Еще раз внимательно посмотрев на Сашку, я поняла, что сначала ошиблась: у него определенно что-то случилось и это что-то вовсе не касается грядок – там-то как раз был полный порядок. В другой раз я обязательно вцепилась бы в него, как клещ, и выпытала все до последней подробности, но не сейчас, потому что чувствовала себя в некотором роде виноватой перед ним из-за приставаний ко мне Бородавкина. Рассказывать же о них мужу я ни в коем случае не собиралась! Мало ли что он мог подумать! Он же был против всяческих экстрасенсов, а я все равно пригласила к нам на дачу Ивана Ивановича и даже не предупредила его об этом, а просто поставила перед фактом. Вдруг Сашка после этого решит, что я, вопреки его уверенности в сохранности своей и его чести, увлеклась этим ведуном настолько, что сама дала ему повод так ко мне отнестись? Вот и доказывай после этого, что я вовсе не легкомысленная особа и искательница приключений! Нет уж! Пусть это останется моей тайной!
– Ты, наверное, устала и проголодалась, Маруся? – заботливо спросил муж. – Пошли! Я тебе сейчас ужин приготовлю! Давай я быстренько мангал разожгу и поджарю тебе мясо на решетке? А пока оно готовиться будет, глинтвейн сварю, а?
– Спасибо, дорогой! – искренне сказала я.
Я смотрела, как муж готовит ужин, а у самой на душе кошки скребли – Сашка у меня такой заботливый и внимательный, а я перед ним так виновата! Надо же было связаться с этим ведуном! Поверила Светке, а из этого вон что вышло!
– Так что же ты все-таки увидела на пленке? – снова спросил муж.
– Сущность нашего барабашки, – совсем не с той радостью, с какой сказала бы это раньше, ответила я. – Это было несколько таких небольших черных черточек.
– Случайно не брак пленки? – не удержался от насмешливого вопроса он.
– Опять? – обиженно спросила я.
– Молчу-молчу-молчу! – рассмеялся Сашка и даже руки поднял в знак того, что сдается.
Он положил мне на тарелку несколько истекающих соком кусков мяса, и я с жадностью набросилась на еду – проголодалась я действительно изрядно. Когда, уже поев, мы с ним потягивали глинтвейн, он, помявшись, сказал:
– Маруся! А у нас тут презабавная история вышла!
Зная его не первый год и хорошо за это время изучив, я поняла, что эта история и была причиной его такого довольно-таки странного поведения.
– Ну, повествуй! – потребовала я. – Надеюсь, что мне она тоже покажется забавной!
– Как и всем нашим соседям, – покивал он. – Уж они-то повеселились!
– И ты понял, что я от них все равно все узнаю, и решил, что гораздо лучше и безопаснее рассказать все самому, а не ждать, когда сработает испорченный телефончик, как в той детской игре, – поняла я и вздохнула: – Ну, давай уж!
– Понимаешь, Маруся! Пока ты здесь со своим ведуном… – немного смущенно начал Сашка, но я торопливо перебила его:
– Ни с каким не с моим!
Он внимательно посмотрел мне в глаза и довольно долго молчал, отчего мне стало как-то неловко, и я даже покраснела, а он откашлялся и уже совершенно другим, более жестким тоном продолжил:
– …ставила эксперименты, я бродил по окрестностям и увидел, как к нашему поселку подъехал «Опель», в салоне которого на обзорном зеркальце висел вымпел «Росгосцирка». Как ты понимаешь, это не могло меня не насторожить.
– Ты решил, что это охотятся за вещами Димы? – воскликнула я.
– Да! – подтвердил он. – Из этой машины вылезла молодая девушка, которая вошла через ворота в наш поселок и отправилась искать какую-то дачу.
– Нашу! – уверенно заявила я.
– Точно! Она залезла на дерево напротив и с помощью направленного микрофона слушала, о чем здесь говорилось, а потом уехала. Вы же здесь с Бородавчатым договаривались, что вы потом поедете в Москву, не так ли? – спросил Сашка.
– Да! – кивнула я.
– Я так и предполагал, – заявил он. – Так вот, когда мы с тобой и твоим, – с нажимом произнес он, – ведуном ехали в Москву, я заметил этот «Опель» на одной из боковых дорог и понял, что он ждет, пока мы уедем.
– Так ты поэтому и бросил меня вдвоем с Бородавкиным? – возмутилась я. – Значит, никакую воду ты не забыл перекрыть и это был только предлог?
– А что? Оставлять тебя с этим ведуном было настолько опасно? – настораживающе спокойным голосом спросил муж.
– Но ты же сам сказал, что он настолько неприглядный, что никак не может мне понравиться! – довольно-таки нервно напомнила я.
– А ты ему? – самым невинным тоном поинтересовался Сашка. – Ты у меня красивая и высокая кареглазая шатенка! Фигура потрясающая! В свои тридцать три года выглядишь не больше чем на двадцать шесть или семь лет!
– Могу тебя заверить, что наш с ним разговор касался только поселившейся у нас в поселке нечистой силы! – заявила я, надеясь, что это прозвучит достаточно твердо и убедительно.
– Хочу на это надеяться! – с нажимом сказал Сашка и продолжил: – Так вот, когда я бегом возвращался на дачу, то увидел этот «Опель» опять стоящим возле ворот нашего поселка.
– Скажи сразу, из вещей Димы ничего не похищено? – с замиранием сердца спросила я.
– Могу тебя успокоить – ничего, потому что…
Договорить он не успел, потому что в этот момент с участка Максима раздались такие вопли, что кровь застыла у нас в жилах, и мы недоуменно переглянулись – к шуму оттуда мы давно привыкли, но это было что-то уже из ряда вон выходящее, и мы дружно выбежали в сад и бросились к забору. Представшее нашим глазам зрелище было настолько невероятным, что мы застыли, не веря своим глазам: горящая головня из костра на расстоянии не больше метра от земли совершала стремительное и самостоятельное путешествие от дачного поселка к лесу, а за ней с дикими воплями бежали Максим и все его гости.
Все наши соседи, кто не спал, выбежали из дач, привлеченные этими криками и суматохой, и громко и оживленно обсуждали это происшествие, а кто-то даже предлагал вызвать пожарных, не понимая, что машина из Боровска приедет уже тогда, когда от леса только одни обугленные стволы останутся. А огненная головня между тем совершенно непонятным образом сумела подняться вверх и теперь мелькала уже в кронах деревьев. Тут люди вспомнили рассказ Юрича о встреченном им черте и дружно закрестились, а некоторые даже молитвы стали читать. Максим и сотоварищи прыгали под каким-то деревом и орали так, что даже нам было слышно, – правда, непонятно, чего они добивалась, но добились-таки, потому что уже тлеющая головня вдруг полетела в их сторону, и они тут же бросились ее затаптывать под аккомпанемент зловещего хохота-улюлюканья, издаваемого, конечно же, барабашкой, кем же еще?
– А если бы палка ко мне в сарай ускакала? Или в дом? Или еще к кому-нибудь? – с ужасом воскликнул Афонин. – Так ведь и весь кооператив сгореть мог! – И заорал: – Эй, Максим! Заливай к чертовой матери свой костер!
– Обязательно и немедленно, Виктор Петрович! – крикнул ему в ответ парень, который уже возвращался с друзьями из леса, оживленно обсуждая это происшествие.
– Нет, надо позвонить куда следует! – качая головой, заявил Афонин.
– В милицию? – обалдело спросила я. – Так она барабашками не занимается!
– А кто сказал, что я в милицию собираюсь звонить? – многозначительно ответил на это Виктор Петрович.
– А куда? – удивилась я.
– Так я же сказал: куда следует! – повторил он и скрылся из вида.
– Господи! Какой ужас! – вздохнула я. – Вот теперь и думай, как ложиться спать, если ночью может пожар приключиться и проснешься уже в дыму и огне.
Народ постепенно начал расходиться. Собрались домой и мы с мужем, когда к нам подошла Лариса, от которой весьма ощутимо потягивало спиртным, и просительно сказала:
– Маруся! Саша! Вы меня извините, но можно я у вас немножко посижу? А то Сережа уехал и сегодня уже не вернется – у него в гостинице две собаки заболели, вот он и отправился выяснять причину и лечить их, а мне одной очень страшно.
Я, конечно, все еще была сердита на нее с Богдановым за их на меня поклеп, но представила себе, что чувствовала бы сама, если бы в такой ситуации осталась одна в доме, и, естественно, согласилась:
– Пошли, Лора! В такой момент действительно не стоит оставаться одной!
Глава 14 Саша. Беда ходит не одна, а с детками
Глава 15 Маша. Мой муж, оказывается, гулящий кобель! Или нет?
Глава 16 Саша. Не одно, так другое!
– Ты, наверное, устала и проголодалась, Маруся? – заботливо спросил муж. – Пошли! Я тебе сейчас ужин приготовлю! Давай я быстренько мангал разожгу и поджарю тебе мясо на решетке? А пока оно готовиться будет, глинтвейн сварю, а?
– Спасибо, дорогой! – искренне сказала я.
Я смотрела, как муж готовит ужин, а у самой на душе кошки скребли – Сашка у меня такой заботливый и внимательный, а я перед ним так виновата! Надо же было связаться с этим ведуном! Поверила Светке, а из этого вон что вышло!
– Так что же ты все-таки увидела на пленке? – снова спросил муж.
– Сущность нашего барабашки, – совсем не с той радостью, с какой сказала бы это раньше, ответила я. – Это было несколько таких небольших черных черточек.
– Случайно не брак пленки? – не удержался от насмешливого вопроса он.
– Опять? – обиженно спросила я.
– Молчу-молчу-молчу! – рассмеялся Сашка и даже руки поднял в знак того, что сдается.
Он положил мне на тарелку несколько истекающих соком кусков мяса, и я с жадностью набросилась на еду – проголодалась я действительно изрядно. Когда, уже поев, мы с ним потягивали глинтвейн, он, помявшись, сказал:
– Маруся! А у нас тут презабавная история вышла!
Зная его не первый год и хорошо за это время изучив, я поняла, что эта история и была причиной его такого довольно-таки странного поведения.
– Ну, повествуй! – потребовала я. – Надеюсь, что мне она тоже покажется забавной!
– Как и всем нашим соседям, – покивал он. – Уж они-то повеселились!
– И ты понял, что я от них все равно все узнаю, и решил, что гораздо лучше и безопаснее рассказать все самому, а не ждать, когда сработает испорченный телефончик, как в той детской игре, – поняла я и вздохнула: – Ну, давай уж!
– Понимаешь, Маруся! Пока ты здесь со своим ведуном… – немного смущенно начал Сашка, но я торопливо перебила его:
– Ни с каким не с моим!
Он внимательно посмотрел мне в глаза и довольно долго молчал, отчего мне стало как-то неловко, и я даже покраснела, а он откашлялся и уже совершенно другим, более жестким тоном продолжил:
– …ставила эксперименты, я бродил по окрестностям и увидел, как к нашему поселку подъехал «Опель», в салоне которого на обзорном зеркальце висел вымпел «Росгосцирка». Как ты понимаешь, это не могло меня не насторожить.
– Ты решил, что это охотятся за вещами Димы? – воскликнула я.
– Да! – подтвердил он. – Из этой машины вылезла молодая девушка, которая вошла через ворота в наш поселок и отправилась искать какую-то дачу.
– Нашу! – уверенно заявила я.
– Точно! Она залезла на дерево напротив и с помощью направленного микрофона слушала, о чем здесь говорилось, а потом уехала. Вы же здесь с Бородавчатым договаривались, что вы потом поедете в Москву, не так ли? – спросил Сашка.
– Да! – кивнула я.
– Я так и предполагал, – заявил он. – Так вот, когда мы с тобой и твоим, – с нажимом произнес он, – ведуном ехали в Москву, я заметил этот «Опель» на одной из боковых дорог и понял, что он ждет, пока мы уедем.
– Так ты поэтому и бросил меня вдвоем с Бородавкиным? – возмутилась я. – Значит, никакую воду ты не забыл перекрыть и это был только предлог?
– А что? Оставлять тебя с этим ведуном было настолько опасно? – настораживающе спокойным голосом спросил муж.
– Но ты же сам сказал, что он настолько неприглядный, что никак не может мне понравиться! – довольно-таки нервно напомнила я.
– А ты ему? – самым невинным тоном поинтересовался Сашка. – Ты у меня красивая и высокая кареглазая шатенка! Фигура потрясающая! В свои тридцать три года выглядишь не больше чем на двадцать шесть или семь лет!
– Могу тебя заверить, что наш с ним разговор касался только поселившейся у нас в поселке нечистой силы! – заявила я, надеясь, что это прозвучит достаточно твердо и убедительно.
– Хочу на это надеяться! – с нажимом сказал Сашка и продолжил: – Так вот, когда я бегом возвращался на дачу, то увидел этот «Опель» опять стоящим возле ворот нашего поселка.
– Скажи сразу, из вещей Димы ничего не похищено? – с замиранием сердца спросила я.
– Могу тебя успокоить – ничего, потому что…
Договорить он не успел, потому что в этот момент с участка Максима раздались такие вопли, что кровь застыла у нас в жилах, и мы недоуменно переглянулись – к шуму оттуда мы давно привыкли, но это было что-то уже из ряда вон выходящее, и мы дружно выбежали в сад и бросились к забору. Представшее нашим глазам зрелище было настолько невероятным, что мы застыли, не веря своим глазам: горящая головня из костра на расстоянии не больше метра от земли совершала стремительное и самостоятельное путешествие от дачного поселка к лесу, а за ней с дикими воплями бежали Максим и все его гости.
Все наши соседи, кто не спал, выбежали из дач, привлеченные этими криками и суматохой, и громко и оживленно обсуждали это происшествие, а кто-то даже предлагал вызвать пожарных, не понимая, что машина из Боровска приедет уже тогда, когда от леса только одни обугленные стволы останутся. А огненная головня между тем совершенно непонятным образом сумела подняться вверх и теперь мелькала уже в кронах деревьев. Тут люди вспомнили рассказ Юрича о встреченном им черте и дружно закрестились, а некоторые даже молитвы стали читать. Максим и сотоварищи прыгали под каким-то деревом и орали так, что даже нам было слышно, – правда, непонятно, чего они добивалась, но добились-таки, потому что уже тлеющая головня вдруг полетела в их сторону, и они тут же бросились ее затаптывать под аккомпанемент зловещего хохота-улюлюканья, издаваемого, конечно же, барабашкой, кем же еще?
– А если бы палка ко мне в сарай ускакала? Или в дом? Или еще к кому-нибудь? – с ужасом воскликнул Афонин. – Так ведь и весь кооператив сгореть мог! – И заорал: – Эй, Максим! Заливай к чертовой матери свой костер!
– Обязательно и немедленно, Виктор Петрович! – крикнул ему в ответ парень, который уже возвращался с друзьями из леса, оживленно обсуждая это происшествие.
– Нет, надо позвонить куда следует! – качая головой, заявил Афонин.
– В милицию? – обалдело спросила я. – Так она барабашками не занимается!
– А кто сказал, что я в милицию собираюсь звонить? – многозначительно ответил на это Виктор Петрович.
– А куда? – удивилась я.
– Так я же сказал: куда следует! – повторил он и скрылся из вида.
– Господи! Какой ужас! – вздохнула я. – Вот теперь и думай, как ложиться спать, если ночью может пожар приключиться и проснешься уже в дыму и огне.
Народ постепенно начал расходиться. Собрались домой и мы с мужем, когда к нам подошла Лариса, от которой весьма ощутимо потягивало спиртным, и просительно сказала:
– Маруся! Саша! Вы меня извините, но можно я у вас немножко посижу? А то Сережа уехал и сегодня уже не вернется – у него в гостинице две собаки заболели, вот он и отправился выяснять причину и лечить их, а мне одной очень страшно.
Я, конечно, все еще была сердита на нее с Богдановым за их на меня поклеп, но представила себе, что чувствовала бы сама, если бы в такой ситуации осталась одна в доме, и, естественно, согласилась:
– Пошли, Лора! В такой момент действительно не стоит оставаться одной!
Глава 14 Саша. Беда ходит не одна, а с детками
И вот мы втроем сидим у нас на кухне и дружно пьем, чтобы избавиться от чувства запоздалого страха, – ведь эта головня могла и на нашу дачу ускакать или в дом Богданова. Мы с Марусей пили, как и раньше, глинтвейн, а вот Лариса налегала на виски, за которым она быстро сбегала к себе домой. Да и то – пережить ей сегодня пришлось немало!
– Саша! Ты не договорил! Так чем же дело кончилось с этой воровкой? – напомнила мне жена. – Тем, что она не успела ничего украсть, – продолжил я свой рассказ. – Она вскрыла нашу дачу, и я застал ее за тем, что она пыталась отодвинуть от двери холодильник.
– Который ты и сам с трудом тягаешь, – покивала Маруся и спросила: – Значит, ты ее задержал и сдал в милицию?
– К сожалению, нет, – вынужден был признать я.
– Ты ее отпустил? – возмущенно воскликнула жена.
– Нет! – покачал головой я.
– Я уже ничего не понимаю! – разозлилась Маруся. – Ты ее не отпускал, но ты ее и не задержал! Как это понимать?
– Пытался задержать, но, к своему стыду, должен признаться, что не смог! – развел руками я. – Я схватил ее за плечо, но она, совершенно не понимаю как, сумела вывернуться и удрать, а у меня в руках осталось только ее платье.
– В чем же она удирала? – оторопела жена.
– Без платья! – выразительно сказал я.
– То есть в одном нижнем белье? – в ужасе воскликнула она, и я кивнул.
– Да! Причем с такой скоростью, что я не сумел ее догнать!
– И я, и все остальные видели, как Саша гнался за ней, кричал «Стой!» и платьем размахивал, – добавила крепко подвыпившая Лариса и хихикнула.
Когда жена это услышала, у нее побелел кончик носа – вернейший признак того, что она дошла до крайней степени ярости и последствия могут быть самые ужасные. В другой момент она бы с бо-о-ольшим чувством высказала мне все, что думает по этому поводу, да еще и усомнилась бы в том, что дело именно так и обстояло, но не сейчас, потому что – я это чувствовал – не все так просто было между ней и Бородавкиным. То, что она могла на него клюнуть, мне, даже вусмерть пьяному, и в голову бы не пришло – она же хоть и с перекосом психики, но не настолько сумасшедшая, чтобы с таким вот проходимцем связаться, так что на этот счет я был совершенно спокоен. Но вот то, что этот шарлатан мог попытаться ее соблазнить, я не исключал, потому что уж слишком сильно она нервничала, когда я о нем говорил, да и смущалась, краснела. Короче, факт того, что ведунец Бородавчатый явно попробовал к ней подкатиться, но потерпел сокрушительное фиаско, был мне очевиден, или я не знаю свою жену. Если бы я сам не попал в идиотское положение, то заставил бы Марусю мне все рассказать, чтобы по-свойски разобраться с этим проходимцем. Утешало же меня в данный момент лишь то, что смущенная Маруся, чувствуя себя, пусть и без вины, виноватой передо мной, не могла пустить в ход излюбленную женскую тактику, которая могла бы быть расценена как ее желание оправдаться по принципу: «Нападение – лучший способ защиты!»
– В результате я увидел только свет задних подфарников ее машины, – совершенно спокойно закончил я.
Маруся некоторое время молчала, переваривая услышанное, а потом, смирившись с тем, что я ей сейчас не по зубам, только простонала:
– Господи! Что же о нас соседи подумают? Меня дома нет, а от тебя полуголая девица стремглав бежит по поселку, а ты за ней.
– И, главное, никому ведь ничего не объяснишь! – с горечью сказал я.
– Ладно! – откровенно скрепя сердце, сказала жена, к величайшему разочарованию Ларисы, которая явно ожидала скандала. – Посудачат, а потом перестанут! Главное, что ты теперь воровку в лицо знаешь! Как она выглядит? – требовательно спросила она.
– Довольно высокая и стройная блондинка, немного за двадцать, – описал ее я. – Но я не только… – начал было я, но тут снаружи раздался громкий голос Максима:
– Александр! Можно вас на минутку?
– Интересно, что у них летает на этот раз? – хмыкнул я и вышел в сад.
Максим ждал меня возле калитки с самым заговорщицким видом и, когда я подошел, потихоньку передал мне цифровой фотоаппарат, шепнув при этом:
– Возьмите свое добро. Я его у себя на участке только что нашел. Представления не имею, как он туда попал.
Повертев аппарат в руках, я удивленно сказал:
– Максим! Это не мой и даже не Марусин! Я его первый раз в жизни вижу! Почему ты решил, что это наш?
– Потому что там ваши фотографии, – объяснил парень, подмигнул мне и хихикнул.
– Какие… – начал было я, но тут к нам подошла жена.
– Добрый вечер, Максим! Заходи! Расскажешь нам, как это головня из твоего костра умудрилась самостоятельно в лес ускакать да еще на дерево взобраться!
– Извините, Мария! Некогда! Меня друзья ждут! – отказался Максим и быстро ретировался.
– Что у вас тут за секреты такие? – с шутливым подозрением спросила жена, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки.
– Какие секреты? – недоуменно пожал плечами я. – Максим принес мне фотоаппарат, который нашел на своем участке, и при этом утверждал, что он мой, хотя я и сказал ему, что такого у меня никогда не было.
– Странно! – пробормотала Маруся, которая, рассмотрев аппарат, вернула его мне. – Он действительно не наш. А почему Максим решил, что он наш?
– Да он сказал, что там наши фотографии, – ляпнул я.
– Ой, как интересно! – воскликнула она. – Дай мне его – надо же посмотреть!
Уже когда я отдавал ей фотоаппарат, у меня в голове не хуже, чем та вспышка из темной бани, явственно промелькнула страшная мысль. Тут я все понял, но было уже поздно, и я в ужасе закрыл глаза.
– Саша! Ты не договорил! Так чем же дело кончилось с этой воровкой? – напомнила мне жена. – Тем, что она не успела ничего украсть, – продолжил я свой рассказ. – Она вскрыла нашу дачу, и я застал ее за тем, что она пыталась отодвинуть от двери холодильник.
– Который ты и сам с трудом тягаешь, – покивала Маруся и спросила: – Значит, ты ее задержал и сдал в милицию?
– К сожалению, нет, – вынужден был признать я.
– Ты ее отпустил? – возмущенно воскликнула жена.
– Нет! – покачал головой я.
– Я уже ничего не понимаю! – разозлилась Маруся. – Ты ее не отпускал, но ты ее и не задержал! Как это понимать?
– Пытался задержать, но, к своему стыду, должен признаться, что не смог! – развел руками я. – Я схватил ее за плечо, но она, совершенно не понимаю как, сумела вывернуться и удрать, а у меня в руках осталось только ее платье.
– В чем же она удирала? – оторопела жена.
– Без платья! – выразительно сказал я.
– То есть в одном нижнем белье? – в ужасе воскликнула она, и я кивнул.
– Да! Причем с такой скоростью, что я не сумел ее догнать!
– И я, и все остальные видели, как Саша гнался за ней, кричал «Стой!» и платьем размахивал, – добавила крепко подвыпившая Лариса и хихикнула.
Когда жена это услышала, у нее побелел кончик носа – вернейший признак того, что она дошла до крайней степени ярости и последствия могут быть самые ужасные. В другой момент она бы с бо-о-ольшим чувством высказала мне все, что думает по этому поводу, да еще и усомнилась бы в том, что дело именно так и обстояло, но не сейчас, потому что – я это чувствовал – не все так просто было между ней и Бородавкиным. То, что она могла на него клюнуть, мне, даже вусмерть пьяному, и в голову бы не пришло – она же хоть и с перекосом психики, но не настолько сумасшедшая, чтобы с таким вот проходимцем связаться, так что на этот счет я был совершенно спокоен. Но вот то, что этот шарлатан мог попытаться ее соблазнить, я не исключал, потому что уж слишком сильно она нервничала, когда я о нем говорил, да и смущалась, краснела. Короче, факт того, что ведунец Бородавчатый явно попробовал к ней подкатиться, но потерпел сокрушительное фиаско, был мне очевиден, или я не знаю свою жену. Если бы я сам не попал в идиотское положение, то заставил бы Марусю мне все рассказать, чтобы по-свойски разобраться с этим проходимцем. Утешало же меня в данный момент лишь то, что смущенная Маруся, чувствуя себя, пусть и без вины, виноватой передо мной, не могла пустить в ход излюбленную женскую тактику, которая могла бы быть расценена как ее желание оправдаться по принципу: «Нападение – лучший способ защиты!»
– В результате я увидел только свет задних подфарников ее машины, – совершенно спокойно закончил я.
Маруся некоторое время молчала, переваривая услышанное, а потом, смирившись с тем, что я ей сейчас не по зубам, только простонала:
– Господи! Что же о нас соседи подумают? Меня дома нет, а от тебя полуголая девица стремглав бежит по поселку, а ты за ней.
– И, главное, никому ведь ничего не объяснишь! – с горечью сказал я.
– Ладно! – откровенно скрепя сердце, сказала жена, к величайшему разочарованию Ларисы, которая явно ожидала скандала. – Посудачат, а потом перестанут! Главное, что ты теперь воровку в лицо знаешь! Как она выглядит? – требовательно спросила она.
– Довольно высокая и стройная блондинка, немного за двадцать, – описал ее я. – Но я не только… – начал было я, но тут снаружи раздался громкий голос Максима:
– Александр! Можно вас на минутку?
– Интересно, что у них летает на этот раз? – хмыкнул я и вышел в сад.
Максим ждал меня возле калитки с самым заговорщицким видом и, когда я подошел, потихоньку передал мне цифровой фотоаппарат, шепнув при этом:
– Возьмите свое добро. Я его у себя на участке только что нашел. Представления не имею, как он туда попал.
Повертев аппарат в руках, я удивленно сказал:
– Максим! Это не мой и даже не Марусин! Я его первый раз в жизни вижу! Почему ты решил, что это наш?
– Потому что там ваши фотографии, – объяснил парень, подмигнул мне и хихикнул.
– Какие… – начал было я, но тут к нам подошла жена.
– Добрый вечер, Максим! Заходи! Расскажешь нам, как это головня из твоего костра умудрилась самостоятельно в лес ускакать да еще на дерево взобраться!
– Извините, Мария! Некогда! Меня друзья ждут! – отказался Максим и быстро ретировался.
– Что у вас тут за секреты такие? – с шутливым подозрением спросила жена, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки.
– Какие секреты? – недоуменно пожал плечами я. – Максим принес мне фотоаппарат, который нашел на своем участке, и при этом утверждал, что он мой, хотя я и сказал ему, что такого у меня никогда не было.
– Странно! – пробормотала Маруся, которая, рассмотрев аппарат, вернула его мне. – Он действительно не наш. А почему Максим решил, что он наш?
– Да он сказал, что там наши фотографии, – ляпнул я.
– Ой, как интересно! – воскликнула она. – Дай мне его – надо же посмотреть!
Уже когда я отдавал ей фотоаппарат, у меня в голове не хуже, чем та вспышка из темной бани, явственно промелькнула страшная мысль. Тут я все понял, но было уже поздно, и я в ужасе закрыл глаза.
Глава 15 Маша. Мой муж, оказывается, гулящий кобель! Или нет?
Я с удивлением посмотрела на закрытые глаза мужа, вспомнила, как перед этим в них промелькнул ужас, и похолодела – что-то было явно не так: Сашка, который никогда не отличался впечатлительностью, побоялся посмотреть мне в глаза. Сердце ухнуло куда-то в пятки, и некоторое время я не могла сдвинуться с места. Сашка тем временем открыл глаза, но, встретив мой взгляд, тут же отвел их. Я поняла, что произошло самое страшное из того, что только могло произойти, медленно повернулась и на деревянных ногах побрела в дом. Рухнув на стул, я собралась с силами и начала нервно щелкать кнопками на фотоаппарате, вызывая на экранчик снимки. Лариса с большим интересом заглядывала мне через плечо, а вот муж, вошедший следом за мной, сидел зажмурившись и весь сжавшись в углу. И вот на мониторчике появилось такое, что я даже застонала сквозь зубы, – возле богдановской бани стояли, обнявшись, Саша и практически голая Лариса. Не в силах произнести ни слова, я только переводила взгляд с мужа на соседку и обратно. Наконец я пришла в себя и каменным голосом сказала:
– То, что ты застукал здесь воровку, которую умудрился оперативно раздеть, а потом не нашел ничего лучшего, как гнаться за ней на виду у всех соседей, размахивая ее же платьем, я еще как-то способна пережить. Но как ты мне объяснишь вот это? – Я повернула монитор к мужу, но он ничего мне не ответил, а уставился в пол. – Нечего сказать? Эх, ты! – с невыразимым презрением сказала, как плюнула, я. Собравшись с духом – а вдруг мне предстоит увидеть что-то еще более шокирующее? – я стала смотреть дальше и с облегчением вздохнула, потому что на остальных снимках была только полуголая, в одних стрингах Лариса на фоне внутренней стены бани, и ничего больше. Я с удивлением посмотрела на нее и увидела, что она явно значительно протрезвела.
– Лора! Какого черта ты нацепила стринги, если это совсем не твой фасон? – спросила я. – При твоей фигуре они явно противопоказаны!
– Я тебе сейчас все объясню, – печально шмыгнула носом она и вздохнула. – Думаешь, я сама не знаю, что они на мне как на корове седло? Знаю! А что делать?
– Не надевать, естественно! – ответила я.
– Да-а-а? А ты знаешь, сколько девок на Сережу вешаются? – возмутилась Лариса.
– На Богданова? – обалдела я, потому что Сергей Сергеевич был на внешность, откровенно говоря, страшноват.
– Да знаю я, что ты подумала! – отмахнулась Лора. – Сережа, конечно, на лицо не Александр Домогаров! Только вот моя бабушка меня всегда учила, что если мужчина не похож на черта, то он уже красавец! Главное в мужчине – чтобы был добрым, заботливым, порядочным, ну и умным, естественно! И этим девкам не внешность Сережина важна, а то, что он разведенный, с деньгами и при солидном, доходном бизнесе!
– Ну, деньги-то с солидным бизнесом у него не без помощи твоей родни появились, – напомнила я.
– Правильно! – согласилась она. – И мы не лохи какие-нибудь и честь по чести все у нотариуса оформили, так что никуда наши деньги не денутся! И братья у меня есть, чтобы за честь сестры постоять! Будет кому Сереже в случае чего морду набить! Только как я без него буду, если он меня бросит? Я же его люблю-у-у! – зарыдала она.
– А почему ты решила, что он тебя бросить хочет? – удивилась я. – Он тебе на день рождения такие часы подарил!
– Да-а-а! – не унималась она. – Видела бы ты, как эти девки возле него хвостом крутят и глазки строят! А через платье такое вот белье просвечивает! Эротическое!
– И ты решила его удержать таким вот образом? – Я постучала пальцем по мониторчику.
– А чем я хуже других? – пошмыгала носом она. – Купила самое дорогое и решила примерить.
– Так зачем же ты в баню поперлась? – спросила я. – Могла бы и в доме перед зеркалом примерить!
– Ничего ты не понимаешь! В баню я мыться пошла! – ответила она.
– Так у вас же в доме все удобства есть: и ванна, и душ! – удивилась я.
– Да разве там мытье? Так! Баловство одно! – отмахнулась она. – Вот баня – это да!
– И решила там попутно обновку примерить? – недоверчиво спросила я. – Причем не только примерить, но и запечатлеть себя при этом для потомства?
– Маруся! Ты пойми! – удивляясь моему непониманию, ответила она. – Когда на себя в зеркало смотришь – это одно, а вот когда на фотографии, то как бы со стороны, чужими глазами, и это надежнее! Объективнее!
Подумав, я согласилась с таким утверждением, но поинтересовалась:
– А что же ты в доме-то фотографироваться не стала?
– Понимаешь, – смутилась она, – в бане как-то не так стыдно этот срам надевать!
На мгновение оторопев от такого заявления, я помотала головой, чтобы вернуть себе ясность мысли, и сказала:
– Ладно! С этим разобрались! Ты взяла фотоаппарат…
– Вместе со штативом, – добавила Лариса. – Мне Сережа его недавно подарил именно в таком комплекте.
– Хорошо, со штативом! – согласилась я. – Пошла в баню, вымылась…
– И попарилась, – встряла она, на что я только отмахнулась.
– Это несущественно! Потом вышла в предбанник, установила штатив с фотоаппаратом, надела стринги и стала фотографироваться, а что потом?
– Свет вдруг погас, – ответил она. – Я, конечно, очень удивилась, потому что у нас здесь такого быть просто не может, и тут… – От воспоминаний она даже передернулась. – Тут мне вдруг на спину кто-то как прыгнет! Как вцепится в кожу! Вот!
Нимало не смущаясь присутствием Сашки, она расстегнула халат, в котором была, спустила его с плеч и повернулась ко мне спиной – на коже ярко краснели несколько глубоких царапин. Вообще-то я читала о том, что барабашки, нападая на людей, могут оставлять такие следы, но то, что она так свободно почти разделась при Сашке, мгновенно вернуло на место все мои утихшие было подозрения.
– Видно, тебе не впервой перед моим мужем раздеваться, – холодно заметила я.
– Ой, Маруся! – воскликнула Лариса, поспешно возвращая халат на место. – Он так тихо сидит, с нами не разговаривает, что я просто забыла о том, что он тут.
– Зато я помню! – веско ответила я и повернулась к Сашке: – Мужики – они все кобели, стоит только их на секундочку одних оставить. И хотя от тебя, Александр, я подобного никогда не ожидала, но и ты, оказывается, не исключение!
– Маруся! Поверь! Между нами ничего не было и быть не могло! – растерянно воскликнула Лариса. – Просто я испугалась настолько, что заорала изо всех сил, и на мой крик прибежал Саша!
– И тут же начал тебя так деятельно утешать, что в экстазе тебе спину в кровь расцарапал! – язвительно заметила я. – А у тебя, Лора, еще хватило наглости демонстрировать мне эти следы ваших бурных ласк!
– Маруся! – впервые подал голос муж. – Я не знаю, что там было до того, как я прибежал на крик Ларисы, но я действительно увидел открытую дверь бани и позвал ее.
– Тоже решил попариться? – ядовито спросила я.
– Маруся! – укоризненно сказал Сашка. – Ну зачем ты так? Да, я прибежал на зов о помощи, как поступил бы на моем месте любой другой нормальный мужчина.
– И это после того, как ты сам заявил, чтобы ни Богданова, ни Ларисы у нас на пороге больше не было? – напомнила я и решительно заявила: – Я все поняла! Ты тогда специально это сказал, чтобы скрыть свои шуры-муры с Ларисой! Чтобы у меня никаких подозрений на ваш счет не возникло! Чтобы бдительность мою усыпить! Ну, что ж! У тебя это прекрасно получилось! И если бы не сегодняшний случай, то я, дура, ни о чем бы не узнала! Интересно, и давно у вас этот роман? – язвительно спросила я. – Женщины, естественно, рогов не носят, а вот бедный Богданов в очередной раз рогат!
– Ну, что ты несешь? – простонал муж, хватаясь за голову.
– Ты Сережу не трожь! – заорала Лариса. – Я ему и в мыслях с самым писаным-расписаным красавцем не изменю! То, что ты собственного мужа совершенно напрасно во всех грехах подозреваешь и подлецом считаешь, это ваше семейное дело, а вот моего мужа даже краем не задевай! Я за него, если понадобится, убью и не дрогну! Да как тебе в голову пришло, что я могу Сереже изменить?! – И шарахнула тяжеленной бутылкой с виски по столу.
Ни бутылка, ни стол не пострадали, и как ни странно, но именно эта ее выходка несколько остудила мой праведный гнев и заставила призадуматься. Муж у меня очень красивый, это правда, и женщины, причем молодые и весьма привлекательные, на него посматривали не без интереса, но он никогда не давал мне ни малейшего повода к ревности, это скорее я сама себя накручивала по всяким пустякам, выдумывала то, чего и в помине не было. А вот хотя и довольно высокая, но крупная и коренастая Лариса, которую назвать симпатичной можно только с большой натяжкой, была определенно не в его вкусе! Да и не такой он дурак, чтобы связаться с нашей соседкой. И Лариса, кроме своего ненаглядного Сережи, никого вокруг не видит, только о нем и говорит! Выходит, я малость переборщила! Но сознаваться в этом, а тем более признаваться в том, что была не права, я вовсе не собиралась и решила постепенно спустить все на тормозах.
– Ладно! – вздохнув, сказала я. – Давайте мне в последний раз ваши объяснения!
– То, что ты застукал здесь воровку, которую умудрился оперативно раздеть, а потом не нашел ничего лучшего, как гнаться за ней на виду у всех соседей, размахивая ее же платьем, я еще как-то способна пережить. Но как ты мне объяснишь вот это? – Я повернула монитор к мужу, но он ничего мне не ответил, а уставился в пол. – Нечего сказать? Эх, ты! – с невыразимым презрением сказала, как плюнула, я. Собравшись с духом – а вдруг мне предстоит увидеть что-то еще более шокирующее? – я стала смотреть дальше и с облегчением вздохнула, потому что на остальных снимках была только полуголая, в одних стрингах Лариса на фоне внутренней стены бани, и ничего больше. Я с удивлением посмотрела на нее и увидела, что она явно значительно протрезвела.
– Лора! Какого черта ты нацепила стринги, если это совсем не твой фасон? – спросила я. – При твоей фигуре они явно противопоказаны!
– Я тебе сейчас все объясню, – печально шмыгнула носом она и вздохнула. – Думаешь, я сама не знаю, что они на мне как на корове седло? Знаю! А что делать?
– Не надевать, естественно! – ответила я.
– Да-а-а? А ты знаешь, сколько девок на Сережу вешаются? – возмутилась Лариса.
– На Богданова? – обалдела я, потому что Сергей Сергеевич был на внешность, откровенно говоря, страшноват.
– Да знаю я, что ты подумала! – отмахнулась Лора. – Сережа, конечно, на лицо не Александр Домогаров! Только вот моя бабушка меня всегда учила, что если мужчина не похож на черта, то он уже красавец! Главное в мужчине – чтобы был добрым, заботливым, порядочным, ну и умным, естественно! И этим девкам не внешность Сережина важна, а то, что он разведенный, с деньгами и при солидном, доходном бизнесе!
– Ну, деньги-то с солидным бизнесом у него не без помощи твоей родни появились, – напомнила я.
– Правильно! – согласилась она. – И мы не лохи какие-нибудь и честь по чести все у нотариуса оформили, так что никуда наши деньги не денутся! И братья у меня есть, чтобы за честь сестры постоять! Будет кому Сереже в случае чего морду набить! Только как я без него буду, если он меня бросит? Я же его люблю-у-у! – зарыдала она.
– А почему ты решила, что он тебя бросить хочет? – удивилась я. – Он тебе на день рождения такие часы подарил!
– Да-а-а! – не унималась она. – Видела бы ты, как эти девки возле него хвостом крутят и глазки строят! А через платье такое вот белье просвечивает! Эротическое!
– И ты решила его удержать таким вот образом? – Я постучала пальцем по мониторчику.
– А чем я хуже других? – пошмыгала носом она. – Купила самое дорогое и решила примерить.
– Так зачем же ты в баню поперлась? – спросила я. – Могла бы и в доме перед зеркалом примерить!
– Ничего ты не понимаешь! В баню я мыться пошла! – ответила она.
– Так у вас же в доме все удобства есть: и ванна, и душ! – удивилась я.
– Да разве там мытье? Так! Баловство одно! – отмахнулась она. – Вот баня – это да!
– И решила там попутно обновку примерить? – недоверчиво спросила я. – Причем не только примерить, но и запечатлеть себя при этом для потомства?
– Маруся! Ты пойми! – удивляясь моему непониманию, ответила она. – Когда на себя в зеркало смотришь – это одно, а вот когда на фотографии, то как бы со стороны, чужими глазами, и это надежнее! Объективнее!
Подумав, я согласилась с таким утверждением, но поинтересовалась:
– А что же ты в доме-то фотографироваться не стала?
– Понимаешь, – смутилась она, – в бане как-то не так стыдно этот срам надевать!
На мгновение оторопев от такого заявления, я помотала головой, чтобы вернуть себе ясность мысли, и сказала:
– Ладно! С этим разобрались! Ты взяла фотоаппарат…
– Вместе со штативом, – добавила Лариса. – Мне Сережа его недавно подарил именно в таком комплекте.
– Хорошо, со штативом! – согласилась я. – Пошла в баню, вымылась…
– И попарилась, – встряла она, на что я только отмахнулась.
– Это несущественно! Потом вышла в предбанник, установила штатив с фотоаппаратом, надела стринги и стала фотографироваться, а что потом?
– Свет вдруг погас, – ответил она. – Я, конечно, очень удивилась, потому что у нас здесь такого быть просто не может, и тут… – От воспоминаний она даже передернулась. – Тут мне вдруг на спину кто-то как прыгнет! Как вцепится в кожу! Вот!
Нимало не смущаясь присутствием Сашки, она расстегнула халат, в котором была, спустила его с плеч и повернулась ко мне спиной – на коже ярко краснели несколько глубоких царапин. Вообще-то я читала о том, что барабашки, нападая на людей, могут оставлять такие следы, но то, что она так свободно почти разделась при Сашке, мгновенно вернуло на место все мои утихшие было подозрения.
– Видно, тебе не впервой перед моим мужем раздеваться, – холодно заметила я.
– Ой, Маруся! – воскликнула Лариса, поспешно возвращая халат на место. – Он так тихо сидит, с нами не разговаривает, что я просто забыла о том, что он тут.
– Зато я помню! – веско ответила я и повернулась к Сашке: – Мужики – они все кобели, стоит только их на секундочку одних оставить. И хотя от тебя, Александр, я подобного никогда не ожидала, но и ты, оказывается, не исключение!
– Маруся! Поверь! Между нами ничего не было и быть не могло! – растерянно воскликнула Лариса. – Просто я испугалась настолько, что заорала изо всех сил, и на мой крик прибежал Саша!
– И тут же начал тебя так деятельно утешать, что в экстазе тебе спину в кровь расцарапал! – язвительно заметила я. – А у тебя, Лора, еще хватило наглости демонстрировать мне эти следы ваших бурных ласк!
– Маруся! – впервые подал голос муж. – Я не знаю, что там было до того, как я прибежал на крик Ларисы, но я действительно увидел открытую дверь бани и позвал ее.
– Тоже решил попариться? – ядовито спросила я.
– Маруся! – укоризненно сказал Сашка. – Ну зачем ты так? Да, я прибежал на зов о помощи, как поступил бы на моем месте любой другой нормальный мужчина.
– И это после того, как ты сам заявил, чтобы ни Богданова, ни Ларисы у нас на пороге больше не было? – напомнила я и решительно заявила: – Я все поняла! Ты тогда специально это сказал, чтобы скрыть свои шуры-муры с Ларисой! Чтобы у меня никаких подозрений на ваш счет не возникло! Чтобы бдительность мою усыпить! Ну, что ж! У тебя это прекрасно получилось! И если бы не сегодняшний случай, то я, дура, ни о чем бы не узнала! Интересно, и давно у вас этот роман? – язвительно спросила я. – Женщины, естественно, рогов не носят, а вот бедный Богданов в очередной раз рогат!
– Ну, что ты несешь? – простонал муж, хватаясь за голову.
– Ты Сережу не трожь! – заорала Лариса. – Я ему и в мыслях с самым писаным-расписаным красавцем не изменю! То, что ты собственного мужа совершенно напрасно во всех грехах подозреваешь и подлецом считаешь, это ваше семейное дело, а вот моего мужа даже краем не задевай! Я за него, если понадобится, убью и не дрогну! Да как тебе в голову пришло, что я могу Сереже изменить?! – И шарахнула тяжеленной бутылкой с виски по столу.
Ни бутылка, ни стол не пострадали, и как ни странно, но именно эта ее выходка несколько остудила мой праведный гнев и заставила призадуматься. Муж у меня очень красивый, это правда, и женщины, причем молодые и весьма привлекательные, на него посматривали не без интереса, но он никогда не давал мне ни малейшего повода к ревности, это скорее я сама себя накручивала по всяким пустякам, выдумывала то, чего и в помине не было. А вот хотя и довольно высокая, но крупная и коренастая Лариса, которую назвать симпатичной можно только с большой натяжкой, была определенно не в его вкусе! Да и не такой он дурак, чтобы связаться с нашей соседкой. И Лариса, кроме своего ненаглядного Сережи, никого вокруг не видит, только о нем и говорит! Выходит, я малость переборщила! Но сознаваться в этом, а тем более признаваться в том, что была не права, я вовсе не собиралась и решила постепенно спустить все на тормозах.
– Ладно! – вздохнув, сказала я. – Давайте мне в последний раз ваши объяснения!
Глава 16 Саша. Не одно, так другое!
– Брось, Лариса! – сказал на это я. – Она нам все равно не поверит!
– А ты постарайся! – выразительно сказала Маруся. – С таким же успехом можно биться лбом о стену! – отмахнулся я. – Я тебя хорошо знаю и поэтому вижу полную бесперспективность этого занятия. Уж если ты себе что-то вбила в голову, то это навсегда! Ладно! Считай меня кем хочешь, но я перед тобой ни в чем не виноват, а унижаться до клятв в верности и собственной непорочности я не буду! Это было простое стечение обстоятельств, которое ты раздула до масштабов вселенской катастрофы! Если тебе нравится считать меня подлецом и кобелем, то флаг тебе в руки и барабан на шею!
С этими словами я взялся за бутылку виски, одновременно спросив у Ларисы:
– Ты не против?
– Да бога ради! – махнула рукой она, а у жены спросила: – Ну, как мне тебе объяснить и доказать, что мы с твои мужем ни в чем не виноваты? Мы тебе уже битый час твердим, что ничего не было, а ты уперлась как баран, прости господи, и ничего ни слышать, ни понимать не хочешь!
Я тем временем налил себе щедрой рукой виски и в один глоток осушил – призрак близкого развода маячил у меня перед глазами, но я не собирался больше доказывать жене, что я не верблюд, да и унижаться тоже не буду: не хочет верить – и не надо! У меня тоже самолюбие есть! Да и потом, если она сейчас меня «великодушно» простит за то, чего по определению быть не могло, это еще не гарантия того, что не будет потом постоянно попрекать этой якобы изменой. Все! С меня хватит! Я задумчиво посмотрел на часы, прикидывая, успею или нет протрезветь до утра, чтобы сесть за руль и уехать отсюда к маме, а потом решил, что утром попрошу кого-нибудь отвезти меня до электрички, и пусть машина остается Марусе – ей по своим делам больше ездить приходится, а я себе на новую как-нибудь заработаю! Ничего! Не пропаду!
Вот в таком решительном настроении я посмотрел на жену и вдруг увидел, что она глядит на меня растерянными глазами – она явно поняла, что перегнула палку, – и равнодушно от нее отвернулся.
– Послушайте! – сказала Маруся, и прежней уверенности в собственной правоте в ее голосе как-то больше не слышалось. – Давайте пойдем на место и там разберемся, а то наши умозрительные рассуждения ни к чему не приведут.
– А ты постарайся! – выразительно сказала Маруся. – С таким же успехом можно биться лбом о стену! – отмахнулся я. – Я тебя хорошо знаю и поэтому вижу полную бесперспективность этого занятия. Уж если ты себе что-то вбила в голову, то это навсегда! Ладно! Считай меня кем хочешь, но я перед тобой ни в чем не виноват, а унижаться до клятв в верности и собственной непорочности я не буду! Это было простое стечение обстоятельств, которое ты раздула до масштабов вселенской катастрофы! Если тебе нравится считать меня подлецом и кобелем, то флаг тебе в руки и барабан на шею!
С этими словами я взялся за бутылку виски, одновременно спросив у Ларисы:
– Ты не против?
– Да бога ради! – махнула рукой она, а у жены спросила: – Ну, как мне тебе объяснить и доказать, что мы с твои мужем ни в чем не виноваты? Мы тебе уже битый час твердим, что ничего не было, а ты уперлась как баран, прости господи, и ничего ни слышать, ни понимать не хочешь!
Я тем временем налил себе щедрой рукой виски и в один глоток осушил – призрак близкого развода маячил у меня перед глазами, но я не собирался больше доказывать жене, что я не верблюд, да и унижаться тоже не буду: не хочет верить – и не надо! У меня тоже самолюбие есть! Да и потом, если она сейчас меня «великодушно» простит за то, чего по определению быть не могло, это еще не гарантия того, что не будет потом постоянно попрекать этой якобы изменой. Все! С меня хватит! Я задумчиво посмотрел на часы, прикидывая, успею или нет протрезветь до утра, чтобы сесть за руль и уехать отсюда к маме, а потом решил, что утром попрошу кого-нибудь отвезти меня до электрички, и пусть машина остается Марусе – ей по своим делам больше ездить приходится, а я себе на новую как-нибудь заработаю! Ничего! Не пропаду!
Вот в таком решительном настроении я посмотрел на жену и вдруг увидел, что она глядит на меня растерянными глазами – она явно поняла, что перегнула палку, – и равнодушно от нее отвернулся.
– Послушайте! – сказала Маруся, и прежней уверенности в собственной правоте в ее голосе как-то больше не слышалось. – Давайте пойдем на место и там разберемся, а то наши умозрительные рассуждения ни к чему не приведут.