил. Уже потом, когда завалился на кровать, ему вспомнилось, что на мелькнувшем отражении девушки в стоявшем кубке четко обозначились цветные узоры, очень напоминающие тату.
Глава 5
ПРИЗРАК МАЕВКИ
Никита откровенно скучал. Сидеть и читать огромную стопку старинных фолиантов, которые после родового посвящения вручил дед, ему было неинтересно. Путаясь в многочисленных ятях и старых оборотах речи, младший Басанов пытался вникнуть в суть описаний различных монстров и способов борьбы с ними. Получалось не очень хорошо. Высокопарный слог и нудные рассказы навевали такую тоску, что ему захотелось самому завыть переливчатым свистом, как это свойственно малой гарпии в период брачных игр. Хотя, как выть и свистеть одновременно, Никита не представлял.
За окном весна пыталась побыстрее приблизиться к лету. Снегопад прошел, снова выглянуло солнце. Белые хлопья, облепившие деревья, каплями стекли на съеживающийся снег, и обнажились проклевывавшиеся листочки. Жители Ламбушки, отпраздновав Первомай, занимались своими повседневными делами. Изредка Басанову составляли компанию не оправившиеся до конца от полученных ранений Пашка и отец Михаил. Пару раз забегала поделиться своими новостями Маша, которой после спешного отъезда Пряхина явно не хватало мужского общества.
Сразу же после праздников Артур засобирался домой, на все уговоры погостить еще хотя бы до конца недели он отрицательно мотал головой и грустно сообщал о неотложных делах. Девушки, глядя на это, хихикали и ехать назад в Петрозаводск не спешили. Как только дорога стала проходимой для его маленькой машины, Пряхин сердечно попрощался с Настой, бросил странный взгляд на смеющихся девчат и уехал.
Скоро деду Акиму, который каждый вечер старался объяснить непонятные книжные термины, внук объявил, что и ему пора возвращаться в институт, ведь до сессии осталось меньше месяца. Тот хмыкнул и предложил отправиться в Питер на собственной машине, но через три дня. Этот вариант Никиту, в принципе, устраивал, ведь таким образом он успевал в город к окончанию празднования Дня Победы. Единственным условием, которое поставил дед, – прочитать за оставшееся время заклинательную книгу. На скептический вид внука Аким внимания обращать не стал, заметив мимоходом, что главное – прочитать, а не разбираться в мелочах и утруждать память ненужным заучиванием. Но прочитать надо обязательно.
За день до предполагаемого отъезда дед предложил Никите в компании с Пашкой Седовым и девчатами прогуляться до заброшенного Шилова хутора, пояснив что там будет очень интересно. Звучало заманчиво, и Никита согласился. Позднее у него мелькнула мысль что просто так старейшина рода ничего не делает, и такое несвойственное старику предложение попахивает не беспокойством за здоровый образ жизни внука, а чем-то другим. Но сказав А, надо говорить и Б. Отступать молодой Басанов не стал. Поход так поход.
С утра как ни в чем не бывало Никита послушно уселся за книги и в ожидании спутников непонятного для него мероприятия углубился в перечни заклинаний. Даже в институте, занимаясь, по мнению младшего Басанова, необязательными предметами, он не испытывал большего нетерпения. Вся суета вокруг Черных Камней теперь казалась ему надуманной и рассматривалась как небольшое приключение, немного разнообразившее размеренную жизнь. Связывать свою судьбу с Ламбушкой молодой человек не торопился. Что будет потом? Так когда это еще будет...
По стеклу шорохом рассыпался снежок. Посмотрев на часы, Никита с облегчением отложил надоевшую за последнее время литературу и выглянул в окно. Внизу его уже ждали. Одетые по-походному в зеленые армейские куртки и такие же кепи, ребята напоминали горстку веселых новобранцев, которых на вырост обмундировал экономный старшина.
До хутора решили добираться на Пашкиной машине, за руль посадили Никиту, так как автовладелец гордо продемонстрировал забинтованную руку. Навыки в управлении уазиком у Басанова имелись, да и дорога до хутора не похожа на автобан. С горем пополам преодолев положенные километры лесной дороги, капот машины уткнулся в покореженный забор.
Зрелище, по общему мнению, предстало архиинтересное. Над покосившейся крышей гордо реял красный флаг. Полуразваленные стены украшали большие лозунги типа «Слава труду!», «Долой буржуев!» и тому подобное. На крыльце сидел типичный бомж и сосредоточенно дымил самокруткой.
– Вот это да! – хором восхитились молодые люди, вылезая из авто.
Бомж вскочил на ноги и оглушающим воплем провозгласил:
– Приветствую участников революционной маевки! В развалинах дома зашевелилось, и на глаза предстал не кто иной, как сам Генрих Карлович Тетельбом собственной персоной. Все в том же костюме, без рубашки, при галстуке и в сапогах со шпорами.
– Ой! Здравствуйте! А что у вас здесь? – зачастили девчата.
– Здравствуйте и вы, молодые люди. – Генрих Карлович неторопливо подошел к бомжеватому мужику и, обняв его за плечи, продолжил: – Знакомьтесь, достойнейший представитель самого угнетенного социального слоя общества. Товарищ Борейша. Прошу любить и жаловать.
Представитель угнетенного слоя неожиданно икнул и открыл было рот, но Тетельбом что-то шепнул ему на ухо и потащил внутрь строения. Приостановившись, он кивком пригласил за собой остальных. Странная парочка скрылась в темном проеме.
Ребята недоуменно стояли во дворе, даже не представляя, как реагировать на создавшуюся ситуацию. Флаг, транспаранты на фоне полуразрушенного дома, два полуанекдотичных персонажа. Какой-то театр абсурда! Маразм на фоне пробуждающейся природы. Никита вспоминал слова деда. Как там он сказал?«Вам будет интересно».
– Пошли. – Пашка решительно направился к дому.
– Постой, это ж идиотизм какой-то, дурдом на курьих ножках. – В ожидании подвоха Никита придержал двинувшуюся следом за ведуном Машу. – Давайте сначала осмотримся.
– Если Хозяин приглашает, то отказываться нельзя, – серьезно проговорила девушка и, небрежно освободив руку, пошла за Пашкой.
Валя и Рита, многозначительно переглядываясь, двинулись за ней. Никита на какое-то время остался в одиночестве, но, чтобы не выглядеть смешным в глазах односельчан, пошел следом.
Пройдя через захламленный тамбур, Басанов остановился и присвистнул при виде открывшейся глазам картины. Огромное помещение, не уступающее по размерам всему убогому строению, напоминало известные по ковбойским фильмам салуны. За стойкой бара, уставленной глиняными кружками, восседало похожее на корягу существо. Узловатыми, сучкообразными руками оно из объемистой бадейки разливало в подставленную посуду пахнущую брагой темную жидкость. За столиками в зале сидели различнейшие существа. Одни – похожие на серо-зеленых пупырчатых человекообразных жаб, другие – на большие мохнатые пучки мха. За одним из столиков, урча, сметала с широкого блюда мясное варево парочка волкоголовых людей. Между столь необычной публикой шустро сновали три щуплые сгорбленные старушки в ярких фартуках и платочках с фирменной эмблемой «Плейбоя». В центре, за большим столом, уже разместилась компания: попутчики Никиты, товарищи Борейша, Густав Карлович и маленький лопоухий бородатый субъект. Увидев вошедшего, они призывно замахали руками.
Плюхнувшись на широкую деревянную скамью, Никита с интересом продолжал рассматривать окружающих. Подскочила бабулька в фартуке и, размахивая куском бересты, нечленораздельно пробормотала меню. Что она хотела предложить, никто из людей не понял, но лопоухий пробормотал на таком же тарабарском языке ответ, и бабулька радостно умчалась за стойку.
– Сегодня у нас праздник, – начал прояснять обстановку Тетельбом, – начинаем летний сезон. Собираемся мы нечасто: накануне лета и перед наступлением зимы, решаем территориальные споры, уточняем сферы влияния, разбираем личные вопросы, если они есть, просто общаемся. Ведь снова в таком кругу увидимся лишь через полгода. Да и этого страдальца, – он кивнул на восторженно оглядывающегося Борейшу, – надо приобщить к делу, а то сгинет в наших лесах ненароком. Вот определю его к Барсуку помощником, может, толк и выйдет.
– На кой мне помощники нужны, – возмутился улыбавшийся до этого момента лопоухий, – а тем более этот! У него же в башке все перемешалось.
– Тем более, – усмехнулся Генрих Карлович. – Поживет в лесу, оклемается, глядишь, нормальным человеком станет. Ведь вся неразбериха у него в голове от непонимания. Жил человек себе, не тужил. По помойкам побирался. А столкнулся с настоящей жизнью, вот в башке и зашкалило. Да чего тут говорить, дело решенное. А у тебя, Барсук, не все в лесу хорошо. Слышал, что строить там что-то собираются, то ли дорогу новую, то ли шахту ладить. Значит, будут твою вотчину губить. Одному тяжело будет справляться.
Басанов вполуха слушал разговор и все разглядывал окружающих. Ему стало интересно и немного страшно. Мелкая лесная нечисть, оказывается, живет рядом. Она существует! Сказочные лешие, водяные, кикиморы, оборотни и прочие существа воочию предстали перед ним. Из сказок, из области фантазий они превратились в реальность, обрели плоть и кровь. Сообщество, существующее бок о бок с нами... Существующее на протяжении веков... Конечно, можно в это верить, можно это отрицать, но вот же они! Протяни руку – и коснешься мохнатого лесовика или скользкого водяного. Артура бы сюда, подумалось парню, но тотчас он понял, что Для чужаков в этот мир пути нет.
Заметив изумленный взгляд, один из волкоголовых подмигнул Никите желтым глазом и что-то рыкнул пробегающей старушке-официантке. Та стремительно схватила стоявший в баре графинчик с прозрачной влагой и принесла его на стол гостей.
– Уважаемый Рудольф приветствует вас и желает вам здоровья, – важно прошамкала «официантка», показывая на волколаков.
Тетельбом дружески помахал им рукой, и волкоголовые встали из-за своего столика. Оказалось, что это мужчина и женщина правильного атлетического сложения, одетые в укороченные кожаные штаны. Они с достоинством подошли к людям вплотную и вежливо поздоровались. Рита восхищенно вздохнула и что-то зашептала на ухо своей соседке.
– Можете говорить нормально, я все равно все слышу, и спасибо за комплимент, – гортанным голосом произнес волкоголовый, демонстрируя огромные зубы, – позвольте представиться, Рудольф, а это моя супруга Мелисса.
Мелисса выглядела под стать супругу. Одетая в короткие шортики, она щеголяла узкой талией, большой, чуть полноватой, грудью и ослепительной улыбкой на черт знает сколько идеальных волчьих зубов.
После взаимного представления они сели на принесенную бабками скамью и сразу же завели разговор. Волкоголовые, как местные завсегдатаи, стали знакомить гостей с сидящими в зале посетителями. Говорил в основном Рудольф, но замечания и дополнения его супруги придавали какую-то изюминку к сказанному.
– У входа сидят смотрители Большой Ламбы – это самое большое озеро до Онеги. Озеро одно, а их-то трое. На маленькие лесные озерца, что вокруг, добровольцев нет. Каждый считает большое озеро своим. И каждый год смотрители разыгрывают в кости, кому все лето владеть им, но зимуют они вместе в том же большом озере.
– Вместе с озером они русалок делят. Все бы хорошо, но ни одна из них на малые озера добровольно не пойдет. Так эти зеленые бурдюки конкурс красоты проводят на звание Мисс Большая Лужа.
– А вон там разместились болотники с главных моховых болот. Наверняка обсуждают квоту на урожай морошки.
– А также оптовые и розничные цены на свои ягоды. Вон сидит, серенький такой, я слышала, что на зиму он в Прибалтику мотался. Значит, туда за валюту свой урожай оптом и спихнет.
– В баре сегодня рулит леший из пригородного леса. Самый грамотный из их племени. Газет у него в лесу много набросано. Он подбирает и читает. Да и живет комфортно, лесорубы вагончик в лесу оставили, когда их банкротами объявили. Так он там и поселился. Мебель старую на свалках собрал, вещи какие-то. Сразу видно образованного...
– Хам и похабник он. Маньяка по вечерам изображает. Девок пугает, кричит им из кустов: «Чикатило, Чикатило!», а те, дурочки, и верят.
Борейша, с трудом оторвав взгляд от колышущейся груди Мелиссы, осевшим голосом спросил, где здесь туалет и, уяснив маршрут, покачиваясь, пошел на выход. Неспешный разговор продолжался. Посетители салуна уже не казались какими-то сказочными, сверхъестественными существами. Чинно, спокойно. Совсем как в обычной забегаловке где-нибудь в городе. Необычный их вид тоже притерся и не вызывал отчуждения. Никите Даже стало здесь нравиться.
– Возле бара гномы из Судетских гор очередную сделку обмывают. Кстати, они и вашим старейшинам самострелы продают. Каждый год привозят товары своего гномьего производства и неплохо на этом наживаются.
– Пьяницы они и бабники. Вообще совесть потеряли. Хотела у них приобрести украшения, так они в тот раз весь привоз вьетнамцам пихнули. Нашли родственные души: что те мелкие, что эти.
На входе послышались шум, ругань, и в зал пьяной птицей влетел товарищ Борейша. Пропарив по воздуху пару метров, он с громким стуком грохнулся на утоптанный земляной пол. Следом появились похожие друг на друга как две капли воды существа. Высотой в половину человеческого роста, покрытые как экзотические панголины крупными коричневыми чешуйками, они передвигались на коротких суставчатых ножках. Более длинные узловатые их руки-веточки упирались в бока.
– Чей это гость? – визгливым голосом произнес один из них. – Кто ответит за эту гадкую тварь?
В зале загудели. Кикимора-официантка опрометью кинулась на выход и через несколько секунд вернулась.
– У входа нагадил! – торжественно произнесла она, сморщив при этом и так невообразимо изогнутый нос.
Гул усилился. Все присутствующие с осуждением и презрением посмотрели на распростертое тело. Борейша зашевелился и сел. Шишки-переростки встали по бокам опозорившегося.
– Так кто несет ответственность за это? Или нам самим его наказать? – Неуловимым движением тонких ручек они вздернули провинившегося на ноги, а затем чуть приподняли. Борейша засучил ногами, но, увидев Мелиссу, глупо заулыбался и пустил слюну.
Рудольф, проследив откровенный взгляд, бросился с кулаками на счастливого пьяницу. Все с одобрением зашумели еще сильнее. Послышались голоса с предложениями пустить хулигана на бешбармак под винным соусом.
– Стойте! – громом грянул голос Тетельбома.
Он резко встал, и его добродушно-располагающее лицо стало меняться. По лбу и щекам пробежали волны, нос ввалился, из-под укоротившихся и побледневших губ вылезли устрашающего размера клыки, в глазах полыхнуло желтым пламенем. Ногти на поднятой вверх руке удлинились, превращаясь в отливающие сталью десятисантиметровые когти. Сапоги с треском лопнули и такие же когти высунулись из кожаных лохмотьев. Обтянутый чешуйчатой кожей череп скалился на умолкшую в страхе нелюдь.
«Да это же Кощей!» – пронзила Никиту мысль. Он посмотрел на товарищей, но у них столь необычное преобразование из доброго дядюшки Тетельбома в мифологического злыдня отрицательных эмоций не вызвало. Если парни сохраняли вежливое спокойствие, то в девичьих глазах вообще лучился восторг. Как при виде популярной кинозвезды.
– Я отвечу за него. – Рокочущий голос пронесся над замершим лесным народцем. – Слово мое твердо. Слово Кощея. Будущее этого жалкого человека уже определено. Он станет жить с нами, учиться у нас и искупит свою глупую вину. Но для чего были поставлены вы, сторожа лесные? Вы проглядели этот факт. Вам и убирать оставленную им гадость. И сейчас же!
Шишки опрометью бросились из зала. В помещении возник легкий шум, но не протестующий, а обычный бытовой шумок. Бледный и, по всей видимости, навечно протрезвевший Борейша на подгибающихся ногах подошел к столу. Кощей уже успел вновь принять образ Дядюшки Тетельбома и с усмешкой поглядывал на лица окружающих. На удивление спокойная Маша с иронией смотрела на Хозяина лесного народца. Ее, по мнению Басанова, забавляла произошедшая с лесным властителем метаморфоза.
– Вы что? Испугались? – ехидно спросил Кощей, в его чуть прищуренных глазах замерцали огоньки. – Я не ем маленьких детей, не ворую прекрасных дам, не отрываю головы шустрым принцам. И смерть у меня не там, где вы думаете. К чему какие-то расстройства, ведь вы все – образованные люди и прекрасно знаете, что чудес не бывает. Есть жизнь. Эволюция. Мы идем одним путем, вы пошли другим. Мы не конкуренты в борьбе за выживание, просто другие. Существуем десятки миллионов лет, некоторые даже помнят, как динозавры топтали эту землю. И не мы, а вы представляете опасность для всех, кто живет на нашей планете. Да к чему вам лекции читать... Посидели, немного пообщались, чуть расслабились. И все хорошо. В том, что вы будете направо и налево нести пургу о нас, я сомневаюсь. Здравый смысл подсказывает, что для вас эта тайна будет слишком сокровенной, чтобы с кем-то ею делиться. Кто же хочет прослыть балаболкой, пустомелей? Воевать мы тоже не будем: нам с вами нечего делить. А помогать иногда друг другу можем. И помогать в основном буду я. Приглашая вас сюда, я взял на себя ответственность перед моим народом, которым я правлю уже почти триста пятьдесят веков. А теперь давайте попрощаемся. Вам завтра в путь, а мне сегодня предстоит сделать много-много дел. Подданные ждут.
Кощей весело улыбнулся и проводил людей на улицу. Выйдя во двор, Никита оглянулся назад, но флага и транспарантов на доме не увидел. Остановившаяся рядом Маша, поймав недоуменный взгляд Басанова, лукаво улыбнулась и сказала:
– Для новичка ты держался хорошо. И остальные тоже. Я могу погадать на будущее, но, по-моему, и так все ясно – нам многое предстоит впереди. – И шутливо погрозила пальцем. – Я говорю только о делах!
Никиту охватило предчувствие радикальных изменений в жизни. Как бы он ни хотел обратного, но четко осознал, что в любом случае возвращение в Ламбушку предрешено судьбой.
За окном весна пыталась побыстрее приблизиться к лету. Снегопад прошел, снова выглянуло солнце. Белые хлопья, облепившие деревья, каплями стекли на съеживающийся снег, и обнажились проклевывавшиеся листочки. Жители Ламбушки, отпраздновав Первомай, занимались своими повседневными делами. Изредка Басанову составляли компанию не оправившиеся до конца от полученных ранений Пашка и отец Михаил. Пару раз забегала поделиться своими новостями Маша, которой после спешного отъезда Пряхина явно не хватало мужского общества.
Сразу же после праздников Артур засобирался домой, на все уговоры погостить еще хотя бы до конца недели он отрицательно мотал головой и грустно сообщал о неотложных делах. Девушки, глядя на это, хихикали и ехать назад в Петрозаводск не спешили. Как только дорога стала проходимой для его маленькой машины, Пряхин сердечно попрощался с Настой, бросил странный взгляд на смеющихся девчат и уехал.
Скоро деду Акиму, который каждый вечер старался объяснить непонятные книжные термины, внук объявил, что и ему пора возвращаться в институт, ведь до сессии осталось меньше месяца. Тот хмыкнул и предложил отправиться в Питер на собственной машине, но через три дня. Этот вариант Никиту, в принципе, устраивал, ведь таким образом он успевал в город к окончанию празднования Дня Победы. Единственным условием, которое поставил дед, – прочитать за оставшееся время заклинательную книгу. На скептический вид внука Аким внимания обращать не стал, заметив мимоходом, что главное – прочитать, а не разбираться в мелочах и утруждать память ненужным заучиванием. Но прочитать надо обязательно.
За день до предполагаемого отъезда дед предложил Никите в компании с Пашкой Седовым и девчатами прогуляться до заброшенного Шилова хутора, пояснив что там будет очень интересно. Звучало заманчиво, и Никита согласился. Позднее у него мелькнула мысль что просто так старейшина рода ничего не делает, и такое несвойственное старику предложение попахивает не беспокойством за здоровый образ жизни внука, а чем-то другим. Но сказав А, надо говорить и Б. Отступать молодой Басанов не стал. Поход так поход.
С утра как ни в чем не бывало Никита послушно уселся за книги и в ожидании спутников непонятного для него мероприятия углубился в перечни заклинаний. Даже в институте, занимаясь, по мнению младшего Басанова, необязательными предметами, он не испытывал большего нетерпения. Вся суета вокруг Черных Камней теперь казалась ему надуманной и рассматривалась как небольшое приключение, немного разнообразившее размеренную жизнь. Связывать свою судьбу с Ламбушкой молодой человек не торопился. Что будет потом? Так когда это еще будет...
По стеклу шорохом рассыпался снежок. Посмотрев на часы, Никита с облегчением отложил надоевшую за последнее время литературу и выглянул в окно. Внизу его уже ждали. Одетые по-походному в зеленые армейские куртки и такие же кепи, ребята напоминали горстку веселых новобранцев, которых на вырост обмундировал экономный старшина.
До хутора решили добираться на Пашкиной машине, за руль посадили Никиту, так как автовладелец гордо продемонстрировал забинтованную руку. Навыки в управлении уазиком у Басанова имелись, да и дорога до хутора не похожа на автобан. С горем пополам преодолев положенные километры лесной дороги, капот машины уткнулся в покореженный забор.
Зрелище, по общему мнению, предстало архиинтересное. Над покосившейся крышей гордо реял красный флаг. Полуразваленные стены украшали большие лозунги типа «Слава труду!», «Долой буржуев!» и тому подобное. На крыльце сидел типичный бомж и сосредоточенно дымил самокруткой.
– Вот это да! – хором восхитились молодые люди, вылезая из авто.
Бомж вскочил на ноги и оглушающим воплем провозгласил:
– Приветствую участников революционной маевки! В развалинах дома зашевелилось, и на глаза предстал не кто иной, как сам Генрих Карлович Тетельбом собственной персоной. Все в том же костюме, без рубашки, при галстуке и в сапогах со шпорами.
– Ой! Здравствуйте! А что у вас здесь? – зачастили девчата.
– Здравствуйте и вы, молодые люди. – Генрих Карлович неторопливо подошел к бомжеватому мужику и, обняв его за плечи, продолжил: – Знакомьтесь, достойнейший представитель самого угнетенного социального слоя общества. Товарищ Борейша. Прошу любить и жаловать.
Представитель угнетенного слоя неожиданно икнул и открыл было рот, но Тетельбом что-то шепнул ему на ухо и потащил внутрь строения. Приостановившись, он кивком пригласил за собой остальных. Странная парочка скрылась в темном проеме.
Ребята недоуменно стояли во дворе, даже не представляя, как реагировать на создавшуюся ситуацию. Флаг, транспаранты на фоне полуразрушенного дома, два полуанекдотичных персонажа. Какой-то театр абсурда! Маразм на фоне пробуждающейся природы. Никита вспоминал слова деда. Как там он сказал?«Вам будет интересно».
– Пошли. – Пашка решительно направился к дому.
– Постой, это ж идиотизм какой-то, дурдом на курьих ножках. – В ожидании подвоха Никита придержал двинувшуюся следом за ведуном Машу. – Давайте сначала осмотримся.
– Если Хозяин приглашает, то отказываться нельзя, – серьезно проговорила девушка и, небрежно освободив руку, пошла за Пашкой.
Валя и Рита, многозначительно переглядываясь, двинулись за ней. Никита на какое-то время остался в одиночестве, но, чтобы не выглядеть смешным в глазах односельчан, пошел следом.
Пройдя через захламленный тамбур, Басанов остановился и присвистнул при виде открывшейся глазам картины. Огромное помещение, не уступающее по размерам всему убогому строению, напоминало известные по ковбойским фильмам салуны. За стойкой бара, уставленной глиняными кружками, восседало похожее на корягу существо. Узловатыми, сучкообразными руками оно из объемистой бадейки разливало в подставленную посуду пахнущую брагой темную жидкость. За столиками в зале сидели различнейшие существа. Одни – похожие на серо-зеленых пупырчатых человекообразных жаб, другие – на большие мохнатые пучки мха. За одним из столиков, урча, сметала с широкого блюда мясное варево парочка волкоголовых людей. Между столь необычной публикой шустро сновали три щуплые сгорбленные старушки в ярких фартуках и платочках с фирменной эмблемой «Плейбоя». В центре, за большим столом, уже разместилась компания: попутчики Никиты, товарищи Борейша, Густав Карлович и маленький лопоухий бородатый субъект. Увидев вошедшего, они призывно замахали руками.
Плюхнувшись на широкую деревянную скамью, Никита с интересом продолжал рассматривать окружающих. Подскочила бабулька в фартуке и, размахивая куском бересты, нечленораздельно пробормотала меню. Что она хотела предложить, никто из людей не понял, но лопоухий пробормотал на таком же тарабарском языке ответ, и бабулька радостно умчалась за стойку.
– Сегодня у нас праздник, – начал прояснять обстановку Тетельбом, – начинаем летний сезон. Собираемся мы нечасто: накануне лета и перед наступлением зимы, решаем территориальные споры, уточняем сферы влияния, разбираем личные вопросы, если они есть, просто общаемся. Ведь снова в таком кругу увидимся лишь через полгода. Да и этого страдальца, – он кивнул на восторженно оглядывающегося Борейшу, – надо приобщить к делу, а то сгинет в наших лесах ненароком. Вот определю его к Барсуку помощником, может, толк и выйдет.
– На кой мне помощники нужны, – возмутился улыбавшийся до этого момента лопоухий, – а тем более этот! У него же в башке все перемешалось.
– Тем более, – усмехнулся Генрих Карлович. – Поживет в лесу, оклемается, глядишь, нормальным человеком станет. Ведь вся неразбериха у него в голове от непонимания. Жил человек себе, не тужил. По помойкам побирался. А столкнулся с настоящей жизнью, вот в башке и зашкалило. Да чего тут говорить, дело решенное. А у тебя, Барсук, не все в лесу хорошо. Слышал, что строить там что-то собираются, то ли дорогу новую, то ли шахту ладить. Значит, будут твою вотчину губить. Одному тяжело будет справляться.
Басанов вполуха слушал разговор и все разглядывал окружающих. Ему стало интересно и немного страшно. Мелкая лесная нечисть, оказывается, живет рядом. Она существует! Сказочные лешие, водяные, кикиморы, оборотни и прочие существа воочию предстали перед ним. Из сказок, из области фантазий они превратились в реальность, обрели плоть и кровь. Сообщество, существующее бок о бок с нами... Существующее на протяжении веков... Конечно, можно в это верить, можно это отрицать, но вот же они! Протяни руку – и коснешься мохнатого лесовика или скользкого водяного. Артура бы сюда, подумалось парню, но тотчас он понял, что Для чужаков в этот мир пути нет.
Заметив изумленный взгляд, один из волкоголовых подмигнул Никите желтым глазом и что-то рыкнул пробегающей старушке-официантке. Та стремительно схватила стоявший в баре графинчик с прозрачной влагой и принесла его на стол гостей.
– Уважаемый Рудольф приветствует вас и желает вам здоровья, – важно прошамкала «официантка», показывая на волколаков.
Тетельбом дружески помахал им рукой, и волкоголовые встали из-за своего столика. Оказалось, что это мужчина и женщина правильного атлетического сложения, одетые в укороченные кожаные штаны. Они с достоинством подошли к людям вплотную и вежливо поздоровались. Рита восхищенно вздохнула и что-то зашептала на ухо своей соседке.
– Можете говорить нормально, я все равно все слышу, и спасибо за комплимент, – гортанным голосом произнес волкоголовый, демонстрируя огромные зубы, – позвольте представиться, Рудольф, а это моя супруга Мелисса.
Мелисса выглядела под стать супругу. Одетая в короткие шортики, она щеголяла узкой талией, большой, чуть полноватой, грудью и ослепительной улыбкой на черт знает сколько идеальных волчьих зубов.
После взаимного представления они сели на принесенную бабками скамью и сразу же завели разговор. Волкоголовые, как местные завсегдатаи, стали знакомить гостей с сидящими в зале посетителями. Говорил в основном Рудольф, но замечания и дополнения его супруги придавали какую-то изюминку к сказанному.
– У входа сидят смотрители Большой Ламбы – это самое большое озеро до Онеги. Озеро одно, а их-то трое. На маленькие лесные озерца, что вокруг, добровольцев нет. Каждый считает большое озеро своим. И каждый год смотрители разыгрывают в кости, кому все лето владеть им, но зимуют они вместе в том же большом озере.
– Вместе с озером они русалок делят. Все бы хорошо, но ни одна из них на малые озера добровольно не пойдет. Так эти зеленые бурдюки конкурс красоты проводят на звание Мисс Большая Лужа.
– А вон там разместились болотники с главных моховых болот. Наверняка обсуждают квоту на урожай морошки.
– А также оптовые и розничные цены на свои ягоды. Вон сидит, серенький такой, я слышала, что на зиму он в Прибалтику мотался. Значит, туда за валюту свой урожай оптом и спихнет.
– В баре сегодня рулит леший из пригородного леса. Самый грамотный из их племени. Газет у него в лесу много набросано. Он подбирает и читает. Да и живет комфортно, лесорубы вагончик в лесу оставили, когда их банкротами объявили. Так он там и поселился. Мебель старую на свалках собрал, вещи какие-то. Сразу видно образованного...
– Хам и похабник он. Маньяка по вечерам изображает. Девок пугает, кричит им из кустов: «Чикатило, Чикатило!», а те, дурочки, и верят.
Борейша, с трудом оторвав взгляд от колышущейся груди Мелиссы, осевшим голосом спросил, где здесь туалет и, уяснив маршрут, покачиваясь, пошел на выход. Неспешный разговор продолжался. Посетители салуна уже не казались какими-то сказочными, сверхъестественными существами. Чинно, спокойно. Совсем как в обычной забегаловке где-нибудь в городе. Необычный их вид тоже притерся и не вызывал отчуждения. Никите Даже стало здесь нравиться.
– Возле бара гномы из Судетских гор очередную сделку обмывают. Кстати, они и вашим старейшинам самострелы продают. Каждый год привозят товары своего гномьего производства и неплохо на этом наживаются.
– Пьяницы они и бабники. Вообще совесть потеряли. Хотела у них приобрести украшения, так они в тот раз весь привоз вьетнамцам пихнули. Нашли родственные души: что те мелкие, что эти.
На входе послышались шум, ругань, и в зал пьяной птицей влетел товарищ Борейша. Пропарив по воздуху пару метров, он с громким стуком грохнулся на утоптанный земляной пол. Следом появились похожие друг на друга как две капли воды существа. Высотой в половину человеческого роста, покрытые как экзотические панголины крупными коричневыми чешуйками, они передвигались на коротких суставчатых ножках. Более длинные узловатые их руки-веточки упирались в бока.
– Чей это гость? – визгливым голосом произнес один из них. – Кто ответит за эту гадкую тварь?
В зале загудели. Кикимора-официантка опрометью кинулась на выход и через несколько секунд вернулась.
– У входа нагадил! – торжественно произнесла она, сморщив при этом и так невообразимо изогнутый нос.
Гул усилился. Все присутствующие с осуждением и презрением посмотрели на распростертое тело. Борейша зашевелился и сел. Шишки-переростки встали по бокам опозорившегося.
– Так кто несет ответственность за это? Или нам самим его наказать? – Неуловимым движением тонких ручек они вздернули провинившегося на ноги, а затем чуть приподняли. Борейша засучил ногами, но, увидев Мелиссу, глупо заулыбался и пустил слюну.
Рудольф, проследив откровенный взгляд, бросился с кулаками на счастливого пьяницу. Все с одобрением зашумели еще сильнее. Послышались голоса с предложениями пустить хулигана на бешбармак под винным соусом.
– Стойте! – громом грянул голос Тетельбома.
Он резко встал, и его добродушно-располагающее лицо стало меняться. По лбу и щекам пробежали волны, нос ввалился, из-под укоротившихся и побледневших губ вылезли устрашающего размера клыки, в глазах полыхнуло желтым пламенем. Ногти на поднятой вверх руке удлинились, превращаясь в отливающие сталью десятисантиметровые когти. Сапоги с треском лопнули и такие же когти высунулись из кожаных лохмотьев. Обтянутый чешуйчатой кожей череп скалился на умолкшую в страхе нелюдь.
«Да это же Кощей!» – пронзила Никиту мысль. Он посмотрел на товарищей, но у них столь необычное преобразование из доброго дядюшки Тетельбома в мифологического злыдня отрицательных эмоций не вызвало. Если парни сохраняли вежливое спокойствие, то в девичьих глазах вообще лучился восторг. Как при виде популярной кинозвезды.
– Я отвечу за него. – Рокочущий голос пронесся над замершим лесным народцем. – Слово мое твердо. Слово Кощея. Будущее этого жалкого человека уже определено. Он станет жить с нами, учиться у нас и искупит свою глупую вину. Но для чего были поставлены вы, сторожа лесные? Вы проглядели этот факт. Вам и убирать оставленную им гадость. И сейчас же!
Шишки опрометью бросились из зала. В помещении возник легкий шум, но не протестующий, а обычный бытовой шумок. Бледный и, по всей видимости, навечно протрезвевший Борейша на подгибающихся ногах подошел к столу. Кощей уже успел вновь принять образ Дядюшки Тетельбома и с усмешкой поглядывал на лица окружающих. На удивление спокойная Маша с иронией смотрела на Хозяина лесного народца. Ее, по мнению Басанова, забавляла произошедшая с лесным властителем метаморфоза.
– Вы что? Испугались? – ехидно спросил Кощей, в его чуть прищуренных глазах замерцали огоньки. – Я не ем маленьких детей, не ворую прекрасных дам, не отрываю головы шустрым принцам. И смерть у меня не там, где вы думаете. К чему какие-то расстройства, ведь вы все – образованные люди и прекрасно знаете, что чудес не бывает. Есть жизнь. Эволюция. Мы идем одним путем, вы пошли другим. Мы не конкуренты в борьбе за выживание, просто другие. Существуем десятки миллионов лет, некоторые даже помнят, как динозавры топтали эту землю. И не мы, а вы представляете опасность для всех, кто живет на нашей планете. Да к чему вам лекции читать... Посидели, немного пообщались, чуть расслабились. И все хорошо. В том, что вы будете направо и налево нести пургу о нас, я сомневаюсь. Здравый смысл подсказывает, что для вас эта тайна будет слишком сокровенной, чтобы с кем-то ею делиться. Кто же хочет прослыть балаболкой, пустомелей? Воевать мы тоже не будем: нам с вами нечего делить. А помогать иногда друг другу можем. И помогать в основном буду я. Приглашая вас сюда, я взял на себя ответственность перед моим народом, которым я правлю уже почти триста пятьдесят веков. А теперь давайте попрощаемся. Вам завтра в путь, а мне сегодня предстоит сделать много-много дел. Подданные ждут.
Кощей весело улыбнулся и проводил людей на улицу. Выйдя во двор, Никита оглянулся назад, но флага и транспарантов на доме не увидел. Остановившаяся рядом Маша, поймав недоуменный взгляд Басанова, лукаво улыбнулась и сказала:
– Для новичка ты держался хорошо. И остальные тоже. Я могу погадать на будущее, но, по-моему, и так все ясно – нам многое предстоит впереди. – И шутливо погрозила пальцем. – Я говорю только о делах!
Никиту охватило предчувствие радикальных изменений в жизни. Как бы он ни хотел обратного, но четко осознал, что в любом случае возвращение в Ламбушку предрешено судьбой.
Глава 6
ПЛАЩ ЛОУХИ
После начала рабочего дня на Подворье наступила тишина. Дети убежали в школу, взрослые степенно разошлись по своим серьезным делам. Лишь две старенькие бабки суетились на кухне, да обленившийся после травмы Пашка без воодушевления копался в потрохах старенького компьютера. На появление в доме еще одного человека внимания никто не обратил. Даже охранник, узнав пришедшего, равнодушно зевнул и уткнулся в журнал – пришел свой, из ламбушских воинов. Выглянувшая из кабинета боярыня, увидев посетителя, приветливо поздоровалась и пригласила к себе.
Елена Афанасьевна, одетая по-дорожному, показала вошедшему на объемистый контейнер и спросила:
– Ну что, готов?
Посетитель молча кивнул и, подхватив пластиковый ящик, понес его вниз, к стоявшей у ворот машине. Басанова последовала за ним. Ей предстояла поездка в Петрозаводск.
Северин Бастров часто ездил в столицу Карелии, и ему нередко приходилось сопровождать в качестве помощника кого-нибудь из семьи Басановых, чаще всего хозяйку Подворья. Несмотря на свой устрашающий вид, двухметровый детина с крепкими кулаками и шрамами на лице слыл удачливым бизнесменом и высокообразованным человеком. Когда Елена Афанасьевна обратилась к нему с просьбой сопровождать ее на антикварный аукцион, Северин, не раздумывая, принял это предложение. О таких аукционах Бастров слышал, но никогда не принимал в них участия. А слухи о тех торгах ходили всякие. Некоторые участники за день обогащались на всю жизнь, Другие скупали такие коллекции, что за них на специальных западных аукционах давали суммы, сравнимые с годовым оборотом крупных нефтяных фирм. Сам Бастров приготовил к продаже несколько вещиц, доставшихся ему на одной из охот. Так что поездка с Еленой Афанасьевной сулила прибыльный бизнес.
До карельской столицы домчались быстро. Тяжелый «лендкрузер» в дороге не подвел. Верная давним привычкам боярыня не мешала водителю демонстрировать Умение. В своем помощнике она была уверена на сто процентов. Немногословный воин по праву считался лучшим среди других родовичей. Лишь на въезде в город молчание Елены Афанасьевны закончилось. Едва промелькнул за бортом милицейский пост, разместившийся на границе города, как начался инструктаж.
– Значит, так, Сева, когда приедем на место, ты от меня ни на шаг. – В голосе пожилой женщины не звучало никаких начальственных ноток. – Свой товар Семену предложишь. Главное, чтобы этот хитрый еврей был на месте. Ну а если что, то продашь не ему, так Карелу, он тоже всякое такое собирает. Остальным даже не предлагай – все равно обманут. Мой контейнер сразу занесешь на второй этаж, в шестую комнату, и жди, пока я сама не подойду. До моего прихода ни в какие деловые переговоры не вступай.
Не отрывая глаз от дороги, Северин утвердительно кивал. Уж кому-кому, а боярыне про такие дела известно если не все, то почти все. На то она и боярыня.
У старинного деревянного дома уже стояло несколько навороченных иномарок, но для других машин' места было предостаточно. Двое молодых людей в униформе охранной компании внимательно посмотрели на приехавших и на входе в дом остановили их. Сверив со списками фамилии и позвонив по сотовому, они, извинившись, пропустили гостей.
Елена Афанасьевна, одетая по-дорожному, показала вошедшему на объемистый контейнер и спросила:
– Ну что, готов?
Посетитель молча кивнул и, подхватив пластиковый ящик, понес его вниз, к стоявшей у ворот машине. Басанова последовала за ним. Ей предстояла поездка в Петрозаводск.
Северин Бастров часто ездил в столицу Карелии, и ему нередко приходилось сопровождать в качестве помощника кого-нибудь из семьи Басановых, чаще всего хозяйку Подворья. Несмотря на свой устрашающий вид, двухметровый детина с крепкими кулаками и шрамами на лице слыл удачливым бизнесменом и высокообразованным человеком. Когда Елена Афанасьевна обратилась к нему с просьбой сопровождать ее на антикварный аукцион, Северин, не раздумывая, принял это предложение. О таких аукционах Бастров слышал, но никогда не принимал в них участия. А слухи о тех торгах ходили всякие. Некоторые участники за день обогащались на всю жизнь, Другие скупали такие коллекции, что за них на специальных западных аукционах давали суммы, сравнимые с годовым оборотом крупных нефтяных фирм. Сам Бастров приготовил к продаже несколько вещиц, доставшихся ему на одной из охот. Так что поездка с Еленой Афанасьевной сулила прибыльный бизнес.
До карельской столицы домчались быстро. Тяжелый «лендкрузер» в дороге не подвел. Верная давним привычкам боярыня не мешала водителю демонстрировать Умение. В своем помощнике она была уверена на сто процентов. Немногословный воин по праву считался лучшим среди других родовичей. Лишь на въезде в город молчание Елены Афанасьевны закончилось. Едва промелькнул за бортом милицейский пост, разместившийся на границе города, как начался инструктаж.
– Значит, так, Сева, когда приедем на место, ты от меня ни на шаг. – В голосе пожилой женщины не звучало никаких начальственных ноток. – Свой товар Семену предложишь. Главное, чтобы этот хитрый еврей был на месте. Ну а если что, то продашь не ему, так Карелу, он тоже всякое такое собирает. Остальным даже не предлагай – все равно обманут. Мой контейнер сразу занесешь на второй этаж, в шестую комнату, и жди, пока я сама не подойду. До моего прихода ни в какие деловые переговоры не вступай.
Не отрывая глаз от дороги, Северин утвердительно кивал. Уж кому-кому, а боярыне про такие дела известно если не все, то почти все. На то она и боярыня.
У старинного деревянного дома уже стояло несколько навороченных иномарок, но для других машин' места было предостаточно. Двое молодых людей в униформе охранной компании внимательно посмотрели на приехавших и на входе в дом остановили их. Сверив со списками фамилии и позвонив по сотовому, они, извинившись, пропустили гостей.