Дрэм покачал головой.
- Годы мои уже не те, чтобы врагов в тылу оставлять. Да и не очень-то побегаешь с одной-единственной ноженькой. Так что поеду, наверное, к Хозяину. Он меня к вам посылал, пусть и обратно получит. Вроде того бумеранга, о котором ты толковал. Попробуем потолковать с ним, как мужики.
- А если не договоритесь?
- Значит, судьба моя такая. - Дрэм мутно улыбнулся. - Объявят войну, значит, повоюем, а отпустят на все четыре стороны, тоже хорошо.
- Без надежного тыла воевать тяжело.
- А кто вам сказал, что у меня нет тыла? - Дрэм широко улыбнулся. - Папаша вашего Костика предложил мне место телохранителя. Может, и соглашусь. После того, конечно, как вольную получу…
Произнесено это было тоном вполне мирным, однако, глядя в глаза этому странному человеку, Дмитрий поневоле содрогнулся. Только сейчас он окончательно поверил в то, что Дрэм легче легкого мог убить их всех. В самый первый день своего прибытия под Архиповск. Однако не убил. Потому что припомнил себя в прошлом, потому что те же фантомные боли не позволяли забывать о потерянной ноге.
Превращение врага в друга всегда следует считать чудом, но самое удивительное, что неожиданностью это было, похоже, и для самого Дрэма. И такой же неожиданностью оказались для Мишани Шебукина первые слова, сказанные Валентиной Сергеевной после уничтожения террористов:
- А все же этот кретин выбрал ее, не меня!
- О ком ты говоришь?
- Да о том бандите, что увел Мариночку к себе в номер! - Валентина Сергеевна порывисто прижалась к Мишане, обиженно шмыгнула носом. - Она, видите ли, ему больше понравилась! Стерва молодая!…
Отстранившись от Валентины, Шебукин с немым изумлением уставился на свою подругу. Она ничуть не шутила - даже готова была расплакаться. И все только потому, что бородатый насильник предпочел ей Мариночку!
В более подходящих обстоятельствах Шебукин наверняка бы расхохотался. Теперь же только сокрушенно вздохнул. Ему-то казалось, он знает о женщинах все. Как выяснилось, Михаил крепко ошибался.
ЭПИЛОГ
- Годы мои уже не те, чтобы врагов в тылу оставлять. Да и не очень-то побегаешь с одной-единственной ноженькой. Так что поеду, наверное, к Хозяину. Он меня к вам посылал, пусть и обратно получит. Вроде того бумеранга, о котором ты толковал. Попробуем потолковать с ним, как мужики.
- А если не договоритесь?
- Значит, судьба моя такая. - Дрэм мутно улыбнулся. - Объявят войну, значит, повоюем, а отпустят на все четыре стороны, тоже хорошо.
- Без надежного тыла воевать тяжело.
- А кто вам сказал, что у меня нет тыла? - Дрэм широко улыбнулся. - Папаша вашего Костика предложил мне место телохранителя. Может, и соглашусь. После того, конечно, как вольную получу…
Произнесено это было тоном вполне мирным, однако, глядя в глаза этому странному человеку, Дмитрий поневоле содрогнулся. Только сейчас он окончательно поверил в то, что Дрэм легче легкого мог убить их всех. В самый первый день своего прибытия под Архиповск. Однако не убил. Потому что припомнил себя в прошлом, потому что те же фантомные боли не позволяли забывать о потерянной ноге.
Превращение врага в друга всегда следует считать чудом, но самое удивительное, что неожиданностью это было, похоже, и для самого Дрэма. И такой же неожиданностью оказались для Мишани Шебукина первые слова, сказанные Валентиной Сергеевной после уничтожения террористов:
- А все же этот кретин выбрал ее, не меня!
- О ком ты говоришь?
- Да о том бандите, что увел Мариночку к себе в номер! - Валентина Сергеевна порывисто прижалась к Мишане, обиженно шмыгнула носом. - Она, видите ли, ему больше понравилась! Стерва молодая!…
Отстранившись от Валентины, Шебукин с немым изумлением уставился на свою подругу. Она ничуть не шутила - даже готова была расплакаться. И все только потому, что бородатый насильник предпочел ей Мариночку!
В более подходящих обстоятельствах Шебукин наверняка бы расхохотался. Теперь же только сокрушенно вздохнул. Ему-то казалось, он знает о женщинах все. Как выяснилось, Михаил крепко ошибался.
ЭПИЛОГ
Николая Сватова похоронили через пару дней. Место выбрали красивое - на одном из прилегающих к санаторию холмов. С холма открывался шикарный вид на Кавказские горы, и даже угадывался вдали кусочек бирюзового моря. Грунт оказался каменистым, а потому пришлось потрудиться кайлом. Работали в течение нескольких часов, то и дело подменяя друг друга. Женщины тоже не теряли времени даром, взяв на себя заботы по заказу памятника. Съездив в город, нашли нужную мастерскую, не торгуясь, выложили запрашиваемую сумму. В итоге - уже к следующему вечеру бригада дюжих мастеров доставила на холм массивную плиту из черного мрамора. Никаких портретов и никаких звезд с крестами изображать не стали. Колька Сватов никогда не признавал никакой символики, - он служил живым людям и свою последнюю пулю тоже принял ради них.
Вызванные телеграммой из Екатеринбурга, прилетели Юрик Пусвацет и Григорий Росомаха. Юрик еще заметно прихрамывал, но с гипсом уже расстался, Гришаню на эти дни согласились подменить коллеги по работе. Как бы то ни было, но не проститься со Сватом они не могли.
Когда уже стояли возле плиты, удивляя друзей, Харитонов извлек из мешка с лопатами винтовку Драгунова.
- Ого! Это еще откуда?
- Подарок нашего общего друга. - Дмитрий пожал плечами. - Юрик с Гришаней его не знают, а вот мы имели честь познакомиться. Кстати, из этого самого ствола была положена чуть ли не треть банды. Так что винтовочка нам, действительно, не чужая.
- Погоди, погоди! Как это треть банды?
- Да так. - Харитонов улыбнулся. - Дрэм ведь столкнулся с ними гораздо раньше - в этих самых местах. Вот и дал им прикурить. Думал, что вчистую развернул от санатория, а оказалось - только отсрочил развязку.
- Интересное кино!… - Лосев раздумчиво покачал головой. - А нам ничего не рассказал, скромник.
- Он бы и мне не стал рассказывать, да видно совесть замучила.
- Это за убитых-то?
- Не за убитых, - за ручей. Там, где он их положил, что-то вроде небольшой речки течет. Это на той стороне хребта. Вот и попросил указать службистам место, где лежат тела. Чтобы, значит, прибрали трупы. А то вода провоняет - что же тут хорошего? Заодно и винтовочку прибрать, чтобы не угодила в чужие руки.
- Хорошенькое дело! А нам-то с ней что делать?
- Как это что? Дадим последний салют Николаю… - Дмитрий передернул затвор, поднял винтовку над головой, чуть помедлив, выстрелил. Рукотворный гром ударил по головам, ринулся к горной гряде, толкнувшись от нее, полетел обратно - все тем же подобием бумеранга. Дмитрий передал винтовку Тимофею. Все выстрелили по одному разу. Даже женщины…
Они сидели на берегу озера в шезлонгах и пили водку. Поминали Сватова, поминали погибших братьев Гуслиных. Пусть с запозданием, но «эсэмэску», отправленную покойным Жориком, Зимин на своем сотовом все же прочитал. В послании было сказано: «Даю последний бой. Счастливо оставаться! Гуслин.» Понять, о каком именно бое идет речь, удалось не сразу. Помогли все те же комитетчики, сумевшие отследить нужный звонок и рассказавшие «кандагаровцам» о взрыве, произошедшем в одном из местных селений. Подробностей, понятное дело, никто не знал, но по сведениям, полученным от местных жителей, взрыву, действительно, предшествовала довольно ожесточенная перестрелка. Во всяком случае, сопоставить случившееся со множественными трупами братков и появлением вблизи Архиповска боевого отряда исламистов было не столь уж сложно. А потому Жорика Гуслина поминали наравне со всеми прочими. Мужик он был, конечно, пропащий, но погибнуть сумел, как положено настоящему менту. Верно говорил кто-то: бывших ментов не бывает, - вот и брат Степы Гуслина об этом, видимо, помнил…
По распоряжению Мариночки администрация специально раздобыла граненые стаканы, - пить за упокой души погибших из бокалов казалось неправильным. Когда поднимали стаканы в очередной раз, заиграл шопеновский ноктюрн. Это не вовремя пробудился телефон Харитонова. Дмитрий поморщился, но трубку из кармана все же достал. Заветный номер знали немногие, а потому пренебрегать звонком не стоило. Так и получилось. Звонившим оказался Витя Еланцев.
- Дмитрий, ты? Наконец-то, выловил тебя!
- Есть какие-нибудь новости?
- Еще бы! Даже целых две - одна хорошая, другая плохая. Не знаю только - с какой начать.
- Разумеется, с плохой.
- Тогда держись крепче за стул. На место мэра выбрали снова господина Муратова.
Дмитрий хмыкнул.
- Ты, наверное, удивишься, но на своем стуле я усидел. С некоторых пор этот господин меня совершенно не пугает.
- Не понял? Вы же были с ним в контрах!
- А теперь, надо думать, помиримся… Что насчет второй новости?
- Вторая новость впрямую касается вашего возвращения. Можете покупать билеты домой и спокойно возвращаться. Ребяток, о которых ты говорил, я отыскал.
- Каких еще ребяток?
- Тех самых, что вас пасли. То бишь - главного заказчика и главного исполнителя.
Сердце Дмитрия тревожно екнуло.
- Ты что, уже повязал их?
- А мне и вязать никого не пришлось. Трупы там, Дим - холоднее не бывает!… Хочешь знать, кто?
- Ну, и кто же?
Еланцев не спешил говорить, явно наслаждался моментом. Его можно было понять: раскрутить такое дельце, да еще в несколько дней - сумеет далеко не каждый.
- Так вот слушай: заказывал вас некий Семен Горехватов, сынок того самого председателя из пенсионного фонда «Эгида», которого вы шлепнули полгода назад на балконе Дворянского гнезда. Главный же исполнитель - некий чинуша из мэрии, простой российский служащий Аркадий Савотеев. Человек скромной наружности и колоссальных возможностей.
- Савотеева не знаю, а вот Горехватова, кажется, припоминаю.
- Вот видишь, ты только припоминаешь, а он о вас ни на минуту не забывал. Точил зубы и мечтал отомстить. Потому и сошелся с Савотеевым.
- А этот-то здесь причем?
- Видишь ли, Дима, господин Савотеев помимо всего прочего заведовал конторой по исполнению мокрых заказов. Помогал урегулированию тех или иных проблем, разруливал спорные ситуации, по слухам даже на сходки выезжал в качестве арбитра. За мокруху брал дорого, но исполнял все отменно.
- Неужели сам?
- Нет, конечно, но, видимо, был у него нужный человечек. И судя по всему - весьма талантливый. Его, правда, найти не удалось, но это не так уж и важно. Главное, что головой предприятия был Савотеев. Так что можете расслабиться. Никто вас больше не побеспокоит.
- То есть?
- Господа встретились на частной квартире, - радостно проворковал Еланцев, - и самым пошлым образом порешили друг дружку. На столе - закуска, бутыль с виски, а на полу два бездыханных тела. Похоже на то, что Горехватова ударили ножом в горло, а он в свою очередь успел выстрелить Савотееву в сердце. Так и отдали концы вместе.
Дмитрий рассеянно потер нос.
- В горло говоришь? Ножом?
- В том-то и закавыка! Я о них покопал информацию, сослуживцев порасспрашивал и понял, что не тот человек был Аркаша Савотеев, чтобы орудовать холодным оружием! Его дело - командовать, комбинации разрабатывать, но никак не драться. То есть, ножик был, конечно, серенький, почти домашний, зато удар нанесли грамотно. По пьяни так не бьют, - это я тебе точно говорю. Да и не сумел бы Горехватов выстрелить с пробитым горлом.
- Ну, нажать курок - много сил не надо.
- Может, и так, но очень уж точно для слепого выстрела. Милиция дело, конечно, прикроет, но я нутром чую, что кончил их кто-то третий!
- Чуешь или знаешь?
- Считай, что знаю. Сом-то ведь тоже погиб. Это, если помнишь, начальник охраны Горехватова. Тот самый, что пытался вас прижать на даче.
Дмитрий поежился.
- Его что, - тоже ножом убили?
- Да нет, тут история еще более темная. На улице кто-то запустил камнем и раскроил Сому черепушку. Но главная непонятка в том, что рядом никого не было! Его ведь быки в это время стерегли - и шпалеры в карманах держали, а камень все же прилетел. Получается, что издалека кидали.
- Значит, тоже насмерть?
- Увы. Не пришлось нам взять его за жабры. А бросок был отменный. Я вот даже думаю - уже не из пращи ли кто постарался?
Дмитрий вновь дернул себя за нос.
- Да нет, Вить, похоже, не из пращи…
- Погоди, погоди! Ты-то откуда знаешь? Или сумел что-нибудь разнюхать?
- Не то, чтобы разнюхать, но кое-какая информашка, действительно, имеется.
- Так расскажи, чертяка такой!
- После, Витек, хорошо? Приеду - и потолкуем. Разговор, сам понимаешь, не телефонный…
- Ничего себе! Я тут для них стараюсь, наизнанку выворачиваюсь, а он разводит, понимаешь, тайны Мадридского двора!…
Еланцев продолжал возмущаться, но Дмитрий его уже не слушал. Он смотрел в направлении гор и видел, как медлительно и величественно проплывает над далекими пиками пелена белоснежных облаков. От них пощипывало в глазах, кружило голову, и поневоле представлялось, что там, в гуще этого небесного теста, наверняка, что-то должно быть. Какой-нибудь свой загадочный мир - без киллеров и заказчиков, без войн и атомных игрушек. Мир, который ведать не ведал об эффекте бумеранга…
Вызванные телеграммой из Екатеринбурга, прилетели Юрик Пусвацет и Григорий Росомаха. Юрик еще заметно прихрамывал, но с гипсом уже расстался, Гришаню на эти дни согласились подменить коллеги по работе. Как бы то ни было, но не проститься со Сватом они не могли.
Когда уже стояли возле плиты, удивляя друзей, Харитонов извлек из мешка с лопатами винтовку Драгунова.
- Ого! Это еще откуда?
- Подарок нашего общего друга. - Дмитрий пожал плечами. - Юрик с Гришаней его не знают, а вот мы имели честь познакомиться. Кстати, из этого самого ствола была положена чуть ли не треть банды. Так что винтовочка нам, действительно, не чужая.
- Погоди, погоди! Как это треть банды?
- Да так. - Харитонов улыбнулся. - Дрэм ведь столкнулся с ними гораздо раньше - в этих самых местах. Вот и дал им прикурить. Думал, что вчистую развернул от санатория, а оказалось - только отсрочил развязку.
- Интересное кино!… - Лосев раздумчиво покачал головой. - А нам ничего не рассказал, скромник.
- Он бы и мне не стал рассказывать, да видно совесть замучила.
- Это за убитых-то?
- Не за убитых, - за ручей. Там, где он их положил, что-то вроде небольшой речки течет. Это на той стороне хребта. Вот и попросил указать службистам место, где лежат тела. Чтобы, значит, прибрали трупы. А то вода провоняет - что же тут хорошего? Заодно и винтовочку прибрать, чтобы не угодила в чужие руки.
- Хорошенькое дело! А нам-то с ней что делать?
- Как это что? Дадим последний салют Николаю… - Дмитрий передернул затвор, поднял винтовку над головой, чуть помедлив, выстрелил. Рукотворный гром ударил по головам, ринулся к горной гряде, толкнувшись от нее, полетел обратно - все тем же подобием бумеранга. Дмитрий передал винтовку Тимофею. Все выстрелили по одному разу. Даже женщины…
***
Они сидели на берегу озера в шезлонгах и пили водку. Поминали Сватова, поминали погибших братьев Гуслиных. Пусть с запозданием, но «эсэмэску», отправленную покойным Жориком, Зимин на своем сотовом все же прочитал. В послании было сказано: «Даю последний бой. Счастливо оставаться! Гуслин.» Понять, о каком именно бое идет речь, удалось не сразу. Помогли все те же комитетчики, сумевшие отследить нужный звонок и рассказавшие «кандагаровцам» о взрыве, произошедшем в одном из местных селений. Подробностей, понятное дело, никто не знал, но по сведениям, полученным от местных жителей, взрыву, действительно, предшествовала довольно ожесточенная перестрелка. Во всяком случае, сопоставить случившееся со множественными трупами братков и появлением вблизи Архиповска боевого отряда исламистов было не столь уж сложно. А потому Жорика Гуслина поминали наравне со всеми прочими. Мужик он был, конечно, пропащий, но погибнуть сумел, как положено настоящему менту. Верно говорил кто-то: бывших ментов не бывает, - вот и брат Степы Гуслина об этом, видимо, помнил…
По распоряжению Мариночки администрация специально раздобыла граненые стаканы, - пить за упокой души погибших из бокалов казалось неправильным. Когда поднимали стаканы в очередной раз, заиграл шопеновский ноктюрн. Это не вовремя пробудился телефон Харитонова. Дмитрий поморщился, но трубку из кармана все же достал. Заветный номер знали немногие, а потому пренебрегать звонком не стоило. Так и получилось. Звонившим оказался Витя Еланцев.
- Дмитрий, ты? Наконец-то, выловил тебя!
- Есть какие-нибудь новости?
- Еще бы! Даже целых две - одна хорошая, другая плохая. Не знаю только - с какой начать.
- Разумеется, с плохой.
- Тогда держись крепче за стул. На место мэра выбрали снова господина Муратова.
Дмитрий хмыкнул.
- Ты, наверное, удивишься, но на своем стуле я усидел. С некоторых пор этот господин меня совершенно не пугает.
- Не понял? Вы же были с ним в контрах!
- А теперь, надо думать, помиримся… Что насчет второй новости?
- Вторая новость впрямую касается вашего возвращения. Можете покупать билеты домой и спокойно возвращаться. Ребяток, о которых ты говорил, я отыскал.
- Каких еще ребяток?
- Тех самых, что вас пасли. То бишь - главного заказчика и главного исполнителя.
Сердце Дмитрия тревожно екнуло.
- Ты что, уже повязал их?
- А мне и вязать никого не пришлось. Трупы там, Дим - холоднее не бывает!… Хочешь знать, кто?
- Ну, и кто же?
Еланцев не спешил говорить, явно наслаждался моментом. Его можно было понять: раскрутить такое дельце, да еще в несколько дней - сумеет далеко не каждый.
- Так вот слушай: заказывал вас некий Семен Горехватов, сынок того самого председателя из пенсионного фонда «Эгида», которого вы шлепнули полгода назад на балконе Дворянского гнезда. Главный же исполнитель - некий чинуша из мэрии, простой российский служащий Аркадий Савотеев. Человек скромной наружности и колоссальных возможностей.
- Савотеева не знаю, а вот Горехватова, кажется, припоминаю.
- Вот видишь, ты только припоминаешь, а он о вас ни на минуту не забывал. Точил зубы и мечтал отомстить. Потому и сошелся с Савотеевым.
- А этот-то здесь причем?
- Видишь ли, Дима, господин Савотеев помимо всего прочего заведовал конторой по исполнению мокрых заказов. Помогал урегулированию тех или иных проблем, разруливал спорные ситуации, по слухам даже на сходки выезжал в качестве арбитра. За мокруху брал дорого, но исполнял все отменно.
- Неужели сам?
- Нет, конечно, но, видимо, был у него нужный человечек. И судя по всему - весьма талантливый. Его, правда, найти не удалось, но это не так уж и важно. Главное, что головой предприятия был Савотеев. Так что можете расслабиться. Никто вас больше не побеспокоит.
- То есть?
- Господа встретились на частной квартире, - радостно проворковал Еланцев, - и самым пошлым образом порешили друг дружку. На столе - закуска, бутыль с виски, а на полу два бездыханных тела. Похоже на то, что Горехватова ударили ножом в горло, а он в свою очередь успел выстрелить Савотееву в сердце. Так и отдали концы вместе.
Дмитрий рассеянно потер нос.
- В горло говоришь? Ножом?
- В том-то и закавыка! Я о них покопал информацию, сослуживцев порасспрашивал и понял, что не тот человек был Аркаша Савотеев, чтобы орудовать холодным оружием! Его дело - командовать, комбинации разрабатывать, но никак не драться. То есть, ножик был, конечно, серенький, почти домашний, зато удар нанесли грамотно. По пьяни так не бьют, - это я тебе точно говорю. Да и не сумел бы Горехватов выстрелить с пробитым горлом.
- Ну, нажать курок - много сил не надо.
- Может, и так, но очень уж точно для слепого выстрела. Милиция дело, конечно, прикроет, но я нутром чую, что кончил их кто-то третий!
- Чуешь или знаешь?
- Считай, что знаю. Сом-то ведь тоже погиб. Это, если помнишь, начальник охраны Горехватова. Тот самый, что пытался вас прижать на даче.
Дмитрий поежился.
- Его что, - тоже ножом убили?
- Да нет, тут история еще более темная. На улице кто-то запустил камнем и раскроил Сому черепушку. Но главная непонятка в том, что рядом никого не было! Его ведь быки в это время стерегли - и шпалеры в карманах держали, а камень все же прилетел. Получается, что издалека кидали.
- Значит, тоже насмерть?
- Увы. Не пришлось нам взять его за жабры. А бросок был отменный. Я вот даже думаю - уже не из пращи ли кто постарался?
Дмитрий вновь дернул себя за нос.
- Да нет, Вить, похоже, не из пращи…
- Погоди, погоди! Ты-то откуда знаешь? Или сумел что-нибудь разнюхать?
- Не то, чтобы разнюхать, но кое-какая информашка, действительно, имеется.
- Так расскажи, чертяка такой!
- После, Витек, хорошо? Приеду - и потолкуем. Разговор, сам понимаешь, не телефонный…
- Ничего себе! Я тут для них стараюсь, наизнанку выворачиваюсь, а он разводит, понимаешь, тайны Мадридского двора!…
Еланцев продолжал возмущаться, но Дмитрий его уже не слушал. Он смотрел в направлении гор и видел, как медлительно и величественно проплывает над далекими пиками пелена белоснежных облаков. От них пощипывало в глазах, кружило голову, и поневоле представлялось, что там, в гуще этого небесного теста, наверняка, что-то должно быть. Какой-нибудь свой загадочный мир - без киллеров и заказчиков, без войн и атомных игрушек. Мир, который ведать не ведал об эффекте бумеранга…