Никита осторожно посмотрел на «олигархов».
– С такими физиономиями? Ты глянь!
Сати решительно направилась к подиуму, мельком глянув на «олигархов».
– Да… это, Никита, знаешь кто? Это, наверное, ликвидаторы.
Она ускорила шаг.
– Чернобыльцы? – с удивлением спросил сисадмин, с трудом поспевая за ней.
– Какие, на фиг, чернобыльцы! – сквозь зубы пробормотала Сати. – С такими-то рожами! Не-е-ет, это ливидаторы из этих… ну, знаешь: «устраним ваши проблемы за сравнительно небольшую плату». Вот надоел тебе кто-то, даешь заявку, приезжает этакий специалист и говорит: «Все решаемо, дорогая. Деньги давай, портрет трупа давай». И все, нет твоей проблемы. На кладбище она.
Никита остановился и осторожно обернулся через плечо. «Ликвидаторы» вели негромкую беседу, тыкали вилками в закуски и чинно отхлебывали пиво из высоких бокалов.
– Видел? Видел? Вот небось как раз проблему чью-то обсуждают.
Возле подиума Сати остановилась.
– Вот что, дорогой камрад, – сказала она, поглядывая в сторону гуляющей публики. – Делай-ка быстренько снимки – и уходим отсюда. Что-то мне здесь не очень нравится.
Никита с готовностью закивал. Сати вытащила из кармана расписание мероприятий, полученное у администратора, и углубилась в чтение.
– Так… пресс-конференция… ну, мы все равно опоздали уже, так что какой смысл туда идти… конкурс «Мисс бикини»… глупости какие, на что там смотреть…
– А что? – оживился вдруг сисадмин. – Когда он начинается?
– Поздно, Никита, очень поздно начинается. Мы к тому времени уже уедем давно. А вот, слушай! Выступление культуристов! Прямо сейчас!
– На что там глядеть? – недовольно проворчал Никита. – Лучше уж бикини…
– Ну не скажи! Такие, знаешь, накачанные загорелые мужики – приятно посмотреть! Не знаю, почему тебе не нравится? Представляешь, с таким-то кавалером можно по темной улице пройти – и никакой хулиган тебе не страшен. Потому что парень с такой мускулатурой любому обидчику монитор начистит.
Никита скептически хмыкнул.
– Да и просто пообщаться, наверное, приятно, подружкам показать опять же. – Сати свернула расписание.
– Ну-ну, – проворчал Никита. – Пообщайся. Имей в виду, с культуристами только в тренажерном зале общаться можно. И только на тему бицепсов-трицепсов.
Сати поглядела на пустой подиум, где вот-вот должны были начаться выступления культуристов клуба «Аполлон».
– А, ты им завидуешь, – догадалась она. – Завидуешь мелочно и злобно!
– Да уж, – язвительно проговорил Никита. – Конечно! Ничего от тебя не скроешь!
Сати подумала и вздохнула.
– Но вообще-то я тоже так думаю. Ну, это я об общении.
Она двинулась к выходу из зала.
– Нет, понимаешь, гармонии в жизни! Что-то одно всегда в наличии имеется: или мускулы, или интеллект. А вот так, чтобы и про Кафку поговорить, и морду набить, если надо, это, Никита, большая редкость. Мне такие пока что не попадались.
Сисадмин пару раз щелкнул фотоаппаратом.
– Ну, не теряй надежды, – фальшивым голосом посоветовал он.
– Да я не теряю. В мире, знаешь ли, три миллиарда мужчин. Наверное, среди них, если поискать хорошенько, можно найти миллиона три-четыре отличных парней.
Никита захохотал.
– Ладно. – Он убрал фотоаппарат в кофр. – Ну что, будешь культуристов смотреть? Я подожду, если что.
Сати подумала.
– Да нет, – сказала она. – Поехали-ка лучше в контору. Или к Марианне. Стрелять, похоже, сегодня все равно не будут, так что ничего интересного.
Сдав фотоаппарат ответственному секретарю, Сати и Никита побрели на бульвар. Проходя мимо кафе, где за стойкой хозяйничала Марианна, они переглянулись и, не сговариваясь, прошли мимо, по направлению к набережной. С причалившего теплохода валила толпа загорелых дачников с тележками, с корзинами, откуда торчали пучки зелени и яркие бока овощей.
– Блин, а на даче своей я так и не был, – пробормотал сисадмин. – С того самого дня, как, ну…
– Да плюнь ты на дачу, – посоветовала Сати. – На базаре купи чего надо, а жене скажи, что сам вырастил. И все!
Ветер лениво колыхал тенты над ларьками с мороженым и сахарной ватой. В кафе, где они когда-то сидели вместе с Тильвусом, Сати и Никита купили по пакету орешков и отправились дальше.
Возле утеса набережная заканчивалась и начинался парк, который тянулся до самого музея археологии и этнографии.
– Знаешь, Никита, с музеями у меня в последнее время связаны довольно неприятные воспоминания, – призналась Сати, с неприязнью взирая на небольшой старинный особнячок. – Вот этот музей, хоть и не художественный, а смотреть все равно противно!
– Ну и не смотри, – согласился сисадмин, щелкая орешки. – Пойдем отсюда!
Они завернули за угол особняка и тут, к своему удивлению, наткнулись на Хамера и начальника рекламной службы.
Приятели стояли под окнами музея, бурно выясняя что-то.
– Боги-козероги! Нет, пойду-ка я лучше к Марианне, пива попью. Лучше от цирроза печени помереть, чем от твоей тупости! – категорическим тоном заявил начальник рекламы.
Хамер на такие слова обиделся и сдернул с шеи приятеля портновский сантиметр.
– Ты! Неврастеник! Разве не видишь? Вот! И вот! – тыкал он ему под нос ленту, держа палец на цифре 95. – На целый сантиметр больше, чем в прошлом году! Она выросла!
– Игорь, ты что тут делаешь? – удивилась Сати, но криминальный корреспондент только с досадой отмахнулся.
– Ты видишь, что она выросла?
– Конечно! – голосом, полным сарказма, отозвался рекламный начальник и прислонился к фасаду красного кирпича: держаться на ногах ему было непросто.
Наблюдательный сисадмин кинул в рот парочку орешков и хмыкнул:
– Что отмечали?
– С фабрики макаронных изделий платеж пришел. И еще заказ на размещение рекламы в четырех номерах, – честно признался начальник, по-прежнему обнимаясь с фасадом археологического музея. – Ну, мы немного у Марианны посидели…
– Не слушайте его! Ничего хорошего он не скажет! Он даже не верит, что наша черепаха растет! – не унимался Хамер.
Сати насторожилась.
– Он? – Она ткнула пальцем в направлении начальника рекламы. – Не верит?!
Хамер кивнул.
– Ну знаете! – с возмущением заявила Сати. – Это уж слишком! Все-таки всему есть какой-то предел!
Сотрудники музея взирали из окон на происходящее с полнейшим равнодушием: они давно привыкли к тому, что время от времени возле каменной черепахи, что стояла во дворе, образовывались стихийные митинги горожан и гостей города.
Здоровенная рептилия была найдена много лет назад при археологических раскопках и для завлечения посетителей установлена во дворике музея, рядом с высеченными из грубого серого гранита фигурками трех обезьян. Обезьяны не произвели на горожан никакого впечатления, но вот к черепахе они почему-то прикипели всем сердцем. Неизвестно откуда появившийся слух, что черепаха растет, с годами переродился в твердую уверенность. Каждый житель города считал своим долгом раз в год приехать к музею с сантиметровой лентой и лично измерить каменную достопримечательность, чтобы окончательно утвердиться в мысли – растет! Вопреки всему!
Хамер плюнул в сторону приятеля и самолично полез на древний экспонат, чтобы произвести замеры с максимальной точностью. Когда он рухнул оттуда во второй раз, Никита торопливо сунул Сати пакетик с орехами и поспешил на помощь.
– Ну что? – возбужденно пыхтел криминальный корреспондент, дыша на сисадмина алкогольными парами. – Сколько?
– Ну, скока-скока… – Никита покосился на начальника рекламного отдела: тот переехал в этот город всего пару лет назад и не понимал пока многих вещей. – Ну, больше, конечно, чем в прошлом году. Пару сантиметров она, конечно, прибавила.
Хамер торжествующе замахал руками, попирая черепаху щегольскими ботинками, и вдруг заорал:
– О, сестра по разуму! Привет, Сати! Ты откуда?
Сати сильно удивилась:
– А ты что, до этого меня не замечал?! Здорово же вы нагрузились, прямо сердце радуется, на вас глядя. И когда успели?
– Неважно, – бормотал Хамер, сползая с археологической находки и цепляясь за Никиту. – Главное, что она выросла!
Сати вздохнула.
– Хамер, а ведь вас в кутузку упекут за такое поведение. А на этой неделе твоя очередь Интерфакс обрабатывать.
– Не посмеют, – продолжал бормотать криминальный корреспондент.
Он достал сигарету, пошарил в кармане в поисках зажигалки, не нашел, подумал немного и по-хозяйски залез в карман пиджака начальника рекламы.
– Нету, – проговорил тот, фокусируя взгляд с видимым усилием. – У Марианны оставил. Но мы сейчас снова к ней пойдем. Разве нет?
Хамер ненадолго задумался.
– Добыть огонь можно с помощью трения, – авторитетно заявил он, деловито озираясь кругом. – Как дикари на необитаемом острове. Берешь две палки…
– Дикари? Они же какое-то дерево определенное юзали для этого, – сказал Никита. – Здесь оно точно не растет!
– А вы бы, ребята, шли уже отсюда, – сказала Сати. – Слышь, Никита, может, такси для них поймать?
Хамер понизил голос:
– Сати! Это, конечно, не намек ни в коей мере, но вон киоск, где холодное пиво продают! Рядом совсем! И пиццы, и кальмары сушеные, и еще много разных хороших вещей!
– А деньги там не продают? – мрачно поинтересовалась она.
Криминальный корреспондент с сожалением развел руками.
– Ладно, Хамер, – неохотно проговорила Сати после короткого раздумья. – Куплю я вам пива и… чего вы там еще хотите? Кальмаров? Но гляди у меня! Я на этой неделе Интерфакс принимаю, если завтра утром сводку не обработаешь…
– Сдам! – горячо заверил он. – Сдам вовремя! Ты иди пока за пивом поскорее, а мы еще раз ее измерим.
Он указал на каменную черепаху.
Никита с сомнением посмотрел на приятелей.
– Может, не будем все-таки около музея мусорить? – спросил он, прекрасно представляя, чем закончится измерение знаменитой черепахи. – Оберток сейчас тут накидаете, бутылки опять же… Давайте в сторонку отойдем. Или на набережную спустимся.
– Бутылки дед заберет, – пояснил криминальный корреспондент, тщательно прилаживая ленту к шершавому панцирю и высовывая язык от усердия. – Вон на лавке сидит, дожидается. Санитар природы…
Сати и Никита замерли, потом одновременно медленно обернулись. Неподалеку на скамейке сидел «санитар» – потрепанный жизнью городской бродяга. Возле его ног валялся старый полиэтиленовый пакет, сквозь дыры просвечивало зеленое стекло пивной бутылки. Рядом сидела большая черная собака. Бомж глядел на реку, блестевшую в вечернем солнце, и еле заметно улыбался.
Сати почувствовала, как сердце ее рухнуло в самые пятки.
– Никита, – свистящим шепотом проговорила она, – как думаешь – он нас еще не заметил?
– Не знаю, – тоже шепотом откликнулся сисадмин, не сводя глаз с бродяги. – Может, и нет! А что?
– А то! – Сати оглянулась в панике. – Бежать надо! Бежать со всех ног, пока он нас не увидел!
– Слушай, – вклинился в разговор Хамер, – ты идешь в киоск или нет?
– Нет! Не иду!
Криминальный корреспондент пожал плечами, подошел к начальнику рекламного отдела, и они, посовещавшись, двинулись прочь неверным шагом.
– Вот! – продолжала Сати. – Я говорила: терпеть не могу музеи! Тут постоянно гадости какие-то происходят. Видишь, вот и он, – она ткнула пальцем в сторону скамейки, – к музею приперся.
– Тихо! – скомандовал Никита. – Отступаем, но достойно, так, чтоб со стороны это не выглядело паническим бегством.
– Да мне все равно, как это выглядит! Бежим!
И они скрылись за углом.
Бомж поднялся, закинул за спину продранный полиэтиленовый пакет и, шаркая шлепанцами, побрел к пляжу.
– С такими физиономиями? Ты глянь!
Сати решительно направилась к подиуму, мельком глянув на «олигархов».
– Да… это, Никита, знаешь кто? Это, наверное, ликвидаторы.
Она ускорила шаг.
– Чернобыльцы? – с удивлением спросил сисадмин, с трудом поспевая за ней.
– Какие, на фиг, чернобыльцы! – сквозь зубы пробормотала Сати. – С такими-то рожами! Не-е-ет, это ливидаторы из этих… ну, знаешь: «устраним ваши проблемы за сравнительно небольшую плату». Вот надоел тебе кто-то, даешь заявку, приезжает этакий специалист и говорит: «Все решаемо, дорогая. Деньги давай, портрет трупа давай». И все, нет твоей проблемы. На кладбище она.
Никита остановился и осторожно обернулся через плечо. «Ликвидаторы» вели негромкую беседу, тыкали вилками в закуски и чинно отхлебывали пиво из высоких бокалов.
– Видел? Видел? Вот небось как раз проблему чью-то обсуждают.
Возле подиума Сати остановилась.
– Вот что, дорогой камрад, – сказала она, поглядывая в сторону гуляющей публики. – Делай-ка быстренько снимки – и уходим отсюда. Что-то мне здесь не очень нравится.
Никита с готовностью закивал. Сати вытащила из кармана расписание мероприятий, полученное у администратора, и углубилась в чтение.
– Так… пресс-конференция… ну, мы все равно опоздали уже, так что какой смысл туда идти… конкурс «Мисс бикини»… глупости какие, на что там смотреть…
– А что? – оживился вдруг сисадмин. – Когда он начинается?
– Поздно, Никита, очень поздно начинается. Мы к тому времени уже уедем давно. А вот, слушай! Выступление культуристов! Прямо сейчас!
– На что там глядеть? – недовольно проворчал Никита. – Лучше уж бикини…
– Ну не скажи! Такие, знаешь, накачанные загорелые мужики – приятно посмотреть! Не знаю, почему тебе не нравится? Представляешь, с таким-то кавалером можно по темной улице пройти – и никакой хулиган тебе не страшен. Потому что парень с такой мускулатурой любому обидчику монитор начистит.
Никита скептически хмыкнул.
– Да и просто пообщаться, наверное, приятно, подружкам показать опять же. – Сати свернула расписание.
– Ну-ну, – проворчал Никита. – Пообщайся. Имей в виду, с культуристами только в тренажерном зале общаться можно. И только на тему бицепсов-трицепсов.
Сати поглядела на пустой подиум, где вот-вот должны были начаться выступления культуристов клуба «Аполлон».
– А, ты им завидуешь, – догадалась она. – Завидуешь мелочно и злобно!
– Да уж, – язвительно проговорил Никита. – Конечно! Ничего от тебя не скроешь!
Сати подумала и вздохнула.
– Но вообще-то я тоже так думаю. Ну, это я об общении.
Она двинулась к выходу из зала.
– Нет, понимаешь, гармонии в жизни! Что-то одно всегда в наличии имеется: или мускулы, или интеллект. А вот так, чтобы и про Кафку поговорить, и морду набить, если надо, это, Никита, большая редкость. Мне такие пока что не попадались.
Сисадмин пару раз щелкнул фотоаппаратом.
– Ну, не теряй надежды, – фальшивым голосом посоветовал он.
– Да я не теряю. В мире, знаешь ли, три миллиарда мужчин. Наверное, среди них, если поискать хорошенько, можно найти миллиона три-четыре отличных парней.
Никита захохотал.
– Ладно. – Он убрал фотоаппарат в кофр. – Ну что, будешь культуристов смотреть? Я подожду, если что.
Сати подумала.
– Да нет, – сказала она. – Поехали-ка лучше в контору. Или к Марианне. Стрелять, похоже, сегодня все равно не будут, так что ничего интересного.
Сдав фотоаппарат ответственному секретарю, Сати и Никита побрели на бульвар. Проходя мимо кафе, где за стойкой хозяйничала Марианна, они переглянулись и, не сговариваясь, прошли мимо, по направлению к набережной. С причалившего теплохода валила толпа загорелых дачников с тележками, с корзинами, откуда торчали пучки зелени и яркие бока овощей.
– Блин, а на даче своей я так и не был, – пробормотал сисадмин. – С того самого дня, как, ну…
– Да плюнь ты на дачу, – посоветовала Сати. – На базаре купи чего надо, а жене скажи, что сам вырастил. И все!
Ветер лениво колыхал тенты над ларьками с мороженым и сахарной ватой. В кафе, где они когда-то сидели вместе с Тильвусом, Сати и Никита купили по пакету орешков и отправились дальше.
Возле утеса набережная заканчивалась и начинался парк, который тянулся до самого музея археологии и этнографии.
– Знаешь, Никита, с музеями у меня в последнее время связаны довольно неприятные воспоминания, – призналась Сати, с неприязнью взирая на небольшой старинный особнячок. – Вот этот музей, хоть и не художественный, а смотреть все равно противно!
– Ну и не смотри, – согласился сисадмин, щелкая орешки. – Пойдем отсюда!
Они завернули за угол особняка и тут, к своему удивлению, наткнулись на Хамера и начальника рекламной службы.
Приятели стояли под окнами музея, бурно выясняя что-то.
– Боги-козероги! Нет, пойду-ка я лучше к Марианне, пива попью. Лучше от цирроза печени помереть, чем от твоей тупости! – категорическим тоном заявил начальник рекламы.
Хамер на такие слова обиделся и сдернул с шеи приятеля портновский сантиметр.
– Ты! Неврастеник! Разве не видишь? Вот! И вот! – тыкал он ему под нос ленту, держа палец на цифре 95. – На целый сантиметр больше, чем в прошлом году! Она выросла!
– Игорь, ты что тут делаешь? – удивилась Сати, но криминальный корреспондент только с досадой отмахнулся.
– Ты видишь, что она выросла?
– Конечно! – голосом, полным сарказма, отозвался рекламный начальник и прислонился к фасаду красного кирпича: держаться на ногах ему было непросто.
Наблюдательный сисадмин кинул в рот парочку орешков и хмыкнул:
– Что отмечали?
– С фабрики макаронных изделий платеж пришел. И еще заказ на размещение рекламы в четырех номерах, – честно признался начальник, по-прежнему обнимаясь с фасадом археологического музея. – Ну, мы немного у Марианны посидели…
– Не слушайте его! Ничего хорошего он не скажет! Он даже не верит, что наша черепаха растет! – не унимался Хамер.
Сати насторожилась.
– Он? – Она ткнула пальцем в направлении начальника рекламы. – Не верит?!
Хамер кивнул.
– Ну знаете! – с возмущением заявила Сати. – Это уж слишком! Все-таки всему есть какой-то предел!
Сотрудники музея взирали из окон на происходящее с полнейшим равнодушием: они давно привыкли к тому, что время от времени возле каменной черепахи, что стояла во дворе, образовывались стихийные митинги горожан и гостей города.
Здоровенная рептилия была найдена много лет назад при археологических раскопках и для завлечения посетителей установлена во дворике музея, рядом с высеченными из грубого серого гранита фигурками трех обезьян. Обезьяны не произвели на горожан никакого впечатления, но вот к черепахе они почему-то прикипели всем сердцем. Неизвестно откуда появившийся слух, что черепаха растет, с годами переродился в твердую уверенность. Каждый житель города считал своим долгом раз в год приехать к музею с сантиметровой лентой и лично измерить каменную достопримечательность, чтобы окончательно утвердиться в мысли – растет! Вопреки всему!
Хамер плюнул в сторону приятеля и самолично полез на древний экспонат, чтобы произвести замеры с максимальной точностью. Когда он рухнул оттуда во второй раз, Никита торопливо сунул Сати пакетик с орехами и поспешил на помощь.
– Ну что? – возбужденно пыхтел криминальный корреспондент, дыша на сисадмина алкогольными парами. – Сколько?
– Ну, скока-скока… – Никита покосился на начальника рекламного отдела: тот переехал в этот город всего пару лет назад и не понимал пока многих вещей. – Ну, больше, конечно, чем в прошлом году. Пару сантиметров она, конечно, прибавила.
Хамер торжествующе замахал руками, попирая черепаху щегольскими ботинками, и вдруг заорал:
– О, сестра по разуму! Привет, Сати! Ты откуда?
Сати сильно удивилась:
– А ты что, до этого меня не замечал?! Здорово же вы нагрузились, прямо сердце радуется, на вас глядя. И когда успели?
– Неважно, – бормотал Хамер, сползая с археологической находки и цепляясь за Никиту. – Главное, что она выросла!
Сати вздохнула.
– Хамер, а ведь вас в кутузку упекут за такое поведение. А на этой неделе твоя очередь Интерфакс обрабатывать.
– Не посмеют, – продолжал бормотать криминальный корреспондент.
Он достал сигарету, пошарил в кармане в поисках зажигалки, не нашел, подумал немного и по-хозяйски залез в карман пиджака начальника рекламы.
– Нету, – проговорил тот, фокусируя взгляд с видимым усилием. – У Марианны оставил. Но мы сейчас снова к ней пойдем. Разве нет?
Хамер ненадолго задумался.
– Добыть огонь можно с помощью трения, – авторитетно заявил он, деловито озираясь кругом. – Как дикари на необитаемом острове. Берешь две палки…
– Дикари? Они же какое-то дерево определенное юзали для этого, – сказал Никита. – Здесь оно точно не растет!
– А вы бы, ребята, шли уже отсюда, – сказала Сати. – Слышь, Никита, может, такси для них поймать?
Хамер понизил голос:
– Сати! Это, конечно, не намек ни в коей мере, но вон киоск, где холодное пиво продают! Рядом совсем! И пиццы, и кальмары сушеные, и еще много разных хороших вещей!
– А деньги там не продают? – мрачно поинтересовалась она.
Криминальный корреспондент с сожалением развел руками.
– Ладно, Хамер, – неохотно проговорила Сати после короткого раздумья. – Куплю я вам пива и… чего вы там еще хотите? Кальмаров? Но гляди у меня! Я на этой неделе Интерфакс принимаю, если завтра утром сводку не обработаешь…
– Сдам! – горячо заверил он. – Сдам вовремя! Ты иди пока за пивом поскорее, а мы еще раз ее измерим.
Он указал на каменную черепаху.
Никита с сомнением посмотрел на приятелей.
– Может, не будем все-таки около музея мусорить? – спросил он, прекрасно представляя, чем закончится измерение знаменитой черепахи. – Оберток сейчас тут накидаете, бутылки опять же… Давайте в сторонку отойдем. Или на набережную спустимся.
– Бутылки дед заберет, – пояснил криминальный корреспондент, тщательно прилаживая ленту к шершавому панцирю и высовывая язык от усердия. – Вон на лавке сидит, дожидается. Санитар природы…
Сати и Никита замерли, потом одновременно медленно обернулись. Неподалеку на скамейке сидел «санитар» – потрепанный жизнью городской бродяга. Возле его ног валялся старый полиэтиленовый пакет, сквозь дыры просвечивало зеленое стекло пивной бутылки. Рядом сидела большая черная собака. Бомж глядел на реку, блестевшую в вечернем солнце, и еле заметно улыбался.
Сати почувствовала, как сердце ее рухнуло в самые пятки.
– Никита, – свистящим шепотом проговорила она, – как думаешь – он нас еще не заметил?
– Не знаю, – тоже шепотом откликнулся сисадмин, не сводя глаз с бродяги. – Может, и нет! А что?
– А то! – Сати оглянулась в панике. – Бежать надо! Бежать со всех ног, пока он нас не увидел!
– Слушай, – вклинился в разговор Хамер, – ты идешь в киоск или нет?
– Нет! Не иду!
Криминальный корреспондент пожал плечами, подошел к начальнику рекламного отдела, и они, посовещавшись, двинулись прочь неверным шагом.
– Вот! – продолжала Сати. – Я говорила: терпеть не могу музеи! Тут постоянно гадости какие-то происходят. Видишь, вот и он, – она ткнула пальцем в сторону скамейки, – к музею приперся.
– Тихо! – скомандовал Никита. – Отступаем, но достойно, так, чтоб со стороны это не выглядело паническим бегством.
– Да мне все равно, как это выглядит! Бежим!
И они скрылись за углом.
Бомж поднялся, закинул за спину продранный полиэтиленовый пакет и, шаркая шлепанцами, побрел к пляжу.