Сербжинская Ирина. Вечный Странник

   – Ну, шел мимо, – продолжал Серега, морщась. – Дай, думаю, угол срежу, по двору пройду. Сначала охранники привязались: оказывается, частная территория это, заходить нельзя. А потом один из жильцов вышел с собакой погулять. Такой кормленый, весь в цепях…
   – Кто? – уточнил Сидор. – Кто кормленый и весь в цепях? Мужик, значить, или пес?
   – Оба! – сердито ответил Серега. – Кобель у него здоровый, небось одно мясо жрет. Зубы – в три ряда!
   – И что? – спросил Тильвус, уже догадываясь о дальнейших событиях.
   – Мужик меня увидел, собаку с поводка отстегнул. «Возьми, говорит, его, Бобик!» Ну, тот и взял.
   Серега поморщился.
   – Сволочи… мимо пройти нельзя… что им, жалко, что ли? Как еще живой остался… Кобель-то с ног меня сбил и давай возить!
   Тильвус отодвинул Сидора в сторону и присел на корточки.
   – Погоди-ка, дай глянуть, – проговорил он. – Ты, Серега, тряпку эту грязную выкинь, на перевязку она не годится.
   Он поглядел на рваную рану и сосредоточенно сдвинул брови.
   – Здорово Бобик тебя отделал…
   Тильвус задумчиво пожевал губами. Судя по всему, собака была немаленькая… размером чуть ли не с волка.
   В памяти всплыли картины далекого прошлого: сумрачный лес, влажный воздух, пахнущий прелыми листьями, чье-то растерзанное тело и серая тень оборотня, бесшумно скользнувшая в мокрые кусты. Тильвус потратил немало времени, выслеживая осторожное существо, но, в конце концов, настиг. Оборотень пытался защищаться, но Вечный Странник не оставил ему ни единого шанса. Человек-волк погиб, и меч тут же вобрал в себя его душу.
   – Черт, черт! – пробормотал Тильвус, осматривая рану. – Эй, Сидор! Есть чем перевязать? Чистое что-нибудь?
   Тот развел руками.
   – В больницу тебе надо, Серега, – озабоченно сказал маг. – Рваная рана – дело серьезное, загноится – пиши пропало! Ишь, как он тебя хватил. Зашивать надо. Давай в хирургическое отделение отведу, здесь рядом, на площади.
   Но Серега отказался наотрез.
   – Только не в больницу! Туда зимой хорошо ложиться, тепло и кашей кормят. А летом какой же дурак в палате сидеть будет? Да и врачи все в отпусках.
   – Заражение будет, – увещевал приятеля Тильвус. – И укол от бешенства сделать надо.
   – Взбесишься, Серега, – басом поддержал Сидор. – Нас, это самое, всех перекусаешь.
   Но Серега только мотал головой.
   – Ладно, – сдался Тильвус. – Но хоть перевязку надо сделать. Аптека недалеко, напротив музкомедии. Я сейчас быстренько смотаюсь, бинты куплю и йод.
   Он торопливо пересчитал скудную наличность.
   – Слышь, Сидор, – окликнул он приятеля. – У тебя деньги есть?
   – Найдутся, – солидно ответил тот, шаря в карманах. – Есть, значить, как не быть!
   Он протянул Тильвусу мятую купюру.
   – Я тебе отдам потом, – пообещал великий маг. – За мной не заржавеет, сам знаешь.
   – Сочтемся, – степенно проговорил Сидор.
   Тильвус сунул деньги в карман.
   – Я в аптеку, Серега. А ты тут лежи, вставать – ни-ни! Я скоро!
 
   Тильвус топтался на обочине, выбирая момент, когда можно будет сигануть на другую сторону дороги. Бежать через проезжую часть следовало быстрее бешеного гоблина: машины неслись сплошным потоком, и никто из водителей даже не думал притормозить на пешеходном переходе. Потому-то переход через улицу напоминал игру в кошки-мышки: проскочил – молодец! Не успел – ну, извиняй, друг! Шустрей на дороге надо быть!
   Наконец Тильвус оказался все же на тротуаре, перевел дух и вытер пот со лба. Он миновал старинное желтое здание пожарной охраны и, шаркая тапками, спустился по истертым каменным ступеням вниз: аптека находилась в полуподвале. Маг потянул на себя тугую дверь, открыть ее удалось только со второй попытки. Внутри оказалось тихо и прохладно, приятно пахло лекарствами, негромко гудел кондиционер. Посетителей не оказалось. Великий маг потоптался на пороге и нерешительно двинулся вперед. Охранник окинул его брезгливо-неприязненным взглядом и снова уткнулся в газету. Тильвусу захотелось поскорее обратно на улицу, но он вспомнил про Серегу и отважно двинулся к кассе.
   В стеклянной кабинке сидела скучающая полная дама в белом халате и полировала ногти.
   – Что вам? – нелюбезно спросила она, не отрываясь от увлекательного занятия. – Спиртовую настойку, наверное? Боярышник кончился. Остался один элеутерококк. Будете брать?
   – Я… не… – просипел великий маг, косясь на охранника. – Нет, настойку не надо. Упаковку бинта мне. И вату. И еще йод и перекись водорода.
   Аптекарша вздохнула, отложила пилку для ногтей и неторопливо прошла за прилавок.
   – Подрались, что ли? – равнодушно спросила она, копаясь в коробках.
   – Собаку на приятеля натравили, – сообщил Тильвус, откашлявшись. – По бульвару он шел, там, где дом элитный. А кто-то из жильцов во дворе с собакой гулял. Ну и… порвала сильно и ногу прокусила.
   – К-козлы, – процедила дама, выставляя товар на стеклянный прилавок. – Понастроили элиток этих… Сейчас посчитаю, сколько с вас.
   Зажав деньги в кулаке, Тильвус с тревогой следил за колонкой цифр в окошечке кассы.
   – У меня не хватит. – Он положил мелочь на блюдечко и прикрыл мятой купюрой. – Извиняюсь, конечно… йод и вату не надо.
   Дама снова вздохнула.
   – Берите. – Она придвинула сверток Тильвусу. – Чего уж там. Не разорюсь я на вас.
   Через минуту маг уже снова был в скверике возле театра.
   Он разложил медикаменты на траве, открыл бутылку с перекисью водорода, разорвал упаковку бинта и принялся за перевязку. Сидор, наблюдал за Тильвусом, прихлебывал из бутылки теплое пиво, чинно вытирая после каждого глотка длинные усы.
   – Ловко у тебя получается, – заметил он. – Учился, это самое, что ли, где-то?
   Тильвус задумался. В памяти почему-то всплыл разговор с Тиссом, и маг тряхнул головой, отгоняя воспоминания.
   – В медучилище, – соврал он. – Давно.
   – Выгнали? – сочувственно поинтересовался Серега. – Сидор, дай пивка глотнуть, в горле пересохло!
   Тот неторопливо обтер горлышко бутылки рукавом и протянул приятелю.
   – Выгнали, – кивнул великий маг.
   Он закончил перевязку и сел в тенек.
   – Жаль, что фонтан тут не работает, – сказал Тильвус с сожалением. – Одежонку бы простирнуть не мешало. Да и помыться.
   Сидор развалился на траве и заложил руки за голову.
   – Ничего, сегодня, может, разбогатеем, – мечтательно проговорил он. – Тогда, значить, и в баню сходим. Я специально утречком по площади прошел: денег в воде, это самое, много.
   Тильвус сел, глаза его блеснули.
   – Надо разработать план, – сказал великий маг. – Хороший план – половина успеха, это я вам как стратег говорю.
   – Как кто? – опасливо переспросил Серега.
   – Неважно. Сидор, садись ближе, будем думать.
 
   Фонтаны украшали главную площадь города с незапамятных времен, появившись задолго до того, как она оделась в серый мрамор и поднялся «Белый дом» с кабинетом губернатора на пятом этаже. Конечно, площадь тогда была поскромнее, а фонтаны – попроще, с облупившимися гипсовыми чашами в виде цветов. С тех же пор существовал и обычай: все новобрачные пары прямиком из загса ехали на главную площадь, гуляли, пили шампанское, фотографировались на фоне фонтанов и непременно бросали в воду деньги: считалось, что в таком случае молодоженов ждет долгая и счастливая семейная жизнь. Этот обычай Тильвус горячо одобрял.
   В пятницу, когда заключалось большее количество браков, и на площади было не протолкнуться от красавиц в белых пышных платьях и красавцев с серьезными лицами в черных траурных костюмах, все дно центрального фонтана было усыпано сверкающими серебряными монетками. Прежде добыча доставалась мальчишкам, которые купались в фонтанах, и прямиком доставлялась в кафе-мороженое «Метелица», что находилось неподалеку. С тех прошло много лет, изменилась площадь, никто больше не купался в городских фонтанах, но обычай бросать деньги в воду остался. Доставались они теперь не мальчишкам, а рабочим по благоустройству, которые следили за работой фонтана. Тильвус считал, что ничего страшного не случится, если они слегка поделятся доходами. Но надо было торопиться, пока не опередили конкуренты. Впрочем, желающих обчистить фонтан на главной площади находилось немного. Тильвуса отсутствие конкурентов радовало, а Серегу – настораживало. Сидор же, как всегда, держал свое мнение при себе.
 
   – Главное – четкое соблюдение правил. Не отступаем от намеченного плана. Иначе загремим в кутузку – и надолго. Понятно? – Великий маг обвел взглядом участников операции. – Эх, Серега, не вовремя с тобой такая оказия приключилась. Ну да чего уж там.
   Сидор любил ко всякому важному делу приступать не торопясь, желательно на сытый желудок. Он выслушал Тильвуса, подумал, потянулся за пакетом и вытащил оттуда газетный сверток.
   – Сидор, – тут же сказал покусанный Серега, – у тебя пожевать что-нибудь есть?
   – Найдется, – неторопливо ответил тот.
   Он развернул газеты, вытряхнул на траву булки.
   Серега оживился:
   – Это чего такое?
   – Хычины, значить, с луком, – пояснил Сидор.
   Серега цапнул хычин и откусил сразу половину.
   – А мясо там есть?
   Сидор хмыкнул. Тильвус, жуя пережаренный черствый пирожок, развернул промасленную газету и принялся изучать городские новости.
   – Так… что у нас тут… «Сегодня делегация посетит детскую краевую больницу, где в торжественной обстановке коллективу врачей будет вручен…»
   – Скорей бы эти гости свалили, а то ментов кругом – не протолкнешься, – невнятно проговорил Серега.
   – Свалят, никуда не денутся…
   Серега через плечо Тильвуса глянул в газету.
   – Доллар-то падает! – озабоченно проговорил он.
   – М-да, – глубокомысленно сказал великий маг. – Падает. Даже не знаю, что делать.
   – О, гороскоп! Гороскоп почитай!
   – Гороскоп? Сейчас, погоди ты!
   – Узнаем, что нас, значить, ждет, – веско сказал Сидор.
   – Я тебе и так скажу, что нас ждет, – мрачно проговорил Серега. Он сильно сомневался в удачном исходе операции, разработанной Тильвусом. – Менты нас поймают и отмутузят прямо на центральной площади. Или в фонтане утопят, если губернатор не заметит.
   – Не дрейфь, Серега, – подбодрил приятеля Тильвус. – Как это не заметит? Заметит и выбежит нам на помощь! Слушай лучше прогноз на сегодняшний день.
   Он откашлялся:
   – «День в целом благоприятен. Возможны деловые встречи или телефонные переговоры. После великих свершений на трудовом фронте вероятны встречи с влиятельными людьми». Понял?
   Серега перестал жевать.
   – С влиятельными людьми? – испуганно переспросил он. – Ну, точно на губернатора напоремся, после великих свершений! Фонтан-то у него прямо под окнами!
   – Да погоди ты! – пресек панику Сидор. – Читай, это самое, дальше!
   – «Удачный день для посещения госучреждений – получите четкие и квалифицированные консультации специалистов, без проволочек решатся важные дела». Видишь, Серега? Даже звезды говорят, что сегодня удачный день. В принципе, городской фонтан вполне можно считать госучреждением. Почему нет? Правда, Сидор?
   Тот согласно кивнул.
   – Ну вот. А ты боишься…
   – Получим мы квалифицированные консультации специалистов, как же, – мрачно предрек Серега. – Дубинкой по почкам. Знаю я этих специалистов… они с большим удовольствием консультируют.
   – Не паникуй… дальше слушай. «День предвещает также успех в любви, удачные свидания, культпоходы, вечеринки». Вечеринки… гм… вечеринки… «Побольше решительности и сосредоточенности. Возможно, вы почувствуете боли в области желудка».
   – Вот! – торжествующе объявил Серега. – И не только в области желудка!
   – Не паникуй, говорю… «Неудачный день для секса, поэтому не стоит расслабляться»… Так, ну это… А, вот: «Отличное настроение и боевой настрой, полученные вместе с утренним зарядом бодрости, способствуют вашему самоутверждению. Увлеченный и долгий труд – вот символ сегодняшнего дня».
   – Выловят нас менты из фонтана, будет нам увлеченный и долгий труд! Года на три минимум! – гнул свое Серега.
   – Что за пораженческие настроения перед большим делом? – покосился на него Тильвус. – Теперь индивидуальные гороскопы. Почитать? Еще есть сексуальные и гороскопы друидов. Гороскопы друидов. – Он хмыкнул и покрутил головой. – Друиды бы со смеху померли, если б знали… – пробормотал он. – Ну, какой читать?
   – Давай индивидуальный.
   – Индивидуальный… – Тильвус рассеянно откусил пирожок, изучая колонку статей. – Так… Сидор, ты у нас кто по гороскопу? В каком месяце родился?
   Сидор откусил от хычина, прожевал, пригляделся и вытащил из пирога кусок бечевки, запеченный в тесто.
   – В сентябре, значить… в конце.
   – Стало быть, под знаком Весов. Вот, слушай: «Предстоит осуществить множество коротких дорог, запланированных визитов».
   – Как раз, это самое, на овощебазу сходить собирался, – задумчиво проговорил Сидор. – Кореш там у меня работает, помидоры перебирает. Он для меня бутылки оставляет. Много, небось, накопилось уже. Забрать надо.
   – «Могут иметь место мелкие приобретения, целенаправленные покупки», – продолжал Тильвус. – Покупки? Чего купить хочешь?
   Сидор подергал себя за ус.
   – Билет, значить, лотерейный хотел… Может, выиграю чего.
   – Это дело, – одобрил Тильвус. – Так, Серега, теперь твоя очередь.
   – Я в июне родился. – Серега доел хычин и вытер руки о траву.
   – Знаю. Слушай: «Произойдут важные события. Возможно, придется решать правовые и юридические вопросы, обращаться в суд».
   – Куда? – боязливо переспросил Серега.
   – В суд. Ничего, адвоката тебе наймем, не дрейфь. «Возможен прием гостей. Также предстоит решение сложного вопроса, связанного с получением согласия в кругу родственников. Это может стать отправной точкой для последующих действий долговременного свойства. Возможна смена места обитания, изменение условий жизни».
   – Чё-то не нравится мне мой гороскоп, – мрачно проговорил Серега. – Особенно про смену места обитания. Я в таких местах бывать не хочу! Что там в самом конце? Мелкими буковками?
   – «Звезды советуют не забывать об отдыхе», – назидательно поднял палец Тильвус.
   – Во-во! – Серега оживился. – Я лучше отдохну сегодня, раз звезды советуют. А вы – без меня.
   Тильвус покачал головой.
   – Не получится, Серега, – неумолимо сказал великий маг. – Во-первых, мародеры всегда ходят большой компанией, так веселее. А во-вторых, кто-то должен на стреме стоять, пока мы Сидором фонтан чистить будем? А то губернатор подкрадется, а мы его и не заметим.
   Он пробежал глазами газетную полосу.
   – Сидор, а где еще одна страница? Там мой гороскоп должен быть.
   Сидор пожал плечами:
   – Не знаю, это самое. Газету-то я из мусорки вытащил, что возле остановки. Хычины надо было завернуть.
   – Эх, брал бы уж всю газету! А то ведь и не узнаю теперь, что мне звезды советуют. М-да…
   – В следующий раз, значить, непременно проверю, – пообещал Сидор. – Да знаешь, я вот так думаю – врут все эти гороскопы. Сам, это самое, посуди, как так может быть – звезды-то на небе одни, а гороскопы в газетах – разные. В каждой газете – свой.
   – Звезды – одни, трактовка разная, – пояснил Тильвус. Сидор покосился на приятеля с уважением.
 
   Серое небо медленно светлело.
   Для операции Тильвус выбрал ранее утро – часа четыре утра. Город в это время крепко спит, даже первые трамваи еще не ходят, а самое главное, спят в патрульной машине и милиционеры, что несут дежурство на площади, – это было проверено Сидором накануне. Стало быть, вполне возможно, что мародеров, решивших обчистить городской фонтан, никто и не заметит.
   Тильвус шел по пустынным улицам, решительно печатая шаг, как полководец, и отважно вел свое крошечное войско к площади.
   Серега первый раз принимал участие в подобном предприятии и откровенно трусил. Кроме того, совсем недавно, пытаясь собрать бутылки возле фонтана, он близко познакомился с постовыми и не горел желанием продолжить знакомство. Серега нервничал и уговаривал Тильвуса и Сидора отменить операцию.
   – Может, ну их на фиг, эти деньги? Давайте лучше к вокзалу сходим? Чемоданы к поезду поднесем, пассажиры заплатят!
   – Кто тебе, это самое, чемодан доверит? – резонно спросил Сидор. – С такой-то рожей?!
   – Не паникуй, Серега, – приказал великий маг. – Ты будешь в стороне стоять и если что – свисти нам. А в фонтан мы с Сидором полезем.
   – Полезем. А ты, значить, если менты нагрянут – беги.
   – Куда я убегу с прокушенной ногой? – тоскливо завел Серега. – Поймают, бить будут!
   Возле площади они остановились.
   – Гляди, окно светится, – испуганно воскликнул Серега, тыча пальцем в сторону «Белого дома». – На том самом этаже. Разве губернатор не уехал домой? Нет? А что он там делает?
   – Вот подлец! – сказал Тильвус, мельком глянув на освещенные окна. – Действительно, что это он делает в своем собственном кабинете?
 
   Они свернули в переулок, примыкавший к центральной площади, и тут тщательно разработанный план великого мага затрещал по всем швам и развалился: мародеры внезапно оказались среди густой шумной толпы. Тильвус сразу же понял, что произошло, и плюнул с досады. В последнее время в городе появилась мода праздновать свадьбы всю ночь напролет и встречать рассвет то на берегу реки, то на площади возле фонтанов, то на недавно построенном мосту через реку.
   Большая компания расположилась рядом с площадью, разложив закуски на капотах украшенных машин и на скамейках. Возле фонтанов бродили подвыпившие гости, подружки невесты в длинных платьях, мелькнула сама новобрачная в пышном белом кринолине. Народ веселился, пил и закусывал.
   – Черт! – испуганно зашипел Серега, вертя головой. – Уматывать отсюда надо, пока морду не начистили!
   Тильвус и сам понимал, что три бомжа не лучшее украшение свадьбы, и отчаянно заработал локтями, выбираясь из толпы. Он уже заприметил коротко стриженных крепких ребят в кожаных куртках, которые закусывали, разложив бутерброды на капоте джипа, и пили из пластиковых стаканчиков.
   Увидев приятелей, ребята переглянулись, поставили стаканы и двинулись навстречу.
   – Сидор, – настороженно проговорил великий маг, не отводя взгляда от приближающихся парней, – по-моему, это за нами.
   Не успел он договорить, как крепкая рука ухватила его за шиворот; в лицо пахнула волна дорогого крепкого парфюма.
   – Мы уже уходим! Мы уже уходим! – заторопился Тильвус.
   – Мы просто шли мимо! – встрял Серега. – Мимо просто шли!
   Сидор увидел, что ребята настроены решительно, и струхнул не на шутку.
   – В больницу, это самое, мы идем, – торопливо пояснил он, тыча пальцем в сторону Сереги. – Вон он, больной. В больницу, значить, нам надо, срочно!
   – Сейчас вы все туда и попадете, – зловеще пообещал один из парней, для начала ткнув Сидора под ребра кулаком. Тот охнул. Поблизости возник один из гостей, тоже бритый и крепкий, но с грустными глазами, похожий на большую печальную дворнягу.
   – Это кто? – поинтересовался он.
   – Да вот, гляди, попрошайки. Шныряют тут! Сейчас мы их за угол оттащим – будут знать, как к свадьбам прибиваться.
   – Да мы просто шли мимо! – отчаянно выкрикнул Серега, он очень не любил физической расправы.
   Тильвус внезапно понял: что бы там ни говорили звезды насчет удачного дня, для них троих день начнется крайне неудачно.
   Мужик, прожевывая бутерброд, пригляделся и сделал знак парням остановиться.
   – Слышь, братан, – удивленно проговорил он, – тебя чисто случайно не Серегой звать?
   – Чисто случайно – нет, – пробубнил Серега, отворачиваясь.
   – Пусти их! – Парни отступили, и Серега, не дожидаясь дальнейшего развития событий, припустил за приятелями.
   – Да погоди ты, чудила! – Мужик ухватил его за рукав. Сидор и Тильвус тоже остановились: бросать друга не хотелось. – Куда бежишь? Стой! Знаю я тебя.
   – Ну, знаешь, и знай на здоровье, – буркнул Серега.
   Мужик хлопнул его по спине:
   – Ты же худграф заканчивал? – Он кивнул в сторону пединститута, что был неподалеку от площади. – Точно! И я тоже. Только я на три года после тебя. А тебя помню хорошо, у тебя выставка была на нашем факультете, акварели. Помню даже, как называлась. «Желтый ветер», во! Весь институт на ушах стоял. Мы на тебя смотреть бегали. Препод наш говорил, ты самый талантливый, кто на нашем курсе учился.
   Он оглядел Серегу и почесал в затылке.
   – Я думал, ты в столице давно. Выставки персональные, то-сё… Знаменитость… – Мужик крякнул. – Ладно, забыли. Всякое бывает. Давай, Серега, к нашему столу. Приглашаю! – Он положил Сереге руку на плечо и подвел к машине. – И приятелей твоих – тоже. Милости прошу к нашему шалашу! Чем богаты, как говорится, тем и рады!
   – А на этих, – он кивнул в сторону озадаченных мордоворотов, – ты не обижайся. Они люди простые, в искусстве ничего не смыслят. Модильяни от Дали не отличат. Импрессионизм для них – ругательное слово.
   Он сунул Сереге бутерброд с дорогой копченой колбасой, потянулся за бутылкой.
   – Не стесняйтесь, ребята, – ободряюще сказал он Тильвусу и Сидору. – Это же кореш мой! Учились мы вместе. Талант, ох, какой талант!
   К машине приблизился жених. Одет он был с иголочки: в дорогом черном пиджаке, лацкан которого украшала орхидея, в белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой, однако при виде жениха мужик отчего-то скривился.
   Жених был деятелен и высокомерен.
   – Я там ребят еще за пивом послал, тут круглосуточный магазин недалеко… – Он презрительно глянул на бомжей: – А это еще кто? Что за сброд?
   – А это, – холодно сказал мужик, – мои друзья. Мои старые школьные друзья, ясно?
   – Эти оборванцы-то твои друзья?!
   – Слушай, новобрачный, – сдержанно проговорил мужик. – Я тебе свадьбу оплатил? Ресторан, машины, свадебное путешествие? Кольца тебе и невесте купил? Твоей зарплаты только на букет хватило. Так что могу пригласить, кого хочу, понял? Исчезни отсюда!
   Он махнул рукой, и жених пропал.
   – Сестра моя замуж выходит, – пояснил мужик. – А вы угощайтесь. А если кто наедет – мне говорите. Давай, Серега! – Он протянул ему стаканчик. – Давай – за искусство!
   Он выпил коньяк, зажевал ломтиком лимона.
   – Я ведь, Серега, тоже художником не стал, – печально сказал он, тыкая вилкой в ломтики мяса. – Время такое… не до живописи.
   – А кем вы стали? – вежливо поинтересовался Тильвус, прожевывая бутерброд с икрой.
   – Гробовщик я, – сообщил мужик. – Ритуальное агентство у меня, «Земля и люди» называется. Может, слышали?
   Тильвус помотал головой.
   – Ничего, бизнес прибыльный, не жалуюсь. Дела хорошо идут. Каждый день по пятьдесят похорон. Филиал вот открыл недавно: «Тихая обитель».
   Он налил коньяка.
   – Но искусство – это да… Живопись, литература. У меня Пушкин, «Повести Белкина» – настольная книга. Часто перечитываю. Особенно, конечно, вот это… – Он опрокинул в рот стаканчик и процитировал: – «В кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всех цветов и всякого размера, также шкапы с траурными шляпами, мантиями и факелами. Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются на прокат и починяются старые». Гробовщик Андриян Прохоров, – пояснил он. – Коллега… Гробы напрокат – кстати, хорошая идея. Но у нас не прижилась.
   Сидор бочком подошел к столу и, воровато озираясь, засунул в карман пару бутербродов. Он был человеком запасливым и хозяйственным и считал, что среди такого изобилия грех не позаимствовать что-нибудь.
   Гробовщик вынул из нагрудного кармана пару сигар, протянул одну Сереге.
   К машине, не совсем твердо держась на ногах, приблизилась женщина в длинном вишневом платье.
   – Коньяк остался? – Она поглядела в пустой стакан. – Плесни-ка… А это кто?
   Она уставилась на Серегу.
   – Это мой брат-близнец, – серьезно пояснил гробовщик. – Нас разлучила в детстве коварная судьба, и вот только сейчас, совершенно случайно, мы с ним встретились. Здравствуй, брат! Ты угощайся пока, брательник, я сейчас. Насчет коньяка распоряжусь.
   Он отошел.
   Серега кивнул и с важным видом понюхал сигару.
   – Здравствуйте, – проговорила дама несколько растерянно.
   – Бонжур, – неожиданно галантно произнес Серега. – Рад вас видеть, мадам!
   – Вы действительно его брат-близнец?
   – Конечно, – кивнул Серега.
   – Но вы не похожи!
   – Судьба, мадам. Вынужден был сделать во младенчестве пластическую операцию.
   Он засунул сигару в карман.
   – Чего ты не прикуриваешь? – вполголоса спросил Тильвус, щедро накладывая икру на ломоть свежего хлеба.
   – Если прикуривать, так и сигар не напасешься, – пояснил Серега и потянулся за сыром.
   Сидор подобрался к другому столу, оглянулся и как бы между прочим смахнул в пакет нарезанное копченое мясо. Потом подумал и добавил туда же упаковку хлеба. Тильвус хмыкнул.
   – «Помнишь ли отставного сержанта гвардии Петра Петровича Курилкина, того самого, которому в 1799 году ты продал первый свой гроб – и еще сосновый за дубовый?» – спросил гробовщик, появляясь рядом. – Заметь, уже тогда сосновые гробы продавали как дубовые. Ничего придумывать не надо, только читать классику. Слушай, дед, тебе мой братишка врезал сильно?