- Да я на одну секунду!
   - Все равно, - заупрямилась дама. - И пожалуйста, не сливайте воду в туалете!
   - Что за чушь? - поинтересовался я у Сени, когда мы вышли из загадочной квартиры. - Зачем такие строгости с выключателями? Они что, больны?
   - Нормальные люди. Просто экономят электричество.
   - Так ведь у них целый день работает кондиционер! Лампочка ничтожна по сравнению с ним, - возмутился я.
   - Есть такое понятие - рентабельность, - поучал меня Сеня. - Кондиционер необходим, а лампочку можно выключить. Экономия налицо.
   - А что у них с туалетом?
   - Ничего. Воду экономят. В туалет они ходят вразброд только по малой нужде. Воду за собой не сливают. По более крупным делам у них принято посещать туалет утром. Причем друг за дружкой. Воду сливает последний.
   - Экономия?
   - Да.
   - Последний ходит с противогазом? А если Эверест, созданный его предшественниками, превысит посадочное место, что он предпринимает?
   - Видишь ли, это не единичный случай, а мировоззрение нации. Вот у вас в «совке» устроят иллюминацию во всех комнатах и ложатся спать. Или кран на кухне открутят и варежку разевают. Почему? Потому, что даром. У вас же копейки за все это платят. А в действительности, стоит это очень дорого. Откуда государство берет деньги? С неба? От вас же и берет. Поэтому и зарплаты маленькие. И живете плохо. Американцы это прекрасно понимают. Ты сам видел, как твои земляки в казино бросали пачки долларов. И друзья ими восхищались. А американцы таких считают идиотами. Здесь восхищаются теми, кто умеет экономично жить. Достал человек макароны на 30 центов дешевле, чем остальные, и сразу заслужил уважение. Здесь совершенно другой менталитет. В «совке» ахают: «Ах, американцы зарабатывают от тысячи долларов», но не знают, что девятьсот приходится платить за квартиру. На одну зарплату семья не проживет. Должны работать, как минимум, двое. А у вас квартиры бесплатные. Зарплату можно пропить. Так, что не глумись над этой семьей. У них четверо малышей и приходится думать об их будущем: копить на дом, обстановку, образование.
   После этой лекции желание остаться в Америке у меня моментально испарилось.
   О, Амэрыка!
 

АВТО ДЛЯ ДАТО

   В скором времени мне пришлось вернуться к бабе Люсе, так как кроме туристических интересов в Нью-Йорке у меня были еще и деловые. После встречи с Сеней во мне укрепилось мнение, что хорошие специалисты из наших эмигрантов в Америке все же не бедствуют. Но следующая встреча вновь изменила мой взгляд на противоположный.
   Много лет тому назад я гостил в Ереване у своего армянского приятеля. Однажды ночью мы возвращались к нему домой. Его новенький «Форд» весело бежал по дороге.
   - Вот гад, что делает! - внезапно завопил мой приятель.
   В следующее мгновение раздался металлический грохот и я вылетел через лобовое стекло на дорогу. Когда пришел в себя, то увидел хлопотавшего надо мной приятеля. Нам очень повезло. Отделались небольшими ушибами и царапинами. Зато «Форд» был изувечен до неузнаваемости. Оказалось, что встречная машина ослепила моего приятеля дальним светом, и он потеряв управление, выскочил на обочину. Именно в этом месте стоял припаркованный каток для укладки асфальта, который и преградил нам путь. Немного оправившись, мы осмотрели машину: капот был завернут на крышу, правая передняя дверь валялась на земле. Об остальном даже говорить не хочется.
   К великому удивлению, машина завелась. С большим трудом нам удалось высвободить передние колеса, обмотанные крыльями, и отломить капот. Оставив изуродованные капот и дверь на обочине, мы уехали в Ереван.
   На другой день поехали на станцию обслуживания автомобилей, где жестянщиком работал его друг Дато Хуцатишвили. Дато осмотрел машину и сказал, чтобы мы приехали получать ее через три дня.
   Через три дня в назначенное время я, открыв от удивления рот, смотрел на новенький, сверкающий «Форд», как будто только что сошедший с конвейера. Рядом, вытирая руки ветошью стоял улыбающийся Дато.
   - Слушай, Дато, это непостижимо. Я автомобилист с большим стажем, но такого не видел никогда. Мне понятно, что можно выправить почти что любую деталь. Но как тебе удалось заново изготовить такую роскошную дверь? Ведь внутри ее были и замки, и пружины, и стеклоподъемник, и, наконец, стекло! Как же ты ухитрился все это сделать вручную?
   - Дверь я вам, ребята, сделал очень плохую. У «Форда» дерьмовые двери, и мне пришлось правую дверь подгонять под левую, чтобы они были одинаковыми. Вот если бы вы разбили обе двери, то тогда я сделал бы вам такие, что сам Форд позавидовал бы!
   Я подружился с этим классным, жизнерадостным мужиком. Наблюдать за его работой было высшим наслаждением. После его ремонта ни одна экспертиза не могла бы определить, что автомобиль побывал в аварии. Таких мастеров я не видел никогда. Ни до знакомства с ним, ни после. В последствии Дато несколько раз приезжал ко мне в Москву, а я к нему в Ереван. В 1989 году Дато уехал в Штаты и поселился в Бронксе (район Нью-Йорка).
   Приехав в Бронкс, я нашел станцию обслуживания автомобилей, где рассчитывал увидеть преуспевающего, окруженного всеобщим уважением мастера - золотые руки, осаждаемого клиентами, почитаемого талантливыми учениками. Навстречу мне шел человек, в котором я не сразу узнал жизнерадостного весельчака Дато. Сгорбленный, со сморщенным лицом, с потухшим взглядом, он тащил огромную картонную коробку с мусором. Подойдя ко мне Дато поставил коробку на землю, обнял меня и глаза его наполнились слезами. Из его рассказа я узнал, что, продав свой дом в Ереване и приехав в Нью-Йорк с женой и двухлетним сыном, он в течение двух лет не мог получить вид на жительство. Перебиваясь все это время случайными мизерными заработками, свои сбережения Дато потратил на адвокатов и жилье.
   Оказалось, что ювелирная работа Дато в Америке никому не нужна. Обслуживание здесь происходит совершенно иными методами. Если в Союзе жестянщик для восстановления крыла применяет сложнейший рихтовочный инструмент и весь опыт своей работы, скрупулезно доводя до совершенства, выстукивает каждый сантиметр погнутого металла, то в американском автосервисе просто сверлят в крыле отверстие, вставляют в него болт и накрутив с обратной стороны гайку, за болт вытягивают неровность в подходящее положение. То, что после этого в крыле осталась дыра, никого не волнует.
   Высушивать машину после покраски тоже никому в голову не приходит. Используется краска, высыхающая сама по себе. На то, что поверхность отремонтированной детали после покраски оказалась не блестящей, а матовой, вообще никто не обращает внимания.
   Если вам нужно заменить дефектную деталь в коробке передач, сцеплении или заднем мосту, никто этим заниматься не будет. Вам предложат поменять агрегат целиком.
   Даже колесо вашего автомобиля не заменят, если специальное приспособление для отворачивания болтов оказалось неисправным (что бывает довольно часто). На все доводы, что у вас имеется баллонный ключ, которым отвернуть болты можно быстрее, чем их приспособлением, американцы разводят руками и вежливо советуют обратиться в другой автосервис.
   Вот по какой причине необычайный талант Дато оказался невостребованным. Но другого пути у него больше не существует. Денег на обратную дорогу нет и не предвидится ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем. В Ереване больше нет жилья. И вынужден теперь несчастный Дато влачить жалкое существование мусорщика до конца дней своих. То же самое ждет и его ребенка, которому он никогда не сможет дать образование.
   О, Амэрыка!
 

БЕДА НЕ ПРИХОДИТ ОДНА

   Если у эмигранта из Союза нет ни специальности, ни предпринимательской жилки, то в большинстве случаев исход его пребывания в Америке весьма печален.
   Как-то мне позвонила Наташа, жена одного моего приятеля, с которым мы раньше часто общались в Москве. Она рассказала мне следующую историю. Год назад к ней в Бруклин приехала подруга из Харькова. Оля, так звали подругу, окончила филологический факультет и великолепно владела английским языком. С самого юного возраста она, насмотревшись американских фильмов, мечтала уехать в эту заманчивую страну, и жить припеваючи среди изобилия, богатства и полной свободы. В дальнейшем предполагалось выйти замуж за молодого, красивого, доброго миллионера.
   Оля была необычайно привлекательной девушкой, с наивными, широко раскрытыми глазами, милой и доброжелательной улыбкой, точеной фигуркой. Несмотря на отчаянные уговоры и слезы родителей, Оля долго и целеустремленно добивалась получения визы. Несчастным родителям ничего не оставалось делать, как поменять все свои сбережения на доллары и вручить довольно крупную сумму единственной, любимой дочери. Сбылась наконец ее голубая мечта. Она едет в сказочную страну всеобщего счастья и благоденствия.
   Неприятности начались в аэропорту непосредственно перед вылетом. Во время таможенного досмотра у Оли обнаружили припрятанные доллары. Правда, уголовное дело за контрабанду возбуждать не стали, но деньги отобрали в доход государства, оставив ей только разрешенные к вывозу пятьсот долларов.
   Прилетев в Нью-Йорк, Оля убедилась, что даже первое время пожить у своей подруги не сможет, семья подруги ютилась в крохотной квартирке. Необходимо было с первого дня искать работу с проживанием. А найти такую (именно с проживанием) очень нелегко: сотни девушек бросаются на одно освободившееся место гувернантки, няни, кухарки или уборщицы. Но это только названия разные, а исполнять приходится все, что прикажут наниматели. Как правило, все вышеперечисленные функции. Никакого ограничения рабочего времени не существует. Могут поднять и ночью. Никаких выходных. Зарплатой в основном, считается кормежка за счет хозяев и право на жилье.
   Русская семья, куда Оле посчастливилось устроиться, состояла из четырех человек: вечно взбудораженные семейными раздорами муж и жена, двенадцатилетний неуправляемый сорванец и полностью выживший из ума девяностолетний старик. Больше всего хлопот доставлял именно он. Оле чрезвычайно трудно было сообразить, что в необходимый момент нужно было подсунуть под старика - судно или утку. Сам же он недостаточно ориентировался в перечне этих принадлежностей и частенько путал названия. В результате почти ежедневно происходил казус. В случае ошибки старик необычайно сердился на несообразительность девушки. В отместку он руками выгребал из-под себя извергнутое из организма содержимое и с удовольствием, размазывал его по стене, вылепляя довольно оригинальные сочетания узоров. Обычно после сей процедуры на него нападало игривое настроение и он настоятельно требовал примирительного поцелуя, пытаясь обнять и прижать к себе девушку, не обременяя себя предварительной необходимой гигиенической процедурой. Отказ в столь пылком душевном порыве вызывал у него раздражение, которое выливалось в бесконечные жалобы на бездушное к нему отношение.
   Маленький сорванец также был недоволен строптивой гувернанткой. Помимо ухода за ним и помощи во внешкольных занятиях, он требовал разъяснения азов предстоящей сексуальной жизни. Причем в качестве наглядного пособия наряду с картинками из соответствующих журналов предпочитал натуру в живом виде.
   Каждый вечер возвратившиеся с работы усталые и раздраженные муж с женой пытались выяснить у Оли, по какой причине их дедушка и сын пребывают в неважном настроении. Не умеет или не хочет новая домработница создавать уют и покой в их семье?
   Отчаянные рыдания уволенной, оставшейся за этот мучительный год без жилья, работы и копейки денег вновь прибежавшей к своей подруге девушки заставили Наташу в поисках помощи обзванивать всех своих знакомых.
   Рассказав мне эту историю, Наташа добавила, что помимо всего прочего, Оля влезла в долги. Для того, чтобы получить вид на жительство в Америке, она наняла адвоката, который взял на себя все хлопоты по этому щекотливому вопросу. Ее долг адвокату составил более тысячи долларов, хотя вопрос еще не был решен положительно.
   Драма одинокого человека, оказавшегося в чужой стране, практически на улице, тронула меня, и я принялся уговаривать бабу Люсю, чтобы та разрешила Оле временно пожить у нас, пока я не помогу ей найти работу и жилье. Баба Люся согласилась, потребовав доплату пять долларов в день. Оля переехала к нам. В моей комнате мы поставили раскладушку. Каждое утро Оля, просмотрев предварительно рекламные объявления о приеме на работу, отправлялась на различные собеседования. Но, не имея вида на жительство, она не могла официально устроиться на работу. Только обходя закон, и только за оплату «черным» налом. Во всех таких случаях оплата была мизерной, а положение бесправным.
   Но даже и такая работа не попадалась. На каждое место было слишком много претендентов.
   Все свое свободное время я тоже занимался этим же вопросом. К великому удивлению, даже довольно состоятельные мои друзья ничего не могли посоветовать. Наконец повезло. После двухнедельных поисков мне удалось пристроить Олю официанткой в итальянский ресторан. Усталая, но радостная прибежала она вечером с работы. Хозяин ресторана остался доволен, так как Оля слегка владела итальянским и могла изъясняться с посетителями на их родном языке. Он дал ей задание в течение недели сшить форменное платье, а пока разрешил поработать в своем. Правда, зарплата состояла только из чаевых. Но ресторан был довольно фешенебельным и при своем обаянии Оля могла рассчитывать на сносное обеспечение. Весь вечер, сияющая и счастливая, она строила планы своей дальнейшей жизни в Америке.
   А на другой вечер Оля притащилась домой вся в слезах. Хозяин ресторана сказал ей, чтобы платье она не шила, так как уволена. Оказалось, что слабо разбирающаяся в национальной итальянской кухне Оля, вместо заказанного посетителем блюда, принесла совершенно другое. На этом ее карьера и закончилась.
   Вновь мы уселись ломать голову: что делать? И пришли к однозначному выводу. Единственный возможный вариант - замужество. В Америке не принято знакомиться на улицах. Для этого существуют специальные клубы и брачные объявления в газетах. Именно с газет мы и начали. После публикации нескольких объявлений в квартире бабы Люси начали раздаваться телефонные звонки. Как правило, американцев интересовало наличие у Оли собственного жилья, ее специальность и должность, размер банковского счета, положение родителей. После ответов на все эти вопросы у большинства потенциальных женихов интерес к женитьбе пропадал. Правда, некоторые предлагали встретиться и провести вечерок вместе. Но почему-то, все предложения сводились к посещению офиса или прогулки на природе. Ни один из позвонивших не пригласил Олю к себе домой. Безрезультатные попытки продолжались около месяца. А однажды вечером, после делового свидания придя домой, я не обнаружил ни своей соседки, ни ее чемоданов.
   - Где Оля? - поинтересовался я у бабы Люси.
   - Я ее выгнала.
   - Как? Почему? За что? - возмутился я.
   - Она украла мой кошелек с деньгами.
   - Да это полная чушь! Такое невозможно!
   - Я утром положила кошелек в верхний ящик комода, а днем его там уже не было, - ворчала баба Люся.
   Я выскочил из подъезда, в надежде, что Оля находится где-то поблизости. Шел дождь. Темная улица была пустынной. Больше я Олю никогда не видел. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна. А свой кошелек баба Люся впоследствии нашла в другом ящике комода, куда сунула его машинально.
   О, Амэрыка!
 

ДИСКРИМИНИРУЕМЫЙ КРИМИНАЛ

   Я не могу поручиться за всю Америку, но наблюдения убедили меня, что в Нью-Йорке значительная часть белого населения относится к чернокожим с большой неприязнью. Часто мне приходилось наблюдать, как негр в метро садится рядом с белым. Тут же белый поднимается и переходит на другое свободное место. И это не только потому, что от негров исходит неприятный запах. Наглость в поведении основной массы этих выходцев из стран Африки переходит всяческие границы. Находясь под защитой закона о дискриминации, они позволяют себе выходки, за которые в нашей стране понесли бы уголовную ответственность. Все это ни в коей мере не касается интеллектуалов, которые своим внешним видом резко выделяются из общей массы. Черные адвокаты, врачи, полицейские пользуются повсеместным уважением.
   Мне пришлось наблюдать, как на одной из центральных станций метро в Манхеттене черный абориген, расстегнув ширинку и вытащив оттуда свое мужское достоинство, хохоча во всю силу легких, старательно пытался мощной струей окатить опасливо огибающую его толпу пассажиров. И ни один человек не одернул мерзавца. Все знают: свяжешься с черным - неприятностей не миновать. А такие инциденты, когда в вагоне метро негр выпивает пиво и с размаху разбивает бутылку об пол, обдавая осколками сидящих пассажиров, весьма нередки. И все молчат.
   Как-то ночью в Лос-Анджелесе полиция остановила нетрезвого негра, который при задержании оказал сопротивление. Полицейские слегка помяли хулигана. Кинопленка с кадрами насилия обошла все экраны мира. Прокатившаяся волна демонстраций протеста навела ужас на органы правопорядка. После этого каждый год по всей стране в этот знаменательный день возобновляются юбилейные беспорядки. Кому понадобилось ночью снимать данную сцену и каким образом кинолюбитель с камерой оказался именно в этом месте, остается тайной.
   Если в Гарлеме (место, самого большого скопления черных) к вам подошел негр и ударил бутылкой по голове, то единственный рациональный вариант - спастись бегством. Белое население Америки, сплошь пользующееся кредитными карточками, всегда имеет в кармане пять-десять долларов на тот случай, если проходящий негр потребует денег. В этом случае лучше всего откупиться.
   В один из жарких солнечных дней я шагал по 86-й стрит (самый центр Манхеттена). Внезапно резкий рывок за плечи заставил меня развернуться. Я увидел перед собой огромного негра, который, радостно оскалившись, стал ощупывать мои карманы.
   - Долларс! - заорал он, всем своим видом демонстрируя намерение получить финансовое пожертвование.
   - Я не понимаю английский, - ответил я.
   - Нэ па-аныимаишь? - по-русски взвизгнул он. - Ты в Амэрыке! Должен па-анымать!
   Вот уж никак не думал, что негры в Америке говорят по-русски.
   - Видишь ли, любезный, - принялся отвечать я ему. - Дело в том, что я только недавно выписался из психиатрической больницы. У меня очень повышенная возбудимость, а в кармане имеется справка о моей невменяемости. Так что, сам понимаешь, полиции я не боюсь. В связи с твоим некорректным обращением моя нервная система подверглась значительной перегрузке. Это означает только одно: если ты вздумаешь сказать мне еще хоть слово, может произойти непредвиденный срыв, и тогда мне придется размазать твою мерзкую физиономию о фасад этого замечательного дома, хотя, видит Бог, мне очень не хотелось бы испачкать его твоими черными мозгами.
   Терпеливо выслушав длиннющую тираду, ни слова не говоря абориген удивленно посмотрел на меня, повернулся и ушел.
   Одна моя знакомая, узнав, что после деловых свиданий с ней я позже одиннадцати вечера возвращаюсь в Бруклин на метро, пришла в ужас. Обычно после этого времени поезда идут почти пустые. Настает время черных подростков- наркоманов, которые стаями в пять-десять человек врываются в вагоны, и, если там оказывается одинокий пассажир, глумятся над ним вволю. Случай не заставил себя долго ждать. Войдя в вагон, в котором дремал всего лишь один пассажир, я уселся на сиденье и приготовился к длительному путешествию. Ночью поезда обычно останавливаются в тоннелях и подолгу стоят там, прежде чем вновь двинуться в путь. Причина столь длительных остановок мне неизвестна. На следующей станции в вагон ввалилось восемь подростков. Двери закрылись. Поезд тронулся.
   Юные мародеры, беснуясь, вначале вскочили на кресла и начали срывать со стен поезда рекламные плакаты. Потом, заметив сидящего в центре вагона пассажира, бросились к нему и, опрокинув на пол, начали бить его ногами. Возможно, дядя был под хмельком - он почти не реагировал на избиение. Первым моим побуждением было вмешаться и раскидать свору подонков, но, оценив ситуацию, я понял, что силы неравны. Подростки, хотя на вид им было по 14-16 лет, выглядели довольно крепкими парнями. Кроме этого, я твердо знал, что негра трогать нельзя. Выйти из вагона я не мог, так как поезд остановился в тоннеле. Двери не открывались. Вдоволь наигравшись с распластавшимся на полу господином, резвящиеся детишки стали поглядывать в мою сторону, демонстрируя свою заинтересованность новым объектом. Мне ничего не оставалось, как только подготовиться к отпору. Я решил, что первого, подскочившего ко мне черномазого, выведу из игры, откусив ему нос. Далее по ситуации. Напружинившись и слегка приоткрыв рот, я стал ждать нападения. Но что-то случилось с малолетними бандитами. Возможно, их смутил мой решительный вид, и они, бросив свою жертву, стали вырывать кожу из сиденья. Тем временем поезд тронулся и тут же выехал на станцию. Двери открылись. Гурьба вывалилась на перрон. Я был спасен, но зарекся по ночам пользоваться сабвеем.
   О, Амэрыка!
 

БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

   Кстати, о сабвее. Далеко не все маршруты и станции нью-йоркской подземки находятся под землей. Вдоль некоторых улиц на высоте двух-трех этажей проходят железнодорожные пути, которые правильнее было бы назвать надземными. Толстенные металлические конструкции при движении поезда издают такой лязг и грохот, что у неискушенного человека барабанные перепонки выдерживают такие нагрузки только с превеликим трудом. Если при приближении состава изо всех сил орать прямо в ухо своему собеседнику, то все равно он вряд ли что услышит. Круглые сутки трясется асфальт, трясутся проезжающие машины, трясутся дома вместе со своими жильцами. Как могут несчастные жители этих домов годами сосуществовать в таком восхитительном соседстве, до сих пор остается для меня загадкой.
   Особенно меня потрясли американские миллионеры. В Союзе тоже всегда были миллионеры. Но только подпольные. Я даже вспоминаю годы, когда некоторые состоятельные личности, используя такси, последнюю остановку до своего дома доезжали на трамвае, дабы их не засекли соседи. Тем более, для меня было очень заманчиво познакомиться с образом жизни американских миллионеров. Телефон одного из них, бывшего нашего соотечественника Паши, у меня имелся. С Пашей мы были знакомы еще тогда, когда он работал на золотых приисках Колымы. Это был рубаха парень, способный за один вечер спустить свой годовой заработок в ресторане. Эмигрировав в Америку в семидесятилетнем возрасте, Паша сначала работал грузчиком в мебельном магазине. Потом он посетил одного из богатейших людей Америки и попросил в долг миллион долларов, пообещав через год возвратить два. Миллионер тщательно ознакомился с проектом деятельности Паши и деньги дал. Паша снял небольшое помещение, купил и установил там радиостанцию, разыскал и нанял нескольких грамотных радиотехников. Они настроили радиостанцию на трансляцию передач из Союза и стали изготавливать радиоприемники типа мыльниц, принимающие только одну эту волну. Радиоприемники продавали по мизерной цене.
   Начался такой бум, какого в Америке не знала ни одна торгующая кампания. Все русскоязычное население Америки, а потом и Канады, бросилось покупать эти «мыльницы». Люди, смертельно истосковавшиеся по русскому языку, по родным песням, простаивали в очередях сутками, чтобы потом с наслаждением прижаться ухом к крохотному динамику и проливая слезы, вновь переживать годы своей молодости, ощущать тепло родного дома, вспоминать своих близких.
   Через год Паша возвратил два миллиона. К моменту моего приезда он уже имел русский телевизионный канал. К этому времени ему было около восьмидесяти лет. Паша приехал ко мне на стареньком «Шевроле».
   - Ну, и как жизнь в Америке? - после теплой встречи поинтересовался я.
   - Так себе, - без особого энтузиазма отозвался Паша. - Хлопотно, но жить можно.
   - У тебя, наверное, роскошный дом в богатеньком районе?
   - Нет у меня дома. Я с семьей снимаю квартиру. Понимаешь, я уже старый. Умру, а семье придется много лет выплачивать ссуду.
   - Ты что? При своих возможностях не можешь сразу
   заплатить всю сумму? - изумился я.
   - Так это же невыгодно!
   Я аж поперхнулся. Миллионер с семьей мучается в квартире потому, что ему, видите ли, невыгодно покупать дом. Может быть, это старческий маразм?
   Но следующая встреча убедила меня в том, что это закономерное для данной страны мировоззрение. Один мой знакомый, служащий банка, пригласил меня искупаться в бассейне. Не преминув воспользоваться этим приглашением и захватив с собой плавки с полотенцем, я поехал к нему. Бассейн размещался в небоскребе, на первом этаже которого находился банк. Колоссальный мраморный зал, персидские ковры, кристально чистая, слегка подогретая вода, роскошные вазы и статуи создавали ощущение невероятного богатства, комфорта и благополучия. Когда после приятного купания я отдыхал на роскошном диване, в зал вошел небольшого роста худощавый человек. Оказалось, что это и есть владелец небоскреба, в котором находился его же банк и этот бассейн. Навстречу выскочил банщик и протянул вошедшему какие-то старые, замызганные плавки.