Серегин Михаил. Вольный стрелок

   — Опасное хобби, — холодно сказала Наташа, трогая вороненый ствол крупнокалиберной снайперской винтовки «В-94». — Какая махина!
   — Да уж, — согласился Влад. — А эта махина, между прочим, занятная вещь.
   Классный стрелок из нее попадет в пятирублевую монетку с двух километров.
   — Классный? — отчего-то тяжело дыша, спросила Наташа. — Например, такой, как ты?
   — Хотя бы. — Свиридов пристально взглянул на девушку, потом после небольшой паузы спокойно произнес:
   — Только ты, пожалуйста, не особо обо всем этом распространяйся. А то у меня могут возникнуть некоторые проблемы.
   — Да, конечно, — поспешно кивнула она, снимая со стены тяжелый автомат «агран». —А вот это как стреляет?
   — Погоди, сначала давай что-нибудь поедим, а то что-то я проголодался со всеми этими полосами препятствий. А потом расскажу, что хочешь.
   — Я ночью не ем, — насмешливо отозвалась она, крутя автомат в руках, — у меня же все-таки диета.
   — Ночью? Ого, уже два часа. И спать бы пора. — Он повернулся к девушке спиной, соображая, что бы такое ему употребить в пищу на сон грядущий, но в этот момент услышал за спиной странно понизившийся голос Наташи:
   — И дорого эта штука, наверное, стоит.
   Он начал было поворачиваться с затеплившейся на губах ироничной улыбкой и словами, что нет, ему эта вещь не стоила решительно ничего, — но в этот момент на его голову обрушилось что-то невероятно тяжелое.., ему показалось, что земля вобрала его по пояс в себя, а в глазах с надсадным воем закружились тусклые рои искр. И потом, запрокинувшись беззвездным гибельным небом, его заполонила тьма.
   * * *
   Он очнулся от бубнящего гулкого бормотания в висках и от того, что по его щеке и шее текло что-то теплое и соленое, потому что попадало на уголок рта и шло дальше, по губам.
   Он с трудом поднял голову, и тут же слепящая белая пелена полыхнула перед глазами, а голову молнией пронизала нестерпимая боль.
   Господи, как глупо и неожиданно все произошло. Видно, рано он радовался тому, что память прошлого, как хитоновая оболочка отстреливаемых им насекомых, сменяется новой — новой судьбой, новой жизнью, новым взглядом на жизнь. Ведь он так справедливо полагал, что на этот мир нельзя, просто недопустимо смотреть, как на огромное охотничье угодье, в котором круглый год открыт сезон охоты на расплодившихся, как саранча, двуногих существ, возомнивших себя разумными.
   Рано радовался. Потому что все это привело к ослаблению защитных рефлексов — и вот он, жуткий итог этой недопустимой опрометчивости и безалаберности, болезненно пульсирует в голове и отдается зверской болью при малейшем движении.
   Когда это он допустил, чтобы какая-то девчонка ударом по голове сзади вырубила его — его, бывшего «Стрельца AC-13» из супергруппы спецназа ГРУ Генштаба «Капелла»?
   Стареешь, брат. Теряешь квалификацию. Нет, в плане физических навыков ты ничуть не сдал, даже усовершенствовался в каких-то деталях, но психологическая подготовка явно не та. С каких это пор ты стал верить женщинам? С каких это пор ты допустил, отставной капитан ГРУ Владимир Свиридов, что женщина такой же человек, как и ты?
   А теперь этот «тренажер для отработки сексуальных навыков» послал тебя в такой основательный коматоз, что до сих пор в мозгу мелькают рваные светлые полосы, а по телу растекается зловещее расслабляюще-ватное тепло.
   Превосходно.
   Он поднялся на ноги, превозмогая желание свалиться наземь и лежать, пока тело не откажет в боли, струящейся сейчас по всем каналам его мозга (оставалось только сокрушаться, что их, этих извилин, у него, кажется, слишком много, небось какой-нибудь Тумба полежал бы себе, а потом встал да и пошел, так и не поняв, что же, собственно, произошло).
   Но боль — это всего лишь негативная реакция организма на основательное раздражение, и он умел концентрировать эту боль и направлять ее в нужное русло. Без медикаментов и обезболивающих. Он сунул голову Под кран и, массируя пальцами одной руки виски, начал приводить запущенные мозговые каналы в единообразие и порядок.
   После этого он прошел на кухню и начал готовить особый укрепляющий коктейль, действующий на организм почти как психостимулятор, разве что не синтетический, а естественный — белкового происхождения. В основе его находились не какие-нибудь там мудреные составы, а обыкновенные куриные яйца.
   Хотя полковник Платонов всегда любил говаривать, что это самый сложный биологический комплекс из числа тех, что постоянно использует человек, и наиболее действенный из всех, в том числе и раритетных биологических спецсредств.
   Если это яйцо использовать с должным умением.
   Конечно, в состав взбадривающего коктейля угнетенного болью организма входили и другие, куда менее распространенные ингредиенты, но основа была все-таки белково-яичная.
   — Очень хорошо, — громко сказал он, словно проверяя свою реакцию на звуковое воздействие. — Я надеюсь, что мы увидимся с тобой несколько раньше, чем на том свете, милая девочка. Главное, чтобы ты думала также.
   И он начал смеяться, хотя это весьма болезненно отдавалось в висках и пробитом таки затылке. Все же удар был на славу, надо отдать должное этой достаточно хрупкой на вид модели агентства «Сапфо».
   Разговаривать с самим собой — верный признак того, что нервная система выбилась из нормы. Мозг отметил это чисто механически, не задействуя сознания, и он еще раз покачал головой, выудив это из мыслей. Все-таки как совершенно отладили его сигнальные системы в «Капелле» — все работает как машина, как компьютер, а не подверженный привычке ошибаться и давать сбои живой организм.
   Но ведь он все-таки ошибся. И это, несмотря на все неприятности, из того проистекшие, почему-то откровенно порадовало Свиридова.
   Как приятно иногда почувствовать себя слабым и подверженным общим заблуждениям.
   — Ведь и дверь догадалась, как открыть.
   Какая умница, однако, — сказал Свиридов. — Будет жалко, если она снова попадет в переплет. А ведь так оно и будет. Особенно если учесть, что она посчитала меня заодно с теми. А может, и еще хуже — то есть тем, кто я есть на самом деле.
   Уж не Гапоненков ли ей нашептал эту полезную информацию, подумал Влад. Ведь она так его защищала…
   * * *
   …Ему даже не пришло в голову посмотреть на часы. Вероятно, последствия удара еще сказывались на нем, потому что тогда он уяснил бы себе, что четыре часа утра не лучшее время для визитов, пусть даже к брату и по причине неотложного разговора.
   Хотя, конечно, у него были ключи от квартиры Ильи и он смог бы войти и сам, но все же…
   Он уже собирался открыть входную дверь, чтобы оставить квартиру и поехать к Илье, как непреодолимое инстинктивное предчувствие словно толкнуло его в грудь.
   И это не могло быть ошибкой, потому что подобное интуитивное сканирование на предмет обнаружения скрытой угрозы не раз спасало ему жизнь.
   В общем коридоре определенно кто-то был. И выдумать что-либо для подтверждения этой мысли лучше, чем просунуть в замочную скаважину ключ и с неимоверным лязганьем начать процесс отпирания двери, было невозможно.
   — А по всей видимости, эта мымра стащила у меня ключи, пока я по ее милости спал сном младенца, — пробормотал он себе под нос, отступая от двери. — А теперь еще навела на мою квартиру каких-то уродов. Уж не Архип ли с братией пожаловал?
   Дверь распахнулась, и на пороге возникла рослая фигура с автоматом наперевес.
   Савелий, третий из тех, кто был тогда в ресторане, помимо Тумбы и Архипа. Он огляделся, пошарив цепким взглядом по прихожей, и сделал шаг вперед. За ним появился второй — бритый детина самого зверского вида, с плоской харей и прижатыми к голове маленькими ушами. Сразу видно, что потратил немало времени на занятия боксом.
   Действительно, боксер. Только такого боксера надо не на ринг, а на поводок, да ошейник покрепче да потяжелее.
   — И где этот козел? — прохрипел он, тыча в спину Савелия стволом обшарпанного «ПМ».
   — Потише ты, кретин! — зашипел на него Савелий, отпихивая руку Боксера с зажатым в ней пистолетом. — И не ковыряйся своей «пушкой» у меня в заднице, долбозвон!
   — А че потише? — пробасил третий, вваливаясь в прихожую и заполняя ее до отказа своей чудовищной тушей. — Все равно та «соска» сказала, что этот крендель, который гулял сегодня ночью по султановской халупе, валяется с раскрошенным чердаком.
   Типа, она ему так прислала в черпак, что теперь и в откачку не возьмут.
   Знакомые все лица, подумал Влад, отступая за шкаф и сжимая рукоять пистолета. Вот и Тумба пожаловал. Свиридов сталкивался с этими ребятами в последнее время так часто, что стал считать их почти что неотъемлемой частью его нынешнего существования.
   — Не, в натуре, а че за козла мы пасем, братва? — на ходу просипел Боксер, пролетая в нескольких сантиметрах от Влада и обдавая его довольно-таки неприятной гам-, мой ароматов несвежего тела и дыхания.
   Про козла бы лучше молчал, дубина плоскомордая, наверное, сам в последний раз мылся, когда при рождении уронили в унитаз. Наверное, сочтя длительное купание там более чем достаточной водной процедурой на ближайшие полвека — все-таки, судя по некоторым косвенным признакам, беднягу вылавливали не меньше часа, — Боксер получил стойкую неприязнь к воде и всячески попустительствовал на ниве профилактики гигиены и чистоплотности.
   — Архип сказал, чтобы мы с ним держали ухо востро, — сказал Савелий, нарезая круги по квартире. — Мужики, но где же он?
   — А эта шалава нам не скосорезила? — тупо вопросил Боксер, бухаясь на диван так, что он заскрипел. — Может, он уже свалил.
   — Свалил — с дырой в башке? — усмехнулся Сапелий. — Да нет, он где-то здесь.
   Запыкался, падла, пока мы с дверью колу пались. А про девку обмана быть не может.
   С Архипом больно не разбрешешься. Ищите его, ребята!
   — Да не стоит трудиться, мужики, — сказал Влад, появляясь в дверном проеме. — Вот если бы вы меня заранее предупредили о своем визите…
   Савелий вскинул на него испуганные глаза и дернул было рукой, в которой был автомат, но при последних словах Влада увидел против своего лица черное дуло свиридовского пистолета. Это было последнее, что он видел и слышал в своей жизни.
   Дуло изрыгнуло пламя, и бандит ничком свалился на пол с алым росчерком пули между глаз…
   Боксер было дернулся на диване, но тут же получил такой удар в голову рукоятью пистолета, что, коротко вскрикнув, скатился наземь и, конвульсивно дернувшись, обмяк.
   — Незваный гость хуже татарина, — веско произнес Владимир, холодно рассматривая остолбеневшего в дверях соседней комнаты Тумбу. — Я надеюсь, что эта пословица достаточно известна, что о ней наслышан даже такой идиот, как ты. Так?
   Тумба мелко затрясся и привалился всей своей тушей к косяку, даже не делая попыток схватиться за болтающийся за спиной пистолет. К счастью для своего и без того подточенного треволнениями и ночными разъездами здоровья.
   — Так? — заорал Влад и пнул того в коленную чашечку. Рыхлый подручный Лукинского утробно взвыл и, схватившись за покалеченную ногу, рухнул на пол на манер подкосившейся таки Пизанской башни. По крайней мере, демонтаж шедевра итальянского зодчества едва ли произвел бы больший шум.
   Стоящий рядом торшер, подцепленный Тумбой при падении, угрожающе закачался и с грохотом упал прямо на голову многострадального потомка Полиграфа Полиграфовича Шарикова..
   Впрочем, Тумба с неожиданной для своей тучности стремительностью вскочил и смешно запрыгал на одной ноге, как безобразно разросшийся до размеров средней толщины бегемота цыпленок, сбривший желтый одуванчиковый пух и позаимствовавший физиономию у собаки породы питбуль.
   — Да, да, да! — заверещал он, кружась вокруг собственной оси, Владимир придержал волчкообразно вращающегося здоровяка, и тот, ухнув, свалился на кресло.
   — И еще торшер разбил, болван! — процедил Свиридов, свирепо глядя на скулящего Тумбу. — В общем, так: я задаю тебе вопросы, ты в темпе на них отвечаешь. Малейшая заминка, и я вышибаю мозги из твоей жирной задницы, по недоразумению именуемой головой. Вот такой" брат Тумба, «брэйн-ринг», — закончил Влад, хлопая Тумбу по здоровому колену и синхронно приставляя к его подбородку пистолет. — Все понятно?
   Тумба яростно закивал головой, всем видом своим выказывая готовность предоставить известную ему информацию.
   — Вот и чудно. Вопрос первый: где вы поймали Наташу?
   — Она приехала домой. Мы ждали ее там по приказу Архипа.., он очень боится, что об ее исчезновении прознает Султан… тогда Архипу не сносить башки.
   — Очевидно, он не очень надеялся на успех, если послал таких остолопов, как вы?
   — А что ему еще было делать? Он и так вусмерть трухнул, когда в три часа ночи решил проверить, чего там она… — Тумба хмыкнул и мотнул головой, определенно подозревая, что скрывалось за намерением Архипа, выраженным туманным определением «чего она там». — Гля, а ее там и нет.
   И ни единого следочка. Архип подумал, что ей кто-то помог, и почему-то сразу подумал на тебя.
   — Почему на меня?
   — А приглянулся ты ему больно, когда ребра продырявил тогда в «Веге», — пробормотал Тумба, опасливо косясь на Свиридова. — Он и велел ехать по двум адресам: нам с Савелием и этим… — он кивнул в сторону начинающего приходить в себя Боксера, — нам, — значит, на хату к этой Наташе, а сам с двумя парнями покатил к хахалю ее, твоему, стало быть, брателле.
   — Что? — тихо спросил Влад и ткнул стволом пистолета в кадык Тумбы так, что тот весь сжался и захрипел, втянув голову в плечи и дернув руками. — Твои ублюдки поехали к Илюхе? И что же?..
   Этот вкрадчивый, обманчиво сдержанный тон подействовал на бандита куда более впечатляюще, нежели самые зверские крики и угрозы. Потому что даже наичудовищнейшая угроза, сказанная вслух, снимает часть внутреннего напряжения, отдаваясь только дрожью во всем теле после того, как представляешь, что же будет, если ее действительно осуществят. А это жуткое, давящее спокойствие, за которым, быть может, и скрывается настоящий ад…
   — С ним все нормально, — быстро затараторил Тумба, — его никто и не трогал.., он там валялся пьяный с кучей каких-то волосатых ублюдков и голых девок… Наташи не видел, и прийти она к нему не может.., так он сказал и завалился спать. Да от него никакого толку.., совсем наглухо пьяный мужик.
   — И где сейчас все.., там же, у Ильи?
   И Архип?
   — Ну да! — подтвердил Тумба и после некоторого раздумья, заметно исказившего его лицо мучительными, как при длительном запоре, потугами, попросил:
   — Убери пушку, а?.. Я же тебе все сказал, что ты спросил, правда?
   — Правда, — пробурчал Влад, подумав, что большего на данном этапе от Тумбы ему не добиться. — А что, этот ваш Султан, чего это он так присох к Наташе.., да и вы ее пасете уже дня четыре, не переставая.
   — Не знаю, — задумчиво почесывая бритый затылок, ответил Тумба, — это только Архип знает.
   — Вставай, — кивнул ему Влад, — и пошевеливайся. Вытаскивай отсюда своих друзей да грузи на катафалк, на котором вы сюда приехали. Чего тут у меня эта падаль будет гнить, а? — спросил он с веселой белозубой улыбкой, не без основания показавшейся Тумбе такой зловещей, что его аж передернуло от боязливого, мерзко струящегося холодным потом по спине озноба.
   Он вскочил и, не обращая внимания на жуткую боль в подбитой Свиридовым ноге, приступил к выполнению отданного бывшим киллером «Капеллы» приказа…

Глава 8
КТО ЗАКАЗЫВАЛ СМЕРТЬ БАНКИРА

   До квартиры Ильи они доехали вдвоем на джипе, на котором прибыла сюда вся честная компания. Теперь из троицы, составлявшей такой сплоченный коллектив, уцелел только Тумба. Съежившись, он сидел за рулем и то и дело тревожно посматривал на непроницаемое лицо сидящего сбоку Свиридова.
   Безжизненные тела двух остальных под прикрытием темноты были оттащены в старый заброшенный гараж и свалены в погреб.
   — Пусть немного остынут, — таким циничным высказыванием сопроводил это милосердное деяние присматривающий за Тумбой Владимир.
   Тот содрогнулся от ужаса и отвращения…
   * * *
   — Кто? — спросил из-за двери дрожащий голос Ильи. Бедный парень, даже поспать не дадут эти болваны со своей конспирацией.
   — Это я, фраер, — грубо ответил Тумба, — открывай давай. Поживее, замерз я!
   — А, это ты, толстый? — послышался незнакомый простуженный голос, и послышались звуки открываемого замка. На пороге за спиной зеленовато-бледного с перепою Илюхи со свороченным набок носом стоял длинный худой парень в короткой кожаной куртке и, криво осклабившись, выжидательно смотрел на Тумбу.
   — Привезли?
   — Привезли, — ответил Влад, выступая из-за глыбистой спины Тумбы, и с порога выстрелил из бесшумного пневматического пистолета в худую, жилистую, с сильно выступающим кадыком шею длинного. Тот страшно перекосил большой тонкогубый рот, словно в захлебывающемся беззвучном крике, и, цепляясь за стену конвульсивно скрючившимися пальцами, бесшумно осел на линолеум.
   — Ничего страшного, Илюша, это только иглы с моим любимым снадобьем.., нервно-паралитическим, ты же знаешь. Через пару-тройку часов этот милый и законопослушный гражданин очухается, — скороговоркой произнес Свиридов почти на ухо оцепеневшему от неожиданности и потрясения Илье. — Ну что, Тумба, иди вперед и смотри у меня — без фокусов. И не возражай, что бы я ни сказал и ни сделал.
   Тот, уже машинально, кивнул.
   — А кто это тебе физиономию так помял? — хмуро спросил Владимир.
   — Да Архип.., нос сломал, сука, — прогундосил тот. — Вопросики задавали…
   Влад передернул плечами:
   — Ну хорошо.., разберемся. Какое у них, однако, любезное обхождение.
   Они прошли довольно длинным для квартиры коридором (в масштабах особняка Лукинского это было, конечно, совсем не впечатляюще, но для трехкомнатной жилплощади очень даже ничего) и свернули в гостиную. Первым вошел Тумба. При виде его сидящий на диване и оживленно просматривающий с другим гоблином добротную немецкую «порнуху» Архип оживился.
   — Ну че, ластанули хлопца?
   — Угу, — пробурчал Тумба, и вслед за ним в комнату медленно вошел Свиридов.
   Тумба обернулся к нему и открыл от изумления рот. И было отчего. Потому что он попросту отказывался верить своим глазам. Этого не могло быть…
   За несколько секунд облик Свиридова разительным образом поменялся: лицо приобрело синевато-бледный оттенок, как при сильной слабости и головокружении, ноги отказались сгибаться в коленях и по-старчески шаркали по полу, спина согнулась, как от нестерпимой тяжести, а из-за уха вытекала темная струйка крови. Влада то и" дело заносило в стороны, и потому, войдя в комнату, он оперся о стену спиной и сложенными за ней руками. Потом облизнул пересохшие губы и проговорил слабым, чуть подрагивающим голосом:
   — А, Архип… Ну, здорово.
   Сидевшая в кресле Наташа мертвенно побледнела и часто-часто замигала ресницами, машинально крутя тонкими пальцами бахрому на ковровой накидке кресла.
   Тумба ошеломленно плюхнулся на диван, не отрывая взгляда от буквально подмявшего его своей железной волей человека, сейчас выглядевшего таким обескровленным, слабым и уязвимым.
   Побежденным.
   — Здорово, Вован, — откликнулся Архип тоном, не предвещавшим Свиридову ничего хорошего. — Ну вот и встретились снова.
   Ловкий ты парень, однако, ничего не скажешь. Но и мы не лыком шиты, так, Наташка?
   — А Наташка вообще молодчинка, — проговорил второй гоблин, подходя к Свиридову. — Так вот ты какой, сволочь. Много я про тебя сегодня слышал, думал, что ты все-таки пацан крепкий, а не плесень сопливая какая-то.
   И, коротко размахнувшись, он с силой ударил Свиридова кулаком в солнечное сплетение. Тот согнулся вдвое и сполз вниз по стене. Гоблин ткнул его в бок ногой, но тут раздался негодующий вопль Архипа:
   — Да погоди ты руками махать, Славик!
   Тебе бы лишь поизмываться над человеком.
   Тот поворчал, но экзекуцию прекратил.
   Глубоко вздохнув, Свиридов медленно поднялся на ноги и присел на поданный ему Тумбой табурет.
   — Молодец, Тумба, — похвалил Архип, — он нам в ближайшие полчаса живой нужен, а со Славиковыми методами воздействия еще ноги протянет.
   Владимир посмотрел на него бессмысленным взглядом измученных глаз: веселая двусмысленность Архипа показалась ему куда более зловещей, нежели неприкрытая враждебность Славика.
   В этот момент из соседней комнаты вылетел попугай Брателло и, зависнув над головой Архипа, заорал:
   — Мусорррра! Мусоррррра!
   Архип раскатился веселым смехом, а Славик взмахнул рукой, отгоняя назойливое пернатое. Но тот не унялся, а закружился над мгновенно рассвирепевшим бандитом с отчаянным криком:
   — Здррррравствуй, дядя муссорррр! Как жись паззорррррная?
   — Ах ты, тварь поганая! — проскрежетал тот, схватил лежащий на тумбочке возле дивана пистолет Архипа, тщательно прицелился и выстрелил в наглую птицу.
   Попасть он, конечно, не попал, и единственным следствием этого совершенно идиотского поступка стал отвалившийся от потолка кусок штукатурки, с грохотом свалившийся на телевизор, да еще то, что Архип тут же подлетел на диване, как подкинутый пружиной, и зашипел:
   — Да что же это ты творишь, дятел безмозглый?!
   — Хоть бы попал. — саркастически процедил Тумба. Славик гневно зашвырнул архиповский пистолет в дальний угол дивана и уселся в кресло с глубоко разобиженным видом.
   Виновник же этого переполоха, испуганный звуком выстрела, благополучно улетел в другую комнату.
   Свиридов поднял сощуренные глаза, в которых глубоко затаилась презрительная насмешка, и тут поймал устремленный на себя взгляд Наташи. Он тотчас понял смысл этого взгляда.
   Ты бы точно не промахнулся, Володя, сказали эти глаза. А еще он почувствовал в них горечь слишком позднего раскаяния и слишком нелепо сделанной ошибки.
   В дверях показался едва волочащий ноги Илья и остолбенел, увидев притулившегося па табурете в самой жалкой позе своего брата.
   — О господи…
   — А где остальные? — спросил Архип у Тумбы. Тот захлопал глазами, беспомощно глядя на скорчившегося Влада, и проворчал что-то малочленораздельное и неудобоваримое.
   Впрочем, Архип не обратил на абракадабру своего не блещущего быстрым соображением сотоварища, потому что Влад быстро спросил глухим, срывающимся, но отнюдь не испуганным голосом:
   — Что вам от меня нужно?
   — Да нет, Вован, вопрос нынче ставится по-иному, — сказал Архип. — Вот что ты делал в доме Лукинского?
   — Я?
   — Да хар-рош тебе горбатого-то вылеплять, нам вот она уже все про тебя выложила. — Палец влезшего в разговор Славика ткнулся прямо в грудь Наташи, которая, съежившись, сидела в кресле. Она отмахнулась от его чересчур назойливой руки, он грубо захохотал и схватил ее за подбородок, но окрик Архипа снова вынудил его отказаться от столь счастливо и галантно начатых ухаживаний.
   — Вован, мне непонятна твоя позиция, — снова подчеркнуто дружелюбным голосом заговорил Архип, — я же прекрасно знаю, зачем ты залез в дом Султана и как вес повернулось так, что мы теперь сидим здесь и просто так, из любознательности, задаем тебе эти вопросы.
   Владу определенно нравилось то, с каким редким для человека из подобной среды достоинством держал себя этот парень.
   Особенно разительно это бросалось в глаза на фоне откровенного хама и ублюдка Славика и трусоватого и скудоумного Тумбы, которому самой природой была отведена роль даже не козла, а целого гиппопотама отпущения. Он тут же решил для себя, что по возможности постарается не убивать Архипа, если, конечно, позволят обстоятельства.
   — Ну хорошо, — снова заговорил Архип, — тогда я сам скажу тебе. Ты залез туда вовсе не затем, чтобы уволочь оттуда Наташку. Это вышло случайно. Ты забрался туда, чтобы убить Лукинского. Или подготовиться к этому.
   Влад внимательно посмотрел на него усталым взглядом разочаровавшегося и больного человека и с бледной улыбкой на губах покачал головой.
   — Он еще и мозги канифолит, козел! — заорал Славик, швыряя в Свиридова пультом дистанционного управления телевизора. — Че ты тут лепишь, гнида, бля, мы тут твоего братца давно раскололи, он нам все выложил!
   Тут уже пришла пора удивиться Владу.
   Не наигранным, а самым что ни на есть настоящим удивлением. При чем здесь Илья, если о заказе Гапоненкова могли знать, по идее, только два человека — заказчик и исполнитель?.. Так что же мог рассказать им Илюшка?
   — Все дело в том, Вован, — жестом успокаивая разбушевавшегося Славика, заговорил Архип, — что твой работодатель, этот педерастический ублюдок Гапоненков, не являлся настоящим заказчиком нашего босса. Он представлял только финансовую сторону вопроса. Он заплатил тебе бабки… безусловно, он заинтересован в смерти Султана, и не из-за этой вольты, — он сделал презрительную отмашку в сторону Наташи, — а по другой, более весомой причине.
   Не стану говорить какой, потому что тебе все равно нет надобности брать ее на тот свет…
   При этих словах Архипа сидящая на кресле Наташа приоткрыла от нестерпимого ужаса рот и сдавленно пробормотала, с трудом ворочая непослушным языком и еле шевеля помертвевшими губами:
   — Дима.., но ты же обещал…
   Дима не обратил ни малейшего внимания на маловразумительный лепет своей бывшей подруги и продолжал с подъемом, твердо чеканя каждое слово:
   — А знаешь ли ты, кто на самом деле является заказчиком этого замечательного дельца, ты, Робин Гуд несчастный?