- Завтра очень важный день в твоей жизни, дочь, - громко произнес отец, подняв стопку. - Ты становишься самостоятельной. Все, что мы могли тебе дать, - уже дали. Теперь тебе придется самой брать от жизни то, что тебе нужно. И мы, - он многозначительно посмотрел на мать, - возлагаем большие надежды на тебя и надеемся, что ты их оправдаешь.
   Почетная речь главы семейства закончилась глухим звоном дешевых стопок и довольным возгласом отца:
   - Хороша, чертовка!
   Оставив родителей за столом, Лика незаметно выскользнула из квартиры, сбежала вниз по лестнице грязного подъезда и оказалась во дворе. Она подошла к детским качелям и села на маленькое деревянное сиденье. Лика вспомнила, как качалась здесь в детстве, как каталась с этой горки зимой, как потеряла свою варежку под кустом возле песочницы, как с подружками играла в забавную игру, называемую «Секрет». Суть игры заключалась в том, что нужно было сделать в песке ямку, сложить на дне красивые цветочки и камушки, накрыть все это кусочком стекла и закопать. Потом аккуратно счистить песочек и любоваться сквозь стеклышко на цветы в их таинственной темнице. Вот так и Лика была готова разгрести песок жизни, но не знала, что игра давно закончилась, и уж тем более и не ведала, что ожидает ее там, по ту сторону стекла, и какие сюрпризы приготовила для нее жизнь…
 

* * *

 
   Утром, чтобы случайно не разбудить отца, злого и нервного с похмелья, Лика тихо и быстро умылась, оделась и вышла на кухню пить чай: мама собирала в дорогу кое-что из продуктов, не забыв положить в пакет и вчерашние пирожки. Пока Лика прихлебывала горячий сладкий чай, Мария Игнатьевна давала ей подробнейшие наставления:
   - Как приедешь, сразу позвони. Ночами - никаких дискотек: сиди, готовься к экзаменам. Плохих людей нынче много, выбирай знакомых тщательно, будь умной девочкой. Страшно отпускать тебя: там, в Питере, один разврат, наркотики и алкоголь. В новостях все время такое показывают. Береги себя.
   - Мам, да успокойся. Все хорошо будет, - поспешила заверить мать Лика, чмокнула ее в щечку и, подхватив тяжелую сумку, направилась в сторону вокзала.
   Поезд уже подошел, и Лика, купив билет, села возле окна, глядя с тоской на городок, в котором родилась и выросла, в котором прошло ее детство и юность. Наконец, сбросив с себя груз ностальгических мыслей, она подумала о том, что еще минута, и поезд тронется, застучит колесами, унося ее туда, в большой и неизвестный город, все ближе и ближе к заветной мечте.
 

Глава вторая

 
ГОРОДСКОЙ РОМАНС
 
   Аркадий Генрихович Вульф сидел за огромным письменным столом, освещенным светом настольной лампы с зеленым абажуром, подаренной ему одним знакомым комитетчиком. Маленькая чашечка кофе, принесенная его женой, была не тронута. Он работал. В домашнем кабинете члена-корреспондента Академии медицинских наук, ректора Первого медицинского института Санкт-Петербурга царила тишина, которую нарушало лишь тиканье старинных напольных часов с маятником. Бесчисленное количество книг смотрело своими золочеными корешками на каждого, кто входил сюда. Никто, почти никто, не имел права потревожить профессора, когда тот работал, никто, кроме…
   Тихий стук разрушил барьер тишины, и в приоткрытую дверь заглянула очаровательная девушка:
   - Привет, папусик, к тебе можно?
   Девушка проскользнула внутрь и, обняв отца, нежно коснулась пухлыми губками его щеки.
   - Здравствуй Леля. Как дела в школе? - строго спросил он.
   - Хорошо, папочка. Ни одной четверки! - прищурив серые глаза, опушенные длиннющими черными ресницами, улыбнулась дочка.
   - Помни, ты должна заниматься усиленно, ведь уже через месяц экзамены. А в этом году решением вступительной комиссии в связи с очень большим количеством абитуриентов мы подписали приказ об отмене льгот на поступление для медалистов на некоторые факультеты, где конкурс особенно высок. Так что даже если ты закончишь школу с золотой медалью, то тебе все равно придется сдавать все три предмета. Поступишь ты несомненно. Но я не хочу краснеть за тебя на вступительных перед коллегами. Как-никак ко мне поступаешь. Так что принимайся за книги.
   - Фи, папусик, - капризно протянула Леля. - Опять ты про экзамены. Ты же сказал, что я поступлю. Ну ладно, обещаю, что завтра же начну заниматься. А теперь можно я пойду? Меня подруги ждут.
   - Ладно, - покачал головой отец, вытирая накрахмаленным платочком капельки пота с блестящей лысины. - Веди себя хорошо! И чтобы к десяти часам вечера была дома!
   - Хорошо, папусик. Я буду умницей. До вечера.
   Как только дверь за дочкой закрылась, отец поднял глаза к потолку и подумал: «Когда же эта несерьезная девчонка возьмется за ум?»
   Оказавшись в своей комнате, Леля подошла к огромному зеркалу и высыпала на столик содержимое косметички. Наложив тени, она аккуратно подвела карандашом глаза, накрасила густые черные ресницы, расчесала длинные пепельно-русые волосы, струящиеся по плечам мягкими волнами, - особый предмет ее гордости. Натянула свитерок и обтягивающие джинсы. Затем извлекла из потайного кармашка косметички малюсенький целлофановый пакетик с белым порошком. Высыпала содержимое на стеклянную поверхность столика трюмо и, разделив белую кучку на две тонкие дорожки, втянула порошок в нос через свернутую из салфетки трубочку.
   Самокритично осмотрев себя в зеркале, Леля поправила волосы и осталась вполне довольна собой. На цыпочках, пробравшись мимо кухни, где по хозяйству хлопотала мама, Леля тихо вышла из квартиры.
 

* * *

 
   - Пригородный электропоезд Новгород - Санкт-Петербург прибывает к третьей платформе, левая сторона, - доносился из громкоговорителей Московского вокзала металлический голос диктора.
   Электричка еще не успела остановиться, а пассажиры уже потянулись к выходу из вагонов, образовав там очередь. Анжелике Королевой не терпелось выйти на перрон и поскорее окунуться в суету большого города.
   «Ну вот наконец я и в Санкт-Петербурге. Я с наслаждением вдыхаю пусть и загрязненный, но воздух северной столицы. Воздух моей свободы, моей надежды, моей мечты. Чувствую, что начинаю жить этим городом, его жизнью и по его законам. Прохожу сквозь огромный зал Московского вокзала, и я уже на Невском. Люди вокруг спешат, каждый по своим делам. Им нет совершенно никакого дела до скромно одетой, симпатичной девушки, впервые оказавшейся в большом городе. Оглядываюсь по сторонам, останавливаюсь у красивых витрин, любуюсь солнышком, отражающимся в блестящих дверцах дорогих автомобилей, удивляюсь чистоте тротуаров, иду все дальше, проникаясь этим бешеным ритмом пятимиллионного мегаполиса».
 

* * *

 
   - Алло, - сняв трубку сделанного под старину телефонного аппарата, кокетливо произнесла Леля.
   - Лелька, салют! Оттопыриться вечерком не желаешь? - спросил на другом конце линии приятный мужской голос.
   - Ваще неплохая мысля, Майк. Но ты же знаешь - у меня экзамены на носу. Да и потом, я вчера так наколбасилась с подругами, что голова до сих пор ватная.
   - Тебе ли экзаменов бояться с таким-то папочкой? Он же все устроит, Лель. Так что давай, соглашайся. Сегодня у нас как раз сейшн в «Спартаке». Там и башню поправишь.
   - Уговорил, коварный, - в предвкушении хорошей вечеринки наконец согласилась дочка профессора.
   - Тогда в шесть часов на «Чернышевской», наверху, у эскалатора.
   Положив трубку и взглянув на часы, стрелки которых показывали половину пятого, Леля поспешно принялась за марафет.
   Облачившись в короткую, из черной кожи, юбочку и черный топик, она убрала свои роскошные пепельно-русые волосы в хвост, закрепив его аккуратненьким кожаным бантиком тоже черного цвета. Ее сегодняшний наряд завершали модные, тоже черные, хаккинги, привезенные папой из Штатов.
   Трусики Леля вообще решила не надевать для удобства при оперативном сексе, которым она так любила заниматься с Майком и его музыкантами в самых неожиданных местах. Последний раз, к примеру, это произошло прямо во время выступления майковской группы «Тяжелый нидер» с ударником Панкратом, который умудрялся, не сбиваясь с ритма, стучать по барабанам и одновременно драть Лелю, сидевшую у него на коленях.
   Музыканты группы «Тяжелый нидер», придерживающиеся панковского стиля не только в музыке, но и в жизни, всегда с большим пониманием были рады поддержать такие проявления лелиной сексуальности.
   Сегодняшний поход Лели на концерт «Тяжелого нидера» не стал для нее исключением из правил в смысле подобного общения с музыкантами этой, по большому счету, ничем не выдающейся рок-группы. Встретившись, как и было условлено, на «Чернышевской» с Майком, еще по дороге в «Спартак» ненасытная Леля умудрилась не только затащить музыканта в подъезд ближайшего дома, кстати, того самого, где когда-то квартировал известный проходимец Гришка Распутин, и перепихнуться с ним на лестнице, но и сделать кое-что другое. Этим другим явилось совместное с Майком нюханье кокаина, который всегда имелся у рокера в достатке. Парнишка он был непростой, из семьи весьма обеспеченной, а следовательно, при деньгах. Достать же дури для него вообще проблемы не составляло, поскольку круг его знакомств и интересов был весьма широк.
   - Ништяк вставило, - заключила Леля, обтерев остренький носик и поправив юбочку. - Ну, теперь я полностью готова поглощать ваши музыкальные испражнения. Пошли быстрей.
   Взяв Майка за руку, девушка повлекла музыканта на улицу, и они двинулись к «Спартаку» навстречу новым оттягам.
 

* * *

 
   Солнце уже скользило своими лучиками по одеялу, пробиваясь в окно сквозь ажурную занавеску. Я проснулась и сладко потянулась в гостиничной постели. В моих пальцах, не разжавшихся даже во сне, был прочно зажат «Справочник нормальной анатомии человека». Я не сомневалась в своих знаниях. Мне казалось, что нет ни одного вопроса, в котором я бы не чувствовала себя компетентной, и, тем не менее, я целую ночь провела без сна, повторяя в сотый раз все, что имело отношение к биологии. Тем более что два экзамена были уже позади - сочинение и химия, остался последний - по любимому предмету - биологии.
   Будильник резким звоном нарушил тишину. Я вылезла из уютной кровати и, нащупав ногами тапочки, направилась в ванную. Классно все-таки в гостинице. Спасибо родителям - дали денег, которых у них вообще-то кот наплакал, чтобы я смогла снять на три дня где-нибудь номер и в спокойной обстановке подготовиться к сдаче.
   Умывшись, надев самое нарядное платье и выпив чаю с бутербродом, я помчалась в институт. Сегодняшний день должен был стать решающим. Последний экзамен - и моя мечта обретет вполне реальные очертания. В моей душе не было страха, только смелость уверенного в себе человека.
   Возле аудитории толпились абитуриенты, но вся эта масса людей не заботила меня. Усевшись на подоконник в коридоре одного из корпусов Первого меда, я наблюдала, как выходят студенты из дверей аудитории, где проходил экзамен. Радость или слезы, отчаяние или надежда - что же ждет меня там, за этими дверями?
   - Королева Анжелика.
   Я вздрогнула, услышав голос секретаря, назвавшего мое имя среди тех, кто сейчас должен будет сдавать экзамен. Справившись с волнением, взяла в руки карточку абитуриента и направилась к заветным дверям.
   Внутри огромной светлой аудитории недалеко от доски стоял стол, накрытый зеленым сукном. За столом сидели несколько человек, входивших в приемную комиссию: профессора и доценты.
   Подойдя к столу, я взяла билет и громко прочитала вслух:
   - Билет номер тринадцать, вопрос номер один: строение кости и скелет человека, вопрос номер два: вирусы и способы борьбы с ними.
   - Хорошо, - ответил пожилой профессор с лысиной, покрытой блестящими капельками пота. - Идите готовьтесь.
   Через пятнадцать минут, довольная собой, я вышла к доске и протянула билет профессору. Подойдя к скелету, стоящему в углу, начала отвечать на первый вопрос:
   - Скелетная система человека состоит из 206 костей, связанных между собой различными способами. Кость имеет сложное строение…
   Профессор Аркадий Генрихович Вульф внимательно слушал ответ. В голове его роились мысли. Эта самонадеянная девчонка, приехавшая откуда-то из деревни, в этом нелепом платье, которое, возможно, носила еще ее мама, отвечает с такой уверенностью и ведет себя так, будто не сомневается в том, что уже осенью будет учиться здесь. Ну уж нет.
   - Хорошо, - произнес он вслух. - Расскажите, пожалуйста, что вы знаете о переломах костей.
   - Переломы бывают закрытые и открытые. При закрытом переломе кости первым признаком является неестественное положение конечности, а…
   Я начала говорить все, что знала о переломах.
   - Скажите, - выдержав паузу, спросил меня профессор Вульф, - вам знаком метод крепитации при диагностике перелома?
   Мое лицо, должно быть, побледнело, и глаза приняли паническое выражение. Этот термин был мне незнаком. Я молчала и, тупо уставившись в пол, пыталась отыскать выход из этой ситуации.
   - Каким врачом вы хотите стать? - задал вопрос профессор.
   - Хирургом.
   - Да, милочка, и не знать, как определить - есть перелом или нет. Похоже, придется нам с вами встретиться через годик-другой. А пока - до свидания.
   И он подал мне мою карточку абитуриента, где напротив надписи «биология» стояла оценка «неуд» и красивая подпись. Я вышла из здания института, слезы застилали мне глаза, и в горле застрял комок. Пройдя несколько метров, я опустилась на лавочку, до меня наконец дошло: крах надежд и несбыточность мечты - вот что приготовила мне судьба. Я тихо заплакала, сетуя не то на судьбу, не то на себя. Так прошло около часа. Спешить больше было некуда. Но каким-то непостижимым образом я нашла в себе силы взять верх над минутной слабостью, я решила бороться дальше, пообещав себе, что на следующий год выйду из этого здания студенткой. А пока… пока я поступлю в медицинское училище. Такие мысли вернули мне надежду, и уже на следующий день я была принята на первый курс медучилища.
 

* * *

 
   - Здравствуйте, девочки. Меня зовут Лика! - сказала я и перешагнула порог общежитской комнаты, где мне предстояло жить почти целый год, до следующей попытки поступить в институт.
   Три пары глаз уставились на меня с любопытством и каким-то заведомым пренебрежением. Не услышав ответного приветствия, я поинтересовалась, какую кровать могу занять, и, когда одна из обитательниц комнаты указала мне на левую от входа, положила туда свой скромный чемодан. Затем присела сама.
   Повисшее в комнате молчание нарушила та, что указала мне спальное место:
   - Значит, так, подруга. Слушай сюда. Я в этой комнате старшая. Зовут Светой. С остальными, если они, конечно, захотят, познакомишься сама. Но суть не в этом. Если хочешь спокойно жить и со всеми ладить, должна усвоить следующее - за все надо платить. Понятно?
   - Не совсем, - ответила я.
   - Хорошо. Объясняю для непонятливых. Каждый месяц ты должна мне отстегивать двести рублей. Из них пять процентов я забираю себе, как старшая, остальные отдаю Тофику. Но это уже детали.
   - Но у меня нет таких денег. Стипендия в пять раз меньше, чем та сумма, которую ты назвала, - ответила я возмущенно.
   - Коли так, придется работать. Клиентурой обеспечит Тофик, - спокойно произнесла Света. - Так что можешь начинать.
   - Начинать что?
   - Ты что, на самом деле такая тупая или прикидываешься? Или, может быть, ты целка?
   - Да как ты смеешь? - встав с кровати, сказала я и собралась выйти из комнаты.
   - Гляньте, бабы. Точно целка! - сказала Света, обращаясь к двум своим соседкам. - Ну так сейчас мы это поправим.
   Я попыталась было выйти, но не тут-то было. Все трое подскочили ко мне и попытались завалить на кровать. Особенно старалась рыжая толстушка, которая повисла у меня на руке, как бульдог.
   Больше всех досталось Свете, которой я, изловчившись, нанесла точный удар ногой поддых. Она скрючилась и упала. Зато две других все же сумели повалить меня.
   - Снимай с нее трусы! - придя в себя, заорала Света подружкам.
   Взяв со стола пустую бутылку из-под портвейна, она с остервенением бросилась ко мне, навалилась всем телом и сама, ее подружкам этого сделать так и не удалось, сумела сорвать с меня трусы. Силы уже начали меня покидать. Следующим движением эта озверевшая сучка пропихнула бутылку мне между ног и… Страшно подумать, что могло произойти в этот момент, если бы дверь в комнату внезапно не открылась.
   - Вы чего, сучки, с ума посходили? - произнес вошедший в комнату жирный мужичок с черными волосами, мгновенно оценивший ситуацию.
   Как по команде, все три обитательницы злосчастной комнаты отпрянули от меня. Я же, вся заплаканная и исцарапанная, завернувшись в одеяло и забившись в угол кровати, с опаской уставилась на своего случайного спасителя.
   - Тофик, - представился он и добавил: - Одевайся и пойдем.
 

* * *

 
   Проводив меня к коменданту общежития, Тофик сумел договориться об отдельной комнате. Признаюсь, после того, что со мной только что произошло, меня это несказанно порадовало. Правда, я прекрасно сознавала, что, получив в лице Тофика такого авторитетного покровителя, так просто мне от него не отделаться. «За все надо платить», - вспомнила я слова моей недавней обидчицы Светы. Но, как бы там ни было, на данный момент я испытывала благодарность к человеку, избавившему меня от такого кошмара.
   Тофик довел меня до дверей моего нового жилья - восьмиметровой обшарпанной комнаты на втором этаже - и спросил:
   - Может, прокатимся со мной? Тебе надо успокоиться, а для того, чтобы привести свои нервы в порядок, лучшего места, чем тир, не найдешь.
   Я согласилась и уже через пятнадцать минут сидела у него в машине.
   По дороге Тофик красочно втирал мне, насколько он крут. Рассказывал, что, хоть и татарин, является петербуржцем аж в четвертом поколении. Что он в свои тридцать пять контролирует не одну такую общагу. Что в сфере его основных интересов находится проституция, но, вместе с тем, ничего в этом плохого нет. Всем, мол, помогать надо, особенно бедным провинциальным девочкам, которые сами же с радостью на него работают.
   В тире Тофик многозначительно заявил:
   - Вот видишь, Ликочка, у меня и тир свой собственный имеется.
   Затем, явно желая прихвастнуть передо мной, достал из внутреннего кармана кожаной куртки никелированную «Беретту» и сказал:
   - Хочешь, научу стрелять?
   - Хочу, - с некоторым страхом и в тоже время любопытством перед неизведанным согласилась я.
   В свое время я посмотрела несколько боевичков со Шварцем и Сталлоне, поэтому мне хотелось научиться стрелять. И теперь, когда представилась такая возможность, надо было бы быть последней дурой, чтобы отказаться.
   - Снимаешь с предохранителя - взводишь, тем самым досылая патрон в патронник, - прицеливаешься и плавно нажимаешь на спусковой крючок, - объяснял мне татарин.
   Я старательно повторила все манипуляции с этим никелированным красавцем, и, бац, - грянул выстрел. Ничего сложного, зато какой кайф. Потом еще и еще. Я осталась довольна собой. У меня получалось, и, что вдвойне приятно, стреляю я, как выяснилось, достаточно метко.
   Потом Тофик отвез меня обратно в общежитие. Снова проводил до дверей моей комнаты.
   - Я зайду? - спросил он тоном, не терпящим никаких возражений.
   - Конечно, заходите.
   Как я могла ему отказать?
   Но, очутившись у меня в комнате, он тут же полез обниматься, и мне пришлось оттолкнуть его. Нет, не грубо, но явно давая понять, что не стоит заходить так далеко. Я снова вспомнила слова Светы, что за все надо платить, и тут же выпалила:
   - Уважаемый Тофик, вы подарили мне чудесный день. Давайте не будем его омрачать.
   - Послушай, девочка, - начал было Тофик, злобно глядя на меня своими маленькими глазками, но вынужден был прерваться из-за зазвонившего у него мобильника.
   Поговорив с кем-то о поставках какого-то там стекла, он оставил меня в покое, пообещав обязательно скоро наведаться.
 

* * *

 
   - И где это ее черти носят? Полночь, а Лельки до сих пор нету дома, - возмущенно произнес профессор Вульф.
   - Успокойся, Аркаша. Дочь стала студенткой Первого меда. Надо же отметить такое событие. Да и взрослая она уже, - принялась защищать Лелю мать.
   - Взрослой станет, когда замуж выйдет, - не унимался Аркадий Генрихович.
   В этот момент раздался телефонный звонок, и мужской голос сообщил, что у Лели Вульф возникли большие проблемы. Ее вместе с музыкантами из группы «Тяжелый нидер» задержали по подозрению в хранении и употреблении наркотических веществ. Сейчас она находится в дежурной части ГУВД на Литейном, 4.
   - Вот и доигралась, - с этими словами профессор вызвал машину, оделся и быстро вышел из дома…
   - Если бы не ваше имя, уважаемый Аркадий Генрихович, - загнусавил старший оперуполномоченный отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков главка Морозов, беря из рук Вульфа, только что приехавшего на Литейный, 4, бумажный конверт. - Так уж и быть, забирайте свою непутевую дочь.
   Вся зареванная, Леля проследовала за отцом в служебную «Волгу» профессора. По дороге Вульф не произнес ни слова, в очередной раз подумав: «Да уж, определенно пора выдавать ее замуж. От греха подальше».
 

* * *

 
   Наступила осень, а вместе с ней занятия в медучилище.
   До лекции оставалось еще несколько минут. Я сидела в классе и смотрела в окно. За окном лил дождь, громко стуча по карнизу и стекая мутными каплями по стеклу. День был серым и неприветливым. С мокрых деревьев осыпалась желтая листва. Через открытое настежь окно доносился шум машин, и прохладный влажный воздух заполнял помещение.
   - Здравствуйте, - послышался голос, на который сразу обернулись все присутствующие в классе учащиеся. - Я ваш преподаватель по основам медицины. Зовут меня Самошин Владимир Витальевич.
   Голос принадлежал приятному мужчине с темными, слегка вьющимися волосами и выразительными глазами орехового цвета. Широкоплечий и хорошо сложенный, он был одет в солидный костюм светло-серого цвета. В глазах девушек отразился интерес к преподавателю. Я сразу подметила это. И подумала: «Что они нашли в нем? Фи». Но по мере того как он с увлечением рассказывал о медицине он мне нравился все больше и больше. Этот молодой кандидат наук из Первого медвуза, бывший аспирант и правая рука самого профессора Вульфа, который так беспощадно завалил меня на экзамене, к тому же работал практикующим врачом на скорой помощи.
   Я сидела и наблюдала за тем, как его тонкие длинные пальцы, пальцы настоящего врача, держали мел. Боже, какие красивые у него руки. Руки, способные помочь человеку в недуге. Я густо покраснела, представив, какими ласковыми и сильными могут они быть.
   Прочитав лекцию, Владимир Витальевич сложил книги в черный дипломат. Его взгляд скользнул по моей парте.
   - Ко мне вопросы есть?
   - Да, - раздался голос откуда-то с последних парт. - Вы женаты?
   Самошин смутился:
   - Вопрос не по теме. И поспешил покинуть аудиторию.
 

* * *

 
   Наступила ночь. Я долго не могла уснуть. В моей комнате было душно и темно. Привстав на кровати, я посмотрела в окно. Дождь прекратился, и небо расчистилось, обнажив мириады звезд - эдакое решето вечности. Прижалась носом к прохладному стеклу и закрыла глаза. Представила, как Владимир Витальевич, нет, Володя, подходит ко мне, берет меня за руку, и мы идем с ним туда, к самым звездам.
   На следующее утро я сидела в классе и не могла унять сердце, которое бешено колотилось от мысли, что сейчас увижу его. Он вошел и начал лекцию. За эти два часа он часто останавливал на мне взгляд своих очаровательных манящих глаз, заставляя каждый раз трепетать от непонятного чувства в груди. Неужели я влюбилась? Да. Это действительно тот человек, о котором я мечтала всю свою жизнь, к которому шла на протяжении этих длинных лет.
   Сдавая на проверку тетрадь с домашним заданием, я надписала в уголке: «Давайте встретимся где-нибудь». И на следующий день, получив тетрадь обратно, прочла ответ: «Давайте» - простой и короткий, но как много он значил для меня.
 

Глава третья
 
ЗАЧЕМ ВЫ, ДЕВУШКИ, КРАСИВЫХ ЛЮБИТЕ?

 
   - Добрый день, Аркадий Генрихович. Мне передали, что вы меня ищете?
   Профессор Вульф оторвался от бумаг, поднял глаза и увидел перед собой только что вошедшего к нему в ректорский кабинет Самошина.
   - Да, голубчик. Я действительно очень хотел вас видеть. Как продвигается ваше исследование?
   - Движется к завершению. Я как раз захватил несколько глав. Посмотрите?
   - А давайте поступим вот как, уважаемый Владимир Витальевич. На самом деле сегодня я весьма занят и, каюсь, не смогу уделить вам должного внимания. Но готов исправиться и потому приглашаю вас в ближайшее воскресенье к себе домой. Пообедаем, так сказать, в кругу моей семьи, а заодно обсудим и ваши научные изыскания, - ответил Аркадий Вульф Самошину, протягивая свою визитку с домашним адресом, и добавил: - Как вы на это смотрите?