Страница:
— Ну че, бррател-ик! — ло.., пыррахади. коли вот так вот онно…
Из-за плеча его выглянула незнакомая Свиридову девица в скудном обмундировании, тоже изрядно пьяная, и завлекающе улыбнулась Владу.
Из глубины квартиры доносились дикие нечленораздельные вопли, пронзительный женский визг, истерический, со всхлипываниями и подвыванием, смех, и все это под аккомпанемент уже охарактеризованной выше мерзко грохочущей музыки.
— В чем дело? — резко спросил Свиридов. — Что произошло?
— А-а-а.., ну да, прроизошло. Да ты заххади.., ну и… — Илья взмахнул рукой, отчего его повело в сторону, и он непременно бы свалился на пол, не подхвати его старший брат. — А.., молодец. Влад, познакомься, это М-маша…
— Даша, — поправила девица.
— Ну что дашь-то, так ето, знаете ли… само собой… Так в-вот… Влад.., эта Саша… она предпочитает секс такого рода… ы-ыым!..
Илья засмеялся и сел у стены. А потом вдруг заплакал.
Владимира никогда не впечатляли пьяные слезы брата, тем более что причина их, как и корень всего этого пьяного безобразия, была ясна и очевидна.
Илья поругался-таки с Наташей. Возможно, и по его, Влада, вине в том числе.
А Илья всегда болезненно переживал разрывы со своими возлюбленными, даже если он до этого, когда отношения еще были безоблачными и незамутненными, плевал на них с высокой колокольни.
Влад, не разуваясь и не снимая пальто, прошел на кухню, волоча за собой болтающегося, как экскременты в проруби, брата.
Девица тоже хотела прошмыгнуть за ними, но Влад не пустил, сопроводив свой отказ словами: "
— А ты, Даша-Маша-Каша-Саша, иди лучше с Наполеоном порезвись. Как раз для тебя.
Илья сел на табурет и, качаясь как маятник, бессмысленно хлопая глазами, уставился на брата.
— Что у тебя там с Наташей?
— Наташа.., она.., тю-тю…
— Все ясно. В общем, так, Илья. Ложись-ка ты сейчас спать, а завтра с новыми силами начнешь новую жизнь.
Илья залопотал что-то невнятное, а потом приблизил к лицу брата свою пьяную физиономию, и вдруг гримаса страха, как вспышка, осветила, оживила и изуродовала его помертвевшие черты.
— Я.., н-н-ичего?..
Он перегнулся вперед и мягко упал на линолеум, не договорив фразы, но Влад прекрасно понял.
Илья хотел сказать: я не сказал ничего лишнего?..
А ведь он влюблен, черт побери, этот пьяный беспутный мальчишка. Влюблен без памяти, и это прекрасно видно даже невооруженным глазом его, Владимира Свиридова, умением видеть человека насквозь.
Почему-то в памяти неосознанно всплыло лицо профессора Климовского, а по — том — совершенно без связи с предыдущим — вспомнились слова из книги любимого детского писателя…
Ведь и у него, суперкиллера «Капеллы», было детство. Как бы в то ни сложно и противоестественно было поверить.
Имеются в виду слова Атоса из «Трех мушкетеров»: «Я хочу сказать, дорогой д'Артаньян, что любовь — это лотерея, в которой победителю достается смерть».
Влад присел на корточки и, хлопнув по боку уже мирно храпевшего Илью, протянул:
— Так что, дорогой д'Артаньян, такие дела.
* * *
К вылазке в особняк Лукинского он готовился не долго, но тщательно, как к настоящей — возможно, даже боевой — разведке. В принципе так оно и было, только противник теперь был другой, и не противник даже, а просто обозначенная в плане действий мишень. Слишком легко поразить ее, и потому он не будет торопиться.
Он надел плотный черный свитер, черные же брюки и ботинки с особой рифленой подошвой. Для лица подготовил мягкую тканевую черную маску, хорошо пропускающую воздух, с прорезями для глаз.
Из спецсредств после некоторого раздумья взял только стеклорез, изготовленный по особой методике, и набор отмычек. Конечно, не тех отмычек, которые состоят на вооружении у классических уркаганов, а мини-приборов достаточно сложной конструкции, выполненных по серьезным разработкам специалистов ГРУ.
Из оружия — только модифицированная разновидность боевого ножа НРС, из числа так называемых «ножей выживания».
В торец его рукоятки было встроено устройство, бесшумно стреляющее крошечными иглами с содержащимся на них веществом мгновенного нервно-паралитического действия.
Разумеется, прекрасно сбалансированный и исполненный из лучшей стали нож можно было использовать и в прямом его назначении, то есть колоть, резать, рубить любой стороной, даже гардой (если ввернуть в нее специальные шипы) и торцовой частью рукоятки. А также как крюк, пилку по металлу и по дереву.
Под свитер Влад надел легкий кевларовый бронежилет и на этом посчитал свою экипировку завершенной.
В полночь он сел в свою «БМВ» и выехал к месту дальнейших событий.
* * *
Двухэтажный особняк Лукинского, законченный постройкой только год назад, находился возле Центрального парка культуры и отдыха, на берегу живописного пруда, который по случаю завидного соседства с местообиталищем «нового русского» был очищен от тины и снабжен некой гранитной мини-набережной по аналогии с той, что находилась на Волге.
Неплохо устроился, подумал Влад. Очень уютное местечко. Кругом деревья, рядом пруд — просто какая-то идиллия Феокрита, да и только. А от внешнего мира недолго и отгородиться каким-нибудь основательным забором да посадить в каптерку или в прихожую пару-тройку свирепого вида молодцов.
Судя по всему, Михаил Борисович так и поступил.
Влад легко взлетел на высоченную чугунную ограду. Главное, чтобы тут не было собак. Хотя именно на этот случай он помазался особым составом, вызывающим у лучших друзей человека стойкую приязнь, доходящую до умиления и соплей.
Гормональное средство все-таки.
Ну, так и есть. Из-за деревьев вынырнул огромный сторожевой пес, за ним еще один. Медленно приблизившись к Владу, псы обнюхали его, не выказав при этом ни малейшей враждебности и не подав голоса.
Лишь второй сначала глухо зарычал, обнажив мощные желтоватые клыки, но потом завилял хвостом и потерся о Владимира боком так, что будь тот послабее или попросту нетверд на ногах в связи с празднованием первого дня весны, то наверняка бы упал на землю.
Влад почесал за ухом у дружелюбно глядящего на него пса и двинулся дальше к дому.
Спереди особняк Лукинского казался абсолютно безжизненным — ни в одном из окон не горел свет, а поблескивающий в лунном свете прогал застекленной веранды на втором этаже казался угольно-черным.
Зато с другой стороны три окна из пяти были ярко освещены, горел свет и в фигурной беседке, венчающей навершие особняка.
Интересно.
Вот с неосвещенной-то стороны сам бог велел пробраться.
Влад вынул нож и, периодически используя его на манер альпенштока, с обезьяньей ловкостью полез по отвесной стене, используя для опоры малейшие выступы и неровности. Для человека, сдававшего обязательный зачет по альпинизму сначала на Памире, а потом и в Гималаях, это не представляет особого труда.
Он добрался до веранды и завис на одной руке, выбирая наилучшую опору для ног, чтобы затем выполнить несложную работу по открыванию здоровенной, метра полтора шириной, створки рамы.
…Нет, открывать хлопотно, легче вырезать стекло. Вот если бы оно было бронебойное, тогда пришлось бы помучиться или изыскать иные пути к проникновению в дом.
Привычная рука легко взрезала обжигающе-холодную поверхность, и уже через две минуты он влезал внутрь, исполнив весь процесс совершенно бесшумно. Потом вставил фрагмент стекла обратно и аккуратно закрепил его прозрачной клейкой лентой особого образца так, что простой наблюдатель и при дневном свете едва ли заметил бы, что стекло было вырезано.
Он осторожно миновал веранду и вошел в комнату. Оказалось, что это не комната, а длинный коридор. В конце его по левой стороне он увидел неплотно прикрытую дверь, из-за которой в неосвещенный коридор выбивалась полоса яркого света и слышались голоса. Влад подошел ближе и прислушался.
— Говорил тебе сразу — не рыпайся, — говорил хрипловатый мужской голос. — А теперь Султан злой, у него, по ходу, гемор на геморе и гемором погоняет.
— А что я могла сделать? — отвечал высокий женский голос. — Ты сам виноват.
— Че ты там проквакала, е-мое? — возмутился мужчина. — Меня, значит, подстрелил какой-то ублюдок, так я еще и виноват?
— А кто тебя просил оставаться в ресторане? — отпарировала девушка. — Конечно, ты и виноват, и никто больше.
— Ах ты, сука…
— Я-то, может, и сука, да только виноваты в том такие вот паршивые кобели, как ты! А тот парень, который тебя подстрелил.., так ты ему в подметки не годишься по всем статьям!
— Че, уже легла под него, шалава? — прохрипел агрессивный хлопец.
— И в этом отношении он тоже лучше тебя. Намного.
— Ну ничего, — в голосе мужчины прозвучала явная угроза, — ты у меня тут посидишь, а потом и одумаешься, корова безмозглая.
— А ты-то.., тоже мне нашелся.., мыслитель.
Владимир осторожно прислонился виском к прохладной стене и бесшумно выдохнул. Он понял, какого человека обсуждали эти двое.
Этим человеком был он сам, Владимир Свиридов.
А люди за дверью — соответственно Наташа и ее бывший ухажер, а теперь, по-видимому, тюремщик Дмитрий Архипов.
* * *
— И что теперь со мной будет? — после длительной паузы спросила Наташа.
— А это один Султан знает. А ты сама виновата.., нечего было с этим козлом.., как его там, Гапоненкой, что ли, связываться.
Влад облизнул губы. Вот это уже куда интереснее, чем сравнительный анализ сексуальных возможностей его и Архипа. Значит, милейший Алексей Алексеевич в самом деле заказывал ему Лукинского не как случайный недоброжелатель, а на правах, так сказать, друга семьи.
— Это не я связывалась, а вы полезли не в свое дело!
— Да че бы ты сейчас делала, не скажи Султан забрать тебя у Гапоненки? Разделал бы тебя работодатель твой под орех и сбагрил чуркам под видом какой-нибудь там Мэрилин Мурло.
— А где он сам-то, твой Султан? — презрительно спросила Наташа. — Что, на новую наложницу и взглянуть недосуг, не говоря уж о чем-то более реальном?
— Он на даче кувыркается. Ты что, думаешь, у него одна такая?
Из этой части диалога Свиридова привлекли два момента. Во-первых, Архип назвал Гапоненкова «работодатель». То есть получается, что Наташа работала в модельном агентстве «Сапфо»? А во-вторых, замечательно конкретное указание, где в данный момент находится Султан, то бишь Михаил Борисович Лукинский. На даче.
Этот вариант тоже вскоре следует отработать. При определенных обстоятельствах, естественно.
Тем временем за дверью замолчали. То ли выговорили все накипевшее, то ли посчитали за лучшее не распространяться касательно своих мыслей о ситуации при человеке, которому определенно сложно было доверять. Потом послышалось негромкое ворчание, словно ленивый пес протестует против экспроприации у него лакомой кости, но к активным действиям не переходит, почитая это слишком большой нагрузкой для своего разморенного ничегонеделанием организма.
Очевидно, это Архип бормотал сквозь зубы рекомендации к дальнейшему поведению Наташи, то ли собираясь уходить, то ли погружаясь в дрему.
Через некоторое время выяснилось, что верны оба предположения, потому что послышались медленные шаркающие шаги, словно идущий с большим трудом переставлял свои нижние конечности, и из-за двери показался отчаянно зевающий с риском вывихнуть себе челюсть Архип.
Свиридов отступил в тень большого выступа в стене, являющегося частью полукруглой арки.
— Дверь закрыть или как? — процедил Архип.
— Не надо, не убегу. Мне что, охота лишний раз натыкаться на этих ублюдочных псов?..
— Ты про кого, про собак во дворе или про Тумбу с Савелием в прихожке? — насмешливо осведомился Архип, проявляя пусть рудиментарное, но какое-никакое чувство юмора.
— Про всех! Ладно, Дима, иди, что ли, отсюда. Я уже на тебя в свое время нагляделась.
— Да я тоже, знаешь ли, причем во всех ракурсах — и раком, и по курсу! — И Архип, пожав плечами, захохотал своей достойной пера Михаила Жванецкого шутке. В самом деле, отчего пареньку не порадоваться собственной эрудированности и интеллектуальности? Где он только таких умных слов нахватался?
Перестав оглашать коридор раскатами своего троглодитского смеха, Архип вынул из кармана связку ключей и, повертев ее на пальце, серьезно проговорил:
— А закрыть я тебя все-таки закрою. Уж больно у тебя друзья веселые парни.
После того как бандитская ипостась Цербера удалилась, Влад приблизился к двери и извлек набор отмычек. Замок примитивный, а Наташа таки может быть полезна.
Влад внезапно вспомнил ее глаза, светлые, глубокие, полные какой-то неизъяснимой грустной иронии, и ему нестерпимо захотелось увидеть ее воочию. Он даже улыбнулся свой бесхитростной мысли. Неужели он, бывший киллер «Капеллы» с до неузнаваемости деформированным сознанием и мироощущением, еще способен испытывать нечто подобное?
Или он уже перестал быть тем, ушедшим в неоглядную и, как надеялся он, безвозвратную даль подернутого кровавой дымкой прошлого? Неужели три года этой новой жизни, пусть, казалось бы, не многим отличающейся от старой, но, по существу, совершенно иной — неужели они ослабили или вовсе оборвали нити, соединявшие его с суперкиллером АС-13 под кодовым наименованиям «Стрелец»? Оборвали так, что он и не понял, не почувствовал, что же, собственно, произошло?..
А теперь между ним и этой девушкой была только дверь с элементарным комнатным замком, который он, одолевавший за десять минут швейцарские суперсейфы с пожизненной гарантией, вскрыл бы за несколько секунд одной булавкой или даже канцелярской скрепкой.
И эти несколько секунд истекли.
…Она сидела на кровати, сжав голову обеими руками и неотрывно глядя на тусклый огонь ночника. Влад только успел подумать, почувствует ли она его приближение, потому что нормальный человек не смог бы распознать этого на слух, как она обернулась.
— А это еще что за цирковой номер «Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход»? — саркастично протянула Наташа, в упор глядя на него. В ее голосе послышались нотки раздражения, и она негодующе шлепнула ладонью по простыне.
— Тоже мне почтальон Печкин, — отозвался Влад и снял закрывавшую лицо черную маску.
Она посмотрела на него, прищурив глаза, и после паузы тихо произнесла:
— Володя…
Влад присел на краешек кровати и, игнорируя гримаску удивления и смутной радости на ее лице, спросил:
— Ты что, поссорилась с Ильей?
— Но как ты сюда попал? — изумленно выдавила она.
— Нанес визит вежливости. А так как меня почему-то не ждали, счел необходимым проникнуть сюда через веранду. Ну так что, мне повторить свой вопрос?
— Н-нет, — она качнула головой, — нет, мы не ссорились с ним. Но ты что, забрался сюда, чтобы спросить меня об этом?
— Да, помимо всего прочего. Но у меня есть еще несколько вопросов, и я не думаю, что дом господина Лукинского — лучшее место, где их можно задавать и уж тем более получать на них ответы.
— Ты хочешь забрать меня отсюда, да? — Она неожиданно прильнула к нему всем телом и легко скользнула по его щекам обеими ладонями. — Вот и замечательно, наколем этого жирного урода Лукинского! Только не проснутся ли его братки? Они ведь в нескольких шагах отсюда.
— Ради собственного здоровья им показано тихо лежать на своих сиротских кроватках, поджав ноги и сунув голову под подушку, — в тон ей ответил Свиридов. — Идем.
— Но как ты открыл дверь? У тебя что, есть ключ?
— Почему ты решила, что у меня есть ключ?
— Потому что если бы ты стал взламывать дверь, я бы услышала.
— Наивная девочка, — пробормотал себе под нос Свиридов.
* * *
Влад и Наташа покинули особняк Султана так же беспрепятственно, как Свиридов проник сюда в одиночку. Собаки не потревожили их, убаюканные гормональным зельем бывшего спецназовца ГРУ, хотя запах Наташи определенно бередил их нюх и будил задремавшие было первородные дикие инстинкты.
Решив, что на сегодня благотворных впечатлений от содеянного будет достаточно и что ничего конкретного предпринять уже не удастся, благо координаты дачи, где в данный момент находился Лукинский, представлялись уравнением абсолютно со всеми неизвестными, Влад направил свою машину по направлению к своему дому.
Конечно, все эти иксы и игреки можно было бы заполнить полноценной информацией, для этого было достаточно всего лишь доходчиво побеседовать с одним из трех — или сколько их там было в доме — охранников. Но это уже не было необходимым. По крайней мере, на данный момент.
Значит, домой. Тем более что результат сегодняшней вылазки налицо. Да вот он, результат, сидит и счастливо, и благодарно улыбается ему, Владу. Что ж, будем мыслить абстрактными категориями, без привлечения всяких там сантиментов и романтических нюней. Девчонка может сообщить много интересного, и он, Свиридов, просто не имел права упускать такой источник информации.
Тем более что игра, похоже, идет именно вокруг нее, Наташи.
Глава 7
Из-за плеча его выглянула незнакомая Свиридову девица в скудном обмундировании, тоже изрядно пьяная, и завлекающе улыбнулась Владу.
Из глубины квартиры доносились дикие нечленораздельные вопли, пронзительный женский визг, истерический, со всхлипываниями и подвыванием, смех, и все это под аккомпанемент уже охарактеризованной выше мерзко грохочущей музыки.
— В чем дело? — резко спросил Свиридов. — Что произошло?
— А-а-а.., ну да, прроизошло. Да ты заххади.., ну и… — Илья взмахнул рукой, отчего его повело в сторону, и он непременно бы свалился на пол, не подхвати его старший брат. — А.., молодец. Влад, познакомься, это М-маша…
— Даша, — поправила девица.
— Ну что дашь-то, так ето, знаете ли… само собой… Так в-вот… Влад.., эта Саша… она предпочитает секс такого рода… ы-ыым!..
Илья засмеялся и сел у стены. А потом вдруг заплакал.
Владимира никогда не впечатляли пьяные слезы брата, тем более что причина их, как и корень всего этого пьяного безобразия, была ясна и очевидна.
Илья поругался-таки с Наташей. Возможно, и по его, Влада, вине в том числе.
А Илья всегда болезненно переживал разрывы со своими возлюбленными, даже если он до этого, когда отношения еще были безоблачными и незамутненными, плевал на них с высокой колокольни.
Влад, не разуваясь и не снимая пальто, прошел на кухню, волоча за собой болтающегося, как экскременты в проруби, брата.
Девица тоже хотела прошмыгнуть за ними, но Влад не пустил, сопроводив свой отказ словами: "
— А ты, Даша-Маша-Каша-Саша, иди лучше с Наполеоном порезвись. Как раз для тебя.
Илья сел на табурет и, качаясь как маятник, бессмысленно хлопая глазами, уставился на брата.
— Что у тебя там с Наташей?
— Наташа.., она.., тю-тю…
— Все ясно. В общем, так, Илья. Ложись-ка ты сейчас спать, а завтра с новыми силами начнешь новую жизнь.
Илья залопотал что-то невнятное, а потом приблизил к лицу брата свою пьяную физиономию, и вдруг гримаса страха, как вспышка, осветила, оживила и изуродовала его помертвевшие черты.
— Я.., н-н-ичего?..
Он перегнулся вперед и мягко упал на линолеум, не договорив фразы, но Влад прекрасно понял.
Илья хотел сказать: я не сказал ничего лишнего?..
А ведь он влюблен, черт побери, этот пьяный беспутный мальчишка. Влюблен без памяти, и это прекрасно видно даже невооруженным глазом его, Владимира Свиридова, умением видеть человека насквозь.
Почему-то в памяти неосознанно всплыло лицо профессора Климовского, а по — том — совершенно без связи с предыдущим — вспомнились слова из книги любимого детского писателя…
Ведь и у него, суперкиллера «Капеллы», было детство. Как бы в то ни сложно и противоестественно было поверить.
Имеются в виду слова Атоса из «Трех мушкетеров»: «Я хочу сказать, дорогой д'Артаньян, что любовь — это лотерея, в которой победителю достается смерть».
Влад присел на корточки и, хлопнув по боку уже мирно храпевшего Илью, протянул:
— Так что, дорогой д'Артаньян, такие дела.
* * *
К вылазке в особняк Лукинского он готовился не долго, но тщательно, как к настоящей — возможно, даже боевой — разведке. В принципе так оно и было, только противник теперь был другой, и не противник даже, а просто обозначенная в плане действий мишень. Слишком легко поразить ее, и потому он не будет торопиться.
Он надел плотный черный свитер, черные же брюки и ботинки с особой рифленой подошвой. Для лица подготовил мягкую тканевую черную маску, хорошо пропускающую воздух, с прорезями для глаз.
Из спецсредств после некоторого раздумья взял только стеклорез, изготовленный по особой методике, и набор отмычек. Конечно, не тех отмычек, которые состоят на вооружении у классических уркаганов, а мини-приборов достаточно сложной конструкции, выполненных по серьезным разработкам специалистов ГРУ.
Из оружия — только модифицированная разновидность боевого ножа НРС, из числа так называемых «ножей выживания».
В торец его рукоятки было встроено устройство, бесшумно стреляющее крошечными иглами с содержащимся на них веществом мгновенного нервно-паралитического действия.
Разумеется, прекрасно сбалансированный и исполненный из лучшей стали нож можно было использовать и в прямом его назначении, то есть колоть, резать, рубить любой стороной, даже гардой (если ввернуть в нее специальные шипы) и торцовой частью рукоятки. А также как крюк, пилку по металлу и по дереву.
Под свитер Влад надел легкий кевларовый бронежилет и на этом посчитал свою экипировку завершенной.
В полночь он сел в свою «БМВ» и выехал к месту дальнейших событий.
* * *
Двухэтажный особняк Лукинского, законченный постройкой только год назад, находился возле Центрального парка культуры и отдыха, на берегу живописного пруда, который по случаю завидного соседства с местообиталищем «нового русского» был очищен от тины и снабжен некой гранитной мини-набережной по аналогии с той, что находилась на Волге.
Неплохо устроился, подумал Влад. Очень уютное местечко. Кругом деревья, рядом пруд — просто какая-то идиллия Феокрита, да и только. А от внешнего мира недолго и отгородиться каким-нибудь основательным забором да посадить в каптерку или в прихожую пару-тройку свирепого вида молодцов.
Судя по всему, Михаил Борисович так и поступил.
Влад легко взлетел на высоченную чугунную ограду. Главное, чтобы тут не было собак. Хотя именно на этот случай он помазался особым составом, вызывающим у лучших друзей человека стойкую приязнь, доходящую до умиления и соплей.
Гормональное средство все-таки.
Ну, так и есть. Из-за деревьев вынырнул огромный сторожевой пес, за ним еще один. Медленно приблизившись к Владу, псы обнюхали его, не выказав при этом ни малейшей враждебности и не подав голоса.
Лишь второй сначала глухо зарычал, обнажив мощные желтоватые клыки, но потом завилял хвостом и потерся о Владимира боком так, что будь тот послабее или попросту нетверд на ногах в связи с празднованием первого дня весны, то наверняка бы упал на землю.
Влад почесал за ухом у дружелюбно глядящего на него пса и двинулся дальше к дому.
Спереди особняк Лукинского казался абсолютно безжизненным — ни в одном из окон не горел свет, а поблескивающий в лунном свете прогал застекленной веранды на втором этаже казался угольно-черным.
Зато с другой стороны три окна из пяти были ярко освещены, горел свет и в фигурной беседке, венчающей навершие особняка.
Интересно.
Вот с неосвещенной-то стороны сам бог велел пробраться.
Влад вынул нож и, периодически используя его на манер альпенштока, с обезьяньей ловкостью полез по отвесной стене, используя для опоры малейшие выступы и неровности. Для человека, сдававшего обязательный зачет по альпинизму сначала на Памире, а потом и в Гималаях, это не представляет особого труда.
Он добрался до веранды и завис на одной руке, выбирая наилучшую опору для ног, чтобы затем выполнить несложную работу по открыванию здоровенной, метра полтора шириной, створки рамы.
…Нет, открывать хлопотно, легче вырезать стекло. Вот если бы оно было бронебойное, тогда пришлось бы помучиться или изыскать иные пути к проникновению в дом.
Привычная рука легко взрезала обжигающе-холодную поверхность, и уже через две минуты он влезал внутрь, исполнив весь процесс совершенно бесшумно. Потом вставил фрагмент стекла обратно и аккуратно закрепил его прозрачной клейкой лентой особого образца так, что простой наблюдатель и при дневном свете едва ли заметил бы, что стекло было вырезано.
Он осторожно миновал веранду и вошел в комнату. Оказалось, что это не комната, а длинный коридор. В конце его по левой стороне он увидел неплотно прикрытую дверь, из-за которой в неосвещенный коридор выбивалась полоса яркого света и слышались голоса. Влад подошел ближе и прислушался.
— Говорил тебе сразу — не рыпайся, — говорил хрипловатый мужской голос. — А теперь Султан злой, у него, по ходу, гемор на геморе и гемором погоняет.
— А что я могла сделать? — отвечал высокий женский голос. — Ты сам виноват.
— Че ты там проквакала, е-мое? — возмутился мужчина. — Меня, значит, подстрелил какой-то ублюдок, так я еще и виноват?
— А кто тебя просил оставаться в ресторане? — отпарировала девушка. — Конечно, ты и виноват, и никто больше.
— Ах ты, сука…
— Я-то, может, и сука, да только виноваты в том такие вот паршивые кобели, как ты! А тот парень, который тебя подстрелил.., так ты ему в подметки не годишься по всем статьям!
— Че, уже легла под него, шалава? — прохрипел агрессивный хлопец.
— И в этом отношении он тоже лучше тебя. Намного.
— Ну ничего, — в голосе мужчины прозвучала явная угроза, — ты у меня тут посидишь, а потом и одумаешься, корова безмозглая.
— А ты-то.., тоже мне нашелся.., мыслитель.
Владимир осторожно прислонился виском к прохладной стене и бесшумно выдохнул. Он понял, какого человека обсуждали эти двое.
Этим человеком был он сам, Владимир Свиридов.
А люди за дверью — соответственно Наташа и ее бывший ухажер, а теперь, по-видимому, тюремщик Дмитрий Архипов.
* * *
— И что теперь со мной будет? — после длительной паузы спросила Наташа.
— А это один Султан знает. А ты сама виновата.., нечего было с этим козлом.., как его там, Гапоненкой, что ли, связываться.
Влад облизнул губы. Вот это уже куда интереснее, чем сравнительный анализ сексуальных возможностей его и Архипа. Значит, милейший Алексей Алексеевич в самом деле заказывал ему Лукинского не как случайный недоброжелатель, а на правах, так сказать, друга семьи.
— Это не я связывалась, а вы полезли не в свое дело!
— Да че бы ты сейчас делала, не скажи Султан забрать тебя у Гапоненки? Разделал бы тебя работодатель твой под орех и сбагрил чуркам под видом какой-нибудь там Мэрилин Мурло.
— А где он сам-то, твой Султан? — презрительно спросила Наташа. — Что, на новую наложницу и взглянуть недосуг, не говоря уж о чем-то более реальном?
— Он на даче кувыркается. Ты что, думаешь, у него одна такая?
Из этой части диалога Свиридова привлекли два момента. Во-первых, Архип назвал Гапоненкова «работодатель». То есть получается, что Наташа работала в модельном агентстве «Сапфо»? А во-вторых, замечательно конкретное указание, где в данный момент находится Султан, то бишь Михаил Борисович Лукинский. На даче.
Этот вариант тоже вскоре следует отработать. При определенных обстоятельствах, естественно.
Тем временем за дверью замолчали. То ли выговорили все накипевшее, то ли посчитали за лучшее не распространяться касательно своих мыслей о ситуации при человеке, которому определенно сложно было доверять. Потом послышалось негромкое ворчание, словно ленивый пес протестует против экспроприации у него лакомой кости, но к активным действиям не переходит, почитая это слишком большой нагрузкой для своего разморенного ничегонеделанием организма.
Очевидно, это Архип бормотал сквозь зубы рекомендации к дальнейшему поведению Наташи, то ли собираясь уходить, то ли погружаясь в дрему.
Через некоторое время выяснилось, что верны оба предположения, потому что послышались медленные шаркающие шаги, словно идущий с большим трудом переставлял свои нижние конечности, и из-за двери показался отчаянно зевающий с риском вывихнуть себе челюсть Архип.
Свиридов отступил в тень большого выступа в стене, являющегося частью полукруглой арки.
— Дверь закрыть или как? — процедил Архип.
— Не надо, не убегу. Мне что, охота лишний раз натыкаться на этих ублюдочных псов?..
— Ты про кого, про собак во дворе или про Тумбу с Савелием в прихожке? — насмешливо осведомился Архип, проявляя пусть рудиментарное, но какое-никакое чувство юмора.
— Про всех! Ладно, Дима, иди, что ли, отсюда. Я уже на тебя в свое время нагляделась.
— Да я тоже, знаешь ли, причем во всех ракурсах — и раком, и по курсу! — И Архип, пожав плечами, захохотал своей достойной пера Михаила Жванецкого шутке. В самом деле, отчего пареньку не порадоваться собственной эрудированности и интеллектуальности? Где он только таких умных слов нахватался?
Перестав оглашать коридор раскатами своего троглодитского смеха, Архип вынул из кармана связку ключей и, повертев ее на пальце, серьезно проговорил:
— А закрыть я тебя все-таки закрою. Уж больно у тебя друзья веселые парни.
После того как бандитская ипостась Цербера удалилась, Влад приблизился к двери и извлек набор отмычек. Замок примитивный, а Наташа таки может быть полезна.
Влад внезапно вспомнил ее глаза, светлые, глубокие, полные какой-то неизъяснимой грустной иронии, и ему нестерпимо захотелось увидеть ее воочию. Он даже улыбнулся свой бесхитростной мысли. Неужели он, бывший киллер «Капеллы» с до неузнаваемости деформированным сознанием и мироощущением, еще способен испытывать нечто подобное?
Или он уже перестал быть тем, ушедшим в неоглядную и, как надеялся он, безвозвратную даль подернутого кровавой дымкой прошлого? Неужели три года этой новой жизни, пусть, казалось бы, не многим отличающейся от старой, но, по существу, совершенно иной — неужели они ослабили или вовсе оборвали нити, соединявшие его с суперкиллером АС-13 под кодовым наименованиям «Стрелец»? Оборвали так, что он и не понял, не почувствовал, что же, собственно, произошло?..
А теперь между ним и этой девушкой была только дверь с элементарным комнатным замком, который он, одолевавший за десять минут швейцарские суперсейфы с пожизненной гарантией, вскрыл бы за несколько секунд одной булавкой или даже канцелярской скрепкой.
И эти несколько секунд истекли.
…Она сидела на кровати, сжав голову обеими руками и неотрывно глядя на тусклый огонь ночника. Влад только успел подумать, почувствует ли она его приближение, потому что нормальный человек не смог бы распознать этого на слух, как она обернулась.
— А это еще что за цирковой номер «Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход»? — саркастично протянула Наташа, в упор глядя на него. В ее голосе послышались нотки раздражения, и она негодующе шлепнула ладонью по простыне.
— Тоже мне почтальон Печкин, — отозвался Влад и снял закрывавшую лицо черную маску.
Она посмотрела на него, прищурив глаза, и после паузы тихо произнесла:
— Володя…
Влад присел на краешек кровати и, игнорируя гримаску удивления и смутной радости на ее лице, спросил:
— Ты что, поссорилась с Ильей?
— Но как ты сюда попал? — изумленно выдавила она.
— Нанес визит вежливости. А так как меня почему-то не ждали, счел необходимым проникнуть сюда через веранду. Ну так что, мне повторить свой вопрос?
— Н-нет, — она качнула головой, — нет, мы не ссорились с ним. Но ты что, забрался сюда, чтобы спросить меня об этом?
— Да, помимо всего прочего. Но у меня есть еще несколько вопросов, и я не думаю, что дом господина Лукинского — лучшее место, где их можно задавать и уж тем более получать на них ответы.
— Ты хочешь забрать меня отсюда, да? — Она неожиданно прильнула к нему всем телом и легко скользнула по его щекам обеими ладонями. — Вот и замечательно, наколем этого жирного урода Лукинского! Только не проснутся ли его братки? Они ведь в нескольких шагах отсюда.
— Ради собственного здоровья им показано тихо лежать на своих сиротских кроватках, поджав ноги и сунув голову под подушку, — в тон ей ответил Свиридов. — Идем.
— Но как ты открыл дверь? У тебя что, есть ключ?
— Почему ты решила, что у меня есть ключ?
— Потому что если бы ты стал взламывать дверь, я бы услышала.
— Наивная девочка, — пробормотал себе под нос Свиридов.
* * *
Влад и Наташа покинули особняк Султана так же беспрепятственно, как Свиридов проник сюда в одиночку. Собаки не потревожили их, убаюканные гормональным зельем бывшего спецназовца ГРУ, хотя запах Наташи определенно бередил их нюх и будил задремавшие было первородные дикие инстинкты.
Решив, что на сегодня благотворных впечатлений от содеянного будет достаточно и что ничего конкретного предпринять уже не удастся, благо координаты дачи, где в данный момент находился Лукинский, представлялись уравнением абсолютно со всеми неизвестными, Влад направил свою машину по направлению к своему дому.
Конечно, все эти иксы и игреки можно было бы заполнить полноценной информацией, для этого было достаточно всего лишь доходчиво побеседовать с одним из трех — или сколько их там было в доме — охранников. Но это уже не было необходимым. По крайней мере, на данный момент.
Значит, домой. Тем более что результат сегодняшней вылазки налицо. Да вот он, результат, сидит и счастливо, и благодарно улыбается ему, Владу. Что ж, будем мыслить абстрактными категориями, без привлечения всяких там сантиментов и романтических нюней. Девчонка может сообщить много интересного, и он, Свиридов, просто не имел права упускать такой источник информации.
Тем более что игра, похоже, идет именно вокруг нее, Наташи.
Глава 7
ДЕВУШКА КАК СРЕДСТВО ДЛЯ ГОЛОВНОЙ БОЛИ
И как же ты оказалась в доме Лукинского? — спросил Влад после пятиминутного молчания, когда шла разрядка нервного напряжения, оставшегося после побега из особняка на пруду. — Что, Архип сотоварищи в гости пригласили?
— Они сами это, с позволения сказать, приглашение называют спасением. Тоже мне спасатели — Чип и Дейл спешат на помощь, — фыркнула Наташа. — Главное, их хозяин, этот толстый болван Лукинский… так вот, он мне соблаговолил сообщить, что спасли меня от моего же собственного шефа.
— Гапоненкова?
Наташа изумленно глянула на Влада:
— Да. Но тебе-то откуда.., ах, да.., ты, наверно, слышал мой разговор с Димой.
— И что же, по словам Султана, с тобой хотел сделать милейший Алексей Алексеевич?
Наташа засмеялась, но как-то нехотя и сдавленно.
— Он говорил, что Гапоненков уже давно занимается тем, что за большие деньги продает своих моделей за границу. Ну.., как рабынь. Что он как будто отбирает девушек для агентства не просто так, а по заказу. Например, поступил ему заказ от какого-нибудь толстосума, скажем, из Арабских Эмиратов, что-нибудь типа: а подай мне, дорогой Алеша ибн-Алеша, Шэрон Стоун. Вот приспичило, дескать, мне за мои нефтедоллары спать не с обычной бабой, а с этой самой Шэрон Стоун. Замечательно. Гапоненков приглашает для отбора на работу в агентство девушек, а из них выбирает ту, что на эту Шэрон Стоун похожа. Я думаю, из сотни-другой девушек найдется такая, что смахивает на эту голливудскую грымзу, только куда красивее, конечно… Стоун, она ведь потасканная вся, знаешь.
Влад иронически хмыкнул.
— Вот все по такой схеме. Потом, значит, девчонке делают пару пластических операций, она становится свеженькой и молоденькой копией Шэрон, и все.., она идет на экспорт. О господи! — Наташа содрогнулась всем телом. — И ведь как правдоподобно все.
— Н-да, теоретически вполне возможно, — ответил Свиридов. — Уверен, что в нашей матушке-России уже наверняка нашлась светлая головушка, которая додумалась до такого замечательного способа зарабатывать деньги, даже если на господина Гапоненкова возвели гнусный поклеп.
— Да я никогда не поверю, что мой шеф на такое способен! — возмутилась Наташа. — Вы бы его видели, это золотой человек!
Да уж, конечно, золотой, если может позволить себе платить десять тысяч долларов за благополучное препровождение к праотцам чем-то не угодившего ему человека, иронически подумал Свиридов.
— Это все Лукинский, — продолжала негодовать Наташа, — видел бы ты его мерзкую лоснящуюся морду!
— Наташ, а что, твой шеф, Алексей Алексеевич Гапоненков, он это самое.., выпить любит? — неожиданно спросил Владимир.
— Никогда за ним такого не замечала.
— А ты помнишь.., тогда, в ресторане, такого мертвецки пьяного.., ну просто в полный драбодан!., такого помятого господина? Он еще спал на диванчике возле нас, при этом так гармонично храпел, а потом потащился за нами играть в рулетку. Не припоминаешь?
— Да помню, конечно. Только мне тогда не до него было. У меня же была такая приятная компания! — Наташа передернула лицо в короткой напряженной усмешке, а потом внимательно посмотрела на Свиридова:
— А почему ты об этом спросил?
— Потому что этот господин и был твой шеф.
Наташа повернула к Свиридову бледное лицо, украшенное белозубой недоверчивой улыбкой.
— Я не мог ошибиться, — еще раз повторил Влад. — Это был несомненно он.
— Я бы узнала его! А кстати, — девушка наклонила голову и, искоса глядя на Владимира, произнесла довольно-таки вкрадчивым и подозрительным тоном:
— Что ты делал в доме Лукинского? Я не думаю, что ты знал о моем пребывании там и уж тем более выполнял заказ своего любвеобильного братца.
«Любвеобильного братца» — это прозвучало довольно-таки агрессивно, и Влад внутренне поежился, вдруг поняв, что у влюбленного в эту девушку Ильи нет никаких шансов на взаимность.
— Я? — Влад передернул широкими плечами и уклончиво ответил:
— У меня были там совершенно неотложные дела. В конце концов, тебе не все равно? По-моему, ты в этой истории с незаконным проникновением на территорию частного владения по меньшей мере ничего не потеряла. Хотя, конечно, я тебя понимаю. Благодарность — это есть такая собачья болезнь, как любил говаривать незабвенный —Иосиф Виссарионович.
И как любил цитировать упомянутого «деятеля ленинского типа» Михаил Иосифович Климовский, неосознанно отметил мозг.
— Куда мы едем? — сухо спросила Наташа.
— Ко мне. А тебе бы куда хотелось?
Она посмотрела на него, повернув голову, и в отсветах ночных фонарей в ее глазах мелькнули колючие искры.
— Отвези меня домой! — быстро сказала она и вцепилась в его правое запястье. — Ты меня слышишь?
— Клиент дозревает, будь готов, — голосом и с интонациями пьяного Миронова, выходящего из ресторана «Плакучая ива», издевательски отозвался Свиридов. — И не дергай меня за руку, — добавил он своим нормальным голосом, — если не хочешь попасть прямиком на тот свет.
Наташа отпустила его руку, и ее красивые губы побелели, сжавшись в одну напряженную, тонко дрожащую линию.
— Ты мне.., угрожаешь? — Голос ее зазвенел и сорвался.
— Господи! — Влад весело и искренне улыбнулся прямо в ее широко раскрытые темные глаза, в которых, несмотря на все ее великолепное для женщины самообладание, стояли слезы. — Да ты меня совсем не так поняла. Я говорю о том, что если ты меня будешь дергать за руку и мешать вести машину, то мы куда-нибудь точно врежемся, а на такой скорости это точно полный аривидерчи.
Она вздохнула.
— Ну вот и приехали, — медленно произнес он. — И не смотри на меня такими злобными глазами, я и так знаю, что они у тебя красивые. А домой, к родителям, я тебя не повезу, потому что оттуда тебя мигом позаимствует все та же компания Архипа и Тумбы. А может, кто еще и похлеще.
— Я не живу с родителями, — угрюмо сказала она.
— Тем более. Сегодня переночуешь у меня, а потом решим, как быть с тобой дальше. В забавный, знаешь ли, переплет ты угодила.
Она настороженно молчала, глядя прямо перед собой…
* * *
Они вошли в квартиру Влада, и Наташа тут же спросила:
— А Илья тоже здесь, что ли?
— Нет, он у себя. Или ты еще не поняла, что это не та квартира, где мы были в прошлый раз? Во всяком случае, Наполеона, то есть Илюшиной мартышки, здесь нет, и платье на тебе никто рвать не будет.
— Ты гарантируешь? — вызывающе спросила она, еле сдерживаясь от улыбки.
Вероятно, забавное воспоминание о вездесущей проказливой обезьяне несколько рассеяло ее недавнюю настороженность, и первоначальное благорасположение к Владимиру начинало мало-помалу возвращаться к ней.
— А кстати, ты купила себе новую одежду взамен той, пущенной в расход его императорским величеством?
— Не успела. А домой пришлось идти в одном плаще. Но твои деньги у меня. Нельзя же, в самом деле, безвозмездно терпеть такое безобразие, правда?
— Правда. Ну что, вот это моя квартира, — рассеянно сказал он, входя в комнату и широко разведя руки. — А вот это, если угодно, мой пневматический пистолет. Я с ним не расстаюсь, даже когда ложусь спать.
— Тараканов отстреливаешь? — насмешливо спросила она.
— Самое забавное, что ты угадала. А летом я люблю стрелять в мух.
— Прямо как Сильвио из какого-то там романа Лермонтова.
— Во-первых, не Лермонтова, а Пушкина, — с глубокомысленным видом изрек Свиридов. — Во-вторых, не романа, а повести. Помнишь такой цикл — «Повести Белкина»?
— В школе проходили. — И тут Наташа ткнула пальцем куда-то в угол и воскликнула:
— А вон бежит таракан!
Свиридов повернулся в указанном направлении, вытянул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил, почти не целясь.
Пуля вбила в стенку зад таракана, голова его откинулась назад и повисла на перебитом хитоновом панцире, ножки же конвульсивно засучили, словно пытаясь оттолкнуться от коварно засосавших насекомое толстых обоев.
— Вот это стрелок! — медленно произнесла Наташа и посмотрела на него скорее опасливо, нежели с восхищением. — Ой, а это что такое?!
— А это моя коллекция огнестрельного оружия, — пояснил Свиридов, подходя к толстому ковру во всю стену в дальней комнате. — Кто марки коллекционирует, кто монеты, а я вот «пушки».
— Они сами это, с позволения сказать, приглашение называют спасением. Тоже мне спасатели — Чип и Дейл спешат на помощь, — фыркнула Наташа. — Главное, их хозяин, этот толстый болван Лукинский… так вот, он мне соблаговолил сообщить, что спасли меня от моего же собственного шефа.
— Гапоненкова?
Наташа изумленно глянула на Влада:
— Да. Но тебе-то откуда.., ах, да.., ты, наверно, слышал мой разговор с Димой.
— И что же, по словам Султана, с тобой хотел сделать милейший Алексей Алексеевич?
Наташа засмеялась, но как-то нехотя и сдавленно.
— Он говорил, что Гапоненков уже давно занимается тем, что за большие деньги продает своих моделей за границу. Ну.., как рабынь. Что он как будто отбирает девушек для агентства не просто так, а по заказу. Например, поступил ему заказ от какого-нибудь толстосума, скажем, из Арабских Эмиратов, что-нибудь типа: а подай мне, дорогой Алеша ибн-Алеша, Шэрон Стоун. Вот приспичило, дескать, мне за мои нефтедоллары спать не с обычной бабой, а с этой самой Шэрон Стоун. Замечательно. Гапоненков приглашает для отбора на работу в агентство девушек, а из них выбирает ту, что на эту Шэрон Стоун похожа. Я думаю, из сотни-другой девушек найдется такая, что смахивает на эту голливудскую грымзу, только куда красивее, конечно… Стоун, она ведь потасканная вся, знаешь.
Влад иронически хмыкнул.
— Вот все по такой схеме. Потом, значит, девчонке делают пару пластических операций, она становится свеженькой и молоденькой копией Шэрон, и все.., она идет на экспорт. О господи! — Наташа содрогнулась всем телом. — И ведь как правдоподобно все.
— Н-да, теоретически вполне возможно, — ответил Свиридов. — Уверен, что в нашей матушке-России уже наверняка нашлась светлая головушка, которая додумалась до такого замечательного способа зарабатывать деньги, даже если на господина Гапоненкова возвели гнусный поклеп.
— Да я никогда не поверю, что мой шеф на такое способен! — возмутилась Наташа. — Вы бы его видели, это золотой человек!
Да уж, конечно, золотой, если может позволить себе платить десять тысяч долларов за благополучное препровождение к праотцам чем-то не угодившего ему человека, иронически подумал Свиридов.
— Это все Лукинский, — продолжала негодовать Наташа, — видел бы ты его мерзкую лоснящуюся морду!
— Наташ, а что, твой шеф, Алексей Алексеевич Гапоненков, он это самое.., выпить любит? — неожиданно спросил Владимир.
— Никогда за ним такого не замечала.
— А ты помнишь.., тогда, в ресторане, такого мертвецки пьяного.., ну просто в полный драбодан!., такого помятого господина? Он еще спал на диванчике возле нас, при этом так гармонично храпел, а потом потащился за нами играть в рулетку. Не припоминаешь?
— Да помню, конечно. Только мне тогда не до него было. У меня же была такая приятная компания! — Наташа передернула лицо в короткой напряженной усмешке, а потом внимательно посмотрела на Свиридова:
— А почему ты об этом спросил?
— Потому что этот господин и был твой шеф.
Наташа повернула к Свиридову бледное лицо, украшенное белозубой недоверчивой улыбкой.
— Я не мог ошибиться, — еще раз повторил Влад. — Это был несомненно он.
— Я бы узнала его! А кстати, — девушка наклонила голову и, искоса глядя на Владимира, произнесла довольно-таки вкрадчивым и подозрительным тоном:
— Что ты делал в доме Лукинского? Я не думаю, что ты знал о моем пребывании там и уж тем более выполнял заказ своего любвеобильного братца.
«Любвеобильного братца» — это прозвучало довольно-таки агрессивно, и Влад внутренне поежился, вдруг поняв, что у влюбленного в эту девушку Ильи нет никаких шансов на взаимность.
— Я? — Влад передернул широкими плечами и уклончиво ответил:
— У меня были там совершенно неотложные дела. В конце концов, тебе не все равно? По-моему, ты в этой истории с незаконным проникновением на территорию частного владения по меньшей мере ничего не потеряла. Хотя, конечно, я тебя понимаю. Благодарность — это есть такая собачья болезнь, как любил говаривать незабвенный —Иосиф Виссарионович.
И как любил цитировать упомянутого «деятеля ленинского типа» Михаил Иосифович Климовский, неосознанно отметил мозг.
— Куда мы едем? — сухо спросила Наташа.
— Ко мне. А тебе бы куда хотелось?
Она посмотрела на него, повернув голову, и в отсветах ночных фонарей в ее глазах мелькнули колючие искры.
— Отвези меня домой! — быстро сказала она и вцепилась в его правое запястье. — Ты меня слышишь?
— Клиент дозревает, будь готов, — голосом и с интонациями пьяного Миронова, выходящего из ресторана «Плакучая ива», издевательски отозвался Свиридов. — И не дергай меня за руку, — добавил он своим нормальным голосом, — если не хочешь попасть прямиком на тот свет.
Наташа отпустила его руку, и ее красивые губы побелели, сжавшись в одну напряженную, тонко дрожащую линию.
— Ты мне.., угрожаешь? — Голос ее зазвенел и сорвался.
— Господи! — Влад весело и искренне улыбнулся прямо в ее широко раскрытые темные глаза, в которых, несмотря на все ее великолепное для женщины самообладание, стояли слезы. — Да ты меня совсем не так поняла. Я говорю о том, что если ты меня будешь дергать за руку и мешать вести машину, то мы куда-нибудь точно врежемся, а на такой скорости это точно полный аривидерчи.
Она вздохнула.
— Ну вот и приехали, — медленно произнес он. — И не смотри на меня такими злобными глазами, я и так знаю, что они у тебя красивые. А домой, к родителям, я тебя не повезу, потому что оттуда тебя мигом позаимствует все та же компания Архипа и Тумбы. А может, кто еще и похлеще.
— Я не живу с родителями, — угрюмо сказала она.
— Тем более. Сегодня переночуешь у меня, а потом решим, как быть с тобой дальше. В забавный, знаешь ли, переплет ты угодила.
Она настороженно молчала, глядя прямо перед собой…
* * *
Они вошли в квартиру Влада, и Наташа тут же спросила:
— А Илья тоже здесь, что ли?
— Нет, он у себя. Или ты еще не поняла, что это не та квартира, где мы были в прошлый раз? Во всяком случае, Наполеона, то есть Илюшиной мартышки, здесь нет, и платье на тебе никто рвать не будет.
— Ты гарантируешь? — вызывающе спросила она, еле сдерживаясь от улыбки.
Вероятно, забавное воспоминание о вездесущей проказливой обезьяне несколько рассеяло ее недавнюю настороженность, и первоначальное благорасположение к Владимиру начинало мало-помалу возвращаться к ней.
— А кстати, ты купила себе новую одежду взамен той, пущенной в расход его императорским величеством?
— Не успела. А домой пришлось идти в одном плаще. Но твои деньги у меня. Нельзя же, в самом деле, безвозмездно терпеть такое безобразие, правда?
— Правда. Ну что, вот это моя квартира, — рассеянно сказал он, входя в комнату и широко разведя руки. — А вот это, если угодно, мой пневматический пистолет. Я с ним не расстаюсь, даже когда ложусь спать.
— Тараканов отстреливаешь? — насмешливо спросила она.
— Самое забавное, что ты угадала. А летом я люблю стрелять в мух.
— Прямо как Сильвио из какого-то там романа Лермонтова.
— Во-первых, не Лермонтова, а Пушкина, — с глубокомысленным видом изрек Свиридов. — Во-вторых, не романа, а повести. Помнишь такой цикл — «Повести Белкина»?
— В школе проходили. — И тут Наташа ткнула пальцем куда-то в угол и воскликнула:
— А вон бежит таракан!
Свиридов повернулся в указанном направлении, вытянул руку с зажатым в ней пистолетом и выстрелил, почти не целясь.
Пуля вбила в стенку зад таракана, голова его откинулась назад и повисла на перебитом хитоновом панцире, ножки же конвульсивно засучили, словно пытаясь оттолкнуться от коварно засосавших насекомое толстых обоев.
— Вот это стрелок! — медленно произнесла Наташа и посмотрела на него скорее опасливо, нежели с восхищением. — Ой, а это что такое?!
— А это моя коллекция огнестрельного оружия, — пояснил Свиридов, подходя к толстому ковру во всю стену в дальней комнате. — Кто марки коллекционирует, кто монеты, а я вот «пушки».