– Очень приблизительно, – ответил он.
– Ну, тогда я вам сейчас объясню, – сказала я и подробно описала ему, как к нам добраться.
– Непременно буду у вас вечером! – пообещал он.
Поговорив с ним, я направилась обратно к своим грядкам и тут увидела, что к нашему лесу направляется незнакомая молодая женщина, причем блондинка, и очень эффектная. Заинтересовавшись, я стала наблюдать за ней, и тут в моей душе зародилось нехорошее предчувствие, быстро перешедшее в подозрение – уж слишком странно она себя вела. Девушка до того ловко взобралась на дерево, что я и глазом не успела моргнуть, а потом очень удобно, словно в кресле, устроилась на ветке, нимало не боясь упасть, и начала издавать какие-то странные звуки, в которых явно проскальзывали призывные эротические нотки.
«Чтобы с такой ловкостью взобраться по совершенно голому стволу дерева, нужно много и усердно тренироваться, – с невольным восхищением подумала я. – Эдак только какие-нибудь альпинисты или монтажники-верхолазы могут! А еще… – И тут у меня в голове промелькнуло: – А еще циркачи! Уж не та ли это дамочка, что к нам забралась? Она ведь тогда приехала на машине, судя по вымпелу „Росгосцирка“, явно принадлежащей работающему там человеку! Ну, погоди, дрянь такая! Я сейчас с тобой разберусь!» – грозно подумала я, направляясь к дереву.
– Эй, девушка? Вам помощь случайно не требуется? Могу психбригаду вызвать! У вас, видимо, обострение началось, что вы вздумали Тарзаншу из себя изображать?
Небрежно сидевшая на ветке блондинка не удостоила меня ответом, а достала из сумки банан и принялась невозмутимо и очень эротично его есть.
– Эй, что вы там делаете? – снова крикнула ей я.
– Отдыхаю! – соизволила ответить она.
– Весьма своеобразный отдых, – хмыкнула я и потребовала: – Спускайтесь немедленно и заберите из нашего дома свое драное платье!
– Не понимаю, о чем вы говорите, – лениво заметила она, мельком глянув на меня.
– Вот я сейчас позову мужа, и он вас опознает, воровка! – пригрозила я.
– Зовите! – милостиво разрешила она. – Только я на вашем месте не торопилась бы нас знакомить во избежание очень бо-о-ольших проблем в вашей семейной жизни, – ехидно заявила она, окидывая меня жалостливо-презрительным взглядом.
– Тогда я сейчас позвоню в милицию! – зловеще пообещала я.
– Звоните! – усмехнулась она. – Только что вы им скажете? Разве есть закон, запрещающий лазить на деревьям?
Разозлила эта дрянь меня здорово, и я решила позвать Сашку, надеясь, что я не ошиблась и эта девка действительно именно та воровка, которая залезла в наш дом. Вернувшись на дачу, я быстро переоделась, заперла все окна на шпингалеты, а потом и саму дверь. Посмотрев на соседский участок, я увидела, что Афонин деятельно возится на своих грядках, и он, как очень бдительный, даже до подозрительности, человек, обязательно заметит, если эта паразитка опять решит покуситься на нашу дачу, и поднимет тревогу.
Осмотрев снаружи дом еще раз и убедившись, что все закрыто, я отправилась искать мужа. По дороге у меня в голове сами собой зашевелились нехорошие мысли: «И как же это Сашка мог не задержать эту блондинку? Он же у меня здоровый и спортивный! А вдруг он действительно, застав ее в нашем доме, решил воспользоваться случаем и… Нет! Быть этого не может! Что он у меня, насильник какой-нибудь? Это же надо, какие глупости лезут мне в голову! – возмутилась я, но от нахлынувших на меня подозрений было не так просто избавиться. – А ведь она чудо как хороша! – невольно подумала я. – Да и моложе меня намного! И фигура – просто загляденье! А как я со своими грядками выгляжу на ее фоне? Как колхозница! Неужели Сашка мог на нее позариться и поэтому отпустил? Может быть, именно на это и намекала блондинка, когда сказала, что у меня могут быть большие проблемы в семейной жизни? Ну, если это так, то я!..»
Доведя себя до белого каления, я продолжала свой путь, кипя от ярости, как закипевший чайник, и только что кипятком не плевалась.
Глава 20 Саша. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным
Глава 21 Маша. Общение с духами принесло неутешительное известие
Глава 22 Саша. Позорное изгнание Бородавчатого
– Ну, тогда я вам сейчас объясню, – сказала я и подробно описала ему, как к нам добраться.
– Непременно буду у вас вечером! – пообещал он.
Поговорив с ним, я направилась обратно к своим грядкам и тут увидела, что к нашему лесу направляется незнакомая молодая женщина, причем блондинка, и очень эффектная. Заинтересовавшись, я стала наблюдать за ней, и тут в моей душе зародилось нехорошее предчувствие, быстро перешедшее в подозрение – уж слишком странно она себя вела. Девушка до того ловко взобралась на дерево, что я и глазом не успела моргнуть, а потом очень удобно, словно в кресле, устроилась на ветке, нимало не боясь упасть, и начала издавать какие-то странные звуки, в которых явно проскальзывали призывные эротические нотки.
«Чтобы с такой ловкостью взобраться по совершенно голому стволу дерева, нужно много и усердно тренироваться, – с невольным восхищением подумала я. – Эдак только какие-нибудь альпинисты или монтажники-верхолазы могут! А еще… – И тут у меня в голове промелькнуло: – А еще циркачи! Уж не та ли это дамочка, что к нам забралась? Она ведь тогда приехала на машине, судя по вымпелу „Росгосцирка“, явно принадлежащей работающему там человеку! Ну, погоди, дрянь такая! Я сейчас с тобой разберусь!» – грозно подумала я, направляясь к дереву.
– Эй, девушка? Вам помощь случайно не требуется? Могу психбригаду вызвать! У вас, видимо, обострение началось, что вы вздумали Тарзаншу из себя изображать?
Небрежно сидевшая на ветке блондинка не удостоила меня ответом, а достала из сумки банан и принялась невозмутимо и очень эротично его есть.
– Эй, что вы там делаете? – снова крикнула ей я.
– Отдыхаю! – соизволила ответить она.
– Весьма своеобразный отдых, – хмыкнула я и потребовала: – Спускайтесь немедленно и заберите из нашего дома свое драное платье!
– Не понимаю, о чем вы говорите, – лениво заметила она, мельком глянув на меня.
– Вот я сейчас позову мужа, и он вас опознает, воровка! – пригрозила я.
– Зовите! – милостиво разрешила она. – Только я на вашем месте не торопилась бы нас знакомить во избежание очень бо-о-ольших проблем в вашей семейной жизни, – ехидно заявила она, окидывая меня жалостливо-презрительным взглядом.
– Тогда я сейчас позвоню в милицию! – зловеще пообещала я.
– Звоните! – усмехнулась она. – Только что вы им скажете? Разве есть закон, запрещающий лазить на деревьям?
Разозлила эта дрянь меня здорово, и я решила позвать Сашку, надеясь, что я не ошиблась и эта девка действительно именно та воровка, которая залезла в наш дом. Вернувшись на дачу, я быстро переоделась, заперла все окна на шпингалеты, а потом и саму дверь. Посмотрев на соседский участок, я увидела, что Афонин деятельно возится на своих грядках, и он, как очень бдительный, даже до подозрительности, человек, обязательно заметит, если эта паразитка опять решит покуситься на нашу дачу, и поднимет тревогу.
Осмотрев снаружи дом еще раз и убедившись, что все закрыто, я отправилась искать мужа. По дороге у меня в голове сами собой зашевелились нехорошие мысли: «И как же это Сашка мог не задержать эту блондинку? Он же у меня здоровый и спортивный! А вдруг он действительно, застав ее в нашем доме, решил воспользоваться случаем и… Нет! Быть этого не может! Что он у меня, насильник какой-нибудь? Это же надо, какие глупости лезут мне в голову! – возмутилась я, но от нахлынувших на меня подозрений было не так просто избавиться. – А ведь она чудо как хороша! – невольно подумала я. – Да и моложе меня намного! И фигура – просто загляденье! А как я со своими грядками выгляжу на ее фоне? Как колхозница! Неужели Сашка мог на нее позариться и поэтому отпустил? Может быть, именно на это и намекала блондинка, когда сказала, что у меня могут быть большие проблемы в семейной жизни? Ну, если это так, то я!..»
Доведя себя до белого каления, я продолжала свой путь, кипя от ярости, как закипевший чайник, и только что кипятком не плевалась.
Глава 20 Саша. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным
Осторожно подплыв к островку – еще только встречи с красным чертом личико в личико мне не хватало! – я вытащил лодку на берег и, пригнувшись так, чтобы не очень возвышаться над кустами, пошел посмотреть, что же там творится. Обойдя весь остров, я не обнаружил на нем присутствия живого существа, а вот его следы – сколько угодно: трава была местами сильно примята, ветки кустов и тростник обломлены, в середине островка на небольшой полянке я увидел нечто вроде гнезда, сооруженного из веток и стеблей тростника, в котором я нашел полный набор похищенных у дачников вещей. Там были и сотовые телефоны, причем некоторые, изрядно покореженные и не подлежащие дальнейшей эксплуатации, ложки, вилки, заколки для волос, машинку для закатывания банок, пульт управления телевизором и красивую бархатную коробочку от часов с надписью на французском языке – что-то вроде «Бугет» или вроде этого.
Подивившись на этот своеобразный клад, я решил сделать доброе дело и вернуть все это владельцам. Сложив свои находки в корзину, я прикрыл все это сверху своей рубашкой и отправился на родной берег. Выпустив воздух из лодки – какая уж тут рыбалка? – я направился к дачам. Мой путь пролегал как раз мимо домика Юрича, возле которого стояла толпа обитателей нашего поселка, и я понял, что идет общее собрание. – В нашем кооперативе, в нашем дружном доселе сообществе, произошло пренеприятнейшее событие, которого никогда раньше не было. У нас завелись воры! – с трагизмом в голосе вещал председатель. – Участковый уже поставлен в известность, и мы их обязательно найдем, а пока нам всем нужно соблюдать необходимые меры безопасности. Не оставляйте дома открытыми, даже если вы выходите совсем ненадолго и недалеко! Если вы уезжаете, то обязательно проверяйте, не забыли ли вы закрыть все окна и форточки! Если кому-то позволяют средства, то не мешало бы поставить решетки на окна и дополнительные запоры на двери!
– Простите! Можно мне сказать несколько слов? – подал голос я, потому что мне не терпелось обрадовать дачников и не только рассказать им о своей находке, но и продемонстрировать ее.
– Запишитесь для выступления у секретаря собрания, и тогда вам в свое время дадут слово! – откровенно неприязненно заявил мне председатель.
– Ну, как хотите! – пожал плечами я и прошептал: – Посмотрим, что вы все скажете, когда я начну, как новогодний Дед Мороз, раздавать вам то, что вы считали окончательно утраченным.
Отойдя подальше, я сел на пенек, бросил лодку с удочками с одной стороны, а корзину поставил с другой. Пока председатель продолжал стращать людей, я сидел и думал: «Что за черт? Я, конечно, материалист до мозга костей и никогда не поверю в какую-нибудь нечисть, которая не только безобразничает и вещи крадет, а к тому же еще и на людей нападет! Но кто же это может быть? Ведь с точки зрения здравого смысла это объяснить невозможно. Неужели это действительно что-то не поддающееся логическому анализу? Брось, Санька! – остановил я себя. – Эдак ты вскоре не хуже Маруси уверуешь в барабашку!» От этих мыслей меня отвлек голос Афонина. Перебив председателя, он с угрозой в голосе заявил:
– Предупреждаю всех! Я капканы поставил! И эту тварь я словлю, будь она хоть привидением, хоть инопланетянином, хоть барабашкой!
– Виктор Петрович! Мы все в курсе, как вы пострадали от непонятного науке существа, но это еще не повод, чтобы нарушать регламент, – укоризненно сказал председатель. – Подождите, когда я закончу свое выступление, и тогда высказывайтесь!
Председатель продолжил говорить – он вообще любитель порассуждать на различные темы, – и тут сзади меня раздались шаги, и знакомый голос спросил:
– Ну, как рыбалка? – Это оказался наш участковый.
– Да какая уж тут рыбалка? – вздохнул я.
– Ну, хоть что-то поймал? – спросил он, поднимая рубашку из корзины, и тут же тихонько присвистнул: – Ничего себе улов!
Участковый присел на корточки рядом со мной, поворошил содержимое корзины и, подняв на меня глаза, спросил:
– Это те самые пропавшие вещи?
– Да! – кивнул я. – Я их нашел и принес сюда, чтобы людям раздать, но мне председатель слова не дал. Вот я и сижу, жду своей очереди, – объяснил я.
– Что отдать решил, это похвально. Но зачем же ты тогда их брал? – пристально глядя на меня, поинтересовался участковый.
– Да не брал я их! – чуть не взвыл в голос я.
«Господи! Ну, какой же я дурак! Решил сделать доброе дело, а теперь, выходит, меня же будут подозревать во всех грехах! – с тоской подумал я. – И ведь чем больше я буду оправдываться и доказывать, что ни в чем не виноват, тем меньше мне поверят!»
– Тихо! Не ори! – шикнул на меня участковый. – Я не первый год работаю и прекрасно понимаю, что ты здесь ни при чем. Сначала стащить, а потом отдавать – это совершенно бессмысленно, а на идиота ты не похож.
– Спасибо, что вы это не только заметили, но и поняли! – не удержался я.
– Брось! Я ведь тоже не идиот! К тому же еще не успел забыть ту историю с часами. Это ведь от них коробочка? – спросил он.
– Не знаю, наверное, – ответил я. – Я тем вечером в темноте и суматохе не успел разглядеть название фирмы.
– Ладно! Давай решим так, – подумав, предложил участковый. – Ты сейчас поедешь со мной, и там мы во всем разберемся.
– Хорошо! Только надо жену предупредить, чтобы не волновалась, да и снасти мои домой закинуть – не тащиться же с ними!
– Согласен! Пошли! – ответил он, и мы с ним потихоньку покинули собрание, чего никто не заметил.
Подивившись на этот своеобразный клад, я решил сделать доброе дело и вернуть все это владельцам. Сложив свои находки в корзину, я прикрыл все это сверху своей рубашкой и отправился на родной берег. Выпустив воздух из лодки – какая уж тут рыбалка? – я направился к дачам. Мой путь пролегал как раз мимо домика Юрича, возле которого стояла толпа обитателей нашего поселка, и я понял, что идет общее собрание. – В нашем кооперативе, в нашем дружном доселе сообществе, произошло пренеприятнейшее событие, которого никогда раньше не было. У нас завелись воры! – с трагизмом в голосе вещал председатель. – Участковый уже поставлен в известность, и мы их обязательно найдем, а пока нам всем нужно соблюдать необходимые меры безопасности. Не оставляйте дома открытыми, даже если вы выходите совсем ненадолго и недалеко! Если вы уезжаете, то обязательно проверяйте, не забыли ли вы закрыть все окна и форточки! Если кому-то позволяют средства, то не мешало бы поставить решетки на окна и дополнительные запоры на двери!
– Простите! Можно мне сказать несколько слов? – подал голос я, потому что мне не терпелось обрадовать дачников и не только рассказать им о своей находке, но и продемонстрировать ее.
– Запишитесь для выступления у секретаря собрания, и тогда вам в свое время дадут слово! – откровенно неприязненно заявил мне председатель.
– Ну, как хотите! – пожал плечами я и прошептал: – Посмотрим, что вы все скажете, когда я начну, как новогодний Дед Мороз, раздавать вам то, что вы считали окончательно утраченным.
Отойдя подальше, я сел на пенек, бросил лодку с удочками с одной стороны, а корзину поставил с другой. Пока председатель продолжал стращать людей, я сидел и думал: «Что за черт? Я, конечно, материалист до мозга костей и никогда не поверю в какую-нибудь нечисть, которая не только безобразничает и вещи крадет, а к тому же еще и на людей нападет! Но кто же это может быть? Ведь с точки зрения здравого смысла это объяснить невозможно. Неужели это действительно что-то не поддающееся логическому анализу? Брось, Санька! – остановил я себя. – Эдак ты вскоре не хуже Маруси уверуешь в барабашку!» От этих мыслей меня отвлек голос Афонина. Перебив председателя, он с угрозой в голосе заявил:
– Предупреждаю всех! Я капканы поставил! И эту тварь я словлю, будь она хоть привидением, хоть инопланетянином, хоть барабашкой!
– Виктор Петрович! Мы все в курсе, как вы пострадали от непонятного науке существа, но это еще не повод, чтобы нарушать регламент, – укоризненно сказал председатель. – Подождите, когда я закончу свое выступление, и тогда высказывайтесь!
Председатель продолжил говорить – он вообще любитель порассуждать на различные темы, – и тут сзади меня раздались шаги, и знакомый голос спросил:
– Ну, как рыбалка? – Это оказался наш участковый.
– Да какая уж тут рыбалка? – вздохнул я.
– Ну, хоть что-то поймал? – спросил он, поднимая рубашку из корзины, и тут же тихонько присвистнул: – Ничего себе улов!
Участковый присел на корточки рядом со мной, поворошил содержимое корзины и, подняв на меня глаза, спросил:
– Это те самые пропавшие вещи?
– Да! – кивнул я. – Я их нашел и принес сюда, чтобы людям раздать, но мне председатель слова не дал. Вот я и сижу, жду своей очереди, – объяснил я.
– Что отдать решил, это похвально. Но зачем же ты тогда их брал? – пристально глядя на меня, поинтересовался участковый.
– Да не брал я их! – чуть не взвыл в голос я.
«Господи! Ну, какой же я дурак! Решил сделать доброе дело, а теперь, выходит, меня же будут подозревать во всех грехах! – с тоской подумал я. – И ведь чем больше я буду оправдываться и доказывать, что ни в чем не виноват, тем меньше мне поверят!»
– Тихо! Не ори! – шикнул на меня участковый. – Я не первый год работаю и прекрасно понимаю, что ты здесь ни при чем. Сначала стащить, а потом отдавать – это совершенно бессмысленно, а на идиота ты не похож.
– Спасибо, что вы это не только заметили, но и поняли! – не удержался я.
– Брось! Я ведь тоже не идиот! К тому же еще не успел забыть ту историю с часами. Это ведь от них коробочка? – спросил он.
– Не знаю, наверное, – ответил я. – Я тем вечером в темноте и суматохе не успел разглядеть название фирмы.
– Ладно! Давай решим так, – подумав, предложил участковый. – Ты сейчас поедешь со мной, и там мы во всем разберемся.
– Хорошо! Только надо жену предупредить, чтобы не волновалась, да и снасти мои домой закинуть – не тащиться же с ними!
– Согласен! Пошли! – ответил он, и мы с ним потихоньку покинули собрание, чего никто не заметил.
Глава 21 Маша. Общение с духами принесло неутешительное известие
Я нервно мерила шагами наш участок, потому что в доме мне не сиделось. А что мне, скажите на милость, оставалось думать и делать, когда Сашка забежал домой на минутку, бросил лодку с удочками и торопливо сказал, что, мол, уезжает с участковым. Растерявшись в первый момент от такого известия, я все-таки успела спросить: «Зачем?» На что муж быстро объяснил, что он нашел похищенные вещи, но милиционер попросил его никому не говорить об этом и об их поездке тоже, а потом проворно скрылся из виду, бросив напоследок, что вернется поздно, а может, и завтра утром.
Уже когда он ушел, я призадумалась: мужа, чтобы сообщить ему о появлении блондинки, я искала довольно долго, но так и не нашла, домой Сашка заходил один, и никакого участкового я не видела, так что проверить слова мужа не могла. Да и потом, что это за ночные бдения в милиции? Если его за что-то задержали, то он не стал бы от меня это скрывать – я бы хоть адвоката тогда толкового нашла, есть знакомые. А если его не задержали, то что он собирается делать всю ночь в участке? И в участке ли? А вдруг, пока я ходила, Сашка успел встретиться с блондинкой и договориться о свидании? Но он ушел в том, в чем был, то есть в обычном дачном виде! Хотя разве для секса это важно?! Окончательно решив, что муж теперь уж мне точно изменяет, я быстро переоделась и собралась поехать в Салтыковку, чтобы проверить все на месте, и если его там не окажется, то я… Да убью я его собственными руками – и совесть меня мучить не будет! В таком решительном настроении я направилась к нашей машине, когда меня окликнул мужской голос:
– Простите, вы Мария?
Повернувшись, я увидела симпатичного мужчину, по виду ровесника мужа, в джинсах и легкой футболке, поверх которой была накинута ветровка. Он представился:
– Я Павел, однокашник Саши. Это я вам сегодня звонил, и вы разрешили мне приехать.
– Здравствуйте, – ответила я, стараясь не показать, что здорово расстроена его появлением – о том, что он собирался приехать, я за всеми своими тревожными мыслями уже успела забыть, а теперь срывалась еще и моя поездка с целью поимки мужа на месте преступления. – Проходите! – пригласила я его, показывая на калитку.
– А Саша дома? – спросил он.
– Задерживается, – туманно ответила я. – Наверное, увлекся рыбалкой. – Не говорить же ему, что муж якобы в милиции. – Сотовый он с собой в таких случаях никогда не берет, так что я не могла сообщить ему о том, что вы приедете, но это неважно – я и сама смогу вам все рассказать.
Мы с ним прошли в дом, я заварила чай, и мы, сев за стол, начали обсуждать необычайные происшествия в нашем поселке. Павел слушал меня очень внимательно и, в отличие от мужа, не комментировал насмешливо или язвительно мои слова о том, что это буянил барабашка. Когда я закончила, он, подумав, сказал:
– Мария! Я вас, должно быть, разочарую, но ко всем этим неприятностям никакие потусторонние силы отношения не имеют. Все гораздо более прозаично и имеет реальное объяснение – это какое-то живое существо.
– Не могу с вами согласиться, – вежливо ответила я.
– Я понимаю, что вам нужны доказательства, – покивал он и спросил: – Скажите, вы машину после того происшествия не мыли?
– Нет, – ответила я.
– Это замечательно! – обрадовался Павел. – Раз все дверные замки были закрыты и безобразник влез туда через люк на крыше, то там обязательно должны остаться его следы. Давайте пройдем к вашему автомобилю, – предложил он. – И не найдется ли у вас какого-нибудь стула, чтобы мне до люка добраться?
Мы взяли основательный табурет – Павел был мужчина не худенький – и вышли из дома. Около машины он сначала влез на табурет, достал из кармана ветровки лупу и принялся изучать следы на крыше, причем что-то даже оттуда снял и аккуратно положил в прозрачный пакетик, а потом, когда я открыла машину, стал рассматривать ручку ручного тормоза и с помощью клейкой ленты снял с нее отпечатки пальцев.
– Ну, вот! – сказал он, когда закончил осмотр, и показал мне пакетик. – Видите эти волоски? Могу вас заверить, что они ни в коем случае не могут быть человеческими. Это шерсть животного.
– Между прочим, черти тоже мохнатые! – заметила я.
Сашка бы после этого точно взбесился и не меньше получаса подтрунивал бы надо мной, а вот Павел и бровью не повел, а просто сказал:
– Я, с вашего позволения, возьму их с собой на исследование. А вот если бы мне еще удалось рассмотреть царапины на спине у вашей соседки, то это было бы просто здорово.
– Думаю, что это нереально, – уверенно ответила я.
– Ну, нет так нет, – согласился он. – Мне и этих волосков хватит, чтобы определить, что это было за животное.
– Ну, конечно, животное! – иронично воскликнула я. – Только непонятно, где вы видели животных, которые умеют фотографировать и не боятся огня?
– Вот увидите, что и этому найдется объяснение, – не поддавшись на провокацию, спокойно ответил он.
Он собрался было уже уходить, не дождавшись Сашки, потому что получил все, за чем приезжал, когда около нашей калитки появился Бородавкин со своим мешком на плече. И вот тут впервые невозмутимый доселе Павел вытаращил глаза – вид ведуна его явно ошеломил. Иван Иванович поздоровался со мной без тени смущения, как будто ничего и не было, а вот я почувствовала себя в его присутствии довольно неудобно.
– Машину пришлось у ворот оставить, потому что ваш сторож ее на территорию не пропустил. Говорит, что у него приказ такой от председателя вашего кооператива, потому что тут у вас воры завелись. Эх, знал бы этот темный человек, что от таких воров, как у вас, никакие замки с заборами не помогут.
– Простите, вы тоже верите в потустороннее происхождение местного хулигана? – спросил Павел.
– Как же не верить, если это нечистая сила и есть! – уверенно ответил Бородавкин.
– Вы, видимо, специалист в этой области? – поинтересовался Павел.
– Член-корреспондент Академии наук, – важно сообщил ему Иван Иванович.
– Каких наук? – без тени насмешки, а, наоборот, очень вежливо уточнил Павел.
– Паранормальных, – вынужден был ответить Бородавкин, на что Павел и глазом не повел.
Убедившись, что над ним тут никто не будет издеваться – Сашки-то не было, – ведун торжественно возвестил:
– Дело твое, Маняша, настолько сложное, что я сегодня выходил в астрал и просил помощи у высших сил. И они открыли мне истину!
– И что же они вам рассказали? – с интересом спросила я.
Он печально вздохнул и ответил:
– Женщина в белом, с которой я в прошлый раз общался, сознательно обманывала меня. Но делала она это из самых лучших побуждений. – Он прошел и сел на Сашкино место под деревом, а потом начал повествовать: – Дело в том, что в этих местах находилось святилище времен антов.
– Кого? – быстро переспросил Павел, и я увидела, что он прикрыл глаза, чтобы никто не смог увидеть и понять, что он в этот момент чувствовал и думал.
– Антов! – выразительно повторил Бородавкин.
– Да-да! Я где-то читал, что они именно тут и жили, – с самым серьезным видом подтвердил Павел.
– Тут до сих пор обитают их духи, которые мстят людям за то, что они потревожили их покой, – напевно продолжил Иван Иванович. – А ведь тут не то что землю копать нельзя, здесь и находиться долго вредно, потому что у людей меняется и разрушается защитная аура, они начинают болеть, теряют сон, зрение, слух, лысеют. Да вот вы сами посмотрите!
Он достал из мешка и, поставив на землю, включил три небольших приборчика, на экранах которых бились, как в конвульсиях, стрелки.
– Простите, а что измеряют эти приборы? – вежливо поинтересовался Павел.
– А ты кто по специальности будешь? – вопросом на вопрос ответил Бородавкин.
– Я биолог, – объяснил Павел.
– Чего же тогда время терять-то, – отмахнулся Иван Иванович. – Все едино же не поймешь, а если и поймешь, то не поверишь!
– Ну, может быть, вы все-таки снизойдете до меня, темного, и просветите? – не удержался от иронии Павел.
– Шут с тобой! Только объяснять я ничего не буду, а покажу, если будешь тихо себя вести, – согласился Бородавкин.
– Как лабораторная мышь! – прижав руку к груди, согласился тот.
Ведун повел нас в дом и начал ходить с одним из своих приборчиков по кухне, веранде, где тщательно изучил старое драное кресло с лежавшей на нем подушечкой-думкой, заглянул и в туалет, не пропустил и нашу с мужем комнату, где даже залез под кровать. Потом он сообщил нам, что установил связь с духами и сможет с ними теперь пообщаться.
– А они нам скажут, что здесь происходит? – спросила я.
– Да! Но сначала они приказывают нам выйти в сад и оставить в этой комнате окно открытым, – шепотом сказал Иван Иванович и, почтительно кланяясь почему-то нашей кровати, попятился к выходу.
Мы вышли в сад и сели за стол, который стоял как раз напротив открытого окошка. Бородавкин достал из своего мешка обычную общую тетрадь и карандаш, а потом разрешил:
– Теперь, Маняша, можешь задать свой вопрос, а я мысленно передам его духам.
– Хорошо! – сказала я и не без трепета душевного спросила: – Кто вы?
Иван Иванович сосредоточился, даже нахмурился, и тут из комнаты раздалось непонятное постукивание, чем-то напоминавшее азбуку Морзе.
– Что это? – удивилась я.
– Язык древних антов, – объяснил Бородавкин и, схватив карандаш, начал быстро писать что-то на листке, а потом стал переводить: – Я хранитель места, – заунывным голосом говорил он. – Здесь находилась и сейчас находится подземная пирамида нашего древнего племени, и только ее вершина ненамного возвышалась над землей. В этой пирамиде, этом святилище жило наше божество, которому мы молились, а также служившие ему жрецы. Через вершину этой пирамиды божество принимало космические лучи и общалось с высшими силами – нашими наставниками, ведущими нас по единственно верному пути к совершенству и достижению всемирной гармонии, а потом передавало эти советы нашим жрецам. Но ересь поселилась в сердцах некоторых антов, восстали они против жрецов, и высшие силы жестоко покарали наше племя, истребив его, а вершина была разрушена, и так прервалась наша связь с космосом. Неупокоенные души антов до сих пор скорбят о том, что вершина пирамиды, с помощью которой они могли бы воззвать к высшим силам и умолить их вернуть нашему племени былую милость и возродить его, разрушена, и мстят тем, кто это сделал. Они мстят людям, которые здесь живут, строят здания, которые еще больше закрывают нашу пирамиду от космических сил, и копают священную землю антов, оскверняя ее неугодными нашему божеству растениями. Если их первые предупреждения не будут услышаны и правильно истолкованы людьми, то они перейдут к более жестоким мерам и нашлют на людей проклятия, которые уничтожат их, их дома и их посевы. Таким образом, они расчистят землю, чтобы вершина подземной пирамиды снова приблизилась к поверхности и их молитвы, ничем больше не задерживаемые, достигли слуха высших сил.
Некоторое время мы молчали, причем Павел, опустив глаза и крепко сжав губы, усиленно изучал траву у себя под ногами – наверное, искал остатки бывшей здесь некогда пирамиды или следы жизнедеятельности древних антов. Я же сидела, потрясенная до глубины души, и просто не знала, что и сказать. И тут с веранды потянуло дымом. Павел очнулся первым и, отважно бросившись туда, выбросил в сад раньше лежавшую на кресле подушечку-думку, которая ярко горела. Потом он выбежал обратно и бросился тушить ее, но это оказалось не так легко сделать.
– Словно напалмом ее облили! – зло бормотал Павел, затаптывая огонь.
При виде такой ясно зримой картины нашего безрадостного будущего мне вспомнилась летающая головня из костра, и я залилась слезами – выхода не было, нам нужно было срочно отсюда уезжать.
– Как же мы теперь с Сашей без дачи будем? – рыдала я.
– Не расстраивайся, Маняша! – успокоил меня Бородавкин. – Духи подскажут выход! Я сейчас их спрошу!
Он снова сосредоточился, и в ответ на его мысли из дома донеслось постукивание. Когда оно закончилось, Иван Иванович перевел:
– Увы, Маняша! Уйти вам отсюда все-таки придется! Но поскольку ты с мужем ни в чем не виновата, то духи предлагают следующий выход. Они сказали мне, что есть только один человек, который сумел вступить с ними в контакт и этим заслужил право находиться на священной земле антов и общаться с ними, – это я. Они предлагают тебе поменяться со мной дачами. Моя, конечно, будет поменьше, да и от Москвы подальше, но зато там удивительно благотворная аура! Подумай об этом, Маняша! А то как бы беды не было! Вот ты послушай, что духи говорят!
И снова раздалось постукивание.
Уже когда он ушел, я призадумалась: мужа, чтобы сообщить ему о появлении блондинки, я искала довольно долго, но так и не нашла, домой Сашка заходил один, и никакого участкового я не видела, так что проверить слова мужа не могла. Да и потом, что это за ночные бдения в милиции? Если его за что-то задержали, то он не стал бы от меня это скрывать – я бы хоть адвоката тогда толкового нашла, есть знакомые. А если его не задержали, то что он собирается делать всю ночь в участке? И в участке ли? А вдруг, пока я ходила, Сашка успел встретиться с блондинкой и договориться о свидании? Но он ушел в том, в чем был, то есть в обычном дачном виде! Хотя разве для секса это важно?! Окончательно решив, что муж теперь уж мне точно изменяет, я быстро переоделась и собралась поехать в Салтыковку, чтобы проверить все на месте, и если его там не окажется, то я… Да убью я его собственными руками – и совесть меня мучить не будет! В таком решительном настроении я направилась к нашей машине, когда меня окликнул мужской голос:
– Простите, вы Мария?
Повернувшись, я увидела симпатичного мужчину, по виду ровесника мужа, в джинсах и легкой футболке, поверх которой была накинута ветровка. Он представился:
– Я Павел, однокашник Саши. Это я вам сегодня звонил, и вы разрешили мне приехать.
– Здравствуйте, – ответила я, стараясь не показать, что здорово расстроена его появлением – о том, что он собирался приехать, я за всеми своими тревожными мыслями уже успела забыть, а теперь срывалась еще и моя поездка с целью поимки мужа на месте преступления. – Проходите! – пригласила я его, показывая на калитку.
– А Саша дома? – спросил он.
– Задерживается, – туманно ответила я. – Наверное, увлекся рыбалкой. – Не говорить же ему, что муж якобы в милиции. – Сотовый он с собой в таких случаях никогда не берет, так что я не могла сообщить ему о том, что вы приедете, но это неважно – я и сама смогу вам все рассказать.
Мы с ним прошли в дом, я заварила чай, и мы, сев за стол, начали обсуждать необычайные происшествия в нашем поселке. Павел слушал меня очень внимательно и, в отличие от мужа, не комментировал насмешливо или язвительно мои слова о том, что это буянил барабашка. Когда я закончила, он, подумав, сказал:
– Мария! Я вас, должно быть, разочарую, но ко всем этим неприятностям никакие потусторонние силы отношения не имеют. Все гораздо более прозаично и имеет реальное объяснение – это какое-то живое существо.
– Не могу с вами согласиться, – вежливо ответила я.
– Я понимаю, что вам нужны доказательства, – покивал он и спросил: – Скажите, вы машину после того происшествия не мыли?
– Нет, – ответила я.
– Это замечательно! – обрадовался Павел. – Раз все дверные замки были закрыты и безобразник влез туда через люк на крыше, то там обязательно должны остаться его следы. Давайте пройдем к вашему автомобилю, – предложил он. – И не найдется ли у вас какого-нибудь стула, чтобы мне до люка добраться?
Мы взяли основательный табурет – Павел был мужчина не худенький – и вышли из дома. Около машины он сначала влез на табурет, достал из кармана ветровки лупу и принялся изучать следы на крыше, причем что-то даже оттуда снял и аккуратно положил в прозрачный пакетик, а потом, когда я открыла машину, стал рассматривать ручку ручного тормоза и с помощью клейкой ленты снял с нее отпечатки пальцев.
– Ну, вот! – сказал он, когда закончил осмотр, и показал мне пакетик. – Видите эти волоски? Могу вас заверить, что они ни в коем случае не могут быть человеческими. Это шерсть животного.
– Между прочим, черти тоже мохнатые! – заметила я.
Сашка бы после этого точно взбесился и не меньше получаса подтрунивал бы надо мной, а вот Павел и бровью не повел, а просто сказал:
– Я, с вашего позволения, возьму их с собой на исследование. А вот если бы мне еще удалось рассмотреть царапины на спине у вашей соседки, то это было бы просто здорово.
– Думаю, что это нереально, – уверенно ответила я.
– Ну, нет так нет, – согласился он. – Мне и этих волосков хватит, чтобы определить, что это было за животное.
– Ну, конечно, животное! – иронично воскликнула я. – Только непонятно, где вы видели животных, которые умеют фотографировать и не боятся огня?
– Вот увидите, что и этому найдется объяснение, – не поддавшись на провокацию, спокойно ответил он.
Он собрался было уже уходить, не дождавшись Сашки, потому что получил все, за чем приезжал, когда около нашей калитки появился Бородавкин со своим мешком на плече. И вот тут впервые невозмутимый доселе Павел вытаращил глаза – вид ведуна его явно ошеломил. Иван Иванович поздоровался со мной без тени смущения, как будто ничего и не было, а вот я почувствовала себя в его присутствии довольно неудобно.
– Машину пришлось у ворот оставить, потому что ваш сторож ее на территорию не пропустил. Говорит, что у него приказ такой от председателя вашего кооператива, потому что тут у вас воры завелись. Эх, знал бы этот темный человек, что от таких воров, как у вас, никакие замки с заборами не помогут.
– Простите, вы тоже верите в потустороннее происхождение местного хулигана? – спросил Павел.
– Как же не верить, если это нечистая сила и есть! – уверенно ответил Бородавкин.
– Вы, видимо, специалист в этой области? – поинтересовался Павел.
– Член-корреспондент Академии наук, – важно сообщил ему Иван Иванович.
– Каких наук? – без тени насмешки, а, наоборот, очень вежливо уточнил Павел.
– Паранормальных, – вынужден был ответить Бородавкин, на что Павел и глазом не повел.
Убедившись, что над ним тут никто не будет издеваться – Сашки-то не было, – ведун торжественно возвестил:
– Дело твое, Маняша, настолько сложное, что я сегодня выходил в астрал и просил помощи у высших сил. И они открыли мне истину!
– И что же они вам рассказали? – с интересом спросила я.
Он печально вздохнул и ответил:
– Женщина в белом, с которой я в прошлый раз общался, сознательно обманывала меня. Но делала она это из самых лучших побуждений. – Он прошел и сел на Сашкино место под деревом, а потом начал повествовать: – Дело в том, что в этих местах находилось святилище времен антов.
– Кого? – быстро переспросил Павел, и я увидела, что он прикрыл глаза, чтобы никто не смог увидеть и понять, что он в этот момент чувствовал и думал.
– Антов! – выразительно повторил Бородавкин.
– Да-да! Я где-то читал, что они именно тут и жили, – с самым серьезным видом подтвердил Павел.
– Тут до сих пор обитают их духи, которые мстят людям за то, что они потревожили их покой, – напевно продолжил Иван Иванович. – А ведь тут не то что землю копать нельзя, здесь и находиться долго вредно, потому что у людей меняется и разрушается защитная аура, они начинают болеть, теряют сон, зрение, слух, лысеют. Да вот вы сами посмотрите!
Он достал из мешка и, поставив на землю, включил три небольших приборчика, на экранах которых бились, как в конвульсиях, стрелки.
– Простите, а что измеряют эти приборы? – вежливо поинтересовался Павел.
– А ты кто по специальности будешь? – вопросом на вопрос ответил Бородавкин.
– Я биолог, – объяснил Павел.
– Чего же тогда время терять-то, – отмахнулся Иван Иванович. – Все едино же не поймешь, а если и поймешь, то не поверишь!
– Ну, может быть, вы все-таки снизойдете до меня, темного, и просветите? – не удержался от иронии Павел.
– Шут с тобой! Только объяснять я ничего не буду, а покажу, если будешь тихо себя вести, – согласился Бородавкин.
– Как лабораторная мышь! – прижав руку к груди, согласился тот.
Ведун повел нас в дом и начал ходить с одним из своих приборчиков по кухне, веранде, где тщательно изучил старое драное кресло с лежавшей на нем подушечкой-думкой, заглянул и в туалет, не пропустил и нашу с мужем комнату, где даже залез под кровать. Потом он сообщил нам, что установил связь с духами и сможет с ними теперь пообщаться.
– А они нам скажут, что здесь происходит? – спросила я.
– Да! Но сначала они приказывают нам выйти в сад и оставить в этой комнате окно открытым, – шепотом сказал Иван Иванович и, почтительно кланяясь почему-то нашей кровати, попятился к выходу.
Мы вышли в сад и сели за стол, который стоял как раз напротив открытого окошка. Бородавкин достал из своего мешка обычную общую тетрадь и карандаш, а потом разрешил:
– Теперь, Маняша, можешь задать свой вопрос, а я мысленно передам его духам.
– Хорошо! – сказала я и не без трепета душевного спросила: – Кто вы?
Иван Иванович сосредоточился, даже нахмурился, и тут из комнаты раздалось непонятное постукивание, чем-то напоминавшее азбуку Морзе.
– Что это? – удивилась я.
– Язык древних антов, – объяснил Бородавкин и, схватив карандаш, начал быстро писать что-то на листке, а потом стал переводить: – Я хранитель места, – заунывным голосом говорил он. – Здесь находилась и сейчас находится подземная пирамида нашего древнего племени, и только ее вершина ненамного возвышалась над землей. В этой пирамиде, этом святилище жило наше божество, которому мы молились, а также служившие ему жрецы. Через вершину этой пирамиды божество принимало космические лучи и общалось с высшими силами – нашими наставниками, ведущими нас по единственно верному пути к совершенству и достижению всемирной гармонии, а потом передавало эти советы нашим жрецам. Но ересь поселилась в сердцах некоторых антов, восстали они против жрецов, и высшие силы жестоко покарали наше племя, истребив его, а вершина была разрушена, и так прервалась наша связь с космосом. Неупокоенные души антов до сих пор скорбят о том, что вершина пирамиды, с помощью которой они могли бы воззвать к высшим силам и умолить их вернуть нашему племени былую милость и возродить его, разрушена, и мстят тем, кто это сделал. Они мстят людям, которые здесь живут, строят здания, которые еще больше закрывают нашу пирамиду от космических сил, и копают священную землю антов, оскверняя ее неугодными нашему божеству растениями. Если их первые предупреждения не будут услышаны и правильно истолкованы людьми, то они перейдут к более жестоким мерам и нашлют на людей проклятия, которые уничтожат их, их дома и их посевы. Таким образом, они расчистят землю, чтобы вершина подземной пирамиды снова приблизилась к поверхности и их молитвы, ничем больше не задерживаемые, достигли слуха высших сил.
Некоторое время мы молчали, причем Павел, опустив глаза и крепко сжав губы, усиленно изучал траву у себя под ногами – наверное, искал остатки бывшей здесь некогда пирамиды или следы жизнедеятельности древних антов. Я же сидела, потрясенная до глубины души, и просто не знала, что и сказать. И тут с веранды потянуло дымом. Павел очнулся первым и, отважно бросившись туда, выбросил в сад раньше лежавшую на кресле подушечку-думку, которая ярко горела. Потом он выбежал обратно и бросился тушить ее, но это оказалось не так легко сделать.
– Словно напалмом ее облили! – зло бормотал Павел, затаптывая огонь.
При виде такой ясно зримой картины нашего безрадостного будущего мне вспомнилась летающая головня из костра, и я залилась слезами – выхода не было, нам нужно было срочно отсюда уезжать.
– Как же мы теперь с Сашей без дачи будем? – рыдала я.
– Не расстраивайся, Маняша! – успокоил меня Бородавкин. – Духи подскажут выход! Я сейчас их спрошу!
Он снова сосредоточился, и в ответ на его мысли из дома донеслось постукивание. Когда оно закончилось, Иван Иванович перевел:
– Увы, Маняша! Уйти вам отсюда все-таки придется! Но поскольку ты с мужем ни в чем не виновата, то духи предлагают следующий выход. Они сказали мне, что есть только один человек, который сумел вступить с ними в контакт и этим заслужил право находиться на священной земле антов и общаться с ними, – это я. Они предлагают тебе поменяться со мной дачами. Моя, конечно, будет поменьше, да и от Москвы подальше, но зато там удивительно благотворная аура! Подумай об этом, Маняша! А то как бы беды не было! Вот ты послушай, что духи говорят!
И снова раздалось постукивание.
Глава 22 Саша. Позорное изгнание Бородавчатого
Весь день я провел в милиции, причем даже не в Салтыковке, а в райотделе Боровска, куда меня отвез участковый. Там эксперты, изучив похищенные вещи, обнаружили, что кроме моих отпечатков пальцев и отпечатков, видимо, хозяев на всех этих вещах присутствуют еще одни, то есть вора. Затем мы, то есть я, следователь и участковый, поехали в наш поселок. К моему удивлению, ворота были уже закрыты, и на них висел новый большой замок, ключа от которого у меня пока не было. Нам пришлось довольно долго стучать в окно сторожки. Пока оттуда не вышел в стельку пьяный – на моей памяти первый раз в таком невменяемом состоянии – Юрич.
– Ага! И сюда добрались, барабашки проклятые! – заплетающимся голосом возопил он. – Юрич! Посмотри на меня внимательно, – попросил я. – Это я, Саша! Сфокусируй на мне свое зрение!
Глаза сторожа фокусироваться отказывались наотрез, и я принялся уговаривать его.
– Юрич! Посмотри, кто со мной! Это дяденьки из милиции! – как маленькому, втолковывал я. – Причем не только из деревни, но и из райцентра! Открой представителям власти, пожалуйста!
Силы свои я переоценил, потому что до Юрича было уже не достучаться, и он, когда ему надоело меня слушать, грозно заявил:
– Кыш отсюда, нечисть! А то я сейчас с ружьем как выйду!
Я подумал, что вряд ли он сможет его даже со стены снять, а участковый спросил:
– У него действительно есть ружье? Как бы этот алкоголик дел не натворил!
– Да оно у него пневматическое, – отмахнулся я.
– Ладно! Пусть проспится, а потом я с ним поговорю! – твердо заявил участковый. – Так поговорю, что он больше капли в рот не возьмет!
Честно говоря, я сильно сомневался в том, что увещевания милиционера произведут на нашего сторожа столь благотворное воздействие, но ничего не сказал – чего воздух впустую перемалывать? Юрич у нас круглосуточно в полсвиста, но норму свою знает и в течение дня поддерживает, а то, что он сейчас в таком непотребном состоянии, так это вполне объяснимо – председатель ему, наверное, хорошенько всыпал за ротозейство, вот он и расстроился.
– Черт с ним! – решил следователь. – Мы до вашей дачи и пешком дойдем, а машину тут оставим.
– Надеюсь, что на нее, со спецсигналами и мигалками, нечисть не покусится, – без особой уверенности сказал я и посоветовал: – Только вы уж все окна и двери закройте, потому что прецедент был. – И вздохнул.
Мы втроем прошли по непривычно тихим улицам нашего дачного поселка – обычно в это время у нас всегда было довольно шумно, но сейчас все попрятались, испугавшись навалившихся на наш кооператив бедствий. Когда мы уже подошли к нашей калитке, я услышал на участке голос Бородавчатого и сделал своим спутникам знак, чтобы они остановились и не разговаривали, а сам прислушался.
– Они предлагают тебе поменяться со мной дачами. Моя, конечно, будет поменьше, да и от Москвы подальше, но зато там удивительно благотворная аура! Подумай об этом, Маняша! А то как бы беды не было! Вот ты послушай, что духи говорят! – И тут раздалось непонятное постукивание.
– Ага! И сюда добрались, барабашки проклятые! – заплетающимся голосом возопил он. – Юрич! Посмотри на меня внимательно, – попросил я. – Это я, Саша! Сфокусируй на мне свое зрение!
Глаза сторожа фокусироваться отказывались наотрез, и я принялся уговаривать его.
– Юрич! Посмотри, кто со мной! Это дяденьки из милиции! – как маленькому, втолковывал я. – Причем не только из деревни, но и из райцентра! Открой представителям власти, пожалуйста!
Силы свои я переоценил, потому что до Юрича было уже не достучаться, и он, когда ему надоело меня слушать, грозно заявил:
– Кыш отсюда, нечисть! А то я сейчас с ружьем как выйду!
Я подумал, что вряд ли он сможет его даже со стены снять, а участковый спросил:
– У него действительно есть ружье? Как бы этот алкоголик дел не натворил!
– Да оно у него пневматическое, – отмахнулся я.
– Ладно! Пусть проспится, а потом я с ним поговорю! – твердо заявил участковый. – Так поговорю, что он больше капли в рот не возьмет!
Честно говоря, я сильно сомневался в том, что увещевания милиционера произведут на нашего сторожа столь благотворное воздействие, но ничего не сказал – чего воздух впустую перемалывать? Юрич у нас круглосуточно в полсвиста, но норму свою знает и в течение дня поддерживает, а то, что он сейчас в таком непотребном состоянии, так это вполне объяснимо – председатель ему, наверное, хорошенько всыпал за ротозейство, вот он и расстроился.
– Черт с ним! – решил следователь. – Мы до вашей дачи и пешком дойдем, а машину тут оставим.
– Надеюсь, что на нее, со спецсигналами и мигалками, нечисть не покусится, – без особой уверенности сказал я и посоветовал: – Только вы уж все окна и двери закройте, потому что прецедент был. – И вздохнул.
Мы втроем прошли по непривычно тихим улицам нашего дачного поселка – обычно в это время у нас всегда было довольно шумно, но сейчас все попрятались, испугавшись навалившихся на наш кооператив бедствий. Когда мы уже подошли к нашей калитке, я услышал на участке голос Бородавчатого и сделал своим спутникам знак, чтобы они остановились и не разговаривали, а сам прислушался.
– Они предлагают тебе поменяться со мной дачами. Моя, конечно, будет поменьше, да и от Москвы подальше, но зато там удивительно благотворная аура! Подумай об этом, Маняша! А то как бы беды не было! Вот ты послушай, что духи говорят! – И тут раздалось непонятное постукивание.