Сербжинская Ирина. Вечный Странник

   – Она только на подчиненных действует. Я хотел узнать, ты написала рекламу мебельному салону? Изготовление компьютерных столов, стеллажей и все такое? Текст на полполосы. Нужен завтра. Написала?
   Сати промолчала, но начальник рекламы не отставал:
   – Мы хотим его уже сегодня на верстку отправить, пусть дизайнеры картинки подходящие подыщут.
   Он заметил на столе Хамера бутерброд с колбасой и без зазрения совести откусил половину.
   – Где текст?
   – Да погоди ты, – перебила его Сати, не отрываясь от монитора и раскладывая пасьянс в третий раз. – Ты что, не видишь? Я некоторым образом занята. Ну написала, написала… вечером принесу.
   – А где он? – пробубнил начальник.
   Сати, крайне недовольная его настырностью, пощелкала мышкой и открыла файл.
   – Так, – сказал начальник рекламы, уткнувшись в экран. – Вот он. «Современный человек большую часть своего рабочего времени проводит за компьютером». Отлично. А это что – все? – Он растерянно поморгал. – Весь текст?
   – Весь, – хладнокровно ответила Сати. – А что, думаешь, это так легко? Работа рекламного журналиста по энергозатратам может сравниться только с работой шахтера, ясно? Это я в Интернете вчера вычитала. Так что иди пока… командуй подчиненными. Остальное к вечеру напишу.
   Спровадив начальника рекламы, Сати еще некоторое время занималась «Косынкой», потом глянула на часы и потянулась к телефону.
   – Никита, – прошипела она в трубку, опасливо оглядываясь на Аверченко – тот все еще читал журнал, вместо того чтобы разбирать фотоархивы, как еще вчера велел ему шеф. – Давай, собирайся. Пора в «Бытовую технику» ехать.
   До выезда еще оставалось полчаса, но Никита был человек занятой, поэтому о предстоящем выезде Сати всегда сообщала ему заранее.
 
   Магазин «Бытовая техника» находился в цокольном этаже центрального универмага, расположенного на Красной линии. Народу в «Технике» оказалось неожиданно много, несмотря на будний день. Сати и Никита побродили немного среди витрин, поглазели на чудо-агрегаты, посмотрели фрагмент мексиканского сериала, который транслировался на огромном плазменном экране, и протолкались наконец к прилавку.
   – Черт! – расстроилась Сати. – Теперь я до вечера не узнаю, найдет Хуанита своих родителей или нет. Я так и знала, что эта донна Розалия – не ее мать.
   – Хуанита? – недоверчиво переспросил Никита. – Вот так имечко! А что, вечером эта самая Хуанита тебе позвонит и расскажет про донну как-ее-там?
   – Вечером повторяют этот сериал, по местному каналу. Я тебе сейчас расскажу коротенько, в чем там дело… Понимаешь, донна Розалия – это на самом деле никакая не…
   – Все сорок серий будешь рассказывать? Зови-ка лучше продавца, работать пора.
   Сати, бесцеремонно отпихнув кого-то, пробралась к прилавку и махнула рукой знакомой продавщице. Та, загадочно улыбаясь, повела их через подсобное помещение к главному бухгалтеру.
   – Марина, зачем нам главный бухгалтер? Она что, сама о холодильниках рассказывать будет? – подозрительно выпытывала Сати, с трудом поспевая по плохо освещенному длинному коридору за продавщицей. – Мне бы кого-нибудь из консультантов. Бухгалтер сейчас как начнет свой дебет-кредит объяснять… Я все равно в этом не разбираюсь совершенно!
   – Ирина Сергеевна велела, как только вы придете, так сразу вас к ней проводить, – пояснила Марина, стуча каблучками.
   – Заказ снять хочет, не иначе, – расстроившись, пробубнил Никита. – Зря пришли!
   – Ладно, мы быстренько выясним сейчас, что к чему, и в контору вернемся. Я тебе по дороге как раз про донну Розалию расскажу.
   Оказавшись, однако, в просторном, светлом кабинете главного бухгалтера, Сати с Никитой поняли: быстро им отсюда не выбраться. У Ирины Сергеевны был день рождения, и отметить она его решила, судя по богато накрытым столам, на широкую ногу. Сотрудники универмага в приподнятом настроении толпились возле буфета, уставленного разноцветными бутылками, и звенели фужерами. Веселье только-только начиналось.
   Увидев вновь прибывших, именинница, величественная и осанистая дама в длинном бархатном платье, поплыла навстречу.
   – Ой! – Сати смутилась, что бывало с ней нечасто. – Неудобно-то как… А мы не знали… И без подарка!
   – Ерунда какая, – отмахнулась та, радушно одаряя их поцелуями. – Хорошо, что зашли. А то ты, Сати, только на пять минут и забегаешь. Здравствуй, Никитушка…
   К Никите она особенно благоволила: сисадмин недавно апгрейдил домашний компьютер ее сына.
   Сати между тем разглядела столы, впечатлилась увиденным и горячо поблагодарила небеса за то, что взяла на съемки Никиту, а не прожорливого Аверченко. Того оторвать от таких угощений было бы невозможно даже под дулом автомата.
   Едва многочисленные гости заняли свои места. Едва Никита соорудил первый бутерброд с икрой, изо всех сил делая вид, что не замечает призывных взглядов очаровательной девушки-консультанта из отдела крупной бытовой техники, а Сати чокнулась бокалом шампанского с симпатичным коммерческим директором, как случился сюрприз: внезапно ожило внутреннее радио.
   Радио пошуршало, посвистело, откашлялось и произнесло голосом начальника службы охраны универмага:
   – Внимание, товарищи… господа… Короче, всем сотрудникам универмага срочно покинуть помещение! Здание заминировано. Повторяю, если кто не слышал: здание заминировано! Сейчас менты подъедут, так что берите личные вещи и выметывайтесь быстрее!
   Начальник охраны снова громко пошуршал и сказал кому-то раздраженно:
   – Да без тебя понимаю, что туфта. Какому дураку понадобится нас минировать, когда, рядом – краевая дума?! Но так положено. Перейдите на другую сторону улицы, где кинотеатр, и стойте там, пока саперы по отделам пошарят.
   Красавица-бухгалтерша схватилась за сердце и окинула прощальным взором роскошно накрытый стол. Гости замерли, не донеся вилки до рта.
   Первым опомнился коммерческий директор.
   – Все на улицу! – решительно скомандовал он.
   – А вы, Игорь Витальевич? – преданно глядя на него, спросила кассирша.
   – А я, как положено капитану, покину тонущее судно последним, – ответил директор и заржал.
   – Повезло этим саперам, – пробурчал расстроенный маркетолог, заворачивая в салфетку парочку слоеных пирожков с капустой. Никита с сожалением оторвался от салата под названием «Гнездо глухаря», напоминающего по виду шапку Мономаха, и поднялся. Сотрудники торопливо потянулись к выходу, тоскливо поглядывая на хрустальные вазы с нетронутой красной икрой, на пирамиды горячих пирожков, блюда с салатами, подносы дымящихся котлет. На боковом столике сиротливо возвышались бутылки с пестрыми этикетками и недопитые бокалы.
   Покинув «тонущее судно», работники магазина оказались на солнечной улице и понуро побрели в тень тополей.
   – Эх, Никита, какого мы дурака сваляли! – огорченно сказала Сати, усаживаясь на чугунную решетку газона. – Надо было сначала холодильники сфотографировать, а потом уже за стол садиться. А теперь ждать придется, пока это здание разминируют. А тут, между прочим, четыре этажа, пока их все обыщут, столько времени пройдет.
   Сисадмин развел руками:
   – Кто знал! Но я, как и полагается порядочному мародеру, прихватил кое-чего…
   Он вытащил из сумки две бутылки пива.
   – Будешь?
   – Давай, – согласилась Сати. – А пожевать ничего не захватил?
   – Я думал, ты об этом позаботишься. – Никита ловко открыл бутылки ключом от машины. – А ты коммерческому директору глазки строила.
   – Я о холодильниках с ним разговаривала, – неубедительно соврала Сати. – Про объемы продаж узнавала.
   Саперы подъехали оперативно. Из машины выпрыгнули две собаки и, натянув поводки, бодро поволокли своих проводников в магазин.
   – Ишь, – произнесла кассирша и поджала губы. – Знают, куда идут.
   Вслед за саперами из машины вылезла корреспондентка одной из местных радиостанций – вездесущая Юлька. Она всегда первой узнавала все криминальные новости благодаря мужу, работающему в пресс-службе УВД.
   Юлька важно помахала рукой Сати и скрылась за зеркальными дверьми.
   – Гм… а Хамер-то наш и не знает, – задумчиво проговорила Сати. – Позвонить ему, что ли? Хотя, он, кажется, в «Чародейку» поехал?
   Медленно потянулись минуты ожидания.
   Никита допил пиво и оглянулся в поисках урны. В ту же минуту, как по волшебству, рядом возникла немытая личность в мятых штанах и продранной майке-сетке. Физиономию личности украшал свежий фингал под глазом.
   – Вам бутылочка пустая не нужна?
   – Бери, дед, – великодушно разрешил Никита.
   Тот спрятал бутылку в пакет и вопросительно уставился на Сати.
   – Бутылочку забрать можно? – сиплым голосом поинтересовался он. Сати вздохнула.
   – Не допила я еще, неужели не видно?!
   Бомж задумчиво поскреб в бороде, отошел в сторонку и принялся ждать.
   Между тем сотрудники универмага, утомившись от ожидания, стали роптать.
   – Нашли, когда минировать, – ворчал пожилой маркетолог. – Ничего святого у людей!
   – Ох, чувствую я… – бухгалтерша, не сводя глаз с входной двери, прижала руки к груди, – чувствую я, они разминируют сейчас красную рыбу.
   – Не терзайтесь так, Ирина Сергеевна, – лицемерно утешал ее бравый начальник охраны. – Сами рыбку засаливали?
   – Сама, конечно… А вот сейчас… я точно знаю… сейчас они проверяют паштет из печенки… или фаршированную щуку. С риском для жизни.
   – И водку… – мрачно добавил маркетолог, доедая пирожок.
   – И водку, само собой… Ее-то они в первую очередь проверят. А что саперы не разминируют, то их собаки сожрут.
   Наконец дверь хлопнула и показалась Юлька, что-то жуя на ходу.
   Главный бухгалтер выпрямилась и сверкнула глазами.
   – Ну что, нашли мину? – агрессивно спросила она.
   – Ищут, – неопределенно сообщила Юлька. – Гм… там ребята спрашивают… можно им салатик «Оливье» попробовать? Немного совсем?
   Бухгалтераша в отчаянии махнула рукой:
   – Пусть пробуют! Только быстро! Котлеты остывают!
   Никита захохотал. Сати допила пиво, протянула бутылку бомжу. Тот убрал добычу в пакет и побрел дальше, шаркая пластиковыми шлепанцами.
   Саперы и вправду управились. быстро, к тому же оказались людьми хорошо воспитанными и знакомыми с приличиями: всего попробовали по чуть-чуть. Правда, таинственным образом исчезли две бутылки водки, но пропажа эта на фоне всего, что присутствовало, осталась не замеченной никем, кроме самой хозяйки торжества.
 
   В конторе Сати и Никита появились только после обеда. Сисадмина прямо на пороге изловил менеджер по работе с регионами и заявил истеричным голосом, что в их отделе сам собой перестал работать принтер.
   – Принтер-шминтер, – недовольно пробурчал Никита, отправляясь в отдел следом за причитающим менеджером. – Опять, наверное, в сеть его забыли включить?
   Сати поднялась на свой этаж и сразу же наткнулась на ответственного секретаря газеты, всегда грустного, настроенного на философский лад и оттого похожего на сотрудника похоронного бюро.
   – Где ж ты бродишь? – скорбно спросил он. – Клиент приезжал, с макаронной фабрики. Хотел на макет рекламы глянуть.
   – А я тут при чем? Отправил бы его к дизайнерам. Я макетами не занимаюсь.
   – Понятно дело, что не занимаешься, – печально согласился секретарь, изучая носки собственных ботинок. – Но клиент хотел видеть всех, причастных к его рекламе…
   – Этот макаронщик крут неимоверно! – Сати скривилась. – Господи, и макет-то у него с гулькин нос, а шуму!
   – Это да… Крут, я уже понял. Круче него только яйца Фаберже, ага… Но реклама ему понравилась. – Секретарь несколько оживился. – Обещал до конца недели заплатить.
   – Еще бы не понравилась! Сколько наши дизайнеры с ней возились! – Сати вздохнула. – Вот на что приходится тратить талант и лучшие годы жизни.
   – Да… – неопределенно отозвался секретарь, снова погружаясь в пучины меланхолии. – Мы – офисные пролетарии. На что нам скажут, на то и потратим…
 
   Добравшись наконец до рабочего места, Сати вздохнула. Вне всякого сомнения, палочка «Успешный менеджер» продолжала действовать: стол был завален заявками на написание рекламных текстов, причем большую часть рекламщики хотели видеть, конечно же, завтра утром.
   – Так… – произнесла Сати, разбирая ворох бумаг и сортируя заявки по степени срочности. – Хлебобулочный комбинат… изготовление надгробных памятников из высококачественного мрамора… детская спортивная школа… Ничего себе! А нет ли в этой «Нирване» палочек «Успешный и офигенно крутой написатель рекламных текстов»?
 
   Когда она покинула редакцию, на улице уже совсем стемнело. Прошел дождь, пахло мокрой землей, молодыми тополиными листьями. На главной площади клубилась молодежь, слышался смех, обрывки музыки, оживленные разговоры. Блестел серый мрамор, промытый летним дождем, и в зеркальной глубине его отражались желтые огни фонарей и разноцветные блики подсветки фонтанов. В вечернем небе сияла голубым неоном реклама судоходной компании, слоган для которой Сати придумала в прошлом году. Мягко светились губернаторские окна, там, за белыми опущенными шторами, несмотря на позднее время, проплывали силуэты людей. Гуляющие по площади горожане поглядывали наверх с уважением: трудолюбие губернатора им нравилось.

ГЛАВА 4

   Идти до бульвара пешком Тильвусу не хотелось, на улице стояла ужасная погода – жара и влажность. Город в июле превращался в гигантскую парилку, и все с нетерпением дожидались августа, когда на край обрушатся муссонные дожди.
   Великий маг стоял на остановке, в тени высокого тополя, и высматривал нужный автобус. Хорошо, если он окажется полон, а еще лучше – набит битком! Тогда есть надежда, что кондукторша не заметит в толпе пассажиров безбилетника, а если и заметит, то не успеет до него добраться. И можно будет запросто проехать остановку, а то и две, как повезет.
   Но, как назло, автобусы шли полупустые. Изнемогая от зноя, навалившегося на город, Тильвус терпеливо ждал и наконец дождался: подошел «Икарус» пятого маршрута, набитый народом так, что смотреть страшно. К окнам изнутри прижимались сплюснутые страдальческие физиономии пассажиров. На остановке никто не вышел, зато человек пять, дожидавшихся «Икаруса», ухитрились-таки втиснуться в салон. Дверь-гармошка никак не хотела закрываться, но Тильвус поднажал, ввинтился в толпу, и дверца со скрипом развернулась. Автобус дернулся, народ дружно качнуло сперва назад, потом вперед, и Тильвуса припечатало к чьей-то обширной спине.
   «Может, и три остановки проеду», – мечтал он, безуспешно пытаясь вытащить ногу из-под дачной сумки-тележки. Но надеждам его было не суждено сбыться. Кондукторша со своего места наметанным глазом засекла бомжа и двинулась по салону, прокладывая дорогу в толпе изнывающих от духоты пассажиров, словно ледокол.
   – Ваш билетик? – Тильвус сделал вид, что вопрос относится не к нему, и скосил глаза в окно. За стеклом тянулась бесконечная строительная площадка: на перекрестке собирались возводить автомобильную развязку, а пока полным ходом шел демонтаж огромного помпезного памятника, посвященного дружбе народов. Горожане непочтительно называли это громадное сооружение «Балалайка».
   – Ты брал билет или нет?! – зловещим голосом спросила кондукторша, поправляя сумку с билетами и деньгами, точно патронташ. Пассажиры испуганно притихли, пытаясь отодвинуться от Тильвуса подальше.
   – Брал, – отважно соврал маг, глядя в ястребиные глаза кондукторши.
   – Покажи!
   Он добросовестно пошарил в карманах мятых штанов – билета не обнаружилось. Кондукторша глядела на безбилетника брезгливо, как на таракана в борще.
   – Вспомнил! – заторопился Тильвус, заметив, как по ее лицу снова прошла грозовая тень. – Вспомнил! Я его съел только что!
   Брови кондукторши поползли вверх.
   – Он был счастливый, – доверительно сообщил маг. – А счастливый билет надо съедать. Согласно традиции.
   Последние слова он бормотал полузадушенным голосом, пока кондукторша могучей рукой волокла его к выходу. Дверь распахнулась, Тильвус получил сильнейший тычок в спину и оказался на улице. Взревел мотор, «Икарус» качнулся и медленно пополз по дороге.
   С трудом удержавшись на ногах, Тильвус посмотрел вслед отъезжавшему автобусу, поскреб в бороде, подумал и поплелся вдоль по улице в тени пыльных тополей.
 
   К обеду Тильвус благополучно провернул незамысловатую финансовую операцию: сдал бутылки в пункт приема стеклотары и получил деньги. Он не спеша брел по тенистой улочке, что рядом с центральным рынком, запихивая в карман пустой полиэтиленовый пакет, и поглядывал в сторону длинных торговых рядов, заваленных всякой всячиной.
   Городские бродяги справедливо считали рынок золотым дном: там было множество маленьких пивных, где пиво лилось рекой с утра до вечера, а уж сколько киосков – и сказать трудно. Поэтому бутылок всегда было много, на всех бы хватило, но рыночные бомжи, закрепившие за собой этот Клондайк, чужаков на свою территорию не пускали.
   Тильвус на рынок заходил редко: не жаловал обитающих там коллег. Те отличались негостеприимством, были крикливы, нахальны и, по слухам, могли слямзить все, что плохо лежит, даже пакет с пустыми бутылками у зазевавшегося приятеля, а это уже никуда не годилось. К тому же, подвыпив, обитатели Клондайка становились совершенно невыносимы и норовили затеять драку.
   Потому-то Тильвус, получив наличность у неприветливой приемщицы бутылок, на рынок заходить не стал, а остановился возле входа, где стояла палатка с надписью «Всегда свежие пирожки с экологически чистым мясом». От палатки на всю улицу густо несло перекаленным подсолнечным маслом. Великий маг купил горячий беляш в промасленной бумажке и неторопливо поплелся дальше, размышляя о насущных делах.
   Хорошо бы проверить урны на Красной линии, однако подняться на центральную улицу Тильвус сегодня не решался: в городе проходил какой-то праздник, прибыло множество важных гостей, и кортежи черных машин носились по центральным улицам с миганием маячков и ревом сирен, чем чрезвычайно раздражали горожан. Те часами томились в пробках из-за перекрытых улиц и на чем свет стоит ругали губернатора за неуемную гостеприимность.
   В дни праздников на Красной линии обычно было полно милиции, поэтому соваться туда не очень-то хотелось: не хватало еще, чтобы начистили физиономию за то, что вид непрезентабельного бомжа ненароком оскорбит взгляд высокого гостя.
   Жуя беляш с «экологически чистым мясом», великий маг неторопливо брел по тихой зеленой улочке, что тянулась параллельно Красной линии. Здесь всегда было немноголюдно – в высоких старых тополях прятались серые пятиэтажки-хрущевки, на лавочках с утра до вечера сидели старушки, бдительно оглядывая каждого, кто входил в подъезд. Чуть дальше сверкало промытыми стеклами недавно построенное здание налоговой инспекции, увешанное рекламными баннерами операторов сотовой связи. На первом этаже размещался магазин дорогой одежды, названный модным словом «бутик». Там между кронштейнов с рубашками и джемперами прохаживались молоденькие продавщицы с надменными лицами, стройные, длинноногие и такие красивые, словно попали в торговый зал прямиком с конкурса «Мисс Вселенная».
   Тильвус рассеянно разглядывал витрину, незаметно косясь на хорошеньких продавщиц, и дожевывал беляш. Внезапно возле отдела с мужской одеждой он остановился как вкопанный: за стеклом красовался изысканный темный пиджак, точь-в-точь такой, какой совсем недавно он видел на эльфе.
   Тильвус поскреб в бороде, озадаченно поглядел на пиджак, заметил бирку с ценой и, прищурившись, принялся разбирать мелко написанные цифры.
   – Опа… – сказал великий маг, разглядев наконец стоимость. Он выпрямился и крякнул: – Однако!
   Одна из продавщиц одарила бродягу уничижительным взглядом, Тильвус сделал вид, что это его не касается, и побрел дальше.
   Минут через пять погруженный в думы великий маг остолбенел еще раз: возле обочины остановился маленький пузатый автобус, оттуда с шумом и бряцаньем вывалилась целая толпа закованных в броню рыцарей, вооруженных, как показалось Тильвусу, самыми настоящими мечами. Несколько секунд он стоял в полном изумлении, тараща глаза на рыцарей, которые носились друг за другом по газону, лязгая доспехами, пока не догадался прочитать надпись на боку автобуса: «Клуб ролевых игр «Айвенго».
   – Тьфу ты, – в сердцах сплюнул Тильвус. – Ролевики, мать их…
   Он покрутил головой и двинулся дальше.
   – Завтра собираемся в парке, только пораньше. К обеду опять телевидение приедет, бои снимать будут, – донеслось до него. – Передачу готовят, про историческое фехтование.
   – Да слышал я… «Мастер меча» будет называться.
   Тильвус закатил глаза.
   – Мастер меча, – пробормотал он. – Хех… мастер меча!
   – И не про историческое фехтование вовсе, а сказки какие-то! Про волшебное оружие, кино было недавно, видел?
   – Точно! Зачарованные клинки и все такое.
   Великий маг хмыкнул. Неподалеку притормозила машина с табличкой «Телевидение» на ветровом стекле, ролевики оживились, загалдели и устремились к автомобилю, бряцая оружием.
   Тильвус свернул на боковую улочку.
   Зачарованные клинки…
   Когда-то он был знаком с одним таким мечом… Когда по собственной глупости стал владельцем Вечного Странника.
   У Странника были собственная воля и разум. Он умел многое: говорить со своим хозяином, брать на себя управление боем, предупреждать об опасности… но за всю свою жизнь Тильвусу не доводилось встречать существа более лживого и вероломного, чем этот меч. Он искусно использовал владельца в собственных интересах, подчинял себе, делал своим рабом, и противостоять воле Странника мог лишь очень сильный человек или незаурядный маг. Новый же владелец меча не был ни сильным человеком, ни магом. Ему было пятнадцать лет, он только-только стал учеником чародея…
   Странник был наделен заклинанием «похитителя душ» – уничтожая кого-то, человека или магическое существо, клинок мгновенно поглощал жизнь и душу убитого, не позволяя воплотиться в новом теле и в другом обличье.
   Иногда, глядя на клинок, Тильвус гадал: сколько чужих жизней заключено в древней тусклой стали? Но так и не получил ответа на свой вопрос. Правда, в то время его гораздо больше волновали другие вещи, он хотел как можно больше узнать о зачарованном мече.
   Пока же ученику чародея было известно лишь то, что Странник рано или поздно убивает всех своих хозяев.
 
   Театр музыкальной комедии пользовался у горожан огромной популярностью – они питали к жанру оперетты самые теплые чувства. Посещать музкомедию считалось хорошим тоном, тем более что на премьеры иной раз приезжал и сам губернатор.
   Тильвусу на спектаклях бывать не доводилось, но он особо не переживал по этому поводу: летом окна репетиционных классов театра обычно открывали настежь и каждый желающий совершенно бесплатно мог наслаждаться и музыкой, и пением. Великий маг, трапезничая в скверике музкомедии чебуреками и пивом, столько раз прослушал арии «Марицы», «Принцессы цирка» и «Баядерки», что, в конце концов, ознакомился со всем репертуаром театра и даже научился различать по голосам ведущих актеров труппы.
   Под звуки «Травиаты» он поднялся по ступенькам на крошечную площадь перед зданием музкомедии. Тут, как обычно, гоняли пацаны на скейтах, надо было глядеть в оба, чтоб кто-нибудь из них, не рассчитав скорости, не врезался на полном ходу. Возле входа стояли красочные щиты, заклеенные афишами. Тильвус прочитал, что новый театральный сезон в сентябре будет открыт спектаклем «Летучая мышь», и одобрительно хмыкнул.
   Опасливо косясь на мальчишек, проносившихся мимо с криками и гиканьем, он обогнул здание и оказался на заднем дворе театра, в заросшем травой скверике с фонтаном, который давным-давно не работал, с пересохшим бассейном. А Тильвус еще помнил, как лет десять назад в жаркие дни сюда бегала купаться детвора из соседних домов-высоток: бассейн был неглубоким и теплым.
   В сквере великий маг встречался с приятелями. Он заметил их издалека – вначале Сидора, а потом Серегу. Сидор, пожилой, с загорелой лысиной и висячими усами, похожий на Тараса Бульбу, происходил от крестьянского рода, а потому был человеком основательным и степенным. Подвыпив, любил рассказывать, какое огромное и замечательное хозяйство было у его деда в деревне, пока семейство не раскулачили. Серега был молод и общителен, однако о себе старался много не рассказывать. Сидор, знавший его довольно долго, сообщил как-то, что Серегу выгнала из дома сестра: во-первых, пил не просыхая, а во-вторых, норовил по пьяной лавочке стащить все, что плохо лежит. Словом, приятели рассказывали о себе мало, а лезть в душу Тильвус не любил.
   Он спустился по ступенькам к фонтану и тут же заметил, что дело неладно.
   Серега, матерясь, перевязывал ногу грязной тряпкой.
   – Чего это с тобой? – поинтересовался Тильвус, кидая в траву полиэтиленовый пакет с найденной по дороге бутылкой. – Конкуренты покусали?
   – Не… Нарвался тут на придурка одного, – проговорил Серега. – На бульвар спускался, а там в переулке видел – дом элитный построили? Для богатых?
   Маг кивнул. Этот дом, настоящее произведение искусства, с башенками и арками, он, конечно, знал и старался обходить десятой дорогой, до того неприветливые люди там жили и такие свирепые охранники сидели возле подъезда, охраняя и дом, и сверкающие дорогие машины с тонированными стеклами, припаркованные на стоянке.