– Для этого вы должны сначала нанять меня, – беззлобно проговорил в трубку Китаец. – До свидания.
– Вы, вы ужасный человек, проходимец, аферист. Я прикажу Маргарите, чтобы она порвала с вами всяческие отношения, – продолжала неистовствовать Виктория Ларионовна.
Вдруг поток ругательств иссяк, и Китаец услышал на том конце провода судорожное рыдание.
– Господи, – почти шепотом произнесла Виктория Ларионовна, – за что мне такое? Убили мужа, а теперь вы хотите отобрать у меня дочь?!
– Никто не сможет отобрать у вас дочь, – вздохнул Китаец, – если вы сами не будете ее отталкивать. Всего хорошего.
Он с облегчением положил трубку на аппарат и отключил телефон от сети.
– Кажется, Виктория Ларионовна немного расстроена, – пробормотал Танин, взглянув на Маргариту. – Наверное, тебе стоит проведать ее.
– Заеду к ней на работу, – пожала плечами Маргарита.
– Сегодня суббота, – заметил Танин.
– Она почти все время в конторе, – вздохнула Марго.
– Тогда собирайся, я подброшу тебя до дома. Тебе ведь нужно переодеться, – усмехнулся Танин.
– Да, не мешало бы, – Маргарита тоже улыбнулась. – Я быстро.
Не прошло и получаса, как Маргарита была готова. Она подпоясала плащ, обулась и направилась к двери, где ее уже поджидал Танин. Он за это время успел позвонить Лизе, которая еще спала, поинтересовался, как она устроилась, и попросил узнать, принимает ли сегодня Бурлаков.
Лиза сначала пробормотала что-то невнятное, но потом, уяснив, что от нее требуется, пообещала выполнить приказ начальника.
На улице было солнечно, но прохладно. Циклон, пришедший с северо-запада, оттеснил теплый воздух, и казалось, уже наступившая ранняя весна грозит смениться поздней осенью. Маргарита, забравшись в машину, поежилась.
– Не май месяц, – тряхнув волосами, сказала она.
– Сейчас будет тепло.
Танин запустил двигатель, немного прогрел его и потихонечку тронулся с места. Вскоре от включенного кондиционера воздух в салоне согрелся. Перебрасываясь короткими, ничего не значащими фразами о кучкующихся на горизонте тучах, дрянной дороге и дачниках, спешащих использовать выходные дни, чтобы привести в порядок садово-огородные участки, они добрались до мостика, где произошло покушение на Викторию Ларионовну.
– Ты не узнала случайно о ключах? – Китаец покосился на Маргариту.
– Ключах от офиса? – уточнила она. – Да, мама сказала, что они остались на месте, а вот ключи от папиной «Хонды» исчезли. Это что-то тебе дает?
– Наверное, – он пожал плечами, сворачивая в поселок. – Они были на одной связке?
– Нет, – покачала она головой, – ключи от машины были на отдельном брелоке в виде серебряного сфинкса.
Китаец остановил «Массо» возле дома, в котором жила Маргарита.
– Ты подождешь меня? – Она вышла из джипа и остановилась рядом с открытой дверкой.
– Естественно, – улыбнулся он. – Пару часов тебе хватит на сборы?
– Значит, я долго собираюсь? – с наигранной суровостью спросила она.
– Разве я об этом что-нибудь говорил? – Китаец достал пачку сигарет и сунул одну в уголок рта.
– Я быстро. – Марго захлопнула дверцу и направилась к дому.
Отперев калитку ключом, она вошла во двор, но тут же вернулась обратно. Китаец удивленно посмотрел на нее.
– Тебе не придется меня ждать, – пояснила она, – мама дома. Ее машина на месте.
– Тогда созвонимся, – кивнул он и собирался двинуться в обратный путь, но Маргарита остановила его. – Погоди, я сейчас.
Она снова исчезла за забором, но вскоре действительно вернулась, неся что-то в руке.
– Вот, – протянула она Китайцу мобильный телефон, – это тебе. На время, пока идет следствие.
– Зачем? Я привык обходиться без сотового, – Танин пожал плечами, собираясь отказаться. Он подозревал, что Маргарита будет злоупотреблять этим достижением науки и техники.
– Пригодится. – Она оставила телефон на сиденье и, захлопнув дверцу, помахала ему рукой через стекло.
Зная, что сквозь тонированные стекла она его не видит, Китаец все же сделал рукой прощальный жест.
Через пятнадцать минут он уже подъезжал к городу, а еще через десять входил в свою контору. Заперев дверь, он прошел в кабинет и, устроившись за столом, позвонил Лизе.
– Ну как, что-нибудь узнала? – поинтересовался он.
– За кого ты меня держишь, Танин? – вопросила она. – На месте твой психоаналитик, у него сегодня прием до двенадцати.
Китаец посмотрел на часы – было начало одиннадцатого. В запасе у него было почти два часа.
– Спасибо, Лиза, – поблагодарил он, – значит, я успею.
– Ты из конторы? – недоверчиво спросила она.
– Да, но сейчас ухожу.
– Не забудь, – напомнила ему Лиза, – ты обещал навещать меня.
– Да, я помню.
Китаец достал из ящика стола новый диктофон, который недавно приобрел, и, положив его в карман пиджака, поднялся из-за стола.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
– Вы, вы ужасный человек, проходимец, аферист. Я прикажу Маргарите, чтобы она порвала с вами всяческие отношения, – продолжала неистовствовать Виктория Ларионовна.
Вдруг поток ругательств иссяк, и Китаец услышал на том конце провода судорожное рыдание.
– Господи, – почти шепотом произнесла Виктория Ларионовна, – за что мне такое? Убили мужа, а теперь вы хотите отобрать у меня дочь?!
– Никто не сможет отобрать у вас дочь, – вздохнул Китаец, – если вы сами не будете ее отталкивать. Всего хорошего.
Он с облегчением положил трубку на аппарат и отключил телефон от сети.
– Кажется, Виктория Ларионовна немного расстроена, – пробормотал Танин, взглянув на Маргариту. – Наверное, тебе стоит проведать ее.
– Заеду к ней на работу, – пожала плечами Маргарита.
– Сегодня суббота, – заметил Танин.
– Она почти все время в конторе, – вздохнула Марго.
– Тогда собирайся, я подброшу тебя до дома. Тебе ведь нужно переодеться, – усмехнулся Танин.
– Да, не мешало бы, – Маргарита тоже улыбнулась. – Я быстро.
Не прошло и получаса, как Маргарита была готова. Она подпоясала плащ, обулась и направилась к двери, где ее уже поджидал Танин. Он за это время успел позвонить Лизе, которая еще спала, поинтересовался, как она устроилась, и попросил узнать, принимает ли сегодня Бурлаков.
Лиза сначала пробормотала что-то невнятное, но потом, уяснив, что от нее требуется, пообещала выполнить приказ начальника.
На улице было солнечно, но прохладно. Циклон, пришедший с северо-запада, оттеснил теплый воздух, и казалось, уже наступившая ранняя весна грозит смениться поздней осенью. Маргарита, забравшись в машину, поежилась.
– Не май месяц, – тряхнув волосами, сказала она.
– Сейчас будет тепло.
Танин запустил двигатель, немного прогрел его и потихонечку тронулся с места. Вскоре от включенного кондиционера воздух в салоне согрелся. Перебрасываясь короткими, ничего не значащими фразами о кучкующихся на горизонте тучах, дрянной дороге и дачниках, спешащих использовать выходные дни, чтобы привести в порядок садово-огородные участки, они добрались до мостика, где произошло покушение на Викторию Ларионовну.
– Ты не узнала случайно о ключах? – Китаец покосился на Маргариту.
– Ключах от офиса? – уточнила она. – Да, мама сказала, что они остались на месте, а вот ключи от папиной «Хонды» исчезли. Это что-то тебе дает?
– Наверное, – он пожал плечами, сворачивая в поселок. – Они были на одной связке?
– Нет, – покачала она головой, – ключи от машины были на отдельном брелоке в виде серебряного сфинкса.
Китаец остановил «Массо» возле дома, в котором жила Маргарита.
– Ты подождешь меня? – Она вышла из джипа и остановилась рядом с открытой дверкой.
– Естественно, – улыбнулся он. – Пару часов тебе хватит на сборы?
– Значит, я долго собираюсь? – с наигранной суровостью спросила она.
– Разве я об этом что-нибудь говорил? – Китаец достал пачку сигарет и сунул одну в уголок рта.
– Я быстро. – Марго захлопнула дверцу и направилась к дому.
Отперев калитку ключом, она вошла во двор, но тут же вернулась обратно. Китаец удивленно посмотрел на нее.
– Тебе не придется меня ждать, – пояснила она, – мама дома. Ее машина на месте.
– Тогда созвонимся, – кивнул он и собирался двинуться в обратный путь, но Маргарита остановила его. – Погоди, я сейчас.
Она снова исчезла за забором, но вскоре действительно вернулась, неся что-то в руке.
– Вот, – протянула она Китайцу мобильный телефон, – это тебе. На время, пока идет следствие.
– Зачем? Я привык обходиться без сотового, – Танин пожал плечами, собираясь отказаться. Он подозревал, что Маргарита будет злоупотреблять этим достижением науки и техники.
– Пригодится. – Она оставила телефон на сиденье и, захлопнув дверцу, помахала ему рукой через стекло.
Зная, что сквозь тонированные стекла она его не видит, Китаец все же сделал рукой прощальный жест.
* * *
Через пятнадцать минут он уже подъезжал к городу, а еще через десять входил в свою контору. Заперев дверь, он прошел в кабинет и, устроившись за столом, позвонил Лизе.
– Ну как, что-нибудь узнала? – поинтересовался он.
– За кого ты меня держишь, Танин? – вопросила она. – На месте твой психоаналитик, у него сегодня прием до двенадцати.
Китаец посмотрел на часы – было начало одиннадцатого. В запасе у него было почти два часа.
– Спасибо, Лиза, – поблагодарил он, – значит, я успею.
– Ты из конторы? – недоверчиво спросила она.
– Да, но сейчас ухожу.
– Не забудь, – напомнила ему Лиза, – ты обещал навещать меня.
– Да, я помню.
Китаец достал из ящика стола новый диктофон, который недавно приобрел, и, положив его в карман пиджака, поднялся из-за стола.
ГЛАВА 10
Добравшись до киоска «Горсправки», работники которой начали оказывать и такой вид услуг, как поиск адреса, он заполнил бланк, отдал деньги и через несколько минут держал в руках листочек бумаги с адресом Семена Семеновича Бурлакова. Оказалось, что тот живет в довольно престижном районе за железнодорожным вокзалом. «Улица Шелковичная» – значилось в справке. Купив в соседнем с «Горсправкой» киоске пачку «Винстона» и бутылку минералки, Китаец отправился по указанному адресу.
Найдя нужный дом, он пешком поднялся на третий этаж и надавил на кнопку звонка.
– Кто там? – спросил из-за двери молодой женский голос.
– Мне нужно поговорить с вами… насчет вашего племянника, – ответил Китаец.
Дверь приоткрылась, и Китаец увидел круглые темно-карие глаза на бледном женском лице.
– Я вас не знаю, – женщина с интересом смотрела на Китайца.
– Я частный детектив, – Китаец протянул ей лицензию. – А вы – Екатерина… извините, не знаю вашего отчества. -…Игоревна. – Дверь захлопнулась перед носом Китайца.
Через несколько минут, которые понадобились Екатерине Игоревне, чтобы рассмотреть лицензию, Китаец услышал звук снимаемой цепочки. Дверь снова открылась, теперь уже шире.
– Пожалуйста, проходите. – Бурлакова, на которой был аляповато-пестрый халат, надетый поверх серо-голубого свитера, отступила в сторону, пропуская Танина в отделанную сосновой рейкой прихожую.
Екатерина Игоревна тщательно заперла дверь и пригласила Танина в гостиную, которая напомнила Китайцу загородный домик, потому что была оформлена в фермерском стиле. Одна стена была полностью выполнена из натурального красного кирпича «под расшивку», остальные – отделаны сосновой рейкой, перемежающейся с гладкими белыми участками. Пол был тоже из некрашеного дерева. Все это выглядело как-то сумбурно, но в тоже время довольно неплохо, может быть, благодаря качеству отделки.
– Присаживайтесь, – Бурлакова показала рукой на огромный кожаный диван коричневого цвета, а сама опустилась на краешек стула, который выдвинула из-за большого стола.
– Вы не вернете мне лицензию? – напомнил ей Китаец, устраиваясь на диване.
– Да-да, конечно, – всплеснула руками Бурлакова, протягивая ему заламинированный прямоугольничек.
Несмотря на то, что было ей почти сорок, Бурлакова выглядела довольно молодо и подтянуто. У нее было правильное овальное лицо, с круглыми, немного испуганными глазами, чуть вздернутый, остренький носик, полуоткрытый рот и забранные в длинный хвост волосы цвета спелой ржи. «Вполне возможно, что Коля Гудков подбивал под нее клинья», – подумал Китаец.
– Вы расследуете убийство нашего племянника? – полюбопытствовала Екатерина Игоревна, отчего глаза ее еще больше округлились.
– Можно сказать и так.
– Сеня ничего не говорил о том, что нанял частного детектива, – Бурлакова вперила в Танина пронзительный взгляд.
– Не беспокойтесь, ваш муж не нанимал меня. У меня другой клиент, но так получилось, что смерть Николая Гудкова странным образом связана со смертью другого человека.
– Чем же я могу вам помочь? – растерянно спросила Бурлакова.
– Мне нужно кое-что выяснить, – доверительным тоном произнес Китаец. – Буду вам очень благодарен, если вы ответите на мои вопросы.
– Пожалуйста, – кивнула Екатерина Игоревна.
– У вас есть фотография Николая?
– Фотография? – переспросила она. – Кажется, где-то была.
Она встала, кинув на свое отражение в зеркале быстрый взгляд, подошла к шкафу, откуда достала толстенный альбом с фотографиями. Положив его на стол, начала переворачивать толстые картонные страницы.
– Вот, – она показала Китайцу небольшое черно-белое фото, – это Коля в армии.
На фотографии был изображен парень в берете с автоматом наперевес. Усы отсутствовали, но, несомненно, это был тот же самый человек, чей труп Танин видел в доме, в который вчера заезжал Семен Семенович.
– Не могли бы вы на время дать мне ее? – Китаец поднял на Екатерину Игоревну вопросительный взгляд.
– Возьмите, – как-то нерешительно произнесла она, пожимая плечами.
– Какие отношения были у вас с Николаем? – Танин убрал фото в карман пиджака и, достав пачку сигарет, вопросительно посмотрел на Бурлакову.
– Курите, пожалуйста. – Она взяла со стола и подала Танину ярко-красную пепельницу из специального пластика. – Вы говорите, какие отношения? – повторила она. – Понимаете, Коля, конечно, мой родственник со стороны мужа… Но мы с ним как-то не сблизились, даже после того, как умерла его мать – сестра Сени. Он иногда заходил, чтобы занять денег, почти никогда не отдавал, но муж все равно давал ему. Немного, правда, но давал…
– Как часто это было?
– Ну, я не помню, – Бурлакова замялась, теребя поясок, которым был подвязан халат. – Примерно раз в месяц, иногда чаще.
– Гудков приходил к вам, когда вы были дома одна?
– А зачем? – Она пожала плечами и немного наклонила голову к плечу. – Я же говорила, отношения у нас были далекими от идеальных.
– Значит, не приходил, – уточнил Танин, закуривая.
– Нет, – Бурлакова отрицательно покачала головой.
– Он где-то работал?
– Так, перебивался случайными заработками.
– Он был не женат?
– Нет, – грустно улыбнулась Екатерина Игоревна, – что-то у него не заладилось с женским полом. Мне кажется, что он вообще был импотентом, извините.
– Не за что, – кивнул Китаец. – А почему вы так решили?
– Боюсь, что не смогу вам этого объяснить. Просто интуиция. Обычно женщины замечают это. В нем не было какого-то огонька, что ли. Какой-то он был весь зажатый.
– Вы никогда не обсуждали эту тему с мужем?
– Специально – нет. Я однажды сказала Сене, что же, мол, Коля не найдет себе какую-нибудь женщину, но он ответил, что это его личное дело.
– А приятели у него были?
– Приятели? – снова переспросила Бурлакова.
– Ну, друзья, знакомые?
– Наверное, были, – пожала она плечами, – но я о них ничего не знаю. Впрочем, пару раз он упоминал какого-то Валентина.
– Вы не знаете его фамилию?
– Фамилию он не называл, – Екатерина Игоревна с сожалением покачала головой. – Может быть, Семен знает? Он с ним больше общался. Вы его подождите, он скоро должен прийти. Или давайте ему позвоним.
Она поднялась и направилась к полочке с телефонным аппаратом, но Китаец остановил ее.
– Не нужно звонить, Екатерина Игоревна, – произнес он, туша в пепельнице окурок, – по телефону такие вещи лучше не обсуждать.
– Тогда поскучайте здесь немного, я чайник поставлю. – Она вышла из гостиной, оставив Китайца одного.
Китаец прислонился к мягкой спинке дивана и принялся рассеянно глядеть на кирпичную кладку. Так и есть, Бурлаков навешал ему лапши на уши. С какой целью? Это предстояло выяснить. Ясно одно, он что-то знает и пытается это скрыть.
Может быть, зря он не прижал Семена Семеновича покрепче в доме племянника? Но это и сейчас сделать не поздно. Конечно, Бурлаков – тертый калач, если он каким-то образом причастен к убийству Крупенкова, то раскрутить его будет не просто – он хоть и применяет нестандартные методы, но в психологии разбирается. Просто так на испуг его не возьмешь. Танин машинально достал из пачки сигарету, отбросил крышку зажигалки, крутнул колесико. Желтовато-голубой язычок пламени вспыхнул и затрепетал на фитиле, закрытом с боков ветрозащитной решеточкой. Китаец прикурил и спрятал зажигалку в карман.
– Вы знаете, – в гостиную вошла Екатерина Игоревна, держа на подносе большой фарфоровый чайник, две чашечки с изящными ручками и вазочку с домашним печеньем, – я кое-что вспомнила. Присаживайтесь, пожалуйста, к столу.
Взяв пепельницу, Китаец пересел на стул. Бурлакова налила чай и тоже села за стол.
– Коля говорил, что Валентин музыкант, работает в цирке. Может быть, это вам поможет.
– Очень даже поможет, – улыбнулся Китаец, – спасибо.
– Угощайтесь, пожалуйста, – она пододвинула ему чашку.
– Когда вы видели Гудкова последний раз? – Китаец потушил сигарету и принялся за чай.
– Кажется, во вторник, – неуверенно произнесла Бурлакова. – Да, во вторник. Он позвонил, как обычно, вечером, трубку взял муж. Они недолго о чем-то поговорили, и Сеня сказал ему, чтобы он зашел к нам.
– Он пришел?
– Да, примерно через полчаса. Они с Сеней прошли к нему в кабинет и пробыли там почти целый час.
– Вы знаете, о чем они говорили?
– Семен сказал, что Николай снова просил денег, и он посоветовал ему всерьез заняться поисками работы.
– А сами вы не слышали их разговора?
– Нет, я же сказала, они говорили в кабинете.
– Семен Семенович всегда разговаривал с Николаем наедине?
– Первый раз, – растерянно произнесла Екатерина Игоревна.
– Замечательное печенье, – похвалил Китаец, пережевывая рассыпчатый кусочек. – Ваш муж часто бывал у Николая дома?
– Я не знаю, – она сделала неопределенный жест, – может быть, раз или два…
– Вы уверены?
– Почему он должен от меня это скрывать?
– А вчера?
– Что вчера? – не поняла Бурлакова.
– Вчера он был у Николая?
– Да, – кивнула она, – ему позвонили на работу и попросили приехать, чтобы опознать тело.
– Угу, – кивнул Китаец, – понятно. Значит, сам бы он к нему не поехал?
– Господи, – удивленно воскликнула Екатерина Игоревна. – Да что он там забыл-то?
– Да, действительно, – согласился Китаец, поднимаясь. – Благодарю вас, Екатерина Игоревна, вы очень мне помогли. Можете не провожать меня, – кивнул он и направился в прихожую.
– Вы же хотели поговорить с Семеном, – Бурлакова непонимающе округлила глаза и двинулась следом. – Он вот-вот должен подъехать.
– Я обязательно поговорю с Семеном Семеновичем, вы так ему и передайте, – с иронией в голосе ответил Китаец. – А сейчас у меня срочное дело. До свидания.
Он открыл дверь и вышел на лестничную площадку.
– И чай не допили… – раздосадованно шепнула Екатерина Игоревна, но Китаец уже не слышал ее.
Тарасовский цирк имени братьев Никитиных, отреставрированный в прошлом году к своему столетнему юбилею, сверкал новыми тонированными стеклами. Громадные вертикальные афиши по обеим сторонам фасада сообщали, что впервые в городе после успешных гастролей по Европе в цирке иллюзионный аттракцион под управлением Светланы Мирошниченко. На афишах была изображена женщина во фраке с котелком на голове, делающая таинственные пассы. Перед ней, удерживаемая магическими силами, в горизонтальном положении парила полуобнаженная ассистентка. Видимо, художник, трудившийся в поте лица над афишами, не успел вовремя опохмелиться, потому что фигуры и иллюзионистки, и ассистентки напоминали собственные отражения в кривом зеркале. А может, все было так и задумано?
Фонтан, стоявший на площади перед цирком в окружении бронзовых зверей, уже работал. Он представлял собой одуванчик, с которого налетающие порывы ветра срывали струи-пушинки и холодным мелким дождем осыпали площадь.
Китаец не без труда проник в помещение цирка через служебный вход. Ему вежливо, но решительно объяснили, что оркестранты репетируют. Все-таки Китаец уломал почтенных лет тетушку, в деле убеждения которой не последнюю роль сыграла его лицензия. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он услышал отголоски бравурной музыки. Китаец сделал небольшой вираж по широкому коридору, миновал пустынный парк зеркал, томившихся в ожидании посетителей, нашел одну из дверей, за которой точно под крышкой волшебной шкатулки неистово пели смычки и гудел барабан, и смело толкнул ее. Попал в небольшой коридорчик, служивший, по всей видимости, раздевалкой. Добрался до еще одной двери, открыл ее и очутился в оркестровой ложе.
Первое, что впечатлило Китайца, была изломанная творческими судорогами фигура дирижера. Его палочка, занесенная над музыкантами в твердом командном жесте, напомнила Китайцу указующий перст Ильича, чей гигантский памятник, высящийся на центральной площади города, до сих пор вызывал слюнки у «героической» когорты озлобленных коммунистов.
В ту же секунду грянул зажигательный марш. Победоносный апломб труб подхватили отзывчивые скрипки, усилили литавры и несколькими прочувствованными ударами углубил барабан. Дирижер метался в агонии, закидывал голову, снова резко опускал ее, быстрым хищным взором обозревая круг служителей благородного искусства. Те ловили этот взгляд, их движения становились более точными, зараженные духовной силой учителя, они воспламенялись его безудержной страстью, лица озарялись магическим светом, щеки вздрагивали, глаза полыхали, шевелюры – у кого они были – развевались подобно конским гривам, подхваченные ураганом вагнеровской мощи.
Седые космы дирижера в лирическом беспорядке рассыпались у него по плечам, резко контрастируя с черным цветом его фрака. Китаец подождал, пока отзвучит музыка, и напрямую обратился к еще не остывшему от пламенной гонки дирижеру.
– Добрый день, – сказал он, поражаясь акустическим причудам амфитеатра – голос его звучал потерянно и одиноко, – мне нужен Валентин.
– Валентин? – высокомерно приподнял седоволосый свои кустистые брови.
– Фамилии, к сожалению, я не знаю…
Музыканты с недоумением и любопытством смотрела на Китайца, только пара скрипачей и контрабасист что-то энергично обсуждали, не обращая никакого внимания на вторжение Танина.
– Его нет, – зябко передернул плечами дирижер, – подождите минут двадцать, у нас будет перерыв…
Китаец покорно кивнул. Вновь заиграла музыка. Китаец устроился на обитом бордовом плюшем кресле и принялся ждать. Когда отзвучали последние аккорды Гершвина, дирижер подошел к Китайцу.
– Меня зовут Яков Вениаминович, – горделиво представился он.
– Очень приятно, Танин Владимир Алексеевич, – Китаец протянул лицензию.
– О! – приподнял правую бровь Яков Вениаминович. – Значит, вы ищете Валентина? С ним что-нибудь случилось?
– Мне нужно задать ему несколько вопросов, правда, я не уверен, сможет ли он мне помочь, – уклончиво ответил Танин.
– Андрей! – позвал одного из трубачей Яков Вениаминович. – Подойди, пожалуйста.
Говорил он в нос, с аристократической нарочитостью отчеканивая каждый слог.
Андрей, украшенный клиновидной бородкой лысоватый шатен лет тридцати пяти, внял гласу «учителя».
– Вот, – сделал Яков Вениаминович короткий жест в сторону Китайца, – господин Танин, частный детектив, интересуется, где пропадает наш коллега и ваш друг Валя Сторожевский.
Андрей с виновато-ироничной улыбкой пожал плечами.
– Валя не был на прогоне и проигнорировал вчерашнее выступление, – с обидой в голосе сказал Яков Вениаминович, брюзгливо оттопырив нижнюю губу, – и сегодня его тоже, как видите, нет. Ну-у, я вас оставлю.
Яков Вениаминовч мотнул головой и полной достоинства походкой направился к скрипачам.
– Так вы говорите, Валентина не было вчера… – задумался Танин.
– Не было, – разочарованно подтвердил Андрей.
– Он – тоже трубач?
Андрей мотнул головой.
– Вы знаете, где он живет?
– Он снимает квартиру на Второй Садовой. Дом тридцать четыре, квартира сто восемь.
– Телефон есть?
– Если бы был, я бы еще вчера выяснил, почему он пропустил представление, – со вздохом ответил Андрей.
– А позавчера вы его видели?
– Нет. – Андрей потрогал рукой себя за ухо. – Представления у нас теперь только три последние дня в неделю, так что в остальное время мы не встречаемся. Яков Вениаминович вчера обязал меня узнать, почему Валька не был на представлении. Я поехал к нему. Звонил-звонил – напрасно. Его дома нет. Позвонил его подружке, та вообще, как она сказала, его сто лет не видела, – пожал плечами Андрей.
– Вы дадите мне ее телефон?
Андрей озадаченно посмотрел на Танина.
– Не волнуйтесь, я не буду ей надоедать, – мягко улыбнулся Китаец, – всего пара вопросов.
Андрей продиктовал Китайцу телефон подруги Валентина, тот записал его в блокнот.
– Это домашний. А вообще-то она работает в художественной галерее «Палитра» на Вольской.
– А как ее зовут?
– Майя Соколова.
– Спасибо. Валентин случайно не злоупотребляет? – Танин щелкнул себя большим и указательным пальцем по горлу.
– Да всякое бывает, – лукаво улыбнулся Андрей. – Мы же артисты.
– Не мог он где-нибудь загулять?
– Да кто его знает, все возможно.
– Такое раньше с ним случалось?
– Что-то я не припомню, – Андрей наморщил лоб.
– Вы не знакомы с приятелем Валентина, Гудковым Николаем?
– А как же! – воскликнул Андрей, словно обрадовался, что хоть сейчас может ответить что-то определенное и полезное для сыщика, – он одно время частенько сюда заруливал. Вальку ждал. Иногда мы на троих соображали, где-нибудь в кафушке или прямо здесь, в буфете, после представления.
– А в ближайшие дни он не появлялся?
– Нет.
– А с дядей Николая вы случайно не знакомы?
– Нет, не имел чести, – мотнул головой Андрей.
– Ну, спасибо.
– Он что-нибудь натворил? – с некоторой опаской осведомился Андрей.
– Я сам хочу это выяснить, – вежливо улыбнулся Китаец.
Найдя нужный дом, он пешком поднялся на третий этаж и надавил на кнопку звонка.
– Кто там? – спросил из-за двери молодой женский голос.
– Мне нужно поговорить с вами… насчет вашего племянника, – ответил Китаец.
Дверь приоткрылась, и Китаец увидел круглые темно-карие глаза на бледном женском лице.
– Я вас не знаю, – женщина с интересом смотрела на Китайца.
– Я частный детектив, – Китаец протянул ей лицензию. – А вы – Екатерина… извините, не знаю вашего отчества. -…Игоревна. – Дверь захлопнулась перед носом Китайца.
Через несколько минут, которые понадобились Екатерине Игоревне, чтобы рассмотреть лицензию, Китаец услышал звук снимаемой цепочки. Дверь снова открылась, теперь уже шире.
– Пожалуйста, проходите. – Бурлакова, на которой был аляповато-пестрый халат, надетый поверх серо-голубого свитера, отступила в сторону, пропуская Танина в отделанную сосновой рейкой прихожую.
Екатерина Игоревна тщательно заперла дверь и пригласила Танина в гостиную, которая напомнила Китайцу загородный домик, потому что была оформлена в фермерском стиле. Одна стена была полностью выполнена из натурального красного кирпича «под расшивку», остальные – отделаны сосновой рейкой, перемежающейся с гладкими белыми участками. Пол был тоже из некрашеного дерева. Все это выглядело как-то сумбурно, но в тоже время довольно неплохо, может быть, благодаря качеству отделки.
– Присаживайтесь, – Бурлакова показала рукой на огромный кожаный диван коричневого цвета, а сама опустилась на краешек стула, который выдвинула из-за большого стола.
– Вы не вернете мне лицензию? – напомнил ей Китаец, устраиваясь на диване.
– Да-да, конечно, – всплеснула руками Бурлакова, протягивая ему заламинированный прямоугольничек.
Несмотря на то, что было ей почти сорок, Бурлакова выглядела довольно молодо и подтянуто. У нее было правильное овальное лицо, с круглыми, немного испуганными глазами, чуть вздернутый, остренький носик, полуоткрытый рот и забранные в длинный хвост волосы цвета спелой ржи. «Вполне возможно, что Коля Гудков подбивал под нее клинья», – подумал Китаец.
– Вы расследуете убийство нашего племянника? – полюбопытствовала Екатерина Игоревна, отчего глаза ее еще больше округлились.
– Можно сказать и так.
– Сеня ничего не говорил о том, что нанял частного детектива, – Бурлакова вперила в Танина пронзительный взгляд.
– Не беспокойтесь, ваш муж не нанимал меня. У меня другой клиент, но так получилось, что смерть Николая Гудкова странным образом связана со смертью другого человека.
– Чем же я могу вам помочь? – растерянно спросила Бурлакова.
– Мне нужно кое-что выяснить, – доверительным тоном произнес Китаец. – Буду вам очень благодарен, если вы ответите на мои вопросы.
– Пожалуйста, – кивнула Екатерина Игоревна.
– У вас есть фотография Николая?
– Фотография? – переспросила она. – Кажется, где-то была.
Она встала, кинув на свое отражение в зеркале быстрый взгляд, подошла к шкафу, откуда достала толстенный альбом с фотографиями. Положив его на стол, начала переворачивать толстые картонные страницы.
– Вот, – она показала Китайцу небольшое черно-белое фото, – это Коля в армии.
На фотографии был изображен парень в берете с автоматом наперевес. Усы отсутствовали, но, несомненно, это был тот же самый человек, чей труп Танин видел в доме, в который вчера заезжал Семен Семенович.
– Не могли бы вы на время дать мне ее? – Китаец поднял на Екатерину Игоревну вопросительный взгляд.
– Возьмите, – как-то нерешительно произнесла она, пожимая плечами.
– Какие отношения были у вас с Николаем? – Танин убрал фото в карман пиджака и, достав пачку сигарет, вопросительно посмотрел на Бурлакову.
– Курите, пожалуйста. – Она взяла со стола и подала Танину ярко-красную пепельницу из специального пластика. – Вы говорите, какие отношения? – повторила она. – Понимаете, Коля, конечно, мой родственник со стороны мужа… Но мы с ним как-то не сблизились, даже после того, как умерла его мать – сестра Сени. Он иногда заходил, чтобы занять денег, почти никогда не отдавал, но муж все равно давал ему. Немного, правда, но давал…
– Как часто это было?
– Ну, я не помню, – Бурлакова замялась, теребя поясок, которым был подвязан халат. – Примерно раз в месяц, иногда чаще.
– Гудков приходил к вам, когда вы были дома одна?
– А зачем? – Она пожала плечами и немного наклонила голову к плечу. – Я же говорила, отношения у нас были далекими от идеальных.
– Значит, не приходил, – уточнил Танин, закуривая.
– Нет, – Бурлакова отрицательно покачала головой.
– Он где-то работал?
– Так, перебивался случайными заработками.
– Он был не женат?
– Нет, – грустно улыбнулась Екатерина Игоревна, – что-то у него не заладилось с женским полом. Мне кажется, что он вообще был импотентом, извините.
– Не за что, – кивнул Китаец. – А почему вы так решили?
– Боюсь, что не смогу вам этого объяснить. Просто интуиция. Обычно женщины замечают это. В нем не было какого-то огонька, что ли. Какой-то он был весь зажатый.
– Вы никогда не обсуждали эту тему с мужем?
– Специально – нет. Я однажды сказала Сене, что же, мол, Коля не найдет себе какую-нибудь женщину, но он ответил, что это его личное дело.
– А приятели у него были?
– Приятели? – снова переспросила Бурлакова.
– Ну, друзья, знакомые?
– Наверное, были, – пожала она плечами, – но я о них ничего не знаю. Впрочем, пару раз он упоминал какого-то Валентина.
– Вы не знаете его фамилию?
– Фамилию он не называл, – Екатерина Игоревна с сожалением покачала головой. – Может быть, Семен знает? Он с ним больше общался. Вы его подождите, он скоро должен прийти. Или давайте ему позвоним.
Она поднялась и направилась к полочке с телефонным аппаратом, но Китаец остановил ее.
– Не нужно звонить, Екатерина Игоревна, – произнес он, туша в пепельнице окурок, – по телефону такие вещи лучше не обсуждать.
– Тогда поскучайте здесь немного, я чайник поставлю. – Она вышла из гостиной, оставив Китайца одного.
Китаец прислонился к мягкой спинке дивана и принялся рассеянно глядеть на кирпичную кладку. Так и есть, Бурлаков навешал ему лапши на уши. С какой целью? Это предстояло выяснить. Ясно одно, он что-то знает и пытается это скрыть.
Может быть, зря он не прижал Семена Семеновича покрепче в доме племянника? Но это и сейчас сделать не поздно. Конечно, Бурлаков – тертый калач, если он каким-то образом причастен к убийству Крупенкова, то раскрутить его будет не просто – он хоть и применяет нестандартные методы, но в психологии разбирается. Просто так на испуг его не возьмешь. Танин машинально достал из пачки сигарету, отбросил крышку зажигалки, крутнул колесико. Желтовато-голубой язычок пламени вспыхнул и затрепетал на фитиле, закрытом с боков ветрозащитной решеточкой. Китаец прикурил и спрятал зажигалку в карман.
– Вы знаете, – в гостиную вошла Екатерина Игоревна, держа на подносе большой фарфоровый чайник, две чашечки с изящными ручками и вазочку с домашним печеньем, – я кое-что вспомнила. Присаживайтесь, пожалуйста, к столу.
Взяв пепельницу, Китаец пересел на стул. Бурлакова налила чай и тоже села за стол.
– Коля говорил, что Валентин музыкант, работает в цирке. Может быть, это вам поможет.
– Очень даже поможет, – улыбнулся Китаец, – спасибо.
– Угощайтесь, пожалуйста, – она пододвинула ему чашку.
– Когда вы видели Гудкова последний раз? – Китаец потушил сигарету и принялся за чай.
– Кажется, во вторник, – неуверенно произнесла Бурлакова. – Да, во вторник. Он позвонил, как обычно, вечером, трубку взял муж. Они недолго о чем-то поговорили, и Сеня сказал ему, чтобы он зашел к нам.
– Он пришел?
– Да, примерно через полчаса. Они с Сеней прошли к нему в кабинет и пробыли там почти целый час.
– Вы знаете, о чем они говорили?
– Семен сказал, что Николай снова просил денег, и он посоветовал ему всерьез заняться поисками работы.
– А сами вы не слышали их разговора?
– Нет, я же сказала, они говорили в кабинете.
– Семен Семенович всегда разговаривал с Николаем наедине?
– Первый раз, – растерянно произнесла Екатерина Игоревна.
– Замечательное печенье, – похвалил Китаец, пережевывая рассыпчатый кусочек. – Ваш муж часто бывал у Николая дома?
– Я не знаю, – она сделала неопределенный жест, – может быть, раз или два…
– Вы уверены?
– Почему он должен от меня это скрывать?
– А вчера?
– Что вчера? – не поняла Бурлакова.
– Вчера он был у Николая?
– Да, – кивнула она, – ему позвонили на работу и попросили приехать, чтобы опознать тело.
– Угу, – кивнул Китаец, – понятно. Значит, сам бы он к нему не поехал?
– Господи, – удивленно воскликнула Екатерина Игоревна. – Да что он там забыл-то?
– Да, действительно, – согласился Китаец, поднимаясь. – Благодарю вас, Екатерина Игоревна, вы очень мне помогли. Можете не провожать меня, – кивнул он и направился в прихожую.
– Вы же хотели поговорить с Семеном, – Бурлакова непонимающе округлила глаза и двинулась следом. – Он вот-вот должен подъехать.
– Я обязательно поговорю с Семеном Семеновичем, вы так ему и передайте, – с иронией в голосе ответил Китаец. – А сейчас у меня срочное дело. До свидания.
Он открыл дверь и вышел на лестничную площадку.
– И чай не допили… – раздосадованно шепнула Екатерина Игоревна, но Китаец уже не слышал ее.
* * *
Тарасовский цирк имени братьев Никитиных, отреставрированный в прошлом году к своему столетнему юбилею, сверкал новыми тонированными стеклами. Громадные вертикальные афиши по обеим сторонам фасада сообщали, что впервые в городе после успешных гастролей по Европе в цирке иллюзионный аттракцион под управлением Светланы Мирошниченко. На афишах была изображена женщина во фраке с котелком на голове, делающая таинственные пассы. Перед ней, удерживаемая магическими силами, в горизонтальном положении парила полуобнаженная ассистентка. Видимо, художник, трудившийся в поте лица над афишами, не успел вовремя опохмелиться, потому что фигуры и иллюзионистки, и ассистентки напоминали собственные отражения в кривом зеркале. А может, все было так и задумано?
Фонтан, стоявший на площади перед цирком в окружении бронзовых зверей, уже работал. Он представлял собой одуванчик, с которого налетающие порывы ветра срывали струи-пушинки и холодным мелким дождем осыпали площадь.
Китаец не без труда проник в помещение цирка через служебный вход. Ему вежливо, но решительно объяснили, что оркестранты репетируют. Все-таки Китаец уломал почтенных лет тетушку, в деле убеждения которой не последнюю роль сыграла его лицензия. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он услышал отголоски бравурной музыки. Китаец сделал небольшой вираж по широкому коридору, миновал пустынный парк зеркал, томившихся в ожидании посетителей, нашел одну из дверей, за которой точно под крышкой волшебной шкатулки неистово пели смычки и гудел барабан, и смело толкнул ее. Попал в небольшой коридорчик, служивший, по всей видимости, раздевалкой. Добрался до еще одной двери, открыл ее и очутился в оркестровой ложе.
Первое, что впечатлило Китайца, была изломанная творческими судорогами фигура дирижера. Его палочка, занесенная над музыкантами в твердом командном жесте, напомнила Китайцу указующий перст Ильича, чей гигантский памятник, высящийся на центральной площади города, до сих пор вызывал слюнки у «героической» когорты озлобленных коммунистов.
В ту же секунду грянул зажигательный марш. Победоносный апломб труб подхватили отзывчивые скрипки, усилили литавры и несколькими прочувствованными ударами углубил барабан. Дирижер метался в агонии, закидывал голову, снова резко опускал ее, быстрым хищным взором обозревая круг служителей благородного искусства. Те ловили этот взгляд, их движения становились более точными, зараженные духовной силой учителя, они воспламенялись его безудержной страстью, лица озарялись магическим светом, щеки вздрагивали, глаза полыхали, шевелюры – у кого они были – развевались подобно конским гривам, подхваченные ураганом вагнеровской мощи.
Седые космы дирижера в лирическом беспорядке рассыпались у него по плечам, резко контрастируя с черным цветом его фрака. Китаец подождал, пока отзвучит музыка, и напрямую обратился к еще не остывшему от пламенной гонки дирижеру.
– Добрый день, – сказал он, поражаясь акустическим причудам амфитеатра – голос его звучал потерянно и одиноко, – мне нужен Валентин.
– Валентин? – высокомерно приподнял седоволосый свои кустистые брови.
– Фамилии, к сожалению, я не знаю…
Музыканты с недоумением и любопытством смотрела на Китайца, только пара скрипачей и контрабасист что-то энергично обсуждали, не обращая никакого внимания на вторжение Танина.
– Его нет, – зябко передернул плечами дирижер, – подождите минут двадцать, у нас будет перерыв…
Китаец покорно кивнул. Вновь заиграла музыка. Китаец устроился на обитом бордовом плюшем кресле и принялся ждать. Когда отзвучали последние аккорды Гершвина, дирижер подошел к Китайцу.
– Меня зовут Яков Вениаминович, – горделиво представился он.
– Очень приятно, Танин Владимир Алексеевич, – Китаец протянул лицензию.
– О! – приподнял правую бровь Яков Вениаминович. – Значит, вы ищете Валентина? С ним что-нибудь случилось?
– Мне нужно задать ему несколько вопросов, правда, я не уверен, сможет ли он мне помочь, – уклончиво ответил Танин.
– Андрей! – позвал одного из трубачей Яков Вениаминович. – Подойди, пожалуйста.
Говорил он в нос, с аристократической нарочитостью отчеканивая каждый слог.
Андрей, украшенный клиновидной бородкой лысоватый шатен лет тридцати пяти, внял гласу «учителя».
– Вот, – сделал Яков Вениаминович короткий жест в сторону Китайца, – господин Танин, частный детектив, интересуется, где пропадает наш коллега и ваш друг Валя Сторожевский.
Андрей с виновато-ироничной улыбкой пожал плечами.
– Валя не был на прогоне и проигнорировал вчерашнее выступление, – с обидой в голосе сказал Яков Вениаминович, брюзгливо оттопырив нижнюю губу, – и сегодня его тоже, как видите, нет. Ну-у, я вас оставлю.
Яков Вениаминовч мотнул головой и полной достоинства походкой направился к скрипачам.
– Так вы говорите, Валентина не было вчера… – задумался Танин.
– Не было, – разочарованно подтвердил Андрей.
– Он – тоже трубач?
Андрей мотнул головой.
– Вы знаете, где он живет?
– Он снимает квартиру на Второй Садовой. Дом тридцать четыре, квартира сто восемь.
– Телефон есть?
– Если бы был, я бы еще вчера выяснил, почему он пропустил представление, – со вздохом ответил Андрей.
– А позавчера вы его видели?
– Нет. – Андрей потрогал рукой себя за ухо. – Представления у нас теперь только три последние дня в неделю, так что в остальное время мы не встречаемся. Яков Вениаминович вчера обязал меня узнать, почему Валька не был на представлении. Я поехал к нему. Звонил-звонил – напрасно. Его дома нет. Позвонил его подружке, та вообще, как она сказала, его сто лет не видела, – пожал плечами Андрей.
– Вы дадите мне ее телефон?
Андрей озадаченно посмотрел на Танина.
– Не волнуйтесь, я не буду ей надоедать, – мягко улыбнулся Китаец, – всего пара вопросов.
Андрей продиктовал Китайцу телефон подруги Валентина, тот записал его в блокнот.
– Это домашний. А вообще-то она работает в художественной галерее «Палитра» на Вольской.
– А как ее зовут?
– Майя Соколова.
– Спасибо. Валентин случайно не злоупотребляет? – Танин щелкнул себя большим и указательным пальцем по горлу.
– Да всякое бывает, – лукаво улыбнулся Андрей. – Мы же артисты.
– Не мог он где-нибудь загулять?
– Да кто его знает, все возможно.
– Такое раньше с ним случалось?
– Что-то я не припомню, – Андрей наморщил лоб.
– Вы не знакомы с приятелем Валентина, Гудковым Николаем?
– А как же! – воскликнул Андрей, словно обрадовался, что хоть сейчас может ответить что-то определенное и полезное для сыщика, – он одно время частенько сюда заруливал. Вальку ждал. Иногда мы на троих соображали, где-нибудь в кафушке или прямо здесь, в буфете, после представления.
– А в ближайшие дни он не появлялся?
– Нет.
– А с дядей Николая вы случайно не знакомы?
– Нет, не имел чести, – мотнул головой Андрей.
– Ну, спасибо.
– Он что-нибудь натворил? – с некоторой опаской осведомился Андрей.
– Я сам хочу это выяснить, – вежливо улыбнулся Китаец.
ГЛАВА 11
Забравшись в «Массо», Китаец первым делом позвонил подруге Валентина. Той дома не оказалось. Тогда он поехал к Валентину. Минут через пятнадцать он уже въезжал в неуютный двор новенькой многоподъездной девятиэтажки. Позвонив в сто восьмую квартиру, Китаец, конечно, не уповал на чудо, но все-таки в самой глубине души надеялся, что ему откроют. Ничего подобного! Он испытывал звонок в течение пяти минут и, не дождавшись ответа, спустился к машине. Там он взял отмычки и, осмотревшись по сторонам, снова вошел в подъезд.
Замок оказался несложным и вскоре поддался. Китаец быстро вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.
В ту же секунду он почувствовал: что-то здесь не так.
В прихожей почти у самого порога на полу валялась короткая кожаная куртка. Китаец наклонился над ней и осторожно, держа за подкладку, перевернул: вешалка была вырвана с корнем. Рядом стояли кроссовки.
Он вытащил из кобуры «макарова» и прошел в гостиную, которая одновременно служила и спальней, потому что в квартире была всего одна комната. Диван был разложен и застелен простыней в мелкую клеточку. Заправленное в пододеяльник одеяло сползло одним краем на пол. Подушка сохраняла следы головы. Было такое ощущение, что человек только что проснулся и вышел…
Он заглянул на кухню. На столе стояла неубранная посуда, куски хлеба, заварочный чайник. В углу под раковиной – несколько пустых бутылок из-под водки. «Не самая дешевая», – отметил почему-то Китаец.
Сунув пистолет в кобуру, он снова вернулся в прихожую и открыл дверь санузла. В наполненной до краев ванной лежало тело мужчины. Оно было погружено в воду, и только одна рука до локтя торчала из воды. Полузакрытые глаза, казалось, смотрели из-под воды с каким-то зловещим прищуром. Что-то в этом «купании» показалось Танину не совсем обычным. Через мгновение он понял – мужчина был в трусах.
Ни до чего не дотрагиваясь, Танин вышел из ванной.
«Да, ситуация, – подумал он. – Еще один труп».
Китаец вынул из кармана сигареты и закурил, скользя взглядом по комнате. Ничего не говорило о причинах убийства. В гостиной был естественный беспорядок. Он прошел на кухню. На столе стоял единственный стакан с остатками чая, небольшая сковорода, на которой, скорее всего, жарили яичницу, лежала в раковине. Он осторожно, ногтем большого пальца приоткрыл дверцу шкафчика под раковиной. Сверху, в мусорном ведре, словно подтверждая его догадку, лежала яичная скорлупа. Ужин явно прошел в одиночестве. Что же случилось потом?
Стряхнув пепел с сигареты в раковину, Танин прошел в прихожую и осмотрел карманы лежавшей на полу куртки. Паспорт на имя Валентина Сергеевича Сторожевского, пропуск в цирк, немного денег, еще какая-то ни о чем не говорящая мелочь.
Танин сложил все на место и достал из кармана мобильник, который всучила ему Маргарита. «В общем-то, удобная штука», – подумал он, набирая «ноль два».
В начале пятого Китаец снова стоял у двери квартиры Бурлаковых. Ему открыл сам хозяин.
– Что вам здесь нужно? – недобро процедил он сквозь зубы. – Убирайтесь отсюда.
Китаец не сомневался, что жена уже доложила Семену Семеновичу о его посещении.
– Вы мне соврали, Семен Семенович, – не обращая внимания на неласковый тон Бурлакова, произнес он, – но это не самое главное. Убиты ваш племянник и его друг – Валентин Сторожевский. Если не расскажете мне все, думаю, следующим будете вы…
Замок оказался несложным и вскоре поддался. Китаец быстро вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.
В ту же секунду он почувствовал: что-то здесь не так.
В прихожей почти у самого порога на полу валялась короткая кожаная куртка. Китаец наклонился над ней и осторожно, держа за подкладку, перевернул: вешалка была вырвана с корнем. Рядом стояли кроссовки.
Он вытащил из кобуры «макарова» и прошел в гостиную, которая одновременно служила и спальней, потому что в квартире была всего одна комната. Диван был разложен и застелен простыней в мелкую клеточку. Заправленное в пододеяльник одеяло сползло одним краем на пол. Подушка сохраняла следы головы. Было такое ощущение, что человек только что проснулся и вышел…
Он заглянул на кухню. На столе стояла неубранная посуда, куски хлеба, заварочный чайник. В углу под раковиной – несколько пустых бутылок из-под водки. «Не самая дешевая», – отметил почему-то Китаец.
Сунув пистолет в кобуру, он снова вернулся в прихожую и открыл дверь санузла. В наполненной до краев ванной лежало тело мужчины. Оно было погружено в воду, и только одна рука до локтя торчала из воды. Полузакрытые глаза, казалось, смотрели из-под воды с каким-то зловещим прищуром. Что-то в этом «купании» показалось Танину не совсем обычным. Через мгновение он понял – мужчина был в трусах.
Ни до чего не дотрагиваясь, Танин вышел из ванной.
«Да, ситуация, – подумал он. – Еще один труп».
Китаец вынул из кармана сигареты и закурил, скользя взглядом по комнате. Ничего не говорило о причинах убийства. В гостиной был естественный беспорядок. Он прошел на кухню. На столе стоял единственный стакан с остатками чая, небольшая сковорода, на которой, скорее всего, жарили яичницу, лежала в раковине. Он осторожно, ногтем большого пальца приоткрыл дверцу шкафчика под раковиной. Сверху, в мусорном ведре, словно подтверждая его догадку, лежала яичная скорлупа. Ужин явно прошел в одиночестве. Что же случилось потом?
Стряхнув пепел с сигареты в раковину, Танин прошел в прихожую и осмотрел карманы лежавшей на полу куртки. Паспорт на имя Валентина Сергеевича Сторожевского, пропуск в цирк, немного денег, еще какая-то ни о чем не говорящая мелочь.
Танин сложил все на место и достал из кармана мобильник, который всучила ему Маргарита. «В общем-то, удобная штука», – подумал он, набирая «ноль два».
* * *
В начале пятого Китаец снова стоял у двери квартиры Бурлаковых. Ему открыл сам хозяин.
– Что вам здесь нужно? – недобро процедил он сквозь зубы. – Убирайтесь отсюда.
Китаец не сомневался, что жена уже доложила Семену Семеновичу о его посещении.
– Вы мне соврали, Семен Семенович, – не обращая внимания на неласковый тон Бурлакова, произнес он, – но это не самое главное. Убиты ваш племянник и его друг – Валентин Сторожевский. Если не расскажете мне все, думаю, следующим будете вы…