Воодушевленный собственными мыслями, Самошин встал и подошел к заветному барчику-сейфу, встроенному в стенку итальянского гарнитура. Извлек оттуда бутылку «Абсолюта» и, наполнив рюмку, произнес вслух:
   - Пусть земля им будет пухом, а ей… - он вспомнил последние слова Лики на суде, - ну, а ей чтоб зона стала землей.
   Но выпить он так и не успел. В дверь постучали. И через секунду, за которую молодой ректор все-таки изловчился спрятать рюмку, на пороге нарисовалась его секретарша.
   - Марина Юрьевна, - строго обратился к ней Самошин, - у вас что, телефона нет? Что за привычка врываться ко мне в кабинет без звонка?
   - Извините, пожалуйста, Владимир Витальевич, но вам срочный звонок из Академии Медицинских Наук. Наверно, по поводу вашей защиты. А это же так важно. Вы же сами…
   - Вы можете помолчать? - пресек ее словесный поток ректор. - Что, так трудно нажать на кнопку и соединить меня?!
   - Но на моей мини-АТС высветилось, что ваш телефон неисправен.
   Самошин повернулся к столу, на котором стоял его телефонный аппарат, и сразу понял, в чем дело: телефонная трубка лежала неаккуратно.
   Он поправил телефон и недовольным тоном произнес:
   - Хорошо. Идите и соедините меня с Академией.
   Секретарша, словно пробка из бутылки шампанского, вылетела из кабинета. Через мгновение Самошин подобострастным голосом говорил со своим официальным оппонентом:
   - Да, конечно. Сделаю обязательно, Валерий Абрамович. Как скажете, уважаемый профессор…
   - И будьте готовы, Володя, - отвечали Самошину с другого конца провода, - через неделю у вас защита.
 

* * *

 
   Тема диссертации, которую представлял на суд медицинских светил Самошин, касалась клонирования человеческих органов для дальнейшей их трансплантации. И хотя Владимир отдавал себе отчет в том, что в этой области научных изысканий он, скажем прямо, не был особенно продвинут, тем не менее выбрал он именно клонирование. Во-первых, модно. Во-вторых, непонятно. В-третьих, не придерешься там, где придраться, собственно говоря, и не к чему. На это и делал ставку без пяти минут доктор наук.
   Да и занимаемая Владимиром должность вкупе с его постом в городской администрации не оставляли сомнений, что защита пройдет на ура. Лишившись поддержки Вульфа, он за это время основательно доработал тему. Уверенность Самошина в беспрепятственном получении докторского звания была настолько сильной, что накануне самой защиты он уже отдавал последние распоряжения, касающиеся торжественного банкета по случаю получения им очередной ученой степени.
   И вот наконец для Владимира наступил этот долгожданный день. Который должен упрочить достигнутое и стать мостом в будущее.
   Служебная «Волга», на которой некогда разъезжал его предшественник по ректорству в Первом меде, припарковалась прямо у парадного входа в гостиницу «Невский Палас». Именно в этом отеле должна была пройти защита Владимира, а потом и ее празднование в банкетном зале. Такое нетрадиционное для подобного мероприятия место было предоставлено Самошину благодаря его связям по линии городской администрации. Да и степенные члены комиссии особо не возражали по поводу данного местоположения, уже предвкушая банкет.
   Защита, как и следовало ожидать, прошла без сучка без задоринки. Убеленные сединами академики и членкоры не задали ни одного каверзного вопроса. Более молодые члены комиссии вообще помалкивали, дабы, не дай Бог, не прослыть выскочками или умниками в глазах старших товарищей. Таким образом диссертация Владимира Самошина была признана блестящей и даже новаторской.
   Со всех сторон посыпались поздравления, рукопожатия, поцелуи.
   А когда Владимиру кто-то из его особо приближенных студентов осторожно шепнул, что в здании находится сам губернатор Северной столицы, который специально приехал поздравить молодого ученого с защитой, Самошин предложил всем переместиться в банкетный зал, дабы отметить событие и пообщаться, что называется, в неформальной обстановке.
 

* * *

 
   В этот день, день, когда Владимир Самошин стал доктором наук, банкетный зал «Невского Паласа» набился до отказа. И кого тут только не было. Помимо ученых-медиков, уже упомянутого питерского губернатора, сослуживцев и родственников виновника торжества, на банкете были замечены представители городской богемы - актеры, художники и музыканты, верные городским властям журналисты, представители различных зарубежных фирм…
   Гостей рассадили за столики, ломившиеся от всевозможных яств. Тут и там сновали халдеи, еле успевавшие наполнять бокалы и рюмки присутствующих разнообразными элитными напитками. На небольшой сцене в обнимку с двумя длинноногими девочками тряс своей кучерявой шевелюрой Укупник, открывая рот под фонограмму собственной песни. Из мощных динамиков разносились слова:
 
   Клево, все очень клево…
 
   Композитора, отправившегося за свой столик дожевывать бутерброд с черной икрой, сменил раскрасневшийся губернатор:
   - Очень радостно, - начал он свою речь, - что в нашем великом городе живут и работают такие талантливые молодые люди, как Владимир Витальевич Самошин. От имени городской администрации и от себя лично хочу искренне поздравить господина Самошина, надеюсь, что и все сидящие в зале присоединятся к моим поздравлениям с сегодняшним событием. Событием, которое так важно для всякого, кто решил посвятить себя науке и двигать ее вперед. К сожалению, так у нас часто бывает, что у тех, кто действительно достоин нормальных условий, способствующих научной деятельности, этих условий, мягко говоря, недостаточно. Так и в случае с Владимиром Витальевичем, труд которого я могу оценить лично, поскольку он активно сотрудничает с городской администрацией, - нет нормальных, да что нормальных, элементарных условий для созидания. Самого обыкновенного, что должно быть у всякого человека, - жилья. А потому, уважаемый Владимир Витальевич, позвольте мне преподнести вам подарок от министерства здравоохранения и министерства народного образования - ключи от однокомнатной квартиры в недавно построенном доме на Черной речке.
   Губернатор торжественно передал ключи поднявшемуся на сцену Самошину и крепко пожал ему руку. Владимир, рассыпаясь в благодарностях, густо зарделся и, подождав, когда прекратятся бурные аплодисменты, объявил об окончании официальной части банкета.
   И началось…
   Тосты сменялись звоном бокалов. Звон бокалов тостами. Потом - ритмическая пауза в виде танцев, во время которых уже подвыпившие кавалеры начинали подсчитывать количество облапанных ими женских попок, а женщины примериваться, кого бы себе выбрать в качестве сексуального партнера на ночь.
   Надо отдать должное Самошину, который, как и подобает настоящему карьеристу, вдобавок занимающему солиднейший пост, вел себя скромно, если не сказать строго. Стараясь выглядеть гипергалантно, он умудрялся так мило отказывать дамам в танце, что у тех не возникало даже мало-мальского намека на обиду. Да и вообще этот банкет для Владимира был интересен прежде всего с деловой точки зрения - новые знакомства, отнюдь не сексуальные, укрепление и без того крепких позиций в ученом мире, «выбивание» денег на нужды вверенного ему института и прочее.
   - Владимир! - услышал Самошин за спиной незнакомый голос и обернулся.
   Перед ним стоял холеный дядечка лет пятидесяти пяти с прикольными черными усиками а-ля Адольф Гитлер, который, воспользовавшись кратковременным одиночеством Самошина, тут же изъявил желание с ним познакомиться.
   - Мое имя Герхард, - с едва заметным немецким акцентом представился незнакомец и протянул Владимиру визитку.
   На светло-зеленом фоне ее лицевой части белая надпись гласила: «“Остенбах ГМБХ” - фармацевтическая компания». А чуть ниже черные буковки сообщали имя, фамилию и должность владельца прямоугольной картонки: «Герхард Герке, консультант».
   - Очень приятно. Самошин Владимир, - на западный манер, без отчества, представился ректор Первого меда и, извинившись, что не может дать Герхарду свою визитку, которой у Самошина не было, поскольку уже успел все раздать, вежливо поинтересовался, чем обязан такому вниманию.
   - Нашей компании небезынтересно сотрудничество с властными структурами вашего города, курирующими фармацевтическую отрасль, - несколько обтекаемо ответил немец.
   - Я бы мог прямо сейчас познакомить вас с вице-губернатором, отвечающим непосредственно за фармацевтику. Он как раз находится здесь, - поторопился было отделаться от обладателя фюрерских усиков Самошин.
   - Нас интересуете именно вы, Владимир. На то есть свои причины. В дальнейшем, я надеюсь, вы обязательно о них узнаете. А пока я лишь уполномочен пригласить вас завтра на деловой разговор в офис представительства нашей компании в Санкт-Петербурге, которое возглавляет Полина Петровна Остенбах. Завтра в полдень она будет рада вас видеть.
   «А что», - подумал Самошин, - «возможно, мой завтрашний визит положит начало большому делу».
 

* * *

 
   Позади остались защита диссертации, банкет. Служебная «Волга» несла Владимира и его довольных родителей, Виталия Евгеньевича и Ольгу Максимовну, в сторону района Черной речки. Им не терпелось посмотреть на собственную квартиру.
   Опытный водитель без труда отыскал нужный дом. Им оказалось современное двадцатиэтажное здание с подземным гаражом и консьержем в подъезде.
   Изумление Самошина и его пожилых родителей, вызванное такой навороченностью нового обиталища, достигло апогея, когда они, поднявшись на лифте на восемнадцатый этаж, открыли обшитую дорогой древесиной стальную дверь квартиры и переступили порог апартаментов.
   Квартира была отделана «под ключ», по европейскому стандарту. Комната без мебели казалась огромной, прихожая выглядела как холл, а в просторной светлой кухне была даже встроенная бытовая техника - плита, вытяжка, посудомоечная машина. Не только родители, а и сам Самошин обомлел. И вот эта роскошь вдруг стала его собственностью?! Он будет здесь жить?
   - Да, сынок, наверное, ты вспомнил сейчас свою любимую сказку из детства про скатерть-самобранку? - не веря своим глазам, произнесла Ольга Максимовна.
   - И не говори, мам.
   - Да уж, - причмокнул губами отец. - Может, и нам сюда перебраться?
   - Почему бы и нет? - произнес Владимир, а про себя подумал: «Только вас здесь мне и не хватало».
 

* * *

 
   Элегантно одетый молодой человек небрежным жестом откинул прядь темных волос со лба, бросил взгляд на стрелки наручных часов и направился к тяжеленной старинной двери здания. Взявшись за дверную ручку, он поднял глаза и прочитал надпись на табличке. Надпись гласила: «Международное представительство фармацевтической компании Остенбах ГМБХ в Санкт-Петербурге». Улыбнувшись, мужчина исчез в темноте дверного проема. Миновав освещенный холл и поднявшись по лестнице на второй этаж, он подошел к столу, за которым сидела секретарь, и произнес:
   - Добрый день. Я - Самошин Владимир Витальевич, по вопросу сотрудничества.
   В этот момент дверь напротив отворилась, и… в приемную вышла ОНА.
   Самошин знал, что ему придется беседовать с женщиной, но почему-то ему казалось, что Полина Петровна должна быть дамой неопределенного возраста, или, если точнее сказать, возраста бальзаковского. Непременно с суровыми бровями и волевым подбородком, насквозь пропахшая запахом таблеток и нашатырного спирта. Образ аптечной продавщицы плотно засел в его воображении и никак не выветривался по пути на собеседование. И вот…
   Та, что предстала его глазам, заставила его замереть на мгновение и потерять дар речи. Ее черные глаза в обрамлении густых длинных ресниц встретились с его взглядом. Она совершенно не была похожа на ту, чей образ рисовало его воображение еще минуту назад.
   - Здравствуйте, - прошептал одними губами Самошин.
   - Здравствуйте. Вы ко мне? - спросила она. - Ну да, конечно. Проходите. Людочка, два кофе, пожалуйста, в кабинет, - добавила она, обращаясь к секретарше.
   - Да, Полина Петровна, - звонким голоском отозвалась Людочка.
   Самошин, воспользовавшись приглашением, шагнул в кабинет следом за этой невысокого роста женщиной, одетой в дорогой деловой костюм, и с удовольствием заметил, что лекарствами от нее вовсе не пахнет. Она источала запах изысканных французских духов. «Что-то я отвлекся», - подумал Самошин. - «Надо сосредоточиться на работе».
   Полина Остенбах села в большое, черной кожи, кресло и предложила Самошину занять место напротив.
   - Как вы уже, наверное, знаете, меня зовут Полина Петровна, - представилась она. - А вы, насколько я поняла, Самошин Владимир Витальевич.
   - Да.
   - Не будем терять времени и перейдем к делу. Наша фирма занимается поставками лекарств и медикаментов во многие страны мира. В сфере деятельности компании как производство лекарств, так и их продажа. Я возглавляю Российское представительство компании в Санкт-Петербурге. Нас, как активно развивающуюся отрасль, интересует высококвалифицированный персонал. И вы, - она сделала упор на последнем слове, - очень интересны нам в качестве делового партнера.
   - Очень лестно, Полина Петровна, но… - подбирал слова Самошин, - чем же я могу быть вам полезен?
   - Не скромничайте, Владимир Витальевич. С вашим положением в обществе, с вашими связями мы сможем своротить горы. Вам, насколько я понимаю, нужен стабильный высокий доход. А нам необходим свободный выход на российский рынок фармпрепаратов. Нам нужно вести эффективную борьбу с конкурирующими фирмами, а также увеличивать объем продаж наших товаров.
   Полина провела по алым пухленьким губкам золоченым кончиком «паркера» и, протянув Самошину несколько листков бумаги, сказала:
   - Ознакомьтесь с условиями предлагаемого контракта.
   Он взял листки и погрузился в чтение. Через пять минут он поднял глаза на собеседницу и улыбнулся. Сумма в контракте превышала зарплату ректора в десятки раз.
   - Сотрудничая с вами, я смогу продолжать ректорскую деятельность?
   - Да, несомненно.
   - Тогда я согласен. - Самошин достал из внутреннего кармана пиджака ручку и попытался поставить свою подпись. Но ручка лишь царапала бумагу, отказываясь оставлять след. Он занервничал и, взяв протянутую Полиной бумажку, попытался расписать на ней непослушный стержень.
   - Возьмите мою. - Полина протянула «паркер».
   - Спасибо.
   Самошину наконец-то удалось поставить подпись под контрактом.
   - Если вопросов больше нет, тогда, позвольте, я вас провожу. У меня сегодня назначена еще одна важная встреча.
   Владимир встал и, поправив пиджак, направился к двери. Полина поднялась вслед за ним, заставив его еще раз обернуться.
   - Позвоните мне завтра, - сказала она, протягивая визитку. - Буду ждать звонка во второй половине дня. Если освобожусь пораньше, мы сможем вместе поужинать. До свидания.
   - До встречи, Полина Петровна.
   Самошин пересек приемную и сбежал вниз по лестнице. «День был удачным», - подумал он, выходя на улицу. - «И вообще жизнь - классная штука».
 

* * *

 
   На следующий день Самошин, сидя в своем кабинете, с нетерпением поглядывал на медленно ползущие стрелки часов. Как только меньшая из них коснулась двойки, он снял трубку телефонного аппарата и набрал заветный номер:
   - Фармацевтическая компания Остенбах ГМБХ. Добрый день.
   - Алло. Можно мне поговорить с Полиной Петровной?
   - Представьтесь, пожалуйста.
   - Владимир Витальевич Самошин.
   - Подождите, пожалуйста, я сейчас попробую вас соединить.
   Минуты две Самошин слушал в телефонной трубке какой-то вальс. Вальс цветов, кажется. И еще какую-то классическую, как ему казалось, дрянь. А потом ему ответил нежный голос Полины Остенбах:
   - Добрый день, Владимир.
   - Здравствуйте, Полина Петровна.
   - Как я и планировала, сегодняшний вечер у меня свободен, и мы можем провести его вместе. Я подъеду за вами на машине к семи. Вас устроит?
   - Да, конечно…
   - Тогда до встречи.
   - До встречи, Полина Петровна. Самошин положил трубку и, откинувшись на спинку кресла, чрезвычайно довольный собой, потер вспотевшие от волнения руки. «Встреча с такой женщиной, которая к тому же еще и проявляет ко мне явную симпатию…»
 

* * *

 
   Серебристый «мерседес» мягко выплыл из-за угла дома и притормозил возле платной стоянки.
   - Приятный все же молодой человек. - Полина потянулась, раскинув руки, в удобном водительском кресле и, вспомнив время, проведенное за ужином вместе с Самошиным, закрыла глаза.
   Она находилась в том возрасте, когда, не потеряв еще женской прелести и очарования, женщина в совершенстве овладевает наукой обольщения. Ее интересовали мужчины, коих принято называть сильными мира сего, бизнесмены, политики, ученые, имена которых у всех на слуху. Ее не смущало семейное положение избранников. Она шла напролом, растаптывая чужие чувства, разбивая семьи и оставляя позади шлейф восхищений с одной стороны и проклятий с другой.
   В работе Полина придерживалась тех же принципов, которые и помогли ей достичь серьезного положения на мировом рынке фармпрепаратов. Ее отец - владелец фармацевтической фирмы «Остенбах ГМБХ» - передал ей все свои знания, которые, в сочетании с гибким женским умом, тонкой интуицией и очаровательной внешностью, сделали ее главным помощником и представителем отцовского дела. Она была способна провернуть любую сделку, уладить самые неожиданные спорные ситуации. Полина не была ханжой и пускала в ход любые средства. Излюбленным ее приемом было соблазнить и повергнуть к своим стройным длинным ногам очередного противника. Не гнушалась она также шпионажем и даже шантажом. Гигантская немецкая машина папиной фирмы и его капиталы обеспечивали ей полную безопасность.
   И теперь эта женщина откинулась на спинку кресла и, полуприкрыв глаза черными мохнатыми ресницами, вспоминала встречу с Самошиным. Талантливый, умный, общительный и со светящимися тщеславием глазами, он нравился ей и уже достиг определенного положения, защитив диссертацию. Она понимала, что в нем есть что-то, присущее ей самой. Именно люди, похожие на нее, притягивали Полину. «Хорошо, что мы будем работать вместе, - подумала она. - Такие сотрудники ценны в реальных условиях рынка фармацевтики». И особенно… Полина потерлась щекой о мягкий плюш подголовника, вспомнив, каким горячим и страстным был его взгляд, которым он откровенно раздевал ее во время беседы… От возбуждения ее алые от помады губы приоткрылись, обнажая ряд белых ровных зубов.
   Последние часы они провели вместе в полумраке маленького ресторана на Московском проспекте. Они сидели за аккуратненьким столиком со свечами и наслаждались изысканным меню и хорошей спокойной музыкой. Скромный ужин, состоящий из салата с крабами и мидиями, которые она обожала, и крохотная чашечка кофе подогревали дружескую непринужденную беседу, во время которой Полина старалась узнать как можно больше о своем новом знакомом. Но Самошин старательно избегал темы своей личной жизни.
   Он самозабвенно рассказывал Полине о кровеносной системе и оперативном лечении болезней сердца, пересадке, которая уже скоро будет возможна даже в рядовой больнице. Жаловался на недостаток лекарственных препаратов в отдаленных районных центрах, на недоступность отдельных видов лекарств малообеспеченным слоям населения. А Полину больше всего интересовали отношения Самошина с профессором Вульфом, смерть профессорской дочки и крупный общественный скандал вокруг этого. Но собеседник упорно замалчивал подробности, столь интересные для Полины, тем самым интригуя и провоцируя на дальнейшие отношения.
   Она не сводила глаз с его тонких губ и представляла, как эти губы будут покрывать поцелуями ее грудь. От этого по телу разливалась теплая волна возбуждения, сердце начинало биться быстрее, пульс становился частым, а дыхание прерывистым. Ее взгляд поминутно заставлял рассказчика становиться пунцовым от подбородка до корней волос. После ужина она подвезла Самошина до подъезда его дома и, улыбнувшись плотоядной улыбкой, не оставила ему никаких сомнений насчет их дальнейшей встречи, проговорив:
   - Увидимся завтра. Я буду ждать вас в офисе, чтобы обсудить дальнейшие условия нашей совместной работы. А после у меня есть для вас предложение. Но это пока секрет.
   - Хорошо, Полина, - по-лакейски улыбнулся в ответ Самошин и произнес: - До завтра.
   Когда за ним захлопнулась дверь ее «мерседеса», Полина, заглянув в зеркало заднего вида, поправила аккуратную стрижку, достала из косметички алую помаду «Ревлон» и провела ее кончиком по контуру чувственных губ. Забросив косметичку обратно в сумочку, она повернула ключ зажигания и надавила на педаль газа. «Мерседес» медленно поплыл по пустынному ночному проспекту в направлении ее дома.
 

* * *

 
   Самошин, не чувствуя земли под ногами, взлетел, как на крыльях, благо лифт был скоростной, на свой восемнадцатый этаж и от волнения долго не мог попасть ключом в замочную скважину. «Вот это Женщина!!!» - думал он. - «Женщина с большой буквы! Не чета деревенской дуре Анжелике или потаскухе Лельке. Это же не женщина, это мечта!»
   Разобравшись с мудреным замком, Самошин наконец проник в свою новую квартиру, скинул модные, начищенные до блеска ботинки и длинное черное пальто. В комнате на стуле оставил пиджак, затем туда же кинул брюки и, расстегнув пуговицы рубашки, отнес ее в ванную. Через пять минут разомлевший от впечатлений Самошин уже лежал в горячей воде, предаваясь мечтам о будущей карьере.
 

* * *

 
   На следующее утро, в одиннадцать, Самошин уже находился в числе ожидавших в приемной Полины Остенбах. Тут были разные люди - директора больниц и поликлиник, менеджеры городских аптек и просто люди, пришедшие сюда со своими проблемами. У Самошина проблем не было. Кроме одной. Ему не терпелось увидеть ЕЕ. За этой дверью, вход в которую охраняла бдительная секретарша, находилась Женщина, потрясшая его воображение.
   Бесшумной кошачьей походкой Самошин переместился к столу секретаря.
   - Людочка, - вспомнил он имя, которым позавчера Полина называла свою секретаршу. - Доложите обо мне Полине Петровне.
   - Представьтесь, пожалуйста. - Людочка подняла головку с аккуратно зачесанными назад волосами.
   Взгляд ее огромных синих глаз выражал недоумение, как будто она видела его впервые: - Вам назначено?
   Самошин вздрогнул. «А ведь у нее глаза точь-в-точь как у Лики», - подумал он, но тут же прогнал от себя неприятное воспоминание.
   - Да, я приглашен, - ответил он. - Я Самошин. Владимир Витальевич Самошин. Разве вы меня не помните?
   - Подождите, пожалуйста, я сейчас доложу о вас, - словно не услышав его вопроса, ответила Людочка.
   Нажав несколько кнопок телефона, она произнесла в трубку:
   - Полина Петровна, к вам Самошин Владимир Витальевич.
   - Впустите, - услышал он голос, от которого у него замерло дыхание и в глазах потемнело.
   Робко приоткрыв дверь, Владимир Витальевич протиснулся в образовавшийся проем.
   - Здравствуйте, Полина. Она подошла к нему, овеяв его запахом дорогих духов, и произнесла:
   - Здравствуйте, Володя. Проходите. Садитесь на диван, - и, выглянув в приемную, предупредила секретаря: - Меня не беспокоить, приема сегодня не будет.
   Повернув ключ в замке, она подошла к маленькому шкафчику в углу, достала бутылку «Hennessy» и два пузатых бокала. Затем аккуратно, тоненькими колечками нарезала на блюдечке лимон. Плеснула из бутылки по глотку на дно бокалов. Тонкими пальцами элегантно взяла бокал за ножку и протянула его Володе. Самошин с трудом справлялся с волнением, возникавшим в нем всякий раз при виде этой женщины.
   - За встречу! - сказала Полина, и два бокала, соприкоснувшись, мелодично зазвенели.
   Опрокинув коньяк в себя, Самошин почувствовал, как потеплело у него внутри и как медленно отступает на задний план волнение, сменяясь так необходимой сейчас уверенностью в себе. Полина лишь пригубила и, вдохнув запах коньяка, произнесла:
   - Это мой любимый напиток. Он крепкий и выдержанный. Как настоящий мужчина. А вы, Володя, какое спиртное предпочитаете?
   - То же самое… - пробормотал Самошин.
   Не согласиться с этой красивой стервой было невозможно.
   Полина откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. Из-под короткой юбки стала видна ажурная резинка чулков. Самошин поднял голову, встретился с ее откровенным взглядом и густо покраснел. Полина встала с дивана и направилась к столу. Но, не успев дойти до него, почувствовала, как сильные руки обнимают ее сзади, мнут ее пышную грудь, пытаются справиться с непослушными пуговицами на белоснежной блузке. Полина развернулась, и ее губы впились в его полураскрытый рот. Ее остренький язычок бойко проник внутрь и уже хозяйничал там, мгновенно возбудив Самошина. Еле справившись с пуговицами блузки, он почти сорвал с нее лифчик и приник к маленьким вишенкам сосков. Приподняв и усадив ее на краешек стола, опустился на колени, сдвинул вниз уже влажные трусики и коснулся языком ее горячей промежности. Женщина изогнулась, из ее полураскрытых губ вырвался тихий стон. Самошин резко поднялся и, расстегнув брюки, высвободил рвавшийся наружу член. Полина запрокинула голову и легла спиной на кипы договоров и различных бумаг, разбросанных на столе. Обняв женщину за тонкую талию, он, не в силах больше сдерживаться, резко вошел в нее. Она впилась длинными красивыми ногтями в его плечи и притянула к себе. Ее аккуратная прическа растрепалась, глаза плотно закрылись, и на лице застыло выражение блаженства. Груди сотрясались в такт его движениям. Самошин положил ее стройные ноги в чулках на свои плечи и мощными толчками проникал все глубже и глубже.