— Я уже в сотый раз повторяю: уверен, уверен, уверен! Что у вас у всех за мания — сомневаться в моих словах?
   — Никто и не сомневается, — примиряюще сказал ему Косяк. — Просто мы все устали. А Заречья под номером два все не видно и не слышно.
   — А мы еще и не доехали! До него перегон километров под десять, а то и больше!
   — А поточнее сказать не можешь?
   — Если мне выдадут линейку и хотя бы на минуту остановят машину, я сообщу все с точностью до полукилометра. Годится?
   — Ладно, особо-то и ни к чему, — начал Косяк, но тут сидевший за рулем Огурец, заметив вольготно раскинувшуюся на дороге лужу, вывернув руль, свернул на обочину. Машину тряхануло, потом сильно повело влево, и она остановилась.
   — Что случилось? — осведомился Косяк.
   — Да хер его знает! Но боюсь, ничего хорошего, — «обрадовал» его подручный и вылез из машины. Все остальные последовали его примеру.
   Прикрытая травой, на обочине лежала ржавая борона с торчащими кверху зубьями. Проехавший через нее «чирок» благополучно пробил левое переднее и левое заднее колеса и сейчас, комично заваливаясь на бок, выпускал из изуродованных шин остатки воздуха.
   — Мать твою, Огурец! У тебя что, вообще глаз нет, урод! Ты хоть смотришь иногда, куда едешь?! Ты мне машину покалечил, сука!
   — Сам попросил тебя за рулем сменить, так что нечего орать! Тут такая пылища, что слона не заметишь, не то что какую-то железяку!
   — А на фига ты вообще сюда свернул? Забыл, что ты на джипе? Ты бы эту лужу с хода взял и даже бы не чихнул!
   — Ага, а потом бы мы долго вытаскивали из лужи аудюху и ты первый бы матерился, зачем мы ее сюда загнали!
   — В таком случае, я бы вмазал Шунту за нерасторопность, но Шунт, как ты видишь, цел и невредим, чего нельзя сказать о нас… Шунт! Стой, болван!..
   Не разобравшись, что же именно произошло, Шунт решил поставить свою машину рядом с головной — и свернул вслед за ней в поле. Косяк и остальные, словно в замедленном кино, видели, как колеса подрыгивают на зубьях бороны, раздается свист и «ауди», нелепо развернувшись, застывает посреди поля памятником человеческой глупости.
   — Только не это! И где мы теперь в этой дыре шиномонтаж найдем? Запаска-то всего одна! — простонал Косяк, быстро прикинув, на сколь долгий срок они рискуют застрять «у незнакомого поселка на безымянной высоте».
   — Ща Шунта по-быстрому отремонтируем, и все! Погрузим на него колеса от чирка и сгоняем до города!
   — Ага, отремонтируем, говоришь? — недобро прищурился Косяк. — Только как ты его, хотелось бы знать, ремонтировать собрался? Этот кретин с собой даже запаски не возит!
   — Это кто тут кретин? — рявкнул выбравшийся из-за руля Шунт. — Че, слабо было предупредить, что тут такая херня валяется? Можно подумать, язык бы отвалился! А что до запаски, то хотелось бы знать, куда бы ты тогда женишка засунул? В таком разе он бы точно в багажнике не поместился! Или прикажешь его на коленках возить?
   Кстати, о женишке. Как бы не задохся он там! Пойди-ка, посмотри, как он себя чувствует? И выволакивай его наружу. Пусть воздухом подышит, порадуется. Все равно нам здесь еще торчать и торчать.
   Шунт, пожав плечами, отпер багажник и вытащил оттуда Германа. После многочасовой езды по проселочным дорогам одежда и лицо Германа были покрыты пылью, да и дышал он с очень большим трудом. Судя по всему, еще бы от силы час-полтора, и в багажнике и впрямь оказался бы свежепреставившийся покойничек.
   С трудом соображая, где он и что вокруг происходит, Герман вытянулся на траве и принялся долго надсадно кашлять, выгоняя из легких скопившуюся там пыль.
   — Ничего, оклемается, — вынес свой вердикт Косяк, глядя на сотрясаемого кашлем пленника. — В любом случае, приглядывайте за ним, а то еще отлежится и через часок-другой надумает ноги делать.
   — А с машинами чего?
   — Чего-чего?! Бери еще пару человек и дуйте в деревню за транспортом! Заодно и разведаете, на месте наша беглянка или мы опять не в то Заречье приехали.
   — Я че-то не понял. Это что, пешком, что ли?
   — Нет, мля, на вертолете! — рявкнул Косяк и едва не застонал. С какими же тупицами приходится иметь дело!..
* * *
   Богатый на события день медленно, но неуклонно катился к вечеру. Гелька, не поленившись еще раз сходить за водой, как могла привела себя в порядок. Плескаться в тазу в ледяной воде было ужасно неприятно, но другого выхода просто не было. Либо душ, где вода, откровенно говоря, не намного теплее, зато вокруг море любопытных глаз, либо таз и полный интим. Гелька предпочла второе.
   Чем бы таким заняться? Может, телевизор посмотреть?
   Увы, ничего путного из этой затеи не вышло. То ли сказывалось отсутствие нормальной антенны, то ли Заречье было куда сильнее оторвано от цивилизации, нежели представлялось Ангелине раньше, но ни одного канала ей так и не удалось поймать. Может быть, все-таки позвать этого проходимца Кольку, чтобы помог с техникой? Между прочим, он за ней тоже из-за забора наблюдал! А еще в друзья набивается! Нет бы разогнал всех, усовестил: нечего, мол, на голую женщину пялиться! Да куда там!
   И все-таки: звать его или нет?
   И тут Гелька вспомнила: Колька же говорил, что пойдет на покос, так что дома его искать бессмысленно. Может, принять приглашение и пойти посмотреть, как он там развлекается?
   А что толку дома сидеть! Решено — на покос!
   Поглядев на джинсы, Гелька скривилась. На улице жарко, еще не хватало снова потом покрываться! И так за сегодняшний день из нее столько жидкости испарилось, что просто жутко становится. Нет уж, лучше легкое платье. Или шорты? Так шорты или платье?
   После недолгого колебания Гелька остановилась на платье. Нечего давать лишнюю пищу для сплетен досужим кумушкам. Правда, на ноги она все-таки надела резиновые сапожки, а не любимые сандалики. Кто его знает, где этот самый луг находится? Может, придется через какой-нибудь ручей перебираться? Да и в траве всякая гадость ползучая водится, еще подползет тихонько и ужалит. Смотрятся сапожки в комплекте с платьем, конечно, не сказать чтоб хорошо, но лучше уж так, чем потом с укушенной пяткой по лугам скакать.
   Отойдя от дома в сторону указанного Колькой луга буквально метров двести, Гелька утвердилась в мысли, что обувь она выбрала абсолютно правильно. Нет, никаких гадюк или хотя бы безобиднейшего ужа под ноги ей не попалось, зато на пути возникла коровья лепешка весьма приличных размеров. Погруженная в собственные мысли, Гелька и не заметила, как вляпалась туда. Фу, как же воняет! И мухи тут же поднялись, целый рой! Одно лишь утешает: была бы она сейчас в сандалиях, однозначно пришлось бы выкидывать их на помойку после такого! Ведь ничем эту буро-зеленую гадость не выведешь, так и будет у тебя под носом благоухать!
   Кое-как оттерев сапог о траву и мысленно пообещав себе вымыть его в первой же попавшейся луже или ручье, Гелька двинулась дальше.
   Кольку и его сыновей Ангелина заметила еще издали. С гордым видом натачивая косу, Колька объяснял мальцам, как надо править лезвие, а те, подражая ему, стояли рядом и проделывали то же самое с собственными косами. Сначала Гелька решила, что в руках у мальчишек игрушечные косы, но, подойдя поближе, поняла, что ошибалась. Игрушками здесь и не пахло. Просто косы чуть поменьше отцовской, вот и вся разница. Неужели тут даже дети работать вынуждены? Жуть! Средневековье какое-то!
   — О, привет! — крикнул, заметив приближающуюся Ангелину, Колька. — А ты вовремя! Мы еще собирались с часок, от силы с два покосить — и домой! Эй, пацаны, чего молчите? А здороваться за вас кто будет?
   — Здрасьте! — чуть вразнобой буркнули Гельке мальчишки.
   — Вот, наследники мои! Это Никитка, старший, а это вон, — потрепал сына по белобрысому вихру Николай, — Серега, младшенький. Да только недолго ему в мамкиных любимцах оставаться! Вот по весне как заделаем с женой еще девку, тогда мигом в средние попадет!..
   Гелька криво усмехнулась. Ну дает мужик! Такие вещи и при детях обсуждать! Совсем рехнулся.
   Колька меж тем придирчиво осмотрел полотно косы и тронул его пальцем, проверяя заточку. Сыновья мгновенно сделали то же самое, старательно копируя отца.
   — Хорошо, что ты пришла. Я уж думал, до самого вечера из хаты не высунешься, — продолжил он, искоса поглядывая на Гельку.
   — Ну ты ж сказал, что будет веселье, вот я и захотела посмотреть, что тут у вас такое делается!
   — Сейчас увидишь! — подмигнул ей Николай, но внезапно вдруг изменился в лице. Гелька собиралась спросить, что он такое страшное увидел, как из-за ее спины раздался женский возглас:
   — Ага! Вот ты, значит, какая, Макарычева внучка! Судя по голосу, на покос пожаловала жена Николая. Ну вот, только этого сейчас и не хватало!
   Развернувшись, Гелька нос к носу столкнулась с Татьяной, рассматривающей ее с нескрываемым интересом, словно заморскую диковину на базаре.
   — Дай, думаю, погляжу, — продолжила меж тем Татьяна, — вокруг кого это мой Колька все увивается!
   — Можете быть абсолютно спокойны, ваш муж мне не нужен! — парировала Гелька, возмущенная подобным высказыванием.
   — Ну, тебе не нужен, мне нужен. — Ничуть не смутившись, Татьяна во все глаза смотрела на Гельку, и трудно было прочитать в тех глазах, любопытство ли там спряталось, гнев или затаенная скука.
   Гелька уже трижды пожалела о том, что поперлась на этот несчастный покос. «Приходи, весело будет!» Ага, уже обхохочешься! Выяснять отношения с женщиной, которая считает, что ты имеешь виды на ее благоверного, — что ни говори, самое удачное развлечение для первого же проведенного в деревне дня! Между прочим, у нее ведь было предчувствие, что на покосе непременно что-нибудь произойдет. Вот и сидела бы дома, так нет, скучно ей, видишь ли!
   Гелька ругала себя последними словами, но уходить с луга как побитая шавка не собиралась. Можно подумать, Татьяна их с Колькой за чем-то непотребным застала! Да тут же дети, между прочим! Или у нее от ревности уже рассудок помутился?
   Разом потеряв в присутствии жены былую бравую осанку, Колька робко сообщил:
   — Ну, я пойду, это, покошу еще малек!
   — Мам, — сообщил Сережка, — мы пойдем!
   — Угу, — добавил немногословный Никита, и мальчишки поспешили следом за отцом.
   Встав друг за другом, мужчины — взрослый и младшие — принялись ритмично выкашивать потяжелевшую от вечерней росы траву. Татьяна, положив на землю сумку с бутербродами и водой, выпрямилась, любуясь мужем и сыновьями. А Гелька почувствовала себя донельзя глупо. Ну и чего она, спрашивается, здесь забыла? Мало того, что комары зверствуют, так еще и прохладно становится. Эх, надо было все-таки джинсы выбирать, а не платье!
   Татьяна заметила, что Гелька зябко ежится, и улыбнулась:
   — Что ж ты? На покос шла и так оделась? Свитерок хотя бы на плечи набросила!
   — А откуда я знаю, что такое ваш покос? — вяло огрызнулась Гелька.
   — Возьми вон, хоть Колькин ватник, что ли.
   — Да нет, спасибо.
   — Ладно тебе! Холодно ведь! Бери!
   — Ничего. Я как-нибудь так.
   — Хватит ломаться. Надевай, а то околеешь совсем! Помявшись, Гелька взяла протянутый ей ватник и набросила себе на плечи.
   — Ну? — спросила Татьяна, — так же лучше, верно?
   Ангелина пожала плечами, размышляя про себя, как бы смотаться отсюда под благовидным предлогом.
   — Девчонкам привет! — раздался из-за спины смутно знакомый мужской голос.
   Гелька обернулась и увидела Игоря. Тот, похоже, не ожидал встретить здесь свою случайную знакомую, иначе с чего бы его брови удивленно полезли вверх.
   — Игорек! — радостно воскликнула Татьяна. — Ты откуда?
   — Оттуда, откуда и обычно. А ты все хорошеешь и хорошеешь. Ох, Танюшка, смотри, уведу я тебя от Кольки — не достоин он такой красавицы!
   — Ой, да ладно тебе. Уведет он. Лучше бы со своей невестой познакомил. Или так все и ходишь в бобылях?
   — Так где ж я вторую такую, как ты, найду?
   Раскрасневшаяся от немудреных комплиментов Татьяна отчего-то напомнила Гельке гусыню, глупую и самовлюбленную. Ага, сама, значит, не против с чужим мужчиной пофлиртовать, зато другим на ее драгоценного Коленьку и дышать нельзя! Лицемерка!
   — С подругой не познакомишь? — лукаво продолжил Игорь, искоса поглядывая на Гельку.
   — Да это Макарычева внучка Ангелина. Новая Колькина зазноба.
   — Ну, Николай дает! И когда только успел? Макарычева внучка, говоришь? Что-то я раньше ее здесь не видел.
   — Да городская она! — сообщила Татьяна. — Сюда только на отдых приехала.
   — Эй, ребята, а ничего, что я здесь стою? Что это вы меня обсуждаете, будто меня и нет вовсе? — окрысилась Гелька.
   Игорь поднял на нее насмешливые глаза:
   — Хм, прикольный у тебя костюмчик! От Кардена? Или от Гуччи?
   — От Колюнчи! — сказала Татьяна, еле сдерживаясь, чтобы не захохотать.
   Гельке тут же захотелось стукнуть ее чем-нибудь тяжелым по голове. Тоже мне, нашла объект для насмешек! Ну, держись, ты сама на это напросилась!
   — У вашей Танюши мания преследования вкупе с манией величия, — умильно улыбаясь, поведала Гелька Игорю. — Ей все кажется, что ее драгоценный супруг только и думает о том, как пойти налево. Соответственно, как только она видит неподалеку молодую красивую женщину, тут же начинает подозревать ее во всех смертных грехах. И переходит при этом все рамки приличия.
   Татьяна перестала хихикать и выставилась на Гельку как на врага народа. Та ответила ей не менее задорным взглядом.
   — Эй, девочки, ну-ка не ссориться! — строго сказал им Игорь. — Кстати, Ангелина, ты вчера так торопилась, что сдачу в «Харчевне» забыла взять.
   — Это не сдача, а чаевые. Впрочем, по большому счету, официантка их не заслужила. В любом случае, я там больше обедать не собираюсь. Терпеть не могу хамства со стороны обслуживающего персонала.
   — Жаль, что ты так и не сказала, куда путь держишь. А то глядишь — вместе бы поехали. Я б дорогу показывал, да и вдвоем как-то веселее…
   — Ну, дорогу до Заречья я, положим, и так прекрасно знаю…
   Татьяна слушала их диалог с раскрытым ртом, потом недоверчиво поинтересовалась:
   — А вы это что, уже знакомы?
   — Можно и так сказать, — улыбнулся Игорь.
   — Знакомы, знакомы, — как от назойливой мухи, отмахнулась от Татьяны Гелька.
   Татьяна насупилась, явно собираясь сказать что-нибудь этакое в ответ заезжей нахалке, но тут к ним присоединился Колька с сыновьями.
   — Гарик!!! Сколько лет, сколько зим!
   — Колька!!!
   Мужчины обнялись, похлопав друг друга по спине, после чего принялись шутливо бороться, пытаясь подкинуть противника в воздух. Повозившись пару минут, они сошлись на боевой ничьей, и запыхавшийся Игорь спросил:
   — Ну и как тут у вас? Все в порядке?
   А чего нам сделается? — широко ощерился Колька. — Это у вашей богемной братии всякая фигня случается. А у нас тут просто все. Косишь да пашешь, потом сажаешь, полешь и водку хлещешь!
   — Все б тебе брехать! — встряла в разговор мужчин Татьяна, подмигнув Игорю. — У меня, сам знаешь, особо не погуляешь! Водку ему! Ишь ты, какой прыткий! — погрозила она кулаком мужу. Тот лишь глупо улыбнулся ей в ответ, разведя руки в стороны.
   Гелька, которой надоел этот спектакль под названием «встреча старых друзей», скинула с плеч ватник и сказала:
   — Ну ладно, пойду я, пожалуй, домой!
   — Проводить? — тут же вызвался Игорь.
   — Да нет, спасибо, не заблужусь.
   — И все-таки я настаиваю! — сказал Игорь таким тоном, что Гелька поняла: не отвяжется.
   — Твое дело. Да, кстати, Николай! В следующий раз увижу тебя за забором, когда буду принимать душ, пеняй на себя!
   — Ты чего это ему угрожаешь? — подбоченилась Татьяна. — Сама ж себя на обозрение выставляешь, да еще и недовольна! Честные люди не посреди улицы моются, а в баню ходят!
   — Честные люди у соседей плетень не обрывают и в личную жизнь не лезут. Вуайеристы!
   — Чего?! — опешила Татьяна, но Гелька уже, развернувшись, отправилась по тропинке в сторону деревни.
   Игорь хмыкнул, пожал руку Кольке, поцеловал в щечку возмущенную Татьяну и пошел вслед за Гелькой.
   А Никита и Сережка меж тем, пока взрослые заняты своими делами, тихонько спорили:
   — А я говорю, поженятся!
   — Чего ты как маленький?! Для этого жениться совсем не обязательно!
   — Да?! А мама мне совсем другое говорила…
   — А ты ее больше слушай, мелочь пузатая!..
* * *
   — Ну что, так и будешь от меня бегать?
   — Ты что-то перепутал. Это не я от тебя, это ты за мной бегаешь, — не оборачиваясь, парировала Гелька идущему за ней Игорю.
   — А тебе никто не говорил, что с таким самомнением, как у тебя, давно пора быть Наполеоном?
   — Именно это и значится в моих планах на ближайшее будущее!
   Игорь, которому надоело дышать Гельке в затылок, пошел рядом с ней. Тропинка была узкой, и Гелька, разумеется, подвинуться в сторону не собиралась, поэтому Игорю пришлось идти прямо по некошеной траве, собирая джинсами лежащую на ней вечернюю росу.
   — Странно, но я тебя совершенно не помню. Да и Макарыч уже лет двадцать, если не больше, бобылем жил. Только летом к нему иногда какая-то женщина приезжала, и все.
   — Это была моя мама.
   — А ты?
   Ну, мне и одного раза хватило. Кроме того, ну что такое деревня? Болото самое натуральное! Здесь же толком и заняться-то нечем. Поэтому я обычно проводила лето либо в детских лагерях на юге, либо с отцом на курорте.
   — То есть ты сюда приехала исключительно с целью отдохнуть?
   — Поразительная проницательность!
   — Хм, тогда весьма странно: по твоим же словам, деревенский быт тебя не радует. Отчего же тогда ты сейчас здесь, а не на своих любимых курортах?
   Гелька промолчала. Вот ловкач, уел-таки! И что ему сказать на это?..
   — Ладно, вижу, что не хочешь об этом говорить, значит, не будем, — великодушно предложил Игорь. — Кстати, надолго к нам?
   — Посмотрим, — неопределенно ответила Гелька и тут же задала встречный вопрос: — А ты сюда тоже на отдых приехал?
   — И да, и нет. Скорее, за вдохновением.
   — Ты художник? — покосилась Гелька на собранный резинкой хвост собеседника.
   — Не совсем. Я — дизайнер. То есть рисовать приходится много, но это отнюдь не пейзажи, портреты или что-либо еще в том же духе. Когда становится тоскливо, беру свой ноутбук, пакую рюкзак — и сюда, на родину.
   — То есть, ты здесь родился? — уточнила Гелька.
   — Ну да. Родился, учился в местной школе, потом поступил в институт. Ну и остался в столице.
   — Повторил путь Михайло Ломоносова, — ехидно прокомментировала Гелька.
   Практически, — серьезно заметил Игорь. — Просто я всегда знал, кем хочу быть. И знал, что в Заречье мне с такой профессией делать нечего. Поэтому, как только выдавалась свободная минутка, корпел над учебниками. Ну и рисовал, понятное дело, руку набивал. Школу с медалью окончил, это-то меня и спасло. Как медалисту мне из четырех вступительных экзаменов всего два пришлось сдавать: математику и творческий. Ну, математику я назубок знал, честно говоря, мне этот предмет всегда нравился. Творческий по рисованию я прошел. Вот так и поступил. Еще думал, наивный, что так и должно было быть. А потом, когда присмотрелся к своим однокурсникам, послушал, как они сдавали историю отечества и иностранный язык, холодным потом покрылся. Эти дисциплины я бы завалил, даже без вариантов.
   — А мне пришлось все экзамены сдавать, — неожиданно призналась Гелька. — Правда, их у нас всего три было. Математика, английский и история отечества. В общем, то же самое, только без творческого. Набрала проходной балл — тютелька в тютельку. Еще бы одна четверка — и все, пролетела бы мимо бюджетного отделения, пришлось бы деньги на образование искать.
   — А ты кем работаешь?
   — Финансовым директором экспедиторской конторы.
   Игорь критически смерил спутницу взглядом, в котором читалось: «А не врешь, подруга?..»
   — Впрочем, позавчера я оттуда ушла. Надоело терпеть выходки начальства. Вот и решила отдохнуть немного, привести себя в порядок..
   Чем дальше, тем больше скепсиса наблюдалось в глазах Игоря. Гелька поняла, что он не верит ни единому ее слову. Ее это ужасно разозлило. Да что он о себе возомнил?! Тоже мне, талант-самородок! Наверняка сам без работы торчит, вот и приперся сюда! Ага, за вдохновением, как же! Пусть кому другому расскажет!
   Вконец рассердившись, Гелька замолчала.
   — Ну и? — спросил через некоторое время Игорь.
   — Что — и? — поинтересовалась Гелька.
   — Что за игра в молчанку началась? Я тебя чем-то обидел?
   — Нет, все в порядке.
   — Тогда в чем дело?
   — Ни в чем!
   — Что мне больше всего нравится в современных барышнях, так это виртуозный уход от вопроса! Называется «догадайся сам, почему я на тебя обиделась»! Извини, дорогая, но я не ясновидец и не телепат, мысли твои читать не могу. Так что, может быть, все же раскроешь причины своей внезапной холодности?
   — Я уже пришла. И если не возражаешь, давай на этом закончим? Я ужасно вымоталась и хочу отдохнуть.
   — Я так понимаю, что на чашку кофе могу не рассчитывать?
   — Вот именно.
   — Что ж, тогда не смею задерживать!
   Развернувшись, Игорь пошел по улице вверх.
   Гелька состроила ему вслед рожицу и закрыла за собой калитку. Подумаешь, обидели его, бедного-несчастного! Нечего было такую физиономию делать, когда она ему про работу рассказывала! Если хочешь за девушкой ухаживать, так какого же черта у тебя на лбу написано «лгунья»?! И вообще, она себе нового парня пока что не ищет. В конце концов, она еще Германа до конца не отшила. Вот порвет с ним все отношения, тогда можно и подумать на сей предмет…
* * *
   Герман сидел, уткнувшись лицом в колени, и мерно раскачивался из стороны в сторону. Ужасно хотелось есть, хорошо хоть, эти сволочи водой его напоили. Правда, заставили за это вычистить багажник. И даже скребка не дали или тряпки какой! Как хочешь, так и крутись. Все ногти себе обломал!
   Герман плохо понимал, что происходит вокруг. Судя по всему, у захвативших его бандитов возникли какие-то проблемы с машинами. Их главарь то и дело ругал своих подручных на чем свет стоит, отдельно поминая их матерей и интимную жизнь прочих родственников. Потом откуда-то взялся трактор, Германа тут же спрятали, а минут через пятнадцать выпустили обратно. Трактора уже не было, зато бритоголовый матерился так яростно, что проняло даже безучастного ко всему, отупевшего за сутки езды в багажнике Германа. Судя по всему, очередное Заречье опять оказалось пустышкой. Осталось еще одно. Если Гельку и там не найдут, его убьют. Это Герман сознавал со всей определенностью.
   Тонкая пижама нисколько не согревала от холода, и Германа начала бить дрожь. Ночь все увереннее вступала в свои права, но Герман боялся смежить глаза. Вполне вероятно, эта ночь — последняя в его жизни. А все Гелька виновата, будь она неладна!
   Зачем он только связался с ней? Совершенно не подходящая для него партия, правильно тогда ему мама сказала. А он, дурак, не поверил. Вот и итог-, из-за этой дряни он за прошедшие сутки прошел через все круги ада! Его били, унижали, угрожали — и все по ее милости!
   Самое обидное, когда он только с ней познакомился, Ангелина выглядела этаким ангельским созданием, под стать своему имени. Лишний раз голос не поднимет, перед начальством стойку делает, исполнительная, аккуратная. Да и в бухгалтерии неплохо разбирается. Он тогда сказал сам себе: «А чем не жена?» — и планомерно пошел на приступ. Увы, долгого завоевания не получилось. Гелька сдалась подозрительно быстро, да и при ближайшем рассмотрении смирением и покорностью не отличалась ни на грош. Она мигом попыталась им командовать, крайне нетерпимо отнеслась к заявлению, что он не заинтересован пока в совместном проживании, да и в целом проблем с ней было больше, нежели с любой другой из его предыдущих девушек.
   Герман на мгновение задумался, что бы он сделал, попадись ему сейчас Гелька, и руки его сами собой сжались в кулаки. Нет, если только удастся выйти живым из этой передряги, он разорвет с ней всяческие отношения! Безответственная и глупая девчонка! Нашла с кем в игры играть! А он ведь ее, между прочим, предупреждал! Но разве она его слушала?..
* * *
   Захарыч сидел за столом, тупо глядя на висящие над дверью часы. Что случилось? Почему от бригады никаких новостей? Неужели повязали? И чего теперь ждать? Визита людей в погонах?
   Как же все запуталось! Не работа, а сумасшедший дом! Сегодня ему лично пришлось разбираться с рейсами, успокаивать трех взбешенных клиентов — слава богу из мелких, и решать прочую текучку! И это ему! Начальнику! Мерзавец Влад на звонки не отвечал, да и посланный за ним водила сообщил, что тот вчера вечером забрал из общежития свои вещи и отбыл в неизвестном направлении. Крыса! Подонок! Сучий потрох!
   В окно светила луна, похожая на головку сыра, кем-то обгрызенную по краю. Что же делать? Торчать здесь и дальше, ожидая неведомо чего? Глупо. Но куда тогда отправиться? К Светке? Нет, только не это. Слушать щебетанье этой безмозглой озабоченной куклы нет никакого желания. Тем более, что она наверняка начнет задавать вопросы о своей ненаглядной подружке, и он тогда точно сорвется и наорет на нее. В итоге придется долго мириться, раскошеливаться на дорогие подарки и всячески ублажать эту идиотку. Значит, в коттедж.
   Как любой уважающий себя бизнесмен, Захарыч при первой же возможности обзавелся небольшим особнячком километрах в десяти от кольцевой автодороги. Добираться оттуда до работы было не близко и совершенно неудобно, но престиж есть престиж, и ради него Захарыч был готов терпеть и полуторачасовую дорогу, и одиночество в роскошно декорированных стенах особняка.