Страница:
Семь аргументов в пользу пересмотра понятия «личный интерес»
Путаница в таких понятиях, как «личный интерес» и «личная корысть», до сих пор не устранена, и это проблема не только философских дебатов. Неясность смысла этих терминов как раз и лежит в основе повседневного экономического поведения компаний и индивидов, определяя характер участия тех и других в системе капитализма. Она же влияет на экономический выбор, связанный с пользованием природными ресурсами, на наши потребительские привычки, на представления о прибылях и инвестициях, на отношение к проблеме бедности и этическим нормам ведения бизнеса, на политические дебаты, в конечном счете и формирующие облик общества, в котором мы желаем жить.
Если мы хотим излечить капитализм от его недугов и поставить на службу всем людям планеты, корпорациям и потребителям придется достичь единого мнения о том, где проходит принципиальная грань между личным интересом и личной корыстью. Что мешает нам реконструировать капитализм, чтобы он работал на благо и процветание всех жителей Земли? Или мы хотим оставить его как есть, и пусть он и дальше поощряет алчность?
Первая задача и главная трудность в том, чтобы накинуть узду на бизнес и индивидов, которые действуют по принципу «Сначала все мне!», стремясь удовлетворить свой и только свой корыстный интерес. А для этого давайте зададимся простым вопросом: как нам убедить разумных людей, что некоторые формы личного интереса есть не что иное, как корысть, подрывающая способность капитализма работать на всеобщее благо?
Можно ли привести логичную аргументацию, которая убедит весь частный сектор, что в нынешнем виде его представления о личном интересе потеряли всякий смысл? Причем аргументацию, в равной мере убедительную и для разума, и для сердца. Можно ли добиться от важных господ, заседающих в советах директоров, от корпоративных начальников и от потребителей ответов на следующие вопросы:
• Вознаграждение какого размера следует считать нормальным для главы компании, если сравнивать его с тем, что компания платит работникам самого нижнего уровня?
• Если компания выплачивает инвесторам гигантские суммы, в то время как ее работникам зарплаты едва хватает на жизнь, то как это назвать: корыстью или законной заботой о собственных интересах?
• Справедливо ли, что корпорации получают колоссальные деньги, пользуясь налоговыми льготами офшоров, в то время как государство собирает последние крохи, чтобы обеспечить даже такое базовое социальное благо, как достойное образование для молодого поколения?
• Подобает ли компаниям изрядно наживаться на инвестировании денег налогоплательщиков, которое помогает им оставаться на плаву, в то время как налогоплательщики теряют работу, лишаются крова и уверенности в социальной защищенности?
• Есть ли оправдания развитым странам, когда они гонятся за повышением и без того высокого уровня жизни, лишая средств к существованию, а то и самой жизни миллиарды нуждающихся в странах третьего мира?
Новый мир обозрим, осязаем и неоспорим. Его облик разительно отличается от облика того мира, какой был всего несколько лет назад. И потому верить, что в новых условиях можно по-прежнему практиковать капитализм «Сначала все мне!» – все равно что лечиться снадобьями средневековых знахарей или вести войны оружием рыцарей-крестоносцев. Вот как я охарактеризовал бы мир, в котором мы живем сегодня:
Если мы хотим излечить капитализм от его недугов и поставить на службу всем людям планеты, корпорациям и потребителям придется достичь единого мнения о том, где проходит принципиальная грань между личным интересом и личной корыстью. Что мешает нам реконструировать капитализм, чтобы он работал на благо и процветание всех жителей Земли? Или мы хотим оставить его как есть, и пусть он и дальше поощряет алчность?
Первая задача и главная трудность в том, чтобы накинуть узду на бизнес и индивидов, которые действуют по принципу «Сначала все мне!», стремясь удовлетворить свой и только свой корыстный интерес. А для этого давайте зададимся простым вопросом: как нам убедить разумных людей, что некоторые формы личного интереса есть не что иное, как корысть, подрывающая способность капитализма работать на всеобщее благо?
Можно ли привести логичную аргументацию, которая убедит весь частный сектор, что в нынешнем виде его представления о личном интересе потеряли всякий смысл? Причем аргументацию, в равной мере убедительную и для разума, и для сердца. Можно ли добиться от важных господ, заседающих в советах директоров, от корпоративных начальников и от потребителей ответов на следующие вопросы:
• Вознаграждение какого размера следует считать нормальным для главы компании, если сравнивать его с тем, что компания платит работникам самого нижнего уровня?
• Если компания выплачивает инвесторам гигантские суммы, в то время как ее работникам зарплаты едва хватает на жизнь, то как это назвать: корыстью или законной заботой о собственных интересах?
• Справедливо ли, что корпорации получают колоссальные деньги, пользуясь налоговыми льготами офшоров, в то время как государство собирает последние крохи, чтобы обеспечить даже такое базовое социальное благо, как достойное образование для молодого поколения?
• Подобает ли компаниям изрядно наживаться на инвестировании денег налогоплательщиков, которое помогает им оставаться на плаву, в то время как налогоплательщики теряют работу, лишаются крова и уверенности в социальной защищенности?
• Есть ли оправдания развитым странам, когда они гонятся за повышением и без того высокого уровня жизни, лишая средств к существованию, а то и самой жизни миллиарды нуждающихся в странах третьего мира?
Наконец-то мы можем пересмотреть понятие «личный интерес», благо у нас, насколько я понимаю, появилась разумная причина прийти к согласию. Ее исходная предпосылка: мир вокруг нас изменился настолько, что заставляет сформулировать новые нормы проявления личного интереса в практике капитализма.Цитата в контексте
Мы всегда знали, что бездумное стремление к прибыли – плохая мораль; теперь мы знаем, что это еще и плохая экономика.
– Франклин Рузвельт
Новый мир обозрим, осязаем и неоспорим. Его облик разительно отличается от облика того мира, какой был всего несколько лет назад. И потому верить, что в новых условиях можно по-прежнему практиковать капитализм «Сначала все мне!» – все равно что лечиться снадобьями средневековых знахарей или вести войны оружием рыцарей-крестоносцев. Вот как я охарактеризовал бы мир, в котором мы живем сегодня:
Это мир непредсказуемый, стремительно меняющийся и оплетенный паутиной взаимосвязей, населенный семью миллиардами жителей (и их число быстро возрастает). Это мир, где потребители и граждане (а в особенности взрослеющее поколение миллениума) имеют возможность работать на новых социальных площадках, чтобы превращать процветание из удела немногих в удел всех, сглаживать конфликты и защищать экологию планеты от уничтожения благодаря возрастающей сознательности, проявляющейся в толковых, дальновидных и сбалансированных действиях и мышлении.В моем определении упоминаются семь факторов, ставящих нас перед необходимостью обнулить старые представления и по-новому осмыслить контекст, в котором проявляют себя наши личные интересы.
Фактор № 1. Глобализация бизнеса и геополитики
С геополитической точки зрения забота о местных или националистических интересах в условиях глобализации почти лишена смысла. Степень взаимосвязанности и интеграции государств, правительств, институтов, бизнеса и индивидов постоянно растет, и остановить эти процессы невозможно. Ведущие промышленно развитые державы уже признали необходимость создания международных агентств и квазиправительственных структур, чтобы регулировать те сферы, где у них имеются точки соприкосновения, а таковых становится все больше. В этом смысле особенно символичен Европейский союз как демонстрация потребности бывших европейских антагонистов и соперников совместно пользоваться выгодами от координации экономических усилий и сообща строить светлое будущее. Появилось и множество региональных и континентальных ассоциаций и союзов, например Союз южноамериканских наций или Африканский союз, которые стремятся объединить слабые и мелкие государства, чтобы общими силами отстаивать свои интересы в диалоге с ведущими промышленно развитыми странами мира.
Глобализация изменила облик экономического пространства, в котором действует капитализм. У компаний появляется все больше возможностей для конкуренции, а иногда и сотрудничества на более широких, чем прежде, географических территориях. Еще 60 лет назад бизнес за очень редкими исключениями не выходил за пределы одного континента. Но к 1990 году в мире действовали уже 30 тыс. транснациональных корпораций, а в 2009 году их число удвоилось.
Компании выстраивают крупные цепочки создания стоимости, звенья которых – поставщики, рабочая сила и клиенты – разбросаны по всему миру, и осуществляют повседневное управление ими посредством современных цифровых технологий. Тысячи компаний передают производственные заказы и функции по клиентскому обслуживанию в развивающиеся страны, где рабочая сила достаточно квалифицированна, но дешева. Особенно это характерно для индустрии высоких технологий. Создаваемые при этом новые рабочие места позволяют компаниям повышать объем производства, а заодно и уровень жизни населения этих стран. У Индии, например, ежегодный темп роста достигает 8 %, а в 2009 году более 400 ее граждан пополнили ряды миллиардеров.
По мере глобализации экономического пространства корыстные интересы компаний приобретают многоаспектность, и сегодня, чтобы полностью реализовать их, компаниям приходится учитывать новые факторы. Более того, многие проблемы, прежде считавшиеся национальными, давно уже перешагнули государственные границы, и для их разрешения требуются скоординированные усилия нескольких стран одного региона, а то и всего мирового сообщества. К таким проблемам относятся инфляция, безработица, дефицит энергоносителей, утилизация мусора, наркотрафик, загрязнение окружающей среды, эпидемии.
Из всех современных проблем особенно сложна и актуальна проблема обеспечения стабильности глобальной финансовой системы. И решить ее, как говорится, с кондачка не получится, поскольку слишком много дополнительных обстоятельств требуют учета. Это и тесные взаимосвязи между национальными финансовыми системами, и мультинациональный характер деятельности корпораций, и интернационализация брендов. Свою лепту вносит и Интернет, делая все более прозрачными любые бизнес-операции и действия пользователей. Все это подводит нас к очевидному выводу: практически любое решение в личных интересах превращается в пагубное своекорыстие, если те, кто его принимает, умышленно не желают учитывать его последствий, как политических, так и более широких, глобальных.
Глобализация изменила облик экономического пространства, в котором действует капитализм. У компаний появляется все больше возможностей для конкуренции, а иногда и сотрудничества на более широких, чем прежде, географических территориях. Еще 60 лет назад бизнес за очень редкими исключениями не выходил за пределы одного континента. Но к 1990 году в мире действовали уже 30 тыс. транснациональных корпораций, а в 2009 году их число удвоилось.
Компании выстраивают крупные цепочки создания стоимости, звенья которых – поставщики, рабочая сила и клиенты – разбросаны по всему миру, и осуществляют повседневное управление ими посредством современных цифровых технологий. Тысячи компаний передают производственные заказы и функции по клиентскому обслуживанию в развивающиеся страны, где рабочая сила достаточно квалифицированна, но дешева. Особенно это характерно для индустрии высоких технологий. Создаваемые при этом новые рабочие места позволяют компаниям повышать объем производства, а заодно и уровень жизни населения этих стран. У Индии, например, ежегодный темп роста достигает 8 %, а в 2009 году более 400 ее граждан пополнили ряды миллиардеров.
По мере глобализации экономического пространства корыстные интересы компаний приобретают многоаспектность, и сегодня, чтобы полностью реализовать их, компаниям приходится учитывать новые факторы. Более того, многие проблемы, прежде считавшиеся национальными, давно уже перешагнули государственные границы, и для их разрешения требуются скоординированные усилия нескольких стран одного региона, а то и всего мирового сообщества. К таким проблемам относятся инфляция, безработица, дефицит энергоносителей, утилизация мусора, наркотрафик, загрязнение окружающей среды, эпидемии.
Из всех современных проблем особенно сложна и актуальна проблема обеспечения стабильности глобальной финансовой системы. И решить ее, как говорится, с кондачка не получится, поскольку слишком много дополнительных обстоятельств требуют учета. Это и тесные взаимосвязи между национальными финансовыми системами, и мультинациональный характер деятельности корпораций, и интернационализация брендов. Свою лепту вносит и Интернет, делая все более прозрачными любые бизнес-операции и действия пользователей. Все это подводит нас к очевидному выводу: практически любое решение в личных интересах превращается в пагубное своекорыстие, если те, кто его принимает, умышленно не желают учитывать его последствий, как политических, так и более широких, глобальных.
Цитата в контексте
Представления, что перед бизнесом будто бы стоит выбор либо зарабатывать прибыль, либо облагораживать местное сообщество, в котором он работает, устарели и не отвечают более реалиям нашего нынешнего взаимосвязанного и взаимозависимого мира.
– Билл Клинтон
Фактор № 2. Взаимосвязанность граждан, виртуальная и реальная
Интернет и есть тот ключевой фактор, благодаря которому сформировался новый контекст для трактовки корыстного интереса в рамках капитализма. Сегодня миллиарды людей по всему миру связаны онлайновыми узами как со своими согражданами, так и с гражданами других стран. Национальные, культурные, языковые границы, веками разделявшие народы, становятся все более проницаемыми или вовсе стираются. Интернет дал нам возможность видеть и слышать весь мир в реальном времени. И где бы ни произошло какое-нибудь драматическое событие, весть о нем мгновенно облетает планету, будь то стихийное бедствие, очередное корпоративное жульничество, массовые политические манифестации или крупный инновационный прорыв. Иногда случаются вещи, которые берут за живое всех людей мира и заставляют задуматься о том, что может сделать каждый, чтобы лучше заботиться о ближнем. Таким событием стала гибель молодой женщины по имени Неда во время массовых протестов в Иране[9].
Технологии, таким образом, пробуждают в нас врожденное человеческое свойство сострадать. Десятки лет информацию для широкой публики фильтровали по своему разумению компании, рекламные агентства и медиа. Именно они определяли, какие события гражданам надлежит видеть, слышать и обсуждать. У самих граждан почти не было возможностей напрямую контактировать друг с другом. А сегодня мы видим, что мир в едином порыве сострадания откликается на трагические события и сопереживает тем, кто попал в беду, даже если трагедия разворачивается на другом континенте. Так было сразу после землетрясения на Гаити в 2010 году, когда миллионы людей, своими глазами увидев в Интернете страдания жертв и поиски несчастных, погребенных под разрушенными зданиями, выражали соболезнования и поддержку мобильными звонками и текстовыми сообщениями.
Самым очевидным доказательством того, что виртуальные взаимосвязи революционизируют среду общения потребителей друг с другом и с компаниями, стал колоссальный рост популярности социальных сетей. В сентябре 2010 года у Facebook насчитывалось более 500 млн ежедневных пользователей; у сети MySpace – 126 млн, у Friendster – 115 млн, у Twitter – 114 млн, у LinkedIn – 60 млн, а у недавно появившихся геолокационных сервисов Foursquare и Gowalla уже имеется 3 млн и 500 тыс. пользователей соответственно. И это в дополнение к уже сложившимся гигантским виртуальным сообществам, которые выросли на основе сервисов электронной почты и обмена сообщениями в реальном времени, таких как Skype с его 590 млн пользователей, Windows Live Hotmail с 360 млн, Yahoo Mail с 284 млн и Gmail со 173 млн. В начале 2010 года семь из 15 наиболее посещаемых в мире сайтов были сайтами социальных сетей – такие данные приводит аналитик исследовательской компании Forrester Research Джордж Колони.
Социальные сети, функционирующие за счет вклада пользователей, действуют и развиваются независимо от традиционных медиамонополистов, вырабатывают собственные культуру и этикет. Как независимая сила социальные сети приобретут еще больше влияния, поскольку и Всемирная паутина приобретает все больший общественный характер. Этот процесс идет с полной силой, о чем свидетельствует запуск сетью Facebook в апреле 2010 года платформы Open Graph[10], которая обеспечивает связь и обмен информацией между отдельными сообществами в пределах Facebook и сторонними сайтами при помощи функциональных кнопок «Нравится», «Не нравится» и «Рекомендую». Это в корне меняет характер взаимоотношений в паре «потребители – бизнес», поскольку позволяет и тем и другим осуществлять бартерный обмен персональных данных на продукты, услуги или информацию.
Среду действия капитализма активно меняют и набирающие силу мобильные технологии. Если сегодня в мире насчитывается 4,6 млрд мобильных телефонов, то к 2015 году их число, как ожидается, достигнет 10 млрд. Средства для голосовых коммуникаций и обмена информацией между людьми по всему миру способствуют возникновению новых видов бизнеса, новых рынков и новых форм коммерции. Мобильные технологии уже сделали Интернет доступным для граждан третьего мира, где из-за неразвитости инфраструктуры дела с наземными линиями связи обстоят неважно.
Понятно, что многократно возросшая взаимосвязанность людей в мире не могла не изменить среду действия капитализма. В этой новой среде (или, если хотите, контексте) корпоративный эгоизм будут сдерживать новые этические стандарты общения, вызванные к жизни социальными сетями, такие как честный диалог с потребителем, прозрачность операций, аутентичность, подотчетность, интерактивность, чувство общности и сотрудничество.
Технологии, таким образом, пробуждают в нас врожденное человеческое свойство сострадать. Десятки лет информацию для широкой публики фильтровали по своему разумению компании, рекламные агентства и медиа. Именно они определяли, какие события гражданам надлежит видеть, слышать и обсуждать. У самих граждан почти не было возможностей напрямую контактировать друг с другом. А сегодня мы видим, что мир в едином порыве сострадания откликается на трагические события и сопереживает тем, кто попал в беду, даже если трагедия разворачивается на другом континенте. Так было сразу после землетрясения на Гаити в 2010 году, когда миллионы людей, своими глазами увидев в Интернете страдания жертв и поиски несчастных, погребенных под разрушенными зданиями, выражали соболезнования и поддержку мобильными звонками и текстовыми сообщениями.
Самым очевидным доказательством того, что виртуальные взаимосвязи революционизируют среду общения потребителей друг с другом и с компаниями, стал колоссальный рост популярности социальных сетей. В сентябре 2010 года у Facebook насчитывалось более 500 млн ежедневных пользователей; у сети MySpace – 126 млн, у Friendster – 115 млн, у Twitter – 114 млн, у LinkedIn – 60 млн, а у недавно появившихся геолокационных сервисов Foursquare и Gowalla уже имеется 3 млн и 500 тыс. пользователей соответственно. И это в дополнение к уже сложившимся гигантским виртуальным сообществам, которые выросли на основе сервисов электронной почты и обмена сообщениями в реальном времени, таких как Skype с его 590 млн пользователей, Windows Live Hotmail с 360 млн, Yahoo Mail с 284 млн и Gmail со 173 млн. В начале 2010 года семь из 15 наиболее посещаемых в мире сайтов были сайтами социальных сетей – такие данные приводит аналитик исследовательской компании Forrester Research Джордж Колони.
Социальные сети, функционирующие за счет вклада пользователей, действуют и развиваются независимо от традиционных медиамонополистов, вырабатывают собственные культуру и этикет. Как независимая сила социальные сети приобретут еще больше влияния, поскольку и Всемирная паутина приобретает все больший общественный характер. Этот процесс идет с полной силой, о чем свидетельствует запуск сетью Facebook в апреле 2010 года платформы Open Graph[10], которая обеспечивает связь и обмен информацией между отдельными сообществами в пределах Facebook и сторонними сайтами при помощи функциональных кнопок «Нравится», «Не нравится» и «Рекомендую». Это в корне меняет характер взаимоотношений в паре «потребители – бизнес», поскольку позволяет и тем и другим осуществлять бартерный обмен персональных данных на продукты, услуги или информацию.
Среду действия капитализма активно меняют и набирающие силу мобильные технологии. Если сегодня в мире насчитывается 4,6 млрд мобильных телефонов, то к 2015 году их число, как ожидается, достигнет 10 млрд. Средства для голосовых коммуникаций и обмена информацией между людьми по всему миру способствуют возникновению новых видов бизнеса, новых рынков и новых форм коммерции. Мобильные технологии уже сделали Интернет доступным для граждан третьего мира, где из-за неразвитости инфраструктуры дела с наземными линиями связи обстоят неважно.
Понятно, что многократно возросшая взаимосвязанность людей в мире не могла не изменить среду действия капитализма. В этой новой среде (или, если хотите, контексте) корпоративный эгоизм будут сдерживать новые этические стандарты общения, вызванные к жизни социальными сетями, такие как честный диалог с потребителем, прозрачность операций, аутентичность, подотчетность, интерактивность, чувство общности и сотрудничество.
Цитата в контексте
Мы живем в разгар небывалого роста возможностей делиться, кооперироваться друг с другом и предпринимать коллективные действия, и все это вне рамок традиционных институтов и организаций.
– Клэй Ширки, публицист, преподаватель,изучает интернет-технологии
Технологии возвращают нам человечность
Причины, побуждающие огромное множество людей так охотно тратить время на социальные медиа, – одна из неразгаданных загадок. По данным опросов, общение в социальных сетях занимает львиную долю времени, проведенного пользователями в Интернете. Как утверждает авторитетная Nielsen Company в отчете за август 2010 года, американцы посвящают 36 % своего времени онлайновым коммуникациям: общению в социальных сетях и блогах, через личную электронную почту и сервисы мгновенного обмена сообщениями2. Сегодня средний американец тратит на общение в Facebook семь часов в месяц, тогда как в июне 2009 года – только четыре с половиной часа3.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: социальные сети возвращают людям радость общения, одну из глубинных человеческих потребностей, едва не вычеркнутую укладом современного индустриального общества. Технологии напомнили о природном даре сопереживать ближнему, а кроме того, подарили каждому возможность примкнуть к сообществу единомышленников. В критических обстоятельствах особенного эмоционального накала люди мгновенно забывают о прошлых разногласиях и объединяются в мощные сообщества, отвечающие их общим заботам, например о судьбах человечества, благополучии планеты или наследии, которое мы оставим нашим детям.
В своем выступлении на конференции TED («Технологии, развлечения, дизайн») в 2010 году Николас Христакис, социолог из Гарвардского университета и автор книги Connected («Соединенные»), поделился результатами 30-летних исследований социальных сообществ и сетей социальных отношений. Он установил, что социальные сообщества обладают памятью, устойчивостью во времени и свободной внутренней циркуляцией идей. Они также обладают внутренним разумом, что позволяет направлять коллективные действия в нужное русло – примерно так, как пчелиный рой всегда отыскивает цветущий луг, или как птичья стая, объединяя навигационные навыки всех особей, во время миграции безошибочно отыскивает в океане клочок земли для передышки. Работы Христакиса во многом подтверждают правоту теории мудрости толпы в том виде, в каком ее описывает в одноименной книге[11] Джеймс Шуровьески. В частности, там говорится, что разнородное сборище людей, то есть толпа, куда более способно найти правильное решение проблемы, чем группа профильных экспертов.
Христакис подытожил свое выступление словами: «Мы создаем социальные сети, потому что они дают нам больше выгод, чем требуют издержек. Чтобы сохранять и поддерживать их, необходимо распространять ценные и полезные вещи. В свою очередь, социальные сети нужны, чтобы делиться такими хорошими и незаменимыми чувствами, как любовь, доброта, радость, альтруизм, а также идеями. Если бы мы осознавали всю ценность социальных сетей, то тратили бы куда больше времени, чтобы оберегать и лелеять их. Социальные сети тесно связаны с добротой. И сегодня мир нуждается в том, чтобы людей соединяло больше ниточек»4.
Фактор № 3. Комплексность проблем
Одна из самых характерных особенностей нашего нынешнего мира заключается в том, что его проблемы куда более сложные и многоплановые, чем когда-либо. Сотни лет назад народы мира в основном жили в условиях размеренного сельского быта с семейным укладом, а сегодня все более широкие массы вовлекаются в водоворот современной жизни с ее бешеными темпами, серьезными вызовами, непредсказуемостью и многочисленными сложностями. И хотя порядка 4 млрд по-прежнему живут в селе, едва сводя концы с концами, более 2 млрд погружены в реалии «денежной экономики» коммерции и бизнеса. При этом лишь 800 млн жителей планеты, образующие слой состоятельных людей, потребляют 75 % мировых ресурсов и энергии5.
С приходом прогресса возникли и две проблемы невиданного до сих пор масштаба. Первая связана с производством и потреблением энергии. Ежегодный уровень энергопотребления экономиками мира в период с 1980 по 2015 год, по прогнозам, почти удвоится: с 283 до 583 квадрильонов[12] британских тепловых единиц6. Потребность в энергии – один из главных факторов, влияющих на сложность глобальных проблем, поскольку генерирует последствия планетарного масштаба, с которыми потом вынужден иметь дело весь мир. Среди этих последствий: политические трения между государствами, обеспеченными нефтяными ресурсами, и государствами, не имеющими их; конкуренция и экономическая нестабильность из-за непредсказуемости цен на энергоносители; глобальное потепление, загрязнение окружающей среды и кислотные дожди как следствие выбросов от сжигания ископаемого топлива; разрушение окружающей среды вследствие бурения нефтяных скважин, разработки угольных месторождений и уничтожения влажных тропических (дождевых) лесов.
Вторая из главных проблем, или вызовов, проистекает от массовой урбанизации в развивающихся странах. Города не в силах «переварить» миллионы новых жителей, которых поставляет миграция населения сельских районов в поисках работы. Если говорить о мировом масштабе, то сегодня в городах проживает 51 % населения планеты. Согласно прогнозам, в 2025 году горожанами станут двое из каждых трех жителей планеты. Как показывают расчеты, в мире образуется более 30 мегаполисов с населением свыше 8 млн человек и более 500 городов-миллионников7. Это доведет до запредельных уровней затраты на создание инфраструктуры (жилья, дорог, коммуникаций, сетей образовательных и медицинских учреждений), необходимой для жизнеобеспечения такого колоссального количества горожан.
Неудивительно, что нам пока еще не удается до конца постичь всю сложность нынешнего мира и мы ломаем голову, как в этом новом контексте соблюсти свой интерес. В прошлом великие исторические цивилизации для отстаивания своих интересов и завоеваний применяли силу оружия – создавали гигантские армии. Однако современный капитализм породил новый феномен: огромное количество процветающих бизнесов и транснациональных компаний стараются разрешать конфликты, возникающие между их бизнесом и странами, где этот бизнес функционирует, мирным путем. Отсюда я сделал бы вывод, что человечеству необходимо и дальше совершенствовать такие приемы и методы решения проблем.
С приходом прогресса возникли и две проблемы невиданного до сих пор масштаба. Первая связана с производством и потреблением энергии. Ежегодный уровень энергопотребления экономиками мира в период с 1980 по 2015 год, по прогнозам, почти удвоится: с 283 до 583 квадрильонов[12] британских тепловых единиц6. Потребность в энергии – один из главных факторов, влияющих на сложность глобальных проблем, поскольку генерирует последствия планетарного масштаба, с которыми потом вынужден иметь дело весь мир. Среди этих последствий: политические трения между государствами, обеспеченными нефтяными ресурсами, и государствами, не имеющими их; конкуренция и экономическая нестабильность из-за непредсказуемости цен на энергоносители; глобальное потепление, загрязнение окружающей среды и кислотные дожди как следствие выбросов от сжигания ископаемого топлива; разрушение окружающей среды вследствие бурения нефтяных скважин, разработки угольных месторождений и уничтожения влажных тропических (дождевых) лесов.
Вторая из главных проблем, или вызовов, проистекает от массовой урбанизации в развивающихся странах. Города не в силах «переварить» миллионы новых жителей, которых поставляет миграция населения сельских районов в поисках работы. Если говорить о мировом масштабе, то сегодня в городах проживает 51 % населения планеты. Согласно прогнозам, в 2025 году горожанами станут двое из каждых трех жителей планеты. Как показывают расчеты, в мире образуется более 30 мегаполисов с населением свыше 8 млн человек и более 500 городов-миллионников7. Это доведет до запредельных уровней затраты на создание инфраструктуры (жилья, дорог, коммуникаций, сетей образовательных и медицинских учреждений), необходимой для жизнеобеспечения такого колоссального количества горожан.
Неудивительно, что нам пока еще не удается до конца постичь всю сложность нынешнего мира и мы ломаем голову, как в этом новом контексте соблюсти свой интерес. В прошлом великие исторические цивилизации для отстаивания своих интересов и завоеваний применяли силу оружия – создавали гигантские армии. Однако современный капитализм породил новый феномен: огромное количество процветающих бизнесов и транснациональных компаний стараются разрешать конфликты, возникающие между их бизнесом и странами, где этот бизнес функционирует, мирным путем. Отсюда я сделал бы вывод, что человечеству необходимо и дальше совершенствовать такие приемы и методы решения проблем.
Цитата в контексте
Чем больше стран, чем больше потребительских сегментов, чем больше медиа и каналов дистрибуции вовлекаются в их бизнес, тем больше сил вкладывают компании и руководители маркетинговых служб в борьбу с комплексностью.
– Вестник McKinsey
Фактор № 4. Эффект взрывного роста населения
По оценкам, в 5000 году до н. э. население нашей планеты составляло порядка 15 млн человек. В 1000 году н. э. оно выросло до 310 млн человек. А теперь обратимся к 1950 году: человечество насчитывает 2,5 млрд человек. Спустя 60 лет, по состоянию на конец 2010-го, нас в мире было примерно 6,8 млрд душ. Подсчитано, что к 2050-му население мира достигнет 9 млрд человек.
Само по себе возрастающее население планеты для капитализма не проблема. Главный вызов в том, чтобы поднять все это прирастающее население до того же уровня потребления, какой характерен для развитых стран; нельзя допустить, чтобы оно прозябало в бедности, как живет сегодня бесчисленное множество обделенных и неимущих. Но если бы каждый из 7 млрд ныне живущих в мире пожелал удовлетворять собственные потребительские интересы в том же объеме, что и население первого мира, на это просто не хватило бы мировых ресурсов.
Джаред Даймонд, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и автор книги Collapse («Коллапс»), полагает, что если мы хотим избежать катастрофических бедствий, вызванных дефицитом ресурсов, то первому миру – а по большому счету и всем капиталистическим государствам – придется пойти на немалые жертвы в области производства и потребления. Сюда входят снижение уровня потребления нефти и продовольствия, освоение сберегающих технологий, обеспечивающих возобновляемость ресурсов в таких отраслях, как рыболовство и лесоводство. В противном случае Даймонд предрекает нам ужасающие последствия:
Быстрый рост населения делает как никогда актуальной задачу объединить усилия, чтобы сообща разрешать конфликты корыстных интересов. Удалось же нам в свое время создать антимонопольное законодательство, чтобы не позволять монополиям безраздельно хозяйничать в отраслях частного сектора. А теперь пришла пора поставить надежный заслон любым поползновениям капиталистического эгоизма, которые препятствуют более справедливому распределению ресурсов планеты, чтобы мы могли если не обеспечить процветание для всех, то хотя бы не допустить обострения конфликтов.
Само по себе возрастающее население планеты для капитализма не проблема. Главный вызов в том, чтобы поднять все это прирастающее население до того же уровня потребления, какой характерен для развитых стран; нельзя допустить, чтобы оно прозябало в бедности, как живет сегодня бесчисленное множество обделенных и неимущих. Но если бы каждый из 7 млрд ныне живущих в мире пожелал удовлетворять собственные потребительские интересы в том же объеме, что и население первого мира, на это просто не хватило бы мировых ресурсов.
Джаред Даймонд, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и автор книги Collapse («Коллапс»), полагает, что если мы хотим избежать катастрофических бедствий, вызванных дефицитом ресурсов, то первому миру – а по большому счету и всем капиталистическим государствам – придется пойти на немалые жертвы в области производства и потребления. Сюда входят снижение уровня потребления нефти и продовольствия, освоение сберегающих технологий, обеспечивающих возобновляемость ресурсов в таких отраслях, как рыболовство и лесоводство. В противном случае Даймонд предрекает нам ужасающие последствия:
Народы третьего мира чувствуют эту разницу в душевом потреблении, но в большинстве своем не осознают, насколько она велика, что это разница в целых 32 раза. Если они теряют надежду сравняться по потреблению с развитыми странами, то порой впадают в отчаяние и гнев, и некоторые встают на путь терроризма или терпимо относятся к террористам, а то и поддерживают их. После 11 сентября 2001 года стало понятно, что океаны, всегда служившие США надежной защитой, таковой больше не являются. В будущем следует ожидать увеличение числа террористических атак на нас, на Европу, а возможно, на Японию и Австралию тоже8.Причем Даймонд не единственный из интеллектуалов, кто указывает на эти потенциальные последствия. Томас Фридман в книге Hot, Flat and Crowded («Жаркий, плоский, перенаселенный») тоже утверждает, что мы уже на пути к серьезным проблемам, которые неизбежны в мире, где все больше людей рвется к процветанию. По его прогнозу, мы столкнемся с растущим спросом на все более дефицитные энергоносители и природные ресурсы; с массированным оттоком богатства к нефтедобывающим государствам с их нефтедиктаторами, с губительными климатическими изменениями; с энергетической бедностью; со стремительным сокращением биоразнообразия, поскольку растительные и животные виды будут исчезать рекордными темпами9.
Быстрый рост населения делает как никогда актуальной задачу объединить усилия, чтобы сообща разрешать конфликты корыстных интересов. Удалось же нам в свое время создать антимонопольное законодательство, чтобы не позволять монополиям безраздельно хозяйничать в отраслях частного сектора. А теперь пришла пора поставить надежный заслон любым поползновениям капиталистического эгоизма, которые препятствуют более справедливому распределению ресурсов планеты, чтобы мы могли если не обеспечить процветание для всех, то хотя бы не допустить обострения конфликтов.