– Ну, где ваш гамадрил?
В мгновение ока Клавдия оказалась за спиной своего мужа, а я, встав и закрывая их собой – все-таки они были моими пусть и незваными, но гостями, закричал:
– Прекратите немедленно, Виктор Петрович! Вы соображаете, что творите?
– Я из-за их мартышки несколько крольчат потерял и ничего прекращать не собираюсь! – проорал на это Афонин.
Тут я за спиной услышал, как Маруся тревожным шепотом сказала:
– Он у нас контуженый, действительно может сотворить все, что угодно, и отвечать за это не будет!
– Я тебе говорила, что нужно было Мотю с собой взять! – рассерженно напомнила мужу Клавдия.
– А кто такая Мотя? – спросила Маруся.
– Тигрица! – ответил Анатолий. – Вообще-то она Матильда, но мы ее Мотей зовем. Жутко скандальная особа с непредсказуемым характером.
– Может, ты позвонишь помощнику, чтобы он ее привез? – предложила Клавдия. – А что? Он с ней вроде бы ладит, и она его послушается!
– Ты с ума сошла? – возмутился Анатолий. – Ты бы еще сказала: всю группу сюда привезти!
Я же стоял и пепелил взглядом Афонина, надеясь, что он одумается и уйдет, но безрезультатно. И тут на нас свалилась новая напасть.
– Я все слышала! – раздался сзади меня бешеный голос Ларисы, и Маруся тут же воскликнула:
– Лора! Что ты делаешь?
Быстро обернувшись, я увидел, что возле калитки стояла Лариса с двустволкой в руках, а Анатолий уже с той стороны закрывал собой женщин.
– Я ветеринар и обязана любить животных, но эту тварь пристрелю к чертовой матери ради собственного морального удовлетворения! Я из-за нее чуть мужа не потеряла! Уж не говоря о том, что, видимо, это их макака украла часы, из-за которых мы с вами чуть насмерть не рассорились!
– Но она же их вернула! – возразила ей Маруся, выглядывая из-за спины Анатолия.
– А еще она перепугала меня насмерть, спину расцарапала и два клока волос вырвала! – продолжала перечислять Лора.
– Он же еще маленький! – крикнула ей в оправдание безобразий своего любимца Клавдия. – Он остался один и испугался! И вообще, он очень шаловливый и игривый!
– Хорошим же играм ты его обучила! – не унималась Лариса. – На людей бросаться!
– Хватит! – окончательно потеряв терпение, заорал я. – Может, вас, Виктор Петрович, если вы в меня сейчас выстрелите, и не посадят, принимая во внимание ваше состояние здоровья, но остаток дней вы проведете в психушке! Знакомые адвокаты у нас с женой есть! Причем хорошие! Так что уходите подобру-поздорову!
Афонин в ответ гневно на меня зыркнул, но не ушел, хотя ружье и опустил, но при этом презрительно бросил:
– Тюфяк ты, Сашка! У тебя из-за их образины хлопот немерено, и ты же их защищаешь!
Решив, что в спину он мне стрелять не будет – офицер все-таки! – я повернулся к Ларисе и как можно убедительнее сказал:
– Лора! Мы с тобой оба пострадали из-за их обезьяны! Да и Марусе тоже несладко пришлось, но она же не злится на несчастное животное, которое случайно потерялось? Будь и ты великодушна!
– Лора! Я тебя очень прошу, не трогай Тузика! – поддержала меня жена.
– Беда с вами, интеллигентными! – недовольно посопев, заявила она. – Тебя, Саша, этот подлец хлыстом, как скотину, по улице гнал, а ты с ним церемонишься!
– Ах ты, гад! – тут же взревел Афонин, и я быстро повернулся. – Ты на моего друга руку поднял! – И его ружье тут же вернулось в прежнее положение. – А ну, отойди, Сашка! – велел он мне. – Я сейчас с ним за тебя посчитаюсь!
На миг обалдев от того, что вдруг попал к нему в друзья, я тут же очнулся и заорал:
– Виктор Петрович! Не вмешивайтесь! Я сам разберусь!
– Знаю я, как ты, слюнтяй, разберешься! – никак не хотел успокаиваться Афонин.
– Вот увидите, разберусь! – заверил его я. – А сейчас, Христом-богом вас прошу, идите домой!
– Тьфу! – зло плюнул Виктор Петрович. – Ладно! В случае чего – зови!
– Непременно! – пообещал я и облегченно вздохнул, видя, как тот скрывается в доме.
Тем временем за моей спиной Маруся активно уговаривала Ларису утихомириться и, кажется, добилась своего, потому что когда я повернулся в ту сторону, то увидел, что ружье Лора опустила, и услышал, как она, смилостивившись, сказала:
– Ладно! Черт с ней, с вашей обезьяной! Только вы уж поймайте ее поскорее, пока она новых бед не натворила, а то я за себя не ручаюсь!
Она ушла, а мы снова сели, и Анатолий, глядя на меня совершенно другими глазами и покачивая головой, сказал:
– А ты настоящий мужик! Уважаю! – И, протянув руку, попросил: – Ты уж извини меня за тот случай! Характер у меня бешеный!
– Это заметно, – хмыкнул я, пожимая ему руку, и предложил: – А теперь давайте думать, как нам Тузика найти. А то ведь действительно как бы беда не приключилась! Народ здесь до того озверел от всех этих неприятностей, что и убить его может, если поймает!
– Я могу снова залезть на дерево и позвать его! – предложила Клавдия.
– Не очень-то он идет на ваш зов! – с сомнением сказала Маруся.
– Ну, может, он его тогда не услышал? – возразила Клавдия.
– Можно попробовать, вдруг получится, – согласился я.
Клавдия ловко залезла на дерево и, бесстрашно забравшись повыше, начала испускать резкие призывные крики. На эти звуки из своего дома вышел Афонин и некоторое время обалдело смотрел на нее, а потом, покрутив у виска пальцем, осуждающе сказал:
– Совсем одурела баба! – И крикнул ей вверх: – Ты бы хоть людей постеснялась!
Не получив ответа, он снова ушел в дом и больше не появлялся. Клавдия же проорала где-то с полчаса и спустилась вниз, окончательно охрипнув.
– А еще он бананы любит! – сипло сказала она уже внизу.
– Где бы их в это время взять? – хмыкнул я. – Если только завтра в райцентре.
– Завтра будет завтра, – резонно заметил Анатолий. – До того времени много чего произойти может! Надо искать сейчас!
Глава 31 Маша. Тарасов-то появился, а вот Тузик – нет
Глава 32 Саша. Беглец пойман!
В мгновение ока Клавдия оказалась за спиной своего мужа, а я, встав и закрывая их собой – все-таки они были моими пусть и незваными, но гостями, закричал:
– Прекратите немедленно, Виктор Петрович! Вы соображаете, что творите?
– Я из-за их мартышки несколько крольчат потерял и ничего прекращать не собираюсь! – проорал на это Афонин.
Тут я за спиной услышал, как Маруся тревожным шепотом сказала:
– Он у нас контуженый, действительно может сотворить все, что угодно, и отвечать за это не будет!
– Я тебе говорила, что нужно было Мотю с собой взять! – рассерженно напомнила мужу Клавдия.
– А кто такая Мотя? – спросила Маруся.
– Тигрица! – ответил Анатолий. – Вообще-то она Матильда, но мы ее Мотей зовем. Жутко скандальная особа с непредсказуемым характером.
– Может, ты позвонишь помощнику, чтобы он ее привез? – предложила Клавдия. – А что? Он с ней вроде бы ладит, и она его послушается!
– Ты с ума сошла? – возмутился Анатолий. – Ты бы еще сказала: всю группу сюда привезти!
Я же стоял и пепелил взглядом Афонина, надеясь, что он одумается и уйдет, но безрезультатно. И тут на нас свалилась новая напасть.
– Я все слышала! – раздался сзади меня бешеный голос Ларисы, и Маруся тут же воскликнула:
– Лора! Что ты делаешь?
Быстро обернувшись, я увидел, что возле калитки стояла Лариса с двустволкой в руках, а Анатолий уже с той стороны закрывал собой женщин.
– Я ветеринар и обязана любить животных, но эту тварь пристрелю к чертовой матери ради собственного морального удовлетворения! Я из-за нее чуть мужа не потеряла! Уж не говоря о том, что, видимо, это их макака украла часы, из-за которых мы с вами чуть насмерть не рассорились!
– Но она же их вернула! – возразила ей Маруся, выглядывая из-за спины Анатолия.
– А еще она перепугала меня насмерть, спину расцарапала и два клока волос вырвала! – продолжала перечислять Лора.
– Он же еще маленький! – крикнула ей в оправдание безобразий своего любимца Клавдия. – Он остался один и испугался! И вообще, он очень шаловливый и игривый!
– Хорошим же играм ты его обучила! – не унималась Лариса. – На людей бросаться!
– Хватит! – окончательно потеряв терпение, заорал я. – Может, вас, Виктор Петрович, если вы в меня сейчас выстрелите, и не посадят, принимая во внимание ваше состояние здоровья, но остаток дней вы проведете в психушке! Знакомые адвокаты у нас с женой есть! Причем хорошие! Так что уходите подобру-поздорову!
Афонин в ответ гневно на меня зыркнул, но не ушел, хотя ружье и опустил, но при этом презрительно бросил:
– Тюфяк ты, Сашка! У тебя из-за их образины хлопот немерено, и ты же их защищаешь!
Решив, что в спину он мне стрелять не будет – офицер все-таки! – я повернулся к Ларисе и как можно убедительнее сказал:
– Лора! Мы с тобой оба пострадали из-за их обезьяны! Да и Марусе тоже несладко пришлось, но она же не злится на несчастное животное, которое случайно потерялось? Будь и ты великодушна!
– Лора! Я тебя очень прошу, не трогай Тузика! – поддержала меня жена.
– Беда с вами, интеллигентными! – недовольно посопев, заявила она. – Тебя, Саша, этот подлец хлыстом, как скотину, по улице гнал, а ты с ним церемонишься!
– Ах ты, гад! – тут же взревел Афонин, и я быстро повернулся. – Ты на моего друга руку поднял! – И его ружье тут же вернулось в прежнее положение. – А ну, отойди, Сашка! – велел он мне. – Я сейчас с ним за тебя посчитаюсь!
На миг обалдев от того, что вдруг попал к нему в друзья, я тут же очнулся и заорал:
– Виктор Петрович! Не вмешивайтесь! Я сам разберусь!
– Знаю я, как ты, слюнтяй, разберешься! – никак не хотел успокаиваться Афонин.
– Вот увидите, разберусь! – заверил его я. – А сейчас, Христом-богом вас прошу, идите домой!
– Тьфу! – зло плюнул Виктор Петрович. – Ладно! В случае чего – зови!
– Непременно! – пообещал я и облегченно вздохнул, видя, как тот скрывается в доме.
Тем временем за моей спиной Маруся активно уговаривала Ларису утихомириться и, кажется, добилась своего, потому что когда я повернулся в ту сторону, то увидел, что ружье Лора опустила, и услышал, как она, смилостивившись, сказала:
– Ладно! Черт с ней, с вашей обезьяной! Только вы уж поймайте ее поскорее, пока она новых бед не натворила, а то я за себя не ручаюсь!
Она ушла, а мы снова сели, и Анатолий, глядя на меня совершенно другими глазами и покачивая головой, сказал:
– А ты настоящий мужик! Уважаю! – И, протянув руку, попросил: – Ты уж извини меня за тот случай! Характер у меня бешеный!
– Это заметно, – хмыкнул я, пожимая ему руку, и предложил: – А теперь давайте думать, как нам Тузика найти. А то ведь действительно как бы беда не приключилась! Народ здесь до того озверел от всех этих неприятностей, что и убить его может, если поймает!
– Я могу снова залезть на дерево и позвать его! – предложила Клавдия.
– Не очень-то он идет на ваш зов! – с сомнением сказала Маруся.
– Ну, может, он его тогда не услышал? – возразила Клавдия.
– Можно попробовать, вдруг получится, – согласился я.
Клавдия ловко залезла на дерево и, бесстрашно забравшись повыше, начала испускать резкие призывные крики. На эти звуки из своего дома вышел Афонин и некоторое время обалдело смотрел на нее, а потом, покрутив у виска пальцем, осуждающе сказал:
– Совсем одурела баба! – И крикнул ей вверх: – Ты бы хоть людей постеснялась!
Не получив ответа, он снова ушел в дом и больше не появлялся. Клавдия же проорала где-то с полчаса и спустилась вниз, окончательно охрипнув.
– А еще он бананы любит! – сипло сказала она уже внизу.
– Где бы их в это время взять? – хмыкнул я. – Если только завтра в райцентре.
– Завтра будет завтра, – резонно заметил Анатолий. – До того времени много чего произойти может! Надо искать сейчас!
Глава 31 Маша. Тарасов-то появился, а вот Тузик – нет
– Как же мы будем его искать? – озабоченно спросила я. – Он же ведь маленький! В любую щель забиться сможет, и мы его не увидим!
– Остается только звать, – сказал Анатолий. – Вдруг услышит и прибежит. – Я себе уже голос сорвала, – пожаловалась Клавдия.
– Пойдемте, я вам молока согрею, и вы его с маслом выпьете, – предложила я. – Вам сразу легче станет.
– Я на диете, мне это нельзя, – покачала головой та. – Как я буду выступать, если располнею?
– От одного раза ничего не будет! – успокоила ее я.
Я быстро согрела ей молоко, которое она с отвращением выпила – я сама не люблю это пойло и употребляю его только от великой нужды, а потом достала из шкафа свою большую и длинную белую кофту, которая у меня на даче круглогодично жила, потому что была очень теплая.
– Накиньте, Клава! – сказала я. – Ночи у нас здесь довольно прохладные, а вы очень легко одеты.
– Ничего, я закаленная! – попыталась отказаться она, но я настояла на своем. – А ты как же? – спросила она, натягивая ее.
– Не волнуйтесь! Я тоже утеплюсь! – пообещала я.
Я надела старые джинсы и джемпер с ветровкой, и мы вышли к мужчинам. В наше отсутствие они, оказывается, нашли общий язык, потому что склонились над планом поселка, начерченным явно Сашкой, и активно что-то обсуждали. Подойдя к ним, мы поняли, что они решают, где могла бы спрятаться маленькая обезьянка.
– Да вот прикидываем, в какую дыру мог забиться неуловимый Тузик, – сказал мне муж.
– Ну что? Пошли, что ли? – предложил Анатолий, поднимаясь.
И мы вчетвером отправились на «охоту». Должно быть, не один дачник в поселке посчитал нас сумасшедшими, потому что мы, шагая по всем проездам, хором громко звали:
– Тузик! Тузик!
Наверное, кобелей с этой кличкой здесь оказалось немало, потому что они, возмущенные такой фамильярностью – как это кто-то кроме хозяев посмел их звать? – надрывались от лая. А потом и все собаки решили дружно отреагировать на неположенный в такое время шум, и нас сопровождал та-а-кой собачий хор, что хотелось уши заткнуть. Даже Зараза, хотя к ней это не имело никакого отношения, не осталась в стороне и тоже решила поучаствовать. Естественно, на этот гвалт не могли не выглянуть разбуженные люди, и мы спрашивали у заспанных дачников:
– Вы красного черта не видели?
Некоторые в ответ на это крутили пальцем возле виска, другие посылали нас прямо к нему, не указывая, однако, точного адреса его пребывания, а третьи возмущались:
– Какого еще черта, не к ночи будь помянут? Вы на часы посмотрели? Ночь на дворе!
Поняв, что этим мы ничего не добьемся, мы замолчали, а за нами, еще немного побрехав для порядка, стихли и собаки. И тут наступил черед Клавдии, которая довольно хриплым – молоко явно не помогло – голосом издавала такие пронзительные призывные крики, что лично у меня мурашки пошли по коже, но вот ответного вопля мы так и не услышали. Точнее, мы не услышали ответа Тузика, а вот собаки очень охотно сказали нам все, что только о нас думали. Не смущаясь этим, мы прочесали весь поселок, а потом решили выйти за его пределы, для чего нам надо было разбудить Юрича. Сашка довольно долго стучал в его дверь, пока тот наконец-то не открыл. Стоял он покачиваясь и с закрытыми глазами – поднятый нами шум его нимало не побеспокоил.
– Юрич! Открой ворота! – попросил муж.
– Чего это тебе приспичило? – пробормотал тот.
– Мы красного черта ищем, – не вдаваясь в подробности, объяснил Сашка. – Ну, ты знаешь какого, того самого!
Услышав это, сторож даже немного протрезвел и приоткрыл глаза, а потом предупредил:
– Зря ты это затеял! Оставил бы ты уж его в покое, а то, не приведи господи, опять разбушуется! Дал бы уж людям хоть одну ночь спокойно проспать! Неужели тебе вчерашнего кордебалета мало?
– Надо, Юрич! Надо! – настойчиво попросил Сашка.
– Кто это? – спросил меня Анатолий.
– Да Саша говорил вам о нем, это наш сторож! – ответила ему я.
– Ах, так это ты моего Тузика красной краской вымазал? – разгневанной фурией набросилась на сторожа Клавдия.
Тут несчастный Юрич протрезвел окончательно и уставился на нее во все глаза, а выглядела она довольно-таки устрашающе: яркий макияж размазался, тушь частично осыпалась, а частично поплыла, потому что она втихомолку поплакала, пока мы с ней были вдвоем, длинные волосы растрепались, а довершала этот вид моя длинная белая кофта, которая спросонья, да еще для пьяного человека, вполне могла сойти за укороченный саван.
– К-к-какого еще Т-Т-Тузика? – жалобно промямлил сторож. – Чур меня, чур! Я вчера и выпил-то немного, только свою норму! Откуда же привидение взялось? Господи, прости мою душу грешную! – шептал он, пятясь в дом.
– Юрич! – схватив сторожа за руку, Сашка потащил его обратно. – Это не привидение! Это человек! Долго объяснять, но, одним словом, открой ворота!
Юрич сунул ему ключ и со словами:
– Сам открывай! А я еще жить хочу! – захлопнул дверь.
Мы открыли ворота и пошли в лес, где история повторилась, причем так же безрезультатно. Мы прочесали его весь и постоянно звали обезьяну, а Клавдия призывно вопила, окончательно сажая голос, но все без толку, так что возвращались мы на дачу, когда уже начало светать, причем расстроенные и уставшие. Клавдия, прижавшись к плечу мужа, на ходу рыдала и причитала:
– Тузик погиб! Мой маленький, бедненький Тузик! Он был такой добрый и ласковый! Он меня так любил! Как я теперь буду жить без него? Мне его никто не заменит!
Анатолий, обняв ее за плечи, пытался утешить:
– Ну, что ты, Клава! Он найдется! Он обязательно найдется! Он же прошлой ночью был еще жив, раз хулиганил! Неужели ты думаешь, что за один день с ним могло случиться что-то плохое, если он до этого десять дней тут один без нас прожил и не пропал!
– Да и правда, Клава! – присоединилась к нему я. – Один день ничего не значит! Мало ли где он сейчас может быть? Вдруг он просто спит?
– Не утешай меня, Машуля! – всхлипывала на это Клавдия. – Я сердцем чувствую, что с ним что-то плохое случилось!
Когда Сашка это услышал, то от удивления вытаращил глаза – он никак не мог предположить, что мы с Клавой, такие разные, сможем почти что подружиться. Вот в таком минорном настроении мы и вернулись на дачу, где сели на кухне, а я твердо сказала:
– Надо хоть что-то поесть! – И принялась хлопотать по хозяйству, а Клавдия, все еще всхлипывая, присоединилась ко мне.
В четыре руки – хозяйкой она оказалась хорошей, и ей не надо было ничего подсказывать – мы быстро соорудили самый ранний на моей памяти завтрак в нашей семье, но вот только прошел он в печальном молчании – все устали настолько, что сил разговаривать просто не было. Когда мы поели, я решительно заявила:
– Давайте хоть немного поспим, а то не знаю, как вы, а мы с мужем всю прошлую ночь с ежиком воевали. А силы нам завтра…
– Уже сегодня, – поправил меня Сашка.
– Ну, пусть сегодня, – согласилась я, – понадобятся, чтобы Тузика искать. Мы с Клавой в комнате ляжем, а вы устраивайтесь как хотите!
С этими словами я увела Клаву в комнату и уже из-за закрытой двери услышала, как Сашка сказал:
– Могу предложить раскладушку.
– Ложись на ней сам, а я в машине устроюсь, – ответил на это Анатолий.
Вскоре на веранде все стихло, и я, уложив Клаву, которая продолжала тяжело вздыхать, горестно качая головой, выскочила из комнаты в туалет. Тут-то я увидела, что вконец измотанный муж не нашел в себе сил, чтобы не то что раздеться, но даже бросить на раскладушку матрас, и спал прямо на брезенте и без подушки. Накрыв его одеялом, я быстро закончила свои дела, проверила, выключены ли газ и свет, и заперла дверь, потому что муж забыл это сделать. В другой раз я обязательно попеняла бы ему на это, но не сейчас, потому что сама еле двигалась и держалась на ногах исключительно на чувстве долга. В комнате я, тоже не раздеваясь, рухнула на кровать рядом с уже спавшей Клавой и вырубилась.
Мне казалось, что поспала я совсем чуть-чуть, когда меня разбудил такой шум снаружи и такие крики, что они и мертвого бы подняли. Выглянув на веранду, я увидела, что Сашка стоит в дверях и смотрит в сад. Подойдя к нему и глянув в том же направлении, я увидела, что это приехал Тарасов, который – конечно же, зная крутой нрав дрессировщика лучше нас – сейчас бегал от Анатолия вокруг машины и орал:
– Толя! Я ничего не знал!
– Сволочь безмозглая! – яростно надрывался дрессировщик, преследуя его. – Как ты мог Тузика увезти?
– Смотреть за ним надо было лучше! – отбивался Дима.
– Дали его тебе на несколько выступлений, чтобы помочь, а ты!.. Тебе что, трудно было в ящик посмотреть, прежде чем заколотить его? – гневно вопрошал Анатолий.
– Кто же знал, что он туда забрался? – оправдывался тот. – Я, что ли, виноват, что он любит на мягком спать?
– А проверить нельзя было на всякий случай? – кричал дрессировщик.
– Я торопился, – отбивался от него Тарасов. – Мне нужно было еще сюда заехать, а потом домой и в аэропорт.
– Ничего! – угрожающе пообещал Анатолий. – Я тебя уложу в больницу на полгодика с переломом обеих ног, и тебе больше не нужно будет никуда торопиться!
Видимо, они так гонялись уже довольно давно, потому что оба запыхались и переругивались, уже стоя по противоположным сторонам машины, но чувствовалось, что это только временная передышка и гонки вот-вот начнутся снова. Почувствовав, что я рядом, муж повернулся ко мне и сказал:
– Я предпочитаю не вмешиваться – они цирковые и сами между собой разберутся.
– Как говорится: две собаки дерутся, третья не мешай! – поддержала его я.
И тут нас с мужем с крыльца словно ветром и сдуло! Это рванула в бой Клавдия, причем даже не успев толком одеться.
– Ах ты, гад! – хрипло вопила она, бросаясь с кулаками на Тарасова. – Если только Тузик погиб, то я тебя собственными руками убью! А перед этим всю твою аппаратуру уничтожу! Чтобы и следа от тебя не осталось! Скотина! Мразь!
Видимо, за свою цирковую жизнь Клавдия поднаторела не только в словесных баталиях – и ее муж прекрасно об этом знал, потому что попытался удержать ее, чего она даже не заметила, и тогда он перехватил ее одной рукой и прижал к себе. Но Клавдия продолжала вырываться и кричать, явно забыв о том, о чем мы говорили вчера:
– Решил Тузика себе присвоить? К своим фокусам пристроить? Не выйдет! Не отдам!
– Клава! Успокойся! – пытался урезонить ее Дима, но, когда понял, что это бесполезно, проорал в ответ: – А почему ты не думаешь, что твой Тузик от тебя просто сбежал? Он ведь очень умный и вовремя понял, что ему лучше иметь дело со мной! Я ведь его, между прочим, не звал! Он сам ко мне пришел, и, видимо, потому, что даже обезьяне неохота ехать на гастроли в Тамбов, куда вы вскоре должны отправиться, и он предпочитает Бразилию, куда еду я, а?
Выпалив все это, он быстро понял, что сказал лишнее, и тут же смущенно заткнулся, но ведь слово не воробей! Наверное, среди цирковых такие вещи считались ударом ниже пояса, потому что Клавдия мгновенно успокоилась, молча вырвалась из рук мужа и презрительно сказала:
– Ну, похвалился? Потешил душеньку? Погладил по шерстке свое самолюбие? Ну и катись отсюда! Только помни, если Тузик погиб, то в Бразилию ты попасть не успеешь – я тебя раньше пришибу!
– Знаешь, Саша! А я бы тоже на такие слова обиделась, – громко сказала я мужу. – И мне сейчас очень стыдно за Диму, потому что я была о нем лучшего мнения!
– Я сейчас извинюсь перед Анатолием и Клавой, – пообещал Сашка.
– И я тоже, – сказала я.
Тем временем Клава отвернулась от Тарасова и направилась в дом, а очнувшийся Дима побежал за ней, оправдываясь на ходу:
– Клава! Ну, прости ты меня! Это нечаянно вырвалось! Все же знают, как Тузик тебя любит! Он от тебя просто ни на шаг не отходит! Он даже из-за занавеса всегда смотрит, как ты выступаешь!
– Да пошел ты! – резко бросила она и скрылась в доме, а Тарасов остался топтаться возле нас.
– Ну, словно черт за язык меня дернул! – покаянно разводил руками он.
Тем временем к нам подошел Алмазов-Златогорский, и Сашка самым официальным тоном сказал:
– Анатолий! Я извиняюсь перед вами и вашей женой за поведение своего друга. Он вел себя непорядочно! Ему не стоило этого говорить!
– Ладно тебе «выкать»! – отмахнулся тот, даже не глянув при этом в сторону Тарасова.
– Анатолий! Я присоединяюсь к словам моего мужа и тоже прошу вас простить Дмитрия, – произнесла я.
– Мы с ним потом сами разберемся, – до того спокойно ответил дрессировщик, что я поняла – Тарасову мало не покажется. – Нам сейчас о другом думать надо – как Тузика найти!
– Остается только звать, – сказал Анатолий. – Вдруг услышит и прибежит. – Я себе уже голос сорвала, – пожаловалась Клавдия.
– Пойдемте, я вам молока согрею, и вы его с маслом выпьете, – предложила я. – Вам сразу легче станет.
– Я на диете, мне это нельзя, – покачала головой та. – Как я буду выступать, если располнею?
– От одного раза ничего не будет! – успокоила ее я.
Я быстро согрела ей молоко, которое она с отвращением выпила – я сама не люблю это пойло и употребляю его только от великой нужды, а потом достала из шкафа свою большую и длинную белую кофту, которая у меня на даче круглогодично жила, потому что была очень теплая.
– Накиньте, Клава! – сказала я. – Ночи у нас здесь довольно прохладные, а вы очень легко одеты.
– Ничего, я закаленная! – попыталась отказаться она, но я настояла на своем. – А ты как же? – спросила она, натягивая ее.
– Не волнуйтесь! Я тоже утеплюсь! – пообещала я.
Я надела старые джинсы и джемпер с ветровкой, и мы вышли к мужчинам. В наше отсутствие они, оказывается, нашли общий язык, потому что склонились над планом поселка, начерченным явно Сашкой, и активно что-то обсуждали. Подойдя к ним, мы поняли, что они решают, где могла бы спрятаться маленькая обезьянка.
– Да вот прикидываем, в какую дыру мог забиться неуловимый Тузик, – сказал мне муж.
– Ну что? Пошли, что ли? – предложил Анатолий, поднимаясь.
И мы вчетвером отправились на «охоту». Должно быть, не один дачник в поселке посчитал нас сумасшедшими, потому что мы, шагая по всем проездам, хором громко звали:
– Тузик! Тузик!
Наверное, кобелей с этой кличкой здесь оказалось немало, потому что они, возмущенные такой фамильярностью – как это кто-то кроме хозяев посмел их звать? – надрывались от лая. А потом и все собаки решили дружно отреагировать на неположенный в такое время шум, и нас сопровождал та-а-кой собачий хор, что хотелось уши заткнуть. Даже Зараза, хотя к ней это не имело никакого отношения, не осталась в стороне и тоже решила поучаствовать. Естественно, на этот гвалт не могли не выглянуть разбуженные люди, и мы спрашивали у заспанных дачников:
– Вы красного черта не видели?
Некоторые в ответ на это крутили пальцем возле виска, другие посылали нас прямо к нему, не указывая, однако, точного адреса его пребывания, а третьи возмущались:
– Какого еще черта, не к ночи будь помянут? Вы на часы посмотрели? Ночь на дворе!
Поняв, что этим мы ничего не добьемся, мы замолчали, а за нами, еще немного побрехав для порядка, стихли и собаки. И тут наступил черед Клавдии, которая довольно хриплым – молоко явно не помогло – голосом издавала такие пронзительные призывные крики, что лично у меня мурашки пошли по коже, но вот ответного вопля мы так и не услышали. Точнее, мы не услышали ответа Тузика, а вот собаки очень охотно сказали нам все, что только о нас думали. Не смущаясь этим, мы прочесали весь поселок, а потом решили выйти за его пределы, для чего нам надо было разбудить Юрича. Сашка довольно долго стучал в его дверь, пока тот наконец-то не открыл. Стоял он покачиваясь и с закрытыми глазами – поднятый нами шум его нимало не побеспокоил.
– Юрич! Открой ворота! – попросил муж.
– Чего это тебе приспичило? – пробормотал тот.
– Мы красного черта ищем, – не вдаваясь в подробности, объяснил Сашка. – Ну, ты знаешь какого, того самого!
Услышав это, сторож даже немного протрезвел и приоткрыл глаза, а потом предупредил:
– Зря ты это затеял! Оставил бы ты уж его в покое, а то, не приведи господи, опять разбушуется! Дал бы уж людям хоть одну ночь спокойно проспать! Неужели тебе вчерашнего кордебалета мало?
– Надо, Юрич! Надо! – настойчиво попросил Сашка.
– Кто это? – спросил меня Анатолий.
– Да Саша говорил вам о нем, это наш сторож! – ответила ему я.
– Ах, так это ты моего Тузика красной краской вымазал? – разгневанной фурией набросилась на сторожа Клавдия.
Тут несчастный Юрич протрезвел окончательно и уставился на нее во все глаза, а выглядела она довольно-таки устрашающе: яркий макияж размазался, тушь частично осыпалась, а частично поплыла, потому что она втихомолку поплакала, пока мы с ней были вдвоем, длинные волосы растрепались, а довершала этот вид моя длинная белая кофта, которая спросонья, да еще для пьяного человека, вполне могла сойти за укороченный саван.
– К-к-какого еще Т-Т-Тузика? – жалобно промямлил сторож. – Чур меня, чур! Я вчера и выпил-то немного, только свою норму! Откуда же привидение взялось? Господи, прости мою душу грешную! – шептал он, пятясь в дом.
– Юрич! – схватив сторожа за руку, Сашка потащил его обратно. – Это не привидение! Это человек! Долго объяснять, но, одним словом, открой ворота!
Юрич сунул ему ключ и со словами:
– Сам открывай! А я еще жить хочу! – захлопнул дверь.
Мы открыли ворота и пошли в лес, где история повторилась, причем так же безрезультатно. Мы прочесали его весь и постоянно звали обезьяну, а Клавдия призывно вопила, окончательно сажая голос, но все без толку, так что возвращались мы на дачу, когда уже начало светать, причем расстроенные и уставшие. Клавдия, прижавшись к плечу мужа, на ходу рыдала и причитала:
– Тузик погиб! Мой маленький, бедненький Тузик! Он был такой добрый и ласковый! Он меня так любил! Как я теперь буду жить без него? Мне его никто не заменит!
Анатолий, обняв ее за плечи, пытался утешить:
– Ну, что ты, Клава! Он найдется! Он обязательно найдется! Он же прошлой ночью был еще жив, раз хулиганил! Неужели ты думаешь, что за один день с ним могло случиться что-то плохое, если он до этого десять дней тут один без нас прожил и не пропал!
– Да и правда, Клава! – присоединилась к нему я. – Один день ничего не значит! Мало ли где он сейчас может быть? Вдруг он просто спит?
– Не утешай меня, Машуля! – всхлипывала на это Клавдия. – Я сердцем чувствую, что с ним что-то плохое случилось!
Когда Сашка это услышал, то от удивления вытаращил глаза – он никак не мог предположить, что мы с Клавой, такие разные, сможем почти что подружиться. Вот в таком минорном настроении мы и вернулись на дачу, где сели на кухне, а я твердо сказала:
– Надо хоть что-то поесть! – И принялась хлопотать по хозяйству, а Клавдия, все еще всхлипывая, присоединилась ко мне.
В четыре руки – хозяйкой она оказалась хорошей, и ей не надо было ничего подсказывать – мы быстро соорудили самый ранний на моей памяти завтрак в нашей семье, но вот только прошел он в печальном молчании – все устали настолько, что сил разговаривать просто не было. Когда мы поели, я решительно заявила:
– Давайте хоть немного поспим, а то не знаю, как вы, а мы с мужем всю прошлую ночь с ежиком воевали. А силы нам завтра…
– Уже сегодня, – поправил меня Сашка.
– Ну, пусть сегодня, – согласилась я, – понадобятся, чтобы Тузика искать. Мы с Клавой в комнате ляжем, а вы устраивайтесь как хотите!
С этими словами я увела Клаву в комнату и уже из-за закрытой двери услышала, как Сашка сказал:
– Могу предложить раскладушку.
– Ложись на ней сам, а я в машине устроюсь, – ответил на это Анатолий.
Вскоре на веранде все стихло, и я, уложив Клаву, которая продолжала тяжело вздыхать, горестно качая головой, выскочила из комнаты в туалет. Тут-то я увидела, что вконец измотанный муж не нашел в себе сил, чтобы не то что раздеться, но даже бросить на раскладушку матрас, и спал прямо на брезенте и без подушки. Накрыв его одеялом, я быстро закончила свои дела, проверила, выключены ли газ и свет, и заперла дверь, потому что муж забыл это сделать. В другой раз я обязательно попеняла бы ему на это, но не сейчас, потому что сама еле двигалась и держалась на ногах исключительно на чувстве долга. В комнате я, тоже не раздеваясь, рухнула на кровать рядом с уже спавшей Клавой и вырубилась.
Мне казалось, что поспала я совсем чуть-чуть, когда меня разбудил такой шум снаружи и такие крики, что они и мертвого бы подняли. Выглянув на веранду, я увидела, что Сашка стоит в дверях и смотрит в сад. Подойдя к нему и глянув в том же направлении, я увидела, что это приехал Тарасов, который – конечно же, зная крутой нрав дрессировщика лучше нас – сейчас бегал от Анатолия вокруг машины и орал:
– Толя! Я ничего не знал!
– Сволочь безмозглая! – яростно надрывался дрессировщик, преследуя его. – Как ты мог Тузика увезти?
– Смотреть за ним надо было лучше! – отбивался Дима.
– Дали его тебе на несколько выступлений, чтобы помочь, а ты!.. Тебе что, трудно было в ящик посмотреть, прежде чем заколотить его? – гневно вопрошал Анатолий.
– Кто же знал, что он туда забрался? – оправдывался тот. – Я, что ли, виноват, что он любит на мягком спать?
– А проверить нельзя было на всякий случай? – кричал дрессировщик.
– Я торопился, – отбивался от него Тарасов. – Мне нужно было еще сюда заехать, а потом домой и в аэропорт.
– Ничего! – угрожающе пообещал Анатолий. – Я тебя уложу в больницу на полгодика с переломом обеих ног, и тебе больше не нужно будет никуда торопиться!
Видимо, они так гонялись уже довольно давно, потому что оба запыхались и переругивались, уже стоя по противоположным сторонам машины, но чувствовалось, что это только временная передышка и гонки вот-вот начнутся снова. Почувствовав, что я рядом, муж повернулся ко мне и сказал:
– Я предпочитаю не вмешиваться – они цирковые и сами между собой разберутся.
– Как говорится: две собаки дерутся, третья не мешай! – поддержала его я.
И тут нас с мужем с крыльца словно ветром и сдуло! Это рванула в бой Клавдия, причем даже не успев толком одеться.
– Ах ты, гад! – хрипло вопила она, бросаясь с кулаками на Тарасова. – Если только Тузик погиб, то я тебя собственными руками убью! А перед этим всю твою аппаратуру уничтожу! Чтобы и следа от тебя не осталось! Скотина! Мразь!
Видимо, за свою цирковую жизнь Клавдия поднаторела не только в словесных баталиях – и ее муж прекрасно об этом знал, потому что попытался удержать ее, чего она даже не заметила, и тогда он перехватил ее одной рукой и прижал к себе. Но Клавдия продолжала вырываться и кричать, явно забыв о том, о чем мы говорили вчера:
– Решил Тузика себе присвоить? К своим фокусам пристроить? Не выйдет! Не отдам!
– Клава! Успокойся! – пытался урезонить ее Дима, но, когда понял, что это бесполезно, проорал в ответ: – А почему ты не думаешь, что твой Тузик от тебя просто сбежал? Он ведь очень умный и вовремя понял, что ему лучше иметь дело со мной! Я ведь его, между прочим, не звал! Он сам ко мне пришел, и, видимо, потому, что даже обезьяне неохота ехать на гастроли в Тамбов, куда вы вскоре должны отправиться, и он предпочитает Бразилию, куда еду я, а?
Выпалив все это, он быстро понял, что сказал лишнее, и тут же смущенно заткнулся, но ведь слово не воробей! Наверное, среди цирковых такие вещи считались ударом ниже пояса, потому что Клавдия мгновенно успокоилась, молча вырвалась из рук мужа и презрительно сказала:
– Ну, похвалился? Потешил душеньку? Погладил по шерстке свое самолюбие? Ну и катись отсюда! Только помни, если Тузик погиб, то в Бразилию ты попасть не успеешь – я тебя раньше пришибу!
– Знаешь, Саша! А я бы тоже на такие слова обиделась, – громко сказала я мужу. – И мне сейчас очень стыдно за Диму, потому что я была о нем лучшего мнения!
– Я сейчас извинюсь перед Анатолием и Клавой, – пообещал Сашка.
– И я тоже, – сказала я.
Тем временем Клава отвернулась от Тарасова и направилась в дом, а очнувшийся Дима побежал за ней, оправдываясь на ходу:
– Клава! Ну, прости ты меня! Это нечаянно вырвалось! Все же знают, как Тузик тебя любит! Он от тебя просто ни на шаг не отходит! Он даже из-за занавеса всегда смотрит, как ты выступаешь!
– Да пошел ты! – резко бросила она и скрылась в доме, а Тарасов остался топтаться возле нас.
– Ну, словно черт за язык меня дернул! – покаянно разводил руками он.
Тем временем к нам подошел Алмазов-Златогорский, и Сашка самым официальным тоном сказал:
– Анатолий! Я извиняюсь перед вами и вашей женой за поведение своего друга. Он вел себя непорядочно! Ему не стоило этого говорить!
– Ладно тебе «выкать»! – отмахнулся тот, даже не глянув при этом в сторону Тарасова.
– Анатолий! Я присоединяюсь к словам моего мужа и тоже прошу вас простить Дмитрия, – произнесла я.
– Мы с ним потом сами разберемся, – до того спокойно ответил дрессировщик, что я поняла – Тарасову мало не покажется. – Нам сейчас о другом думать надо – как Тузика найти!
Глава 32 Саша. Беглец пойман!
– Погоди! – воскликнул я, потому что меня внезапно осенило. – Черт! Как же я раньше об этом не догадался!
– Неудивительно, потому что ты был в таком состоянии, что даже странно, как ты и на ногах-то держался! – сочувственно заметила Маруся. – Ты говори, что придумал! – мгновенно подобравшись, потребовал Анатолий.
– Понимаешь, я ведь все те вещи, что на дачах пропали, нашел на островке посередине озера, где Тузик себе что-то вроде гнезда смастерил! – ответил я. – Может, он потому и не отозвался, что там ночью был?
– Что ж ты раньше молчал? – заорала, выскакивая из дома Клавдия, которая уже успела умыться.
– Так только сейчас сообразил! – объяснил я. – Если мы туда положим то, что он больше всего любит…
– Бананы! – тут же сказала Клавдия. – Он без них просто жить не может!
– Я могу за ними съездить! – тут же встрял Тарасов, желая хоть как-то загладить свою вину. – Только скажите, куда!
– В райцентр, в Боровск! – ответил я.
– Объясняйте, как туда добраться, – попросил он.
Мы с женой переглянулись, потому что объяснения заняли бы больше времени, чем сама дорога туда, и Маруся самоотверженно предложила:
– Я поеду с Димой, чтобы показать дорогу! Только перехватить бы чего-нибудь не мешало!
Услышав это, Клавдия метнулась на кухню и буквально через пару минут появилась с завернутыми в бумажную салфетку бутербродами, которые протянула Марусе. Жена спокойно, как будто так и надо было, положила их в сумку и сказала:
– Ты, Клава, приготовь мужчинам что-нибудь и покорми, а мы постараемся поскорее вернуться!
– Ты, главное, поспелее, пожелтее выбирай! – сказал ей Анатолий, протягивая деньги. – Он у нас привередливый и зеленые есть не будет!
– Куплю самые лучшие, какие только будут, – пообещала жена, отводя в сторону его руку.
– Ну уж нет! – возразил он. – Мы с Клавой на вас как коршуны накинулись, а вы нас не только защищали, но еще и кормили и ночевать оставили, так что мы перед вами в долгу и нахлебниками быть не хотим!
– Бери! – сказала Марусе Клавдия. – У нас недавно зарплата была, так что мы не обеднеем.
– Ну, если только так! – нехотя согласилась жена, хотя мы от Дмитрия знали, какие «огромные» у цирковых доходы.
Маруся с Тарасовым уехали, и Анатолий скомандовал:
– Ты, Клава, делом займись, а мы с Сашей пойдем и на месте посмотрим, что и как.
Она согласно покивала, хотя я и понимал, что ей самой страшно хотелось посмотреть на то место, где мог обитать ее ненаглядный Тузик. Мы с Анатолием пошли на озеро, и я с берега показал ему островок.
– Далековато, – хмыкнул он. – Да и потом, если этот вертлявый хулиган испугается, то нам его не поймать.
– Ничего! – обнадежил его я. – Во-первых, у меня есть резиновая надувная лодка.
– Ну и сколько нас туда поместится? – возразил он. – Двое?
– А во-вторых, – продолжил я, – у Юрича есть армейская «амфибия» и, кроме того, сети, потому что он, бывает, их по ночам ставит.
– Вот это другое дело! – обрадовался он. – Пошли к нему!
Сторож, которому я вернул ключ, встретил нас с опаской и спросил:
– А привидение где?
– Юрич! – укоризненно сказал я. – Ну, ладно это тебе ночью привиделось, но сейчас-то? Это была обыкновенная женщина, вот его жена. – И показал на Анатолия.
– А-а-а! – все еще недоверчиво протянул он и спросил: – А чего вам от меня надо?
– Юрич! То, что ты принял за черта, была сбежавшая из цирка обезьянка, которую надо срочно поймать, – объяснил я. – Мы думаем, что она может скрываться на островке, так что нам нужна твоя помощь, то есть «амфибия» и сети.
– А она их не порвет? – с сомнением спросил сторож.
– Да ты что! – рассмеялся Анатолий. – Она же вот такая! – И показал руками, какая она маленькая.
– Да-а-а! А сковородками швыряться горазда! – напомнил мне Юрич.
– Магарыч будет! – твердо пообещал Анатолий.
– Тогда чего же не помочь? – согласился сторож. – Сейчас поем и на берег пойду, а вы уж туда подгребайте.
Быстрым шагом мы вернулись на нашу дачу, где на столе уже стоял завтрак, а вся вчерашняя посуда была перемыта и стояла на своих местах.
– Ну что? – встретила нас вопросом Клавдия.
– Все в порядке! Так что быстро едим, дожидаемся бананов – и вперед! – сообщил ей муж.
Мы уже кончали завтракать, причем Клавдия оказалась замечательной кулинаркой, когда вернулись Маруся с Тарасовым и привезли кроме бананов еще и продукты – в нашем холодильнике было уже практически пусто.
– Такие пойдут? – спросила жена, демонстрируя ярко-желтую гроздь.
– В самый раз! – похвалила ее выбор Клавдия. – Перед такими он не устоит!
Маруся с Дмитрием быстро похватали со стола куски, потому что всем не терпелось поскорее отловить несчастную макаку, и я скомандовал:
– Ну, по коням!
Поняв, что Тарасов тоже собирается пойти с нами, Анатолий нахмурился и сказал:
– Без тебя обойдемся!
– Брось, Толька! – попросил его Дмитрий. – Тузик же мой запах тоже знает! Я его не спугну!
– Сначала укусил, а теперь зализываешь? – с нехорошей усмешкой спросила Клава.
– Да ладно вам! Ну, ляпнул, не подумав! С вами, что ли, такого не было? Чего нам делить, если по одним городам мотаемся и одну пыль глотаем? Обещаю десять килограммов отборного мяса для твоих зверюшек! – сказал он дрессировщику. – А тебе, Клава, – он повернулся к ней, – отрез любой материи по твоему выбору для нового костюма! Только не держите на меня, дурака, зла!
– Ладно, разберемся! – уже более миролюбиво ответил на это Анатолий, а Клава просто кивнула.
Все вместе мы вышли на берег и загрузились в «амфибию». Когда мы подошли к островку, Юрич, как мне показалось все еще не поверивший до конца в нашу версию об обезьянке и немного опасавшийся, что это все-таки нечистая сила, вызвался остаться в машине, чтобы караулить ее – а ну как черт ее угонит? Марусю же нам пришлось оставлять со скандалом.
– Дорогая! – увещевал я ее. – Во-первых, из машины тебе, как с балкона, будет удобнее наблюдать за происходящим, а во-вторых, ты можешь испугаться и нечаянно завизжать и этим спугнешь Тузика. Вот тогда-то наша затея и провалится!
– Саша прав! – поддержала меня Клавдия. – Ты, Машуля, не обижайся, но тебе действительно лучше остаться в машине.
Маруся все-таки обиделась и, надувшись, вернулась в «амфибию», а мы заняли заранее оговоренные исходные позиции: Клавдия с бананами – в гнезде, а мы, растянув сеть так, чтобы ее можно было сразу же набросить, затаились с трех сторон от нее по кустам.
– Клава, давай! – сказал ей Анатолий, и она сразу же начала издавать призывные крики.
Мы приготовились терпеливо ждать неизвестно сколько, но это не потребовалось, потому что Тузик примчался уже через двадцать минут, причем приплыл со стороны туристического центра на другом берегу – видимо, он там потаскивал продукты с кухни. Он, с ног до головы перепачканный красной краской – она действительно, как и говорил Юрич, оказалась очень стойкой и совсем не смылась, – с визгом бросился на шею хозяйки, которая вцепилась в него, как черт в грешную душу, и принялась целовать его морду, а он тем временем, прижавшись к ней, что-то верещал, словно жаловался на превратности судьбы.
– Неудивительно, потому что ты был в таком состоянии, что даже странно, как ты и на ногах-то держался! – сочувственно заметила Маруся. – Ты говори, что придумал! – мгновенно подобравшись, потребовал Анатолий.
– Понимаешь, я ведь все те вещи, что на дачах пропали, нашел на островке посередине озера, где Тузик себе что-то вроде гнезда смастерил! – ответил я. – Может, он потому и не отозвался, что там ночью был?
– Что ж ты раньше молчал? – заорала, выскакивая из дома Клавдия, которая уже успела умыться.
– Так только сейчас сообразил! – объяснил я. – Если мы туда положим то, что он больше всего любит…
– Бананы! – тут же сказала Клавдия. – Он без них просто жить не может!
– Я могу за ними съездить! – тут же встрял Тарасов, желая хоть как-то загладить свою вину. – Только скажите, куда!
– В райцентр, в Боровск! – ответил я.
– Объясняйте, как туда добраться, – попросил он.
Мы с женой переглянулись, потому что объяснения заняли бы больше времени, чем сама дорога туда, и Маруся самоотверженно предложила:
– Я поеду с Димой, чтобы показать дорогу! Только перехватить бы чего-нибудь не мешало!
Услышав это, Клавдия метнулась на кухню и буквально через пару минут появилась с завернутыми в бумажную салфетку бутербродами, которые протянула Марусе. Жена спокойно, как будто так и надо было, положила их в сумку и сказала:
– Ты, Клава, приготовь мужчинам что-нибудь и покорми, а мы постараемся поскорее вернуться!
– Ты, главное, поспелее, пожелтее выбирай! – сказал ей Анатолий, протягивая деньги. – Он у нас привередливый и зеленые есть не будет!
– Куплю самые лучшие, какие только будут, – пообещала жена, отводя в сторону его руку.
– Ну уж нет! – возразил он. – Мы с Клавой на вас как коршуны накинулись, а вы нас не только защищали, но еще и кормили и ночевать оставили, так что мы перед вами в долгу и нахлебниками быть не хотим!
– Бери! – сказала Марусе Клавдия. – У нас недавно зарплата была, так что мы не обеднеем.
– Ну, если только так! – нехотя согласилась жена, хотя мы от Дмитрия знали, какие «огромные» у цирковых доходы.
Маруся с Тарасовым уехали, и Анатолий скомандовал:
– Ты, Клава, делом займись, а мы с Сашей пойдем и на месте посмотрим, что и как.
Она согласно покивала, хотя я и понимал, что ей самой страшно хотелось посмотреть на то место, где мог обитать ее ненаглядный Тузик. Мы с Анатолием пошли на озеро, и я с берега показал ему островок.
– Далековато, – хмыкнул он. – Да и потом, если этот вертлявый хулиган испугается, то нам его не поймать.
– Ничего! – обнадежил его я. – Во-первых, у меня есть резиновая надувная лодка.
– Ну и сколько нас туда поместится? – возразил он. – Двое?
– А во-вторых, – продолжил я, – у Юрича есть армейская «амфибия» и, кроме того, сети, потому что он, бывает, их по ночам ставит.
– Вот это другое дело! – обрадовался он. – Пошли к нему!
Сторож, которому я вернул ключ, встретил нас с опаской и спросил:
– А привидение где?
– Юрич! – укоризненно сказал я. – Ну, ладно это тебе ночью привиделось, но сейчас-то? Это была обыкновенная женщина, вот его жена. – И показал на Анатолия.
– А-а-а! – все еще недоверчиво протянул он и спросил: – А чего вам от меня надо?
– Юрич! То, что ты принял за черта, была сбежавшая из цирка обезьянка, которую надо срочно поймать, – объяснил я. – Мы думаем, что она может скрываться на островке, так что нам нужна твоя помощь, то есть «амфибия» и сети.
– А она их не порвет? – с сомнением спросил сторож.
– Да ты что! – рассмеялся Анатолий. – Она же вот такая! – И показал руками, какая она маленькая.
– Да-а-а! А сковородками швыряться горазда! – напомнил мне Юрич.
– Магарыч будет! – твердо пообещал Анатолий.
– Тогда чего же не помочь? – согласился сторож. – Сейчас поем и на берег пойду, а вы уж туда подгребайте.
Быстрым шагом мы вернулись на нашу дачу, где на столе уже стоял завтрак, а вся вчерашняя посуда была перемыта и стояла на своих местах.
– Ну что? – встретила нас вопросом Клавдия.
– Все в порядке! Так что быстро едим, дожидаемся бананов – и вперед! – сообщил ей муж.
Мы уже кончали завтракать, причем Клавдия оказалась замечательной кулинаркой, когда вернулись Маруся с Тарасовым и привезли кроме бананов еще и продукты – в нашем холодильнике было уже практически пусто.
– Такие пойдут? – спросила жена, демонстрируя ярко-желтую гроздь.
– В самый раз! – похвалила ее выбор Клавдия. – Перед такими он не устоит!
Маруся с Дмитрием быстро похватали со стола куски, потому что всем не терпелось поскорее отловить несчастную макаку, и я скомандовал:
– Ну, по коням!
Поняв, что Тарасов тоже собирается пойти с нами, Анатолий нахмурился и сказал:
– Без тебя обойдемся!
– Брось, Толька! – попросил его Дмитрий. – Тузик же мой запах тоже знает! Я его не спугну!
– Сначала укусил, а теперь зализываешь? – с нехорошей усмешкой спросила Клава.
– Да ладно вам! Ну, ляпнул, не подумав! С вами, что ли, такого не было? Чего нам делить, если по одним городам мотаемся и одну пыль глотаем? Обещаю десять килограммов отборного мяса для твоих зверюшек! – сказал он дрессировщику. – А тебе, Клава, – он повернулся к ней, – отрез любой материи по твоему выбору для нового костюма! Только не держите на меня, дурака, зла!
– Ладно, разберемся! – уже более миролюбиво ответил на это Анатолий, а Клава просто кивнула.
Все вместе мы вышли на берег и загрузились в «амфибию». Когда мы подошли к островку, Юрич, как мне показалось все еще не поверивший до конца в нашу версию об обезьянке и немного опасавшийся, что это все-таки нечистая сила, вызвался остаться в машине, чтобы караулить ее – а ну как черт ее угонит? Марусю же нам пришлось оставлять со скандалом.
– Дорогая! – увещевал я ее. – Во-первых, из машины тебе, как с балкона, будет удобнее наблюдать за происходящим, а во-вторых, ты можешь испугаться и нечаянно завизжать и этим спугнешь Тузика. Вот тогда-то наша затея и провалится!
– Саша прав! – поддержала меня Клавдия. – Ты, Машуля, не обижайся, но тебе действительно лучше остаться в машине.
Маруся все-таки обиделась и, надувшись, вернулась в «амфибию», а мы заняли заранее оговоренные исходные позиции: Клавдия с бананами – в гнезде, а мы, растянув сеть так, чтобы ее можно было сразу же набросить, затаились с трех сторон от нее по кустам.
– Клава, давай! – сказал ей Анатолий, и она сразу же начала издавать призывные крики.
Мы приготовились терпеливо ждать неизвестно сколько, но это не потребовалось, потому что Тузик примчался уже через двадцать минут, причем приплыл со стороны туристического центра на другом берегу – видимо, он там потаскивал продукты с кухни. Он, с ног до головы перепачканный красной краской – она действительно, как и говорил Юрич, оказалась очень стойкой и совсем не смылась, – с визгом бросился на шею хозяйки, которая вцепилась в него, как черт в грешную душу, и принялась целовать его морду, а он тем временем, прижавшись к ней, что-то верещал, словно жаловался на превратности судьбы.