Седов Б.. Отшельник

   - Ладно, поезжай.
   Что Саня незамедлительно и сделал.
 

Глава вторая
 
АМЕРИКАНСКИЙ ОТШЕЛЬНИК

 
   Когда из-за поворота реки вылетел белый «Ништяк» Тимура, Знахарь уже нетерпеливо ходил вокруг большого, туго набитого рюкзака и курил одну сигарету за другой. Увидев катер, подошел к самой кромке воды.
   «Ништяк» снизил скорость и с шорохом въехал килем на песчаную отмель. Знахарь, подняв с земли рюкзак, швырнул его на нос катера. Потом, осторожно ступая по камушкам, подобрался к катеру и перелез через борт.
   - Ну, как она, жизнь отшельника? - спросил Тимур, протягивая ему руку.
   - Эх, хорошо! Так хорошо, что и не рассказать. Только, конечно, я вовсе не собираюсь провести остаток жизни в палатке, пожирая пойманную в реке рыбу. А ты лучше скажи мне - пиво привез?
   - Обижаешь, - гордо ответил Тимур, - открой рундук под задним сиденьем.
   Знахарь прошел на корму и, подняв обшитое кожей сиденье, увидел ящик пива.
   - Вот это по-нашему, - сказал он и вытащил из ящика две бутылки.
   Потом, достав из висевшего на поясе чехольчика хитрый заграничный инструмент, он нашел среди множества имевшихся в нем лезвий, отверток и щипцов бутылочный ключ и открыл пиво.
   Протянув одну бутылку Тимуру, Знахарь с наслаждением приложился к горлышку и долго булькал. Когда бутылка опустела наполовину, он оторвался от нее и, оглядев мир просветленным взором, сказал:
   - Жить хорошо.
   - А хорошо жить - еще лучше, - ответил Тимур цитатой из популярной кинокомедии, и оба рассмеялись.
   Знахарь опустился на кормовую скамью, откинулся на спинку, закурил и сказал:
   - Вот оно.
   - Что? - не понял Тимур.
   - Сиденье. Я же все эти три дня на корточках просидел. Ну, еще на камушках да на корнях. Это я к тому, что жить отшельником хорошо, но домик должен быть приличный. Со стульями, диванами и нормальной человеческой кроватью. А также с душем, туалетом…
   - Бильярдом, баром и библиотекой, - перебил его Тимур.
   - Правильно. И библиотекой, - согласился Знахарь.
   - Ладно, - сказал Тимур, допил пиво и убрал пустую бутылку в рундук, - куда дальше поедем, господин-товарищ отшельник?
   - Куда поедем… - Знахарь задумался.
   Тимур молча посмотрел на него и достал из кармана небольшой сверток. Развернув его, он отщипнул немного от плотного зеленоватого комка, а остальное, аккуратно завернув, убрал обратно в карман.
   Потом достал из бардачка, имевшегося на приборной доске, пачку беломора, завернутую в полиэтилен, и вытащил из нее папиросу. Ловко выдув табак, он смешал его на ладони с растертой в порошок анашой и стал набивать гильзу беломорины. Знахарь рассеянно следил за умелыми действиями Тимура…
   Наконец косяк был изготовлен, и Тимур, придирчиво осмотрев его, сказал:
   - Говорят, в Голландии травка продается в любом баре без всяких проблем. Вот бы у нас так!
   - Был я в этой Голландии, - отозвался Знахарь. Сам, правда, все больше по пиву ударял. Есть там такое пиво - «Риддер Донкер», темное и крепкое. Три бутылочки - и уже чувствуешь.
   - Не пробовал.
   Знахарь посмотрел на него:
   - Ты знаешь… Пожалуй, я не буду.
   - Что не будешь? - задушенным голосом спросил Тимур, который как раз в это время набрал полную грудь пахучего дыма.
   - «План» курить не буду.
   Тимур выдохнул густую сизую струю и удивленно посмотрел на Знахаря:
   - Так ведь ты сам говорил, чтобы я привез…
   - Извини. Говорил, правильно, но теперь передумал. Не моя это тема все-таки. Оно вроде как и в кайф, но только обман это, и все тут.
   - А пиво не обман? - усмехнулся Тимур.
   - И пиво обман, - согласился Знахарь, - но всетаки не такой. Обкурившись, ты сам о себе неправильно думать начинаешь. А это самое страшное.
   Тимур открыл было рот, но Знахарь поднял руку и продолжил:
   - Сейчас ты скажешь, что анаша не вызывает физического привыкания и все такое. Я это и без тебя знаю. Знаю, что можно курить каждый день до посинения хоть полгода, а потом резко бросить и ничего. Ну, может, скучно станет, но не более того. Не это главное. А главное то, что «план» - это дверь к настоящим наркотикам. И молодые дурачки этого не понимают.
   Знахарь сплюнул за борт и сказал:
   - Я даже говорить об этом не хочу. Давай лучше о чем-нибудь приятном.
   - Давай, - кивнул Тимур и, докурив косяк, бросил окурок в воду, - куда поедем?
   - Я сейчас расскажу тебе, чего мне хочется, и ты сам все поймешь. А кроме того, ты говорил про какое-то волшебное место. Верно?
   - Верно, - подтвердил Тимур, - есть такое место.
   - Вот и хорошо.
   Знахарь достал из рундука еще одну бутылку, открыл ее и, сделав глоток, сказал:
   - В последние годы у меня была очень беспокойная жизнь. Настолько беспокойная, что ее беспокойств хватило бы не на один десяток жизней. Это мне надоело, и теперь я хочу поселиться на берегу реки в большом бревенчатом доме, за высоким забором…
   - И чтобы он был из заостренных бревен, - сказал Тимур.
   - Правильно, - согласился Знахарь, - как в «Острове сокровищ». Организовать полную автономность, чтобы поменьше общаться с людьми и спокойно жить, беззаботно наслаждаясь природой.
   - Не получится, - вздохнул Тимур, - если ты отгрохаешь себе нормальные хоромы, обязательно кто-нибудь попытается… Денег снять или еще что-нибудь…
   - Это сколько угодно. Как приедет, так и уедет. А то, может, и не уедет, а просто исчезнет. Я таких, знаешь, сколько видел?
   - Не знаю, но верю.
   Косяк, рассчитанный на двоих, крепко «вставил» Тимуру, и он, изумленно оглядываясь, дивился миру, созданному для эльфов и гоблинов, в котором оказался совершенно случайно.
   Знахарь посмотрел на него и усмехнулся:
   - Я вижу, тебя неслабо потащило.
   - Конечно, - Тимур перевел дух, - косяк-то на двоих был.
   - И все для тебя стало такое волшебное, таинственное… Правильно?
   - Правильно, - ответил Тимур, - но только может быть, оно таким и было, а мы этого не замечали. А курнешь, и начинаешь видеть.
   - Знаю я эти дела, - кивнул Знахарь, - только ты уж прости, но мир не изменился. Изменился ты сам. А все каким было, таким и осталось.
   - Ну ты и кайфоломщик! - возмутился Тимур.
   - Да ладно тебе, - рассмеялся Знахарь, - скажи лучше, знаешь ты такое место или нет?
   - Знаю, - недовольно ответил Тимур, - это место… Я его, так сказать, для себя берегу. Ну, если, скажем, свалится на меня миллион, то я там как раз то, о чем ты говорил, и построю. Да только не видать мне этого миллиона как своих ушей. Задницей чую. А ты… Ты, наверное, можешь, как говорили коммуняки, воплотить это в жизнь.
   - Ну, так не одни коммуняки говорили, - сказал Знахарь, глотнув пива, - самое нормальное выражение. Просто они нам все уши прожужжали, а так в этих словах ничего особенного нет. Замыслил - воплотил. Нормально.
   - В общем, отдам я тебе это место. А кроме того… Может, оно мне и с миллионом не понадобится, - сказал Тимур и помрачнел еще больше.
   - Что такое, проблемы, что ли?
   - Да ладно, это я так…
   - Нет уж, - Знахарь внимательно посмотрел на Тимура, - начал, так давай говори.
   - Ну… В общем, подставили под долг, потом наехали, и теперь я могу вообще без всего остаться. И без квартиры, и без «Ништяка».
   - Так ведь ты, как я вижу, парень-то не очень простой… И что - не можешь решить проблему?
   - Как тебе сказать… Сам-то я нормальный, но против своры не выстою. А своей своры у меня нет. Не люблю я этих дел. Кроме того, эти люди… Они не просто с улицы, а под авторитетом ходят. Так что наши здесь не пляшут.
   - Под авторитетом, говоришь… А кто у вас в городе авторитет?
   - Есть тут один. Саша Кислый, вор в законе. А его родной брат - Борис Тимофеевич Вертяков - во всем Амжеевском районе делами заправляет. Глава администрации, мать его за ногу… В общем, куда ни сунься - кранты.
   - А как они тебя подставили-то?
   - Как подставили? Элементарно! Три дня назад, когда я тебя сюда привез и потом вернулся в Томск, ко мне на пристань пришли люди. Ну, я сразу увидел, что за люди, у них на лбу написано: бандюки. Ну, они, короче, говорят: ты мол, на воде человек авторитетный, тебя весь Томск знает, так что давай с нами водно-спортивный клуб делать. Ты, мол, тему знаешь, а мы-то, сам понимаешь, по другим делам… Будет тебе поддержка и никаких препятствий. У нас, мол, все схвачено. Эх, блин, чуял я, что не так все хорошо, как они говорят, но повелся на эту тему, как последний лох. Я ведь воду люблю, моторы… У меня, между прочим, самый быстрый катер во всем Томске…
   Тимур сполз с высокого кресла и достал из рундука бутылку пива. Потом посмотрел на Знахаря и спросил:
   - Будешь?
   - Буду, давай, - ответил Знахарь, - а что дальше?
   - Дальше?
   - А дальше просто. Прямо там, на пристани, дали мне десять штук баксов - мол, тебя весь Томск знает, и мы тебе верим. Ты, говорят, давай закупай что нужно, а через несколько дней сядем в мэрии бумаги сочинять.
   - И ты взял? - усмехнулся Знахарь.
   - Взял, взял! Представил себе этакие Нью-Васюки по водно-моторной теме, и мозги отшибло напрочь.
   - Да-а-а… - Знахарь покрутил головой, - хочешь расскажу, что дальше было?
   - Не надо, я сам расскажу. В общем, пришел домой, спрятал деньги в шкаф, а с самого утра помчался к ребятам. Сам понимаешь, я ведь не один это собирался делать, тут еще фанаты есть. Полдня шарился по городу, в голове - фейерверк, в штанах - радость… А домой вернулся - дверь взломана, в квартире бардак, и никаких денег. Тут-то до меня и доперло. Прихожу на пристань, а там уже эти ждут. Веселые такие, добрые… Ну, как, говорят, идет наше общее дело? Я говорю, нет у нас общего дела, потому что какието козлы мою хату поставили на уши и деньги унесли. А они сразу к следующему номеру программы перешли. Денег нету, говорят, значит - должен. А поскольку деньги эти были из важного дела выдернуты, и дело это немалую прибыль должно было принести, пошли проценты. Счетчик, короче.
   - Сколько? - спросил Знахарь.
   - Штука в день.
   - А морды у них не треснут?
   - Вот я так им и сказал. А они говорят - ты, мол, не базарь, а то еще больше будешь должен. Деньги взял? Взял. Денег нет? Нет. Значит, скажи еще спасибо, что мы тебя к батарее где-нибудь в подвале не приковали. Знаем, мол, что некому тебя выкупить. Так что думай, где деньги взять, и учти, что на сегодняшний день с тебя уже одиннадцать штук. И ушли.
   - А сегодня, стало быть, тринадцать, - прикинул Знахарь.
   - Так и есть. Я бы их просто грохнул бы всех троих, так ведь они ж не одни…
   - А грохнул бы?
   - Не заслабит, - ответил Тимур, и его лицо неприятно изменилось.
   Знахарь закурил и, глядя на далекую лодку, в которой еле виднелась фигурка рыбака, спросил:
   - А скажи, Тимур… Тебе приходилось раньше людей убивать?
   - Какая разница? - Тимур поморщился.
   - Есть разница, - ответил Знахарь, - так убивал или нет?
   - Было дело…
   Потом он допил пиво, аккуратно положил пустую бутылку в рундук и, не глядя на Знахаря, произнес:
   - Давай-ка отчалим отсюда. Я себя на свободной воде гораздо лучше чувствую.
   Запустив оба «меркурия», он задним ходом осторожно отвел катер от берега, затем дал газу, и «Ништяк», лихо развернувшись на месте, помчался на середину реки. Через минуту, когда оба берега стали одинаково далеки, Тимур заглушил моторы и достал еще пива. Катер, медленно поворачиваясь, поплыл вниз по течению со скоростью пешехода:
   - Люблю вот так иногда… Выйдешь на середину реки, бурчалку выключишь - и тишина, а тебя несет без всякого звука, вокруг красоты офигенные, воздух чистый…
   - И тут появляются люди, которые предлагают деньги за бесплатно, - нарушил Знахарь мечтательные рассуждения Тимура. - Оно ведь и в жизни так: если просто плывешь по течению, обязательно появятся какие-нибудь щуки. А ты ведь, как я понял, все-таки больше любишь сам себе дорогу выбирать? Моторы-то вон какие!
   - Верно говоришь, Миша, верно… Сам люблю. Ты там вроде спрашивал, кого да как я убил?
   - Спрашивал, да только ты отвечать не захотел, а я не стал настаивать.
   - А я отвечу, - Тимур повернулся к Знахарю и твердо посмотрел ему в глаза, - отвечу, будь уверен. Об этом ведь ни одна живая душа не знает, ты первый будешь. Вот я тебе и расскажу. И тебе, может быть, интересно будет, и мне облегчение - вроде как исповедь. В общем, два года назад… Иду я вечером по улице Красных Стрелков, есть такая улица на окраине, тихая, пустынная, иду я и слышу, что какая-то девчонка на помощь зовет. У меня сразу адреналин подскочил, он у меня вообще очень быстро прыгает, и реакция на опасность парадоксальная. Там, где надо ноги делать, меня как магнитом прямо в самый центряк тянет… Да… В общем, дернул я в ту сторону, а уже стемнело, и вот вижу в темноте, как двое пацанов лет двадцати девку грабят. Ну, я прикинул, думаю, справлюсь, тем более в каратэ ходил десять лет, да и вообще подраться не дурак… Я кричать не стал, чтобы не спугнуть тварей этих, да зря, как оказалось. Как раз в эти несколько секунд, пока я на цыпочках к ним бежал, один как закричит - ах ты, падла, ты кусаться! - и хвать камень с земли, и камнем этим по голове ее… Другой говорит: да ты че, Вован, ты ж ее убил… А Вован отвечает: да и хрен с ней, а то, что денег у нее нет, так это ничего. Сейчас пойдем, другую тормознем. Я как услышал это, на шаг перешел: чувствую, что во мне какой-то другой человек зашевелился. Огромный, метра три ростом, сильный и безжалостный. Подошел шагов на пять и говорю громко так: ну что, приехали! Они аж подскочили, а как увидели, что я один, успокоились и говорят: ты, братан, сам себе проблемы нашел, мы в этом не виноваты, так что это ты сам приехал. И Вован этот долбанный ножичек достает. Ну, тут я им и устроил проблемы. Голыми руками убил обоих. Просто забил насмерть. Потом посмотрел на девушку - а она, оказывается, из Томского академического хора. Я ее по телевизору видел. Я ушел, конечно, а на следующий день во всех местных газетах про это дело статьи появились. И даже по телевизору показали. Но только все переврали - мол, гуляли трое, а на них напали и всех троих замочили. Так мне что, после этого к ментам идти и говорить - да нет, мол, все не так было, это они девчонку убили, а я их, гадов, за это приговорил? Я, может быть, и дурак, но не до такой же степени.
   - Правильно убил. А то, что рассказал мне об этом - тоже правильно. Помолчи пока, а я подумаю.
   Тимур кивнул и отвернулся к реке.
   Знахарь допил пиво и бросил бутылку в воду.
   Она тихо побулькала и пошла ко дну.
   Тимур проводил ее взглядом и пробормотал:
   - Лет этак через тысяч двадцать Обь пересохнет, и ее найдут. И скажут: вот, мол, какие бутылки были в далеком темном прошлом. И люди пили из них перебродившую ячменную бодягу, чтобы затуманить себе мозги. А у нас, в светлом настоящем, такой гадости нет и быть не может.
   Знахарь засмеялся и сказал:
   - Ты, я вижу, совсем духом упал. Ну да ладно. Сейчас я подниму тебе настроение.
   - Каким это образом? - кисло поинтересовался Тимур.
   - Очень простым.
   Знахарь развязал рюкзак и достал из него сверток с деньгами. Отсчитав тринадцать тысяч долларов, он протянул их Тимуру и сказал:
   - Сегодня вечером отдашь их этим уродам и скажешь…
   - Не годится, - резко остановил его Тимур.
   - Почему это не годится? - удивился Знахарь.
   - Потому что просто так чужому человеку такие деньги не дают. А если дают, то за этим обязательно следует какая-нибудь хрень. Я только что в этом убедился.
   - И что, иначе не бывает? - спросил Знахарь, прищурившись.
   - Не знаю. Не слышал. Во всяком случае - в таких размерах.
   - Ладно, понял.
   Знахарь положил деньги на маленький столик, торчавший из борта катера, убрал остальное в рюкзак и завязал его.
   - А теперь послушай, что я тебе скажу. Денег у меня столько, что я могу купить весь ваш сраный Томск. Весь, понимаешь? С заводами, фабриками, домами и улицами. Со всеми бандитами и номенклатурой. И этот ваш Квашеный…
   - Кислый, - поправил его Тимур.
   - Ну, Кислый… Этот Кислый будет мне ботинки чистить. Только мне это не нужно. А насчет этих денег, то я нанимаю тебя на работу. Пятерка в месяц тебя устроит?
   - Пятерка чего - баксов?
   - Ну не зайчиков же! Мне так и так человек тут нужен. А нас с тобой просто судьба свела. Так что бери деньги и не парься.
   - Я еще попарюсь немного, - упрямо сказал Тимур, - что я должен буду делать за пять тысяч долларов в месяц?
   - Во-первых, молчать в тряпочку. Во-вторых… Ну, не знаю, как это сказать… Короче, будешь моим помощником, правой рукой, левой ногой и прочее. Никакого криминала, никаких убийств, ничего подобного. Если тебе больше нравится, можешь считать себя моим секретарем, заместителем, управляющим, хоть китайским мандарином, кем угодно.
   - И никакой грязи?
   - Абсолютно. Не все так просто, сразу не объяснить, но никакой грязи.
   - Ладно, согласен.
   - Фу-у-у… - Знахарь притворно вытер лоб, - тебя легче убить, чем уговорить.
   - Это точно, - Тимур усмехнулся.
   - А теперь вези меня в твое козырное место.
   - Слушаюсь, мой капитан! - и Тимур запустил моторы.
   - Капитан тут - ты, - поправил его Знахарь, - а я простой фрахтовщик.
   - Ладно, - согласился Тимур, - а у нас тут вчера интересная история произошла… Раз в месяц Вертяков, тот самый административный козел из Амжеевского района, отвозит долю малую в Томск, козлу областному. Вчера их «мерседес» нашли на трассе разбитым в хлам. Три трупа, и деньги пропали.
   - Ага… - глубокомысленно заметил Знахарь, - и какие мнения?
   - Мнений много, - ответил Тимур, - но в основном никто ничего не знает. Правда, есть одно предположеньице…
 

* * *

 
   - Что значит - неизвестно кто?
   Борис Тимофеевич Вертяков впился взглядом в стоящего перед его просторным столом начальника службы безопасности.
   - Разбитая машина, три трупа, деньги пропали - а вы мне говорите, неизвестно кто! Такие вещи просто так не происходят. Я вам говорю, это все не просто так. Просто так даже котята не родятся. И за этим делом наверняка кто-то стоит. И этот кто-то должен быть найден и поставлен передо мной. И никакого следствия, никаких уголовных дел и прочей официальной лабуды. Только наше собственное расследование. Понятно?
   - Понятно… - угрюмо пробурчал Анатолий Викторович Сысоев по кличке Зубило, который возглавлял службу личной безопасности Вертякова.
   Толян Зубило был одним из самых опасных бандитов группировки Кислого. Любящий брат районного руководителя, не доверяя никому, приставил к Вертякову своих людей, и теперь рядом с Вертяковым постоянно находились угрюмые бритоголовые типы, которые вызывали у любого человека желание немедленно покинуть опасную зону. Все они были сотрудниками созданной специально для такого случая охранной фирмы «Фигура», имели в ушах радиоклипсы, носили черные очки и приучились держать руки перед собой, а не за спиной, как на зоне.
   - Я могу идти? - спросил Сысоев.
   - Идите, - сварливо ответил Вертяков и нажал на кнопку, вмонтированную в сталинский чернильный прибор.
   Дверь открылась, и на пороге появилась готовая ко всему Элла Арнольдовна.
   Пропустив спешившего на выход Сысоева, она посмотрела ему вслед, потом плотно закрыла дверь и, подойдя к столу, спросила:
   - Что желает мой котик?
   Котик сладко зажмурился и поманил Эллу Арнольдовну пальцем.
   Элла Арнольдовна, плавно двигая бедрами, обогнула стол и села Вертякову на колени. Вертяков одной рукой обнял ее за талию, другую положил на гладкое бедро секретарши и спросил:
   - Что мы будем делать сегодня вечером?
   - А что, эти девки из «Бикини» уже не интересуют тебя? - сладким голосом, в котором была, однако, скрыта немалая доля яда, поинтересовалась Элла Арнольдовна.
   Вертяков поморщился и раздраженно ответил:
   - Ну сколько раз говорить тебе, дорогая, что все эти девки, что приезжают сюда, нужны мне для имиджа и для поддержания, так сказать, реноме. Я, между прочим, даже пальцем до них не дотронулся. Вот Лев Наумович, тот - да. Зарылся в них, как свинья в желуди…
   - Это с его-то грыжей?!
   - Да, с его грыжей. А откуда ты знаешь про грыжу? - Вертяков отстранился от Эллы Арнольдовны и с подозрением посмотрел на нее.
   - Так ведь ты сам сколько раз рассказывал, - ловко вывернулась она.
   - Я рассказывал?
   - Ты рассказывал.
   - Да? Ну, ладно… Что у нас еще на сегодня?
   - В шестнадцать тридцать придет американец этот, Майкл Боткин. Я уже приготовила все бумаги.
   - А, черт, совсем забыл! Интересный человек этот американец: если бы не его документы, я бы мог зуб отдать, что он всю жизнь в России прожил. Ориентируется во всех делах не хуже моего братца. И, главное, никаких концов. Ну, да нам это «до лампочки». Сколько там с него за пять гектаров?
   - По ценам регистра - пять тысяч убитых енотов.
   - Ага… Значит, всего - пятьдесят пять. Интересно, на чем он сам деньги делает?
   - Ну, Борюнчик, об этом ты уж у него самого спрашивай. Между прочим, уже четверть пятого, так что он скоро появится. Отпусти меня!
   И Элла Арнольдовна повертела горячим задом, что способствовало появлению совсем других желаний, никак не относящихся к тому, чтобы отпустить ее.
   Борюнчик сильно сжал ее упругую ляжку и, указав глазами вниз, спросил:
   - А может, успеешь?
   - Не надо, потом, - капризно ответила Элла Арнольдовна и соскользнула с его колен.
   Поправив короткую светло-серую шелковую юбку, она направилась к двери и, обернувшись на полдороге, сказала:
   - Ты только об одном и думаешь, кобелина!
   Однако в ее словах не было осуждения.
   Вертяков довольно хмыкнул, и Элла Арнольдовна, вильнув обтянутым тонкой юбкой задом, скрылась в приемной.
   Через десять минут оттуда послышались голоса, и в кабинет Вертякова вошел крепкий загорелый мужчина в бежевом чесучовом костюме и дорогих дымчатых очках. Увидев его, Вертяков поднялся из кресла, обошел стол и шагнул навстречу посетителю, заранее протянув руку для рукопожатия.
   - Здравствуйте, Майкл, здравствуйте! - радушно произнес он, широко улыбаясь при этом, - всегда рады дорогим гостям. Присаживайтесь!
   И он гостеприимно повел другой рукой в сторону двух кресел, стоявших около висевшего на стене огромного ковра, на котором была выткана сцена покорения Ермаком Сибири.
   Ермак стоял на берегу высокого обрыва, крепко упираясь короткими кривыми ногами в землю, и отодвигал мощной рукой густые заросли. Перед ним лежала Сибирь, которая, судя по всему, еще не знала, что ее покорили. Но по выражению бородатого лица Ермака можно было понять, что поляну он уже застолбил, и горе тому, кто протянет свои грабки к его завоеванию.
   Кресла стояли с двух сторон небольшого инкрустированного столика, и все это вместе напоминало обстановку, в которой обычно встречаются президенты великих держав.
   Магнитофон, оформленный под старинную малахитовую шкатулку, негромко пел про сиреневый туман. Проходя по мягкому ковру с высоким ворсом, Знахарь вспомнил про своего попутчика, Виктора Волжанина, и решил, что позвонит ему, как только закончит дела с этим сытым жуликом. Притча, которую рассказал Знахарю коммерческий директор «Радио Петроград» - «Русский Шансон», запала ему в душу, и Знахарю хотелось поговорить с Волжаниным и об этой притче, и о многом другом.
   Но только после того, как будут сделаны дела.
   Знахарь опустился в одно из кресел, а Вертяков сел в другое, доброжелательно посмотрел на визитера и сказал:
   - Ваш вопрос решен самым положительным образом. Все бумаги уже готовы и имеют все необходимые подписи и печати. Все соответствует букве закона, а кроме того, сделка застрахована на случай изменения земельного законодательства. Я имею в виду, если это изменение будет неблагоприятным и будет иметь обратную силу.
   Знахарь кивнул и сказал:
   - Это похвально. Но, сами понимаете, страховка не покроет некоторых не отраженных в документах расходов.
   Вертяков развел руками и ответил:
   - Но все-таки…
   Потом он спохватился и спросил:
   - Может быть, чай, кофе?
   - Благодарю вас, не стоит, - отказался Знахарь.
   - Как угодно. А я, пожалуй, чай. Да и вам тоже закажу на тот случай, если вы, глядя на меня, соблазнитесь.
   - Хорошо, - сказал Знахарь, улыбнувшись, - давайте.
   - Эллочка, - Вертяков, повернувшись в сторону двери, повысил голос, - зайди к нам!
   Элла Арнольдовна не замедлила появиться в дверях, держа в руках большой секретарский блокнот и золотую перьевую ручку.
   - Дорогая, принеси нам с Майклом чайку, - сказал Вертяков, и Элла Арнольдовна, сделав книксен, удалилась.
   Знахарь одобрительно посмотрел ей вслед и сказал:
   - У вас эффектная секретарша. И возраст самый подходящий. Не люблю, знаете ли, этих молоденьких вертихвосток. Они ничего не умеют по-настоящему. Ничего, вы понимаете меня?
   И он многозначительно посмотрел на Вертякова.
   Тот глубокомысленно кивнул и ответил:
   - О да… Вы попали в самую точку. Как мужчина мужчине, скажу вам, что женщина становится настоящей женщиной только к сорока годам. Раньше она, конечно, посвежее, так сказать, молодая редиска, но… Вы меня понимаете?
   - Конечно, Борис Тимофеевич. Однако к делу. Как я понимаю, документы оформлены по замерам именно того участка, который я указал?
   - Совершенно верно, - кивнул Вертяков, - в приложениях имеется фрагмент из аэрофотосъемки района, и на нем все отмечено и очерчено. Так что все в порядке.
   - Отлично!
   Знахарь достал из внутреннего кармана пиджака толстый пакет, но Вертяков протестующе выставил ладонь.
   - Нет, прошу вас!
   - Что такое? - Знахарь удивленно посмотрел на него, - вы отказываетесь?
   - Конечно, нет, - Вертяков усмехнулся, - но… Когда вы выйдете на улицу, к вам подойдут. Там и отдадите. Береженого, знаете ли, бог бережет.