В середине 1941 года не только дети сотрудников Академии наук, но и многие академики с семьями выехали в замечательный курорт Казахской ССР — Боровое, а некоторые институты, в том числе Институт истории, экономики, географии АН СССР — в столицу республики г.Алма-Ату».
 
   Почти весь состав Президиума академии, самые замечательные светила советской науки собрались в городе у подножия Алатау. Они приехали не на день или на неделю, им предстояло целые годы работать здесь. Вот имена некоторых из них: металлурги А.А.Байков и И.П.Бардин, геолог В.А.Обручев, горняки Л.Д.Шевяков и А.А.Скочинский, химик Э.В.Брицке, агрономы Д.И.Прянишников и Н.В.Цицин, транспортник В.Н.Образцов, почвовед Л.И.Прасолов.
   Глава казахского филиала, человек дела, умело воспользовался представившимся случаем для всестороннего развития республиканской науки.
   Но прежде чем подключать эвакуированных ученых к научной деятельности, надо было окружить их вниманием и заботой. По воле военной судьбы они оказались далеко от родного очага, лишенными привычной обстановки. Предстояло сделать так, чтобы эти пожилые люди поменьше думали о бытовых мелочах жизни. С жильем в Алма-Ате туго, пустующих квартир ни у кого нет, но если каждый сотрудник филиала потеснится, то можно предоставить уголок или комнату приезжему специалисту... А академиков устроили с настоящим комфортом. Правительство республики выделило им для жилья самый лучший дом отдыха в урочище Медеу.
 
   Свидетельствует казахстанский академик Н.В.Павлов:
   «В мае 1942 года в самый разгар весны, когда алма-атинские сады, точно свадебной фатой, были одеты бело-розовым цветом яблонь, прибыл в Алма-Ату... В.Л.Комаров[27] с женой и довольно многочисленным штатом. К.И.Сатпаев встречал его на вокзале, устроил на жительство в лучший дом отдыха под городом и заботился о всех необходимых мелочах жизни нашего дорогого гостя. Он сумел так обставить дело, что в короткое время В.Л.Комаров начал чувствовать себя лучше, чем в Свердловске, и развил энергичную деятельность. Во всех своих начинаниях В.Л.Комаров опирался на дружескую помощь, всестороннее содействие, а подчас и творческую инициативу К.И.Сатпаева, с которым он чрезвычайно близко сошелся и которого вскоре очень искренне полюбил. Неоднократно В.Л.Комаров говорил: «Я не знаю, что мы стали бы делать, если б в Казахстане не было Каныша Имантаевича. Честь и хвала казахскому филиалу, что у него такой блестящий и деятельный руководитель». Между В.Л.Комаровым и К.И.Сатпаевым установился прочный деловой контакт, а искренняя приязнь и уважение, которые они питали друг к другу, чрезвычайно содействовали простоте и сердечности отношений. К.И.Сатпаев часто и запросто приезжал к В.Л.Комарову, советуясь по делам филиала...»
 
   Новые научные институты начали свои исследовательские работы под непосредственным руководством маститых ученых, с участием авторитетных специалистов и в соответствии с требованиями военного времени быстро становились на ноги.
   Но основным источником пополнения штата сотрудников создающихся научных учреждений была аспирантура, открытая при филиале. В нее направлялись способные молодые люди с производства и из вузов. В основном здесь велась подготовка национальных кадров. Кроме того, Президиум филиала при поддержке правительства республики добился дополнительных мест для казахстанцев в аспирантурах центральных городов.
   Все эти организационные мероприятия привели к тому, что за 1941 — 1945 годы КазФАН вырос не только в количественном отношении, но и пополнился опытными исследователями. Теперь его никто не назвал бы слабым учреждением, которое не стало средоточием научной мысли в республике, как оценивала его деятельность комиссия Большой Академии несколько лет назад. Рекомендациями филиала пользуются и промышленные предприятия, и сельское хозяйство. Не обходятся без советов институтов КазФАНа и плановые, проектные организации. Созрели предпосылки к тому, чтобы из филиала превратиться в самостоятельный научный центр.
   А руководитель филиала? Он тоже значительно вырос как организатор науки и как теоретик. Это ученый поистине с энциклопедическими знаниями. Круг его интересов весьма широк и многогранен. Это признают не только в республике. Доказательство тому — избрание его членом-корреспондентом АН СССР...
   Зимой 1943 года в Алма-Ате состоялась представительная встреча московских и ленинградских кинематографистов с деятелями культуры Казахстана. Обсуждался вопрос о съемках большого фильма, посвященного гостеприимной республике. Заметным явлением на этом совещании писателей и деятелей кино стала речь руководителя казахской науки, в ней отразилось все богатство натуры Сатпаева, самобытность его творческой мысли.
 
   Вспоминает казахстанский академик Кажым Джумалиев:
   «...Надо было слышать эту речь! Ни конспекта, ни тезисов, ни заметок у него не было. Он не применял эффектных ораторских приемов, не повышал голос, не жестикулировал. Речь его на прекрасном русском языке текла свободно, как большая равнинная река, и были в ней присущие таким рекам широта, глубина и плавность. Пожалуй, больше всего меня поразила проистекающая из глубокого знания и убежденности свобода выражения мысли. Это была не речь, а мысли вслух, не выступление, а неторопливая беседа, не слово на ответственном совещании, а доверительный разговор с друзьями. Так маститый профессор читает многолетне проверенный курс перед знакомой аудиторией студентов. Русские, казахи — все замерли, как притянутые магнитом... Ни перешептывания, ни кашля, ни движения. Мягкий, густой, музыкальный голос этого изумительного человека покорил нас. Он звучал как родник живой воды, отразивший солнечный луч. Слова Сатпаева были на удивление просты, но в них чувствовалось биение ищущей, беспокойной мысли, мудрость многознающего, богатого опытом человека. Он поражал ясностью, целеустремленностью мышления. Ощутимо, весомо падали слова в зал, и такие сжатые и энергичные, что иному сказанное Сатпаевым пришлось бы говорить целую неделю.
   — Нельзя окинуть взором наш Казахстан, — говорит он. — ...Республика наша таит в себе природные сокровища, которые под стать ее безбрежным просторам... Да будет вам ведомо, что большая часть свинца, который ежедневно обрушивается ливнем на головы фашистов, производится у нас. Фронт только что получил танки со сверхпрочной броней. И в этом немалая наша доля. Все же это только начало индустриальной эры завтрашнего Казахстана. Богатейшее будущее промышленного Казахстана заложено в его неисчислимых сокровищах недр. В старину о Бетпак-Дале, Голодной степи, говорили: «Не пройдет конь — копыта сожжет, не пролетит орел — крылья опалит». Но и пустыня, и горы, и вся бескрайняя степь — это кладезь угля и свинца, меди и вольфрама...
   Сатпаев говорил, а мы, все присутствующие, боялись пропустить хотя бы слово. Он красочно, сочными мазками нарисовал картину становления казахстанской индустрии, ее бурный рост и для всех ощутимые достижения, ее вчера, сегодня и завтра. А как хорошо он знал ее творцов и героев — старого шахтера Тусупа Кузембаева, джезказганцев, карагандинцев, карсакпайцев. Он свободно, как о близких друзьях, говорил о передовиках индустрии, инженерах-новаторах, ученых, посвятивших себя индустрии...
   — В казахском фольклоре и литературе есть давняя оптимистическая идея — идея познания и подчинения сил природы человеку. Она характерна для всей восточной культуры. Вспомните индийский народный эпос «Махабхарата», его главного героя Рамаяну, — он добывает счастье бедному народу тем, что отвоевывает райский остров Цейлон у царства джиннов-дьяволов, желающих заморить человеческий род голодом. Вспомните Батрадза из осетино-нардского эпоса. Герой его не только уничтожает зло на земле, но и объявляет войну темным силам неба: возьмите казахского Ер-Тостика, подземного и подводного странника, открывшего там несметные богатства и привезшего на землю золотой котел; вспомните башкирского человеколюбца Уралбатыра — он нашел живую воду, но не воспользовался ею сам, хотя ему очень хотелось стать бессмертным, а оросил тоскующую по воде родную землю...
   Все от полноты души зааплодировали оратору. Аудитория загудела, выражая Канышу Имантаевичу одобрение, любовь и восхищение. Эйзенштейн благодарно пожал ему руки. Сатпаев улыбнулся широко, не скрывая своей радости, однако заметил, что почтение высокого гостя он принимает как приятный, хотя и незаслуженный, комплимент — ведь он, Сатпаев, неспециалист в области литературы...»

II

   В августе 1944 года начались подготовительные мероприятия по организации Казахской Академии наук. Дальнейшая работа казахского филиала проходила под знаком этого исторического решения. Оживилась переписка между Москвой и Алма-Атой, участились командировки в столицу руководителей КазФАНа. Надо было согласовать состав и структуру будущей академии. Действующим институтам с их выросшими штатами нужны были новые просторные помещения, да и вновь открывающиеся требовали места... Их необходимо обеспечить оборудованием, контингентом специалистов. Пора подыскать административное здание для академии. И все эти вопросы требовали безотлагательного решения.
   В ноябре Совнарком республики, рассмотрев предложения подготовительной комиссии, утвердил изменения в структуре филиала. Открылись еще несколько институтов и научных учреждений. Снова было увеличено количество мест в аспирантуре.
   В архиве Сатпаева сохранился черновик письма, подготовленного Канышем Имантаевичем на подпись председателю СНК Казахской ССР и президенту АН СССР.
   Вот выдержки из этого документа:
   «...В научно-исследовательских институтах казахского филиала Академии наук СССР работает свыше 40 докторов и профессоров и более 100 кандидатов наук и доцентов... Достижения Казахской ССР в развитии экономики и культуры позволяют высказать мысль о том, что казахский народ имеет достаточные предпосылки ознаменовать приближающийся 25-летний юбилей Советского Казахстана организацией Академии наук Казахской ССР».
   В 1945 году Академия наук СССР праздновала свое 220-летие. В связи с этим большая группа ученых была отмечена правительственными наградами. Среди них пятьдесят научных работников из коллектива КазФАНа. А руководитель его второй раз удостоился высшей награды Родины — ордена Ленина. В тот год за заслуги в деле обеспечения фронта ему вручили также орден Отечественной войны II степени.
   Казахский филиал принимал самое активное участие в юбилее. В Москву отправилась группа видных ученых, которую возглавил Сатпаев. Делегация побывала не только в столице, но и в Ленинграде, знакомилась с постановкой исследовательских работ в вузах и научных учреждениях. Присматривались ко всему, что могло пригодиться в будущей работе дома.
   Наступил завершающий, самый напряженный этап подготовки. Общие контуры будущей академии уже вырисовывались в результате детальных обсуждений. Научные коллективы и вузы начали выдвижение кандидатов в первые академики и члены-корреспонденты. По мысли руководства филиала, сразу же после организационного собрания должна состояться первая научная сессия академии. Все приготовления намечено завершить к июню 1946 года.

III

   Почетных гостей, приглашенных на торжества по случаю открытия Академии наук, Алма-Ата встречала 24 — 25 мая.
   В делегацию Большой Академии, прибывшую в Казахстан, вошли светила русской науки, самые именитые ученые: академики И.П.Бардин, И.И.Мещанинов, А.Н.Заварицкий, К.И.Скрябин, Л.Д.Шевяков, В.Г.Фесенков, члены-корреспонденты А.М.Панкратова, С.В.Бахрушин, Д.В.Наливкин, ученый секретарь совета баз и филиалов В.А.Ульяновская. Кроме них, правительство республики пригласило в качестве почетных гостей группу ученых-академиков, руководителей научных учреждений Москвы и Ленинграда. Это были те люди, чья деятельность оказалась каким-нибудь образом связана с Казахстаном. Одни из них в разные годы работали здесь, другие принимали деятельное участие в подготовке научных кадров.
   Предгорья Алатау в праздничном весеннем уборе: куда ни глянешь, везде словно напоказ одетые снежно-розовым цветом яблони. Казалось, сама природа в радостном ожидании предстоящих событий. Гостей поселили в домах отдыха у подножий гор. Но им было не до отдыха из-за бесконечных поездок по городу и окрестностям, встреч и приемов.
   Уже на следующий день по прибытии гости начали знакомиться с научными организациями будущей Академии.
   К этому дню в составе филиала уже действовали 16 научно-исследовательских институтов и шесть секторов. В них работало более 1600 человек. Из них 900 — научные сотрудники. Везде подготовлены показательные стенды, выставки, рассказывающие о развитии каждого учреждения, о тематике его исследований. А в Институте геологических наук открыт минералогический музей. По количеству выставленных экспонатов никак не скажешь, что все они собраны за какие-то четыре-пять лет. В самом центре города, вблизи улицы Головной арык, огорожена большая площадь. Здесь будет строиться основное административное здание Академии наук. Проект уже в работе. Его автор — выдающийся архитектор академик А.В.Щусев.
 
   Из воспоминаний В.А.Ульяновской:
   «Какая огромная разница по сравнению с моим первым посещением в 1939 году. Вероятно, если бы в то время передо мной кто-нибудь смог нарисовать картину, во что превратится филиал через шесть лет, я, конечно бы, не поверила. Вместо трех 78 докторов наук, среди которых значительное место занимали казахи. Вместо одного небольшого здания по улице Виноградова, в котором теперь помещается только один Геологический институт, шесть зданий, где расположены различные научные учреждения казахского филиала. Вместо небольшого плана научных работ, который в 1939 году был выполнен всего на 50 процентов, — огромные научные достижения по всем отраслям науки.
   Недаром Советский Союз называют страной чудес. Одно из таких чудес мне пришлось наблюдать в отношении развития научной работы в Казахстане. Эти «чудеса» сделали наши простые советские люди, правильно организованный коллектив, и за всем этим я всегда вижу полную энтузиазма фигуру Каныша Имантаевича».
 
   Первого июня в просторном нарядном зале Государственного театра оперы и балеты имени Абая собрались представители казахской интеллигенции — ученые и литераторы, деятели искусства, специалисты промышленности и сельского хозяйства, преподаватели высших учебных заведений, гости из Москвы, Ленинграда и соседних братских республик. В президиуме члены правительства, партийные деятели, известные всему миру академики, члены Президиума КазФАНа...
   — Товарищи! Сегодня мы являемся свидетелями волнующего исторического события. Сегодня мы собрались на торжества по случаю открытия Академии наук Казахской Советской Социалистической Республики. Разрешите поздравить всех вас с этим волнующим радостным событием, товарищи! — начал свою речь председатель подготовительной комиссии Н.Ундасынов, затем он зачитал постановление Совета Министров республики об открытии Академии наук, имена уже утвержденных правительством первых академиков и членов-корреспондентов. Их было тридцать человек.
   Затем последовал доклад Сатпаева «О состоянии и основных проблемах науки в Казахстане».
   — ...В своей многовековой долгой истории казахский народ пережил много событий. Когда-то он был хранителем расцветающей культуры, жил в замечательных городах, знал множество ремесел, имел прочные торговые связи с Востоком и Западом. Как чудо архитектуры существовали на его земле города, как Тараз, Алмалы, Отрар, Саганак, Шаш... В каждом из них расцветали очаги знаний, науки. Но как саранча, все пожирающая на своем пути, промчались по казахстанской степи монгольские войска. С тех пор словно обнищала наша степь. От городов остались лишь развалины, некоторые вообще стерлись с земли. Не только города, но и культура... Но не исчез с земли казахский народ. Он жил в обширной своей степи, вел кочевой образ жизни, занимался животноводством, и это определило его место в общечеловеческом развитии. Что и говорить, во многом отстал наш народ в своем движении вперед... Но вот свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. С тех пор прошла всего четверть века. Для нас она равна целому веку! Успехи Советского Казахстана, плоды которых — сегодняшнее наше торжество, являются прямым результатом мудрых решений партии и Советского правительства. Сегодня у нас снова расцветает культура, на месте развалин бывших очагов знаний словно из пепла возрождена наука...
   Через два дня в зале заседаний Верховного Совета Казахской ССР состоялось первое общее собрание молодой Академии наук. Его участники единогласно избрали почетными академиками АН Казахской ССР известных русских ученых И.П.Бардина, С.И.Вавилова, Н.И.Мещанинова, В.А.Обручева, которые в своей научной и педагогической деятельности долгие годы были связаны с Казахстаном, много сделали для расцвета науки республики.
   В заключение на трибуну поднимается старейшина только позавчера избранных академиков Г.А.Тихов и говорит:
   — Дорогие товарищи! От себя, от имени группы первых академиков и членов-корреспондентов нашей молодой Академии наук, а также по поручению Президиума Академии наук Союза ССР предлагаю избрать президентом Академии наук Казахской ССР академика Каныша Имантаевича Сатпаева... Каныш Имантаевич человек всем вам известный, я бы сказал, всеми любимый. Большой организатор науки в нашей республике, выдающийся ученый с разносторонними глубокими знаниями, доктор геолого-минералогических наук, автор около двухсот научных трудов, лауреат Сталинской премии, член-корреспондент Академии наук СССР, заслуженный деятель науки Казахской ССР. Его личный вклад в геологическую науку поистине велик. Его заслуги в раскрытии подземных богатств Центрального Казахстана, особенно в Улутау-Джезказганском районе, неоценимы...
   Общее собрание единогласно избрало Каныша Имантаевича президентом академии.
   Недавно ему исполнилось сорок семь. Возраст немалый, но для ученого это самая счастливая пора, когда человек еще полон энергии и замыслов, творческих дерзаний и глубоких мыслей...
   В тот год звезда его особенно сияла. 30 ноября, через шесть месяцев после замечательного восхождения на вершину научной славы, К.И.Сатпаев был избран действительным членом Академии наук СССР. Это был настоящий триумф, которого до него не удостоился ни один из ученых — представителей народов Востока.
   Но впереди его ждали еще непокоренные вершины...

Лавры

I

   Шли годы. Расширялась и мужала молодая Академия наук. Исследования, которые вели ее институты, с каждым годом становились более многоплановыми, углубленными. Заметно окрепли научные кадры республики.
   Президент академии пользовался огромным авторитетом среди коллег. С его мнением считались во всех министерствах и учреждениях; одно лишь слово Сатпаева иной раз решало судьбу большого дела. И в Москве он был вхож в любую научную или плановую организацию. Как правило, и здесь ему удавалось решать весьма сложные вопросы. Таково было доверие к его мнению.
   Между тем он оставался для всех доступным, по-прежнему открытым человеком. К нему можно было зайти в любое время дня, а то и вечером (в те годы часто работали в поздние часы). Академик никогда не откажет в приеме, усадит посетителя в кресло перед собой, предложит насыбая из своей шакчи. Насыбай у Каныша Имантаевича всегда отменный; он доставал хороший табак, а другую составную часть жевательной смеси — золу карагана — покупал у знакомого старика на базаре или готовил сам, вечерами сжигая ветки в печи. Газовых плит тогда еще не было, и даже еду у него дома готовили на обычной кухонной печке. Его любимым занятием стало посидеть возле топки с кочергой в руке, глядя, как сжигаемый на противне караган постепенно превращается в белый пепел. Позднее он часто сокрушался из-за того, что на новой квартире не поставили такую привычную с детства печку. Но и тогда Каныш Имантаевич не оставил обыкновение самолично готовить золу и толочь табак в ступке. Теперь он предавался этому занятию на даче академии, когда приезжал с семьей отдохнуть на день-два. Насыбай был его слабостью. Сослуживцы-геологи рассказывают, что он всегда радовался, если ему из дальней поездки в подарок привозили насыбай или шакчу. Кажется, это было лучшим способом сделать ему приятное.
   Но вернемся в президентский кабинет. Мысленно побываем на приеме. Обычно Сатпаев сам начинал беседу, расспрашивая сперва о житейских делах посетителя. Благодаря этому гость незаметно для себя освобождался от скованности, и, когда разговор переходил на дела, он горячо, с увлечением рассказывал об интересующем его вопросе. Характерно, что никто из сотрудников, коллег не боялся спорить с президентом, защищать свое мнение. Если посетителю удавалось отстоять его, убедить Каныша Имантаевича в собственной правоте, он мог считать, что приобрел верного союзника в лице академика. Однажды поверив в какую-то идею, Сатпаев никогда не забывал ни замысла, ни имени его автора, даже если это была случайная встреча много лет назад.
   Но самое главное, президент всеми силами стремился обязательно выполнить однажды обещанное, во всяком случае, помогал как мог. Сослуживцы в один голос отмечают исключительно деловой характер бесед с ним. Он никогда не скажет: «посмотрим, подумаем, подождем» — или сразу ответит «нет», или окажет конкретную поддержку. Самым пагубным для научного работника была показать Сатпаеву слабое знание проблематики, которой занимаешься, или свой соглашательский характер. Этого он не прощал. Хозяйственные дела республики по-прежнему оставались в центре внимания президента. Важнейшей формой работы академии при Сатпаеве стало проведение выездных научных сессий на местах. К таким мероприятиям он готовился долго и основательно. Обычно за год или два до сессии Каныш Имантаевич сам приезжал в избранную область, знакомился с ее проблемами на месте, подолгу говорил со специалистами, с партийными и советскими руководителями. Затем по его следам отправлялись сотрудники различных институтов. И когда круг тем бывал со всех сторон рассмотрен и изучен, объявлялись сроки проведения выездной сессии. Как правило, она проходила с участием многочисленных специалистов министерств и ведомств. Таким образом решали многие острые спорные вопросы, всесторонне обсудив их на месте. Дальше уже оставалось практическое осуществление выработанных рекомендаций...
   «Основным источником электроэнергии для надлежащего освоения горных богатств Алтая должна явиться строящаяся Усть-Каменогорская гидроэлектростанция. Несмотря на решающее значение этой ГЭС в развитии полиметаллической промышленности Алтая, строительство ее продвигается недопустимо медленными темпами. Оно было начато еще в 1939 г. За прошедшие семь лет выполнено только 20 процентов всего объема работ. Чтобы закончить строительство в срок, установленный пятилетним планом, Министерство электростанций Союза должно в 3 — 4 раза увеличить объем ассигнований и выделить нужные материальные ресурсы для строительства этой гидроэлектростанции», — говорил Сатпаев, выступая на сессии Верховного Совета СССР в октябре 1946 года.
   Это сказано после завершения комплексной экспедиции АН Казахской ССР в пределы Рудного Алтая, которую возглавлял сам президент. По сути, то было лишь началом большого разговора о подземных кладовых Восточного Казахстана, которые разведывались пока бессистемно и некомплексно, а самое главное, медленными темпами. Через год в Усть-Каменогорске состоялась первая выездная сессия академии с участием Министерства цветной металлургии СССР. Каныш Имантаевич выступил с докладом «Природные богатства Большого Алтая и их значение в народном хозяйстве СССР». Ученые, специалисты министерства долго, обстоятельно обсуждали возникшие к тому времени проблемы этого удивительного края. Полиметаллические руды его давно выявлены. А энергетические ресурсы! Суметь лишь обуздать могучие горные реки. Одна беда: нет еще к этим самым богатствам ни шоссейных, ни железных дорог. Тщательно обсудив перспективы развития Восточно-Казахстанской области, сессия выработала четкие предложения планирующим органам: какие производства должны развиваться в первую очередь и в каком темпе, какие отрасли промышленности будут здесь доминирующими, а какие вспомогательными...
   С Рудным Алтаем у президента академии были давние связи. Особенно они окрепли после избрания его в депутаты Верховного Совета республики от Восточно-Казахстанской области. Во время встреч с избирателями — горняками, лесорубами, охотниками, скотоводами — Сатпаев побывал не только в Усть-Каменогорске, Лениногорске и Зыряновске, но добирался и до самых отдаленных горных поселков. Возможно, именно во время этих поездок снежной зимой 1947 года у него впервые зародилась идея об организации выездных сессий академии.

II

   Вернувшись в Алма-Ату из многодневных странствий по городам и глухим селениям своего избирательного округа, Каныш Имантаевич занялся подготовкой к самому дальнему из своих путешествий. Еще в 1946 году он стал депутатом Верховного Совета СССР и теперь был включен в состав делегации высшего советского органа власти, выехавшей в марте 1947 года по приглашению британского парламента в Англию...