Бурлаков стоял в дверях, нервно переводя взгляд с Китайца, на носки своих тапочек. Одновременно он проводил рукой по своему многострадальному шнобелю, отчего тот рдел в полумраке прихожей точно спелая слива.
– Ладно, проходите, – он рывком распахнул дверь. – Последняя дверь налево, там мой кабинет.
Из гостиной выглянула Екатерина Игоревна. Она вперила удивленный взгляд Китайцу в спину, а потом встревоженно посмотрела на мужа.
– Сеня, что случилось?
– Поди прочь, – огрызнулся он. – У меня дела.
– Господи-и, – пустила она слезу, – что же это творится-то, а?..
– Катя, – Семен Семенович ласково обнял жену за плечи и выставил в гостиную, – заткнись, пожалуйста. После поговорим.
– Заварить чаю? – шмыгнула носом Бурлакова.
– Лучше кофе. – Семен Семенович закрыл за ней дверь и торопливо прошел в кабинет вслед за Китайцем.
Надо было отдать должное Бурлакову – кабинет был довольно уютным. Стены были затянуты приятной, цвета слоновой кости, тканью, на полу лежал мягкий, скрадывающий шаги ковер, зеленоватые шторы на окнах создавали интимный полумрак, а большой двухтумбовый стол, заваленный книгами, настраивал на рабочий лад. Устроившись в черном кожаном кресле, Китаец окинул взглядом стоявший напротив книжный шкаф. Большую его часть занимала художественная проза русских писателей – Достоевский, Гоголь, Толстой. С ними соседствовало несколько томов древних греков, и отдельную полку занимала литература по психологии и философии: конечно, Фрейд, Юнг, Лэнг, Хорни, Бехтерев, а также Шестов, Ницше и Шопенгауэр.
Бурлаков продефилировал мимо Китайца, крутнул кресло, стоявшее у стола, и уселся на нем, закинув ногу на ногу и переплетя руки на груди.
– Ну-с, – подавив нервный зевок, произнес он, глядя куда-то в стену за Китайцем, – я вас слушаю.
– Расслабьтесь, Семен Семенович, – усмехнулся Танин, – вы же не на приеме.
– Да, не на приеме. – Бурлаков скользнул взглядом по стене, дотронулся до своего болезненно-алого носа и положил руки на подлокотники. – Что же вы от меня хотите?
– Это уже ближе к делу, – одобрительно кивнул Китаец. – Как я вам уже сказал, убит друг вашего племянника. Убит примерно в одно с ним время – в ночь с четверга на пятницу. То есть – вскоре после того, как был обнаружен труп Крупенкова.
Китаец замолчал, пытаясь поймать бегающий взгляд Бурлакова, но легче было бы запихать в авоську солнечный зайчик.
– По одной из моих версий, – продолжил Танин, решив добавить в огонь чуточку масла, – ваш племянник со своим другом убили Крупенкова, а вы, чтобы замести следы, прикончили их…
– Ха-ха, – нервно хохотнул Бурлаков, – ваша версия совершенно несостоятельна. В четверг до семи вечера я был на приеме, это могут подтвердить несколько человек, а потом пришел домой, поужинал и лег спать.
– Вы знаете, – задумчиво произнес Китаец, – мне самому эта версия не очень нравится.
– И потом, – немного спокойнее вставил Бурлаков, – почему вы так уверены, что Коля с приятелем убили Крупенкова?
– В кармане куртки вашего племянника, – твердо сказал Китаец, – я обнаружил бумажник Ильи Васильевича…
– Но они же не должны были… – открыл было рот Бурлаков, но осекся, уцепив себя большим и указательным пальцами за малиново-сиреневый нос.
Мягко ступая по ковру, в комнату вошла Екатерина Игоревна с подносом в руках. На ее лице бродила вымученная улыбка. Она поставила поднос с дымящимися чашками на стол и посмотрела на мужа.
– Что-нибудь еще? – округлив и без того круглые глаза, уставилась она на Семена Семеновича.
– Нет, – не глядя на нее, ответил он.
– Может, печенья?
– Я же сказал, не-ет! – заорал он, подскакивая на кресле. – Иди отсюда.
– Но, Сеня, – она покосилась на Китайца, – Владимир Алексеевич может подумать…
– Во-он! – по-бабьи взвизгнул Бурлаков, тяжело дыша и открывая рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Простите. – Екатерина Игоревна робко улыбнулась Китайцу, попятилась назад и исчезла за дверью.
– Так чего они были не должны? – Китаец поднялся и почти вплотную подошел к Бурлакову, глядя на него сверху вниз.
– Не знаю я, – жалобно простонал тот, – отводя взгляд в сторону.
– Ах, ты не знаешь, урод, – в руках Китайца неожиданно появился пистолет. Он схватил Бурлакова за ворот рубашки и сунул дуло «макарова» в полыхающий шнобель психоаналитика, глядя на последнего в упор. – Говори, паскуда, пока я тебе остатки мозгов не вышиб! Экспериментатор хренов!
Китаец говорил негромко, почти шепотом, но смысл сказанного, похоже, достиг цели.
– О-у-а-ы-х, – целая гамма чувств пронеслась во взоре Бурлакова. – Я скажу, скажу, – пролепетал он, – только уберите это. Я ни в чем не виноват.
– Говори, разберемся. – Китаец тряхнул его еще раз за ворот, но пистолет опустил.
– У господина Крупенкова был довольно сильный, можно даже сказать, маниакальный комплекс неполноценности, – торопливо произнес Бурлаков, косясь на пистолет. – Необходимо было радикальное вмешательство. Я не сомневаюсь, что мой нестандартный подход, основанный на теориях постфрейдистов и раннего Юнга, мог бы вернуть обществу полноценного члена.
– Короче, новатор, – прикрикнул на него Китаец, – о членах поговорим позже, может быть.
– Крупенкову хотелось самоутвердиться в отношении женского пола…
– О полах тоже после, – прервал его Китаец. – Что должны были сделать Гудков и Сторожевский?
– Просто хорошенько припугнуть Илью Васильевича, – пробормотал Семен Семенович, – немножко побить его… Ничего больше.
– Как они узнали, когда Крупенков будет один? – тряхнул его Китаец.
– Я все узнал заранее, это было не сложно. Встретился с Колей, все ему объяснил, дал фотографию клиента и аванс. Он сказал, что один не справится и поговорит о деле со своим приятелем, Валей Сторожевским. Коля позвонил в четверг, около десяти вечера, был, как мне показалось, несколько возбужден. Сказал, что все сорвалось. Боже, если бы я знал! – воскликнул патетически Бурлаков.
– Что сообщил ваш племянник?
– Они прятались во дворике, поджидая, когда Крупенков выйдет из офиса. Вдруг откуда-то появился человек, подскочил к Илье Васильевичу и пырнул его ножом… Тот упал, – задыхаясь от волнения, пробормотал Семен Семенович. – Потом этот человек принялся обыскивать Крупенкова. Коля с приятелем перепугались до смерти, осторожно выбрались из укрытия, так что этот мужчина их не заметил, и смотались оттуда. Потом Коля позвонил мне из автомата. Я сказал, чтобы он порвал фотографию Крупенкова и выбросил ее, и чтобы никому об этом ни гугу.
– Вы оказали племяннику и его приятелю медвежью услугу. – Китаец отпустил ворот рубашки Бурлакова и сел в кресло. – Если бы они сразу заявили в милицию, возможно, были бы сейчас живы.
– Но как же их нашли? – прошептал Бурлаков.
– Думаю, убийца заметил их, когда они уходили, и проследил до дома, – предположил Китаец.
– Но они же живут в разных местах…
– Это не имеет значения, – поморщился Китаец, – он выследил кого-то одного, скорее всего, Сторожевского, выпытал у него адрес вашего племянника, поверьте мне, профессионалу, сделать это не сложно, остальное, как говорится, дело техники.
– Боже мой! Боже мой! – запричитал Семен Семенович, не переставая теребить свой багровый шнобель. – Что же теперь будет?
– Должна быть очередная жертва.
– Кто-о? – прохрипел Бурлаков.
– Вы, Семен Семенович, – развел руками Китаец.
– Но почему?
– А еще психоаналитик, – пренебрежительно поморщился Китаец. – Все ведь очень просто, господин Бурлаков. Убийца видел, как Коля звонил вам и, прежде чем его убить, мог поинтересоваться, кто был его абонентом. Впрочем, – он пожал плечами, – об этом он мог узнать и у Сторожевского.
– Что вы такое говорите! – возопил испуганный до смерти Бурлаков.
– Даже не знаю, что вам посоветовать, – меланхолично произнес Китаец, тяжело вздохнув, – у меня вообще-то есть один план относительно вас. Вы могли бы мне помочь разоблачить убийцу.
– Помочь? – испуганно заморгал Бурлаков.
– Предприятие довольно рискованное, но стоящее, уверяю вас.
– Я вас не понимаю, – лихорадочно задергал кончик носа Бурлаков.
– Всех деталей пока я вам открыть не могу, мне нужно самому еще все хорошо обдумать… – таинственно улыбнулся Китаец.
– Но какое вознаграждение вы можете обещать в случае… слу… – начал нервно заикаться Семен Семенович, – короче, если я вам пойду навстречу?
– А у вас нет другого выхода, – на губах Китайца расцвела весенняя улыбка.
– Что вы такое говорите?..
– Вознаграждением вам послужит жизнь. Да-да, – медленно закивал Китаец, глуша этим движением протест Бурлакова. – Я намерен использовать вас в качестве подсадной утки.
– То есть как?! – возмущенно крикнул Бурлаков.
– Если допустить, что убийца Крупенкова знает о вашем существовании, а это вполне вероятно, – Китаец сел в кресло, – то вы, Семен Семенович, ходите, как говорится, по краю пропасти. Пока он не добрался до вас… Но где гарантия, что, например, завтра или послезавтра в темном подъезде вам не раскроят голову или не полоснут ножом по горлу. Кажется, это его фирменный прием… – усмехнулся Китаец.
– Но почему же?.. Почему он… – Бурлаков бессильно опустился в кресло.
Его взгляд с суетливой обреченностью забегал по ковру.
– Господи, – упавшим голосом произнес он, – что же мне делать?
Он вперил испуганно-просящий взор в невозмутимо наблюдавшего за ним Китайца.
– Пока – сидеть дома. Позвоните в поликлинику, отмените консультации, – сухо сказал Китаец, – и доверьтесь мне, – вкрадчиво улыбнулся он. – Мы попробуем выманить убийцу из его норы.
– Выманить, выманить… – ошарашенно повторял Семен Семенович, – но я-то тут при чем?
– Как видите, ваш «оригинальный» метод, я бы сказал, расцвел «цветами зла». Скажите, вы никогда не думали над тем, что, усердствуя таким образом, ваш племянник мог серьезно покалечить какого-нибудь невротика или даже пристукнуть его?
– При чем здесь это? – пренебрежительно хмыкнул Бурлаков.
– Это все к вопросу о вашей причастности к разным нехорошим вещам, – усмехнулся Китаец, – вы не маленький, к тому же психоаналитик… Разве вы не пытаетесь пробудить в своих пациентах чувство ответственности? Ведь я все еще питаю надежду, что ваша врачебная практика не ограничивалась такими вот антигуманными поручениями племяннику и иже с ним?
– О чем вы говорите! – понуро тряхнул головой Бурлаков.
– Мы организуем это дело как шантаж. Думаю, убийца, если он в курсе, кому звонил Николай, сразу заподозрит вас. Я подброшу парочке подозреваемых записки с требованием денег за молчание. Мол, все видел, знаю, кто вы, так что платите, если не желаете оказаться за решеткой. Убийца, конечно, может не купиться на это. Не исключено, что он усомнится, что вам известно его имя… Хотя кто его знает. Возможно, он запаникует и среагирует на записку так, как я того хочу.
– Бред какой-то! Вы понимаете, что подвергаете меня незаконному риску? – возмутился Семен Семенович, принявшийся ожесточенно массировать свой шнобель.
– Вам ли говорить о законе? – Китаец иронично приподнял брови. – Ну, не буду вам надоедать…
Танин поднялся и направился к двери.
– Ждите сигнала, а пока сидите дома – как я сказал, – притормозив у двери, порекомендовал он.
– Вы не можете меня вот так оставить! – В порыве отчаяния Бурлаков вскочил с кресла, подбежал к Китайцу и вцепился ему в руку мертвой хваткой.
– Семен Семенович, – с шутливой укоризной во взоре покачал головой Китаец, – эдак вы мне куртку порвете.
– У меня жена, родственники… – как сумасшедший затараторил Бурлаков, – я не могу подвергаться риску. Я обращусь в милицию! – заорал он.
– И расскажете им о своем чудо-методе? – иронично улыбнулся Китаец. – Валяйте!
Привлеченная его истерическими выкриками, в комнату постучала Екатерина Игоревна. Не дождавшись ответа, она легонько толкнула дверь и невольно присоединилась к впечатляющей парочке. Один из мужчин порывался уйти, а другой, казалось, дал клятвенное обещание ни за что на свете не допустить этого.
– Сеня, что происходит? – ее брови поехали на лоб.
– Выйди! – завизжал Семен Семенович. – Немедленно!
Екатерина Игоревна вылетела из кабинета как ошпаренная.
– Я не пойму, чего вы от меня-то хотите? – Китаец вырвал свою руку. – По-моему, я все доходчиво объяснил… Телефон ваш у меня есть. Вот, кстати, мой, – он вынул из внутреннего кармана куртки визитку и протянул ее обезумевшему психоаналитику, – будем поддерживать связь. На другой стороне номер моего сотового.
Семен Семенович до самой прихожей бежал за детективом. Когда захлопнулась входная дверь, Китаец облегченно вздохнул и с удовольствием закурил.
«Ему бы самому не мешало посетить какого-нибудь знающего психоаналитика», – с добродушной иронией подумал он, выходя из подъезда.
По дороге в офис Китаец навестил Лизу. Та, облаченная в футболку и старые джинсовые мини-шорты, проводила генеральную уборку.
– Я привез продукты, – Китаец махнул двумя пластиковыми пакетами.
Лицо Лизы сияло от счастья.
– Я думала, то, что ты мне сказал насчет твоего посещения – успокоительная сказочка для маленьких дурочек…
– Вот, значит, ты обо мне какого мнения… – Китаец с шутливой укоризной взглянул на нее. – Отлично выглядишь, – скользнул он по ней коротким восхищенным взглядом.
– А-а, это… – Лиза в смущении опустила голову.
– Давай-ка выпьем, что ли. – Китаец пошел на кухню. – Вот Игнат будет рад… Ох ты, у меня рифма получилась… После такой уборки он целый месяц сможет копить стеклотару и не шарить по углам в поисках паутины!
– Вечно ты смеешься, – в Лизином тоне кокетства было ровно столько же, сколько и еле сдерживаемой радости, – подожди, я сейчас.
Вскоре она появилась в длинном атласном халате и с подведенными глазами.
– Это для меня весь этот маскарад?
– Нет, для меня, – надула Лиза свои очаровательные губки.
– Где у Игната стаканы?
Лиза полезла в навесной шкафчик, достала тарелки, стаканы, из ящика стола – вилки и ножи.
– Это – на сковородку, – Танин вынул из пакета упаковку антрекотов, – и дай мне терку.
Пока Лиза следила за поджаривающимися кусками сочного мяса, Китаец нарезал огурцы, помидоры, сделал салат, натер сыр и открыл бутылку белого вина.
– Смотри, что я купил, – он достал из внутреннего кармана маленькую плоскую фляжку прямоугольной формы.
Лиза выложила мясо на большую тарелку и повернулась к шефу.
– И сколько стоит это удовольствие? – без энтузиазма спросила она.
– Лиза-Лиза, – насмешливо улыбнулся Китаец, – в твоем тоне столько добротного женского пренебрежения к утехам одинокого стареющего мужчины… Я на минуту даже представил, что мы с тобой – солидная супружеская пара и ты, моя прагматичная и предусмотрительная женушка, хочешь пожурить меня за неумеренную трату общих денег.
– Вот еще! – хмыкнула Лиза, но тут же рассмеялась.
– Девятьсот рубликов. – Китаец достал из пакета бутылку «Дербента». – А теперь я наполню этот сосуд.
Когда часть коньяка из бутылки перекочевала во фляжку, Китаец налил Лизе вина, себе плеснул коньяка и занялся мясом. Он щедро посыпал его тертым сыром и зеленью.
– Вуаля! – радостно провозгласил он.
– Что это ты сегодня такой довольный? – недоверчиво посмотрела на него Лиза.
– Это все оттого, моя внученька, – скопировал он старческую скрипучесть псевдобабушки из общеизвестной сказки, – что моя версия с психоаналитиком провалилась, но сам он будет задействован мною в поимке убийцы Крупенкова, так как сидит у того на крючке.
За обедом Китаец кратенько рассказал Лизе историю с Бурлаковым.
– Интересный экземпляр, – весело посмотрела на Китайца Лиза, приподнимая фужер и делая из него крошечный глоток.
– Может, ты тогда откликнешься с пониманием на просьбу холостяка и набросаешь на Игнатовом компьютере текст послания? Что-то вроде: «Если вы не хотите загреметь за убийство мсье Крупенкова, завтра, такого-то апреля, после двадцати двух часов, оставьте десять тысяч долларов, завернутые в газету, на спуске к Волге, рядом с мостом, напротив правого угла самого нижнего парапета, в двух метрах от большой ели, за кустарником».
– Почему именно набережная? – вопросительно взглянула на Китайца Лиза.
– А где ты предлагаешь?
Лиза пожала плечами.
– Эта записка – своеобразная лакмусовая бумажка. Я таки уверен, что по плану у преступника – убийство Бурлакова. Скорее всего, тот, кто убил Крупенкова, выпытал у Николая или Валентина, кому звонил Николай. Думаю, эта сволочь уже охотится за Семеном Семеновичем.
– Щекотливое, мягко говоря, положение у нашего психоаналитика, – со знанием дела сказала Лиза, которая была жутко рада, что шеф не только счел необходимым посетить ее, но и поделиться с ней сокровенным, – я бы на его месте полные штаны наложила… Ой, прости… – смущенно заулыбалась она.
– Не знаю, клюнет ли убийца на эту уловку… У меня такое предчувствие, что он не станет ждать до завтрашнего вечера. Если, конечно, ему до завтра что-то не помешает убрать Бурлакова.
– Такой ли убийца простак, что поверит, будто человек, до смерти напуганный смертью своего племянника и его дружка, бросится атаковать, потребует денег? – с сомнением в голосе произнесла Лиза.
– В тебе дремлют великие аналитические способности, – поддел свою секретаршу Китаец, – молодец, Лиза. Эта записка – все равно что брошенная в море бутылка. Как отнесется к ней убийца – загадка. Но если она попадет по назначению, то внесет панику в стан врага, даже если тот не клюнет на эту уловку.
– Ну, я пойду, черкну пару строк. – Лиза допила вино и отправилась в гостиную.
Китаец закурил. Когда, собравшись уходить, он убирал записанную Лизой дискету в карман куртки, наткнулся на мобильник.
– Все время забываю про него, – неловко усмехнулся он.
– Купил? – Лиза стояла, прислонившись к косяку.
– Поносить дали, – шутливо ответил Китаец.
– Маргарита Ильинична? – язвительно спросила проницательная Лиза.
Китаец рассеянно кивнул и набрал домашний номер Бурлакова. Тот мгновенно снял трубку.
– Семен Семенович, положение чрезвычайно серьезное, – отчеканил он, – никуда ни под каким предлогом не выходите. Я скоро вам снова позвоню.
Бурлаков не успел сказать ни слова. Танин нажал на «отбой».
Приехав в контору, Танин сделал с дискеты распечатку. Упаковал в конверты две записки одного и того же содержания. На одном конверте написал адрес «Юноны», на другом – «Архипелага».
Через несколько минут он уже двигался по направлению к автосалону. Медленно проехав мимо входа и убедившись, что двери открыты, Китаец остановил машину, вышел из нее и стал ждать. Вскоре он увидел двух ребят-тинейджеров в бейсболках на коротко стриженных головах.
– Эй, – окликнул он их, – идите-ка сюда.
Они остановились посреди тротуара и с опаской посмотрела на него.
– Чего? – с вызовом спросил тот, что был постарше, делая шаг по направлению к Китайцу.
– Хотите заработать? – Он вынул из кармана конверт и кивнул в сторону автосалона. – Отнесите в «Юнону» и отдайте охраннику.
Пацаны пожали плечами, взяли деньги и конверт и пошли в указанном направлении. Танин сел в машину, развернулся и двинулся следом, чтобы удостовериться, что ребята не надуют его. Ту же самую операцию он повторил и возле «Архипелага», после чего вернулся в контору.
ГЛАВА 12
– Ладно, проходите, – он рывком распахнул дверь. – Последняя дверь налево, там мой кабинет.
Из гостиной выглянула Екатерина Игоревна. Она вперила удивленный взгляд Китайцу в спину, а потом встревоженно посмотрела на мужа.
– Сеня, что случилось?
– Поди прочь, – огрызнулся он. – У меня дела.
– Господи-и, – пустила она слезу, – что же это творится-то, а?..
– Катя, – Семен Семенович ласково обнял жену за плечи и выставил в гостиную, – заткнись, пожалуйста. После поговорим.
– Заварить чаю? – шмыгнула носом Бурлакова.
– Лучше кофе. – Семен Семенович закрыл за ней дверь и торопливо прошел в кабинет вслед за Китайцем.
Надо было отдать должное Бурлакову – кабинет был довольно уютным. Стены были затянуты приятной, цвета слоновой кости, тканью, на полу лежал мягкий, скрадывающий шаги ковер, зеленоватые шторы на окнах создавали интимный полумрак, а большой двухтумбовый стол, заваленный книгами, настраивал на рабочий лад. Устроившись в черном кожаном кресле, Китаец окинул взглядом стоявший напротив книжный шкаф. Большую его часть занимала художественная проза русских писателей – Достоевский, Гоголь, Толстой. С ними соседствовало несколько томов древних греков, и отдельную полку занимала литература по психологии и философии: конечно, Фрейд, Юнг, Лэнг, Хорни, Бехтерев, а также Шестов, Ницше и Шопенгауэр.
Бурлаков продефилировал мимо Китайца, крутнул кресло, стоявшее у стола, и уселся на нем, закинув ногу на ногу и переплетя руки на груди.
– Ну-с, – подавив нервный зевок, произнес он, глядя куда-то в стену за Китайцем, – я вас слушаю.
– Расслабьтесь, Семен Семенович, – усмехнулся Танин, – вы же не на приеме.
– Да, не на приеме. – Бурлаков скользнул взглядом по стене, дотронулся до своего болезненно-алого носа и положил руки на подлокотники. – Что же вы от меня хотите?
– Это уже ближе к делу, – одобрительно кивнул Китаец. – Как я вам уже сказал, убит друг вашего племянника. Убит примерно в одно с ним время – в ночь с четверга на пятницу. То есть – вскоре после того, как был обнаружен труп Крупенкова.
Китаец замолчал, пытаясь поймать бегающий взгляд Бурлакова, но легче было бы запихать в авоську солнечный зайчик.
– По одной из моих версий, – продолжил Танин, решив добавить в огонь чуточку масла, – ваш племянник со своим другом убили Крупенкова, а вы, чтобы замести следы, прикончили их…
– Ха-ха, – нервно хохотнул Бурлаков, – ваша версия совершенно несостоятельна. В четверг до семи вечера я был на приеме, это могут подтвердить несколько человек, а потом пришел домой, поужинал и лег спать.
– Вы знаете, – задумчиво произнес Китаец, – мне самому эта версия не очень нравится.
– И потом, – немного спокойнее вставил Бурлаков, – почему вы так уверены, что Коля с приятелем убили Крупенкова?
– В кармане куртки вашего племянника, – твердо сказал Китаец, – я обнаружил бумажник Ильи Васильевича…
– Но они же не должны были… – открыл было рот Бурлаков, но осекся, уцепив себя большим и указательным пальцами за малиново-сиреневый нос.
Мягко ступая по ковру, в комнату вошла Екатерина Игоревна с подносом в руках. На ее лице бродила вымученная улыбка. Она поставила поднос с дымящимися чашками на стол и посмотрела на мужа.
– Что-нибудь еще? – округлив и без того круглые глаза, уставилась она на Семена Семеновича.
– Нет, – не глядя на нее, ответил он.
– Может, печенья?
– Я же сказал, не-ет! – заорал он, подскакивая на кресле. – Иди отсюда.
– Но, Сеня, – она покосилась на Китайца, – Владимир Алексеевич может подумать…
– Во-он! – по-бабьи взвизгнул Бурлаков, тяжело дыша и открывая рот, словно выброшенная на берег рыба.
– Простите. – Екатерина Игоревна робко улыбнулась Китайцу, попятилась назад и исчезла за дверью.
– Так чего они были не должны? – Китаец поднялся и почти вплотную подошел к Бурлакову, глядя на него сверху вниз.
– Не знаю я, – жалобно простонал тот, – отводя взгляд в сторону.
– Ах, ты не знаешь, урод, – в руках Китайца неожиданно появился пистолет. Он схватил Бурлакова за ворот рубашки и сунул дуло «макарова» в полыхающий шнобель психоаналитика, глядя на последнего в упор. – Говори, паскуда, пока я тебе остатки мозгов не вышиб! Экспериментатор хренов!
Китаец говорил негромко, почти шепотом, но смысл сказанного, похоже, достиг цели.
– О-у-а-ы-х, – целая гамма чувств пронеслась во взоре Бурлакова. – Я скажу, скажу, – пролепетал он, – только уберите это. Я ни в чем не виноват.
– Говори, разберемся. – Китаец тряхнул его еще раз за ворот, но пистолет опустил.
– У господина Крупенкова был довольно сильный, можно даже сказать, маниакальный комплекс неполноценности, – торопливо произнес Бурлаков, косясь на пистолет. – Необходимо было радикальное вмешательство. Я не сомневаюсь, что мой нестандартный подход, основанный на теориях постфрейдистов и раннего Юнга, мог бы вернуть обществу полноценного члена.
– Короче, новатор, – прикрикнул на него Китаец, – о членах поговорим позже, может быть.
– Крупенкову хотелось самоутвердиться в отношении женского пола…
– О полах тоже после, – прервал его Китаец. – Что должны были сделать Гудков и Сторожевский?
– Просто хорошенько припугнуть Илью Васильевича, – пробормотал Семен Семенович, – немножко побить его… Ничего больше.
– Как они узнали, когда Крупенков будет один? – тряхнул его Китаец.
– Я все узнал заранее, это было не сложно. Встретился с Колей, все ему объяснил, дал фотографию клиента и аванс. Он сказал, что один не справится и поговорит о деле со своим приятелем, Валей Сторожевским. Коля позвонил в четверг, около десяти вечера, был, как мне показалось, несколько возбужден. Сказал, что все сорвалось. Боже, если бы я знал! – воскликнул патетически Бурлаков.
– Что сообщил ваш племянник?
– Они прятались во дворике, поджидая, когда Крупенков выйдет из офиса. Вдруг откуда-то появился человек, подскочил к Илье Васильевичу и пырнул его ножом… Тот упал, – задыхаясь от волнения, пробормотал Семен Семенович. – Потом этот человек принялся обыскивать Крупенкова. Коля с приятелем перепугались до смерти, осторожно выбрались из укрытия, так что этот мужчина их не заметил, и смотались оттуда. Потом Коля позвонил мне из автомата. Я сказал, чтобы он порвал фотографию Крупенкова и выбросил ее, и чтобы никому об этом ни гугу.
– Вы оказали племяннику и его приятелю медвежью услугу. – Китаец отпустил ворот рубашки Бурлакова и сел в кресло. – Если бы они сразу заявили в милицию, возможно, были бы сейчас живы.
– Но как же их нашли? – прошептал Бурлаков.
– Думаю, убийца заметил их, когда они уходили, и проследил до дома, – предположил Китаец.
– Но они же живут в разных местах…
– Это не имеет значения, – поморщился Китаец, – он выследил кого-то одного, скорее всего, Сторожевского, выпытал у него адрес вашего племянника, поверьте мне, профессионалу, сделать это не сложно, остальное, как говорится, дело техники.
– Боже мой! Боже мой! – запричитал Семен Семенович, не переставая теребить свой багровый шнобель. – Что же теперь будет?
– Должна быть очередная жертва.
– Кто-о? – прохрипел Бурлаков.
– Вы, Семен Семенович, – развел руками Китаец.
– Но почему?
– А еще психоаналитик, – пренебрежительно поморщился Китаец. – Все ведь очень просто, господин Бурлаков. Убийца видел, как Коля звонил вам и, прежде чем его убить, мог поинтересоваться, кто был его абонентом. Впрочем, – он пожал плечами, – об этом он мог узнать и у Сторожевского.
– Что вы такое говорите! – возопил испуганный до смерти Бурлаков.
– Даже не знаю, что вам посоветовать, – меланхолично произнес Китаец, тяжело вздохнув, – у меня вообще-то есть один план относительно вас. Вы могли бы мне помочь разоблачить убийцу.
– Помочь? – испуганно заморгал Бурлаков.
– Предприятие довольно рискованное, но стоящее, уверяю вас.
– Я вас не понимаю, – лихорадочно задергал кончик носа Бурлаков.
– Всех деталей пока я вам открыть не могу, мне нужно самому еще все хорошо обдумать… – таинственно улыбнулся Китаец.
– Но какое вознаграждение вы можете обещать в случае… слу… – начал нервно заикаться Семен Семенович, – короче, если я вам пойду навстречу?
– А у вас нет другого выхода, – на губах Китайца расцвела весенняя улыбка.
– Что вы такое говорите?..
– Вознаграждением вам послужит жизнь. Да-да, – медленно закивал Китаец, глуша этим движением протест Бурлакова. – Я намерен использовать вас в качестве подсадной утки.
– То есть как?! – возмущенно крикнул Бурлаков.
– Если допустить, что убийца Крупенкова знает о вашем существовании, а это вполне вероятно, – Китаец сел в кресло, – то вы, Семен Семенович, ходите, как говорится, по краю пропасти. Пока он не добрался до вас… Но где гарантия, что, например, завтра или послезавтра в темном подъезде вам не раскроят голову или не полоснут ножом по горлу. Кажется, это его фирменный прием… – усмехнулся Китаец.
– Но почему же?.. Почему он… – Бурлаков бессильно опустился в кресло.
Его взгляд с суетливой обреченностью забегал по ковру.
– Господи, – упавшим голосом произнес он, – что же мне делать?
Он вперил испуганно-просящий взор в невозмутимо наблюдавшего за ним Китайца.
– Пока – сидеть дома. Позвоните в поликлинику, отмените консультации, – сухо сказал Китаец, – и доверьтесь мне, – вкрадчиво улыбнулся он. – Мы попробуем выманить убийцу из его норы.
– Выманить, выманить… – ошарашенно повторял Семен Семенович, – но я-то тут при чем?
– Как видите, ваш «оригинальный» метод, я бы сказал, расцвел «цветами зла». Скажите, вы никогда не думали над тем, что, усердствуя таким образом, ваш племянник мог серьезно покалечить какого-нибудь невротика или даже пристукнуть его?
– При чем здесь это? – пренебрежительно хмыкнул Бурлаков.
– Это все к вопросу о вашей причастности к разным нехорошим вещам, – усмехнулся Китаец, – вы не маленький, к тому же психоаналитик… Разве вы не пытаетесь пробудить в своих пациентах чувство ответственности? Ведь я все еще питаю надежду, что ваша врачебная практика не ограничивалась такими вот антигуманными поручениями племяннику и иже с ним?
– О чем вы говорите! – понуро тряхнул головой Бурлаков.
– Мы организуем это дело как шантаж. Думаю, убийца, если он в курсе, кому звонил Николай, сразу заподозрит вас. Я подброшу парочке подозреваемых записки с требованием денег за молчание. Мол, все видел, знаю, кто вы, так что платите, если не желаете оказаться за решеткой. Убийца, конечно, может не купиться на это. Не исключено, что он усомнится, что вам известно его имя… Хотя кто его знает. Возможно, он запаникует и среагирует на записку так, как я того хочу.
– Бред какой-то! Вы понимаете, что подвергаете меня незаконному риску? – возмутился Семен Семенович, принявшийся ожесточенно массировать свой шнобель.
– Вам ли говорить о законе? – Китаец иронично приподнял брови. – Ну, не буду вам надоедать…
Танин поднялся и направился к двери.
– Ждите сигнала, а пока сидите дома – как я сказал, – притормозив у двери, порекомендовал он.
– Вы не можете меня вот так оставить! – В порыве отчаяния Бурлаков вскочил с кресла, подбежал к Китайцу и вцепился ему в руку мертвой хваткой.
– Семен Семенович, – с шутливой укоризной во взоре покачал головой Китаец, – эдак вы мне куртку порвете.
– У меня жена, родственники… – как сумасшедший затараторил Бурлаков, – я не могу подвергаться риску. Я обращусь в милицию! – заорал он.
– И расскажете им о своем чудо-методе? – иронично улыбнулся Китаец. – Валяйте!
Привлеченная его истерическими выкриками, в комнату постучала Екатерина Игоревна. Не дождавшись ответа, она легонько толкнула дверь и невольно присоединилась к впечатляющей парочке. Один из мужчин порывался уйти, а другой, казалось, дал клятвенное обещание ни за что на свете не допустить этого.
– Сеня, что происходит? – ее брови поехали на лоб.
– Выйди! – завизжал Семен Семенович. – Немедленно!
Екатерина Игоревна вылетела из кабинета как ошпаренная.
– Я не пойму, чего вы от меня-то хотите? – Китаец вырвал свою руку. – По-моему, я все доходчиво объяснил… Телефон ваш у меня есть. Вот, кстати, мой, – он вынул из внутреннего кармана куртки визитку и протянул ее обезумевшему психоаналитику, – будем поддерживать связь. На другой стороне номер моего сотового.
Семен Семенович до самой прихожей бежал за детективом. Когда захлопнулась входная дверь, Китаец облегченно вздохнул и с удовольствием закурил.
«Ему бы самому не мешало посетить какого-нибудь знающего психоаналитика», – с добродушной иронией подумал он, выходя из подъезда.
По дороге в офис Китаец навестил Лизу. Та, облаченная в футболку и старые джинсовые мини-шорты, проводила генеральную уборку.
– Я привез продукты, – Китаец махнул двумя пластиковыми пакетами.
Лицо Лизы сияло от счастья.
– Я думала, то, что ты мне сказал насчет твоего посещения – успокоительная сказочка для маленьких дурочек…
– Вот, значит, ты обо мне какого мнения… – Китаец с шутливой укоризной взглянул на нее. – Отлично выглядишь, – скользнул он по ней коротким восхищенным взглядом.
– А-а, это… – Лиза в смущении опустила голову.
– Давай-ка выпьем, что ли. – Китаец пошел на кухню. – Вот Игнат будет рад… Ох ты, у меня рифма получилась… После такой уборки он целый месяц сможет копить стеклотару и не шарить по углам в поисках паутины!
– Вечно ты смеешься, – в Лизином тоне кокетства было ровно столько же, сколько и еле сдерживаемой радости, – подожди, я сейчас.
Вскоре она появилась в длинном атласном халате и с подведенными глазами.
– Это для меня весь этот маскарад?
– Нет, для меня, – надула Лиза свои очаровательные губки.
– Где у Игната стаканы?
Лиза полезла в навесной шкафчик, достала тарелки, стаканы, из ящика стола – вилки и ножи.
– Это – на сковородку, – Танин вынул из пакета упаковку антрекотов, – и дай мне терку.
Пока Лиза следила за поджаривающимися кусками сочного мяса, Китаец нарезал огурцы, помидоры, сделал салат, натер сыр и открыл бутылку белого вина.
– Смотри, что я купил, – он достал из внутреннего кармана маленькую плоскую фляжку прямоугольной формы.
Лиза выложила мясо на большую тарелку и повернулась к шефу.
– И сколько стоит это удовольствие? – без энтузиазма спросила она.
– Лиза-Лиза, – насмешливо улыбнулся Китаец, – в твоем тоне столько добротного женского пренебрежения к утехам одинокого стареющего мужчины… Я на минуту даже представил, что мы с тобой – солидная супружеская пара и ты, моя прагматичная и предусмотрительная женушка, хочешь пожурить меня за неумеренную трату общих денег.
– Вот еще! – хмыкнула Лиза, но тут же рассмеялась.
– Девятьсот рубликов. – Китаец достал из пакета бутылку «Дербента». – А теперь я наполню этот сосуд.
Когда часть коньяка из бутылки перекочевала во фляжку, Китаец налил Лизе вина, себе плеснул коньяка и занялся мясом. Он щедро посыпал его тертым сыром и зеленью.
– Вуаля! – радостно провозгласил он.
– Что это ты сегодня такой довольный? – недоверчиво посмотрела на него Лиза.
– Это все оттого, моя внученька, – скопировал он старческую скрипучесть псевдобабушки из общеизвестной сказки, – что моя версия с психоаналитиком провалилась, но сам он будет задействован мною в поимке убийцы Крупенкова, так как сидит у того на крючке.
За обедом Китаец кратенько рассказал Лизе историю с Бурлаковым.
– Интересный экземпляр, – весело посмотрела на Китайца Лиза, приподнимая фужер и делая из него крошечный глоток.
– Может, ты тогда откликнешься с пониманием на просьбу холостяка и набросаешь на Игнатовом компьютере текст послания? Что-то вроде: «Если вы не хотите загреметь за убийство мсье Крупенкова, завтра, такого-то апреля, после двадцати двух часов, оставьте десять тысяч долларов, завернутые в газету, на спуске к Волге, рядом с мостом, напротив правого угла самого нижнего парапета, в двух метрах от большой ели, за кустарником».
– Почему именно набережная? – вопросительно взглянула на Китайца Лиза.
– А где ты предлагаешь?
Лиза пожала плечами.
– Эта записка – своеобразная лакмусовая бумажка. Я таки уверен, что по плану у преступника – убийство Бурлакова. Скорее всего, тот, кто убил Крупенкова, выпытал у Николая или Валентина, кому звонил Николай. Думаю, эта сволочь уже охотится за Семеном Семеновичем.
– Щекотливое, мягко говоря, положение у нашего психоаналитика, – со знанием дела сказала Лиза, которая была жутко рада, что шеф не только счел необходимым посетить ее, но и поделиться с ней сокровенным, – я бы на его месте полные штаны наложила… Ой, прости… – смущенно заулыбалась она.
– Не знаю, клюнет ли убийца на эту уловку… У меня такое предчувствие, что он не станет ждать до завтрашнего вечера. Если, конечно, ему до завтра что-то не помешает убрать Бурлакова.
– Такой ли убийца простак, что поверит, будто человек, до смерти напуганный смертью своего племянника и его дружка, бросится атаковать, потребует денег? – с сомнением в голосе произнесла Лиза.
– В тебе дремлют великие аналитические способности, – поддел свою секретаршу Китаец, – молодец, Лиза. Эта записка – все равно что брошенная в море бутылка. Как отнесется к ней убийца – загадка. Но если она попадет по назначению, то внесет панику в стан врага, даже если тот не клюнет на эту уловку.
– Ну, я пойду, черкну пару строк. – Лиза допила вино и отправилась в гостиную.
Китаец закурил. Когда, собравшись уходить, он убирал записанную Лизой дискету в карман куртки, наткнулся на мобильник.
– Все время забываю про него, – неловко усмехнулся он.
– Купил? – Лиза стояла, прислонившись к косяку.
– Поносить дали, – шутливо ответил Китаец.
– Маргарита Ильинична? – язвительно спросила проницательная Лиза.
Китаец рассеянно кивнул и набрал домашний номер Бурлакова. Тот мгновенно снял трубку.
– Семен Семенович, положение чрезвычайно серьезное, – отчеканил он, – никуда ни под каким предлогом не выходите. Я скоро вам снова позвоню.
Бурлаков не успел сказать ни слова. Танин нажал на «отбой».
Приехав в контору, Танин сделал с дискеты распечатку. Упаковал в конверты две записки одного и того же содержания. На одном конверте написал адрес «Юноны», на другом – «Архипелага».
Через несколько минут он уже двигался по направлению к автосалону. Медленно проехав мимо входа и убедившись, что двери открыты, Китаец остановил машину, вышел из нее и стал ждать. Вскоре он увидел двух ребят-тинейджеров в бейсболках на коротко стриженных головах.
– Эй, – окликнул он их, – идите-ка сюда.
Они остановились посреди тротуара и с опаской посмотрела на него.
– Чего? – с вызовом спросил тот, что был постарше, делая шаг по направлению к Китайцу.
– Хотите заработать? – Он вынул из кармана конверт и кивнул в сторону автосалона. – Отнесите в «Юнону» и отдайте охраннику.
Пацаны пожали плечами, взяли деньги и конверт и пошли в указанном направлении. Танин сел в машину, развернулся и двинулся следом, чтобы удостовериться, что ребята не надуют его. Ту же самую операцию он повторил и возле «Архипелага», после чего вернулся в контору.
ГЛАВА 12
В кабинете Китаец достал с полки принадлежности для гадания: бамбуковый футляр с монетами, завернутый в красный шелк, принадлежности для письма, курительницу и книгу «И-Цзын». Расстелив шелк на столе, он зажег благовония и мысленно сосредоточился. Шесть раз он встряхивал футляр и выбрасывал монеты на стол, записывая полученные результаты в виде сплошных и прерывистых полос-яо, расположенных одна над другой. Внизу были четыре сплошных яо, над которыми расположились две прерывистых.
Китаец сложил монеты в футляр, поставил его на край стола и открыл «И-Цзын». Это была тридцать четвертая гексаграмма «Да-чжуан». «Гром вверху. Небо внизу. Великая сила». Посмотрел на окно гексаграммы и прочитал пояснения к нему: «Видна Большая Медведица. Это знак бедствия. Божество держит меч. Это тоже плохой знак». Образ гексаграммы: баран, бодающий изгородь. Символ: искривление в начале и плавность в конце.
Объяснение гексаграммы, по Вэнь Вану, гласило: «Великая сила. Время быть стойким». В указании к толкованию говорилось, что это февральская гексаграмма, она плоха весной и зла зимой. Четыре янских, то есть мужских яо, продвигаются снизу и вытесняют два иньских, женских яо вверх, что означает большую внутреннюю силу.
Танин перешел к толкованию изменяющихся яо. На этот раз это была четвертая черта. Толкование к ней звучало так: «Девятка четвертая. Настойчивость приносит удачу, раскаяния нет. Плотная изгородь раскрывается, не застрянешь. Твоя сила зависит от спиц в колесе большой телеги». В пояснении к толкованию было записано: «Ваше продвижение будет осуществляться постепенно или постоянно».
Достав сигареты, Китаец откинулся на спинку кресла. Гексаграмма явно была не самая лучшая, об этом говорила Большая Медведица и божество с мечом. Но символ обещал «плавность в конце», то есть постепенное улучшение положения. Пока что не было ясно, чем закончится затея с псевдошантажом. Что-то в прорицании настораживало Китайца. Он курил, выпуская дым к потолку, не замечая, что пепел с сигареты падает на пол. Иногда, открыв очередную гексаграмму, он ясно понимал, что нужно делать, а что нет. Сейчас же ему не все было понятно. Что, например, означает образ спиц в колесе большой телеги? Если телега – это дело, которое он расследует, то спицами могли быть представлены задействованные в нем люди. Кто, например? Один из двоих руководителей автосалона или любитель граппы – Игорь Вадимович Жуков? Одним из действующих лиц в этой истории был и Бурлаков, который, несмотря на то что непосредственно не замешан в убийстве, до сих пор играет в пьесе не последнюю роль.
– Черт, – Китаец вздрогнул, выронив окурок, который обжег ему пальцы.
Поднявшись, он прошел в приемную, нашел там совок с веником и, прибравшись, снова опустился в кресло.
– Бурлаков, Бурлаков… – пробормотал Китаец, потянувшись к телефонному аппарату.
Набрав номер психоаналитика, приготовился ждать, но трубку тут же сняли.
– Семена Семеновича, пожалуйста, – попросил он, узнав голос его жены.
– Кто его спрашивает? – Он представил округленные глаза Екатерины Игоревны.
– Танин, – коротко бросил он.
– Сеня уехал на дачу, – пролепетала она, шмыгнув носом.
– Какого черта?! – возмутился Танин. – Я же велел ему сидеть дома!
– Когда вы ушли, Владимир Алексеевич, – торопливо заговорила Бурлакова, – Сеня вскипел, как вулкан. Метался по квартире, круша все на своем пути. Вазочку с печеньем разбил. Потом собрал вещи и ушел. Сказал, что сам знает, как нужно скрываться. Господи! – бормотание Бурлаковой переросло в тихий плач.
– Слушайте меня внимательно, – произнес Китаец. – Я сейчас приеду. Ждите меня дома, никуда не выходите, никому дверь не открывайте. Покажете мне дорогу до дачи. Вы меня поняли?
– Да-да, – Бурлакова снова шмыгнула носом.
Опустив трубку на рычаг, Китаец быстро собрал атрибуты для гадания и положил их на полку, после чего вышел из конторы и запер за собой дверь.
До дома Бурлаковых он добрался быстро, учитывая, что машин на дорогах было довольно много. Китаец несколько раз проскакивал светофоры на «желтый», рискуя столкнуться с каким-нибудь «джигитом», двигающимся в поперечном направлении. К счастью, все обошлось, и вскоре, проигнорировав лифт, он, перепрыгивая через несколько ступеней, взбежал на третий этаж.
– Владимир Алексеевич? – раздался из-за двери испуганный голос Екатерины Игоревны.
– Да, открывайте.
Дверь распахнулась. Екатерина Игоревна, вняв указаниям Китайца, была уже одета для поездки на дачу. На ней были сине-белые кроссовки, темные джинсы в обтяжку и объемная коричневая куртка из мягкой кожи с замочками и заклепками из желтого металла. На открытых мочках ушей висели большие серебристые серьги в виде полуколец. Завершающим элементом наряда был красный шарфик, завязанный на голове в виде шапочки.
– Поехали, – скомандовал Китаец.
– Погодите, я забыла ключи от дачи. – Бурлакова сделала суетливый жест в сторону прихожей, но Китаец остановил ее.
– Не нужно. Если Семен Семенович там, они нам не понадобятся.
Пока Екатерина Игоревна запирала дверь, Танин вызвал кабину лифта. Внизу он вышел первым. Не заметив ничего подозрительного, шагнул к машине.
– Куда едем? – поинтересовался он, запуская двигатель.
– Это недалеко, – пояснила Бурлакова, сопровождая рассказ жестами. – Сейчас спускаемся к трассе, потом направо в гору, после лесочком пару километров, и мы почти на месте.
– Семен Семенович давно уехал? – спросил он, выезжая со двора.
– Около часа назад.
– Черт! Почему же вы мне сразу не позвонили? – он прибавил скорость. – Хотя я должен был вас предупредить… Будем надеяться, что все обойдется.
Китаец сложил монеты в футляр, поставил его на край стола и открыл «И-Цзын». Это была тридцать четвертая гексаграмма «Да-чжуан». «Гром вверху. Небо внизу. Великая сила». Посмотрел на окно гексаграммы и прочитал пояснения к нему: «Видна Большая Медведица. Это знак бедствия. Божество держит меч. Это тоже плохой знак». Образ гексаграммы: баран, бодающий изгородь. Символ: искривление в начале и плавность в конце.
Объяснение гексаграммы, по Вэнь Вану, гласило: «Великая сила. Время быть стойким». В указании к толкованию говорилось, что это февральская гексаграмма, она плоха весной и зла зимой. Четыре янских, то есть мужских яо, продвигаются снизу и вытесняют два иньских, женских яо вверх, что означает большую внутреннюю силу.
Танин перешел к толкованию изменяющихся яо. На этот раз это была четвертая черта. Толкование к ней звучало так: «Девятка четвертая. Настойчивость приносит удачу, раскаяния нет. Плотная изгородь раскрывается, не застрянешь. Твоя сила зависит от спиц в колесе большой телеги». В пояснении к толкованию было записано: «Ваше продвижение будет осуществляться постепенно или постоянно».
Достав сигареты, Китаец откинулся на спинку кресла. Гексаграмма явно была не самая лучшая, об этом говорила Большая Медведица и божество с мечом. Но символ обещал «плавность в конце», то есть постепенное улучшение положения. Пока что не было ясно, чем закончится затея с псевдошантажом. Что-то в прорицании настораживало Китайца. Он курил, выпуская дым к потолку, не замечая, что пепел с сигареты падает на пол. Иногда, открыв очередную гексаграмму, он ясно понимал, что нужно делать, а что нет. Сейчас же ему не все было понятно. Что, например, означает образ спиц в колесе большой телеги? Если телега – это дело, которое он расследует, то спицами могли быть представлены задействованные в нем люди. Кто, например? Один из двоих руководителей автосалона или любитель граппы – Игорь Вадимович Жуков? Одним из действующих лиц в этой истории был и Бурлаков, который, несмотря на то что непосредственно не замешан в убийстве, до сих пор играет в пьесе не последнюю роль.
– Черт, – Китаец вздрогнул, выронив окурок, который обжег ему пальцы.
Поднявшись, он прошел в приемную, нашел там совок с веником и, прибравшись, снова опустился в кресло.
– Бурлаков, Бурлаков… – пробормотал Китаец, потянувшись к телефонному аппарату.
Набрав номер психоаналитика, приготовился ждать, но трубку тут же сняли.
– Семена Семеновича, пожалуйста, – попросил он, узнав голос его жены.
– Кто его спрашивает? – Он представил округленные глаза Екатерины Игоревны.
– Танин, – коротко бросил он.
– Сеня уехал на дачу, – пролепетала она, шмыгнув носом.
– Какого черта?! – возмутился Танин. – Я же велел ему сидеть дома!
– Когда вы ушли, Владимир Алексеевич, – торопливо заговорила Бурлакова, – Сеня вскипел, как вулкан. Метался по квартире, круша все на своем пути. Вазочку с печеньем разбил. Потом собрал вещи и ушел. Сказал, что сам знает, как нужно скрываться. Господи! – бормотание Бурлаковой переросло в тихий плач.
– Слушайте меня внимательно, – произнес Китаец. – Я сейчас приеду. Ждите меня дома, никуда не выходите, никому дверь не открывайте. Покажете мне дорогу до дачи. Вы меня поняли?
– Да-да, – Бурлакова снова шмыгнула носом.
Опустив трубку на рычаг, Китаец быстро собрал атрибуты для гадания и положил их на полку, после чего вышел из конторы и запер за собой дверь.
До дома Бурлаковых он добрался быстро, учитывая, что машин на дорогах было довольно много. Китаец несколько раз проскакивал светофоры на «желтый», рискуя столкнуться с каким-нибудь «джигитом», двигающимся в поперечном направлении. К счастью, все обошлось, и вскоре, проигнорировав лифт, он, перепрыгивая через несколько ступеней, взбежал на третий этаж.
– Владимир Алексеевич? – раздался из-за двери испуганный голос Екатерины Игоревны.
– Да, открывайте.
Дверь распахнулась. Екатерина Игоревна, вняв указаниям Китайца, была уже одета для поездки на дачу. На ней были сине-белые кроссовки, темные джинсы в обтяжку и объемная коричневая куртка из мягкой кожи с замочками и заклепками из желтого металла. На открытых мочках ушей висели большие серебристые серьги в виде полуколец. Завершающим элементом наряда был красный шарфик, завязанный на голове в виде шапочки.
– Поехали, – скомандовал Китаец.
– Погодите, я забыла ключи от дачи. – Бурлакова сделала суетливый жест в сторону прихожей, но Китаец остановил ее.
– Не нужно. Если Семен Семенович там, они нам не понадобятся.
Пока Екатерина Игоревна запирала дверь, Танин вызвал кабину лифта. Внизу он вышел первым. Не заметив ничего подозрительного, шагнул к машине.
– Куда едем? – поинтересовался он, запуская двигатель.
– Это недалеко, – пояснила Бурлакова, сопровождая рассказ жестами. – Сейчас спускаемся к трассе, потом направо в гору, после лесочком пару километров, и мы почти на месте.
– Семен Семенович давно уехал? – спросил он, выезжая со двора.
– Около часа назад.
– Черт! Почему же вы мне сразу не позвонили? – он прибавил скорость. – Хотя я должен был вас предупредить… Будем надеяться, что все обойдется.