Страница:
– Всем молчать! – дико заорал здоровенный парень в камуфляжной куртке, вскочив со ступенек крыльца и как следует приложившись к кружке с разведенным спиртом. – Дайте песню спеть, уроды! Эй, охрана, подпевай! – И, не обращая внимания на то, что его призыв остался не услышанным, парень затянул: – На границе тучи ходят хмур-ро, кр-рай сур-ровый тишиной объят, ядрена мать!
Пением эти звуки было назвать трудно – полное отсутствие музыкального слуха охранник восполнял громкостью и пронзительностью. Если бы автор песни услышал подобное исполнение, то ему, пожалуй, осталось бы только застрелиться.
– Мать твою за ногу, Леха! Заткнись! – рявкнул другой камуфляжник, пробираясь мимо певца к канистре.
– Сказал же, молчать! – отозвался тот и продолжил: – У высоких бер-регов Амур-ра...
От избытка чувств Леха мотнул головой так, что его повело направо. Чтобы устоять, он схватился за плечо только что набравшего спирта товарища, но тот держался на ногах не тверже, и оба охранника повалились на землю, прямо под ноги нескольким старателям, шедшим за очередной порцией. Один из них не успел затормозить и кувыркнулся через охранников. У крыльца образовалась беспорядочная куча-мала, из которой доносились вопли:
– Уроды!
– Падла, на руку наступил!
– Куда прешь, придурок!
Один из старателей заржал, через секунду его поддержали и все остальные.
– Чего ржете, кони?! По зубам захотели? – заорал один из охранников, с трудом приподнимаясь с земли.
– Смотри, как бы тебе рыло не начистили!
– Кто это мне начистит?! Вы, что ли, козлы?!
– За базаром следи, ответить можно! – рявкнул один из старателей, на руках которого виднелись блатные наколки.
– Да ты не коси под вора! Все ж знают, что ты ссученный!
– Да я тебя за такие слова...
– В натуре, Серый, не заводись! – Кто-то придержал рванувшегося вперед татуированного за рукав. Впрочем, тот не особенно и вырывался, только вид делал.
– Да ну их на хрен, уродов борзых! – крикнул высокий старатель в драном черном ватнике. – Давайте выпьем. Тащите канистру сюда, чтоб пять раз не ходить!
– Куда?! – грозно зарычал кто-то из охранников. – Хрен вам! Набирайте здесь! А то все, на хер, растащите!
– Да ты оборзел, что ли?!
Но охранники были настроены решительно, а старатели еще не настолько пьяны, чтобы перестать их бояться. По одному они поднимались на крыльцо и спускались с полными кружками. В это время с другой стороны подвалило еще десятка полтора мужиков в ватниках – они пили чуть в стороне, а теперь тоже пришли за добавкой.
– Смотри, опять эти тараканы наползли! – громко заорал кто-то из камуфляжников.
– Да хрен с ними! Давайте лучше споем, пацаны! – рявкнул Леха и снова взревел: – На траву легла роса густая, полегли туманы шир-роки, ядрена мать!
– Эй, люди! – неожиданно раздалось в толпе старателей. – А давайте что-нибудь наше споем?! Ну-ка! Владимирский централ, ветер северный! Этапом из Твери...
Несколько старателей начали подтягивать, но охранники тут же из солидарности поддержали своего певца, и громовое «В эту ночь решили самураи перейти границу у реки» полностью заглушило песню про централ.
– Да заткнитесь вы! – завопил один из старателей, невысокий седой мужик. – Дайте спеть!
– Закрой пасть!
– Ну ты, сучара!
– Как ты сказал?! – Камуфляжник соскочил с крыльца и со всего размаху врезал седому в челюсть. Тот, нелепо взмахнув руками, отлетел в сторону.
– Люди! Наших бьют! – Несколько старателей кинулись на охранника. Первого он успел сшибить с ног, но остальные навалились на него всей толпой. С крыльца тут же ломанулись остальные камуфляжники, и через минуту началась бы большая драка, но в этот момент дверь конторы распахнулась, и на порог выскочила Даша. Она волей-неволей видела и слышала все происходящее и, увидев, что сейчас начнется побоище, не могла не попытаться его предотвратить.
– Хватит! – Голос девушки на мгновение перекрыл весь поднятый шум. – Уймитесь немедленно! – Она кинулась вперед и встала между старателями и охранниками. – Не смейте драться!
Кого угодно другого пьяные мужики просто снесли бы и затоптали, но к Даше отношение здесь было особое. Даже хмель не мог вышибить из памяти обитателей поселка дикого страха перед ее отцом, перед тем, что он может сделать, если коснуться девушки хоть пальцем.
На мгновение все застыли в растерянности, и в этот момент из-за угла барака вылетел Череп. Он двумя прыжками покрыл отделявшее его от девушки расстояние, одним толчком сшиб ее с ног и приставил к голове автомат. Все это произошло так быстро, что ни один из пьяных охранников не успел даже пошевелиться.
– Всем стоять на месте! Или я ее пристрелю! – заорал Череп. – Стоять!! – Шагнувший было вперед охранник отшатнулся назад. Даша попыталась встать, но Череп тут же резко ударил ее прикладом автомата по голове, девушка охнула и повалилась на землю.
– Ты что делаешь, дурак?! Тебя за это хозяин живьем закопает! – раздался чей-то крик из толпы.
– Посмотрим! – отозвался Череп. – Никому не двигаться! Если хоть шаг ко мне кто-нибудь сделает, сначала бабу замочу, а потом его! Эй ты, дура, шагай вперед! – Череп схватил Дашу за руку и потащил в сторону склада.
И тут из-за того же угла выскочил Балякин. Он кинулся на Черепа, схватил автомат за ствол, рванул его вверх... И тут же рухнул на землю, опрокинутый мощным ударом.
Выглядело все это очень натурально, да и неудивительно – эту сцену ее участники прорепетировали больше десяти раз. Охранники и на этот раз не успели среагировать – выпитый спирт делал свое дело. Прежде чем кто-то успел воспользоваться моментом и кинуться на Черепа, он снова взял Дашу под прицел.
– Видите, придурки, и у вашего главного ни хрена не вышло! Всем стоять на месте! Того, кто за мной пойдет, пристрелю. И еще – передайте вашему хозяину, что если за мной будет погоня, то заложникам не жить!
– Слушай, Череп, на фиг тебе этот кипиш? – крикнул один из охранников. – Все равно не уйдешь! Давай решим все миром... – Говоривший шагнул вперед, но Череп, оскалившись, пустил короткую очередь поверх голов толпы и тут же вторую под ноги. Половина народу попадала на землю, прикрывая руками головы.
– Все! Больше я патронов зря тратить не буду! – Череп шагнул назад, одной рукой схватил за плечо Дашу, а второй направил автомат на Балякина. – Вперед! Шагайте, быстро!
Балякин послушно шагнул, куда сказано. Даша была не столь покорна – она попыталась вырваться, но Череп был намного сильнее. Все трое пошли к складу, где их ждал вездеход. Никто из наблюдавшей за этим толпы не рискнул задержать их – все понимали, что терять Черепу нечего, а героев, готовых лечь грудью на амбразуру, как совершенно справедливо сказал Балякин, среди обитателей поселка не было.
Подведя Дашу и Балякина к вездеходу, Череп скомандовал:
– Залезайте! Сначала ты, – он ткнул стволом в Дашу.
– Не полезу! – решительно ответила девушка. – Лучше отпусти меня, а то отец...
– Не напугаешь, – перебил ее Череп, шагнул вперед и коротко ударил девушку стволом автомата под ребра. Даша охнула, но глаз не опустила.
– Не полезу!
– Пристрелю, на хер!
– Стреляй! – Даша прекрасно понимала, что убивать ее этот уголовник не станет, потому что тогда он лишится заложника. А запихнуть ее в машину силой ему не удастся. Если он попытается это сделать, то ему придется опустить автомат, и тогда Антон...
Додумать до конца девушка не успела.
– Командир, помоги, все равно никто не видит! – сказал Череп, обращаясь к Балякину. Тот кивнул, вспрыгнул на вездеход, схватил оцепеневшую от удивления девушку за руку и одним движением втащил к себе. В следующую секунду на машину влез и Череп, они вдвоем затолкнули Дашу в люк, а потом последовали за ней сами.
Через полминуты вездеход с громким урчанием выехал из поселка. Совершенно оторопевшая толпа старателей и охранников только проводила его глазами – воспрепятствовать никто не решился. Да и поздно уже было.
Балякин мог себя поздравить – операция удалась.
– Негодяй! Подлец! – В голосе Даши звучала ярость, она сама не подозревала, что способна на такие чувства. – А я тебе еще помочь хотела!
– Помолчи, красавица, – ухмыльнулся Череп, проводя рукой по груди девушки.
– Как ты смеешь!! Антон, помоги! – Даша еще не успела привыкнуть к мысли, что начальник охраны и этот уголовник заодно.
– Череп, заткни ей рот, отвлекает, – не оборачиваясь, бросил Балякин.
– Сейчас, – Череп поднял с пола какую-то грязную тряпку.
– Предатель! – с презрением крикнула девушка в спину Балякину. Воспользовавшись этим, Череп ловко сунул кляп ей в рот и снова начал лапать.
– Череп, иди сюда, – через плечо сказал Балякин.
– Погодь, сейчас я ее маленько употреблю...
– Иди сюда, говорю! Успеешь еще. Нам надо поговорить.
– Ну, как скажешь, командир, – кивнул Череп. – Пока у тебя все охрененно получалось, так что давай поговорим. Послушаю, что мы дальше делать будем. У тебя же есть какой-то план?
– А как же. Значит, так, Череп, ты, надеюсь, понимаешь, что мы друг другу нужны?
– Конечно. Сам же видишь, командир, я даже не попытался тебя в поселке завалить и в одиночку рвануть когти, хотя случай был самый подходящий.
– Какой там подходящий, – хмыкнул Балякин. – Далеко бы ты без меня не убежал. Ты же в розыске числишься, да и после прииска за тобой, сам понимаешь, какой след остался бы. Без знакомого с хорошими связями тебя менты взяли бы самое позднее через два дня.
– Вот и я о том же подумал, – кивнул Череп. – Кстати, командир, я тебя не сильно ударил? Ты извини, если что.
– Ерунда, – отмахнулся Балякин. – Это ж не просто так, а ради дела. А ты молодец, кстати сказать, Череп. Я сразу понял, что ты не дурак, с дураком бы я и не стал связываться. Но, кажется, ты даже умнее, чем я предполагал.
– Спасибо на добром слове, – хмыкнул Череп, с удивлением чувствуя, что Балякин ему нравится.
Балякин в этот момент испытывал похожее чувство – он неожиданно поймал себя на том, что этот уголовник ему симпатичен. Может быть, потому, что чем-то похож на него самого и поэтому насквозь понятен?
– Пожалуй, мы с тобой сработаемся, – сказал Балякин.
– Точно, – кивнул Череп.
32
33
Пением эти звуки было назвать трудно – полное отсутствие музыкального слуха охранник восполнял громкостью и пронзительностью. Если бы автор песни услышал подобное исполнение, то ему, пожалуй, осталось бы только застрелиться.
– Мать твою за ногу, Леха! Заткнись! – рявкнул другой камуфляжник, пробираясь мимо певца к канистре.
– Сказал же, молчать! – отозвался тот и продолжил: – У высоких бер-регов Амур-ра...
От избытка чувств Леха мотнул головой так, что его повело направо. Чтобы устоять, он схватился за плечо только что набравшего спирта товарища, но тот держался на ногах не тверже, и оба охранника повалились на землю, прямо под ноги нескольким старателям, шедшим за очередной порцией. Один из них не успел затормозить и кувыркнулся через охранников. У крыльца образовалась беспорядочная куча-мала, из которой доносились вопли:
– Уроды!
– Падла, на руку наступил!
– Куда прешь, придурок!
Один из старателей заржал, через секунду его поддержали и все остальные.
– Чего ржете, кони?! По зубам захотели? – заорал один из охранников, с трудом приподнимаясь с земли.
– Смотри, как бы тебе рыло не начистили!
– Кто это мне начистит?! Вы, что ли, козлы?!
– За базаром следи, ответить можно! – рявкнул один из старателей, на руках которого виднелись блатные наколки.
– Да ты не коси под вора! Все ж знают, что ты ссученный!
– Да я тебя за такие слова...
– В натуре, Серый, не заводись! – Кто-то придержал рванувшегося вперед татуированного за рукав. Впрочем, тот не особенно и вырывался, только вид делал.
– Да ну их на хрен, уродов борзых! – крикнул высокий старатель в драном черном ватнике. – Давайте выпьем. Тащите канистру сюда, чтоб пять раз не ходить!
– Куда?! – грозно зарычал кто-то из охранников. – Хрен вам! Набирайте здесь! А то все, на хер, растащите!
– Да ты оборзел, что ли?!
Но охранники были настроены решительно, а старатели еще не настолько пьяны, чтобы перестать их бояться. По одному они поднимались на крыльцо и спускались с полными кружками. В это время с другой стороны подвалило еще десятка полтора мужиков в ватниках – они пили чуть в стороне, а теперь тоже пришли за добавкой.
– Смотри, опять эти тараканы наползли! – громко заорал кто-то из камуфляжников.
– Да хрен с ними! Давайте лучше споем, пацаны! – рявкнул Леха и снова взревел: – На траву легла роса густая, полегли туманы шир-роки, ядрена мать!
– Эй, люди! – неожиданно раздалось в толпе старателей. – А давайте что-нибудь наше споем?! Ну-ка! Владимирский централ, ветер северный! Этапом из Твери...
Несколько старателей начали подтягивать, но охранники тут же из солидарности поддержали своего певца, и громовое «В эту ночь решили самураи перейти границу у реки» полностью заглушило песню про централ.
– Да заткнитесь вы! – завопил один из старателей, невысокий седой мужик. – Дайте спеть!
– Закрой пасть!
– Ну ты, сучара!
– Как ты сказал?! – Камуфляжник соскочил с крыльца и со всего размаху врезал седому в челюсть. Тот, нелепо взмахнув руками, отлетел в сторону.
– Люди! Наших бьют! – Несколько старателей кинулись на охранника. Первого он успел сшибить с ног, но остальные навалились на него всей толпой. С крыльца тут же ломанулись остальные камуфляжники, и через минуту началась бы большая драка, но в этот момент дверь конторы распахнулась, и на порог выскочила Даша. Она волей-неволей видела и слышала все происходящее и, увидев, что сейчас начнется побоище, не могла не попытаться его предотвратить.
– Хватит! – Голос девушки на мгновение перекрыл весь поднятый шум. – Уймитесь немедленно! – Она кинулась вперед и встала между старателями и охранниками. – Не смейте драться!
Кого угодно другого пьяные мужики просто снесли бы и затоптали, но к Даше отношение здесь было особое. Даже хмель не мог вышибить из памяти обитателей поселка дикого страха перед ее отцом, перед тем, что он может сделать, если коснуться девушки хоть пальцем.
На мгновение все застыли в растерянности, и в этот момент из-за угла барака вылетел Череп. Он двумя прыжками покрыл отделявшее его от девушки расстояние, одним толчком сшиб ее с ног и приставил к голове автомат. Все это произошло так быстро, что ни один из пьяных охранников не успел даже пошевелиться.
– Всем стоять на месте! Или я ее пристрелю! – заорал Череп. – Стоять!! – Шагнувший было вперед охранник отшатнулся назад. Даша попыталась встать, но Череп тут же резко ударил ее прикладом автомата по голове, девушка охнула и повалилась на землю.
– Ты что делаешь, дурак?! Тебя за это хозяин живьем закопает! – раздался чей-то крик из толпы.
– Посмотрим! – отозвался Череп. – Никому не двигаться! Если хоть шаг ко мне кто-нибудь сделает, сначала бабу замочу, а потом его! Эй ты, дура, шагай вперед! – Череп схватил Дашу за руку и потащил в сторону склада.
И тут из-за того же угла выскочил Балякин. Он кинулся на Черепа, схватил автомат за ствол, рванул его вверх... И тут же рухнул на землю, опрокинутый мощным ударом.
Выглядело все это очень натурально, да и неудивительно – эту сцену ее участники прорепетировали больше десяти раз. Охранники и на этот раз не успели среагировать – выпитый спирт делал свое дело. Прежде чем кто-то успел воспользоваться моментом и кинуться на Черепа, он снова взял Дашу под прицел.
– Видите, придурки, и у вашего главного ни хрена не вышло! Всем стоять на месте! Того, кто за мной пойдет, пристрелю. И еще – передайте вашему хозяину, что если за мной будет погоня, то заложникам не жить!
– Слушай, Череп, на фиг тебе этот кипиш? – крикнул один из охранников. – Все равно не уйдешь! Давай решим все миром... – Говоривший шагнул вперед, но Череп, оскалившись, пустил короткую очередь поверх голов толпы и тут же вторую под ноги. Половина народу попадала на землю, прикрывая руками головы.
– Все! Больше я патронов зря тратить не буду! – Череп шагнул назад, одной рукой схватил за плечо Дашу, а второй направил автомат на Балякина. – Вперед! Шагайте, быстро!
Балякин послушно шагнул, куда сказано. Даша была не столь покорна – она попыталась вырваться, но Череп был намного сильнее. Все трое пошли к складу, где их ждал вездеход. Никто из наблюдавшей за этим толпы не рискнул задержать их – все понимали, что терять Черепу нечего, а героев, готовых лечь грудью на амбразуру, как совершенно справедливо сказал Балякин, среди обитателей поселка не было.
Подведя Дашу и Балякина к вездеходу, Череп скомандовал:
– Залезайте! Сначала ты, – он ткнул стволом в Дашу.
– Не полезу! – решительно ответила девушка. – Лучше отпусти меня, а то отец...
– Не напугаешь, – перебил ее Череп, шагнул вперед и коротко ударил девушку стволом автомата под ребра. Даша охнула, но глаз не опустила.
– Не полезу!
– Пристрелю, на хер!
– Стреляй! – Даша прекрасно понимала, что убивать ее этот уголовник не станет, потому что тогда он лишится заложника. А запихнуть ее в машину силой ему не удастся. Если он попытается это сделать, то ему придется опустить автомат, и тогда Антон...
Додумать до конца девушка не успела.
– Командир, помоги, все равно никто не видит! – сказал Череп, обращаясь к Балякину. Тот кивнул, вспрыгнул на вездеход, схватил оцепеневшую от удивления девушку за руку и одним движением втащил к себе. В следующую секунду на машину влез и Череп, они вдвоем затолкнули Дашу в люк, а потом последовали за ней сами.
Через полминуты вездеход с громким урчанием выехал из поселка. Совершенно оторопевшая толпа старателей и охранников только проводила его глазами – воспрепятствовать никто не решился. Да и поздно уже было.
Балякин мог себя поздравить – операция удалась.
* * *
Вездеход на полной скорости катил вдоль реки. За рычагами сидел Балякин, а Череп как раз заканчивал связывать лежащую на полу Дашу.– Негодяй! Подлец! – В голосе Даши звучала ярость, она сама не подозревала, что способна на такие чувства. – А я тебе еще помочь хотела!
– Помолчи, красавица, – ухмыльнулся Череп, проводя рукой по груди девушки.
– Как ты смеешь!! Антон, помоги! – Даша еще не успела привыкнуть к мысли, что начальник охраны и этот уголовник заодно.
– Череп, заткни ей рот, отвлекает, – не оборачиваясь, бросил Балякин.
– Сейчас, – Череп поднял с пола какую-то грязную тряпку.
– Предатель! – с презрением крикнула девушка в спину Балякину. Воспользовавшись этим, Череп ловко сунул кляп ей в рот и снова начал лапать.
– Череп, иди сюда, – через плечо сказал Балякин.
– Погодь, сейчас я ее маленько употреблю...
– Иди сюда, говорю! Успеешь еще. Нам надо поговорить.
– Ну, как скажешь, командир, – кивнул Череп. – Пока у тебя все охрененно получалось, так что давай поговорим. Послушаю, что мы дальше делать будем. У тебя же есть какой-то план?
– А как же. Значит, так, Череп, ты, надеюсь, понимаешь, что мы друг другу нужны?
– Конечно. Сам же видишь, командир, я даже не попытался тебя в поселке завалить и в одиночку рвануть когти, хотя случай был самый подходящий.
– Какой там подходящий, – хмыкнул Балякин. – Далеко бы ты без меня не убежал. Ты же в розыске числишься, да и после прииска за тобой, сам понимаешь, какой след остался бы. Без знакомого с хорошими связями тебя менты взяли бы самое позднее через два дня.
– Вот и я о том же подумал, – кивнул Череп. – Кстати, командир, я тебя не сильно ударил? Ты извини, если что.
– Ерунда, – отмахнулся Балякин. – Это ж не просто так, а ради дела. А ты молодец, кстати сказать, Череп. Я сразу понял, что ты не дурак, с дураком бы я и не стал связываться. Но, кажется, ты даже умнее, чем я предполагал.
– Спасибо на добром слове, – хмыкнул Череп, с удивлением чувствуя, что Балякин ему нравится.
Балякин в этот момент испытывал похожее чувство – он неожиданно поймал себя на том, что этот уголовник ему симпатичен. Может быть, потому, что чем-то похож на него самого и поэтому насквозь понятен?
– Пожалуй, мы с тобой сработаемся, – сказал Балякин.
– Точно, – кивнул Череп.
32
Каждый шаг давался Коле Колыме с трудом. У него здорово болели отбитые вчера Лопатниковым почки, ныли ребра, шаги отдавались тупой болью. Но Колыма привык и не к такому. Он только скрипел зубами, но скорости не сбавлял. По прикидкам Колымы, до поселка якутов оставалось уже не более полукилометра. Блатной выдохнул сквозь зубы. «Еще немного. Еще каких-то пять минут, – думал он. – Тогда Нэхату помогут, а мне можно будет отдохнуть...»
Под ногу Колыме попал какой-то выступивший на поверхность корень. Из-за того, что Нэхату закрывал ему обзор, блатной вовремя его не заметил и споткнулся. Колыма покачнулся, выругался, но сумел удержаться на ногах. Якут, которого он держал на руках, тихо застонал и открыл глаза. Сначала Колыма обрадовался – последнее время в сознание Нэхату не приходил. Но спустя секунду блатной заметил, что глаза якута хоть и открыты, но совершенно неподвижны, как будто он ничего не видит.
– Коля... – совсем тихо прошептал Нэхату. – Коля, положи меня...
– Погоди! До поселка осталась совсем фигня, сейчас тебе помогут.
– Коля, прошу тебя, положи...
– Да зачем?!
– Так нужно. Пожалуйста, положи...
Колыма чертыхнулся, но не исполнить просьбу старика не мог.
Он осторожно опустил якута на землю.
– Как ты? – спросил он, встряхивая затекшими руками. – Зачем тебя класть-то было, хоть объясни? Идти осталось совсем чуть-чуть.
– Я сейчас умру, Коля... – очень тихо, но с какой-то удивительной твердостью и уверенностью в голосе сказал якут. – Не спорь, я знаю, что говорю. Когда твое время придет, ты тоже почувствуешь, хоть ты и не саха... Послушай меня, Коля... Когда я умру, иди скорее в поселок, расскажи людям, что случилось, и предупреди, чтобы они не верили Лопатникову. Чтобы не брали его подарков... Он хочет нас споить, чтобы получить нашу землю... – Старик то ли забыл, что уже говорил это Колыме, то ли специально повторял.
– Нэхату... – начал Колыма, но якут легким движением руки остановил его.
– Подожди, Коля. Не перебивай. У меня уже совсем мало времени осталось, а я хочу успеть все сказать. Слушай, я тебя еще об одном прошу. Отомсти этим гадам, помоги моим людям с ними бороться. Когда меня не будет, им будет нужен сильный союзник, такой, как ты...
– Я сделаю, Нэхату, – кивнул Колыма, теперь уже не пытаясь спорить. Блатной видел, что Нэхату очень быстро бледнеет, что губы его покрывает синева, что глаза уже явно ничего не видят. Якут действительно умирал, и ничего тут было не поделать. Можно было только выслушать его последние слова и постараться исполнить его просьбу.
– И последнее, Коля, – голос якута уже едва можно было разобрать, – они же не просто так нас сейчас споить захотели. Это из-за того, что они нашли залежи платины. Золото, которое они два года копали, не на нашей земле, а платина на нашей... – Якут говорил с трудом, делая большие паузы после каждого предложения. – Вот они и хотят эту землю получить. Сначала Лопатников просто купить хотел, а теперь решил хитростью ее получить. Я тебе это сейчас говорю, Коля, и прошу – когда с Лопатниковым и его людьми разберешься, не трогай этой платины сам и никому про нее не говори. Я знаю, что ты золотом занимаешься, тебе трудно будет устоять. Но все равно, прошу, не трогай этого места. Та земля принадлежит духам тайги, а они никому не прощают... – Якут осекся и замолчал.
Несколько секунд Колыма ждал, что Нэхату снова заговорит, но напрасно. Блатной заглянул старику в глаза, поднес к губам нож, пощупал пульс. Все говорило об одном – Нэхату мертв. Колыма тяжело вздохнул, протянул руку и закрыл старику глаза. Ему хотелось завыть от тяжелого чувства несправедливости – так не должно было случиться! Только сейчас Колыма понял, что Нэхату, которого он до последней встречи лет пять не видел, был ему настоящим другом. Одним из очень немногих, про кого Колыма мог так сказать. Но блатной хорошо владел собой, а терять друзей ему уже приходилось. Он удержал эмоции внутри, но про себя поклялся, что просьбу старика выполнит и его убийцам отомстит. В конце концов, по понятиям любой правильный блатной должен карать беспредельщиков. А то, что делает Лопатников, это явный беспредел.
Колыма встал с земли. Нужно было отнести тело Нэхату в поселок и рассказать его соплеменникам о том, о чем он просил. Но поднять якута с земли Колыма не успел. В этот момент до чуткого слуха блатного донесся далекий звук, похожий на шум мотора. Колыма прислушался. Да, ему определенно не показалось. Мотор, притом приближающийся. Едут со стороны прииска. А поскольку дорога, на которой он сейчас стоит, единственная, соединяющая прииск и поселок якутов, то, значит, машина едет по ней и через несколько минут будет здесь.
Колыма застыл над телом Нэхату. Он колебался. Можно было подхватить тело старика и кинуться в поселок, он, пожалуй, успел бы раньше вездехода, а можно было спрятаться в лесу.
Но чтобы принять решение, нужно было знать, кто и зачем едет. Колыма принялся быстро перебирать возможные варианты. Может, это погоня за ним – побег уже наверняка обнаружили. Тогда лучше спрятаться в лесу. В поселке его охранники не найдут и быстро свалят. Но, с другой стороны, может, это и не за ним. Может, это тот урод, который Нэхату завалил, поднял тревогу, и охранники разбираться едут. Но и при таком раскладе ему в поселок тоже соваться нельзя – помощи якутам от него сейчас никакой не будет, а вот неприятности могут быть. К тому же лучше якутам, когда они приисковых увидят, не знать про гибель Нэхату. А то они могут не сдержаться, дуром ломануться мстить. А этого сейчас делать нельзя, такие вещи нужно тщательно продумывать. Правда, охранники могут им спирт оставить. Но ничего, как свалят, он быстро выйдет из тайги, и все, что говорил Нэхату, передаст. А тогда уже вместе с ними можно будет подумать, что дальше делать.
Приняв решение, Колыма подхватил с земли тело Нэхату и вместе с ним скрылся за кустами. Но далеко от дороги уходить он не стал. Звук мотора был все ближе и ближе. Наконец, из-за поворота показалось рыло вездехода. Как и предполагал Колыма, вездеход явно был приисковый, без номеров и опознавательных знаков. Почти поравнявшись с Колымой, вездеход неожиданно сбавил скорость.
«Заметили, что ли? – пронеслось в голове у блатного. – Да нет, не может этого быть! Наверняка случайность».
Вездеход окончательно остановился, мотор смолк. Видимо, водитель заглушил двигатель – солярка тут большой дефицит. Через несколько секунд крышка люка откинулась, и наружу вылез знакомый Колыме человек – начальник охраны прииска. Насколько блатной помнил, звали его Антон. Но второй показавшийся из вездехода человек был знаком Колыме еще лучше. Это был Череп. Причем бывший кореш явно не был пленником – у него были свободны и руки, и ноги, а судя по движениям губ и мимике, он вполне дружелюбно разговаривал с главным приисковым охранником. Они оба подошли к кустам и принялись возиться с ширинками.
«Похоже, просто по нужде вышли, – подумал Колыма. – Ох, Череп, ну и сучара! Совсем скурвился! Как же я его, подметку, сразу не распознал?! А интересно, зачем это они с этим хреном к якутам собрались? Послушать бы, о чем болтают. А кстати, почему бы и нет...»
Блатной осторожно приподнялся с земли и пополз вперед. Продвинувшись на десяток метров, он уже вполне мог слышать разговор Черепа и Балякина.
– Так что, Антон, давай эту девку трахнем, – донесся до Колымы голос Черепа.
– Не сейчас, – отозвался Балякин. – Пока рано. У нас есть еще одно важное дело, не забыл? Закончим с ним, тогда и развлечешься.
– Я один? А ты не хочешь, что ли?
– Не хочу.
– Да ладно тебе, Антон! Не может такого быть! У вас на прииске кроме нее ни одной бабы нет, а в город ты же сам говорил, что давно не выбирался! Небось уже тысячу раз ее глазами трахал. А теперь можно будет не глазами, а чем положено. Ты не мужик, что ли?!
– Ну, в любом случае не сейчас, – отозвался Балякин, застегивая штаны. – Сейчас не до этого.
– Да ладно тебе, делов-то на пять минут! У меня знаешь уже сколько бабы не было?!
– Череп, хватит базарить, мы не в парламенте. Нам сейчас время терять нельзя. Это мое последнее слово.
– Ну ладно, как скажешь, – сдался Череп. – Но уж потом я ей вдую...
– Потом – другое дело. – Балякин развернулся, запрыгнул на вездеход и скрылся в люке. За ним последовал и Череп.
Вездеход снова заурчал мотором и на всей возможной скорости двинулся к якутскому поселку.
Под ногу Колыме попал какой-то выступивший на поверхность корень. Из-за того, что Нэхату закрывал ему обзор, блатной вовремя его не заметил и споткнулся. Колыма покачнулся, выругался, но сумел удержаться на ногах. Якут, которого он держал на руках, тихо застонал и открыл глаза. Сначала Колыма обрадовался – последнее время в сознание Нэхату не приходил. Но спустя секунду блатной заметил, что глаза якута хоть и открыты, но совершенно неподвижны, как будто он ничего не видит.
– Коля... – совсем тихо прошептал Нэхату. – Коля, положи меня...
– Погоди! До поселка осталась совсем фигня, сейчас тебе помогут.
– Коля, прошу тебя, положи...
– Да зачем?!
– Так нужно. Пожалуйста, положи...
Колыма чертыхнулся, но не исполнить просьбу старика не мог.
Он осторожно опустил якута на землю.
– Как ты? – спросил он, встряхивая затекшими руками. – Зачем тебя класть-то было, хоть объясни? Идти осталось совсем чуть-чуть.
– Я сейчас умру, Коля... – очень тихо, но с какой-то удивительной твердостью и уверенностью в голосе сказал якут. – Не спорь, я знаю, что говорю. Когда твое время придет, ты тоже почувствуешь, хоть ты и не саха... Послушай меня, Коля... Когда я умру, иди скорее в поселок, расскажи людям, что случилось, и предупреди, чтобы они не верили Лопатникову. Чтобы не брали его подарков... Он хочет нас споить, чтобы получить нашу землю... – Старик то ли забыл, что уже говорил это Колыме, то ли специально повторял.
– Нэхату... – начал Колыма, но якут легким движением руки остановил его.
– Подожди, Коля. Не перебивай. У меня уже совсем мало времени осталось, а я хочу успеть все сказать. Слушай, я тебя еще об одном прошу. Отомсти этим гадам, помоги моим людям с ними бороться. Когда меня не будет, им будет нужен сильный союзник, такой, как ты...
– Я сделаю, Нэхату, – кивнул Колыма, теперь уже не пытаясь спорить. Блатной видел, что Нэхату очень быстро бледнеет, что губы его покрывает синева, что глаза уже явно ничего не видят. Якут действительно умирал, и ничего тут было не поделать. Можно было только выслушать его последние слова и постараться исполнить его просьбу.
– И последнее, Коля, – голос якута уже едва можно было разобрать, – они же не просто так нас сейчас споить захотели. Это из-за того, что они нашли залежи платины. Золото, которое они два года копали, не на нашей земле, а платина на нашей... – Якут говорил с трудом, делая большие паузы после каждого предложения. – Вот они и хотят эту землю получить. Сначала Лопатников просто купить хотел, а теперь решил хитростью ее получить. Я тебе это сейчас говорю, Коля, и прошу – когда с Лопатниковым и его людьми разберешься, не трогай этой платины сам и никому про нее не говори. Я знаю, что ты золотом занимаешься, тебе трудно будет устоять. Но все равно, прошу, не трогай этого места. Та земля принадлежит духам тайги, а они никому не прощают... – Якут осекся и замолчал.
Несколько секунд Колыма ждал, что Нэхату снова заговорит, но напрасно. Блатной заглянул старику в глаза, поднес к губам нож, пощупал пульс. Все говорило об одном – Нэхату мертв. Колыма тяжело вздохнул, протянул руку и закрыл старику глаза. Ему хотелось завыть от тяжелого чувства несправедливости – так не должно было случиться! Только сейчас Колыма понял, что Нэхату, которого он до последней встречи лет пять не видел, был ему настоящим другом. Одним из очень немногих, про кого Колыма мог так сказать. Но блатной хорошо владел собой, а терять друзей ему уже приходилось. Он удержал эмоции внутри, но про себя поклялся, что просьбу старика выполнит и его убийцам отомстит. В конце концов, по понятиям любой правильный блатной должен карать беспредельщиков. А то, что делает Лопатников, это явный беспредел.
Колыма встал с земли. Нужно было отнести тело Нэхату в поселок и рассказать его соплеменникам о том, о чем он просил. Но поднять якута с земли Колыма не успел. В этот момент до чуткого слуха блатного донесся далекий звук, похожий на шум мотора. Колыма прислушался. Да, ему определенно не показалось. Мотор, притом приближающийся. Едут со стороны прииска. А поскольку дорога, на которой он сейчас стоит, единственная, соединяющая прииск и поселок якутов, то, значит, машина едет по ней и через несколько минут будет здесь.
Колыма застыл над телом Нэхату. Он колебался. Можно было подхватить тело старика и кинуться в поселок, он, пожалуй, успел бы раньше вездехода, а можно было спрятаться в лесу.
Но чтобы принять решение, нужно было знать, кто и зачем едет. Колыма принялся быстро перебирать возможные варианты. Может, это погоня за ним – побег уже наверняка обнаружили. Тогда лучше спрятаться в лесу. В поселке его охранники не найдут и быстро свалят. Но, с другой стороны, может, это и не за ним. Может, это тот урод, который Нэхату завалил, поднял тревогу, и охранники разбираться едут. Но и при таком раскладе ему в поселок тоже соваться нельзя – помощи якутам от него сейчас никакой не будет, а вот неприятности могут быть. К тому же лучше якутам, когда они приисковых увидят, не знать про гибель Нэхату. А то они могут не сдержаться, дуром ломануться мстить. А этого сейчас делать нельзя, такие вещи нужно тщательно продумывать. Правда, охранники могут им спирт оставить. Но ничего, как свалят, он быстро выйдет из тайги, и все, что говорил Нэхату, передаст. А тогда уже вместе с ними можно будет подумать, что дальше делать.
Приняв решение, Колыма подхватил с земли тело Нэхату и вместе с ним скрылся за кустами. Но далеко от дороги уходить он не стал. Звук мотора был все ближе и ближе. Наконец, из-за поворота показалось рыло вездехода. Как и предполагал Колыма, вездеход явно был приисковый, без номеров и опознавательных знаков. Почти поравнявшись с Колымой, вездеход неожиданно сбавил скорость.
«Заметили, что ли? – пронеслось в голове у блатного. – Да нет, не может этого быть! Наверняка случайность».
Вездеход окончательно остановился, мотор смолк. Видимо, водитель заглушил двигатель – солярка тут большой дефицит. Через несколько секунд крышка люка откинулась, и наружу вылез знакомый Колыме человек – начальник охраны прииска. Насколько блатной помнил, звали его Антон. Но второй показавшийся из вездехода человек был знаком Колыме еще лучше. Это был Череп. Причем бывший кореш явно не был пленником – у него были свободны и руки, и ноги, а судя по движениям губ и мимике, он вполне дружелюбно разговаривал с главным приисковым охранником. Они оба подошли к кустам и принялись возиться с ширинками.
«Похоже, просто по нужде вышли, – подумал Колыма. – Ох, Череп, ну и сучара! Совсем скурвился! Как же я его, подметку, сразу не распознал?! А интересно, зачем это они с этим хреном к якутам собрались? Послушать бы, о чем болтают. А кстати, почему бы и нет...»
Блатной осторожно приподнялся с земли и пополз вперед. Продвинувшись на десяток метров, он уже вполне мог слышать разговор Черепа и Балякина.
– Так что, Антон, давай эту девку трахнем, – донесся до Колымы голос Черепа.
– Не сейчас, – отозвался Балякин. – Пока рано. У нас есть еще одно важное дело, не забыл? Закончим с ним, тогда и развлечешься.
– Я один? А ты не хочешь, что ли?
– Не хочу.
– Да ладно тебе, Антон! Не может такого быть! У вас на прииске кроме нее ни одной бабы нет, а в город ты же сам говорил, что давно не выбирался! Небось уже тысячу раз ее глазами трахал. А теперь можно будет не глазами, а чем положено. Ты не мужик, что ли?!
– Ну, в любом случае не сейчас, – отозвался Балякин, застегивая штаны. – Сейчас не до этого.
– Да ладно тебе, делов-то на пять минут! У меня знаешь уже сколько бабы не было?!
– Череп, хватит базарить, мы не в парламенте. Нам сейчас время терять нельзя. Это мое последнее слово.
– Ну ладно, как скажешь, – сдался Череп. – Но уж потом я ей вдую...
– Потом – другое дело. – Балякин развернулся, запрыгнул на вездеход и скрылся в люке. За ним последовал и Череп.
Вездеход снова заурчал мотором и на всей возможной скорости двинулся к якутскому поселку.
33
Жизнь в поселке якутов шла своим чередом. Почти все мужчины были на охоте, женщины занимались своими делами, а дети играли между чумами. Большая часть якутов не знали даже про то, что их старейшина вернулся из Охотска, не говоря уже о том, что он уже успел снова уйти в тайгу. Дочь Нэхату была не болтлива, а своими глазами кроме нее старейшину никто не видел – он рано приехал. Именно поэтому появившийся из лесу вездеход не вызвал у якутов никакой тревоги – почти все подумали, что это возвращается Нэхату. Однако когда машина приблизилась, люди увидели, что это не их вездеход – несмотря на то, что на нем не было никаких опознавательных знаков, и то, что цвета он был того же, перепутать было невозможно. Впрочем, и после этого якуты особенно не обеспокоились. Раз не Нэхату, значит с прииска гости нагрянули. Таким визитам якуты не удивлялись – беспокойные соседи навещали их нечасто, но все же это случалось. В основном люди с прииска заявлялись сюда в поисках доступных женщин и каждый раз сильно удивлялись, в очередной раз получив подтверждение того факта, что в этом поселке проституток нет.
– С прииска, наверное, едут... – мрачно проговорила пожилая якутка, глядя на приближающийся вездеход. – Опять женщин с собой звать будут...
– А все мужчины на охоте... – с легким испугом в голосе проговорила женщина помоложе. – Как же мы их выставлять будем?
– Сами уедут, – коротко ответила старуха. – А силой кого-то с собой тащить не осмелятся.
Вездеход въехал в поселок, сбрасывая скорость, докатился до свободного пространства в центре, чего-то типа поселковой площади, и остановился.
– Сейчас я им сразу скажу, чтобы разворачивались, – старуха шагнула к вездеходу. Люк машины открылся, из него показался Балякин. Старуха не знала, кто это такой, помнила только, что один из жителей старательского поселка.
– Что вам здесь надо? – начала якутка. – Вам же уже говорили...
Договорить старуха не успела. В руках Балякина появился автомат, и короткая очередь швырнула старую женщину на землю. Две пули попали ей в грудь, а одна в плечо. Старуха прожила еще несколько секунд, как раз достаточно для того, чтобы увидеть, как оружие в руках ее убийцы разворачивается, нацеливается на оторопевших женщин, стоявших у крайнего чума, и как вокруг ствола появляется оранжевый венчик пламени.
Прежде чем якуты осознали, что происходит, длинная очередь срезала еще двух женщин и маленького мальчишку, державшегося за руку одной из них. Раздались крики, якуты кинулись в разные стороны, а Балякин поливал проходы между чумами сплошным свинцовым ливнем.
– Получайте, чурки узкоглазые! – орал он. – Нате вам!
Патроны в рожке быстро кончились, но Балякина это не смутило. Он нагнулся к люку, схватил протянутый Черепом пулемет и дал очередь прямо по стоящим вокруг площади чумам. Тонкие стены не могли спасти от крупнокалиберных пуль, и над площадью раздались громкие крики боли. Балякин сделал полный разворот, расстреляв все чумы. Потом он опустил прицел и стал стрелять так, что пули попадали в чумы на уровне щиколоток – бывший главный охранник понимал, что сейчас все якуты попадали на землю и именно такая стрельба даст наилучшие результаты.
– Череп, двигай вперед! – заорал Балякин, на секунду прекратив стрельбу, и вездеход тут же двинулся в проход между чумами, своего рода улицу. А Балякин уже вскинул пулемет повыше – он заметил, что из поселка на дорогу выскочили два пацана лет четырнадцати.
Прицельная дальность ручного пулемета – больше тысячи метров, а от центра крохотного якутского поселка до его окраины было меньше трехсот. Первая же очередь распорола спину одному из пацанов, он рухнул на землю, заливая ее кровью. Второму маленькому якуту повезло чуть больше – в него попала только одна пуля, она угодила ему в бедро. Мальчишка упал, тут же вскочил, попытался бежать дальше, но раненая нога его не слушалась. Следующая очередь вдребезги разнесла ему голову.
В это время вездеход уже ехал между чумами. Балякин методично расстреливал якутские жилища. Сопротивления налетчикам оказывать было некому – все мужчины были на охоте. Из чума, до которого вездеход еще не доехал, выскочила женщина, прижимающая к груди какой-то сверток. Балякин, пустил в нее очередь, но пулемет был тяжел, и прицел оказался неточен – пули только вышибли из земли под ногами бегущей несколько фонтанчиков. Пока Балякин переводил прицел, женщина успела скрыться за чумом. Но это ей не помогло – длинная очередь прошла через чум навылет, и одна из пуль попала ей точно между лопаток. Беглянка кувыркнулась в пыль.
Балякин снова навел пулемет на чумы, но, нажав на спуск, обнаружил, что патроны кончились.
Но это не смутило убийцу – он выхватил из каждого кармана по гранате и кинул по одной в каждый из соседних чумов. Грохнули взрывы, пробивая стены, полетели осколки, один из них просвистел в опасной близости от Балякина.
– Череп, трещотку! – крикнул Балякин.
Из недр вездехода показался автомат, Балякин схватил его, поднял голову, осмотрелся и тут же громко заорал:
– Череп, гони вперед! Быстро!
От края поселка к лесу бежали десятка полтора якутов. Видимо, они сумели незаметно выбраться из чумов, расположенных на дальнем конце селения, куда Балякин еще не добрался, поняли, что происходит, и решили попытаться спастись в тайге.
Вездеход взревел, как рассерженный хищник, от которого ускользает добыча, и ринулся в погоню. На пути мощной машины оказался один из чумов, и Череп не стал его объезжать. Хрупкая конструкция хрустнула под гусеницами, как таракан под тапочком. Дикий вопль человека, которого машина при этом переехала, потерялся в грохоте автоматной пальбы и реве мотора.
Балякин палил по бегущим. Вот упала одна фигурка, вторая, третья... Охранник понял, что может не успеть, и перевел прицел дальше, отсекая якутов огнем от леса. Первые двое бегущих упали, словно марионетки с обрезанными веревочками, остальные замешкались. Огромная туша вездехода навалилась на них сзади. Машина смяла сразу троих, еще двух человек Балякин срезал очередью. Оставшиеся три женщины и подросток метнулись вправо. Казалось, что им удастся уйти – вездеход не успевал развернуться, а патроны в автомате кончились. Но Балякин выхватил из карманов еще две гранаты, и рубчатые сгустки смерти полетели вслед беглецам.
– С прииска, наверное, едут... – мрачно проговорила пожилая якутка, глядя на приближающийся вездеход. – Опять женщин с собой звать будут...
– А все мужчины на охоте... – с легким испугом в голосе проговорила женщина помоложе. – Как же мы их выставлять будем?
– Сами уедут, – коротко ответила старуха. – А силой кого-то с собой тащить не осмелятся.
Вездеход въехал в поселок, сбрасывая скорость, докатился до свободного пространства в центре, чего-то типа поселковой площади, и остановился.
– Сейчас я им сразу скажу, чтобы разворачивались, – старуха шагнула к вездеходу. Люк машины открылся, из него показался Балякин. Старуха не знала, кто это такой, помнила только, что один из жителей старательского поселка.
– Что вам здесь надо? – начала якутка. – Вам же уже говорили...
Договорить старуха не успела. В руках Балякина появился автомат, и короткая очередь швырнула старую женщину на землю. Две пули попали ей в грудь, а одна в плечо. Старуха прожила еще несколько секунд, как раз достаточно для того, чтобы увидеть, как оружие в руках ее убийцы разворачивается, нацеливается на оторопевших женщин, стоявших у крайнего чума, и как вокруг ствола появляется оранжевый венчик пламени.
Прежде чем якуты осознали, что происходит, длинная очередь срезала еще двух женщин и маленького мальчишку, державшегося за руку одной из них. Раздались крики, якуты кинулись в разные стороны, а Балякин поливал проходы между чумами сплошным свинцовым ливнем.
– Получайте, чурки узкоглазые! – орал он. – Нате вам!
Патроны в рожке быстро кончились, но Балякина это не смутило. Он нагнулся к люку, схватил протянутый Черепом пулемет и дал очередь прямо по стоящим вокруг площади чумам. Тонкие стены не могли спасти от крупнокалиберных пуль, и над площадью раздались громкие крики боли. Балякин сделал полный разворот, расстреляв все чумы. Потом он опустил прицел и стал стрелять так, что пули попадали в чумы на уровне щиколоток – бывший главный охранник понимал, что сейчас все якуты попадали на землю и именно такая стрельба даст наилучшие результаты.
– Череп, двигай вперед! – заорал Балякин, на секунду прекратив стрельбу, и вездеход тут же двинулся в проход между чумами, своего рода улицу. А Балякин уже вскинул пулемет повыше – он заметил, что из поселка на дорогу выскочили два пацана лет четырнадцати.
Прицельная дальность ручного пулемета – больше тысячи метров, а от центра крохотного якутского поселка до его окраины было меньше трехсот. Первая же очередь распорола спину одному из пацанов, он рухнул на землю, заливая ее кровью. Второму маленькому якуту повезло чуть больше – в него попала только одна пуля, она угодила ему в бедро. Мальчишка упал, тут же вскочил, попытался бежать дальше, но раненая нога его не слушалась. Следующая очередь вдребезги разнесла ему голову.
В это время вездеход уже ехал между чумами. Балякин методично расстреливал якутские жилища. Сопротивления налетчикам оказывать было некому – все мужчины были на охоте. Из чума, до которого вездеход еще не доехал, выскочила женщина, прижимающая к груди какой-то сверток. Балякин, пустил в нее очередь, но пулемет был тяжел, и прицел оказался неточен – пули только вышибли из земли под ногами бегущей несколько фонтанчиков. Пока Балякин переводил прицел, женщина успела скрыться за чумом. Но это ей не помогло – длинная очередь прошла через чум навылет, и одна из пуль попала ей точно между лопаток. Беглянка кувыркнулась в пыль.
Балякин снова навел пулемет на чумы, но, нажав на спуск, обнаружил, что патроны кончились.
Но это не смутило убийцу – он выхватил из каждого кармана по гранате и кинул по одной в каждый из соседних чумов. Грохнули взрывы, пробивая стены, полетели осколки, один из них просвистел в опасной близости от Балякина.
– Череп, трещотку! – крикнул Балякин.
Из недр вездехода показался автомат, Балякин схватил его, поднял голову, осмотрелся и тут же громко заорал:
– Череп, гони вперед! Быстро!
От края поселка к лесу бежали десятка полтора якутов. Видимо, они сумели незаметно выбраться из чумов, расположенных на дальнем конце селения, куда Балякин еще не добрался, поняли, что происходит, и решили попытаться спастись в тайге.
Вездеход взревел, как рассерженный хищник, от которого ускользает добыча, и ринулся в погоню. На пути мощной машины оказался один из чумов, и Череп не стал его объезжать. Хрупкая конструкция хрустнула под гусеницами, как таракан под тапочком. Дикий вопль человека, которого машина при этом переехала, потерялся в грохоте автоматной пальбы и реве мотора.
Балякин палил по бегущим. Вот упала одна фигурка, вторая, третья... Охранник понял, что может не успеть, и перевел прицел дальше, отсекая якутов огнем от леса. Первые двое бегущих упали, словно марионетки с обрезанными веревочками, остальные замешкались. Огромная туша вездехода навалилась на них сзади. Машина смяла сразу троих, еще двух человек Балякин срезал очередью. Оставшиеся три женщины и подросток метнулись вправо. Казалось, что им удастся уйти – вездеход не успевал развернуться, а патроны в автомате кончились. Но Балякин выхватил из карманов еще две гранаты, и рубчатые сгустки смерти полетели вслед беглецам.