Страница:
– Хорошо-то как, – выдохнул старший из братьев, откидываясь на спинку стула и поднося к губам высокий бокал с красным вином. – Надо мне взять с собой на прииск пару ящиков коньяка и вина. А то сколько можно спиртягу глушить. И ведь сколько раз уже собирался. А все время в последний момент забываю. Ты бы мне, Лешка, напомнил, что ли.
– Да что ты, Димка, дурью все маешься? – отозвался младший. – Вот прямо лучше тебе в этом гадюшнике станет от коньяка. Перебирался бы ты лучше сюда. Давно уж пора – для чего ты этот дом построил, если сам здесь почти не бываешь? Да и Дашку жалко. Что она там в тайге видит? Только этих твоих уголовников. О себе думать не хочешь, так хоть о ней бы подумал.
– А прииск я на кого брошу? Ты, что ли, меня заменить возьмешься?
– Назначь кого-нибудь из своих. Ну хоть начальника охраны.
– Нет, – решительно ответил старший брат. – Вот уж кому-кому, а этому кадру доверять нельзя. За ним присматривать нужно как следует. Кто это кроме меня сделает?
– Эх, Димка! Ну хоть Дашку тогда в город отошли! От нее-то там никакой пользы нет. Подумаешь – фельдшерица! Найдешь уж как-нибудь другую, не самая, чай, дефицитная профессия.
– На прииске она у меня под присмотром. А Магадан, город сам знаешь какой. Всяких уродов навалом. – О том, что дочь еще и попросту не хочет оставлять его одного, Лопатников говорить не хотел. Просто стеснялся – сам толком не зная почему.
– На прииске уродов меньше, что ли? А эти твои архаровцы?
– На прииске – дело другое, – усмехнулся Дмитрий. – Там я рядом. Вон в прошлом году один ее лапать попытался – бензопилой при всех распилили. А другого к столбу привязали и у муравейника оставили.
Младший брат судорожно сглотнул. Про такие подробности приисковой жизни он до сих пор не знал.
– Да... Ни фига себе! Слушай, Димка, ты ж там вконец озвереешь! Плюнь ты на этот прииск, перебирайся сюда. Ну даже будет тот, кого ты за старшего оставишь, подворовывать – и что? Все не украдет.
– Нет, Лешка. Только не сейчас, – покачал головой Дмитрий. – Ты же сам понимаешь, какие великие дела нас теперь ждут! Да, кстати, ты металл, который я тебе дал, на экспертизу носил?
– Да, – с секундной задержкой ответил Лопатников-младший. – Платина.
– Я знаю, – сказал Дмитрий. Он не обратил внимания ни на то, что брат чуть промедлил с ответом, ни на то, что он почему-то опустил глаза.
– Заказал свою экспертизу? – спросил Алексей. – Зачем тогда я старался?
– Информация должна быть из двух независимых источников, – ответил Дмитрий.
– Зачем такие сложности? – удивленно поднял брови младший брат. – Ты что, мне не доверяешь?
– Тебе я доверяю. Но тебя самого могли обмануть. Осторожность никогда еще никому не мешала, а в таких серьезных делах особенно.
– Ну, тебе виднее, – пожал плечами Лопатников-младший.
Дмитрий негромко хмыкнул. Ему виднее... Еще бы. Уж что-что, а вести дела он умеет. Не каждому ушедшему на пенсию начальнику зоны удается в считаные годы так разбогатеть. А все именно благодаря хватке и деловой сметке. Еще во время работы начальником лагеря он сумел по своим каналам узнать о перспективности района реки Иня. Причем узнать было мало, нужно было еще и сделать так, чтобы никто его не опередил. Ему тогда это удалось, он сумел заполучить кое-какие архивы ГУЛАГа МГБ и по косвенным упоминаниям догадаться, где следует искать золото. И не прогадал – выйдя на пенсию, он проверил этот район и в самом деле нашел богатое месторождение. Дальнейшее было делом несложным, а главное – привычным. Лопатников набрал старателей – сброд, которому в приличное общество путь заказан: ссученных блатных, беглых алиментщиков, списанных на берег матросов, бичей и прочий такого же типа народец. Все они подписали договор и в случае его нарушения должны были преследоваться по закону.
Впрочем, никто бежать с прииска особенно и не собирался – во-первых, практически ни у кого из рабочих не было ни родственников, ни друзей, а во-вторых, многие на этом прииске скрывались от всевозможных жизненных сложностей – алиментов, кинутых корешей, ментов и так далее. Охрану прииска Лопатников навербовал из бывших коллег по благородному вертухайскому ремеслу. Причем тоже не из лучших представителей. К нему шли те, кто по каким-то причинам из органов был уволен – или за взятки, или за чрезмерную жестокость в обращении с зэками. Так что компания на прииске подобралась веселее некуда – капитан пиратского корабля позавидовал бы.
– Значит, ты теперь начинаешь еще и платину добывать, – негромко сказал Алексей, прерывая мысли старшего брата. – Кошмар какой-то – ты и так дома раз в месяц бываешь, а теперь, когда работы прибавится, вообще появляться перестанешь.
– Ну, добывать-то я еще не прямо сейчас начну, – хмыкнул Дмитрий. – Если бы все так гладко было, то это была бы не жизнь – сметана. Нужно еще кое-какие косяки разрулить.
– Что за косяки?
– Серьезную геологическую разведку провести, да так, чтобы в Магадане о ней ни одна собака не узнала. Работяг новых нанять, причем тоже как можно незаметнее. А самый главный косяк с самим участком, на котором я платину нашел...
– А что с ним не так?
– Участок, где обнаружена самородная платина, – ну тот самый, с которого я образцы породы брал, – принадлежит якутам. А у нас с ними отношения сам знаешь какие. Конечно, их можно было бы просто силой выгнать. Но этот вариант мне не очень нравится. Может случиться скандал. Как пойдут эти чурки пороги обивать, может, где-нибудь к ним и прислушаются. А огласка мне не нужна.
– Да кто их послушает?! Ты же сам говорил, у тебя в Охотске все прихвачено!
– А если они в Магадан сунутся? Да не в ментовку, а в газету какую-нибудь? Дескать, обижают маленький гордый народ, притесняют. Газетчики из этого такую сенсацию забацают, что год не отмоемся. И про платину тогда можно будет накрепко забыть.
– Хм... А если по-хорошему попробовать? Ну, предложить якутам соляру, новые вездеходы, рации, ружья, боеприпасы. В общем, всего, что им нужно, и побольше. И пусть убираются подобру-поздорову. А все расходы ты за счет платины в месяц покроешь. Там же поселок, кажется, небольшой – много ли им надо?
– Да я и сам об этом думал, – со вздохом ответил Дмитрий. – Но их старейшина не купится. Для них река Иня – священное место. Если я правильно понял, что старик мне вчехлял, то якуты верят, что там обитают духи их предков.
Младший брат хитро прищурился:
– А если им не технику и оружие предложить, а спирту? Это же чурки, они пить совершенно не умеют, за две недели так ужрутся, что про всех духов предков забудут и какие угодно бумаги тебе подпишут. Так еще и лучше получится – расходов меньше.
– Не выйдет, – покачал головой Лопатников-старший. – Их старейшина утвердил сухой закон. А он у них в авторитете. Если что – до губернатора дойдет. Герой Советского Союза, ветеран войны, такого просто так на хрен не пошлешь.
– Елки-палки! Куда ни плюнь – везде этот сраный старейшина! А если избавиться от него? Или изолировать на какое-то время? А пока его не будет – якутов споить! На это времени-то понадобится две недели от силы.
Дмитрий задумался. В словах брата было рациональное зерно – в самом деле, весь якутский поселок держится на одном человеке. А если этого человека не станет, то якуты окажутся уязвимыми. Никто другой у них таким авторитетом не пользуется, а значит, и поддерживать старый порядок не сможет. Конечно, кто-нибудь из стариков попытается запретить пить, но так же, как старейшину, его слушаться не будут, а если он захочет настоять на своем, так еще и лучше – среди якутов тогда раскол начнется. Да, пожалуй, это неплохая идея. Проблема только в том, как нейтрализовать старейшину. Но как раз это дело можно обтяпать довольно легко. Мало ли какой несчастный случай может со стариком в тайге произойти. Тем более что и расследовать его будет особенно некому – там же сейчас даже участкового, кажется, нет.
– А что, – вслух сказал Дмитрий. – Можно попробовать! Хорошая мысль! Молодец, Лешка! Я тебя иногда недооцениваю, а зря. Все-таки мы с тобой родственники, кровь одна. Что я могу, то и ты можешь, просто берешься за ум редко. Значит, говоришь, старейшину убрать, а якутов споить? Так и сделаем! Наливай, выпьем за удачу!
12
13
– Да что ты, Димка, дурью все маешься? – отозвался младший. – Вот прямо лучше тебе в этом гадюшнике станет от коньяка. Перебирался бы ты лучше сюда. Давно уж пора – для чего ты этот дом построил, если сам здесь почти не бываешь? Да и Дашку жалко. Что она там в тайге видит? Только этих твоих уголовников. О себе думать не хочешь, так хоть о ней бы подумал.
– А прииск я на кого брошу? Ты, что ли, меня заменить возьмешься?
– Назначь кого-нибудь из своих. Ну хоть начальника охраны.
– Нет, – решительно ответил старший брат. – Вот уж кому-кому, а этому кадру доверять нельзя. За ним присматривать нужно как следует. Кто это кроме меня сделает?
– Эх, Димка! Ну хоть Дашку тогда в город отошли! От нее-то там никакой пользы нет. Подумаешь – фельдшерица! Найдешь уж как-нибудь другую, не самая, чай, дефицитная профессия.
– На прииске она у меня под присмотром. А Магадан, город сам знаешь какой. Всяких уродов навалом. – О том, что дочь еще и попросту не хочет оставлять его одного, Лопатников говорить не хотел. Просто стеснялся – сам толком не зная почему.
– На прииске уродов меньше, что ли? А эти твои архаровцы?
– На прииске – дело другое, – усмехнулся Дмитрий. – Там я рядом. Вон в прошлом году один ее лапать попытался – бензопилой при всех распилили. А другого к столбу привязали и у муравейника оставили.
Младший брат судорожно сглотнул. Про такие подробности приисковой жизни он до сих пор не знал.
– Да... Ни фига себе! Слушай, Димка, ты ж там вконец озвереешь! Плюнь ты на этот прииск, перебирайся сюда. Ну даже будет тот, кого ты за старшего оставишь, подворовывать – и что? Все не украдет.
– Нет, Лешка. Только не сейчас, – покачал головой Дмитрий. – Ты же сам понимаешь, какие великие дела нас теперь ждут! Да, кстати, ты металл, который я тебе дал, на экспертизу носил?
– Да, – с секундной задержкой ответил Лопатников-младший. – Платина.
– Я знаю, – сказал Дмитрий. Он не обратил внимания ни на то, что брат чуть промедлил с ответом, ни на то, что он почему-то опустил глаза.
– Заказал свою экспертизу? – спросил Алексей. – Зачем тогда я старался?
– Информация должна быть из двух независимых источников, – ответил Дмитрий.
– Зачем такие сложности? – удивленно поднял брови младший брат. – Ты что, мне не доверяешь?
– Тебе я доверяю. Но тебя самого могли обмануть. Осторожность никогда еще никому не мешала, а в таких серьезных делах особенно.
– Ну, тебе виднее, – пожал плечами Лопатников-младший.
Дмитрий негромко хмыкнул. Ему виднее... Еще бы. Уж что-что, а вести дела он умеет. Не каждому ушедшему на пенсию начальнику зоны удается в считаные годы так разбогатеть. А все именно благодаря хватке и деловой сметке. Еще во время работы начальником лагеря он сумел по своим каналам узнать о перспективности района реки Иня. Причем узнать было мало, нужно было еще и сделать так, чтобы никто его не опередил. Ему тогда это удалось, он сумел заполучить кое-какие архивы ГУЛАГа МГБ и по косвенным упоминаниям догадаться, где следует искать золото. И не прогадал – выйдя на пенсию, он проверил этот район и в самом деле нашел богатое месторождение. Дальнейшее было делом несложным, а главное – привычным. Лопатников набрал старателей – сброд, которому в приличное общество путь заказан: ссученных блатных, беглых алиментщиков, списанных на берег матросов, бичей и прочий такого же типа народец. Все они подписали договор и в случае его нарушения должны были преследоваться по закону.
Впрочем, никто бежать с прииска особенно и не собирался – во-первых, практически ни у кого из рабочих не было ни родственников, ни друзей, а во-вторых, многие на этом прииске скрывались от всевозможных жизненных сложностей – алиментов, кинутых корешей, ментов и так далее. Охрану прииска Лопатников навербовал из бывших коллег по благородному вертухайскому ремеслу. Причем тоже не из лучших представителей. К нему шли те, кто по каким-то причинам из органов был уволен – или за взятки, или за чрезмерную жестокость в обращении с зэками. Так что компания на прииске подобралась веселее некуда – капитан пиратского корабля позавидовал бы.
– Значит, ты теперь начинаешь еще и платину добывать, – негромко сказал Алексей, прерывая мысли старшего брата. – Кошмар какой-то – ты и так дома раз в месяц бываешь, а теперь, когда работы прибавится, вообще появляться перестанешь.
– Ну, добывать-то я еще не прямо сейчас начну, – хмыкнул Дмитрий. – Если бы все так гладко было, то это была бы не жизнь – сметана. Нужно еще кое-какие косяки разрулить.
– Что за косяки?
– Серьезную геологическую разведку провести, да так, чтобы в Магадане о ней ни одна собака не узнала. Работяг новых нанять, причем тоже как можно незаметнее. А самый главный косяк с самим участком, на котором я платину нашел...
– А что с ним не так?
– Участок, где обнаружена самородная платина, – ну тот самый, с которого я образцы породы брал, – принадлежит якутам. А у нас с ними отношения сам знаешь какие. Конечно, их можно было бы просто силой выгнать. Но этот вариант мне не очень нравится. Может случиться скандал. Как пойдут эти чурки пороги обивать, может, где-нибудь к ним и прислушаются. А огласка мне не нужна.
– Да кто их послушает?! Ты же сам говорил, у тебя в Охотске все прихвачено!
– А если они в Магадан сунутся? Да не в ментовку, а в газету какую-нибудь? Дескать, обижают маленький гордый народ, притесняют. Газетчики из этого такую сенсацию забацают, что год не отмоемся. И про платину тогда можно будет накрепко забыть.
– Хм... А если по-хорошему попробовать? Ну, предложить якутам соляру, новые вездеходы, рации, ружья, боеприпасы. В общем, всего, что им нужно, и побольше. И пусть убираются подобру-поздорову. А все расходы ты за счет платины в месяц покроешь. Там же поселок, кажется, небольшой – много ли им надо?
– Да я и сам об этом думал, – со вздохом ответил Дмитрий. – Но их старейшина не купится. Для них река Иня – священное место. Если я правильно понял, что старик мне вчехлял, то якуты верят, что там обитают духи их предков.
Младший брат хитро прищурился:
– А если им не технику и оружие предложить, а спирту? Это же чурки, они пить совершенно не умеют, за две недели так ужрутся, что про всех духов предков забудут и какие угодно бумаги тебе подпишут. Так еще и лучше получится – расходов меньше.
– Не выйдет, – покачал головой Лопатников-старший. – Их старейшина утвердил сухой закон. А он у них в авторитете. Если что – до губернатора дойдет. Герой Советского Союза, ветеран войны, такого просто так на хрен не пошлешь.
– Елки-палки! Куда ни плюнь – везде этот сраный старейшина! А если избавиться от него? Или изолировать на какое-то время? А пока его не будет – якутов споить! На это времени-то понадобится две недели от силы.
Дмитрий задумался. В словах брата было рациональное зерно – в самом деле, весь якутский поселок держится на одном человеке. А если этого человека не станет, то якуты окажутся уязвимыми. Никто другой у них таким авторитетом не пользуется, а значит, и поддерживать старый порядок не сможет. Конечно, кто-нибудь из стариков попытается запретить пить, но так же, как старейшину, его слушаться не будут, а если он захочет настоять на своем, так еще и лучше – среди якутов тогда раскол начнется. Да, пожалуй, это неплохая идея. Проблема только в том, как нейтрализовать старейшину. Но как раз это дело можно обтяпать довольно легко. Мало ли какой несчастный случай может со стариком в тайге произойти. Тем более что и расследовать его будет особенно некому – там же сейчас даже участкового, кажется, нет.
– А что, – вслух сказал Дмитрий. – Можно попробовать! Хорошая мысль! Молодец, Лешка! Я тебя иногда недооцениваю, а зря. Все-таки мы с тобой родственники, кровь одна. Что я могу, то и ты можешь, просто берешься за ум редко. Значит, говоришь, старейшину убрать, а якутов споить? Так и сделаем! Наливай, выпьем за удачу!
12
Коля Колыма проснулся от негромкого стука в дверь. В отличие от большинства людей, он всегда просыпался как волк – мгновенно. Это свойство не один раз спасало ему жизнь – бывало так, что, потратив несколько секунд на пробуждение, можно было заснуть вечным сном. Однако сейчас случай явно был не такой. Не открывая глаз, Колыма прислушался. От двери доносились два голоса – один из них явно принадлежал Нэхату, а второй – той девушке, которая заходила сюда вчера вечером. Колыма вспомнил, что она, кажется, собиралась провести эту ночь в поселке, а утром вернуться на прииск. «Наверное, пришла просить Нэхату, чтобы он ее отвез», – подумал блатной.
Коля Колыма не ошибся. Даша провела минувшую ночь в поселке якутов – возвращаться на прииск было уже поздно, а кроме того, девушка просто хотелось отдохнуть от того сброда, которым она была вынуждена целыми днями на прииске любоваться. Пока там был отец, хоть он как-то скрашивал девушке существование, но когда он уезжал в Магадан, жизнь среди старателей и охранников становилась почти невыносимой. Сейчас Даша жалела, что не может погостить у гостеприимных якутов еще хотя бы полдня.
«Может, все-таки остаться? – подумала девушка, вслед за старым якутом шагая к краю поселка, где стоял вездеход. – Ох, нет. Нельзя. Если я утром не приеду, Антон решит, что со мной что-то случилось, сюда нагрянет. И как бы тогда беды не вышло, лучше сейчас якутам с нашими не встречаться».
Антоном звали начальника охраны прииска, бывшего офицера, работавшего на той же зоне, что и Дашин отец. Когда Лопатников вышел на пенсию и нашел золото, он переманил к себе старого знакомого, зная, что он сумеет поддерживать порядок среди охранников, которые в большинстве своем не шибко-то отличались от старателей. И Антон Балякин оправдывал доверие. Одной из самых главных его задач было обеспечивать безопасность дочери хозяина прииска. К задаче этой он относился особенно ревностно, зная, что в случае чего Лопатников голову снимет. Так что, если девушка не вернулась бы к назначенному сроку, он и в самом деле наверняка поднял бы половину охраны и поехал к якутам разбираться. Он и отпустил-то Дашу одну к якутам с очень большим скрипом, только после того как она пригрозила отцу пожаловаться.
Даша со старейшиной подошли к вездеходу. Рядом с ним стоял какой-то молодой якутский парень.
– Заправили? – спросил старик парня.
– Да.
– Хорошо. Я сейчас на прииск поеду, нашу гостью отвезти. А может, там и хозяин приехал, тогда поговорю с ним.
– Дед, послушай... – начал парень, но старейшина решительно покачал головой.
– Не сейчас, Хату. Когда вернусь, тогда и поговорим. Поехали, Даша.
– Подождите, Нэхату Эрэкович, – ответила девушка, пристально глядя в ту сторону, откуда они пришли. – Там нам кто-то машет.
Этим кем-то был Коля Колыма.
– Что такое, Коля? – спросил якут, когда блатной подошел поближе.
– Да вот, с Дашей хочу попрощаться. А заодно за Андрюху извиниться.
Девушка слегка нахмурилась. Вчерашнее поведение «геолога» очень ей не понравилось. То, что второй, который вел себя лучше, решил заступиться за товарища, говорило не в его пользу.
– Не обижайтесь на него, – на этот раз обращаясь к девушке, сказал Колыма. – Парень долго в командировке был, вот крыша слегка и поехала. Так-то он человек хороший.
Колыма говорил спокойно, улыбался широко и искренне, так что Даша почувствовала, что обида и в самом деле проходит.
– В какой «командировке»? – Даша знала, что этим словом называют пребывание в местах лишения свободы.
– В геолого-разведочной. Нет, правда, Даша, не сердитесь.
– Хорошо, – улыбнулась девушка, тронутая тем, как этот уголовник заступается за товарища. – Я никому ничего не скажу. Даже папе.
Колыма удовлетворенно кивнул. Ему действительно было неприятно из-за того, как вчера себя вел его кореш, и он был рад, что девушка не в обиде.
– Ну что, Даша, едем? – Старейшина тем временем уже открыл люк вездехода. – Поднимайся.
– Погоди, Нэхату, – неожиданно сказал Колыма. – Вы ведь сейчас на прииск едете? В тот самый поселок старателей, о котором ты мне вчера рассказывал?
– Да, – кивнул якут.
– Давай я с вами съезжу. Поселок посмотрю. Помнишь наш разговор? – И Колыма слегка кивнул, давая понять якуту, что имеет в виду свое вчерашнее обещание помочь разобраться со старателями.
– Может, не стоит, Коля? Ты же только вчера пришел, не отдохнул еще. Успеешь еще в поселок съездить.
Говорить при девушке прямо было нельзя, но блатной и так прекрасно понял якута. Тот явно намекал на то, что ему, беглому зэку, лучше сейчас не показываться среди постороннего народа. Тем более среди старателей, из которых половина имели судимости. Уж они-то распознают беглеца сразу. Колыма и сам это понимал. Но он твердо решил помочь якутам разобраться с «дикой» артелью, а для этого нужно было посмотреть на их поселок своими глазами.
– Ничего, я за ночь у тебя хорошо выспался, – вслух сказал Колыма. – Да и делов-то – только по тайге прокатиться. Не волнуйся, Нэхату, я тебя там не задержу – отвезем Дашу и сразу обратно.
– Ну если ты хочешь, то давай. – Якут тоже понимал намеки. По словам блатного: «отвезем и сразу обратно» он понял, что далеко отходить от вездехода и вступать в контакты с жителями поселка Колыма не собирается, а значит, и опасность запалиться ему почти не грозит.
Колыма и Даша влезли в вездеход, и машина тронулась с места.
– А что вы в такой глуши делаете? – спросил Колыма у девушки. – Неужели в более цивилизованном месте устроиться не могли?
– У меня отец здесь. Я его не могу бросить.
– Ну так и уехали бы отсюда вместе с отцом.
– Он управление прииском доверить никому не может. Поэтому и сидит здесь.
– Управление прииском? – недоуменно поднял брови Колыма.
– Ну да. А чему вы удивляетесь? Ах да! – Девушка звонко хлопнула себя ладонью по лбу. – Вы же не знаете! Мой папа – хозяин прииска.
– Вот оно что... – протянул Колыма. – Тогда ясно.
– Мне, конечно, от этого не намного легче, – неожиданно откровенно сказала девушка. – Жить здесь трудно, сами понимаете. Никакой цивилизации, да и люди на прииске...
Девушка не договорила, но Колыма и так все понял. Что за люди собрались в «дикой» артели, он представлял.
– Вы лучше расскажите про себя, – попросила девушка. – У нас здесь нового человека раз в полгода увидишь, и то счастье.
Колыму эта просьба не смутила. Он, как и любой авторитетный блатарь, прекрасно умел с ходу придумать подробную биографию, да такую, что матерый следователь с ходу противоречий не отыщет. Не став менять ни имя, ни фамилию, ни факты из начала своей жизни, он просто немного перекроил остальное – вместо уголовной карьеры придумал себе геологическую. Девушка слушала с интересом, а где-то с середины рассказа даже начала верить – так убедительно говорил новый знакомый. Колыма сумел объяснить даже свои блатные наколки – мимоходом упомянул о том, что они у него на руках остались с детства – дескать, молодой был, глупый, повыпендриваться захотелось. Ну да с кем не бывает?
– А вы значит, до того как в геологический институт поступить, на китобое работали? – спросила Даша. – Как интересно! Расскажите что-нибудь про те времена!
Тут Колыме даже выдумывать ничего не пришлось. Работа гарпунером на китобое была совершенно реальным фактом его биографии, это было еще до первой ходки, ему тогда было девятнадцать лет. Блатной охотно рассказал девушке пару морских баек. После этого последние сомнения Даши развеялись – она вполне верила своему новому знакомому.
Слушавший их разговор старый якут только усмехался, не пытаясь вступить в разговор. Впрочем, ему было и не до этого – таежная дорога требовала от водителя постоянного внимания. Вскоре впереди показались карьеры. Вездеход запетлял между ними, а потом из-за очередного поворота показался поселок.
– Вот и приехали, – сказал Нэхату, прерывая очередной рассказ Колымы.
– Это и есть тот самый поселок? – спросил Колыма, внимательным взглядом окидывая бараки, щитовой домик конторы и вагоны.
– Да, здесь я и живу, – отозвалась Даша. – Если вы, Коля, у Нэхату Эрековича долго пробудете, то заходите в гости, я вам буду очень рада.
– Обязательно, Даша, – ответил Колыма, продолжая рассматривать поселок. Он уже прикинул, что народу тут живет не слишком много – самое большее пятьдесят человек.
Впрочем, с другой стороны, это и немало.
Вездеход подъехал к крайнему бараку, навстречу ему вышли двое охранников в камуфляже и с автоматами.
– До свидания! – Даша кивнула Колыме с якутом и легко выпорхнула из машины. Нэхату вылез вслед за ней – он хотел выяснить, не вернулся ли на прииск его хозяин. Коля Колыма выходить из вездехода не стал. Пока охранники разговаривали с якутом, он успел их рассмотреть – грязные, небритые рожи, наглые ухмылки, развязные манеры – в общем, типичные отморозки. Колыма почувствовал, что его желание помочь якутам крепнет – таких, как эти двое, он всегда терпеть не мог. О чем они разговаривают с Нэхату, Колыма не слышал, но по выражениям лиц и жестам было ясно, что они пытаются оскорбить старика. Колыма с трудом сдержал желание вылезти наружу и преподать им небольшой урок вежливости. Тем временем из соседнего вагона вышли еще несколько человек – в отличие от охранников без оружия и камуфляжа, но с такими же мерзкими рожами.
«А это, видимо, старатели», – подумал Колыма. И снова, с еще большим трудом, сдержал желание вылезти из вездехода – на руке одного из старателей он заметил наколку: обвитый змеей кинжал. Наколка была воровская. А значит, ни работать на прииске, ни тем более быть охранником ее владелец не имел права. А любой правильный блатарь, увидевший его, должен был заставить ответить за наколку. Но Колыма понимал, что сейчас он этого сделать не сможет, и потому просто постарался получше запомнить рожу «вора» – чтобы потом узнать.
«Ссученный, не иначе, – подумал Колыма. – Братва приговорила, вот и перекрывается в тайге».
Через минуту в вездеход вернулся якут.
– Ну что, нет хозяина на месте? – спросил Колыма.
– Нет, – коротко ответил якут. Его лицо было по-прежнему бесстрастным, но в голосе слышалось напряжение. Показное спокойствие при разговоре с обитателями прииска явно далось ему недешево. – Поехали обратно, Коля. Или ты еще не все посмотрел, что хотел?
– Все. Поехали, Нэхату.
Якут дал задний ход, развернул вездеход, и машина двинулась обратно.
– Что скажешь про этих? – Якут кивнул в сторону оставшегося за спиной поселка.
– Дешевые фраера под бродяг косят, – ответил Колыма. – Сжечь бы весь этот гадюшник к чертовой матери! Эх, будь со мной здесь хоть человек пять правильных пацанов, я бы им тут устроил варфоломеевскую ночь! Ты знаешь, Нэхату, я кого только в жизни не видел, но эти... – Колыма покачал головой. – Как вы только с такими уродами два года уживаетесь?
– Даше спасибо, – ответил якут. – Если бы не она – Лопатников нас бы совсем со свету сжил.
Глаза Колымы мгновенно сузились.
– Как, говоришь, его фамилия? – переспросил он.
– Лопатников. А что?
– Ты не в курсе, он начальником зоны раньше не служил?
– Не знаю, – пожал плечами якут.
– А зовут его как?
– Дмитрий Родионович.
– Невысокий, толстый, волосы черные, уши чуть оттопыренные. Так?
– Так... – удивленно кивнул якут. – А ты что, знаком с ним, Коля?
– Получается, что знаком, – хмыкнул Колыма. – Эх, тесен мир. Этот Лопатников раньше начальником зоны работал. Я два года на этой зоне сидел, так что знаю его неплохо. И не удивляюсь, что на его прииске все такие уроды – какой он сам, таких и рабочих с охраной себе набрал. Единственное, что странно – никогда бы не подумал, что у такого мерзавца может быть такая порядочная дочь!
Коля Колыма не ошибся. Даша провела минувшую ночь в поселке якутов – возвращаться на прииск было уже поздно, а кроме того, девушка просто хотелось отдохнуть от того сброда, которым она была вынуждена целыми днями на прииске любоваться. Пока там был отец, хоть он как-то скрашивал девушке существование, но когда он уезжал в Магадан, жизнь среди старателей и охранников становилась почти невыносимой. Сейчас Даша жалела, что не может погостить у гостеприимных якутов еще хотя бы полдня.
«Может, все-таки остаться? – подумала девушка, вслед за старым якутом шагая к краю поселка, где стоял вездеход. – Ох, нет. Нельзя. Если я утром не приеду, Антон решит, что со мной что-то случилось, сюда нагрянет. И как бы тогда беды не вышло, лучше сейчас якутам с нашими не встречаться».
Антоном звали начальника охраны прииска, бывшего офицера, работавшего на той же зоне, что и Дашин отец. Когда Лопатников вышел на пенсию и нашел золото, он переманил к себе старого знакомого, зная, что он сумеет поддерживать порядок среди охранников, которые в большинстве своем не шибко-то отличались от старателей. И Антон Балякин оправдывал доверие. Одной из самых главных его задач было обеспечивать безопасность дочери хозяина прииска. К задаче этой он относился особенно ревностно, зная, что в случае чего Лопатников голову снимет. Так что, если девушка не вернулась бы к назначенному сроку, он и в самом деле наверняка поднял бы половину охраны и поехал к якутам разбираться. Он и отпустил-то Дашу одну к якутам с очень большим скрипом, только после того как она пригрозила отцу пожаловаться.
Даша со старейшиной подошли к вездеходу. Рядом с ним стоял какой-то молодой якутский парень.
– Заправили? – спросил старик парня.
– Да.
– Хорошо. Я сейчас на прииск поеду, нашу гостью отвезти. А может, там и хозяин приехал, тогда поговорю с ним.
– Дед, послушай... – начал парень, но старейшина решительно покачал головой.
– Не сейчас, Хату. Когда вернусь, тогда и поговорим. Поехали, Даша.
– Подождите, Нэхату Эрэкович, – ответила девушка, пристально глядя в ту сторону, откуда они пришли. – Там нам кто-то машет.
Этим кем-то был Коля Колыма.
– Что такое, Коля? – спросил якут, когда блатной подошел поближе.
– Да вот, с Дашей хочу попрощаться. А заодно за Андрюху извиниться.
Девушка слегка нахмурилась. Вчерашнее поведение «геолога» очень ей не понравилось. То, что второй, который вел себя лучше, решил заступиться за товарища, говорило не в его пользу.
– Не обижайтесь на него, – на этот раз обращаясь к девушке, сказал Колыма. – Парень долго в командировке был, вот крыша слегка и поехала. Так-то он человек хороший.
Колыма говорил спокойно, улыбался широко и искренне, так что Даша почувствовала, что обида и в самом деле проходит.
– В какой «командировке»? – Даша знала, что этим словом называют пребывание в местах лишения свободы.
– В геолого-разведочной. Нет, правда, Даша, не сердитесь.
– Хорошо, – улыбнулась девушка, тронутая тем, как этот уголовник заступается за товарища. – Я никому ничего не скажу. Даже папе.
Колыма удовлетворенно кивнул. Ему действительно было неприятно из-за того, как вчера себя вел его кореш, и он был рад, что девушка не в обиде.
– Ну что, Даша, едем? – Старейшина тем временем уже открыл люк вездехода. – Поднимайся.
– Погоди, Нэхату, – неожиданно сказал Колыма. – Вы ведь сейчас на прииск едете? В тот самый поселок старателей, о котором ты мне вчера рассказывал?
– Да, – кивнул якут.
– Давай я с вами съезжу. Поселок посмотрю. Помнишь наш разговор? – И Колыма слегка кивнул, давая понять якуту, что имеет в виду свое вчерашнее обещание помочь разобраться со старателями.
– Может, не стоит, Коля? Ты же только вчера пришел, не отдохнул еще. Успеешь еще в поселок съездить.
Говорить при девушке прямо было нельзя, но блатной и так прекрасно понял якута. Тот явно намекал на то, что ему, беглому зэку, лучше сейчас не показываться среди постороннего народа. Тем более среди старателей, из которых половина имели судимости. Уж они-то распознают беглеца сразу. Колыма и сам это понимал. Но он твердо решил помочь якутам разобраться с «дикой» артелью, а для этого нужно было посмотреть на их поселок своими глазами.
– Ничего, я за ночь у тебя хорошо выспался, – вслух сказал Колыма. – Да и делов-то – только по тайге прокатиться. Не волнуйся, Нэхату, я тебя там не задержу – отвезем Дашу и сразу обратно.
– Ну если ты хочешь, то давай. – Якут тоже понимал намеки. По словам блатного: «отвезем и сразу обратно» он понял, что далеко отходить от вездехода и вступать в контакты с жителями поселка Колыма не собирается, а значит, и опасность запалиться ему почти не грозит.
Колыма и Даша влезли в вездеход, и машина тронулась с места.
– А что вы в такой глуши делаете? – спросил Колыма у девушки. – Неужели в более цивилизованном месте устроиться не могли?
– У меня отец здесь. Я его не могу бросить.
– Ну так и уехали бы отсюда вместе с отцом.
– Он управление прииском доверить никому не может. Поэтому и сидит здесь.
– Управление прииском? – недоуменно поднял брови Колыма.
– Ну да. А чему вы удивляетесь? Ах да! – Девушка звонко хлопнула себя ладонью по лбу. – Вы же не знаете! Мой папа – хозяин прииска.
– Вот оно что... – протянул Колыма. – Тогда ясно.
– Мне, конечно, от этого не намного легче, – неожиданно откровенно сказала девушка. – Жить здесь трудно, сами понимаете. Никакой цивилизации, да и люди на прииске...
Девушка не договорила, но Колыма и так все понял. Что за люди собрались в «дикой» артели, он представлял.
– Вы лучше расскажите про себя, – попросила девушка. – У нас здесь нового человека раз в полгода увидишь, и то счастье.
Колыму эта просьба не смутила. Он, как и любой авторитетный блатарь, прекрасно умел с ходу придумать подробную биографию, да такую, что матерый следователь с ходу противоречий не отыщет. Не став менять ни имя, ни фамилию, ни факты из начала своей жизни, он просто немного перекроил остальное – вместо уголовной карьеры придумал себе геологическую. Девушка слушала с интересом, а где-то с середины рассказа даже начала верить – так убедительно говорил новый знакомый. Колыма сумел объяснить даже свои блатные наколки – мимоходом упомянул о том, что они у него на руках остались с детства – дескать, молодой был, глупый, повыпендриваться захотелось. Ну да с кем не бывает?
– А вы значит, до того как в геологический институт поступить, на китобое работали? – спросила Даша. – Как интересно! Расскажите что-нибудь про те времена!
Тут Колыме даже выдумывать ничего не пришлось. Работа гарпунером на китобое была совершенно реальным фактом его биографии, это было еще до первой ходки, ему тогда было девятнадцать лет. Блатной охотно рассказал девушке пару морских баек. После этого последние сомнения Даши развеялись – она вполне верила своему новому знакомому.
Слушавший их разговор старый якут только усмехался, не пытаясь вступить в разговор. Впрочем, ему было и не до этого – таежная дорога требовала от водителя постоянного внимания. Вскоре впереди показались карьеры. Вездеход запетлял между ними, а потом из-за очередного поворота показался поселок.
– Вот и приехали, – сказал Нэхату, прерывая очередной рассказ Колымы.
– Это и есть тот самый поселок? – спросил Колыма, внимательным взглядом окидывая бараки, щитовой домик конторы и вагоны.
– Да, здесь я и живу, – отозвалась Даша. – Если вы, Коля, у Нэхату Эрековича долго пробудете, то заходите в гости, я вам буду очень рада.
– Обязательно, Даша, – ответил Колыма, продолжая рассматривать поселок. Он уже прикинул, что народу тут живет не слишком много – самое большее пятьдесят человек.
Впрочем, с другой стороны, это и немало.
Вездеход подъехал к крайнему бараку, навстречу ему вышли двое охранников в камуфляже и с автоматами.
– До свидания! – Даша кивнула Колыме с якутом и легко выпорхнула из машины. Нэхату вылез вслед за ней – он хотел выяснить, не вернулся ли на прииск его хозяин. Коля Колыма выходить из вездехода не стал. Пока охранники разговаривали с якутом, он успел их рассмотреть – грязные, небритые рожи, наглые ухмылки, развязные манеры – в общем, типичные отморозки. Колыма почувствовал, что его желание помочь якутам крепнет – таких, как эти двое, он всегда терпеть не мог. О чем они разговаривают с Нэхату, Колыма не слышал, но по выражениям лиц и жестам было ясно, что они пытаются оскорбить старика. Колыма с трудом сдержал желание вылезти наружу и преподать им небольшой урок вежливости. Тем временем из соседнего вагона вышли еще несколько человек – в отличие от охранников без оружия и камуфляжа, но с такими же мерзкими рожами.
«А это, видимо, старатели», – подумал Колыма. И снова, с еще большим трудом, сдержал желание вылезти из вездехода – на руке одного из старателей он заметил наколку: обвитый змеей кинжал. Наколка была воровская. А значит, ни работать на прииске, ни тем более быть охранником ее владелец не имел права. А любой правильный блатарь, увидевший его, должен был заставить ответить за наколку. Но Колыма понимал, что сейчас он этого сделать не сможет, и потому просто постарался получше запомнить рожу «вора» – чтобы потом узнать.
«Ссученный, не иначе, – подумал Колыма. – Братва приговорила, вот и перекрывается в тайге».
Через минуту в вездеход вернулся якут.
– Ну что, нет хозяина на месте? – спросил Колыма.
– Нет, – коротко ответил якут. Его лицо было по-прежнему бесстрастным, но в голосе слышалось напряжение. Показное спокойствие при разговоре с обитателями прииска явно далось ему недешево. – Поехали обратно, Коля. Или ты еще не все посмотрел, что хотел?
– Все. Поехали, Нэхату.
Якут дал задний ход, развернул вездеход, и машина двинулась обратно.
– Что скажешь про этих? – Якут кивнул в сторону оставшегося за спиной поселка.
– Дешевые фраера под бродяг косят, – ответил Колыма. – Сжечь бы весь этот гадюшник к чертовой матери! Эх, будь со мной здесь хоть человек пять правильных пацанов, я бы им тут устроил варфоломеевскую ночь! Ты знаешь, Нэхату, я кого только в жизни не видел, но эти... – Колыма покачал головой. – Как вы только с такими уродами два года уживаетесь?
– Даше спасибо, – ответил якут. – Если бы не она – Лопатников нас бы совсем со свету сжил.
Глаза Колымы мгновенно сузились.
– Как, говоришь, его фамилия? – переспросил он.
– Лопатников. А что?
– Ты не в курсе, он начальником зоны раньше не служил?
– Не знаю, – пожал плечами якут.
– А зовут его как?
– Дмитрий Родионович.
– Невысокий, толстый, волосы черные, уши чуть оттопыренные. Так?
– Так... – удивленно кивнул якут. – А ты что, знаком с ним, Коля?
– Получается, что знаком, – хмыкнул Колыма. – Эх, тесен мир. Этот Лопатников раньше начальником зоны работал. Я два года на этой зоне сидел, так что знаю его неплохо. И не удивляюсь, что на его прииске все такие уроды – какой он сам, таких и рабочих с охраной себе набрал. Единственное, что странно – никогда бы не подумал, что у такого мерзавца может быть такая порядочная дочь!
13
Сильный северный ветер раз за разом бросал на берег холодные волны Охотского моря. Вода лизала камень соленым шершавым языком и отступала обратно, в море. Над серой водой кружилась одинокая чайка. Казалось, что кроме нее во всем мире не осталось ничего живого, движущегося. Мерный плеск волн наводил тоску. Он словно напоминал о том, что это холодное северное море так же штурмовало неприступный берег тысячу лет назад и будет так же штурмовать его еще через тысячу лет, о том, что по сравнению с этим все усилия человека настолько ничтожны, что живи не живи – ничего не изменится.
Андрей Захарович помотал головой, отгоняя мрачные мысли, и полез в карман за сигаретами. Вообще-то ему не было свойственно задумываться о подобных вещах, он всегда был довольно приземленным человеком, но последние несколько лет такие приступы меланхолии начали приключаться с ним все чаще и чаще. «Старею, не иначе, – подумал москвич, раскуривая сигарету. – Хотя нет, что это я! Какое там старею! Мне еще и пятидесяти нет, для мужчины это не возраст! Просто погода паршивая. Море серое, небо серое – неудивительно, что всякая дрянь в голову лезет. Надо было встречу в Магадане назначать, в кабаке каком-нибудь. Хотя нет. Там глаз посторонних слишком много. Лучше уж здесь».
Захарович еще раз осмотрелся. Да, здесь чужих глаз и ушей можно не бояться. С обрыва, на котором он остановил свой джип, местность просматривается километра на два во все стороны. Любую постороннюю тачку он засечет издали. Да и эта страховка, честно говоря, уже лишняя. Здесь, в тридцати километрах от Магадана, люди не появляются по полгода. Так что место для конфиденциальной встречи самое подходящее. Захарович затянулся ароматным дымом, откинулся на спинку сиденья и посмотрел на часы. Было без пяти одиннадцать. Значит, скоро появится Лопатников-младший. Интересно, хватит ему ума понять, что ни в какую ловушку его не заманивают, и послушаться доброго совета – не брать с собой водилу и телохранителей? А то ведь если возьмет – только себе хуже сделает, свидетели их встречи будут, а они Лопатникову ни к чему. По телефону он вроде обещал, что один приедет, но вдруг в последний момент передумает?
«Ладно, вот приедет, тогда и увижу», – подумал Захарович. И чтобы отвлечься от мрачных мыслей, навеваемых унылым пейзажем, принялся еще раз прокручивать в голове план разговора с младшим братом Дмитрия Лопатникова. «Пока лучше ему всего не говорить, – в который раз подумал он. – Пока есть возможность, следует разыгрывать его втемную. А потом... Потом у него уже не будет пути к отступлению. Лишь бы он согласился сделать первый шаг, дальше будет легче. А он согласится, никуда не денется. Если даже сначала заартачится, у меня есть, чем его припугнуть...»
Сигарета догорела до фильтра. Захарович хотел выбросить ее в окно, но в последний момент передумал и потушил в пепельнице. Москвич придерживался мнения, что никогда не следует оставлять следы своего пребывания где бы то ни было, если этого можно избежать. Он снова взглянул на часы и, отметив, что до одиннадцати часов – условленного времени встречи – осталось всего две минуты, поднял глаза на единственную идущую вдоль побережья дорогу. Захаровичу показалось, что он видит на ней какое-то движущееся пятно. Он прищурился и уже через несколько секунд был уверен, что ему не показалось. По дороге ехала машина.
– Вот и он... – пробормотал себе под нос Захарович. Он распахнул дверцу машины и вылез наружу.
Через минуту роскошный лимузин младшего Лопатникова остановился в нескольких метрах от москвича. Дверца лимузина открылась, и Алексей Лопатников вышел наружу. «Кажется, один», – отметил про себя Захарович, шагая навстречу и протягивая Алексею руку.
– Здравствуй, – москвич широко улыбнулся, – молодец, не опоздал.
– Я ж не баба, чтоб опаздывать, – мрачно ответил Лопатников, пожимая протянутую руку. Он испытывал к московскому следователю сложные чувства. Захарович был ему непонятен. С одной стороны, тот заластал его в казино, заставил фактически стучать на брата, но при этом к налоговой отношения явно не имеет, как и к Комитету по полезным ископаемым. Так что же ему надо? И зачем он его на эту встречу вызвал, тем более в такое безлюдное место? Да еще попросил охрану с собой не брать и водителя. Прямо как в шпионском романе, честное слово! Зачем такая секретность? Кому за ними следить?
– Садись ко мне в машину, а то здесь на ветру холодно. – Захарович сделал широкий жест рукой. Лопатников коротко кивнул, и они оба сели в джип. Алексей молчал, предоставляя право начать разговор Захаровичу – в конце концов это он назначил встречу, пусть тогда он и говорит, чего надо. Этим правом Захарович тут же воспользовался:
– Как у тебя дела, Леша?
– Да ничего, – настороженно отозвался Лопатников. – Нормально.
– Чем ты сейчас занимаешься-то? – Захарович спрашивал так, словно они мирно сидели в гостиной за бокалом вина и разговаривали на светские темы.
«Что ему надо? Чего резину тянет? Чтобы как дела спросить, не надо было в такую глушь тащиться», – подумал Лопатников.
– Да ничем особенно. А что?
– Да просто так, интересно стало, – Захарович весьма натурально пожал плечами, – ты же парень умный, талантливый, мало ли какими делами занимаешься. А мне это интересно, я же здесь человек новый, ничего не знаю. Так что, неужели ты просто дома сидишь да по кабакам ходишь?
Андрей Захарович помотал головой, отгоняя мрачные мысли, и полез в карман за сигаретами. Вообще-то ему не было свойственно задумываться о подобных вещах, он всегда был довольно приземленным человеком, но последние несколько лет такие приступы меланхолии начали приключаться с ним все чаще и чаще. «Старею, не иначе, – подумал москвич, раскуривая сигарету. – Хотя нет, что это я! Какое там старею! Мне еще и пятидесяти нет, для мужчины это не возраст! Просто погода паршивая. Море серое, небо серое – неудивительно, что всякая дрянь в голову лезет. Надо было встречу в Магадане назначать, в кабаке каком-нибудь. Хотя нет. Там глаз посторонних слишком много. Лучше уж здесь».
Захарович еще раз осмотрелся. Да, здесь чужих глаз и ушей можно не бояться. С обрыва, на котором он остановил свой джип, местность просматривается километра на два во все стороны. Любую постороннюю тачку он засечет издали. Да и эта страховка, честно говоря, уже лишняя. Здесь, в тридцати километрах от Магадана, люди не появляются по полгода. Так что место для конфиденциальной встречи самое подходящее. Захарович затянулся ароматным дымом, откинулся на спинку сиденья и посмотрел на часы. Было без пяти одиннадцать. Значит, скоро появится Лопатников-младший. Интересно, хватит ему ума понять, что ни в какую ловушку его не заманивают, и послушаться доброго совета – не брать с собой водилу и телохранителей? А то ведь если возьмет – только себе хуже сделает, свидетели их встречи будут, а они Лопатникову ни к чему. По телефону он вроде обещал, что один приедет, но вдруг в последний момент передумает?
«Ладно, вот приедет, тогда и увижу», – подумал Захарович. И чтобы отвлечься от мрачных мыслей, навеваемых унылым пейзажем, принялся еще раз прокручивать в голове план разговора с младшим братом Дмитрия Лопатникова. «Пока лучше ему всего не говорить, – в который раз подумал он. – Пока есть возможность, следует разыгрывать его втемную. А потом... Потом у него уже не будет пути к отступлению. Лишь бы он согласился сделать первый шаг, дальше будет легче. А он согласится, никуда не денется. Если даже сначала заартачится, у меня есть, чем его припугнуть...»
Сигарета догорела до фильтра. Захарович хотел выбросить ее в окно, но в последний момент передумал и потушил в пепельнице. Москвич придерживался мнения, что никогда не следует оставлять следы своего пребывания где бы то ни было, если этого можно избежать. Он снова взглянул на часы и, отметив, что до одиннадцати часов – условленного времени встречи – осталось всего две минуты, поднял глаза на единственную идущую вдоль побережья дорогу. Захаровичу показалось, что он видит на ней какое-то движущееся пятно. Он прищурился и уже через несколько секунд был уверен, что ему не показалось. По дороге ехала машина.
– Вот и он... – пробормотал себе под нос Захарович. Он распахнул дверцу машины и вылез наружу.
Через минуту роскошный лимузин младшего Лопатникова остановился в нескольких метрах от москвича. Дверца лимузина открылась, и Алексей Лопатников вышел наружу. «Кажется, один», – отметил про себя Захарович, шагая навстречу и протягивая Алексею руку.
– Здравствуй, – москвич широко улыбнулся, – молодец, не опоздал.
– Я ж не баба, чтоб опаздывать, – мрачно ответил Лопатников, пожимая протянутую руку. Он испытывал к московскому следователю сложные чувства. Захарович был ему непонятен. С одной стороны, тот заластал его в казино, заставил фактически стучать на брата, но при этом к налоговой отношения явно не имеет, как и к Комитету по полезным ископаемым. Так что же ему надо? И зачем он его на эту встречу вызвал, тем более в такое безлюдное место? Да еще попросил охрану с собой не брать и водителя. Прямо как в шпионском романе, честное слово! Зачем такая секретность? Кому за ними следить?
– Садись ко мне в машину, а то здесь на ветру холодно. – Захарович сделал широкий жест рукой. Лопатников коротко кивнул, и они оба сели в джип. Алексей молчал, предоставляя право начать разговор Захаровичу – в конце концов это он назначил встречу, пусть тогда он и говорит, чего надо. Этим правом Захарович тут же воспользовался:
– Как у тебя дела, Леша?
– Да ничего, – настороженно отозвался Лопатников. – Нормально.
– Чем ты сейчас занимаешься-то? – Захарович спрашивал так, словно они мирно сидели в гостиной за бокалом вина и разговаривали на светские темы.
«Что ему надо? Чего резину тянет? Чтобы как дела спросить, не надо было в такую глушь тащиться», – подумал Лопатников.
– Да ничем особенно. А что?
– Да просто так, интересно стало, – Захарович весьма натурально пожал плечами, – ты же парень умный, талантливый, мало ли какими делами занимаешься. А мне это интересно, я же здесь человек новый, ничего не знаю. Так что, неужели ты просто дома сидишь да по кабакам ходишь?