Страница:
Главный бандит разверз свою золотозубую пасть, успев выдать нечто вроде:
— Бля-а-а.., го-о…
Означало ли это нечто — «благодарю покорно» — или являлось экспрессивной обработкой куда более банального — «бля, говно, мать твою, иже еси на небеси, тратата», так и не удалось узнать. Потому что именно в этот переломный момент Влад легонько ткнул его под ребра, и он беззвучно согнулся, отскочил к чугунной ограде парка и упал на спину.
— У нас есть десять секунд, — бросил Влад, распахивая перед девушкой дверцу «БМВ», — садись.
Она обожгла его коротким и, кажется, не особо одобрительным взглядом и легко запрыгнула на переднее сиденье.
— Где ты так научился?
— То есть? — переспросил он, вдавливая до отказа педаль газа, отчего визгливо застонали провернувшиеся на шершавом асфальте шины.
— Впрочем, чего я спрашиваю? — усмехнулась она. — Я думаю, по твоему профилю ты и не то еще должен уметь.
— А ты довольно ядовитая девочка, — с неприкрытым сарказмом сказал он, — Другая бы на твоем месте радостно прыгала от восторга, что ее спас супермен местного розлива, и завлекательно сверкала глазками, не зная, как и благодарить героя. А ты, понимаешь…
— Да я-то понимаю, — неожиданно добродушно (уже в который раз неожиданно, подумал он!) выговорила она. — А вот ты…
Ну зачем ты так больно вытянул того, с пистолетом, рукой его же толстого друга? Ты ж ему череп проломил.
Это было сказано классическим тоном дрессировщицы тигров из «Полосатого рейса», наставлявшей своего разошедшегося питомца: «Ну зачем ты Ваське хвост откусил?»
— Не думаю, — откликнулся Влад, — тем более что они у нас на хвосте.
…"Ауди" вынырнула из-за поворота неожиданно. Судя по ее скорости, сидящие в салоне гоблины были настроены решительно и пославший их неизвестный благожелатель настоятельно рекомендовал им заполучить Аню и не возвращаться без нее.
— Куда направимся? — почти пропел Свиридов. — Я не думаю, что предложение отвезти вас прямиком домой было бы лучшим выходом.
— Мы уже проехали мой дом.
— В самом деле? М-м-м.., как говорят в тупых американских сериалах про несчастных закормленных налогоплательщиков, страдающих олигофренией в стадии имбецильности, у меня есть идея, — на одном дыхании выпалил Свиридов Аня с интересом взглянула на него, — В минуте езды от нас по Казанской находится Воздвиженский собор. Там служит мой друг отец Велимир.., даже в такое позднее время он обычно еще там. Вот мы и решим, как нам быть.
— Вы шутите? — вероятно, от изумления снова переходя на «вы», проговорила Аня.
— Я не шучу такими вещами, как жизнь человека, Анна Михайловна, — в юн ей сухо ответил Свиридов и после некоторой паузы многозначительно добавил:
— С недавних пор…
* * *
Они обнаружили отца Велимира в ризнице, где тот снимал церковное одеяние, чтобы облачиться в мирское. Едва ли не по пятам за ними мчались упорные братки, успевшие прошмыгнуть в отворенные церковным служкой по просьбе Влада вторые храмовые врата, которые следовало бы именовать скорее обычной железной дверью, потому как парадный вход был закрыт еще два часа назад по окончании вечерней литургии.
Отец Велимир, рослый осанистый мужчина лет тридцати пяти, чрезвычайно представительной благообразной внешности, с окладистой черной бородой, в миру звался Афанасием Фокиным, а в приснопамятные времена являлся штатным исполнителем «Капеллы» под кодовым названием «Вагнер».
Впрочем, в последние годы уроки спецгруппы ГРУ явно уходили в забвение, так как отец Велимир по идеологическим и моральным соображениям сознательно отрекался От прошлого, связанного с элитным киллерским отделом, которое в его понимании явно шло от дьявола.
Нельзя не признать, что во многом отец Велимир был прав.
Другое дело, что, отрекшись от сатанинских свершений прошлого, новоиспеченный священник предался другим дьявольским наваждениям, самым явным из которых следовало признать неумеренное потребление спиртных напитков. По утверждению ряда праведных прихожан, которых сам пастырь титуловал не иначе как богохульниками, вероотступниками и христопродавцами и примерно раз в неделю обещал отлучить от церкви, — так вот, по утверждению этих добрых людей, преподобный отец вверял себя зеленому змию даже во время служения молебнов, иногда столь основательно, что путал слова молитв и даже осквернял слова Священного писания богомерзкой икотой.
Впрочем, Владимир храм не посещал и о степени одержимости своего друга дьяволом в лице зеленого змия во время литургии мог судить только со слов злобных старушек, чтящих все заветы матери нашей православной церкви.
Однако и сейчас отец Велимир был определенно пьян и уже весьма нетвердо стоял на ногах, когда в ризницу влетели Влад и Аня.
— Вот ты-то нам и нужен, Афоня, — прогочорил Свиридов, — сейчас сюда пожалуют несколько возмутительных безбожников, а мне уже надоело вразумлять их и наставлять на путь истинный. Быть может, у тебя это получится лучше, все-таки ты у нас духовное лицо.
— Ну что ж, господь мне в помощь, — торжественно провозгласил отец Велимир, обдав Влада и Аню волной нервно-паралитического перегара.
— А нас тут не было, — добавил Свиридов, ныряя за угол. — Все понял?
В этот момент неугомонная троица ворвалась в ризницу и увидела перед собой благожелательно ухмыляющееся лицо отца Велимира.
— Эй ты, поп! — гаркнул вбежавший первым отчаянно пыхтящий толстопузый. — Где тут.., козел этот со своей шалавой?
— Ты, верно, впал в заблуждение, сын мой, — следовал спокойный ответ, — здесь не было никаких козлов, тем паче, прости меня господи, шалав. Да будет тебе известно, сын мой, что всякий козлище, преступив порог храма божьего, немедленно уподобляется агнцу.
— Да ты что несешь, е-мое? — возмутился главный, пытаясь обойти возвышающегося посреди ризницы, как башня, отца Велимира. Тот придержал его за плечо:
— Не спеши так, сын мой. По-моему, ты еще не готов для разговора с богом.
— Этот поп их спрятал! — заорал толстый, толкая брюхом отца Велимира. С таким же успехом он мог приложиться к гранитной скале. — Я сам видел, как они сюда заскочили!
— Да, больше им некуда деться, — мрачно сказал главный. — В общем, так: мы тебе не проститутки на исповеди.., говори, где они?
— Кто, проститутки? — отбросив елейный, душеспасительный тон, насмешливо спросил Фокин. — Ты что-то туманно изъясняешься, сын мой.
— Он еще и рамсует, сука. Говор-р-р-и, пидор бородатый! — заорал толстый и в порыве злобы дернул отца Велимира за упомянутую бороду.
Впрочем, в следующую секунду священник от души благословил его прямо по жирной физиономии, да так, что здоровенный бандит отлетел, как котенок, а второго отечески напутствовал мощным пинком. Когда же тот угрожающе приподнялся, испуская вопли дикой горной гориллы, которая случайно зажала в расщепе дерева что-то жизненно важное, а главарь выхватил пистолет, отец Велимир схватил лежащего на полу и отчаянно верещащего страдальца за ворот и ремень брюк и, раскачав на манер стенобитного орудия, швырнул в хищно нацелившегося в него громилу с сотовым телефоном.
И с такой силой был пущен этот «стенобитный снаряд», что оба амбала, судорожно вцепившись друг в друга, вылетели из дверей ризницы и скатились вниз по лестнице, а потом с грохотом впечатались в стену так, что посыпалась штукатурка.
Ничего удивительного, что после подобных баллистических процедур оба негодяя впали в полный коматоз.
Относительно уцелевший же толстяк, прижимаясь к стене, боязливо чиркнул задом по иконостасу и, пятясь по-рачьи, попытался ретироваться, вероятно в панике приняв точку зрения упомянутых выше истовых старушек, считающих, что в отца Велимира вселился дьявол. Но наткнулся прямо на выходящего из своего укрытия Влада.
— Нет, Володя, ты мне скажи, что это за уродов ты мне подсунул? — спросил Фокин, без особого восторга глядя на позеленевшего толстяка.
— А я и сам не знаю. Ты же с ними знаком уже не хуже меня. Неплохо размялся, правда, Афоня?
— Воистину тяжек крест твой, о господи! — непонятно к чему пробормотал Фокин, потом с ловкостью фокусника выудил откуда-то бутылку водки «Хрустальная корона» и хватил здоровенный глоток из горлышка.
— Кто сказал тебе привезти ее? — схватив толстого бандита двумя пальцами за горло, спросил Свиридов.
— Я.., я не знаю. Мы должны были встретиться с ним.., тем мужиком в одиннадцать часов вечера у речного вокзала.
— То есть имени его ты не знаешь?
— Н-нет.., да чего мне гнать, братан, я тебе в натуре говорю: не знаю! — буквально взмолился тот, видя, как Влад угрожающе сощурился, а отец Велимир, опустошив бутылку, свирепо засопел. Засопел скорее всего по поводу недостатка алкоголя, но перепуганный амбал все принял на свой счет.
Влад извлек из кармана фотографию Бахтина и сунул тому под нос:
— Это не он?
— Да это Бахча.., я его знаю, — оживился толстяк. — Конечно, не он. Да я того толком-то и не разглядел. Он с нами по телефону разговаривал потому что, — с глупейшей ухмылкой присовокупил он.
— То есть ты его не видел? — вмешалась Аня. — А что он хотел от меня?
— Да откуда ж мне знать? — уже более спокойно выговорил тот. — Мы только знали, куда ее подвезти.., а что там, как там.., это я без понятия.
— И сколько он заплатил? — резко спросил Свиридов. — Рубль нынче колбасит, каждый цент на счету, правда?
Амбал тупо закивал головой, а потом пробормотал:
— Да по пятьсот баксов на брата отстегнул, ханыга.
— Только-то? — усмехнулся Свиридов. — И не жалко тебе подыхать из-за каких-то пятисот «зеленых», а?
Студнеобразное лицо бандита судорожно затряслось, на лбу проступили капли пота, и он проквакал нечто маловразумительное, вероятно, долженствующее означать, что подыхать жалко и за пятьсот тысяч.
— Все ясно, — сказал Свиридов Ане, — этот олух ничего не знает.
— А теперь объясни мне, сын мой, — хмуро начал священник, — какого черта ты устроил для меня это вифлеемское избиение младенцев?
— Фоня, ты пьян, — коротко ответил ему Свиридов, — а за избиение, как ты говоришь, тебе отдельное спасибо. Наставлять на путь истинный — это ведь по твоему профилю, правда?
Тот что-то промычал.
— В общем, так, толстый, — повернулся к бандиту Влад, — забирай своих младенцев и вали из святого храма.., а то разлеглись тут…
Тот скатился вниз по лестнице и, легко подхватив своих покалеченных рукой пастыря собратьев, исчез за выступом стены.
— Очень насыщенный вечер, — сказал Свиридов, — правда, Аня?
Ответа не последовало.
Свиридов огляделся по сторонам, потом недоуменно посмотрел на отца Велимира, сворачивающего свою праздничную ризу, и проговорил:
— Послушай, Афоня.., а где же девчонка?
Глава 5
— Бля-а-а.., го-о…
Означало ли это нечто — «благодарю покорно» — или являлось экспрессивной обработкой куда более банального — «бля, говно, мать твою, иже еси на небеси, тратата», так и не удалось узнать. Потому что именно в этот переломный момент Влад легонько ткнул его под ребра, и он беззвучно согнулся, отскочил к чугунной ограде парка и упал на спину.
— У нас есть десять секунд, — бросил Влад, распахивая перед девушкой дверцу «БМВ», — садись.
Она обожгла его коротким и, кажется, не особо одобрительным взглядом и легко запрыгнула на переднее сиденье.
— Где ты так научился?
— То есть? — переспросил он, вдавливая до отказа педаль газа, отчего визгливо застонали провернувшиеся на шершавом асфальте шины.
— Впрочем, чего я спрашиваю? — усмехнулась она. — Я думаю, по твоему профилю ты и не то еще должен уметь.
— А ты довольно ядовитая девочка, — с неприкрытым сарказмом сказал он, — Другая бы на твоем месте радостно прыгала от восторга, что ее спас супермен местного розлива, и завлекательно сверкала глазками, не зная, как и благодарить героя. А ты, понимаешь…
— Да я-то понимаю, — неожиданно добродушно (уже в который раз неожиданно, подумал он!) выговорила она. — А вот ты…
Ну зачем ты так больно вытянул того, с пистолетом, рукой его же толстого друга? Ты ж ему череп проломил.
Это было сказано классическим тоном дрессировщицы тигров из «Полосатого рейса», наставлявшей своего разошедшегося питомца: «Ну зачем ты Ваське хвост откусил?»
— Не думаю, — откликнулся Влад, — тем более что они у нас на хвосте.
…"Ауди" вынырнула из-за поворота неожиданно. Судя по ее скорости, сидящие в салоне гоблины были настроены решительно и пославший их неизвестный благожелатель настоятельно рекомендовал им заполучить Аню и не возвращаться без нее.
— Куда направимся? — почти пропел Свиридов. — Я не думаю, что предложение отвезти вас прямиком домой было бы лучшим выходом.
— Мы уже проехали мой дом.
— В самом деле? М-м-м.., как говорят в тупых американских сериалах про несчастных закормленных налогоплательщиков, страдающих олигофренией в стадии имбецильности, у меня есть идея, — на одном дыхании выпалил Свиридов Аня с интересом взглянула на него, — В минуте езды от нас по Казанской находится Воздвиженский собор. Там служит мой друг отец Велимир.., даже в такое позднее время он обычно еще там. Вот мы и решим, как нам быть.
— Вы шутите? — вероятно, от изумления снова переходя на «вы», проговорила Аня.
— Я не шучу такими вещами, как жизнь человека, Анна Михайловна, — в юн ей сухо ответил Свиридов и после некоторой паузы многозначительно добавил:
— С недавних пор…
* * *
Они обнаружили отца Велимира в ризнице, где тот снимал церковное одеяние, чтобы облачиться в мирское. Едва ли не по пятам за ними мчались упорные братки, успевшие прошмыгнуть в отворенные церковным служкой по просьбе Влада вторые храмовые врата, которые следовало бы именовать скорее обычной железной дверью, потому как парадный вход был закрыт еще два часа назад по окончании вечерней литургии.
Отец Велимир, рослый осанистый мужчина лет тридцати пяти, чрезвычайно представительной благообразной внешности, с окладистой черной бородой, в миру звался Афанасием Фокиным, а в приснопамятные времена являлся штатным исполнителем «Капеллы» под кодовым названием «Вагнер».
Впрочем, в последние годы уроки спецгруппы ГРУ явно уходили в забвение, так как отец Велимир по идеологическим и моральным соображениям сознательно отрекался От прошлого, связанного с элитным киллерским отделом, которое в его понимании явно шло от дьявола.
Нельзя не признать, что во многом отец Велимир был прав.
Другое дело, что, отрекшись от сатанинских свершений прошлого, новоиспеченный священник предался другим дьявольским наваждениям, самым явным из которых следовало признать неумеренное потребление спиртных напитков. По утверждению ряда праведных прихожан, которых сам пастырь титуловал не иначе как богохульниками, вероотступниками и христопродавцами и примерно раз в неделю обещал отлучить от церкви, — так вот, по утверждению этих добрых людей, преподобный отец вверял себя зеленому змию даже во время служения молебнов, иногда столь основательно, что путал слова молитв и даже осквернял слова Священного писания богомерзкой икотой.
Впрочем, Владимир храм не посещал и о степени одержимости своего друга дьяволом в лице зеленого змия во время литургии мог судить только со слов злобных старушек, чтящих все заветы матери нашей православной церкви.
Однако и сейчас отец Велимир был определенно пьян и уже весьма нетвердо стоял на ногах, когда в ризницу влетели Влад и Аня.
— Вот ты-то нам и нужен, Афоня, — прогочорил Свиридов, — сейчас сюда пожалуют несколько возмутительных безбожников, а мне уже надоело вразумлять их и наставлять на путь истинный. Быть может, у тебя это получится лучше, все-таки ты у нас духовное лицо.
— Ну что ж, господь мне в помощь, — торжественно провозгласил отец Велимир, обдав Влада и Аню волной нервно-паралитического перегара.
— А нас тут не было, — добавил Свиридов, ныряя за угол. — Все понял?
В этот момент неугомонная троица ворвалась в ризницу и увидела перед собой благожелательно ухмыляющееся лицо отца Велимира.
— Эй ты, поп! — гаркнул вбежавший первым отчаянно пыхтящий толстопузый. — Где тут.., козел этот со своей шалавой?
— Ты, верно, впал в заблуждение, сын мой, — следовал спокойный ответ, — здесь не было никаких козлов, тем паче, прости меня господи, шалав. Да будет тебе известно, сын мой, что всякий козлище, преступив порог храма божьего, немедленно уподобляется агнцу.
— Да ты что несешь, е-мое? — возмутился главный, пытаясь обойти возвышающегося посреди ризницы, как башня, отца Велимира. Тот придержал его за плечо:
— Не спеши так, сын мой. По-моему, ты еще не готов для разговора с богом.
— Этот поп их спрятал! — заорал толстый, толкая брюхом отца Велимира. С таким же успехом он мог приложиться к гранитной скале. — Я сам видел, как они сюда заскочили!
— Да, больше им некуда деться, — мрачно сказал главный. — В общем, так: мы тебе не проститутки на исповеди.., говори, где они?
— Кто, проститутки? — отбросив елейный, душеспасительный тон, насмешливо спросил Фокин. — Ты что-то туманно изъясняешься, сын мой.
— Он еще и рамсует, сука. Говор-р-р-и, пидор бородатый! — заорал толстый и в порыве злобы дернул отца Велимира за упомянутую бороду.
Впрочем, в следующую секунду священник от души благословил его прямо по жирной физиономии, да так, что здоровенный бандит отлетел, как котенок, а второго отечески напутствовал мощным пинком. Когда же тот угрожающе приподнялся, испуская вопли дикой горной гориллы, которая случайно зажала в расщепе дерева что-то жизненно важное, а главарь выхватил пистолет, отец Велимир схватил лежащего на полу и отчаянно верещащего страдальца за ворот и ремень брюк и, раскачав на манер стенобитного орудия, швырнул в хищно нацелившегося в него громилу с сотовым телефоном.
И с такой силой был пущен этот «стенобитный снаряд», что оба амбала, судорожно вцепившись друг в друга, вылетели из дверей ризницы и скатились вниз по лестнице, а потом с грохотом впечатались в стену так, что посыпалась штукатурка.
Ничего удивительного, что после подобных баллистических процедур оба негодяя впали в полный коматоз.
Относительно уцелевший же толстяк, прижимаясь к стене, боязливо чиркнул задом по иконостасу и, пятясь по-рачьи, попытался ретироваться, вероятно в панике приняв точку зрения упомянутых выше истовых старушек, считающих, что в отца Велимира вселился дьявол. Но наткнулся прямо на выходящего из своего укрытия Влада.
— Нет, Володя, ты мне скажи, что это за уродов ты мне подсунул? — спросил Фокин, без особого восторга глядя на позеленевшего толстяка.
— А я и сам не знаю. Ты же с ними знаком уже не хуже меня. Неплохо размялся, правда, Афоня?
— Воистину тяжек крест твой, о господи! — непонятно к чему пробормотал Фокин, потом с ловкостью фокусника выудил откуда-то бутылку водки «Хрустальная корона» и хватил здоровенный глоток из горлышка.
— Кто сказал тебе привезти ее? — схватив толстого бандита двумя пальцами за горло, спросил Свиридов.
— Я.., я не знаю. Мы должны были встретиться с ним.., тем мужиком в одиннадцать часов вечера у речного вокзала.
— То есть имени его ты не знаешь?
— Н-нет.., да чего мне гнать, братан, я тебе в натуре говорю: не знаю! — буквально взмолился тот, видя, как Влад угрожающе сощурился, а отец Велимир, опустошив бутылку, свирепо засопел. Засопел скорее всего по поводу недостатка алкоголя, но перепуганный амбал все принял на свой счет.
Влад извлек из кармана фотографию Бахтина и сунул тому под нос:
— Это не он?
— Да это Бахча.., я его знаю, — оживился толстяк. — Конечно, не он. Да я того толком-то и не разглядел. Он с нами по телефону разговаривал потому что, — с глупейшей ухмылкой присовокупил он.
— То есть ты его не видел? — вмешалась Аня. — А что он хотел от меня?
— Да откуда ж мне знать? — уже более спокойно выговорил тот. — Мы только знали, куда ее подвезти.., а что там, как там.., это я без понятия.
— И сколько он заплатил? — резко спросил Свиридов. — Рубль нынче колбасит, каждый цент на счету, правда?
Амбал тупо закивал головой, а потом пробормотал:
— Да по пятьсот баксов на брата отстегнул, ханыга.
— Только-то? — усмехнулся Свиридов. — И не жалко тебе подыхать из-за каких-то пятисот «зеленых», а?
Студнеобразное лицо бандита судорожно затряслось, на лбу проступили капли пота, и он проквакал нечто маловразумительное, вероятно, долженствующее означать, что подыхать жалко и за пятьсот тысяч.
— Все ясно, — сказал Свиридов Ане, — этот олух ничего не знает.
— А теперь объясни мне, сын мой, — хмуро начал священник, — какого черта ты устроил для меня это вифлеемское избиение младенцев?
— Фоня, ты пьян, — коротко ответил ему Свиридов, — а за избиение, как ты говоришь, тебе отдельное спасибо. Наставлять на путь истинный — это ведь по твоему профилю, правда?
Тот что-то промычал.
— В общем, так, толстый, — повернулся к бандиту Влад, — забирай своих младенцев и вали из святого храма.., а то разлеглись тут…
Тот скатился вниз по лестнице и, легко подхватив своих покалеченных рукой пастыря собратьев, исчез за выступом стены.
— Очень насыщенный вечер, — сказал Свиридов, — правда, Аня?
Ответа не последовало.
Свиридов огляделся по сторонам, потом недоуменно посмотрел на отца Велимира, сворачивающего свою праздничную ризу, и проговорил:
— Послушай, Афоня.., а где же девчонка?
Глава 5
НИМФЫ АНДРЕЯ БАХТИНА
— А что девчонка? — оборотившись на манер БТР, разворачивающегося на затянутом грязью танкодроме, проговорил отец Велимир.
— Да с концами!
— Куда она денется, когда разденется, — лаконично ответил преподобный отец и вернулся к прерванному в связи с приходом непрошеных гостей процессу переодевания. — Сейчас придет.
— Да меня интересует не то, придет ли она сейчас или не придет, а совсем другое… как она могла ускользнуть незаметно и зачем это ей надо?
— Да надоел ты ей, вот и все, брат Вовчик! — пробасил Фокин, натягивая куртку.
— У тебя тут есть выходы из ризницы, помимо основного?
— Да есть.., там, — неопределенно махнул рукой отец Велимир.
— Ну так она через него и ускользнула.
Чтоб этих баб!.. — затейливо выругался Влад и краем глаза посмотрел на сотрясающегося от смеха всем своим монументальным корпусом Афанасия.
— Да, обидно, конечно, — отсмеявшись, констатировал Фокин. — Девчонка, что и говорить, красивая.., где ты только берешь таких?
— Это не я ее, а она меня, — ответил Влад, — эта красивая девочка сильно беспокоится за состояние здоровья господ Страдзе Эдуарда Георгиевича и Кирилла Георгиевича в ближайшие несколько суток, потому как есть некоторая вероятность, что оно существенно ухудшится.
Отец Велимир выпучил глаза, потому как прекрасно понял, что кроется за этими обтекаемыми формулировками, которыми так любил щеголять его старый друг…
* * *
— Ну что, Афоня, как ты смотришь на то, чтобы пойти в клуб «Нимфо»? Только не говори, что не знаешь, где это и с чем его едят, — сказал Свиридов после того, как они вышли из церкви.
Внезапное исчезновение Ани, откровенно говоря, не очень сильно обеспокоило его. Девушка с самого начала показалась ему достаточно странненькой — в лучшем смысле этого слова, кроме того, он не находил никаких мотивов для подобного поведения.
Никаких серьезных мотивов.
— Почему не знаю? — ухмыльнулся отец Велимир. — Очень даже знаю. С клубникой и бананами это все едят.
Смысл загадочных слов Фокина прояснился позже.
— Только зачем туда идти? — продолжал он. — Директор всего этого выпендрежа — мой хороший знакомый, и если я ему позвоню, он подгонит нам пару девочек со всеми прибамбасами и по весьма умеренной цене.
Хотя у них вызовы на дом не практикуются.., они для того считают себя слишком крутыми, но по знакомству нам с тобой помогут в нашей общенациональной трагедии.
И он насмешливо посмотрел на Влада.
Надо сказать, что как только нога отца Велимира ступала за пределы храма, вся его святость по необъяснимому стечению обстоятельств улетучивалась и он становился таким многогрешным и падким на соблазны человеком, что не приведи господь.
Хотя и в церкви поведение пресвятого отца едва ли давало повод усомниться в том, что у него нет никаких оснований рассчитывать ни на прижизненную канонизацию, ни на посмертное причисление к лику святых.
— Хорошо, — кивнул Свиридов, — ты уверен в том, что тебе выдадут напрокат пару милых дам, с которыми можно поговорить о высоких материях, типа о юбке выше пояса?
— Да что б меня…
— Прекрасно, — перебил его Владимир, которому матерный и богохульственный лексикон Фокина был известен, как «Отче наш» служителю церкви. Не такому, естественно, как отец Велимир. — Тогда внесем в проект сегодняшнего вечера один маленький корректив, который очень желателен к исполнению…
Через десять минут они входили в одинокую холостяцкую обитель скромного служителя господа нашего Иисуса Христа. При всех этих смиренных эпитетах она сильно смахивала на несколько усеченный по площади вариант резиденции нового русского средней руки. Отделанная по европейским стандартам, обставленная дорогой мебелью и под завязку забитая электроникой, квартира Фокина ничем не выдавала того, что здесь обитает священнослужитель.
Если не считать скромного позолоченного распятия в самом дальнем углу самой дальней комнаты, вспомнил Свиридов.
Чтобы найти его человеку со стороны, нужно обладать сыскными способностями, по крайней мере, мисс Марпл, если не сказать больше.
Зато на самом входе стояла небольшая статуя, если судить по количеству обозначенной на ней одежды, какой-нибудь Афродиты или иной античной пропагандистки нудизма. Отец Велимир обычно использовал ее под вешалку.
Вот и сейчас он набросил на нее свою куртку, надвинул на мраморные глаза кепку, которую более пристало носить какому-либо мелкоуголовному элементу, чем греческой богине или тем паче православному священнику. Заботливо укутав таким образом свою домашнюю Галатею, отец Велимир швырнул один башмак влево, другой вправо, причем едва не угодив в разувающегося Влада, и провозгласил:
— А теперь, значится, можно и подумать о грешной плоти.., и так я весь день умерщвлял ее постом и бдением.
— Да ладно, Афоня, хорош тебе загоняться, — усмехнулся Влад, — конечно, я к религии отношусь нейтрально, но, по-моему, я более верующий человек, чем ты.
— Вера не приемлет сравнительной степени, — назидательно изрек тот, — нельзя сказать «более верующий» или «менее верующий». Вера абсолютна.., так учит всеблагий господь…
— Пить надо меньше, — печально проговорил Влад.
— Але… Петр Иваныч? — тем временем заорал в телефонную трубку отец Велимир. — Фокин говорит. Да… Фокин. Слушай, Петр Иваныч, дай погонять пару девочек. Ну да.., слушай, я слышал, Бахтин хвалил какую-то девочку, которая была с ним в последний раз… Что? Нет, я не оглох от святости. Ах, их было сразу две? Ну а я что говорил.., дай пару девочек. Вот-вот. Да, на ночь их мне. Знаешь что, Петр Иваныч.., отлучу от церкви. Тогда лады? Пришли с ними пару бутылок «Джека Дэниэлса», а то я уже водяру жабаю. Воистину так, сын мой. Аминь.
Отец Велимир положил трубку, а Свиридов свалился на диван и захохотал, глядя на самодовольное лицо своего бывшего товарища по «Капелле».
— Мне всегда нравилось, как ты говоришь по телефону, — наконец судорожно выдавил он, едва удерживаясь от нового приступа смеха.
— А что? — на всю квартиру рявкнул Фокин. — Я сказал, как ты мне советовал… как ты говорил, уловка просто детская и потому действенная. Ну вот, сработало.., а ты ржешь, богохульник.
— И когда же этих двух мымр, которые развлекали вчера Бахчу, довезут сюда вместе с твоим «Джеком Дэниэлсом»… Кстати, на кой черт ты его заказал?
— Через полчаса. — Афанасий походил по комнате, потом достал откуда-то из угла бутылку пива и одним махом залил в глотку, как горючее заливают в бензобак.
* * *
Вечер в самом деле выдался на редкость удачный, как потом говорил Свиридов.
Отец Велимир успел надраться до самых что ни на есть богохульственных зеленых чертиков раньше, чем гоблиновидный шофер привез двух весьма миловидных дам полусвета, которых Фокин заказывал на правах вечерней трапезы. Владу пришлось в экстренном темпе приводить его в чувство, потому как алкогольно-декадентский регресс жизнедеятельности преподобного забулдыги определенно не входил в его планы.
— «Нимфа» раз-зи товар-р дает, туды ее в качель, — пробормотал тот в лицо сморщившейся девицы, очевидно, представившей перспективы тесного общения с подобным лицом мужеского полу. Очевидно, у отца Велимира прорезалась острая литературно-ностальгическая чесотка.
Впрочем, бывший агент элитного киллерского отдела «Вагнер АУ-62» умел приводить себя в чувство.
Уже через десять минут он откупоривал бутылку вина, бодро извлеченную им из холодильника, и словоохотливо и довольно удачно — судя по веселому серебристому смеху девиц — шутил, то и дело благословляя их огрызком огурца.
По мере того, как убывало вино в бутылках, багровело лицо и до этого не отличавшегося особой бледностью кожных покровов отца Велимира, таяла и одежда на пьяно хихикающих девицах, которые и изначально не были отягощены ею. Когда же на них остались одни кружевные черные чулки, туфли и нечто вроде наплечных накидок, Свиридов поднялся и с серьезной миной спикера Госдумы Геннадия Селезнева проговорил:
— Дорогие дамы. По просьбам трудящихся надо определить регламент сегодняшнего вечера. Любителям группенсекса предлагаю на время пересмотреть свои пристрастия.
— Да я и не люблю групповухи! — пискнула одна из девушек. Владимир сурово посмотрел на нее и взял бокал с остатками вина. Потом поймал взгляд Фокина и утвердительно кивнул: сделано.
— Вот и згр-рабно, — на жуткой смеси русского и польского прорычал тот и буквально насильно влил остатки находящегося в бутылке вина в рот второй «нимфе».
— А теперь часовой антракт, — не отрывая от Фокина пристального взгляда, сказал Влад.
Тот сгреб первую попавшуюся под руку девицу, своей весовой категорией подтвердившую гордое имя женщины легкого поведения, и понес в соседнюю комнату.
— — Ну что, мадемуазель, — сказал Влад второй девице, оказавшейся всецело на его попечении и, судя по той прыти, с которой она накинулась на него, весьма довольной тем, что она досталась именно ему, а не отцу Велимиру, — как тебя зовут-то?..
— А тебе не все равно? — промурлыкала она, легко, кончиками пальцев расстегивая его рубашку. — Ну Света, а что?..
— А то, что ты, Светлана, прежде чем будешь отрабатывать на мне свои сексуально-технические приемы, сначала станцуешь мне, как в «Нимфо». Устроим тут маленький филиал эротик-шоу.
Из соседней комнаты раздалось паровозное пыхтение отца Велимира, потом звонкий голос его партнерши:. «Да не туда!» — и все захлестнули волны плавной, накатывающей хрустальными переливами музыки, включенной Свиридовым.
* * *
— Ты давно знаешь Бахтина?
Они лежали на диване, Света широко раскинула руки, прижимаясь к Владу своей великолепной стриптизерской грудью, которая отличалась от аналогичных органов моделей «Плейбоя» только полным отсутствием в ней силикона — к чести танцовщицы «Nimpho», и что-то мурлыкала под нос, как сытая умиротворенная кошка. Влад подумал, что Афанасий прав — ему всегда везло на красавиц. Он не привык выхватывать из памяти перечень когда-то бывших с ним женщин, но когда это непроизвольно происходило, он всякий раз отмечал, что из них вполне можно составить такое модельное агентство, которое не уступит иному «Elite».
Вот и сейчас. Он почему-то никогда не видел в стриптизерках женщин, тем более красивых, тем более их в этом бизнесе, вопреки устоявшемуся убеждению, не так много. Не относить этих по-своему несчастных созданий к прекрасному полу давно сложилось у него в непререкаемое убеждение, но в очередной раз правило было подтверждено вопиющим исключением…
— Я знаю его уже пару месяцев, — ответила она, расплываясь в глупой нежной улыбке, — с тех пор как он со своими боссами приехал в наш город… Они же купили наш клуб у прежнего хозяина.
Влад улыбнулся: его банально гадкая уловка удалась. Это он читал в обращенном на него нежном взгляде лежащей рядом девушки.
Оказалось до смешного просто вызвать девушек, знающих Бахтина, на дом и спокойно подмешать им в вино самопальный, но сильнодействующий синтетический психостимулятор, парализующий способность к сопротивлению и превращающий необходимость отвечать на самые откровенные или оскорбительные вопросы в наслаждение.
Ко всему прочему он начисто отбивал память, и фрагмент жизни, прожитый под воздействием препарата, совершенно улетучивался из головы.
Замечательное, совершенное средство для выбивания нужных сведений, над которым в свое время немало покорпели не последние ученые-биохимики и фармацевты страны. Разумеется, очень вредное — за несколько следующих один за другим приемов оно вызывало сильнейшее расстройство психики вплоть до шизофрении и амнезии.
Этот синтетик их учили готовить еще в первый год обучения в «Капелле». На основе достаточно распространенных препаратов с небольшим содержанием куда более редких ингредиентов.
Наркотик, превращающий допрос в приятный, задушевный разговор. Мечта любого диверсанта. В «Капелле» он так и обозначался — препарат «Мечта-21».
— Почему двадцать один? — шутливо спрашивал в таких случаях полковник Платонов. И отвечал:
— Потому что всякому, кто его примет, становится двадцать один год.
Влад всегда по возможности носил его с собой.
— И как он в постели? — продолжил Влад допрос.
— Ты знаешь.., не хуже тебя. Здорово он все это делает. Мы вчера с Сашкой его обрабатывали.
— А кто такой Сашка? — с деланной наивностью, впрочем, совершенно излишней, спросил Влад.
— Не такой, а такая. Да она в соседней комнате с этим… Веселый у тебя друг.
Из соседней комнаты донесся приглушенный женский голос:
— Нет, дорогой, что-то у тебя совсем на полшестого… Ничего, сейчас поправим.
Влад подумал, что и на Сашу хорошо подействовала отрава полковника Платонова, и усмехнулся. Как показало не столь далекое будущее, у него действительно были веские основания для саркастической усмешки. Хотя бы потому, что ему не пришлось даже задавать вопросов. Он сам услышал много интересного и, главное, не все из этого интересного оказалось бесполезным.
— Вчера было такое шоу! — словоохотливо продолжала Света. — Бахча пришел не один, а с каким-то мрачного вида типом… — Света сморщилась, словно ей было неприятно говорить об этом, но нестерпимо хотелось высказаться. — Я видела его несколько раз и раньше, но Андрей… Бахтин, в смысле, ни разу не заказывал на него девочку.
— А Бахтин вообще часто приходит к вам?
— Почему часто? — Света потянулась всем телом, потом посмотрела на Свиридова длинным пронзительным взглядом, и в больших влажных глазах ее он увидел откровенный призыв. — Очень часто. Каждый день.
— И каждый раз проводит с тобой сеанс связи? — выдохнул Свиридов, припоминая один примечательный побочный эффект от синтетического психостимулятора.
Этот невинный препарат гипертрофировал либидо. В просторечии — стимулировал половое влечение, и аппетиты в этой сфере обнаруживались такие, что в партнеры требовался как минимум секс-гигант. А лучше несколько, причем все сразу.
Бедный отец Велимир, судя по звуковой гамме, доносившейся из соседней комнаты, уже стал жертвой не на шутку разохотившейся Саши.
— Сеанс связи? — Света рассмеялась, и ее ладонь скользнула от шеи Влада вниз. — Ну.., почти. Где-то раз в неделю.
— Но… — начал было он, но стриптизерка не дала ему произнести и звука сверх того:
— Не перебивай меня! Сейчас я доскажу тебе историю про этого рыжего Олега и Андрея.., когда они вчера корпели над Сашкой. А потом мы будем трахаться.
— Да с концами!
— Куда она денется, когда разденется, — лаконично ответил преподобный отец и вернулся к прерванному в связи с приходом непрошеных гостей процессу переодевания. — Сейчас придет.
— Да меня интересует не то, придет ли она сейчас или не придет, а совсем другое… как она могла ускользнуть незаметно и зачем это ей надо?
— Да надоел ты ей, вот и все, брат Вовчик! — пробасил Фокин, натягивая куртку.
— У тебя тут есть выходы из ризницы, помимо основного?
— Да есть.., там, — неопределенно махнул рукой отец Велимир.
— Ну так она через него и ускользнула.
Чтоб этих баб!.. — затейливо выругался Влад и краем глаза посмотрел на сотрясающегося от смеха всем своим монументальным корпусом Афанасия.
— Да, обидно, конечно, — отсмеявшись, констатировал Фокин. — Девчонка, что и говорить, красивая.., где ты только берешь таких?
— Это не я ее, а она меня, — ответил Влад, — эта красивая девочка сильно беспокоится за состояние здоровья господ Страдзе Эдуарда Георгиевича и Кирилла Георгиевича в ближайшие несколько суток, потому как есть некоторая вероятность, что оно существенно ухудшится.
Отец Велимир выпучил глаза, потому как прекрасно понял, что кроется за этими обтекаемыми формулировками, которыми так любил щеголять его старый друг…
* * *
— Ну что, Афоня, как ты смотришь на то, чтобы пойти в клуб «Нимфо»? Только не говори, что не знаешь, где это и с чем его едят, — сказал Свиридов после того, как они вышли из церкви.
Внезапное исчезновение Ани, откровенно говоря, не очень сильно обеспокоило его. Девушка с самого начала показалась ему достаточно странненькой — в лучшем смысле этого слова, кроме того, он не находил никаких мотивов для подобного поведения.
Никаких серьезных мотивов.
— Почему не знаю? — ухмыльнулся отец Велимир. — Очень даже знаю. С клубникой и бананами это все едят.
Смысл загадочных слов Фокина прояснился позже.
— Только зачем туда идти? — продолжал он. — Директор всего этого выпендрежа — мой хороший знакомый, и если я ему позвоню, он подгонит нам пару девочек со всеми прибамбасами и по весьма умеренной цене.
Хотя у них вызовы на дом не практикуются.., они для того считают себя слишком крутыми, но по знакомству нам с тобой помогут в нашей общенациональной трагедии.
И он насмешливо посмотрел на Влада.
Надо сказать, что как только нога отца Велимира ступала за пределы храма, вся его святость по необъяснимому стечению обстоятельств улетучивалась и он становился таким многогрешным и падким на соблазны человеком, что не приведи господь.
Хотя и в церкви поведение пресвятого отца едва ли давало повод усомниться в том, что у него нет никаких оснований рассчитывать ни на прижизненную канонизацию, ни на посмертное причисление к лику святых.
— Хорошо, — кивнул Свиридов, — ты уверен в том, что тебе выдадут напрокат пару милых дам, с которыми можно поговорить о высоких материях, типа о юбке выше пояса?
— Да что б меня…
— Прекрасно, — перебил его Владимир, которому матерный и богохульственный лексикон Фокина был известен, как «Отче наш» служителю церкви. Не такому, естественно, как отец Велимир. — Тогда внесем в проект сегодняшнего вечера один маленький корректив, который очень желателен к исполнению…
Через десять минут они входили в одинокую холостяцкую обитель скромного служителя господа нашего Иисуса Христа. При всех этих смиренных эпитетах она сильно смахивала на несколько усеченный по площади вариант резиденции нового русского средней руки. Отделанная по европейским стандартам, обставленная дорогой мебелью и под завязку забитая электроникой, квартира Фокина ничем не выдавала того, что здесь обитает священнослужитель.
Если не считать скромного позолоченного распятия в самом дальнем углу самой дальней комнаты, вспомнил Свиридов.
Чтобы найти его человеку со стороны, нужно обладать сыскными способностями, по крайней мере, мисс Марпл, если не сказать больше.
Зато на самом входе стояла небольшая статуя, если судить по количеству обозначенной на ней одежды, какой-нибудь Афродиты или иной античной пропагандистки нудизма. Отец Велимир обычно использовал ее под вешалку.
Вот и сейчас он набросил на нее свою куртку, надвинул на мраморные глаза кепку, которую более пристало носить какому-либо мелкоуголовному элементу, чем греческой богине или тем паче православному священнику. Заботливо укутав таким образом свою домашнюю Галатею, отец Велимир швырнул один башмак влево, другой вправо, причем едва не угодив в разувающегося Влада, и провозгласил:
— А теперь, значится, можно и подумать о грешной плоти.., и так я весь день умерщвлял ее постом и бдением.
— Да ладно, Афоня, хорош тебе загоняться, — усмехнулся Влад, — конечно, я к религии отношусь нейтрально, но, по-моему, я более верующий человек, чем ты.
— Вера не приемлет сравнительной степени, — назидательно изрек тот, — нельзя сказать «более верующий» или «менее верующий». Вера абсолютна.., так учит всеблагий господь…
— Пить надо меньше, — печально проговорил Влад.
— Але… Петр Иваныч? — тем временем заорал в телефонную трубку отец Велимир. — Фокин говорит. Да… Фокин. Слушай, Петр Иваныч, дай погонять пару девочек. Ну да.., слушай, я слышал, Бахтин хвалил какую-то девочку, которая была с ним в последний раз… Что? Нет, я не оглох от святости. Ах, их было сразу две? Ну а я что говорил.., дай пару девочек. Вот-вот. Да, на ночь их мне. Знаешь что, Петр Иваныч.., отлучу от церкви. Тогда лады? Пришли с ними пару бутылок «Джека Дэниэлса», а то я уже водяру жабаю. Воистину так, сын мой. Аминь.
Отец Велимир положил трубку, а Свиридов свалился на диван и захохотал, глядя на самодовольное лицо своего бывшего товарища по «Капелле».
— Мне всегда нравилось, как ты говоришь по телефону, — наконец судорожно выдавил он, едва удерживаясь от нового приступа смеха.
— А что? — на всю квартиру рявкнул Фокин. — Я сказал, как ты мне советовал… как ты говорил, уловка просто детская и потому действенная. Ну вот, сработало.., а ты ржешь, богохульник.
— И когда же этих двух мымр, которые развлекали вчера Бахчу, довезут сюда вместе с твоим «Джеком Дэниэлсом»… Кстати, на кой черт ты его заказал?
— Через полчаса. — Афанасий походил по комнате, потом достал откуда-то из угла бутылку пива и одним махом залил в глотку, как горючее заливают в бензобак.
* * *
Вечер в самом деле выдался на редкость удачный, как потом говорил Свиридов.
Отец Велимир успел надраться до самых что ни на есть богохульственных зеленых чертиков раньше, чем гоблиновидный шофер привез двух весьма миловидных дам полусвета, которых Фокин заказывал на правах вечерней трапезы. Владу пришлось в экстренном темпе приводить его в чувство, потому как алкогольно-декадентский регресс жизнедеятельности преподобного забулдыги определенно не входил в его планы.
— «Нимфа» раз-зи товар-р дает, туды ее в качель, — пробормотал тот в лицо сморщившейся девицы, очевидно, представившей перспективы тесного общения с подобным лицом мужеского полу. Очевидно, у отца Велимира прорезалась острая литературно-ностальгическая чесотка.
Впрочем, бывший агент элитного киллерского отдела «Вагнер АУ-62» умел приводить себя в чувство.
Уже через десять минут он откупоривал бутылку вина, бодро извлеченную им из холодильника, и словоохотливо и довольно удачно — судя по веселому серебристому смеху девиц — шутил, то и дело благословляя их огрызком огурца.
По мере того, как убывало вино в бутылках, багровело лицо и до этого не отличавшегося особой бледностью кожных покровов отца Велимира, таяла и одежда на пьяно хихикающих девицах, которые и изначально не были отягощены ею. Когда же на них остались одни кружевные черные чулки, туфли и нечто вроде наплечных накидок, Свиридов поднялся и с серьезной миной спикера Госдумы Геннадия Селезнева проговорил:
— Дорогие дамы. По просьбам трудящихся надо определить регламент сегодняшнего вечера. Любителям группенсекса предлагаю на время пересмотреть свои пристрастия.
— Да я и не люблю групповухи! — пискнула одна из девушек. Владимир сурово посмотрел на нее и взял бокал с остатками вина. Потом поймал взгляд Фокина и утвердительно кивнул: сделано.
— Вот и згр-рабно, — на жуткой смеси русского и польского прорычал тот и буквально насильно влил остатки находящегося в бутылке вина в рот второй «нимфе».
— А теперь часовой антракт, — не отрывая от Фокина пристального взгляда, сказал Влад.
Тот сгреб первую попавшуюся под руку девицу, своей весовой категорией подтвердившую гордое имя женщины легкого поведения, и понес в соседнюю комнату.
— — Ну что, мадемуазель, — сказал Влад второй девице, оказавшейся всецело на его попечении и, судя по той прыти, с которой она накинулась на него, весьма довольной тем, что она досталась именно ему, а не отцу Велимиру, — как тебя зовут-то?..
— А тебе не все равно? — промурлыкала она, легко, кончиками пальцев расстегивая его рубашку. — Ну Света, а что?..
— А то, что ты, Светлана, прежде чем будешь отрабатывать на мне свои сексуально-технические приемы, сначала станцуешь мне, как в «Нимфо». Устроим тут маленький филиал эротик-шоу.
Из соседней комнаты раздалось паровозное пыхтение отца Велимира, потом звонкий голос его партнерши:. «Да не туда!» — и все захлестнули волны плавной, накатывающей хрустальными переливами музыки, включенной Свиридовым.
* * *
— Ты давно знаешь Бахтина?
Они лежали на диване, Света широко раскинула руки, прижимаясь к Владу своей великолепной стриптизерской грудью, которая отличалась от аналогичных органов моделей «Плейбоя» только полным отсутствием в ней силикона — к чести танцовщицы «Nimpho», и что-то мурлыкала под нос, как сытая умиротворенная кошка. Влад подумал, что Афанасий прав — ему всегда везло на красавиц. Он не привык выхватывать из памяти перечень когда-то бывших с ним женщин, но когда это непроизвольно происходило, он всякий раз отмечал, что из них вполне можно составить такое модельное агентство, которое не уступит иному «Elite».
Вот и сейчас. Он почему-то никогда не видел в стриптизерках женщин, тем более красивых, тем более их в этом бизнесе, вопреки устоявшемуся убеждению, не так много. Не относить этих по-своему несчастных созданий к прекрасному полу давно сложилось у него в непререкаемое убеждение, но в очередной раз правило было подтверждено вопиющим исключением…
— Я знаю его уже пару месяцев, — ответила она, расплываясь в глупой нежной улыбке, — с тех пор как он со своими боссами приехал в наш город… Они же купили наш клуб у прежнего хозяина.
Влад улыбнулся: его банально гадкая уловка удалась. Это он читал в обращенном на него нежном взгляде лежащей рядом девушки.
Оказалось до смешного просто вызвать девушек, знающих Бахтина, на дом и спокойно подмешать им в вино самопальный, но сильнодействующий синтетический психостимулятор, парализующий способность к сопротивлению и превращающий необходимость отвечать на самые откровенные или оскорбительные вопросы в наслаждение.
Ко всему прочему он начисто отбивал память, и фрагмент жизни, прожитый под воздействием препарата, совершенно улетучивался из головы.
Замечательное, совершенное средство для выбивания нужных сведений, над которым в свое время немало покорпели не последние ученые-биохимики и фармацевты страны. Разумеется, очень вредное — за несколько следующих один за другим приемов оно вызывало сильнейшее расстройство психики вплоть до шизофрении и амнезии.
Этот синтетик их учили готовить еще в первый год обучения в «Капелле». На основе достаточно распространенных препаратов с небольшим содержанием куда более редких ингредиентов.
Наркотик, превращающий допрос в приятный, задушевный разговор. Мечта любого диверсанта. В «Капелле» он так и обозначался — препарат «Мечта-21».
— Почему двадцать один? — шутливо спрашивал в таких случаях полковник Платонов. И отвечал:
— Потому что всякому, кто его примет, становится двадцать один год.
Влад всегда по возможности носил его с собой.
— И как он в постели? — продолжил Влад допрос.
— Ты знаешь.., не хуже тебя. Здорово он все это делает. Мы вчера с Сашкой его обрабатывали.
— А кто такой Сашка? — с деланной наивностью, впрочем, совершенно излишней, спросил Влад.
— Не такой, а такая. Да она в соседней комнате с этим… Веселый у тебя друг.
Из соседней комнаты донесся приглушенный женский голос:
— Нет, дорогой, что-то у тебя совсем на полшестого… Ничего, сейчас поправим.
Влад подумал, что и на Сашу хорошо подействовала отрава полковника Платонова, и усмехнулся. Как показало не столь далекое будущее, у него действительно были веские основания для саркастической усмешки. Хотя бы потому, что ему не пришлось даже задавать вопросов. Он сам услышал много интересного и, главное, не все из этого интересного оказалось бесполезным.
— Вчера было такое шоу! — словоохотливо продолжала Света. — Бахча пришел не один, а с каким-то мрачного вида типом… — Света сморщилась, словно ей было неприятно говорить об этом, но нестерпимо хотелось высказаться. — Я видела его несколько раз и раньше, но Андрей… Бахтин, в смысле, ни разу не заказывал на него девочку.
— А Бахтин вообще часто приходит к вам?
— Почему часто? — Света потянулась всем телом, потом посмотрела на Свиридова длинным пронзительным взглядом, и в больших влажных глазах ее он увидел откровенный призыв. — Очень часто. Каждый день.
— И каждый раз проводит с тобой сеанс связи? — выдохнул Свиридов, припоминая один примечательный побочный эффект от синтетического психостимулятора.
Этот невинный препарат гипертрофировал либидо. В просторечии — стимулировал половое влечение, и аппетиты в этой сфере обнаруживались такие, что в партнеры требовался как минимум секс-гигант. А лучше несколько, причем все сразу.
Бедный отец Велимир, судя по звуковой гамме, доносившейся из соседней комнаты, уже стал жертвой не на шутку разохотившейся Саши.
— Сеанс связи? — Света рассмеялась, и ее ладонь скользнула от шеи Влада вниз. — Ну.., почти. Где-то раз в неделю.
— Но… — начал было он, но стриптизерка не дала ему произнести и звука сверх того:
— Не перебивай меня! Сейчас я доскажу тебе историю про этого рыжего Олега и Андрея.., когда они вчера корпели над Сашкой. А потом мы будем трахаться.